На оставшийся отрезок ночи моя квартира становится типографией. Обрывки бумаг, лент. Краска, пролившаяся на диван. Рассыпанные по паркету блёстки. И вытекший клей - на него умудрился сесть три раза. К утру я больше похож на маляра, чем на айдола. Но зато всё готово. Любуюсь делом своих рук, и вдруг вся затея кажется мне до ужаса глупой. Мужественно борюсь со страхом быть высмеянным. Кое-как привожу себя в порядок, принимаю душ, упаковываю то, над чем трудился, и решительно выхожу из дома.
Ещё совсем рано, предутренний свежий воздух сильно морозит. А скорее всего, меня знобит от нервного напряжения. Но я Аканиши - сильный, упрямый, смелый. Я справлюсь. Глубоко выдыхаю перед квартирой Каме, прежде чем надавить на звонок. Внутренне замирая от ужасного предчувствия, что откроет женщина. А вдруг Каменаши у неё остался? Не успеваю как следует помучиться запоздалой мыслью - дверь открывается. У Казуи потрясённое лицо и заспанные глаза. Он изумлённо моргает – смотрит, как на призрака. Да я и есть призрак. Его прошлого. И моего настоящего. Мотаю головой, отгоняя непрошенную слабость. Да соберись уже, ты ведь не тряпка.
- Казу… - проклятье, опять спазм начинается. – Ты прости меня. Я так виноват. Только не подумай, что на что-то рассчитываю. Не для того пришел. Мне просто надо, чтобы ты знал. Как много ты для меня...
Господи, ещё немного - и я расплачусь. Так ничего и не сказав. Не умею красиво говорить. Казуя вон вообще ничего не понимает. Недоуменно хлопает ресницами и глядит, как на идиота.
Вся моя смелость улетучивается. Неуклюже сую ему в руки пакет и слетаю вниз по лестнице, не попрощавшись. Вот и всё. Остаётся слабая надежда, что, развернув мой подарок, он поймёт - я не конченый ублюдок.
В этот день не иду на работу, отключаю телефоны, дверной звонок. Пусть агентство разрывает контракт к чертовой матери. Или я первый это сделаю. Всё равно не смогу каждый день видеть Каме, зная, что он больше не мой. И ему есть с кем проводить время, кого обнимать, трахать… Нет! Не думать об этом! Надо заняться чем-то, отвлечься. Я пытаюсь. Начинаю убираться в квартире, мыть посуду, но всё валится из рук. Это катастрофа. Неделя такой жизни - я сойду с ума. Свихнусь, и дело с концом. Валить! Валить из Токио, из страны, куда-нибудь подальше. Время и расстояние лечат, говорят.
Ужасно стыдно, но меня накрывает несколько раз – я скукоживаюсь, где придётся, и рыдаю. Хорошо, никто не видит. Такое позорище. А за окном постепенно темнеет. Иногда слышу, как в дверь долбят. Но не шевелюсь. Сто процентов из агентства. Отмахайтесь вы, ради Бога.
Бесконечный день выматывает - я проваливаюсь в спасительный сон. И он со сновидениями. Приятными, как ни странно. Я так явственно ощущаю прохладную руку Каме, чувствую нежное прикосновение губ к своему лбу, слышу его голос:
- Ты весь горишь, Бака, – говорит он. – А лежишь в кресле. Тебе надо в постель.
- Что мне там делать без тебя? – спрашиваю я. – Ты меня бросил, и мне очень плохо.
- Да куда я от тебя, – усмехается Каме. – Тем более после альбома. Пришлось возвращаться.
- Тебе понравилось? – я улыбаюсь. Пусть во сне, но Казуя доволен. Он всё понял и не смеётся над моим порывом.
- Откуда ты нашел все эти фотографии? И так красиво оформил. Не ожидал. Особенно меня тронули те красочные надписи: «Вечер 20.10. Так мы с Казу выглядим после секса» или «Ночь 03.08. Моя пьяная черепаха лучше всех».
- Я сам нас щёлкал, помнишь? – трусь щекой о его ладонь.
- Всё помню. А теперь вставай. В кровать и таблетки, – сильные руки выдергивают меня из кресла.
Мой сон становится слишком реалистичным, да? Неуверенно открываю глаза.
- Ну, ты будешь двигаться? – Каменаши хмурится, и это точно не сон.
- Казу, ты? – переспрашиваю на всякий случай. Он молча закатывает глаза. – Ты… – счастье обрушивается так неожиданно, что меня шатает. – Ты! – я хватаю его в объятия, крепко прижимаю к себе, втягиваю полной грудью запах волос, целую в мочку. – Насовсем? А эта?
- Не будет больше никого. Ты незаменим, как выяснилось. Лучше не вспоминать… Я тосковал. Сильно. Плохо было. Но с изменами не смирюсь, – вскидывается моя черепаха - Значат они там для тебя что-то или нет. Это на всякий случай, для информации.
Я быстро киваю, не зная, как сказать, что согласен на всё, лишь бы он не уходил никогда. И тяну его в постель. Думаете, чтобы принимать лекарства? Ха!
А в этот момент, на другом конце города, чьи-то глаза сливового цвета, уже больше часа вглядываются в цветную фотографию улыбающегося в объектив Каменаши. И с каждой секундой мрачнеют всё сильнее. Человек с ночным взглядом нежно обводит пальцем контуры лица на изображении. И не плачет.
Автор: аlen2211
Бета: Lady Confidence
Пейринг: АКаме
Жанр: Романс.
Рейтинг: NC-17
Фандом: JE
Дисклаймер: Ни на что не претендую. Все лишь больное воображение
Статус: Закончен
Огромное спасибо fir-len за коллаж и Angelina27, которая натолкнула меня на идею фика.
Каме протянул руку, запутывая пальцы в густых волосах Джина. И улыбаясь сквозь дрёму сна, накручивал мягкие пряди на кончики, тихо млея от удовольствия.
Аканиши учащённо задышал, придвинулся ближе, лизнул Каме горячим шершавым языком в щеку.
- Дурачок, – шепнул Каменаши, продолжая наглаживать парня по голове.
Джин взвизгнул, заскулил и кинулся облизывать нос, лоб, подбородок.
- Ну хватит… - томно проговорил Каме, разлепляя ресницы, наталкиваясь на восторженный взгляд круглых янтарных глаз. Глаза хлопнули пару раз, из пасти показался розовый язык - собака с энтузиазмом продолжила приветствовать проснувшегося хозяина.
Каме несколько минут полежал в ступоре, пока в конец обалдевшая от счастья такса не прошлась смачно по его губам.
- Фу, Ран! – наконец опомнился Каменаши. Спихнул животное с груди, сел на кровати. – Ты не Джин, – обвиняюще вытянул палец в махающую хвостом псину.
Та радостно оскалился, соглашаясь.
- А я вот, кажется, схожу с ума, – Казуя ухватился за виски.
Ситуация действительно начала отдавать абсурдом.
Аканиши Джин - коллега, друг и согруппник - на протяжении недели назойливо являлся каждую ночь в сновидениях. И вёл себя крайне неприлично - лез целоваться, хватался руками, тискал, мял, лапал. Тёрся пахом о бёдра и стонал.
А перед глазами так и стояло его красиво вылепленное атласное плечо, которое нагло тыкалось прямо Каме в губы… Только и оставалось, что прижаться к нему ртом, метя засосами смуглую кожу.
- Мне нужен врач, – выдохнул Каме. – А что ему сказать? Что-то типа: «Понимаете, док, со мной неладно. Мне видится один парень. Явное ощущение, что он проводит со мной ночи. Я даже чувствую, как он пахнет. И особенно его прикосновения. Как он трогает… Ну почему не пойдёт дальше?» Нет! – Казуя даже подпрыгнул от непристойной мысли, на что отзывчивая собака огласила спальню звонким лаем. – Заткнись, Ран! – Каме утомлённо откинулся на подушки. – Я не хочу этого с Джином. Не. Хочу. Он вообще мне не нравится. Ну, то есть… Ээээ…. Нравится, но как человек. И вообще, хватит. Это верх ненормальности - разговаривать с животным. Лучше бы ты кофе сделала, Ран. Чего уставилась? Эх… не понимаешь ничего…
Каме слез с кровати, шаркая тапочками по полу, уныло поплёлся на кухню. Там налил крепкого чая в большую чашку, и надолго над ней завис. Ароматная жидкость по цвету напомнила глаза Джина: такие же тёмно-коричневые, словно приправленные горьковатой терпкостью. Затягивающие, горячие, зовущие…
- Проклятье, – Каме отшатнулся от стола. – Это уже ни в какие ворота! А воду я пить не смогу по причине её похожести на пот Аканиши, так, что ли? Но… Но, кстати, это очень красиво… Как он стекает с его шеи…. В ложбинку между ключицами…. А потом ниже… По груди и… - Казуя судорожно сглотнул, представив на мгновение, как засасывает некрупные горошины сосков в рот, лижет их, кусает… – Ран, что со мной? – взвыл Каме.
Та промолчала, подозрительно оглядывая трясущегося хозяина. И, решив, что это не её дело, меланхолично потрусила к миске с едой.
Казуя сполз на пол. Дело принимало нехороший оборот. С ним что-то творилось - странное, непонятное. Хотелось прыгать, кричать, плакать, смеяться. Совершать безумства и вообще впасть в истерику.
«Вроде месячных не предвидится, - мелькнуло в голове. – А жаль. По крайней мере на них можно было списать. Гормоны? Какие ещё гормоны?! Не ребёнок уже. И секс есть периодически. Тогда что со мной, чёрт возьми?!»
В голове было пусто, полнейший вакуум. Мысли лихорадочно метались по черепной коробке, гулко ударяясь о стенки, от чего вскоре заныл лоб.
Так ничего и не придумав, Каме обреченно пошел одеваться, даже не засматриваясь на себя в зеркало, как обычно. Не до того, в самом деле.
На работу он ехал совершенно измученным. Крутил машинально руль, автоматически переключал скорости на коробке передач и молился всем богам, каких знал, чтобы они сжалились над ним. И Джин, например, заболел. Или уехал далеко. Да! Точно! В Америку. Тогда, возможно, стало бы легче.
- Каменаши-кун! - бросился к нему кто-то из стаффа, едва он успел войти нетвёрдой походкой в здание. - Чем могу помочь, Каменаши-кун?
Каме покосился на энергичного парня, криво улыбнулся и попытался его обойти.
Но тот был настроен решительно.
- Чем могу помочь? - твёрдо спросил он, тесня айдола в угол, давая понять всем своим видом, что, мол, хрен ты от меня избавишься.
- Эээ... - прокашлялся Казуя. - Воды? - неуверенно предположил он.
Парень одарил звезду восхищенным взглядом.
- Одну минуту, Каменаши-кун, - и громко вздохнул, как бы сожалея, что принесёт всего лишь воды, а не райской амброзии. - Вы можете подождать? - с надеждой осведомился он, озираясь по сторонам. Наверное, в поисках верёвки, которой мог бы связать Каме, чтобы уж наверняка не смылся.
- Да-да! - Казуя даже покачал головой, чтобы усыпить бдительность свихнувшегося парня.
Но трусливо сбежал, едва тот скрылся с глаз.
Вообще поведение всех встречных вызывало сомнения в разумности внешнего мира. Каждый... Ведь каждый, завидев Каменаши, замирал в оцепенении, провожая его затяжными нежными взглядами. Каме специально проверял, воровато оглядываясь через плечо.
"Да что же это?! - начиная нервно подхихикивать, думал он. - Я, конечно, знаю, что неотразим. Но это уже перебор".
Родная гримёрка показалась спасительной обителью. Каме рванул к ней, быстро заскочил внутрь, захлопнул за собой дверь и прислонился к стене, чтобы отдышаться. Но уже через минуту почуял что-то не то. Медленно поднял голову, настороженно оглядывая хранивших гробовое молчание согруппников.
- Привет... - проговорил он, нахмурившись. Те не соизволили поздороваться. Таращились, и всё. - Вы в порядке? - счёл необходимым спросить Казуя.
- Тияяя... - издал странный писк Татсуя.
- Э? – поднял брови Каме.
- Боже мой... - прошептал из другого угла Коки. - Божебожебоже...
- Всего лишь я, - уточнил Каменаши, думая про себя, что, наверное, ещё спит. Иначе никак нельзя было объяснить ОЧЕНЬ СТРАННОЕ поведение коллег.
- Это невероятно, - просипел Накамару. - Каме... Казу, что с тобой?!
- Что?! - уже испугался Каменаши, впервые за утро кидаясь к зеркалу. И замер.
На него смотрел... ангел? Ну потому что у человека не могла так сиять кожа: гладкая, нежная, без всяких тональников и пудр, надо заметить. Хотя и они, вместе взятые, не смогли бы создать столь сногсшибательного эффекта. Ангел в зеркале моргнул длинными ресницами, оттеняющими удлиненную красоту загадочно мерцающих глаз. Тёмно-розовые, капризно очерченные губы чуть приоткрылись, являя ослепительные по белизне ровные зубки. А ещё у чудного создания были густые волосы, которые ложились идеальными прядями, создавая кажущийся творческий беспорядок на голове. И это притом, что расстроенный Каменаши почти не причесался перед выходом из дома.
- Невероятно, - прошелестел Мару. - Признавайся, ты всю ночь провёл в салоне красоты?
- Я похож на кретина? - вяло парировал Каме, не в силах оторваться от своего прекрасного отражения.
- Казууу... - простонал Коки. - Ты похож... Ооо...
Каменаши уже хотел было попросить согруппников прекратить идиотничать - ну выглядит он хорошо, подумаешь, - как сердце забилось с такой силой, что запульсировало в ушах. В груди сдавило, в районе солнечного сплетения заныло. Неясное предчувствие нарастало с каждой секундой всё сильнее. Ведомый каким-то инстинктом, Каме резко развернулся к двери, впиваясь в неё взглядом. Она распахнулась буквально через минуту - в комнату вошел недовольный Аканиши.
- Првт... - неразборчиво буркнул он, ни на кого не глядя, дёргая плечом, чтобы поправить спадающий растянутый вырез футболки.
У Казуи задергались глаза вслед движениям этого великолепного, соблазнительного плеча...
"Стоп, Каме! - заорал он мысленно, стремясь остановить расползавшиеся не в те стороны мысли. - Соблазнительного??! Одурел?!"
- Пиво есть? - без особой надежды осведомился Джин, падая в кресло. - Сушняк долбит.
Что-то внутри Каме растаяло от умиления. Аканиши был ужасно трогательным. Даже его щетина на подбородке, всклоченные волосы, опухшие веки показались невозможно милыми.
"Милыми?" - опять попытался вразумить себя Каме, но без особого результата. Хотелось забраться Джину на колени, обхватить его за шею, прижаться всем телом и нашептывать глупые нежности на ухо.
Джин встал, поминутно хватаясь за голову, и прошествовал к бойлеру, видимо, осознав, что пива не дождешься - придётся обойтись водой. Казуя потянул носом: густой шлейф перегара не оставлял сомнений в том, чем парень занимался всю ночь. Пил. А с кем? Хороший вопрос. Каменаши даже вздрогнул, ощутив болезненный укол ревности.
- Казууу.... - затянул старую песню Коки, не отвлекаясь на досадные помехи в виде блуждающего по гримёрке Джина.
- Смотри, у тебя брюки в пыли! - подскочил Уэда, бросаясь к Каме и принимаясь с жаром его отряхивать.
Каменаши остолбенел.
- Ты чего... - прошептал он, чувствуя, как наглые руки лапают за ляжки, поглаживают задницу.
- Знаешь, у меня хорошие успехи в боксе, мускулы стальные стали, - принялся вдруг рекламировать себя Татсуя. - Всегда смогу защитить. А хочешь, домой сегодня вместе поедем?
- Здесь все не слабачки, к твоему сведению, - насупился Танака. - Кулаками махать, подумаешь. А я вот учусь играть на...
- Вы чего?! - заорал Каме, вырываясь от Татсуи. - Что за прик... - запнулся он, увидев страстные взгляды взбесившихся коллег.
Аканиши тоже удивился и замер, не донеся стаканчик до рта.
- Каме, что происходит? - поинтересовался он, поднимая наконец глаза на друга. - О... ты хорошо выглядишь сегодня.
- Правда? - Казуя тут же абстрагировался от окружающих, целиком сосредотачиваясь на Джине.
- Да, неплохо. Где пиво можно взять, не знаешь?
- Пиво... - эхом повторил тот, не отрывая взгляда от губ Аканиши.
- Вы тоже бухали всю ночь, что ли? - Джин лениво почесал живот, задирая край футболки, обнажая кусочек смуглой кожи.
Каме зашатался, хватаясь за край стола, чтобы не упасть.
- Ладно, - продолжил Аканиши. - Пойду к Томо. Он запасливый. Может, чего найдётся. Не у него, так у Рё, - сказал он напоследок, выходя за дверь.
"Томохиса! - вспыхнуло в воспалённых мозгах Казуи. – Небось и пил с ним!"
Жажда убийства так неожиданно овладела сознанием, что Каме заскрежетал зубами от бессильной ярости. "Расправиться с Пи! - взывал внутренний голос. - И с Рё! Уничтожить! О боже, что со мной..."
Остаток дня прошел под знаком "Убить всех, кто ошивается рядом с Джином, или сдохнуть от ревности". Казуя путался в движениях и словах, насилуя свою волю, чтобы не сворачивать шею в сторону Аканиши и не застывать истуканом, пялясь на него. В нечастые моменты проблесков Каме сбегал в туалет, где долго стоял над раковиной, ополаскивая пылающее лицо водой, стуча зубами от ужаса. Безумие ночей меркло перед кошмаром того, что происходило с ним сейчас. Каме скручивало, колотило, лихорадило, бросало в жар и холод. И самое ужасное - он чувствовал Джина: его запах, биение пульса, усталость, даже перепады в настроении. За минуту до того, как тот начинал смеяться, губы Казуи сами по себе растягивались в улыбку. Если Джин вдруг хмурился - сердце замирало от тоски.
- Я схожу с ума? - спросил Каме у своего очаровательного двойника в зеркале. Отражение в ответ страдальчески закусило нижнюю губу, горестно вздыхая.
Казуя замер и часто заморгал. Со зрением что-то творилось - в глазах померкло, окружающее потеряло четкие контуры, расплылось. Каме зажмурился, затряс головой, а когда рискнул распахнуть ресницы, чуть не вскрикнул. В зеркале по-прежнему был он, но уже не один - за спиной стоял Джин. Каме резко обернулся и заскулил: в реальности никакого Джина поблизости не наблюдалось. Зато там, в отражении, Аканиши положил руки ему на плечи, нежно провёл пальцами по шее, наклонился, прижимаясь губами к виску. Дальше он принялся проделывать совсем уж невероятные вещи - собственнически обнял Каме за талию, притягивая к себе ближе, заскользил пальцами по бедрам, а потом...
Казуя взвыл. Страшно ему перестало быть почти сразу в тот момент, как Аканиши стал совершать все эти эротические действия. Теперь Каме трясло от возбуждения. Представление, разыгравшееся перед глазами, делало почти невменяемым. Парень только облизывал пересохшие губы, наблюдая, как рука Джина поглаживает, чуть сжимая, его пах, а потом уверенно ныряет под ремень джинсов.
Каменаши не выдержал - рыча от нетерпения, принялся рвать пуговицу и молнию, чтобы скорее добраться до возбужденной плоти. Член сам прыгнул в потную ладонь. Постанывая, вцепившись в край раковины одной рукой, другой начал яростно водить по твердому, истекающему соком стволу. Разрядка была моментальной и оглушительной - струя спермы длинно выстрелила вперёд, пачкая синюю кафельную стенку вязкими каплями.
- Дрочишь на своё отражение? Как мило.
Каме в ужасе обернулся: на него, поигрывая мобильником, осклабившись смотрел Нишикидо.
- Ни.. кому... не говори, - прохрипел Казуя, суетливо застёгивая джинсы дрожащими пальцами и попутно косясь в зеркало. Но нет - виртуальная парочка исчезла. Сейчас всё отражалось, как было в действительности.
- Не говорить что? - посерьёзневшим тоном отозвался Рё, делая шаг к Каме. – То, что ты свихнувшийся Нарцисс? Или, может, о том, что у тебя давно не было секса и....
Казуя сглотнул. Глаза Рё неожиданно потемнели (насколько это возможно для их угольно-черного цвета), на лице появилось напряженное выражение.
- Казуя... - зашептал он, приближаясь медленно и неотвратимо. - Иди ко мне...
- Нет! - взвизгнул начинающий впадать в панику Каме, бросаясь в сторону, а оттуда - к дверям. - Маньяк! - крикнул напоследок.
Вбежав в студию, Каменаши первым делом подлетел к старшему менеджеру.
- Домой! – воскликнул он, игнорируя изумленные взгляды со всех сторон. Люди привыкли видеть его выдержанным, даже несколько суховатым. – Отпустите меня домой, – с истерикой в тоне продолжал Каме. – Мне… плохо! У меня жар. Голова раскалывается. Я не смогу работать!
Менеджер замялся. Идти на поводу у джоннисов было не принято. Дисциплина прежде всего. Если кто-то заболел, всегда есть врач. Стимулирующие средства, в конце концов. Но Каме… Никогда он не нарушал установленный порядок. Да и к тому же… Менеджер вздохнул. От айдола невозможно было оторвать глаз. Красив - не то слово. Сказочен. А ещё нежен, хрупок и, кажется, в отчаянии. Даже глаза блестят, будто от непролитых слёз. Его очень хотелось утешить, прижать к груди, укрыть собой от неприятностей и, вообще, совершить какой-нибудь подвиг.
- Хорошо, – решился менеджер. – Сейчас я найду вам сопровождение.
- Не надо! – рявкнул Каме, покрываясь пятнами. Боковым зрением он заметил, как Томо подошел к Джину, положив руку ему на плечо. – Я сам… доберусь.
Каменаши бежал из студии, будто за ним гнались.
Выезжая с подземной парковки, он цеплялся за руль, стискивая пальцы до побелевших костяшек, и рычал. Томохиса трогал Джина! Проводил с ним вечера! Друг? А если нет?
«Тогда умри», - посоветовал внутренний голос.
У Казуи затряслись руки, потому что неожиданно ясно понял, что да - он умрёт. Тихо сдохнет, если Джин будет принадлежать не ему.
- Он мой. Мой! Мой… - зашептал молитвой, кусая внутреннюю сторону щеки. – Что мне делать…
Ямапи напустил на лицо томное выражение грусти. Печально вздохнул и уставился в никуда. Чуть погодя слегка, словно нехотя, приподнял уголки губ вверх, ловко имитируя улыбку Джоконды. Да так и замер, являя собой образ мыслителя о мироздании в целом и судьбах человеческих в частности. Это настолько потрясло молоденькую девочку-ассистентку, для которой всё собственно и разыгрывалось, что она лишь сдавленно охнула.
Пи, закрепляя эффект, небрежно облокотился о стену, будто ненароком демонстрируя накачанную грудь, что хорошо просматривалась через тонкую ткань майки. Девушка распахнула глаза, выжигая на бицепсах Томохисы «Где отдаться?».
Томо незаметно усмехнулся, начиная раздумывать, позволить ли девочке сразу отведать айдоловского тела или ещё немного помучить, как появился Джин.
- Пошли, – потянул он друга за собой, не вникая в ситуацию.
- Подожди, – попробовал возразить Ямапи, но его, не слушая, уже волокли за собой.
Томохисе осталось только послать ассистентке прощальный взгляд, в котором было обещание блаженства. Та взгляд поняла и схватилась за сердце. Или за грудь.
- Что за срочность? – спросил Томо, усаживаясь в машину.
- Пить, – коротко, но ёмко озвучил Аканиши. – Много и… Много.
Пи покосился в сторону сумрачного друга. Последнее время Джин редко радовал улыбкой. Стал нервным, раздражительным, молчаливым, срывался по пустякам. И постоянно заливался спиртным. Что-то в его жизни явно происходило. И Пи намеревался выяснить, что.
- Прямо сейчас в клуб? Может, хоть переоденемся? – осторожно спросил он, разглядывая из-под ресниц профиль Аканиши. Тот нахмурился, дернул уголком губ и забарабанил по стеклу, не поворачиваясь к Томохисе.
- Ты и так нормально выглядишь, – бросил наконец он. – В клуб.
Пи решил пойти на поводу. В конце концов, друзья для того и существуют, чтобы быть рядом. Особенно когда товарищу хреново. А в том, что Джину именно хреново, Ямапи не сомневался.
- Кстати, - перевел Томо тему. – Каме сегодня….
- Что?! – вскинулся Аканиши.
- Выглядел просто шикарно…
- Да ладно? – прищурился Джин, хлопая по карманам в поисках зажигалки. – Разглядывал никак?
- Ты чего?
- Забей, – зажигалка наконец нашлась, Джин прикурил, глубоко затягиваясь. – Не хочу о нём говорить.
Томо изогнул бровь, но комментировать не стал. Зато в голове промелькнула абсурдная мысль о прямой взаимосвязи дурного настроения друга с Каменаши Казуей. Это стоило проверить.
Каме сидел на полу и кормил Ран из рук. Собака, слегка обалдев от такого внимания со стороны постоянно занятого хозяина, осторожно брала с ладони корм, недоверчиво поглядывая круглыми глазами.
- Знаешь, я схожу с ума, – тоскливо проговорил Казуя, рассеянно водя пальцами по мягкой шерсти собаки. – Мне плохо. И я не могу этого объяснить. Если честно, он всегда мне нравился. Меня к нему тянуло. Но я мог себя контролировать. Да и не принимало это размеров стихийного бедствия. А сейчас будто свихнулся. У меня даже глюки начались, представляешь? Он видится уже не только во сне, а и…. – Каме вздрогнул, вспомнив зеркальную эротику. – Мне страшно, Ран, – жалобно прошептал он.
В кармане завибрировал мобильник. Казуя выудил трубку и, не глядя на экран, ответил. Не то чтобы он горел желанием с кем-то общаться, но сейчас до остроты захотелось услышать чей-нибудь голос, отвлечься. Может, даже поехать на работу.
- Привет!
Казуя поджал губы. Кажется, он погорячился, думая, что сойдёт любой звонящий. Этот голос он слышать не желал.
- Как чувствуешь себя?
- Погано. Чего надо? – краешком сознания Каме понимал, что Пи не заслуживает подобного тона. Они находились в приятельских отношениях, даже ходили вместе в кафе. Где Казуя округлял глаза на огромные порции мороженого, а Томохиса смеялся и довольно жмурился, как сытый кот. Но сейчас всё изменилось. И как бы глупо ни звучало, Томо приобрёл новый статус – соперника. Которого придушить – лучший выход.
- Нууу… - растерялся Пи от неприветливых интонаций. – Я подумал… Возможно, тебе плохо из-за хронической усталости. Ты ж работаешь постоянно. А надо иногда отдыхать. В общем, мы с Джином в клубе. Присоединишься?
Каменаши несколько секунд ловил воздух открытым ртом: опять Пи с Джином!
- Так что?
- Приеду, – сдавленно ответил Каме и нажал на отбой, резко обрывая разговор. Не сдержавшись, зашвырнул телефон куда-то в угол. Томохиса и Аканиши вместе! Они вообще когда-нибудь расстаются?!
Ран, уловив его настроение, шмыгнула под стол, откуда, трясясь всем телом, смотрела, как хозяин начал бить кулаками по стене, ругаясь в голос.
- Притормози, – Ямапи мягко, но твёрдо убрал от друга очередную рюмку. – Ты напьёшься.
- А я хочу, – невнятно выговорил Джин, откидываясь на диване.
- Закуси хотя бы, – Томо подцепил на вилку тонкий кусочек мягкого сыра и заводил им перед носом Аканиши. – Смотри, как вкусно. Ну, открой ротик.
Джин фыркнул, делая брови домиком:
- Хорошо, мамочка.
Каме пробирался сквозь толпу, крутя головой по сторонам. И ёжился, наталкиваясь на взгляды: восхищенные, раздевающие, откровенно плотоядные. Повторялась та же история, что утром в агентстве. Казалось, его насилуют глазами. Это уже переставало быть забавным. Скорее пугало. «Почему я кофту с капюшоном не надел», - думал Казуя, рассматривая компании, развалившиеся за низкими столиками. В середине каждого стола был закреплён небольшой фонарь, испускающий желтый свет, присыпая лица и руки людей золотистым мерцанием.
Вдруг Казуя замер. Потом задрожал. Захотелось завыть. Или ослепнуть. Чтобы не видеть, как Пи, интимно обнимая Джина за шею, кормит его. А Аканиши, улыбаясь, открывает рот, снимая губами с вилки какую-то еду.
«Зачем я пришел? - спросил у себя Казуя, для которого рушился весь мир. – Лучше сдохнуть где-нибудь подальше отсюда».
Но ноги, не спрашивая согласия, уже сделали шаг к красному дивану.
- О! Каме! – воскликнул Пи, поражаясь в очередной раз за сегодняшний день, как роскошно выглядит Казуя. Неясно, чем достигался эффект, но Томо мог поклясться, что коллега будто сбросил пяток лет. И сейчас перед ними стоял совсем юный парень. Нежный – лучше слова не подобрать, – изящный, хрупкий. И безумно сексуальный. Даже его напряженная поза и стиснутые на ремне пальцы казались невероятно притягательными. Пи расширил глаза, поймав мысленную картинку – он поочередно разжимает пальцы, целуя каждый из них.
- Садись! – суетливо подскочил Томо, пребывая в шоке от промелькнувшего видения. – Я в бар. Закажу ещё выпивки.
Вокруг круглой барной стойки толпилась куча народа. Пи пробился ближе, заказал коктейли, но, прежде чем вернуться к друзьям, некоторое время гипнотизировал извивающуюся у шеста полуобнаженную девочку. Крупные соски, венчающие её покачивающиеся в такт движениям полные груди, отвечали эстетическим требованиям Томохисы. И это было правильно. А то, возникшее из ниоткуда, желание следовало поскорее позабыть.
- Ждали? – оживлённо спросил он, плюхаясь в кресло напротив дивана.
Каме, сидящий с отсутствующим видом, метнул на него непонятный взгляд. А Джин… Пи нахмурился. Аканиши подменили. Вместо мрачного нытика, опрокидывавшего в себя рюмку за рюмкой, теперь образовался абсолютно жизнерадостный парень. Сверкая улыбкой, он ощупывал глазами проходящих мимо девочек, некоторых даже хватал за задницы. Те поворачивались возмущенно, но, увидев, кто удостоил их вниманием, начинали хихикать, ещё старательней виляя бёдрами.
«Чёрт знает что, - размышлял Пи, всматриваясь в поникшего Каменаши и неестественно весёлого Джина. – Кто-нибудь мне объяснит, что происходит? Всю неделю Бака таскает меня по барам, пьёт по-черному, по сторонам не смотрит, не танцует. А стоило появиться черепахе, и вот, пожалуйста, вернулся бабник-Джин. Что за хрень?»
Каме тоже в этот момент размышлял. О способах самоубийства. Наихудшая идея – придти сюда. Сначала Аканиши тискался с Пи, а теперь вовсе вёл беспорядочный съём. Жить не хотелось категорически. И уйти невозможно, чтобы избавить себя от лишних мучений. Потому что… Близость Джина. Его запах. Тепло тела. Каме дурел, ощущая всё это. В висках стучало, веки горели. Находиться рядом, не имея возможности прикоснуться… Казуя порывисто вздохнул, чуть пошевелился, сразу цепенея. Тесный диванчик не давал пространства для манёвров - его бедро оказалось прижатым к бедру Джина. Казуя облизал вмиг пересохшие губы, медленно повернул голову, наталкиваясь на взгляд горячих глаз. «Как крепкий чай», - мысль проскочила и исчезла. Мир растворился. Звуки тоже.
- Джин… - беззвучно прошептал почти теряющий сознание Казуя.
- Какого хера ты ко мне жмёшься? – процедил тот. – Я тебе не девка.
До Каме не сразу дошел смысл сказанного. Несколько мгновений он просто впитывал движение губ Джина. Мечтая прикоснуться хотя бы пальцами. Ощутить их мягкость, нежность. Но Аканиши продолжал сверлить недобрым взглядом, кривя рот, словно сдерживаясь, чтобы не ругнуться.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |