Почему-то у Яны возникло четкое ощущение, что они больше никогда не увидят этого клоуна в их клинике.
Необычного Клоуна… Грустного Кулона…
Слушай, Кент, - начала Яна, врываясь в кабинет мужа, но докончить так и не успела. В кабинет вместе с ней ворвалась Хава и быстро затараторила на турецком, с испугом глядя на врача.
Увидев, как побелело лицо мужа и как он подскочил с места, Яна вся подобралась и настороженно спросила:
Что произошло? О чем она?
Надежде стало плохо. Нужно готовить реанимацию…
***
Он должен быть здесь. Ахмет не стал бы врать мне, - зло щуря глаза закричал на подчиненного седой старик. Но мужчина лишь вжал в голову в плечи, как обычно ожидая удара, которого не последовало. Старик лишь поджал губы и неприязненно уставился на него. – Ты уволен.
Василий Пет…
Заткнись. Сколько раз я просил тебя не звать меня так прилюдно. Никто не должен знать моего настоящего имени.
Да, сэр. Извините, сэр.
Убирайся с моих глаз.
Но как же…
Если не хочешь, чтобы я окончательно уволил тебя, Мамед, приведи сюда Демира. Не то тебе несдобровать.
Мамед уже развернулся на каблуках, чтобы пойти исполнять приказ, как рядом с ними раздался холодный голос:
Меня ищешь, отец?
Мужчины удивленно уставились на клоуна, который стоял, опираясь на фонарный столб и сложив руки на широкой груди. Зеленые глаза смотрели пристально и уверенно, несмотря на смешной красный нос, придававший несерьезный вид.
Ты кто?
Не узнаешь своего родного сына, папа?
Са… Демир? Ты о чем? Мне помнится, я подобрал тебя на улице. Или ты решил принять желаемое за действительное?
Глаза старика опасно блеснули. Поняв, кто стоит перед ним, он приблизился к Демиру и заглянул в глаза, пытаясь отыскать хоть какие-то капли страха. Но изумрудные глаза были пусты. Абсолютно.
Это ты выдаешь желаемое за действительное, отец. Не думай, что твоя ложь может ввести меня в заблуждение. Я уже давно знаю правду. Пластическая операция не может обмануть родных.
Заметив, с каким интересом оглядываются на них проходящие мимо люди, старик приказал:
Садись в машину, Демир. Поговорим с глазу на глаз.
Когда дверцы захлопнулись на замок, Василий с отвращением окинул взглядом пристроившегося рядом Клоуна:
Что за маскарад? Неужели эта русская так тебя зацепила, что ты жертвуешь своей гордостью, которой так хвастался в последнее время?
Не твое дело, отец. Говори, что хотел.
Василий неприятно ухмыльнулся, глядя в покрасневшие глаза сына.
Как давно ты узнал?
Увидел твою фотку, - голос Саши звучал бесстрастно и устало. Он откинул голову на сиденье и уставился в окно, на яркое небо. – Еще лет десять назад.
И все это время притворялся, что не знаешь, - констатировал старик.
Нет. Я никогда не притворялся. В тот день, когда ты бросил нас с мамой, я уже перестал считать тебя за отца, так что это было не притворство.
Василий весь подобрался:
Я нашел тебя на улице. Приютил у себя и воспитал. И после этого ты смеешь заявлять мне, что не считаешь меня отцом?
Саша даже не обернулся. Лишь улыбнулся печально, краешком губ.
Ты же только этого и добивался. Чтобы я исчез с лица земли и перестал напоминать тебе о твоей прошлой жизни. Ты боялся, поэтому решил держать врага при себе, не так ли? Ты посылал меня на самые опасные задания, сталкивал с убийцами и преступниками, и каждый раз, возвращаясь живым, я видел горькое разочарование в твоих глазах и ненависть ко мне. – Саша резко обернулся и уставился на безразличного к его шепоту отца. Родного отца. – Так зачем, скажи мне, зачем ты не дал мне убежать тогда?
Василий встретил его взгляд твердо, с деланным уважением.
Это Дилара поехала за тобой. Влюбилась как дура, даже не подозревая о том, что ты приходишься ей сводным братом. Ты знаешь, что это она виновата в той аварии? Не знаешь. Думаешь, я бы отвертел тебя от тюрьмы, не будь в том вина твоей сестры? Никогда. Это же было бы мне только на руку. В пьяном виде засел за руль и убил двоих человек. Как хорошо все складывалось, если бы не Дилара.
Ты ублюдок.
Ублюдок тут ты. Я никогда не был женат на твоей матери. Она была лишь временным утешением, пока я был в разлуке со своей настоящей женой и детьми. Но эта тварь родила тебя и шантажировала меня, как могла. Женщины так эгоистичны, знаешь ли. Я оставил тебя ей и хорошие деньги в придачу, лишь бы она отстала от меня и позволила вернуться в Турцию. Но гадина и тут нашла, чем взять меня. Даже она кинула тебя, Александр. Даже родная мать посчитала тебя бременем на своей шее. Так зачем тебе жить?
Саша рассмеялся едким, отчаянным смехом. Наклонился к отцу и, не сдержавшись, плюнул в лицо, выражая этим поступком все свои чувства.
Не боишься меня? – не сдвинулся с места старик и не отвел взгляда.
Уже нет. Я уже ничего не боюсь, отец.
***
Я вновь оказалась в пустом коридоре, в белом платье и с распущенными волосами. Мерзкий холод пробирал до дрожи, просачивался сквозь белую ткань и врывался внутрь.
Сизый туман стелился под босыми ногами, а едкий дым вокруг затруднял дыхание. Последним, что я запомнила, прежде чем провалиться во тьму, была адская боль в груди, когда ушел Саша.
Было чувство, что уходя, он унес с собой и мое сердце.
Надя… Надя… Надежда…
Знакомые голоса звали отовсюду, кружили вокруг и подобно эху ловили отголоски моих эмоций. Мама, папа, Макс, Софи… Они были рядом и протягивали руки в мою сторону. Обнимали ласково и шептали нежности.
Вскоре, как и ожидалось, из тумана возник он… Джокер. В бело-черном длинном одеянии и кривой, зловеще улыбающейся маске на лице. Но сегодня он пришел не один. Рядом с ним стоял Клоун.
Две противоположности. Две стороны одной медали.
Так это правда, - свистящийся шепот прорвался из груди, следом брызнули слезы из глаз. Правда, хоть и была ожидаемой, но все равно ранило ужасно больно. Как нож в спину. – Ты и есть Джокер.
Режущий смех пронесся по коридору и окатил меня волной страха. Оседал на коже мурашками и проник внутрь пугающей безысходностью.
Джокер неожиданно оказался рядом и поднял руки вверх, словно в желании нанести решающий удар.
Я сильно зажмурила глаза, ожидая очередной боли и пытаясь задавить рыдания. Но удара не последовало. Минуты шли, а вокруг стояла тишина. Лишь легкий шорох заставил очнуться и открыть глаза.
Увиденное выбило весь воздух из груди. Отчаянный крик разнесся по темному помещению, и только спустя секунды я поняла, что кричу сама.
От шока и потрясения. От боли и неверия.
Джокер снял маску, показывая свое истинное лицо.
Нет… Нет… Этого не может быть… Я не верю… Пожалуйста, только не это…
Я плакала и не понимала, что несу. Рыдала, открывая скопившиеся за все эти годы чувства и роняя слезы на холодный пол, скрытый туманом. Правда оказалась слишком жестокой, а реальность безнадежной.
Смерть в который раз обыграла меня, выбросив козырный туз, который прятала все это время за пазухой.
Не выдержав открывшейся тяжести всей истины, я упала на колени и смотрела вперед. На такое знакомое, и в то же время чужое лицо.
За маской Джокера все это время скрывалось мое собственное отражение.
Джокером была Я!
Глава 19
Нет… Нет… Этого не может быть… Я не верю… Пожалуйста, только не это…
Правда была подобна острым кусочкам разбившегося стекла, которые падали с неба и безжалостно впивались в тело, находя самые слабые места. Мне хотелось закрыть глаза и навсегда провалиться во тьму. Но разве я уже не упала достаточно низко, чтобы очутиться в ней?
Или все еще стояла над пропастью, готовая вот-вот обрушиться вниз?
Когда мое отражение в образе Джокера оскалило губы в зловещей улыбке, и по пустому коридору пронесся издевательский смех, я сумела осилить себя.
Почему? Как такое может быть?
Просто закрой глаза и позволь мне завладеть тобой, - свистящий шепот заставил во все глаза уставиться на… себя. – Я помогу тебе забыть обо всем. Ты, наконец, обретешь покой.
А зачем… зачем тебе он, - я указала головой в сторону Клоуна, тенью притаившегося за спиной Джокера. Со второй или третьей попытки удалось справиться с прерывистым дыханием и овладеть эмоциями. – Зачем тебе Саша?
Мое отражение улыбнулось. Как-то ласково и торжествующе. Так улыбаются победители, одерживающие победу десятый раз подряд. В нашем случае это так и было.
Разве не такова ли цена за твой покой? Мы срываем цветок, а получаем взамен божественный аромат. Но он никогда не бывает долговечным.
Когда смысл слов Джокера дошел до моего сознания, было уже слишком поздно. Яркая вспышка озарила коридор и по всему помещению разнесся отчаянный крик. Открыв глаза, я не увидела ничего.
Вокруг царила лишь непроглядная тьма, и мои мысли метались одна за другой, пытаясь вырваться из неё. Ветер перемен приносит с собой не всегда нудные воспоминания и изменения. Он может больно ужалить в доверчиво протянутые руки и разрушить твою надежду, окунув её в болото. Наши желания могут обернуться совсем не так, как мы хотели и это принесет лишь боль.
Поэтому важно хотеть правильно. Доверившись не времени, а своему сердцу.
Моя собственная тень забрала Сашу и я уже знала, что это может означать. Джокер всегда приходил за близкими и уходил прочь, держа в руках еще одну частичку моей души. Но разве сейчас я могла проиграть эту битву?
Имела ли я право отступить после всего, что наговорила Клоуну и после того, как причинила ему боль? Нет.
Мы должны были выжить хотя бы ради того, чтобы найти прощение и искупить вину.
***
Как она, доктор? – истерично поинтересовалась Света уже в который раз, врываясь в кабинет Иннокентия и сжимая в руках конец помятого платка. В покрасневших глазах постоянно стояли слезы, а голос звучал хрипло и надрывно.
Муж зашел следом за женой и мягко обнял ту за плечи, успокаивая и даря поддержку.
Кардиолог встал с кресла, приветствуя посетителей и стянув очки, устало потер переносицу:
Я пока ничего не могу сказать. Ваша племянница просто потеряла сознание. Никакой комы и проблем с сердцем. Лишь однажды у нее сбилось дыхание, а так она просто спит.
Точнее, вы не знаете, что с ней, - вкрадчиво начал Сергей, пытаясь расслабить напрягшееся и готовое к атаке тело. Действовали инстинкты.
Успокойтесь, - впервые за время знакомства в голосе врача прозвучала опасность. Он прищурил глаза и твердо встретил взгляд Рогозина, - ваша племянница лечится у меня, не забывайте, пожалуйста. То, что я хватаюсь за любую возможность заработать деньги, еще не значит, что я не профессионал. Прошу не оскорблять мои умения.
Сергей и не думал сдаваться. Он уже приоткрыл рот, чтобы сказать зазнайке все, что он думает о нем и его навыках, но ему помешали. Света мягко высвободилась из объятий и подошла к столу врача.
Прошу вас, сделайте все возможное, но спасите её. Мы заплатим столько, сколько вы хотите.
Негромко завибрировал телефон в кармане белого халата, и Иннокентий достал сотовый. Привычно открыл окно сообщений и улыбнулся, взглянув на Светлану Рогозину.
Не волнуйтесь. Ваша племянница уже пришла в себя.
И все втроем мигом направились в нужную палату, каждый облегченно вздыхая. Только вот, увиденное оказалось шокирующим и неожиданным.
Пациентка очнулась и долго не задержалась. Надежда просто нагло нацепила первую попавшуюся одежду и сбежала из клиники.
***
И ты здесь, - совсем невесело усмехнулся Саша, разглядывая брата в другом конце гостиной. Тот стоял перед большим окном и глядел на возвышающиеся башни Анкары, которые своим величием подавляли и в то же время восхищали.
Пришел поглядеть на эту красоту через окно отца. Мне с детства все отсюда казалось таким большим и величественным, что до сих пор не забыл то ощущение.
Так прогони отца из особняка и завладей им, как когда-то сделал со мной.
Они вцепились взглядами и продолжали борьбу, пока по огромному помещению не разнесся грозный голос хозяина особняка.
О чем ты говоришь, Демир? Совсем из ума выжил?
Саша грустно улыбнулся, поворачиваясь спиной к брату и глядя уже на отца с высоты своего роста. Тот не отошел, а наоборот – приблизился еще ближе и смотрел на него с очевидной неприязнью и кривой усмешкой на тонких губах.
Будто ты не знаешь, отец. Он с детства только и делал, что пытался выжить меня из этого дома. Даже шантажом и попытками убийства, не так ли?
За спиной судорожно вздохнули, а потом зло рассмеялись. Тихо, но так, чтобы смех пробрался внутрь и больно кольнул.
Саша непреклонно продолжил, скидывая с лица маску Клоуна и в упор глядя на родного отца. Казалось, в нем должны были всколыхнуться чувства, но ничего не было. Когда-то он мучился этими вопросами и ему было ужасно больно. Но с годами обида отступала и на ее месте воцарилась блаженная пустота.
Так легче всего. Так проще.
И раз он здесь, то можно сделать вывод, что обо всем знает, - он снова обернулся к брату, - как давно?
Ахмет поморщился, словно ему лицо облили кислотой и заглянул в глаза брата неприятным, ощупывающим взглядом. Словно искал место, куда бы побольнее ударить.
А как ты думаешь, почему мы поссорились с отцом? Когда я думал, что ты приемыш и отец просто издевается, то не терял надежды, что еще смогу добиться его уважения и признания. Что он пытается манипулировать мною через тебя. И я ушел из дома, продолжая так думать. Но, однажды мне посчастливилось услышать весьма интересный разговор отца с адвокатом твоей матери…
Увидев потрясение на лице Саши, которое тот не смог скрыть из-за неожиданной новости, Ахмет довольно улыбнулся.
Что? Думаешь твоя мать про тебя вспомнила? Расскажи, что она хотела от тебя, отец… не хочешь? Тогда скажу я. Они заключили брачный контракт, по которому договорились, что половина наследства отца уйдет к тебе, когда ты станешь совершеннолетним. Она хорошо знала, что у него есть еще дети от другой женщины, но оба не догадывались, каким богатством он обживется, спустя годы. Вот, когда узнала про это и отправила своего адвоката к бывшему мужу, угрожая, что все расскажет тебе и прося скинуть ей часть богатства. О тебе она даже не думала, братец.
Горло от чего-то перехватило и пальцы рук задрожали не к месту. Почему? Саша не знал. Ведь, казалось, что давно перестал надеяться и переживать. А нет, внутри еще остались чувства, готовые до стонов выворачивать душу.
Это правда? – ни к кому конкретно не обращаясь спросил он, и ответил отец. Голос его сочился безразличием ко всему происходящему, но хотя бы соизволил ввести с курс дела, прежде чем…
Да. Анна всегда была стервой, такой и осталась.
Тогда почему, если ненавидел, решил сделать меня главой? Приучал ко всему?
Василий Петрович неприятно прищурился.
Потому что первый сын не захотел пойти по моим стопам, а ты всегда умел вести дела так, что все оказывались на твоей стороне. Ты был бы мне отличной заменой, только вот тоже не захотел. Потянулся к своим корням и решил убежать от нас, хотя и знал, что я твой родной отец.
Разве это знание что-то меняло? Ко мне всегда относились как к бастарду. Собственная же семья презирала и отталкивала и лишь… - Саша замолк, не желая развивать эту тему, но Ахмет не спешил сдаваться.
Он спокойно продолжил начатое, хотя в глазах таилась угроза.
Дилара относилась к тебе хорошо. Сестра – наивная и доверчивая. И ты, - он сократил разделяющее их расстояние несколькими шагами и вцепился рукой в горло. Саша даже не думал отстраняться. Спокойно встретил опасность и еще больше подставил горло, усмехаясь довольно и безумно. – Как ты смел, зная, что она приходится тебе сводной сестрой, мучить надеждой? Ублюдок. Да я собственными руками…
Пальцы сжались сильнее, демонстрируя на деле, что он «собственными руками» желает сделать. Василий Петрович не сдвинулся с места, отстраненно наблюдая за обоими сыновьями. Пытаясь отыскать хоть каплю страха в глазах младшего сына и не находя ничего.
Нет, брат. Отпусти его.
Ураган, ворвавшийся в комнату, заставил рухнуть стену, сдерживающие эмоции каждого члена семьи. Ахмет расслабил пальцы и растерянно уставился на вцепившуюся ему в плечо сестру. Отец семейства глядел на дочь с паникой и сочувствием, пытаясь скрыть шприц, который все это время прятал в кармане, а сейчас сжимал в руке. И лишь Клоун взирал на все, будто со стороны.
Вдох и выдох, вдох и выдох, вдох и выдох…
Часы тикают, отсчитывая каждый удар сердца. Меняется мгновение, уносится прошлое, а перед глазами стоит улыбающееся лицо Нади.
Её веселый смех и нежность во взгляде, которую девушка отчаянно пытается скрыть.
Вспоминаются ласковые руки и теплые губы, шелк волос и нежный аромат весны. Как бы он хотел искупить свою вину перед ней. Как же ему хотелось сжать её хрупкое тело в железных объятиях и не отпускать. Никогда. Держать в руках, целовать, шептать нежности, дарить сладости, заставлять смеяться… Но пути для него перекрыты и он собственными руками ставил эту перегородку между ними своими действиями и прошлым.
Дилара. Что ты здесь делаешь? Ты слышала? – дрожащий голос Ахмета привел в сознание и Саша чуть не опал на колени от нехватки дыхания, когда чужие руки неожиданно пришли на помощь и позволили устоять на месте. Вскинув голову, он мутными глазами сумел разглядеть спасителя и удивленно попытался отскочить, считая, что ему мерещиться.
Не двигайся. Стой на месте. Давай я отведу тебя к дивану и ты присядешь, хорошо? Только не вырывайся.
Н-надя.
Приятно познакомиться, мы тёзки, - попыталась пошутить девушка, но голос, полный беспокойства, выдавал волнение и напряженность.
Увидев искомый предмет мебели, девушка отвела его, осторожно придерживая за плечи, и усадила на диван, пристраиваясь рядом.
В гостиной стояла тишина.
***
Все семейство Озден собралось в огромной комнате с видом на ночную Анкару. Сияющий свет луны пытался освещать гостиную, но терялся по сравнению с другими осветительными современными приборами.
У меня слегка кружилась голова, но самочувствие было отличным. Казалось, болезнь отступила под взвалившимися проблемами или, что более вероятно, из-за присутствия Саши. Видеть его живым и здоровым так радовало, что я не могла никак успокоиться и перестать улыбаться.
Тревога, что таилась внутри с момента пробуждения, наконец, ушла, позволив вздохнуть свободно. Когда мы с Диларой стояли у запертой двери, дожидаясь, когда принесут запасной ключ и слушали разговор мужчин, я чуть не сорвалась. Хотелось разнести дверь к чертовой матери и ворваться в комнату с чем-нибудь большим и желательно острым. Все, что нам довелось услышать, было ужасным.
Я даже представить не могла, что судьба Саши была такой и впервые за все время знакомства задумалась, каким же грустным было его прошлое.
Столько времени провести в отчаянной жалости к себе и не замечать то, что было прямо перед глазами. Всегда весело улыбающийся Клоун казался счастливым и довольным жизнью, но всё и правда было лишь маской. Настоящее оказалось ужаснее.
Прости за все, - произнес вдруг сидящий рядом Саша и неожиданно завалился назад, теряя сознание.
***
Зачем тебе был нужен тот шприц, отец? Что в нем было?
Наркотики.
Что? Зачем? Ты… ты хотел…
Не волнуйся, я не такой жестокий, чтобы убивать собственного сына. Просто хотел вколоть ему наркотики и кое-куда подкинуть заначку, да русская шалава помешала. Но теперь и этого уже не понадобится.
А что, тюрьма лучше смерти? Да это же то же самое, просто медленней.
Закрой рот. Следи за своим языком, Ахмет. Не тебе про это говорить. Сам не лучше. Ведь, если бы и не эта девка, придушил бы его.
Что будем делать?
Сейчас уже ничего, - старческий голос сочился злорадством и неприязнью. Старший Озден никогда не любил младшего отпрыска и сама мысль передать наследство, претила. Нужно было избавиться от него еще в утробе матери. – Дилара теперь в курсе обо всем и проследит, чтобы все было законно. Уж она-то пошла в меня, в отличие от вас.
Она в порядке? После того, как узнала, что…
Не выходит из комнаты и никого не впускает. Должно пройти время, пока она примет потерю Демира.
Эпилог
Когда уходят герои, на арену выходят клоуны.
Генрих Гейне
Ну, как он?
Тетя пристально заглянула в мои глаза, выискивая любую заминку или мелькнувшую эмоцию. Я улыбнулась.
Просто обморок, - в моем смехе звучала истерика и я пыталась скрыть её как могла, но по взгляду тети было понятно, что мне это вряд ли удалось.
Когда Демир потерял сознание, всё что я могла – это бессвязно кричать. Именно тогда в особняк ворвались дядя с тетей, и мне даже показалось, что они услышали мои крики на том конце города.
Осознание своей вины навалилось тяжелым грузом, который с каждым часом тянул вниз. Хотелось, чтобы Клоун быстрее очнулся, и я смогла вымолить у него прощение.
Перед глазами еще отчетливо стоял образ отца Саши, который держал в руках шприц с чем-то мутным. В тот момент паника накатила сшибающими с ног волнами и я только могла, что плакать, истерично зовя Сашу. Тот не просыпался.
Если бы не Рогозин, который подключил все свои связи, чтобы найти меня, то рядом с Клоуном возможно легла бы я.
Какое облегчение, - вторила мне Света, прижимая к себе сотовый, по которому только что связывалась с Игорем. Дополнительный груз вины опустился к уже приличной куче. Но тут я хотя бы могла извиниться.
Прости, теть. Я столько беспокойства вам доставила с дядей, что вовек не расплачусь.
Света укоризненно поджала губы и махнула рукой.
Надеюсь, что когда-нибудь ты поймешь, что такая помощь не нуждается в ответе. Мы – семья, Надя. И тебе давно пора поверить в это и довериться нам.
Ласковые руки обняли и крепко прижали к себе, губы прошептали в ухо слова, от которых перехватило дыхание:
Мы любим тебя, родная, как свою дочь. И так будет всегда.
Я прижалась в ответ, пряча мокрые глаза и улыбаясь от переполняющего меня счастья.
Спасибо вам за все. Я тоже вас безумно люблю.
Распускаете слюни, девочки? – рядом возник Сергей и тоже присоединился к объятиям. Сильными руками он сграбастал нас обеих и прижал к своей крепкой, широкой груди.
Смотри, больше не пугай нас так, - прошептал он мне в волосы, и я согласно кивнула головой, зная, что если произнесу хоть слово, то голос предательски дрогнет. – Теперь иди. Твой Клоун очнулся.
Захотелось сразу же вырваться из хватки и кинуться со всех ног в палату, но я сдержала свой порыв, еще немного наслаждаясь родными объятиями.
Когда же я уже была у двери нужной палаты, то услышала голос дяди, шепчущий Свете:
А ведь Клоун один и тот же, дорогая.
Взявшись за ручку, я минуту постояла, пустыми глазами взирая на проходящих мимо врачей и пациентов. Сердце в груди практически перестало биться, пальцы рук дрожали на металлической ручке, а горле так сильно пересохло, что нельзя было и слова произнести. Прижавшись лбом к холодному пластику, я произнесла про себя слова молитвы, надеясь, что она исполнится и только потом осторожно зашла внутрь.
Казалось, время повернулось назад и все встало на круги своя. Будто я все это время продолжала стоять рядом с кроватью, где лежал русый парень с тонкими губами и закрытыми глазами, цвет которых так хотелось увидеть.
Словно мы снова очутились в России, и Саша никуда не уезжал, а продолжал лежать в коме. Только его призрак бродил по коридорам, веселя детей и улыбаясь мне.
Привет.
Голом звучал тихо, а любимые бирюзовые глаза смотрели доверчиво и нежно. И с гулко бьющимся сердце, я вынуждена была признать, что в них таилась еще и любовь.
Привет. Тебе не кажется, что у нас с тобой смены? То ты, то я, то снова ты… Скоро нас будут знать во всех клиниках мира.
Саша хрипло засмеялся и сел на кровати, откидываясь на спинку и придерживая руку с капельницей.
Надеюсь, этого не случится и это наш последний визит сюда. Если честно, ненавижу уже все связанное с медициной.
Я подошла к нему и присела на край кровати, у его ног, покрытых тонкой простыней. Ни табуретки, ни кресла в палате не наблюдалось.
К сожалению, все ВИП-места оказались заняты, - с усмешкой протянул Саша, уловив в моем взгляде недоумение.
Не все, - протянула я, наклоняясь и осторожно беря его за руку. Пальцы в ладони дрогнули, но Саша не предпринял попытки вырвать. Наоборот, сжал сильнее и переплел их с моими. – Моя палата уже свободна. Меня сегодня основательно проверили и выписали. Давно пора было.
Черт. А я мечтал еще немного побыть с тобой здесь.
С лица Саши смыли краску и переодели в простые джинсы и футболку, которую купил в соседнем магазине дядя. Я бросила короткий взгляд на свой огромный халат и поморщилась. Сбежала из больницы в чем была, а задумалась как смешно выгляжу только сейчас.
Мы с тобой будем вместе, - тихо ответила я на его тоскливый взгляд и, уловив удивление и надежду, продолжила. – Только не здесь. Давай уедем обратно в Россию. Ведь ты этого хотел, когда бежал отсюда, верно?
Если бы знал, что мой обморок заставит тебя так переменить мнение, я бы уже давно грохнулся без сознания.
Он улыбнулся, ожидая ответной улыбки, но я даже не смогла притвориться, что мне смешно. Сглотнув, отвела взгляд и посмотрела в окно, где притаилась глубокая ночь, а где-то вдалеке уже дожидалось своего череда утро. Хотелось рыдать и стучаться головой об стены.
Как я могла быть такой глупой и не замечать его страданий все это время? За жалостью к себе, не увидела печали Саши. Так подло и низко.
Мне захотелось сейчас же выложить ему о подлости его отца и о том шприце, но я сдержалась. Прикусила язык, не желая, чтобы он наговорил лишнего. Саше достаточно и той правды, которой он наслушался в особняке. Нельзя причинять ему еще больше боли, сообщив, что не успей мы с Диларой вовремя, то все могло бы обернуться совсем иначе.
Даже думать не хотелось о том, что было в том шприце.
Все совсем не так, - вместо признаний в подлости его отца, произнесла я, - когда ты ушел от меня, я многое осмыслила и мне… открылась правда. Обо всем.
Продолжать было трудно, но молчание нанесло нам и так много страданий, поэтому я продолжила, сбиваясь и путаясь в словах. Рассказывала про родных, про Джокера, про страх за него, Сашу; про обиду и злость, про ненависть к себе… казалось, что прорвалась плотина, и целый рой эмоций нашел выход. За дверью было тихо, никто не заглядывал, проверить все ли с нами в порядке или как чувствует себя пациент. Подкрадывалась мысль, что во всем этом заслуга дяди. Он всегда был понимающим и проницательным, и сумел быстро собрать все куски мозаики.
Когда уже было нечем дышать и голос устал до хрипа, Саша закрыл мне рот ладонью и, приблизившись, молча притянул в свои объятия.
И тогда, слезы брызнули из глаз против воли.
От этой нежности и ласки, от любви в любимых глазах цвета неба, от шепота, который прогонял остатки страха и отчаяния.
Я люблю тебя, Саш. Больше жизни люблю. Умоляю, прости меня за всю ту боль, что причинила тебе.
Ну что ты… что ты, малыш? Все в порядке. Это я должен был стоять на коленях и вымаливать пощаду. Ты-то тут причем? Ну, все. Всё. Успокойся. Ты причиняешь мне боль своими слезами. Прости меня. После того, как сбежал от тебя, из твоей квартиры, я хотел вернуться. Слышишь? Разобраться тут со всеми делами и вернуться к тебе. Ушел, чтобы тебе не грозила опасность. Прости за ту боль. Прости за то, что ушел, когда был призраком. Прости за то, что лежал в коме и забыл про тебя. Прости, что косвенно виноват в гибели твоих родных… прости за то, что твои родные погибли, а мои остались в живых. Ведь неудивительно. Говорят: «Господь забирает лучших»…
***
Ну вот, пока погостишь у нас, - я помогла Саше перенести его вещи в гостевую комнату и пообещала, - я тебе потом покажу, что где находится. Пока отдыхай.
Саша рассмеялся.
Это ты должна отдыхать, а не я.
Он сократил разделявшее нас расстояние и обнял меня за плечи. Зарылся лицом в распущенные волосы и провел теплыми ладонями по спине, вызывая жар и волнение. Рядом с ним было достаточно искры, чтобы разжечь пламя.
Нежные губы с жаром прильнули к моим и я застонала от неожиданности. Поцелуй длился бесконечно долго в бесконтрольной борьбе языков, а когда он прекратился, то пришлось даже отойти к окну, чтобы глотнуть побольше воздуха.
Саша приблизился сзади и встал рядом, руками обняв за талию.
Однажды мы останемся наедине, - многообещающе протянул он, и в голосе его звучало столько страсти, что бабочки в животе запорхали сильнее, вызывая торнадо.
Я буду ждать…
Кстати, я забыл спросить, как ты вообще оказалась в особняке моего отца, да еще с Диларой?
Я улыбнулась:
Мне Яна, жена лечащего врача, сказала, что видела тебя с седым мужчиной, и я поняла, кто это может быть. Только вот и не догадывалась, что он твой родной отец. Ты же, - я развернулась в его объятиях и окинула его укоризненным взглядом, - и слова мне не сказал, когда рассказывал тогда про прошлое. Даже не намекнул.
Саша еще крепче притиснул меня к себе, уложил головой на свою грудь, а сам устроил на ней подбородок. Я блаженно закрыла глаза, наслаждаясь родным теплом и краем уха вслушиваясь в шаги за дверью. Кажется, Игорь проходил мимо.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |