Марс, испытывая эйфорию, шагнул к Черно-Белой. Но та неожиданно отшатнулась и гневно зашипела:
«Ты чужой. Ты другой!»
«А ты мне – совсем не чужая!» – пылко возразил Марс.
«У нас нет ничего общего. Ты живешь с людьми, в доме, а я – одна, и дома у меня нет. Вернее, весь мир – мой дом. Я презираю тебя и таких, как ты».
«Мы разные, да, но все равно ты мне нравишься. Мы другие, да, ты права, но мы – совсем не чужие!»
Черно-Белая отвернулась. Она словно сомневалась. Но, во всяком случае, логика и настойчивость Марса на нее действовали.
«Хочешь, я еще тебе спою? Я буду петь только для тебя. Только о тебе, самой прекрасной кошке на свете».
«Мне все равно. Ты чужой. Ты живешь с людьми, ты не понимаешь, что такое свобода. Лучше свободы нет ничего! Ни за какие коврижки я не стала бы прислуживать людям. Никому не стала бы. Я презираю всех тех, кто не знает, что такое свобода!»
«Да, я не свободен. Но не потому, что я живу с людьми. С людьми я на равных, знаешь? Но зато я – в полной твоей власти. Ты – моя хозяйка!»
«Это красивые слова. Я тебе не верю».
«Но ты послушай. Я расскажу тебе, что чувствую к тебе. Как ты важна для меня. И что ты мне совсем не чужая…» – Марс остановился в нескольких шагах от Черно-Белой и снова запел, обращаясь теперь именно к ней. На нее одну обрушивая всю силу своих чувств.
Черно-Белая, отвернувшись, недовольно смотрела в сторону. А Марс тем временем рассказывал ей о том, как огромен мир. Мир полон людей и животных, он тянется далеко-далеко – так далеко, что, наверное, до самого края за целую кошачью жизнь и не дойти. Но Марс готов истоптать все лапы, только чтобы найти Черно-Белую…
Кажется, именно эти слова подействовали на своенравную кошку. Да, Черно-Белая упорно смотрела в сторону, но уши-то ее были развернуты по направлению к Марсу!
И в этот полный драматизма момент вдруг появился еще один гость. Стукнула форточка чердачного окна, раздался скрежет когтей по металлу – короткий, негромкий, но заставивший Марса вздрогнуть и замолчать. И Черно-Белая тоже встрепенулась, уставилась в ту сторону.
На крыше стоял… Серый. Поистине ночь сюрпризов! Марс узнал своего давнего врага тоже сразу, с первого мгновения. От Серого исходили волны агрессии – он явно не хотел мириться с присутствием Марса на крыше.
Серый – старше Марса, но теперь Марс не был тем неопытным котенком, которого легко напугать.
«Убирайся!» – немедленно посоветовал Марс сопернику.
«Сам уходи. Возвращайся к своим людям, – ответил Серый, втянув носом воздух. – Ты ведь домашний кот? Нечего тебе здесь делать!»
«Ты подлый уличный оборванец. Хитрый негодяй. Думаешь, я не помню, сколько пакостей ты устраивал в жилище Великой Матери Алевтины? Прочь!»
«Черно-Белая. Послушай меня. Я – Серый. Я свободный кот, я такой же, как ты. Мы с тобой равны, мы дети улиц, к чему тебе этот изнеженный, раскормленный сноб? Да он забудет о тебе назавтра…»
«Черно-Белая, не слушай его. Лишь я могу сделать тебя счастливой!»
* * *
– Господи, вот разорались-то! – простонала Женя, разбуженная среди ночи кошачьими воплями. Где-то неподалеку, на улице, выясняли свои отношения коты. А, ну да, март же еще не закончился…
Молодая женщина заставила себя вылезти из-под теплого одеяла, пошатываясь спросонья, босиком побрела к окну, закрыла его. Сразу стало тише.
А Генерал так и не проснулся. Тихонько гавкая и перебирая лапами, любимый питомец спал на коврике у двери. Свет от полной луны падал Гене на морду.
Осторожно, стараясь не шуметь, Женя задвинула занавеску.
Темно. Тихо.
* * *
Нахрапистая наглость Серого – против холодной ярости Марса.
А Черно-Белая продолжала подчеркнуто отворачиваться, всем своим видом изображая, что не намерена вмешиваться.
«Как же, сделает он тебя счастливой! Кому ты поверила, избалованному эгоисту? Домашние коты – трусы!»
«Послушай, Черно-Белая, разве важно, где ты живешь? Важно только одно – кто ты. Я услышал тебя сегодня, я пошел на встречу с тобой, ради тебя я покинул теплый дом. Мне есть что терять. А чем этот помоечник готов пожертвовать ради тебя?»
«Помоечник?! Ты назвал меня помоечником?..» – Серый перешел на фальцет и, не выдержав, бросился на Марса. Марс увернулся, наподдал лапой сопернику.
Серый развернулся, но Марс уже был рядом и снова его ударил.
Серый зашипел, отступая – он чувствовал, насколько серьезно настроен Марс.
«Это ты – трус. Ты нападал на меня, когда я был еще котенком. Только трус способен обижать слабых. А что скажешь ты сейчас? Что?» – Марс отвешивал короткие удары один за другим. Серый пытался уворачиваться, но большинство ударов попадали точно в цель.
Серый взвизгнул и нырнул в чердачное окно.
Марс не ожидал, что добьется победы так быстро и легко, стоял в недоумении, взъерошенный, изогнув спину дугой, все еще готовый драться.
Потом повернулся к Черно-Белой. Та смотрела на него – прямо, не мигая.
«Я хотела, чтобы ты победил. Я хотела, чтобы он ушел».
«Ты врешь. Сама же сказала, что мы не ровня».
«Ты другой. Но ты – нечужой!» – она потянулась к Марсу, на миг прикоснулась щекой к его щеке. Марс немедленно отозвался, потянулся к ней – но Черно-Белая, хитрюга, отскочила. Марс бросился за ней. Кошка нырнула в чердачное окно, рыжий кот – за ней. Они бегали по комнатам пустого дома, прыгали по лестницам, дразнясь и играя, в скрещенных лучах Глаза, который из окон продолжал наблюдать за ними.
Сделав круг по анфиладе комнат, Черно-Белая поскакала назад и снова оказалась на крыше.
Марс – за ней. Черно-Белая вдруг резко развернулась и опять мордочкой потерлась о щеку Марса. В этот раз она не собиралась никуда ускользать.
«Как ты мог подумать, что я выберу его? Если я и хотела разделить эту ночь, то только с тобой. Если я и хотела родить котят – то только от тебя, Рыжий…»
* * *
– Вот, Анна Аркадьевна, полюбуйтесь! – распахнул дверь представитель Архнадзора – буйно кудрявый, в круглых очках, в клетчатом пальто, словно сшитом из бабушкиного пледа.
– А что тут у нас… – недоверчиво забурчала начальник ЖЭКа. – А тут у нас все в порядке. Жутикова, ты где?
– Иду-иду, Анночка Аркадьевна! – засеменила следом техник-смотритель с блокнотом в руках. – Я домовую территорию обходила. Все чисто, мусора нет. Контейнеры на заднем дворе регулярно вывозят.
– При чем тут мусор… – обиделся представитель Архнадзора. – Меня домовая территория мало волнует. Главное – сам дом! Конец девятнадцатого века, выполнен в стиле модерн…
Троица топталась в обшарпанном вестибюле с ажурной лестницей, ведущей вверх. Еще несколько закрытых дверей по обеим сторонам вестибюля…
– Ну, уж простите, я в скульптуре не разбираюсь, не та у меня профессия! – всплеснула руками Анна Аркадьевна. – Для меня главное – чтобы территория и объекты на ней находились под присмотром. А уж в каком они стиле…
– Не в скульптуре, а в архитектуре. Но сами посмотрите – какая мозаика на потолке! А лестница? А перила? Это, возможно, настоящее каслинское литье, ему цены нет!
– Так все в порядке – мозаика почти и не обсыпалась, и перильца тоже на месте! – любезно улыбнулась техник-смотритель.
– Да. Это сейчас. Но в доме, как стало известно из достоверных источников, на прошлой неделе на незаконных основаниях поселились люди, – раздраженно сообщил представитель Архнадзора. Поправил на носу очки в тяжелой, неуклюжей оправе. – То ли бомжи, то ли гастарбайтеры – точно не скажу. Словом, тут появились посторонние лица. А что значит – посторонние лица, не жильцы даже? А значит, что им глубоко наплевать, в каком стиле построен дом и что тут за мозаика. Перила сдадут в пункт металлоприема. Незваные гости тут, может, костры станут разжигать, отопление-то отключено, весна у нас холодная. Дом вообще может сгореть! Мы пока только начали разбираться с архивными документами – вполне может оказаться, что дом строил сам Шехтель! А мозаику – делал сам Васнецов! Вот сейчас пытаемся доказать, что дом этот должен находиться в статусе федерального наследия, он подлежит консервации и впоследствии – реконструкции!
– Н-да? – вздохнула Анна Аркадьевна. – Что ж, понимаю. Согласна, вообще это не дело, когда посторонние живут в пустующем доме. Надо их выгнать! – и она решительно шагнула к лестнице. Уже занесла ногу над ступенькой, но тут представитель Архнадзора закричал:
– Нет-нет! На втором и третьем этаже никого! А вот на первом, я точно знаю, живут люди.
– Да? – стараясь скрыть разочарование, вздохнула Анна Аркадьевна. Опустила ногу. – Ну, пойдем, обследуем первый этаж.
И точно – за первой же дверью, в конце длинного коридора, в просторной комнате – обнаружили посторонних – мужчин, и женщин, и даже пару младенцев в колясках. Человек десять взрослых, в основном смуглых и темноволосых, с восточными чертами лица – кто спал, кто чинил одежду, кто резал мясо на столе, в углу – там же и располагалась импровизированная кухня с электроплиткой.
Едва дверь распахнулась, жильцы заметались, сбились в кучку, настороженно глядя на вошедших.
– Ага. Люди. Проживают незаконно… – кисло произнесла Анна Аркадьевна. Повернулась к представителю Архнадзора: – Спасибо, товарищ… э-э, гражданин… э-э, господин Капустин. Спасибо за информацию. Теперь все ясно – в пустующем доме поселились посторонние. Будем вызывать ФМС, освобождать помещение. К электричеству подключились, нехорошо… – покачала она головой, глядя на старую, повидавшую многое электроплитку.
– Заколотить все. Входную дверь, двери в помещения… всё, словом! Чтобы даже мышь сюда не проникла! – топнул ногой Капустин. – И не думайте, что дело можно спустить на тормозах. Мы сюда будем ходить каждую неделю с проверками! Если что – жаловаться в Департамент культуры!
– …Хреново, – сказала Анна Аркадьевна, когда представитель из Архнадзора наконец удалился, а они с Жутиковой вышли на улицу, остановились за углом дома. – Я думала еще на других этажах людей поселить. С каждого по триста рублей в день – что плохого?.. Проклятый хипстер!
– Кто?
– Хипстер, говорю. Раньше были хиппи, теперь хипстеры. Я б такое пальто, как у этого Капустина, постеснялась носить. А очки? Это же страсть, какая мода сейчас пошла! Сам ничем не лучше бомжей выглядит!
– А нам-то что делать, Анночка Аркадьевна?
– Что-что. Я слышала про этих, из Архнадзора. С ними лучше не связываться. Опять телевидение вызовут, прессу, еще чего… Значит, так. Чтобы через неделю эти чурчхелы выметались – так им и скажи. Но только чтобы заплатить не забыли. Насчет перил… Гм, бесценные? Значица, так. Найди Рустама, он у ребят главный… они сейчас где-то дворы метут… так вот, найди и скажи ему – чтобы они с ребятами перила в старом доме сняли, только аккуратно, и ко мне на дачу увезли. И чтобы ночью все, не на виду! Поняла?
* * *
На Верхней Ямской, как и следовало ожидать, пришлось заново переделывать дорожное покрытие. Кирилл опять приезжал собачиться с бригадиром и лично наблюдать за процессом.
– Самсонов, я тебя предупредил! Если опять тут все посыплется через месяц-два – считай, с вашим ПКО больше не работаем.
– Кирилл Павлович, вы же знаете, что это в первый раз, и потом, здесь грунтовые воды близко, асфальт сам крошится!
– Ладно, я все сказал, – Кирилл махнул рукой, пошел прочь. Разбираться не имело смысла, надо было заключать договор с другим производственно-коммерческим объединением, занимающимся ремонтом дорог. И, что самое поганое, не факт, что новый подрядчик будет ремонтировать дороги лучше.
«Господи, как же есть хочется… Точно, время-то обеденное. А, вон и заведение подходящее!»
Кирилл зашел в кафе, располагавшееся неподалеку от места ремонтных работ, с гигантским муляжом ромашки над входом и заказал себе бизнес-ланч. Официантка ушла, а Кирилл уставился в окно. За ним слегка покачивало ветвями на ветру дерево, светило солнце. Умиротворяющая картинка. Хоть на миг забыть о делах, отдохнуть душой и телом… «Конец апреля. Почки вон уже набухли. Скоро май, праздники. Самая запарка! Асфальт снимать в двух кварталах, в самом центре, потом новый надо скорее уложить, и чтобы не позднее июня… А на майские всегда тополиные «сережки» цветут, под ноги падают – такие красные, мохнатые. Мы в детстве с Инной демонстрации ходили смотреть, и я, помню, всегда собирал их, эти «сережки». И пачкался в какой-то клейкой дряни, Инна меня от нее оттирала, да так и не могла отчистить до конца».
Напротив, за столик у окна, села девушка. Кирилл поморщился – эх, обзор загородили! – но потом засмотрелся на девушку. Не в том смысле «засмотрелся», что девица ему понравилась, ведь он, Кирилл, не из таких, человек серьезный и ответственный, но…
Если абстрагироваться от всякой пошлой ерунды, то облик девушки странным образом гармонировал с картинкой за окном. Там весна, и она сама – как весна. Мисс Апрель. Худенькая, с бледным личиком, огромными голубыми глазами. Темные ресницы, темные растрепанные волосы – длинные, густые, мягкие на вид. Плащик серо-голубенький, шарфик тончайший, чуть в зелень. Если подойти с художественной точки зрения (а Кирилла водила в детстве в изостудию старшая сестра) – то по факту полное совпадение цветовой гаммы. Все такое прозрачное, голубоватое, серо-розово-зеленоватое, неяркое. Переплетение света и тени, перетекание одного оттенка в другой…
«Блин. А я же знаю эту девицу. Видел ее уже. Да! Точно, это та чокнутая! Дело происходило месяц-полтора назад… И прямо вот тут, напротив. В тот раз асфальт клали и в этот. Верно, девица здесь живет, что ли?»
Девушке официантка принесла шоколадный коктейль, судя по всему, – огромный бокал с шапкой сливочной пены.
Кириллу тоже принесли заказ, но основательный. Все чин чином – салат, первое, второе, третье. Но мужчина продолжал смотреть на особу за соседним столиком. «Совсем юная. Дитя. Ей, поди, лет восемнадцать-двадцать. Нет, девятнадцать. На школьницу тоже не похожа. Скорее студентка. Студенты – они бедные. А я ей телефон испортил. Господи, какая я скотина!»
Эта мысль – о том, что он, возможно, лишил девушку последнего средства связи, окончательно лишила Кирилла аппетита. Он ринулся к соседнему столику:
– Извините, можно к вам на минутку?
– Что? – девушка оторвалась от своего коктейля и подняла на Кирилла прозрачные, голубые, в тон весеннему небу, глаза.
– Вы меня не помните?
– Вас? – девушка удивленно подняла брови, а потом… А потом на лицо ее легла тень – так солнце затягивают облака. – Ой. Я вас помню. Вы – Вяземский.
– Да. Точно. Я – Кирилл Павлович Вяземский. Главный инженер. Ответственный за ремонт и строительство дорог в этом округе, – четко отрапортовал Кирилл и, не дожидаясь приглашения, сел напротив девушки.
– Очень за вас рада, – сухо произнесла та.
– Послушайте. В прошлый раз произошло недоразумение. Я был не прав. Простите меня.
Девушка молчала, теребила пальцами коктейльную трубочку. Потом сказала:
– Прощаю. На этом все, надеюсь?
– Да. То есть нет, – Кирилл встал, потом снова сел. – Если я испортил ваш телефон, я готов возместить его стоимость.
– Мой телефон? – девушка положила на стол перед собой сумочку – тоже серо-голубых оттенков, маленькую и изящную, покопалась в ней и вытащила мобильный телефон. Бросила сумочку рядом, на подоконник, и показала телефон Кириллу: – Вот. Убедитесь. Прекрасно работает. Я его отчистила от грязи, и ничего, как новенький. Морального вреда вы мне тоже не причинили. – Она помолчала, затем произнесла нетерпеливо: – Ну а сейчас-то все, надеюсь?
– Да, сейчас все. Надеюсь, несильно помешал. И еще раз прошу прощения.
– Всего хорошего, – буркнула девица и засунула свой телефон в карман плаща.
– Всего хорошего.
Кирилл вернулся за свой столик, приступил к салату. Девушка у окна, хмурясь, допивала через трубочку коктейль. «В общем, она не похожа на идиотку или истеричку. Вполне нормальная, адекватная девица. Только чего она в прошлый раз так распсиховалась? Хотя с женщинами периодически происходит подобное, не стоит обращать внимания… Какое счастье, что моя Клара не такая».
Кирилл стремительно расправился с салатом и приступил к борщу. Но опять не выдержал, на стуле выдвинулся в проход, ближе к незнакомке:
– Это опять я. Безмерно надоевший вам Кирилл Павлович Вяземский.
Девица поперхнулась коктейлем, закашлялась. Но Кирилла это не остановило.
– Послушайте. Черт с ним, с асфальтом. Но почему вы обвинили меня в том, что я на кого-то наехал… Вы это видели? Своими глазами? Вы ничего не путаете?
Девица вытерла салфеткой губы, отставила в сторону пустой, с белыми потеками, бокал и произнесла, раздувая ноздри:
– Да. Ничего я не путаю. В начале марта вы на своей машине (она при этом четко озвучила марку, цвет и номера авто Кирилла) сбили кота на дороге. Видимость была прекрасная. Вы сбили кота и умчались, даже не притормозив.
– Бред какой-то! – возмутился Кирилл. – Я б такое запомнил. Тут каждую выбоину, каждый камень под колесами чувствуешь, а уж кота… Я не садист и не живодер. Зачем мне это? Кроме того, я бы не решился на подобный маневр еще и потому, что мою машину могло занести. Я мог разбиться. Зачем мне рисковать собой и своей машиной – из-за какого-то кота?! Да я и не садист, повторю. У моей мамы был кот Васька. Очень к ней привязанный, и как я мог…
– Я не знаю, как вы это могли, но вы это сделали! Нарочно. Наро-очно! – зарычала девица, бросила салфетку на стол и убежала.
«Нет, все-таки – сумасшедшая», – подумал Кирилл. В этот момент к соседнему столику подошла официантка, всплеснула руками:
– Ну вот, убежала, не расплатилась. А вроде приличная, каждый день сюда обедать ходит…
– Девушка! – встрепенулся Кирилл. Вот он, момент искупления! – Все в порядке. Мы с этой беглянкой вместе обедали. Добавьте к моему счету.
– Хорошо, – кротко произнесла официантка. – Добавлю. И вот еще, сумочку ей передайте, ваша беглянка на окне оставила, – и официантка положила перед Кириллом серо-голубую сумочку.
– Ага, – растерянно сказал Кирилл.
В этот момент у него зазвонил телефон. «Клара», – высветилось на экране.
– Алло! Кларочка, слушаю, дорогая.
– Кирилл, ты не очень занят?
– Нет, у меня сейчас «окно» как раз.
– Ты где?
– Я на Верхней Ямской, в кафе «Ромашка» обедаю.
– Отлично! – ликующе воскликнула невеста. – Просто блеск. Сиди там, я через пять минут буду! Это то кафе, где на вывеске огромный цветок, ромашка?
– Я как-то не обратил внимания… Вроде да, – растерялся Кирилл, но в трубке уже звучали короткие гудки. И тут его взгляд упал на сумочку незнакомки. «Вот засада. Объяснять еще… Ничего криминального, но…» Кирилл бросил сумочку на соседний стул. «Может, не заметит?»
Через несколько минут в кафе ворвалась Клара с огромными пакетами в руках.
– Господи, ты бы сказала… Тяжесть какая! Я бы за тобой заехал! – встревожился Кирилл, бросаясь на помощь невесте.
– Ерунда. Пакеты – легчайшие. В них тюль. Он объемный, но практически невесомый, – Клара упала на стул, залпом выпила морс из стакана Кирилла. – Ой, прости. Жарко. Сегодня очень жарко. Настоящее лето. Я в ателье получила готовые занавески для гостиной. Красота неземная! – расплылась она в улыбке.
– Ага, вижу, – Кирилл заглянул в пакет.
– Тебе нравится? Ты одобряешь мой выбор?
– На все сто!
Клара казалась уставшей, но абсолютно счастливой женщиной. Даже сейчас она выглядела идеально: зачесанные назад, плотно уложенные в пучок, лаково блестящие волосы; белая блузка, черная юбка до колен, тоже лаково блестящие туфли, белый плащ. «Если та чокнутая была – девушка-апрель, то кто Клара, какой месяц она олицетворяет? – вдруг подумал Кирилл, заглядевшись на невесту. – Наверное, май. Чистый, светлый и… холодный. Ну да, в мае бывают такие дни – солнечные, но с ледяным ветром». Сравнение это не очень понравилось Кириллу, но что поделать – подсознание выдало именно такую ассоциацию! «Бред, ерунда какая-то», – с досадой на самого себя подумал он.
– Заказать тебе чего-нибудь?
– Нет-нет, спасибо. Я сейчас бегу к портнихе, она на соседней улице. Только что мне позвонила, сказала, требуется еще одна примерка.
– Отлично, я подвезу.
– Ни в коем случае. Ты ешь! Обязательно еще морсу закажи, мужчинам нельзя сухомяткой питаться! – строго произнесла Клара. – А я тебе пакеты с тюлем оставлю, ты их в багажник сложи. Они хоть и легкие, но объемистые, неудобные. Дома выгрузишь. Все, я побежала! – Клара прикоснулась губами к его щеке. Вблизи от Клары пахло чем-то горьким, тяжелым.
– Что за духи?
– Шанель номер пять! – улыбнулась она.
– Это не дело, Клара, надо купить тебе машину. Если бы не квартира, то прямо сегодня…
– Ничего-ничего, осенью купим! – Клара убежала.
Кирилл подвинул к себе тарелку с мясным стейком. «Да, в сентябре и купим, – подумал он опять. – Это, правда, не дело – то на метро, то на такси, то на моем авто… На моем авто?» – он замер с вилкой в руках.
Потому что вспомнил, что несколько раз давал свою «Мазду» Кларе.
* * *
Настя припарковалась возле своего дома. Посмотрела на соседнее сиденье. Потом повернулась назад. Проверила бардачок. Оглядела пол в машине – во время поездки сумочка вполне могла упасть.
Но нигде своей сумочки не обнаружила.
– Боже… – расстроилась девушка. – Я ее в кафе, наверное, забыла. А телефон?!
Телефон оказался при ней, в кармане плаща. «А в сумочке паспорт, еще что-то нужное и важное… Карточка банковская! Где вся зарплата! Карточку заблокировать надо, наверное. Что же я за растеряха!»
Вполне возможно, что кто-то из обслуживающего персонала уже обнаружил сумочку и взял ее на сохранение. Обслуживающий персонал! «Я же еще и заплатить за себя забыла…» Официантка, кажется, знала Настю в лицо и, наверное, могла простить постоянной клиентке забывчивость (в первый раз же такое!). «Извинюсь, отдам деньги, на чай еще оставлю…»
Да, надо срочно ехать обратно. А если сумочку уже украли какие-нибудь недобросовестные граждане, сидевшие за соседними столиками? Да, кафе было вполне приличным, публика там тоже нормальная – в основном офисные служащие, как и Настя, но… В наше же время никому нельзя верить!
Настя снова пристегнулась, нажала на газ и в этот момент увидела, как прямо перед ней, загораживая выезд, паркуется какая-то машина.
– Эй, вы что творите? – закричала Настя, опустив стекло. И осеклась. Перед ней маячила машина Вяземского. Это авто Настя, наверное, уже запомнила навсегда, на веки вечные.
Она отстегнулась, выскочила из салона – навстречу ей уже шагал Вяземский со знакомой серо-голубой сумочкой в руках.
– Ваша?
– О, спасибо… Моя! Но как вы догадались? В смысле, где меня искать…
– Анастасия. Настя! Пришлось изучить ваш паспорт, – коротко ответил Вяземский. – Проверьте, все ли на месте.
Настя заглянула в сумочку.
– Да, все… Спасибо, спасибо, спасибо! Сейчас поеду обратно, я, оказывается, забыла еще рассчитаться…
– Я за вас уже заплатил, не беспокойтесь.
– Да?! О… Я сейчас отдам вам деньги! – Настя опять полезла в сумочку, но Вяземский перехватил ее руки, сжал их и произнес, глядя Насте в глаза:
– Все в порядке. Это такие мелочи, о которых даже говорить не стоит. Лучше скажите, какого числа вы видели меня, когда я сбил кошку?
– Не кошку, кота. Марсика, – поправила Настя. Кинула сумочку в машину, на водительское сиденье. Потом была вновь вынуждена повернуться к мужчине. Глаза у Вяземского были темно-серого цвета. И взгляд сам по себе – тяжелый, неприятный, начальственный какой-то. Произнес тоже брюзгливым тоном:
– Что это меняет? Ладно, пусть кота, Мурзика.
– Марсика. Марс, Марсик. Рыженький. Ярко-рыжий, словно огонь! Его нельзя не заметить, он как солнышко… – забормотала Настя, словно загипнотизированная взглядом мужчины напротив. – Это было в начале марта. Я даже помню число. А почему помню, вы спросите? А потому, что я после того часто думала, что это мне подарок свыше. Потому что я была просто в уж-жасном состоянии, а тут этот милый котик. Я сначала хотела отдать его в приют, но не смогла. Это правда подарок судьбы!
– Так какого числа это произошло, Настя? – настойчиво переспросил Вяземсий.
– Восьмого марта.
Услышав ответ, мужчина нахмурился, отвернулся. Поднял брови, словно мысленно споря с собой.
– Что? Вспомнили? Иногда бывает… Человек словно стирает из памяти неприятные события – не было такого, и все…
– Я не сбивал никакого кота, – перебил Настю Вяземский. – Это недоразумение какое-то. Но я очень рад, что ваш Мурзик прекрасно себя чувствует и радует вас.
– Марсик! – улыбнулась Настя. – А вы знаете, какой он грязный был – шерсть свалялась, тощий, никакого вида… А сейчас! Это просто король-лев! Красавец! Шанхайский барс! Такая шерсть, вы не представляете, роскошная… Я даже боюсь за него.
– Боитесь? – удивился Вяземский. – Почему?
– А вот почему… – пробормотала Настя, задрав голову и глядя куда-то вверх. – Вот, полюбуйтесь! Что он творит, негодяй…
– Что? Где?
– Вон, вон, третий этаж… Видите? – дергая его за рукав, шепотом спросила Настя.
И точно – по каменному карнизу, чуть ниже окон третьего этажа, энергично шагал рыжий котище.
– А почему вы шепотом? – тоже понизив голос, спросил Вяземский.
– А вдруг он услышит меня и упадет от неожиданности? Я боюсь его спугнуть.
– А что он в зубах тащит?
– Мясо. Индейку, я думаю. У меня в холодильнике лежит… лежала индейка.
– Настя, вы его плохо кормите?
– Я его прекрасно кормлю! – возмущенным шепотом произнесла Настя. – Сама так не ем, как он!
– А куда он идет?
– Откуда я знаю! Он последние дни выбирается наружу через форточку и таскает куда-то еду. Когда меня нет дома. Ну вот, наконец-то я его выследила, голубчика!
Настя отпустила рукав Вяземского и побежала вдоль дома, следя за котом.
– А почему вы форточку не закрываете? – мужчина опять оказался рядом.
– Я закрываю. Я все, что можно, закрываю. Но вы не знаете Марсика. Это настоящий специалист-«медвежатник». Он может взломать что угодно. Господи, куда это он? – с отчаянием прошептала Настя.
Ее драгоценный Марсик пробежал по карнизу вдоль всего этажа и теперь стоял у самого края. Сосредоточился, несколько раз опустив и подняв голову с куском мяса в зубах, потом – раз! – и прыгнул. На крышу соседнего дома – она была как раз вровень с третьим этажом Настиного дома. То есть Марсик буквально перемахнул пропасть.
– Ах… – с отчаянием простонала Настя. – Что творит, что творит, изверг! У меня, между прочим, чуть сердце не разорвалось! Вот куда его носит, оказывается!
* * *
Она так забавно причитала, что Кирилл едва мог сдержать смех. Но сдерживал, боялся ее обидеть. Эта девушка, что была рядом, казалась ему то сумасшедшей, то невероятно инфантильной…
– А вам, Настя, оказывается, уже двадцать четыре. Я посчитал. И удивился.
– Что? – она повернулась, посмотрела на него своими прозрачными, голубовато-серыми – в тон сегодняшнему апрельскому дню – глазами. При этом скулы у нее чуть порозовели. Она, похоже, совсем не красилась. Или это специальный блеск на губах? А на ресницах – тушь или они сами по себе такие темные, густые? – Чему вы удивились?
– Тому, что вы как ребенок, право.
– Чем это я как ребенок? – нахмурилась она.
– Простите, не хотел обидеть. Но столько переживаний из-за какого-то рыжего кота…
– Не какого-то, – со злостью сказала она. – Не какого-то! Кирилл, как вас там…
– Зовите меня Кирилл. Просто Кирилл. Мы же не на официальном приеме, да?
– Кирилл. Просто Кирилл! – издевательски пробормотала девушка. – Какая прелесть.
– Должность мою вы знаете, имя тоже… Что еще? Мне сорок два года.
– Вот что меня меньше всего интересует, так это ваш возраст…
Настя отошла чуть дальше, пытаясь, наверное, понять, что творилось там, на крыше, – но снизу ничего не было видно.
– Это жилой дом? – спросил Кирилл.
– Этот? Нет. Жильцов расселили. Правда, некоторое время назад тут незаконно жили какие-то люди, но потом опять все заколотили.
– Давайте заглянем. Мне уже самому интересно, что с вашим котом происходит, – предложил Кирилл.
– А вам-то зачем?
– Я же говорю – интересно.
Они обошли дом, остановились перед заколоченным парадным.
– Есть еще вход?
Опять обошли дом, обнаружили со стороны небольшого пустыря еще одну дверь. Но, опять же, заколоченную намертво.
Неподалеку, под железным тентом, стояли мусорные контейнеры.
Кирилл выдвинул один, с закрытой крышкой, подкатил к стене старого дома. Притащил несколько деревянных ящиков – из одних составил нечто вроде лесенки у контейнера, еще один ящик поставил на него. Довольно легко забрался на вершину этой конструкции, затем подпрыгнул, подтянулся и влез в окно второго этажа – рама там была выбита. Спрыгнул внутрь, высунулся и крикнул:
– Залезайте. Я помогу!
Настя некоторое время стояла в раздумьях, потом принялась карабкаться вверх. На контейнер кое-как забралась, потом залезла и на ящик сверху.
– Руки протяните.
Настя подняла голову, протянула руки. Кирилл схватил ее за руки, потянул на себя.
– Только не уроните!
– Ну что вы, таких девушек разве бросают! – он втащил ее внутрь, перехватил поудобнее, поставил на пол. Всего лишь миг Кирилл прижимал ее к себе… Но успел подумать – наверное, Клара, если бы увидела все это, то приревновала бы, точно.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |