***
Холод и усталость загнали Наруто под плед. Он устроился на плюшевом нешироком диванчике, еле успев пробормотать гостеприимное предложение укладываться, где удастся, и отключился. Вымотанная sp нервная система, бессонная ночь, проведенная на пределах возможностей, на выработанных резервах, доконали его окончательно.
Саске sp не любил. Он вообще не доверял наркотикам, а эта дрянь губительно действовала на психику, по фитбекам превращая человека в подобие шипящего клубка змей.
Даже в общем-то, дружелюбный Наруто, начав отходить, принялся нервничать, злиться на снег, холод, фыркать на неподдающийся дрожащим рукам дверной замок и в итоге расстроился окончательно, видимо, погрузившись в неизменную после sp депрессию.
Саске мельком подумал о том, что его даже жаль – о причинах своего состояния он не догадывается, списывая на усталость и алкоголь.
Ему, по-хорошему, sp противопоказан. Так уж получилось, что впервые приходится наблюдать за тем, кого взял силой, бездумно и пренебрежительно.
Он ведь действительно боится. Ему страшно, подсознательно страшно. Нервничает, пытается держать дистанцию, не подозревая, как сильно это бросается в глаза.
Страх перед близостью… или насилием? В любом случае, если так будет продолжаться дальше, наркотики добьют его нервную систему. Неплохая привязка – Суйгецу легко может привить ему привычку «хорошего настроения», но просто непонятно, каким надо быть дураком, чтобы не понять, что хорошее настроение не с потолка берется и денег стоит. Следовательно, оплачивается.
В общем-то, если Наруто не помнит, как легким, но очень верным движением вывернул нарушившему его дистанцию Суйгецу руку, то у того еще есть шанс. Просто Суйгецу не знает того, как сложно одержать победу над противником, охваченным страхом – от бессилия, от отчаяния такие противники способны на чудеса, они защищены сильнее, чем уверенные в победе, они осторожнее, чем самые осторожные и неторопливые. Страх пробуждает в них губительную силу. Суйгецу никогда с этим не сталкивался, а ведь главное в бою с таким противником – показать ему, что ты слабее, мягче, что тебя нечего бояться, и тогда он, раскрывшись, легко пойдет вперед. И все закончится льдом, кровью… Победой.
Саске остановился перед изображением монорельса будущего, уходящего в неестественно-белое небо. Изображение оказалось головоломкой, и Саске с удивлением отметил про себя, что сборка такой хрени – испытание даже самого ангельского терпения. Неужели ее умудрился собрать Наруто?
Саске обернулся. Наруто спал на диванчике, запутавшись в слишком большом пледе, и сходство с глупым ребенком усилилось. Надо же… «Если я тебе помогаю, то ты не сделаешь мне ничего плохого». Пять баллов. Кто и как тебя воспитывал, дурачок?
Судя по комнате, Наруто жил каким-то особым, маленьким и странным миром. Столько книг Саске раньше видел только у Кибы, - кстати, его бы тоже оповестить о наметившемся раунде, пусть помучается, - а аккуратность, с которой вещи были расставлены по местам, говорила о том, что у хозяина комнаты было до хрена свободного времени.
За окном умиротворенно плыл снежный туман, а от светлых ковров, бежевых деревянных полочек с рядами дисков и белоснежного неба над монорельсом веяло непонятным, теплым уютом.
Мельком вспомнилась Сакура, своим поведением подавшая идею демонстративной слабости. Сакура, любительница ярких цветов и вычурных украшений. К черту бы ее… Но нельзя, нельзя… Глядя за окно, Саске понял, что мир принялся делиться на две части – в нижней, горизонтальной его плоскости плыли снежные хлопья, а сверху надвигалась тьма. Между ангелом и бесом.
Тоже поспать, что ли…
Наруто, почувствовав рядом чужое тепло, вытянулся, не открывая глаз. Саске посмотрел в его лицо и внутренне сжался. Детали… они могут разрушить все. Случайности. Ошибки. Слабости. Больно-сладко стало оттого, что у него странного, теплого оттенка губы – нежная, тугая кожа, и тот же уютно-теплый, светлый, кофейно-молочный, но живой оттенок.
Рефлексы… Желание. Спать…
Саске разбудила жажда. За окном все так же мело, но стало темнее. Видимо, время идет к вечеру. В холодильнике оказалась бутылка минералки – к слову, вообще единственное, что там оказалось, и Саске вернулся в комнату, на ходу откручивая пробку.
Наруто по-детски сморщился, приоткрыл глаза:
- Вода, - сказал он. – Охренеть, вода.
- Хочешь?
Наруто кивнул и приподнялся, выпутываясь из пледа. В этот момент Саске и прижался к нему, беззащитному, теплому, своим весом заставил его снова лечь на спину и, коснувшись губами его губ, разомкнул их.
Холодная, покалывающая минералка тонкими струйками побежала по уголкам губ Наруто, но большую часть он рефлекторно проглотил и теперь смотрел на Саске блестящими настороженными глазами, не шевелясь.
- То же самое можно делать со спермой, - вполголоса сказал Саске, пальцами стирая влажные следы с его кожи. – Это очень откровенно. Подойдет только тем, кто уже не видит грани между собой и другим. Тем, кто из двух частей головоломки сложил общую картинку, цельную. Понял?
Наруто слабо кивнул, сдерживая сбившееся дыхание, и его близость, близость этих распахнутых синих глаз, красивых губ и странной, наивной души, ввела Саске в обволакивающее состояние уже испытанного чувства уюта, усиленного в несколько раз.
Только вот чувство это опоздало на несколько лет. Если бы тогда тот, другой, принял и понял, если бы знал, чем жертвует и на что идет черноволосый целеустремленный парнишка, и принял бы его… Может, все было бы по-другому.
Противник, прижатый к канатам или попавший в угол ринга, становится опасен. Отчаяние – лучший катализатор безумной, страшной силы. Пока он не осознал свое положение, лучше поменять дистанцию, дать ему иллюзию свободы, на время выпустить из угла.
Саске отстранился и протянул Наруто бутылку.
- Дальше сам, - сказал он.
Наруто кинул быстрый взгляд на растаявший в сумерках монорельс, взял предложенную бутылку.
- Я себя странно чувствую, - сказал он. – Я как будто на что-то злюсь, мерзкое раздражение на все вокруг.
SP. Фитбек. Если сейчас сказать ему, то этот номер у Суйгецу больше не пройдет, поэтому лучше снова смолчать – интересно будет посмотреть, поведется ли Наруто на «хорошее настроение», и чем он в итоге будет готов за него отплатить.
У каждого свои методы. Может, Наруто сдастся куда раньше, чем окончательно спутается с ночной жизнью и кабаками, набитыми шлюхами и наркоманами.
Иллюзорные условия взросления у него в полном наборе: квартира, деньги, гид.
Саске поднялся с диванчика, сунул руки в карманы джинсов и сказал, глядя на Наруто сверху вниз:
- Спасибо за помощь.
«Ты меня все так же боишься?»
- Не за что, - сдавленно сказал Наруто. В его глазах росло и ширилось напряжение, кожа побелела. Видимо, депрессия полностью вступила в свои права, и разговаривать с ним сейчас бессмысленно, да и не о чем. Хотя… есть еще один интересный вопрос.
Саске кивнул на изображение монорельса:
- Сам собрал?
- Да, - сказал Наруто, подняв голову. – Она мне все нервы вымотала, но дело того стоило.
- Вижу, - отозвался Саске. – Получилась целая картина. Ладно, до завтра.
Оставшись один, Наруто мучительно вытянулся на диванчике. Глухое, страшное, терзающее раздражение давило его изнутри, и вспоминалась проведенная ночь, и то упоительно-легкое настроение, и простой, правильный, разноцветный мир. Это настроение… Оно примирило его с Саске, позволило увидеть его с другой стороны, а теперь осталась только злобная муть.
Да что же такое? Наруто нервным движением скинул на пол плед, взялся за полупустую бутылку минералки и, вспомнив прикосновение теплых губ, прохладу чужого рта, вздрогнул.
Плохо-то как… Не найти себе места, жжет и терзает изнутри грязная злоба. В конечном счете, мир – такое дерьмо, что слов нужных не находится, чтобы это описать…
Настойчивый, отвратительный телефонный звонок разорвал тишину, и Наруто, морщась, долго разыскивал телефон в кармане куртки. Киба.
- Привет, - поздоровался Киба. – Вопрос… Ты не знаешь, где может быть Саске?
- Нет, - глухо сказал Наруто, нервно теребя стальные колечки брелка.
- Его Сакура ищет. Просила тебе позвонить.
- Ясно.
- Какой-то ты…
- Нормальный, - перебил его Наруто. – Все?
- Да. Отбой.
Наруто выключил телефон и, размахнувшись, грохнул его об дверцу шкафа. Хрупкая пластмасса скрипнула, но выдержала. Наруто перешагнул через мобильник, прошел в комнату, сел на диван. Встал, прошел к окну. Муть и грязь. Вернулся обратно, потом включил компьютер, но не стал даже дожидаться загрузки системы.
- К черту все, - пробормотал он, чувствуя, как подползают к горлу душащие слезы. – Что за дрянь…
Телефон включился не сразу, долго наливался голубоватым светом, потом наконец вывел незатейливую мелодию, и Наруто еле сдержался, чтобы не грохнуть его еще раз.
- Суйгецу, - сказал он, дождавшись ответа. – Если соберешься еще куда-нибудь, имей меня в виду, ладно? Скучно… Спасибо.
Потом Наруто долго смотрел в сгущающиеся за окном сумерки, так и сяк меняя местами слова в простенькой, ни к чему не относящейся фразе: «Я его хочу».
***
Киба поджал ноги, отложил телефон в сторону, на раскрытую и давно забытую книгу. Если так все и пойдет, то Наруто… станет тем, кто работает на Складе. Станет его частью, пыльной, заржавленной деталью, и ничем эту ржавчину потом не смоешь, не ототрешь.
Он тоже будет ждать Саске после коротких звонков, он встанет в тот же тупик, что и Сай, потеряет себя, как потеряла Сакура, разочаруется так же, как разочаровался Шикамару, и привыкнет к тому, что рядом с ним работает умирающий от длительной и беспощадной болезни Недзи.
- Пошел ты на хуй, Саске, - вслух, отчетливо, злобно сказал Киба. – Так нельзя…
На звук его голоса в комнату протиснулась круглая седая голова хозяйки.
- Ты варенья не хочешь какого-нибудь?
- Хочу, - обреченно сказал Киба. – Конечно, хочу…
Глава 6 (Sasuke|Naruto, Sasuke|Kiba, Naruto|Kiba, Suigetsu|Naruto etc.)
Суйгецу сдержал свое обещание. Теперь он таскал за собой Наруто повсюду, звонил ему вечером, предупреждая о своем появлении, неизменно ждал его после рабочего дня у ворот склада. Наруто с удивлением обнаружил, что ночной мир, казавшийся ему непонятным и запутанным, все же имеет свои законы, и первый и основной: их можно не выполнять. Стертые грани человеческих отношений, легко завязывающиеся знакомства – теперь у Наруто было около трех десятков номеров в мобильнике, - так же легко происходящее сближение и отсутствие какой бы то ни было за нее ответственности – все это далось ему просто. Оказалось, что очень просто проболтать всю ночь с девушкой, так и не узнав ее имени, и так же просто зажать податливое хрупкое тело в каком-нибудь углу, обжигаясь о горячую влажную кожу – и опять же забыть спросить имя.
Никто никогда не говорил о том, правильно это или неправильно, но так делали все, поэтому для Наруто ночная жизнь стала синонимом давно желанной свободы, и мелкие детали это подтверждали. Суйгецу как-то потратил последние деньги на вход в очередной клуб, и нимало не озадачился тем, что до зарплаты было еще далеко – это было проявлением свободы. Маленькая симпатичная девочка с густо накрашенным ртом, смеясь, рассказала Наруто, что каждый раз, выбираясь на ночь, она берет с собой несколько упаковок бумажных платочков, потому что у нее почему-то часто начинает литься кровь из носа. Это тоже было проявлением свободы. Сам Наруто однажды долго отмывал залитого кровью парнишку, ввязавшегося в какую-то драку, и после никак не мог забыть его благодарный взгляд. Взгляд этот переполнял его гордостью и чувством собственной значимости. Была и еще одна причина для гордости – Наруто легко обходился одним-двумя коктейлями, алкоголь не являлся ни целью, ни подспорьем. Заряда энергии хватало на целую ночь, даже после тяжелой рабочей смены, и только случай с Саске заставил задуматься над тем, откуда берется эта энергия.
В раздевалке на складе Саске посмотрел, как Наруто застегивает кнопку на джинсах, потом бесцеремонно взялся пальцами за пояс джинсов, и его рука легко скользнула между тканью и подтянутым животом.
Тогда Наруто вспомнил о том, что в последнее время почти ничего не ест – не было ни желания, ни аппетита.
Отпихнув Саске, он застегнул молнию и решил, что на обратном пути купит что-нибудь погрызть, но забыл, и так и улегся снова голодным. Несмотря на то, что каждую ночь Наруто искал его взглядом, уверенный в том, что Саске не мог не оценить такую свободу, и должен был появляться в клубах хоть изредка, его образ отодвигался на второй план. Рядом почти постоянно находился Суйгецу, и Наруто привык к нему, как к чему-то необходимому, ежедневно-важному, а Саске так и оставался чем-то далеким. Непонятым.
Суйгецу можно было не бояться. Он, серебристый, металлически-ядовитый, напоминающий капли ртути, оказался открытым, притягательным. Все в нем, начиная от жестко-неприятного взгляда заканчивая скользящими движениями, оказалось на стороне Наруто, и Наруто считал его если не другом, то первым на дружбу кандидатом. По крайней мере, готов был помочь всем, что было в его силах, и даже ждал того момента, когда сможет это проявить.
Когда Наруто научился разбираться в смысле быстрых взглядов, то понял и сексуальный интерес Суйгецу, но это уже не настораживало. В жизни оказалось, что физическая близость в большинстве случаев не предполагает собой никакой душевной близости, и это было легко и удобно, а то, что Суйгецу был одного с ним пола, служило достаточным препятствием для страха.
Пару раз, однако, Наруто поддавался, но больше из интереса, чем из-за настоящего желания. Ему нравилось, что Суйгецу, размыкая его губы языком, начинал задыхаться, и под гладкой кожей его рук и плеч четко обозначались напряженные мышцы. Наруто отзывчиво трогал своим языком его губы и лениво вспоминал о том, как сам потерял дыхание – тогда, когда рядом был Саске. Странное, все-таки, ощущение… Дальше поцелуев дело не шло. Наруто терял к происходящему интерес, отстранялся, улыбаясь, отнекивался:
- Баб что ли, мало…
- А это большая разница, Наруто, - сказал однажды Суйгецу, и Наруто, обдумав его слова, был вынужден с ним согласиться. Разница была. Что-то ломкое, отчаянное было в тех девушках, которые попадались ему в руки. Наруто казалось, что у каждой в глубине души притаилась большая холодная лягушка, мечтающая о том, как бы сбить свое масло. Не вникая в тонкости отношений между полами, Наруто вывел для себя одну аксиому: нет для них секса ради секса, и нет для них секса ради любви.
Существовал для девушек либо рекламный, подсвеченный блеском дорогой косметики образ себя любимой, либо ежиковатый, беспечный стервозный образ тех, кому на дорогую косметику денег не хватало. Первые считали, что подставляясь, делают одолжение, вторые считали, что произведут впечатление своей оригинальностью. И все они хотели чего-то непонятного, тягучего, настойчивого, что светилось только в их взглядах, но не произносилось вслух.
Суйгецу хотел Наруто, и Наруто знал, что даже если как-нибудь утром проснется после секса с ним, то ничего не изменится – здесь все было честно, и в этом и была разница.
Саске доказал Наруто, что секс с парнем возможен, Суйгецу доказал, что этого можно хотеть, но Наруто считал, что нет у него такой к гомосексуальным отношениям тяги, чтобы пойти на реализацию чьих-то желаний. Вспоминая свои давние фантазии, он уже не смущался – мало ли чем можно забить голову при разгрузке фуры. В последнюю разгрузку очень кстати пришлись мысли о австралийских пингвинах, например. Действительно, что пингвинам нужно в Австралии? И действительно, почему бы не представить себе, что вместо воды тогда все-таки была сперма? Гадость, конечно… С одной стороны. А с другой – это очень откровенно, сказал Саске…
Единственное, что все еще волновало Наруто – Киба. Все остальное как-то правильно и легко улеглось ровными волнистыми складками. Саске не лез в контры, и только однажды загнал Наруто в угол и назвал кретином за неправильную загрузку подъемника.
- Хочешь, чтобы эта хрень тебя придавила? Вперед! Кретин…
Наруто послушно стащил с подъемника лишние коробки, и на этом инцидент был исчерпан.
Сакура все так же упорно выкидывала круглые коробочки пудрениц, которые Наруто покупал почти каждый вечер и неизменно ставил на ее столе, предварительно открыв крышку так, чтобы она могла видеть себя в зеркало.
Выкидывать-выкидывала, но как-то смягчилась, и подставы от нее уже можно было, видимо, не ждать, судя по тому, что однажды она притащила на работу полосатый матерчатый браслет, пахнущий терпкой хвоей и морской солью и вручила его Наруто.
- Не будешь задыхаться… А то ты мне всю работу стопоришь!
Наруто, который и впрямь никак не мог привыкнуть к складской пыли, взял браслет и часто свежий лесной запах помогал ему удержать ускользающее сознание.
С остальными тоже наладилось некоторое подобие отношений, по крайней мере, Наруто перестали игнорировать, видимо, привыкнув к тому, что он всегда под рукой, исполнительный и веселый, и ни на чью территорию не лезет, работает себе и работает. И только Киба, который с самого начала показался Наруто спасением, теперь стал его проклятием. Наруто тянулся к нему, помня о том тепле, которое так помогало ему в первое время, но Киба ускользал с каким-то чуждым, вялым равнодушием и все чаще смотрел укоризненно.
Разговоры с ним сводились к «подай-отнеси», и Наруто однажды, разозлившись, попытался напрямую выяснить, в чем дело, но Киба ответил странно, и все опять зашло в тупик.
- Тебе бесполезно сейчас что-то объяснять… Когда сам поймешь, в чем неправ, тогда и разберемся.
- А если я не пойму?
- Наруто… - Киба старательно вытер пыльные руки о комбинезон, поднял глаза. – У тебя вариантов немного. Станет совсем плохо – приходи.
- Мне разве плохо? – недоумевающе спросил Наруто, но Киба не ответил.
***
- На-ру-то, - как-то хищно и отчаянно сказала Цунадэ, наклоняясь над ним. – Ты что с собой сделал?
Наруто с трудом выпутался из мутноватой дремоты и открыл глаза. За окнами брезжило серенькое утро, позади была цветастая ночь, полная свободы, а над ним угрожающе нависла разъяренная тетка. Янтарные глаза ее сияли странно, твердо.
- Привет, - скучающе сказал Наруто и поднялся. – А что случилось?
Цунадэ, не говоря ни слова, сгребла его одной рукой и выставила в прихожую, к большому, почти в человеческий рост, зеркалу. Наруто вдруг увидел себя – потускневшего, похудевшего, с глубокими тенями под глазами, пересохшими губами и тонкой горизонтальной складкой, пересекающей лоб.
- У нас на этой неделе просто фура была… - беспомощно сказал Наруто и согнулся под тяжестью теткиного подзатыльника.
- И куда тебя теперь? – спросила Цунадэ, с силой разворачивая его к себе, вглядываясь в расширенные зрачки. – К наркологу? В венеричку? К психиатру?
Наруто внезапно разозлился.
- Иди к черту, - еле выговорил он побелевшими губами. – Сколько можно? Я сказал – хочу все делать сам! Я держусь? Держусь! Деньги у меня есть, я работаю, чего вам еще от меня надо?
- Повзрослел, значит, да? – нехорошо прищурившись, сказала Цунадэ. – Значит, есть деньги – взрослый?
- У меня все нормально, - почти раздельно ответил Наруто. – Хочешь запереть меня обратно? Хочешь, чтобы я сидел дома? Хочешь, чтобы меня опять с ложки кормили? Ты-то почему этого хочешь? Ты же всегда меня защищала!
- Ты не справился, Наруто. Я надеялась, что ты окажешься умнее. Эксперимент прекращаем.
Цунадэ достала из сумочки маленький алый телефончик, но Наруто обхватил руками ее руку, заглянул в глаза.
- Почему? – спросил он. – Подожди, не звони, скажи – почему?
- Потому что! – рявкнула Цунадэ. – Я вас за свою жизнь всяких навидалась, и были люди и посильнее тебя, и те, кому сам бог дорогу указал, но и те срывались! Из-за глупости срывались, из-за прихотей! Ты знаешь, как больно было их, таких, терять? Даже чужих терять было больно, а ты мне не чужой! Ты хочешь, чтобы я смотрела, как ты себя в тупик загоняешь? Я уже убедилась, что вас только силой нужно возвращать, иначе пропадете навсегда.
Наруто отступил на шаг:
- Силой?
- В твоем случае – контролем.
Цунадэ, немного успокоившись, огляделась.
- Давай присядем.
Устроившись на диванчике, она незамедлительно закурила, и у Наруто пересохло во рту – самому курить захотелось нестерпимо, но не та была ситуация, чтобы признаваться в возникшей привычке, очень спасающей во время тяжелой работы. Наруто забрался на диванчик, положил голову на колени тетки и прикрыл глаза, дыша запахом ее духов.
Цунадэ аккуратно стряхнула пепел в маленькую белую пепельницу, сказала:
- Давай ты меня послушаешь, а потом договоримся.
Наруто кивнул.
- Иногда нам дается сила… - задумчиво сказала Цунадэ, - которая требует к себе очень бережного отношения, иначе она примется разрушать нас изнутри. Она есть не у каждого, такая сила. У тебя есть. И у него… тоже есть. Человек, который родился с такой силой, самой природой предназначен для того, чтобы побеждать. Он идет своим путем, и не знает пределов, и все преграды для него – лишь этапы, такие не ломаются, не отступают – но лишь при условии, что берегут в себе силу. Когда мне впервые его показали, я увидела в нем все, что необходимо для достижения самых запредельных планок: умение чувствовать и понимать людей, их страхи и мотивы; целеустремленность, идеально приспособленное для победы тело, уверенность и – талант. Это редкость. Когда мне его показали, я поняла, что могу дойти с ним до самого верха, ни разу не усомнившись. Удивительный он был, и безошибочно нашел свой путь. Для бойца на ринге важна не только физическая подготовка и упорство, но и особый, острый склад ума, способный принимать решения за доли секунды. Он дрался так, словно знал движения противника наперед, и иногда мне казалось, что это мистика. Хотя… Каждый талант мистичен, это что-то недосягаемое для обычного понимания. Кто и как вкладывает это в людей, я не знаю, но одного таланта мало. В нем была стопроцентная уверенность в себе, и каждому своему противнику он говорил: «ты проиграешь».
Цунадэ надолго замолчала, вытянула из пачки еще одну тонкую сигарету, закурила, выдохнув клуб белого дыма.
- А дальше? – спросил Наруто, заметив, что у тетки мелко подрагивают пальцы.
- А дальше он проиграл, - просто сказала Цунадэ. – Проиграл самому себе. Как мы не пытались его вытащить, как ни старались, но все пошло прахом. Это после я поняла, что нужно было действовать увереннее, нужно было цепляться за него, удерживать силой, менять его силой, но тогда ничего не смогла сделать. Он тоже кричал: «что вам от меня надо? Почему?». Говорил, что хочет все решать сам.
- Так что с ним случилось?
- Это не моя тайна, Наруто, - улыбнулась Цунадэ. – Это просто пример. Пример того, как человек отказался от своей силы из-за прихоти.
- А если это было для него важным? – тихо спросил Наруто, потеревшись носом о колено тетки.
- Ринг был для него важен, но это не помешало ему делать глупости.
- Я не про это. А если для него было важным то, из-за чего он ушел?
- Ты плохо меня слушал, Наруто, - терпеливо сказала Цунадэ. – Я говорила о том, что нереализованная сила уничтожает человека изнутри. Какие бы пути он себе не выбрал, он отказался от главного, понимаешь?
- Да, - сказал Наруто и протянул руку к пачке. – Можно?
- Кури, черт с тобой… Что ты по этому поводу думаешь?
- Я думаю, - проговорил Наруто, поднимаясь, чтобы взять зажигалку. – Я думаю, что ему сейчас очень плохо.
- Так что, - подытожила Цунадэ, - я не могу позволить тебе обратить свою силу против себя же. Звоним маме?
- Звоним, - сказал Наруто и поднялся, разглядывая монорельс-головоломку.
- Принеси сумку, - попросила Цунадэ.
Наруто кивнул, медленно затушил сигарету в пепельнице и вышел в прихожую. Через мгновение хлопнула входная дверь, и еще несколько секунд ушло на то, чтобы Цунадэ смогла понять, что произошло.
***
Суйгецу отнесся к проблеме Наруто неожиданно легкомысленно и даже грубо:
- Дурак. С мамой поссорился. Иди домой и дело с концом.
- Ты не понимаешь, - яростно сказал Наруто. - Если даже я сошел со своего пути, то все равно не позволю возвращать меня насильно.
- С чего сошел? – не понял Суйгецу.
- Так нельзя! Нельзя запирать меня снова, считая, что это спасение! Подумаешь, ошибся… Это ведь только начало, я еще могу что-то изменить, а меня загоняют в тупик! Если бы они прислушались к нему, если бы они ему поверили, он тоже мог бы справиться со всем сам. А они принялись его ломать!
- Кого?
- Не знаю, кого… Суйгецу, помоги мне.
- По мне, так это глупость, - сдержанно ответил Суйгецу. – Что ты хочешь? На улице жить? Денег на съемную квартиру тебе не хватит, ты сейчас навлекаешь проблемы на весь склад. Если сюда начнут таскаться твои родственники, у нас будут проблемы с начальством.
- Это все временно, - тоскливо сказал Наруто.
- Временно? – усмехнулся Суйгецу. – Тебе нужно где-то жить, а это серьезная проблема и совершенно не временная. Кто возьмет на себя ответственность за твои детсадовские поступки? От мамы он убежал… Еще неизвестно, как Саске к этому отнесется. Он вполне способен заставить тебя уволиться, кому нужны эти проблемы?
- Ладно, - сдался Наруто. – Оставь меня хотя бы на эту ночь на складе, потом я что-нибудь придумаю.
- Не могу, - сказал Суйгецу, кусая губы. – На мне материальная ответственность. Тут товара на хренову тьму денег.
- Да на кой он мне нужен? – вскипел Наруто. – Я что, собираюсь воровать, что ли?
- Кто тебя знает. Может, ты сюда за этим и пришел… В общем, Наруто… Извини, но я тебе не помощник. Я тебе советую вернуться домой и не разыгрывать истерики, и никого в это не впутывать. Ты к себе внимания требуешь, а о других не думаешь. Так вот подумай: между людьми все всегда хорошо, пока одному из них не станет плохо.
- Но…
- Это жизнь такая, - перебил его Суйгецу. – Я тут не при чем. Давай, приходи в себя, решай свои проблемы, и все будет по-прежнему. Не будь эгоистом. Можешь остаться здесь до вечера…
- Нет, - сказал Наруто, поднимаясь. Он чувствовал, как горячо и влажно ударило по глазам что-то болезненное, и теперь боялся, что польются слезы, поэтому поспешил попрощаться. – Я… у меня дела есть…
Денег в карманах куртки было ничтожно мало, и Наруто долго стоял перед хлебным ларьком, пытаясь разобраться, что в его положении более верно: купить булку побольше или булку, которая выглядела более съедобной? Посчитав деньги еще раз, он пришел к выводу, что к булке нужна еще и вода, и купил ту, которая была побольше – круглый комок пропеченного теста. Так хватало и на воду.
Остановившись на набережной, Наруто поделился булкой с деловитыми утками и долго рассматривал их серенькое водостойкое оперение. Интересно, почему им не холодно? Сам Наруто замерз до остекленения. Ныли руки и спина, от холода было трудно дышать, покалывало в глазах. Полистав телефонную книгу в мобильнике, он понял, что из всего обширного списка имен нет никого, кто захотел бы ему помочь. Да что там… Вешать свои проблемы на других – нельзя… Необдуманно, ох, как необдуманно… Но что поделаешь? Пережить бы ночь, а дальше фура, деньги на руки, тепло и хоть какое-то укрытие от холода и ветра…
А дальше что, Наруто? Возвращение домой? Конец? Суйгецу так четко и быстро обрисовал ситуацию, что надежды как-то выкрутиться исчезли. У каждого своя жизнь и впускать в нее кого-то другого из-за его детских проблем – просто нелепо. Наруто попытался представить себе, что у него дома живет какой-то посторонний человек, поссорившийся с родителями и понял, что чувствовал бы себя неловко… Вот кто-то ходит по его квартире. Занимает ванную. Кто-то раскладывает свои вещи по его шкафам или по незнанию переставляет диски с полки вниз, в сломанную стойку. И все это потому, что этот «кто-то» поссорился с родителями. Да уж…
У него придется спрашивать: что собираешься делать дальше? Не нашел себе квартиру? А он будет мяться и отвечать: понимаешь, пока нет денег…
Наруто с отвращением сплюнул и засунул руки поглубже в карманы. И все же… Как бы там ни было, но путь, выбранный Цунадэ, ложный. Человек не может вернуться к прошлому, почувствовав вкус будущего. Тот парень, о котором она рассказывала… Что-то преградило ему путь, и он хотел преодолеть преграду, сказать свое «ты проиграешь» и победить, но ему не дали, за него испугались и превратили его жизнь в ад. Как же вышло, что даже Цунадэ не поняла, что он бы выиграл, преодолел? Она же сама рассказала о том, что он был рожден для победы, почему же она его не поняла?
А точнее: что это была за преграда?
Наруто повернулся спиной к пронизывающему ветру, пытаясь хоть как-то защититься от холода, и вдруг увидел у парапета, там, где он сам стоял несколько минут назад, знакомую печальную фигуру.
Сай стоял, сложив руки на каменном парапете, цвет которого напоминал Наруто мороженое мясо, и поприветствовал Наруто без удивления. Был он странный, слишком внимательный, слишком безучастный, слишком утомленный, и Наруто всегда удивлялся, как можно быть таким изо дня в день, словно и не видя перед собой просвета…
- Привет.
- Утки все не расплываются, - сказал Наруто, глянув вниз, на подчерненную ледяным ветром воду.
- Ага, - согласился Сай.
- Ты живешь здесь рядом, - припомнил Наруто.
- Я – да. А ты что тут делаешь?
- Гуляю, - мрачно сказал Наруто, выискивая в кармане остатки крошек. – Наверное, я не смогу больше с вами работать…
Сай поежился, пряча лицо в шарф, отрешенно-задумчиво проследил глазами за вновь засуетившимися утками.
- Это не такая уж и трагедия, - мягко сказал он. – Ничего хорошего у нас нет… Найдешь что-нибудь другое.
- Понимаешь, - ответил Наруто, мельком увидев странно-выпуклые продольные шрамы на молочно-белых запястьях Сая. – Не в складе дело… Во всей моей жизни что-то не так. Точнее, теперь уже все не так. Остались только мои мысли, но они совсем не подходят для этого мира и ничего не решают.
Сай оторвался от созерцания уток, и Наруто увидел, что в глубине его матовых зрачков вспыхнул жаркий огонек, но тут же погас.
Наруто умолк, опустив голову. Морозная сонливость потихоньку овладевала его телом, а легкая куртка промерзла так, что сминалась, похрустывая, как плотная бумага.
- Я тоже один, - вдруг сказал Сай. – И с мыслями моими то же самое.
- Это по-детски, да? – спросил Наруто.
- Скорее, слишком по-взрослому. Для нас это перебор.
- Не знаю… - неопределенно сказал Наруто. – Я что-то напутал. Я где-то ошибся. Жить – так просто, казалось бы… Работай, ешь, учись. Откуда же в ней столько вопросов? И ответы-то есть, но они созданы лишь для иллюзий, для самоутешения. Хочешь что-то изменить, а жизнь опять толкает тебя обратно – работай, ешь, учись… И так поступают все. Никто не может сойти с круга, верно?
- Почему, можно… - ответил Сай. – Просто все остановить.
Наруто понял, о чем он говорит, покачал головой:
- Это возможно только тогда, когда даже ответов не найдешь. Пока есть ответы, есть шанс.
- Ты тоже дошел до грани?
- Я сейчас чувствую себя последним ничтожеством, - невесело рассмеялся Наруто.
- Тогда звони Саске, - спокойно сказал Сай. – Он тебе поможет.
После ухода Сая Наруто долго смотрел на экранчик мобильного телефона. Саске. Саске поможет. Глупость. Он первый, кто назвал ребенком, он…
Саске поднял трубку через несколько мучительно долгих гудков, и Наруто, промямлив приветствие, сказал, пытаясь собраться с мыслями и изложить свою проблему максимально четко:
- Суйгецу сказал, что ты можешь меня уволить… Я хотел попросить… Дай мне доработать недели две. Мне теперь очень нужны деньги. Это ненадолго, но важно.
Саске молчал, явно ожидая продолжения, но Наруто смог только выдохнуть:
- Все…
- Что у тебя там? – спросил Саске.
- Ерунда. Мне пришлось уйти из дома. Но я не могу вернуться. Все это по-детски, - распаляясь, начал Наруто, пытаясь отстоять свою точку зрения, - я знаю, что по-детски, но я не хочу, чтобы меня вернули к исходной точке, я хочу разобраться! Хотя, ты не поймешь…
- Я перезвоню, - коротко ответил Саске и бросил трубку.
Уложив телефон в карман, Наруто почувствовал, что его оставили последние силы, и сполз по ледяной поверхности парапета, закрыл лицо руками и тихонько заскулил, яростно кусая ткань осенней куртки. Глупости… Со всем нужно справляться самому, раз уж взялся, то борись сам… Если влез во все это, то делай все сам, не мучай никого своими проблемами! Никто же не поможет, никто не обязан, не должен, не захочет! Не имеешь ты никакого права заставлять других впускать тебя в свою жизнь!
Наруто вдруг поднял голову, вспомнив о Сакуре, и оцепенел от ужаса. Какими же путями она пришла к таким мыслям? Какими путями пришел к мысли о смерти Сай? Кто все это делает? Кто так калечит людей? Жизнь?
Тот парень, о котором говорила Цунадэ… Парень, который свернул с ее пути, который отказался от ее щедрых даров во имя чего-то другого… Кем бы ты ни был, я с тобой.
Саске перезвонил спустя десять минут:
- Слушай внимательно. Через час у южного входа метро от Складочной встретишься с Кибой. Разберетесь на месте. Делите оплату или бери у него в долг – не мое дело. И, Узумаки, делай что хочешь, но чтобы твоих мамаш на моем складе не было, понял? Увижу – уволен сразу же, еще и недостачу тебе припишу.
- Саске… - пробормотал Наруто, с трудом поднимаясь. – Ты зачем это делаешь?
- Ты не поймешь, - мстительно хмыкнул Саске и снова первым оборвал звонок.
Киба привез Наруто на самую окраину города, впихнул его, вымерзшего до бессознательного состояния, в узкую прихожую, тепло и вкусно пахнущую травами. Прикрыл дверь, предупредил шепотом:
- Со всем соглашайся и кивай.
- Ладно, - пробормотал Наруто, ничего не понимая.
Понял он уже потом, когда сидел, поджав ноги, на тесной кухоньке, и пил невероятный, обжигающий отвар шиповника, сонно слушая хозяйку.
Он узнал, что снега в этом году мало, и клубника погибнет, узнал, что подорожавшее метро - погибель для дачников, что неясно, чем кормить собак, а без сторожей в этой глубинке никак, узнал, что если бы не Киба, ей бы тяжело пришлось, и соглашался. Соглашался без конца.
Потом хозяйка присела, подперев кулачком морщинистую щеку, и вздохнула:
- Так вы вместе жить собрались?
Наруто обдало жаром. Вопрос показался двусмысленным, интимным, но стоящий рядом Киба дышал спокойно, ровно, и это позволило собраться с мыслями и кивнуть.
В самом деле, чего пугаться, кому может взбрести в голову подумать о двух парнях такое…
- Положим… Сильно поднимать цену не буду, комнатка крохотная, там вам никакого раздолья…
Хозяйка назвала сумму, и Наруто с облегчением понял, что вместе с Кибой они потянут, и на жизнь останется. Киба тоже удовлетворенно кивнул.
- Но! – Хозяйка многозначительно подняла палец. – Никаких девочек не приводить! Вы хоть ребята и молодые, но уж отнеситесь ко мне с уважением.
Наруто отставил опустевшую чашку, поблагодарил и ушел вслед за Кибой в комнату, действительно оказавшуюся маленькой, такой маленькой, что не было никакой надежды улечься на полу. И вновь Наруто обдало жаром – значит, им придется спать вместе… Тогда хозяйка может решить, что все это неспроста и…
- Она ничего плохого не подумает? – опасливо спросил Наруто.
- Ты о чем? – безмятежно поднял глаза Киба, и Наруто почувствовал, что краснеет.
Нет, ну надо же о такой ерунде думать, а…
- Слушай, - сказал Наруто, собравшись с мыслями, - мне жаль, что так получилось. Я что-нибудь придумаю потом…
- Я же сказал тебе, - прервал его Киба, - станет совсем плохо – приходи.
- Прости, - еще раз сказал Наруто, и Киба улыбнулся, поняв, за что он извиняется.
Когда за окном окончательно стемнело, Киба зажег лампу, и на пол лег теплый оранжевый круг, так непохожий на вычурные клубные огни, уютный и неяркий. Наруто, давно отогревшийся, устроился у стенки и взялся за одну из книг, пытаясь отогнать тяжелые мысли и – странное дело, - ему это удалось. Киба словно излучал необходимое чувство спокойствия, уверенности, и Наруто изредка поглядывал на него, растрепанного, с внимательными глазами, чутко очерченными мягкими тенями ресниц.
- Я хочу позвонить тетке, - вполголоса сказал Наруто, - хочу объяснить ей, почему я ушел. Только не могу слов подобрать. Все, кому я сегодня пытался это объяснить, так ничего и не поняли… - подумав, он добавил: - Может, кроме Саске.
- Скажи, что это попытка номер два, - откликнулся Киба, высыпая на плоскую тарелку горку соленых крекеров. – Или напиши сообщение. Писать всегда легче, чем говорить.
Наруто взял крекер, отгрыз от него полукруглый кусок, помотал головой:
- Больше всего меня мучает то, что я совершенно не хочу разговаривать с матерью. Ей я всегда пишу сообщения… Сегодня писал. Еле с силами собрался. Слушай, Киба... А почему только я один что-то говорю о родителях? У других-то что с родителями? Такое впечатление, что их ни у кого нет.
- У всех есть, - сказал Киба, подвигая к нему тарелку. – Жри давай, ты скоро коробки поднимать не сможешь… У всех есть, но мы же не обязаны их любить.
- Как это?.. – замер Наруто. – Как – не обязаны… любить?
- Ну… - смешался Киба. – Любовь нужно заслужить. Даже родители должны ее заслужить, а если не смогли – значит, не судьба. Спать хочешь?
- Да, - ответил Наруто, думая о другом.
- Придется тебе завтра в моей куртке идти, - озабоченно сказал Киба. – Холодно же.
И погасил лампу.
Оранжевый круг исчез, Наруто осторожно выбрался из джинсов, стащил через голову водолазку и кинул ее куда-то наугад, не зная, куда еще деть.
Темнота рядом с ним пропиталась теплом чужого тела, стала осязаемой, живой, и Наруто вдруг, неожиданно для себя самого, обхватил руками плечи Кибы, вздохнул прерывисто, ища губами его губы, нашел и не смог оторваться.
В этом движении заключалось все, пережитое днем – отчаяние, попытки разобраться в круге жизни, надежды и страх. Все то, что осталось позади благодаря Кибе и… Саске. Но Саске все так же существовал отдельно от всего остального, дотянуться до него было невозможно, а Киба был рядом, был, дышал, прижимал к себе, такой надежный, не требующий никаких объяснений.
Все, что происходило раньше – беспорядочный секс непонятно с кем, разноцветные огни клуба, прохлада кожи Суйгецу – все, что Наруто считал жизнью, превратилось в картонный мирок, а жизнь оказалась совсем близко, с собственным биением сердца, влекущая, трогающая душу, важная.
А потом пришло осознание, и Наруто откинулся назад, натянул на себя одеяло, зажмурился, кусая губы.
- Блин…
- Да ладно, - неожиданно спокойно и нежно отозвался Киба и повернул Наруто к себе. Несколько секунд Наруто блаженно молчал, уткнувшись лицом в его грудь, а потом подтянулся повыше и поцеловал его снова, уже осознанно, терпеливо, медленно, стараясь вложить в свой поцелуй все то, что сейчас ощущал: благодарность, бережность, тепло.
И опомнился он только тогда, когда Киба вдруг сжал его крепче, и Наруто телом ощутил его возрастающее возбуждение.
- Не получится, - сказал Наруто, пряча глаза. – Я не умею этого делать…
- Ты просто не знаешь, зачем это тебе, - сказал Киба. – Потом разберемся, ладно?
- Ладно, - сказал Наруто, успокоившись, снова прижался к нему и закрыл глаза.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 40 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |