А еще говорят, в приметы нельзя верить…
* * *
Инна писала отчет. Она специально набрала себе работы – чтобы было чем дома заняться в праздники.
Праздники Инна терпеть не могла – бессмысленное времяпрепровождение. Можно, конечно, позвонить братику и вместе отправиться куда-нибудь – в парк гулять! – но там Клара, ремонт, предсвадебные хлопоты… И вообще. Неудобно навязываться.
Звонок в дверь.
«Кирюшка!» – возликовала Инна, бегом бросилась открывать. Только брат мог заявиться вот так, без предупреждения, внезапно… Зная, что ему всегда здесь будут рады.
Но за дверью оказалась Клара, будущая родственница.
– Клара? Что-то случилось? – удивленно, стараясь скрыть разочарование, спросила Инна. – Да ты заходи… Чаю? У меня торт есть вафельный…
– Чаю, если можно.
Они прошли в кухню. Клара выглядела неважно. Если честно, она всегда выглядела не слишком хорошо, гораздо старше своего возраста – уж очень перебарщивала с тональным кремом, который делал лицо похожим на маску, и прическа эта, а-ля «первая учительница моя»… Хотя, кстати, зализанные, волосок к волоску, назад, без намека на челку, с пучком на затылке прически – чрезвычайно модны сейчас…
– Беда, Инна, – сказала Клара, опустив голову.
– С Кирюшей что-то? – испугалась Инна.
– Можно и так сказать… Он решил отменить свадьбу.
– Ой! – Инна едва не уронила чашку. – Но почему? Он мне ничего не говорил…
– Он влюбился.
– В кого?!
– В какую-то Настю. Я ее видела. Девица на двадцать лет моложе его.
– На двадцать? Слушай, ты ничего не путаешь? Извини, но я как-то не могу поверить, что Кирилл…
– Самая что ни на есть типичная ситуация, – перебила Клара. – Седина в бороду, а бес в ребро. Она – хищница, юная и беспринципная. А он… а он дурак, твой брат. Не хочет понимать, что его используют.
Как ни странно, но Инна ничуть не обиделась, что ее брата сейчас называли «дураком». В каком-то смысле Кирилл всегда был мальчишкой, способным на безрассудные поступки. Поэтому Инна старалась его опекать. И не хотела разъезжаться – тогда, пятнадцать лет назад. Пыталась остановить брата, но Кирилл твердил, что не хочет стеснять сестру…
Но если правда – то, о чем рассказывает сейчас Клара, то это ужасно. Юных хищниц вокруг полно.
Да, Клара не самая лучшая партия, но если Кирилл оставит Клару и свяжется с такой вот малолетней фифой…
– А знаешь, что самое интересное? – напряженным голосом продолжила Клара. – Они и знакомы-то – всего ничего. Раза три только виделись. И вот, после третьей встречи – он готов меня бросить. Отложить свадьбу и вообще… Перевернуть все с ног на голову.
– Ты точно это знаешь?
– Что можно, я из него вытянула. Да он и сам ничего не стал скрывать. Говорит, что дело вовсе не в этой Насте, что он не любит меня и потому не хочет связывать навсегда свою жизнь с нелюбимой… Но кто этому поверит? Любил-любил и вдруг разлюбил перед самой свадьбой? И двадцатилетняя профурсетка тут тоже ни при чем? Смешно! – закричала Клара. Инна протянула ей чашку с чаем. – Спасибо. Он ведь даже тебе ничего не сказал!
– Да, ничего, – пробормотала Инна. Брат всегда с ней советовался. А это значит, что происходило совсем уж нечто из ряда вон выходящее.
– Если ты не вмешаешься, то я не знаю, что будет.
– Ужас какой… – пробормотала Инна. Ей и в самом деле стало вдруг страшно. – Я сейчас позвоню брату. Мы с ним встретимся, обсудим все…
– Сейчас его на объект вызвали. Это действительно правда. В прошлый-то раз он мне соврал… Сказал, по работе. А сам к этой Насте ездил. Но сейчас на городской звонили. Я первой трубку сняла… ты лучше с этой особой пообщайся. Уверена, ты ее насквозь увидишь. Действуй не через него, а через нее.
– Ты права, пожалуй, – кивнула Инна. – Как мне с этой девицей связаться?
– Я тебе ее адрес дам. В записной книжке у Кирилла нашла. Да, да, это нехорошо, лазить по чужим телефонам и записным книжкам, но что мне делать? – с отчаянием, ненавистью, с му́кой в голосе – опять закричала Клара.
Инна немедленно согласилась ехать.
…А как не согласиться, когда судьба брата под угрозой? Нет, конечно, сейчас он был уже вполне самостоятельным взрослым мужчиной, но даже самостоятельные взрослые мужчины могут совершать дикие, необдуманные поступки – поскольку нет в них той мудрости, что присуща лишь женщинам…
Младший брат – единственный родной человек. Личная жизнь у Инны не сложилась. Именно из-за брата. Она же всю юность и молодые годы с ним возилась, ведь маме было некогда. Женихи Инны ревновали ее – поскольку девушка не могла уделять им много внимания. Мужчины – они же такие собственники и эгоисты…
Самые лучшие годы Инна потратила на Кирилла. А потом что… Уже и самой не хотелось замуж, потому что все лучшие кандидатуры были разобраны, а довольствоваться чем-то меньшим – это себя не уважать. Как там, у Хайяма? «Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало, Два важных правила запомни для начала: Ты лучше голодай, чем что попало ешь, И лучше будь один, чем вместе с кем попало…»
Инна ни в чем не винила – ни мамочку, ни брата, ни себя, – что интересы своей семьи поставила выше своих, личных интересов. В конце концов, чем она хуже тех женщин, которые прожили всю жизнь рядом с идиотами, бабниками, алкоголиками и вырастили неблагодарных, никчемных детей?.. Так что Омар Хаяйм прав, как всегда, прав.
Потом, когда Кирилл повзрослел, встал на ноги, Инна ослабила контроль над братом. Нет, конечно, иногда давала советы, помогала по возможности, всегда интересовалась его жизнью… Но вот чтобы влезать в нее, в жизнь брата (как намекнула когда-то Клара, давно), – такого никогда не было.
Кстати, о личной жизни брата. Уж в нее-то Инна точно никогда не лезла. Ни-ког-да.
– …Вы кто? – спросили Инну из-за двери.
– Я сестра Кирилла Павловича Вяземского, Инна. Откройте, пожалуйста, нам надо поговорить, – четко, бесстрастно произнесла Инна, глядя на «глазок». Голос у той особы, что пряталась в квартире, звучал тонко, пискляво даже, манерно. «Клара права, мне надо именно с этой Насти начинать. Я ее сейчас припугну, и она живо отстанет от Кирюши…»
Дверь распахнулась, и Инна оказалась нос к носу с девушкой. Первый, стремительный осмотр разлучницы ничего не дал – обычная девица, каких по десять штук на каждом углу.
– Проходите, – пропищала девица. – Так вас Инной зовут? А я Настя. О чем же вы хотите поговорить?
Навстречу Инне в коридор выбежал довольно крупный рыжий кот. Уставился с любопытством – огромные ошалелые глазищи изумрудного цвета…
– Марсик. Марс, – представила кота девица. – Вы не бойтесь, он совершенно безобидный. Немного дикий даже – долго прожил на улице. Сюда, пожалуйста… Садитесь, куда хотите.
– Меня история вашего кота совершенно не интересует, – сухо произнесла Инна. Прошла в комнату, но садиться не стала, демонстративно.
– Да? А зря. Мы ведь с Кириллом познакомились именно благодаря этому коту, – призналась девица.
«Бред какой-то. Голову мне котами морочит…» – подумала Инна, внимательно оглядывая комнату. Осмотр ее немного разочаровал – обстановка была самая обыкновенная, без этих гламурных штучек-дрючек, которыми отличаются жилища юных хищниц.
– Давно вы познакомились с Кириллом? – спросила Инна.
– Нет, не очень. А почему вы не садитесь? Торопитесь куда-то или хотите показать, что в этом доме даже садиться не хотите?
Хамское это высказывание поставило Инну в тупик. Она нахмурилась и… опустилась на краешек стула.
– Кирилл не говорил, что у него есть сестра, – продолжила девица. – Вы с ним похожи, кстати. И вы пришли меня за что-то ругать, как я предполагаю.
– С чего это вы взяли? – нахмурилась Инна. Чем дальше, тем сильнее не нравилась ей Настя. «Клара права. Это та еще штучка!»
– У вас все на лице написано.
– Послушайте! – возмутилась Инна. – Вы понимаете, что вы творите? Вы разрушаете чужую семью! Вы нагло влезли в отношения любящих друг друга людей и принялись крушить все на своем пути…
– Это вас Клара ко мне послала? – вдруг спросила девица.
– Нет. Да! Да, у нас с ней был сегодня разговор, но отправилась к вам я по своей воле!
– Не кричите. Марсик не любят, когда кричат, – сказала девица. – И ничего я не рушила. Там, мне кажется, само все разваливалось… Хотя не мне судить.
– А у вас с Кириллом – все само собой построится, да?
– Я не знаю. Я ничего не знаю. Ничего еще не было и неизвестно что будет! – сердито сказала девица. – Давайте нормально разговаривать, без этой театральщины. А то прямо как в плохой мелодраме…
Инна нахмурилась, но тем не менее произнесла сухо:
– Давайте.
– Я вам сейчас все объясню, все расскажу по порядку, – начала девица. – Дело было восьмого марта. Я ехала по городу, и вдруг…
Что там «вдруг», девица не успела договорить – у нее зазвонил сотовый телефон.
– Извините… Алло? Женя, мне сейчас некогда, если можно… Что? Ты где? С Генералом? Все, бегу. Сейчас буду!
Девица неожиданно вскочила, пулей – в коридор, принялась натягивать на себя плащ:
– Инна, сейчас вернусь. Срочное дело.
Хлопнула дверь – Настя убежала.
Инне все это ужасно не понравилось. Она хотела немедленной уйти, но обнаружила, что входная дверь сама собой не захлопнется. Уйти, оставив чужую квартиру открытой? Как-то нехорошо. И вообще надо действительно договорить.
Инна на всякий случай задвинула щеколду, сцепила сзади руки и принялась ходить по квартире, оглядывать все. Хотелось составить о юной хозяйке свое, непредвзятое мнение. Обстановка и вещи очень многое могут рассказать о человеке.
Инна зашла в комнату, служившую спальней. Осуждающе посмотрела на постель. Подумав, отодвинула дверцу большого шкафа. Кофточки, брючки. Гм. Кружевное платье. Какая пошлость… А это что ядовитого цвета? А, тоже платье. Инна отодвинула другую дверцу, хмурясь, оглядела стопку белья. Флакончик духов? Понюхала. Отвратительный сладкий, фруктово-цветочный запах. Инна ненавидела подобные ароматы, в них тоже таилось нечто пошлое, вульгарное. Вот «Шанель номер пять» – это вечная классика, да. Все же хотелось иметь невестку, пахнущую классикой, а не этим компотом…
Инна отправилась дальше. Коридор, кухня.
Беспорядок везде. И кухонный стол липкий.
На стол прыгнул рыжий кот, уставился на Инну зелеными круглыми глазищами.
Кот у Насти был тоже невоспитанный. Это где же видано, чтобы коты на обеденном столе сидели? Это уже не беспорядок, а сплошная антисанитария.
Если Кирилл свяжется с этой девицей, то со здоровьем у него возникнут проблемы.
– Кыш, – строго сказала Инна коту.
Кот дернул ушами, но и не думал убегать. Инна протянула руку, осторожно погладила кота. Бедные животные ни в чем не виноваты… Кот немедленно заурчал, подставил бок.
– Ох ты, Господи, рыжий ты прохвост… – вздохнула Инна и взяла кота на руки. Тот совершенно спокойно сидел на руках. – А говорят, что ты дикий. А ты совсем не дикий…
Кот теперь мурчал у Инны на руках. «Кота, что ли, завести? – подумала женщина. – Вот такую же наглую рыжую морду…»
* * *
Это была сестра того, Кирилла, с ходу определил Марс. Тоже со странной энергетикой женщина. Ее Защитное поле мерцало то теплом, то холодом. Тоже одиночка, сразу чувствуется. Страх. Она чего-то боится. А если попробовать пойти с ней на контакт – отзовется? Ее брат отозвался, во всяком случае.
И, когда женщина протянула руку, Марс не стал убегать, позволил себя погладить, взять на руки.
Страх у женщины постепенно таял, она успокаивалась. Тепло. Она не совсем одиночка. Она хочет соединить свое Защитное поле с другими людьми… Но, кажется, боится, что ее могут отвергнуть.
* * *
– Ты мой хороший… Какой ты рыжий, какой откормленный… Даже не верю, что она тебя хорошо кормит, твоя хозяйка. Надо проверить. А что? В конце концов, я должна знать, чем она моего брата собирается кормить.
Инна опустила кота на пол.
– Ничего себе… – холодильник был опоясан цепью с замком.
Инна принялась тогда открывать дверцы у кухонных шкафчиков. Макароны, «геркулес», коричневый сахар… Специи. А тут у нас что? Консервы – горошек, кабачковая икра…
Кот все это время следовал за Инной, вертелся у нее под ногами, потом запрыгнул на кухонный стол, поднялся на задние лапы, вместе с Инной обозревая то, что творилось в навесных ящиках. И судя по всему, кота их содержимое совсем не вдохновляло.
– У, ты моя лапочка… Любопытный какой! Да, да, очень любопытный носик у нас! Так, а это что?
Инна наткнулась на дверцу прямо в стене. Потянула за ручку – никак. Потянула сильнее – тоже никак. Потянула изо всех сил…
Чпок! Инна отлетела назад, с дверцей в руке. В стене зияла дыра. А кот Марсик, все это время с интересом наблюдавший за Инной, немедленно, даже как будто с какой-то радостью, запрыгнул туда, в черную дыру.
Грохот в глубине, потом отдаленное мяуканье.
– Марсик! Кис-кис-кис! Ну-ка вылезай.
Кот и не думал вылезать. Он теперь едва слышно мяукал где-то за стеной. Это оказался вовсе не шкафчик в стене. И дверца – не дверца, а нечто вроде заслонки, закрывавшей доступ к воздуховоду, или как его… дымоходу? Словом, к какой-то дурацкой вентиляции.
Инна попыталась засунуть туда руку. Глубоко. Пыль, грязь.
– Марсик! О Господи, что же я наделала, дура… – Инна была в панике. Жалко же бедное животное. И Настя, как назло, не возвращается.
Кот надрывно, трагически мяукал в своей западне.
Минуты три Инна раздумывала. Потом достала мобильный телефон.
– Алло… Служба спасения? Спасите, пожалуйста, кота. Он упал в дымоход, или как его… в вентиляционный короб! И теперь не может выбраться. Пожалуйста! Диктую адрес…
* * *
Очередной вызов – кот в вентиляционном коробе. Николай к таким вызовам привык, чуть не каждый день приходилось этих котов то с деревьев снимать, то еще откуда вызволять.
Прибыли с напарником на место через пятнадцать минут. Дверь открыла женщина – довольно интересная, с изящной стрижкой, в изящном платье, молодая еще, лет сорока – сорока с небольшим на вид. Ровесница ему, Николаю.
Чуть не плача, то и дело сбиваясь, она принялась рассказывать, что кот упал в короб и не может выбраться. Николай слушал, смотрел на лицо хозяйки – переменчивое, с огромными глазами, в которых стояли слезы, и думал – вот бестолковые создания эти женщины, вечно у них какие-то проблемы! За котом смотреть надо было…
Включилась рация:
– Тридцать третья бригада, слышите меня? В соседнем подъезде вызов. Ребенок, два года, захлопнул дверь. Срочно туда! Английский замок, судя по всему, защелкнулся.
Тоже обычное дело. То коты, то младенцы дверь захлопывают.
– А кот? Как же кот?! – испугалась женщина.
– Не беспокойтесь. Глеб, Антон, вы идите, если там английский замок, то сами справитесь. Если что, отзвоните, – сказал Николай. – Я кота буду вытаскивать.
Напарники ушли, а Николай принялся простукивать стену. Кот глухо мяукал из-за нее.
– Я сейчас стену немного разберу, ничего? Иначе не достать. Потом небольшой ремонт придется делать.
– Ничего. Главное, чтобы кота живым достали… – дрожащим голосом произнесла женщина.
– Да вы не переживайте, все в порядке будет. Вас как зовут?
– Инна, – представилась она. Инна была похожа на актрису или модель. Такая же нервная, изящная.
И чем-то очень похожая на покойную жену. Та тоже все переживала, все у нее было невпопад, не к месту, вечно какие-то проблемы… Хотелось защищать и спасать. Тогда – не получилось. А вдруг сейчас получится?
– Так, в сторонку чуть. Осторожно, не пугайтесь, – Николай ударил небольшим ломом в стену. Еще раз. Несколько кирпичей обвалились, и из заточения выскочил кот – весь в белой пыли, но живой и здоровый.
Инна схватила кота, прижала его к себе:
– Марсик, боже мой… Настя меня убьет!
«Наверное, Настя – это ее дочь. Ну ничего, у нее дочь, у меня сын!»
– А вы что завтра делаете? – спросил Николай.
– Я? Н-ничего… – удивленно сказала женщина.
– Отлично. У меня завтра как раз выходной.
* * *
Кирилл надавил на кнопку звонка. «Интересно, она дома? Надо было сначала договориться по телефону… Настя ждала меня вчера, а я смог вырваться только сегодня!»
Дверь распахнулась. Перед Кириллом стояла его старшая сестра, Инна.
– Ты? – изумился мужчина.
– Ой, а я… Я думала, это Настя вернулась! – в отчаянии пробормотала Инна. – Ты не представляешь, что сейчас было…
– Что? Господи, у меня ощущение, что я схожу с ума, – с досадой произнес Кирилл. – Пусти. Где Настя? Что тут произошло?
Он ворвался в квартиру, обежал ее всю, но девушки не нашел. Зато обнаружил разломанную стену в кухне.
– Инна! Где Настя? – вне себя закричал Кирилл, разглядывая обломки кирпича на полу.
– Я не знаю… – появившись на пороге кухни, плачущим голосом отозвалась Инна. – Твоей Насте позвонили, и она убежала. Что-то очень срочное.
– А это как понимать? Тут взрыв был? Или что?
– Тут ломали стену. Марсик попал в вентиляционный короб и не смог сам выбраться. Пришлось вызывать спасателей! И… ну, последствия ты сам видишь. Зато кот живой и здоровый.
Вслед за Инной на кухне появился Марс, весь в пыли и побелке – даже не разобрать, какого цвета у него шерсть. Марс посмотрел на Кирилла и трагически мяукнул. Потом лапой попытался открыть холодильник – но помешала цепь на нем.
– Котик проголодался… От всех этих волнений! – пробормотала Инна. – А я даже накормить его не могу. Тут в ящиках одни консервы да «геркулес».
Марс снова душераздирающе замяукал.
– Бедный киса… Сколько ему пришлось пережить! – Инна попыталась протереть коту шерсть влажной тряпкой, но Марсик вырвался и прыгнул на холодильник. – Кирюша, может, я в магазин сейчас сбегаю, за «Вискасом» каким-нибудь?
– Да погоди ты с «Вискасом», – раздраженно отмахнулся Кирилл. – Лучше объясни, как ты тут оказалась?
Инна вздохнула. Потом сказала:
– Я поехала объясняться с Настей.
– Зачем? Кто тебя просил?! А, я понял! Это Клара… – он схватился за голову. – Она тебя попросила! Только вот откуда она адрес узнала?
– Адрес был в твоей записной книжке. И Клара меня ни о чем не просила. То есть просила, но это была моя инициатива…
– Инна, тебе не надоело лезть в мою жизнь? – со злостью произнес Кирилл. – Я уже взрослый мальчик, мне сорок два года, я сам принимаю решения!
– Но это неправильно. Это глупо. Вот так взять и внезапно изменить свою жизнь! Бросил Клару ради какой-то… ради какой-то девчонки! Ты с ума сошел.
– Да, сошел, – кивнул Кирилл. – Это так приятно – сходить с ума. Так приятно не просчитывать, не сводить дебет с кредитом, а… а просто жить!
– Ты взрослый человек. Подумай, что будет с Кларой!
– Ничего с ней не будет. Я ее не с детьми бросаю. Она не инвалид, в конце концов! Есть работа, есть дом…
– Но она столько времени потратила на тебя!
– И что? Я теперь должен из-за этого поступить к ней в рабство? И потом, разве это было плохое время?
– Но ваши отношения с Кларой, получается, ничем хорошим так и не закончились! – возразила Инна.
– Но если они не закончились браком – что же, прожитые годы считать зряшными? Вычеркнуть целый кусок жизни из тех соображений, что напрасно провели время? Вычеркнуть махом все хорошее, доброе… что было у нас с Кларой? Наша жизнь состоит из ошибок и достижений, и, мне кажется, нельзя выбрасывать в мусорную корзину те годы, что не дали никакого результата! Надо принимать все – и свои удачи, и неудачи!
– Она столько старалась… Она и с ремонтом помогала, и прочее… Она тебе, по сути, квартиру новую под ключ сделала, а ты ее посылаешь куда подальше!
– Она клала кирпичи? Она клеила обои? Она свои деньги тратила? Она ночами не спала? Я понимаю, как гадко звучит сейчас то, что я говорю, но вот только не надо про то, что она ради меня надрывалась. Не надрывалась, нет. Ремонт делали работяги, руководил всем прораб, дизайнер все продумывал. Да, она помогала, она советовала, она шторы из мастерской забирала и прочее… Но она не надрывалась физически. Другое дело – она потратила на все это много душевных сил, и она теперь разочарована. Да, тут согласен, из-за этого стоит переживать.
– А каково ей быть брошенной перед самой свадьбой? Меня однажды вот так же бросили. Сказали, что свадьбы не будет. Что я слишком много уделяю внимания своему младшему брату… О, ты даже не представляешь, как это больно!
– Я виноват. Но, блин, зачем тебе понадобилось со мной столько возиться?
– Вот, вот, ты и меня на помойку хочешь выкинуть… – страдальчески нахмурилась Инна. – Я всю жизнь потратила на тебя, между прочим! Ты виноват в том, что моя жизнь не сложилась!
– Это ты виновата в том, что моя жизнь не сложилась! – мрачно зарычал Кирилл. – Помнишь Беллу? Ты нас рассорила, развела. Она потом уехала с родителями в Америку, вышла замуж за какого-то проходимца, он ее бил, она заболела от всех этих переживаний и умерла…
– Вы с Беллой были слишком молоды, чтобы вступать в брак! Девяносто девять процентов браков, заключенных в юности, распадаются.
– А если это был тот самый, счастливый один процент? – усмехнулся Кирилл.
– Ой, не надо… И потом, твоя национальность не подходила родителям Беллы. Они не хотели русского, они собирались найти своей дочери единоверца в женихи…
– Если бы на нас с Беллой не наседали скопом – ты и ее родители, – мы бы с ней все вынесли.
– Ну вот и не надо меня обвинять…
– Отпусти меня, – сквозь зубы произнес Кирилл. – Отпусти! Ты дышать мне не даешь. Я очень люблю тебя, Инна… Но отпусти меня наконец.
– Это ты меня отпусти! – закричала Инна, топнула ногой. И тут же, противореча самой себе, выпалила: – Все, надоело. Выбирай – или Настя, или я.
Пауза.
– Настя, – спокойно произнес Кирилл.
Инна побледнела. Отшатнулась. Потом выбежала из квартиры, хлопнув дверью. Кирилл не стал ее догонять.
Постоял немного, потом взял в руки мобильный телефон.
– Алло, Петрович… С праздником тебя. Слушай, тут работенка есть. Стену залатать надо, на кухне. Дел на два часа. Плачу тройной тариф. Инструменты, материалы возьми еще – алебастр, цемент, что там еще требуется…
– Понял, Палыч, – особо не раздумывая, согласился мастер. – Диктуй, куда подъехать.
Кирилл сказал координаты, нажал на кнопку отбоя, вышел в коридор и столкнулся нос к носу с Настей.
– Ой, – сказала она. – Привет. Тут дверь открыта была. Я забыла дверь закрыть. А где твоя сестра? Ушла уже? Ты не представляешь… Соседка, Женя, гуляла с собакой, а потом ей стало плохо. Жене то есть. Она едва мне успела позвонить. Я побежала… «Скорую» вызывала, ждала с ней… Но ничего страшного, Жене уже лучше.
Кирилл молчал, внимательно слушал Настю. Смотрел на нее – с восторгом. Какая прекрасная, чудесная девушка! И какое счастье, что она есть, что он встретил ее… Клара не вызывала в нем и сотой доли этих восторгов. Да, Клара хороший человек, замечательная женщина, могла стать верной спутницей по жизни. Но зачем та жизнь, если не чувствуешь радости, если голова не кружится от счастья?
– …Женька даже ехать в больницу не хотела, ей после укола совсем хорошо стало, но я ее заставила, чуть не силой в «Скорую» затолкала. Мало ли! Со здоровьем не шутят. Потом я Генерала, собаку Женину, домой тащила. Он у нее вреднючий пес! Не хотел меня слушаться. Вырвался, я за ним три квартала бегала. Ой, а что с тобой? Что-то случилось? У тебя лицо такое…
– Я люблю тебя. Я люблю тебя, – сказал Кирилл и обнял Настю. И прижался к ее губам с поцелуем.
Настя не сопротивлялась. Она обхватила Кирилла за шею, ответила на поцелуй.
От нее пахло медом, тополиными сережками, молочно-нежными листьями, только что пробившими кокон почек, и весенним дождем…
* * *
– Жутиков, ты Анна Аркадьевна сказал? – спросил Рустам – он шел, согнувшись в три погибели, чтобы не задеть головой трубы, тянущиеся сверху, под низким сводом.
– Иди давай… – сердито огрызнулась Жутикова. – Прям надо Анне Аркадьевне обо всем подряд докладывать… Нечего начальство по пустякам дергать.
Бетонный пол, трубы, полутьма. И одна-единственная лампочка где-то на стене тускло светила, не разгоняя мрака в углах подвала.
Метнулась чья-то маленькая тень, испуганное и сердитое мяуканье.
– Вот, я так и знала! – всплеснула руками Жутикова. – Кошка. Вместе с кошкой подвал замуровали!
Рустам с треском почесал небритый подбородок и изрек глубокомысленно:
– Однако жалко кошка. Живой же!
– Вот и я о том. Что делать будем?
– Поймать надо, выпустить кошка… Иди сюда. Ай, шайтан! Царапать меня…
Маленькая черно-белая кошка отчаянно шипела, отбивалась лапами от протянутой руки Рустама, намеревавшегося схватить животное за шкирку.
Но в ту же минуту стало ясно, почему столь отчаянно защищается кошка. Позади нее, в картонной коробке, копошились крошечные котята – недели две-три им было от роду, вероятно.
– У нее маленькие, Рустам. Не трогай. Я вот что думаю… Ну что с ней и с ее котятами будет там, на улице? Люди, как звери, машины, собаки – так и норовят разорвать…
– А тут как жить? С голоду подохнет… – вздохнул Рустам.
– Ты вот что. Ты разбери один продух. Вон там, в углу. Всего пару кирпичей убери. Кошка сможет вылезать наружу.
Рустам затопал вперед, осмотрел свежую кладку. Огляделся, нашел железку, отбил один кирпич. Потом принялся за другой…
– Я вот не понимаю, кому кошки помешали. Ну ладно собаки – они в стаи сбиваются, покусать могут. А кошки-то? Ну да, от них блохи… Но если антиблошиным раствором обработать подвал, то блох не будет. Зато если кошек нет, то крыс много! Вот ты знаешь, Рустам… – оживилась Жутикова. – У меня бабка была. Десять лет как померла, царствие ей небесное… Так вот. Блокадница она. Жила в блокадном Ленинграде. Ни собак, ни кошек в городе не осталось к концу блокады. От голода подохли, остальных съели, чего там… И что? Город буквально заполонили крысы. Полчища крыс, представляешь?!
– Шайтан…
– И я о том. И вот едва блокаду сняли, бабка рассказывала, в Ленинград привезли аж два эшелона кошек! Откуда-то из глубины России. Два эшелона! Люди всех кошек сразу себе разобрали. В очереди стояли, чтобы получить драгоценную зверюшку. Я не знаю, правда это или нет, но бабка мне так рассказала. А зачем старухе врать? Не думаю… – голос у Жутиковой дрогнул.
Тем временем Рустам отбил еще один кирпич. В подвале стало чуть светлее. В образовавшееся отверстие кошка вполне могла пролезть – прикинула Жутикова…
– Пойдем. Спасибо, Рустамка. Анне Аркадьевне только не говори. Да она и не заметит, с той стороны, с улицы, деревья близко к дому. Не должна заметить!
– Не должен, точна, – согласился Рустам.
Жутикова и Рустам направились к выходу. Но женщина остановилась напротив картонной коробки.
– Ты смотри, Рустамка. Один белый, еще рыжий и черненький. Хорошенькие! Только-только глазки открыли… да ты не шипи, мамочка, мы твоих деток не обидим.
Рустам остановился.
– А возьму я себе одного, – вдруг решительно произнесла Жутикова. – Доброе дело сделаю. Вот этого, беленького. Хотя… Беленьких все любят. И рыженьких тоже все любят. А вот черненьких… Черненьких никто не любит, – насупилась она. – Возьму-ка я черненького!
Кошка шипела, нападала, но женщина исхитрилась, схватила черного котенка и заторопилась прочь.
…Улица встретила их ярким солнцем, гомоном птиц.
Котенок мяукал у Жутиковой за пазухой.
«Дочка выросла, мужа себе нашла; одна я, как сыч в дупле… Кроме работы, нет ничего. А так вот зверек будет дома ждать!»
– Как же тебя назвать… Черныш? Нет. Уголек? Нет… Поизящнее надо. Ночка? Дымок?..
– Изюм, – вздохнул Рустам, топавший впереди. – Мелкий, темный. Люблю изюм.
– Гм, Изюм. И-зю-м… Надо подумать.
* * *
Слова брата о том, что она не дает ему дышать, постоянно вертелись у Инны в голове. «Взрослый человек, а напридумывал всякой ерунды. Отпустить его просил. Да это я, я у Кирилла в плену, с оглядкой на него живу, все время о нем думаю! Беллу мне припомнил… Я его от необдуманного шага пыталась тогда удержать. Ведь всем же известно, что ранние браки ничем хорошим не заканчиваются!»
От обиды, от ощущения несправедливости происходящего хотелось плакать.
Бог с ней, с Кларой, но зачем Кирилл с ней, родной сестрой, так поступил?! Оскорбил, прогнал… Ну точно, совсем голову потерял… Жен и любовниц у Кирилла может быть сколько угодно, а вот родная сестра одна. За что?..
Именно из-за гложущего ее чувства обиды, из желания доказать, что она больше не зависит от мнения брата, Инна отправилась на свидание с Николаем. Тем самым спасателем, который вытащил из дымохода Настиного кота.
Женщина решилась на свидание еще и из следующих соображений – лишний раз доказать себе, что не осталось их, нормальных мужчин. Что все бесполезно и что она одна – не потому что живет жизнью своего брата. Нет же, вот – она ходит на свидания, у нее есть своя личная жизнь! (Хотя толку от этих свиданий никакого… Но это уже другой вопрос.)
…Они встретились с Николаем у ворот парка.
Сияло солнце, но ветер, еще по-майски свежий, холодил разгоряченные щеки.
Сейчас, без специальной формы, Николай выглядел обычным мужчиной. Ну да, бицепсы, крепко сбитый. Лицо – грубое, обветренное.
Мужик. Одно слово – мужик. Какой смысл с ним связываться, ведь он не пара Инне. Им просто не о чем говорить!
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |