Монголию и обратно, по возможности, перекрыть границу и отслеживать
поведение местных жителей в районе Манорайской впадины.
5. Ускорить формирование специального корпуса по плану комиссии
будущности. Настаиваю, чтобы использовали для основы его сибирское и
донское казачество, как самое близкое по эмоционально-психологическому
ряду. Через Туруханского Зайца решить все вопросы с Карликом и Славянином
относительно броска на Юг. При необходимости удовлетворить амбиции.
Полагаю, именем Карлика стоит назвать Петроград, это ему польстит. Именем
Славянина - несколько мелких городов. Не забудь и Туруханского Зайца. А
себе выбери город по достоинству. Уверен, после этого все образуется.
6. Бросок на Юг ориентировочно определить на сентябрь - октябрь этого
года, после сезона дождей. К этому времени важно завершить формирование
корпуса и подбор командных кадров. Советую безбоязненно привлечь для этой
цели старых генералов и одновременно усилить идеологическое обоснование
похода по освобождению индийского рабочего класса. Немедленно заключить
временный мир с Германией по принципу "ни войны, ни мира".
7. Прочее: профанирующих раскольников и самовлюбленных идиотов типа
Блюмкина, Ходковского и Соркина для начала предупредить. Напомни Карлику:
за ним швейцарский должок. Пришлю Сына Хамова, пусть не скупится, даст
столько, сколько Хаммер возьмет. Туруханскому Зайцу решить вопрос с
царским семейством. Местом заключения избрать Урал, желательно
Екатеринбург, и что-нибудь связанное с именем Ипатий. Святые Дары
переслать нашими каналами в Давос Раббину. Изыскать возможности разрыва
всех отношений России с "железным банком" и его резидентами. И следовало
бы ослабить ваш красный террор, поскольку он отрицательно действует на
нервы психопатической Европы. Ищите другие, более оригинальные способы
мести за собственные жизни.
Престольное братство. Адам".
Для того чтобы разобраться во всех тайных революционных интригах, тем
более на международном уровне, мало было целой жизни, и Опарин давно уже
потерял интерес к этим проблемам, загоревшись совсем иными, более близкими
уму и сердцу. Однако прямые указания на Манорайскую впадину, названную
штандартенфюрером, настораживали и заставляли продолжать поиски.
Еще один документ, тоже на немецком, являлся как бы продолжением первого и
также упоминал об Алтае. К нему был пришпилен пустой, без росписей,
перечень первых лиц государства, имеющих право с ним ознакомиться, и
стояла обезличенная, маловразумительная виза: "Рекомендовано не
разглашать, поместить в архив ь 00017". Тоже обезличенный автор записки
сообщал некоему Хорогу в Мюнхен, что из достоверных источников ему стало
известно местонахождение человека, носящего сейчас имя Один, и что, по
непроверенным данным, это и есть сын Владимира и Натальи Гросвальд,
германских подданных русского происхождения. Сарда Гросвальд, который
живет уединенно где-то в Горном Алтае, но ходит на Тибет, имеет доступ в
секту "Древних" и право совершать некие ритуальные действия.
В данном случае Опарина мало интересовало, кто он, этот всесильный,
рекомендовавший не разглашать сей документ даже высшему руководству;
больше всего удовлетворяло, что экспедиция Виденхофа прорвалась в Индию
через все заслоны и супруги Гросвальд, которых Адам приговаривал к смерти,
остались живы и даже родили сына со странным именем Сарда. Любопытно было
еще и то, что эту чету искали враждующие между собой тройки Троцкого (в
его команду входили Свердлов и Трилиссер) и Дзержинского (с ним Бокий и
Блюмкин). Конечно, первая тройка оказалась более активной, и Троцкий
замыслил, но из-за упорства Карлика не осуществил, поход на Индию, хотя
специально подобранный из лучших бойцов и командиров Красной Армии
экспедиционный легион стоял наготове. Это был долгий, дорогой, но лучший
вариант поиска: под видом освобождения трудового класса и крестьянства
далекой и загадочной страны захватить ее и профильтровать все население.
Тройка Дзержинского имела свои виды на Индию и мыслила не армейскими
операциями, а методами ЧК, привлекая ученых, оккультистов, мистиков и
направляя свои усилия не только на розыск загадочных супругов, но и
Шамбалы, особой страны магов, чародеев и медиумов, владеющих знаниями
древнейшей цивилизации. Для этой цели Блюмкин выезжал на Алтай, однако там
у него проявилась эпилепсия, которой раньше не бывало, и он вынужден был
вернуться.
Потом в этих командах менялись имена главных действующих лиц, кто-то
умирал, кого-то расстреливали или губили в лагерях, а поиск продолжался с
нарастающим упорством, причем по традиции чуть ли не всегда
противоборствующими сторонами, например, НКВД и немецкой тайной полицией,
которые в Индии иногда сталкивались нос к носу. После войны супругами
Гросвальд занимался сам Берия, какие-то американские спецслужбы, некий
фонд "Астрийский легион", существующий неизвестно в какой стране, и даже
само общество "Шварцмери". Собственно, почти весь послереволюционный
период посвящался поиску этих супругов.
Причем все, кто занимался розыском Гросвальдов, словно сговорились никогда
не называть причины, зачем они это делают. Сговорились, независимо от
явного соперничества и вражды между собой. Опарин чувствовал: еще немного,
и можно утонуть в исторических загадках, потерять убежденность, и, чтобы
отмести сомнения, он поехал в Киров.
Ученый Неверов оказался еще крепким, подвижным человеком лет пятидесяти,
весьма жизнерадостным и с совершенно светлым умом. Пятнадцатилетнее
пребывание в психбольнице, подавляющие волю уколы отразились лишь на
одном: глаза его были отделены от души, а тут еще врожденное косоглазие...
Без привычки было не понять, о чем он думает, куда смотрит и где в тот или
иной миг пребывает его душа.
Печально было видеть, что этот мыслитель болен...
Опарин знал, что Неверов живет один, но в доме ученого оказались ученики,
постоянно жившие тут около года: два американца, совсем молодая итальянка
с орлиным носом и альбиносного вида швед, которые записывали каждое слово
учителя, вели тот же образ жизни, что и он, и были в восторге от его
гениальности. Они безропотно и страстно исполняли всякую его волю,
готовили пищу, мыли полы в доме, мели двор, что-то ремонтировали, красили,
занимались рассылкой писем и ни минуты не сидели без дела. А сам Неверов,
босой, обряженный в платье из грязной мешковины, под которым ничего больше
не было, медленно расхаживал, сверкая голыми коленками, и время от времени
произносил нечто подобное:
- Правая нога человека существует для начала всякого движения. И прежде
чем что-то сделать, сосредоточьте на ней все свое внимание и лишь после
этого начинайте движение...
После освобождения из застенков лечебницы он несколько отошел от поиска
прародины человечества и увлекся идеями Порфирия Иванова, объявил себя его
духовным наследником и ходил по снегу босиком, обливался водой на морозе и
считал, что тело следует держать в постоянном холоде, чтобы через
несколько поколений понизить его температуру на один градус и тем самым
замедлить процессы старения организма. Журналиста Опарина он знал по
газетам, и потому, пользуясь случаем, решил сразу же сделать его своим
соратником, чтобы тот стал глашатаем холодного, северного образа жизни.
Пришлось вместе с ним и иностранцами походить босиком по земле, облиться
ледяной водой из колодца, поесть без хлеба и соли репчатого лука с сырой
морковью и, воспользовавшись паузой, когда у Неверова и учеников наступит
обязательный час молчания (по его мнению, такой ритуал дает наивысшее
внутреннее сосредоточение) - медитации, Сергей начал рассказывать о своих
предположениях относительно Таймыра и Беловодья. Но только подошел к теме,
как ученый нарушил обряд и резко оборвал его на полуслове.
- Молчать! Не смейте! - глаза и душа его впервые совместились, и Опарин
увидел перед собой сурового, жесткого и вполне здорового человека.
Американцы было раскрыли рты, мол, это очень интересно, и были тут же
по-зимогорски наказаны. Учитель достал из своей одежины две большие
булавки, на глазах Опарина и остальных учеников проколол им языки, оставив
эти булавки торчать. Затем продлил им молчание еще на час, а сам взял
Сергея под локоть жесткой рукой, отвел за огород и стал делать выговор:
- Что вы молотите языком, когда я объявил час молчания? Вижу! Вижу, зачем
вы пожаловали! И вижу, что вы человек посвященный!.. Но это не значит, что
надо разлагать мне учеников. Вы лишаете их радости познания бытия! Вы
порождаете в них сомнения в учителе!
- Ничего себе радость! - возмутился Сергей. - Зачем же им языки
прокалывать? Это ужас!
- Вы ничего не поняли! Ужас... - Неверов выпустил локоть. - Да они
счастливы! Счастливы, даже когда получают наказание. Они же все там
рехнулись от благополучия, лени и тоски! А я им приношу счастливые моменты
познания!
- Познания чего? Жестокости?
- Познание тайны русского народа! Они ведь за этим ко мне пришли...
Думаете, приятно ходить в этих лохмотьях, лить на себя воду или морозить
ноги на снегу?.. Да я с детства холода боюсь! Но они же ждут этого! Ждут
чего-нибудь необычного, нестандартного! А поскольку у них сознание на
примитивном уровне и они ни о чем, кроме всяких индейских обычаев или
загадок инков не слышали, то приходится изобретать нечто им знакомое. Язык
проколоть - это они понимают!.. Человек чувствует себя счастливым, когда
познает тайну через знакомые ему образы и ритуалы. Им же потом у себя на
родине придется открывать подобные школы. А чем они привлекут к себе
обожравшуюся и тоскующую публику? Да только "зимогорством"! Потому что у
них разум дремлет, а душа пустая, как бубен. Вот и радуются всякой
дикости! И им не нужно знать ничего ни о родине человечества, ни тем более
о Беловодье.
- Значит, ваш научный труд о Таймыре - такая же авантюра и выдумка, как и
школа? - спросил Опарин, теряя доверие.
- С чего вы взяли?.. Труд о родине человечества создан для внутреннего
национального пользования, а не для этих... - он кивнул в сторону дома. -
А мне нравится ваша идея насчет таймырского Беловодья. Есть рациональное
зерно. Главное, там холодно, всегда холодно и можно не обливаться... Если
у вас есть благородные замыслы - действуйте! Действуйте без промедления,
пока мир окончательно не превратился в сумасшедший дом и не опустился в
бездну мрака и хаоса. Несите эту светлую мысль, освещайте путь людям. И
пусть прозреют слепые!
Можно было прощаться с ним и уезжать, однако Неверов снова схватил за
локоть, притянул.
- Вижу, вы человек не только посвященный, а еще мыслящий... Что мне
посоветуете? Видели эту макаронницу у меня? Глубоко несчастная барышня, и
больна. Семнадцать попыток суицида. Насмотрелась с детства сексуальной
заразы и ей втемяшилось, что совокупление с ней - божественно. Нет,
вылечить, конечно, можно, дать ей возможность, к примеру, почувствовать
русскую бабью долю. Но ведь уедет и опять заболеет. Потому что страшна,
как баба-яга, кто с ней в постель ляжет? Опять завихрения начнутся... Как
вы считаете, если я объявлю ее богиней любви - поможет? Но с полным
запретом секса? Какой у богини может быть плотский секс!.. Поможет?
- Не знаю, - чтобы отделаться, сказал Опарин.
- Вот и я пока не знаю. Сомнения мучают. Объяви, так эти убогие американцы
с нее не слезут. Им же так-то женщины не нужны, но если макаронница -
богиня и есть запрет - в доску расшибутся. Любовь, не любовь - они уже
этого не понимают. Конечно, рискованно, да пусть хоть чуть-чуть
почувствует себя женщиной...
Сергей высвободил руку и пошел задами, выискивая проулок между огородами,
чтобы выйти на улицу.
- А что со шведом делать - не посоветуешь? - вслед спросил Неверов. - Сын
миллионера, свой самолет есть, даже человечину пробовал. Ни холодом, ни
обливанием уже не поможешь! Ты не знаешь, чем бы его таким полечить?..
Полоса крупных разочарований еще не убила надежду, и Опарин решил испытать
последний шанс - встретиться с академиком Насадным. В Питер он приехал
ранним весенним утром и, невзирая на время, стал стучать в двери - звонок
оказался отключенным. Достучался лишь к вечеру...
Исследователь звездных ран кипел от гнева, когда открывал, однако, пытливо
взглянув на гостя, смилостивился и впустил. Дело было первого мая, в
праздник по советскому календарю, и по этому случаю академик обрядился в
парадный костюм с двумя звездами Героя Социалистического Труда и десятком
орденов. Столь мощный "иконостас" на груди никак не сочетался с внутренним
убранством квартиры, и бескорыстный искатель счастья для униженных и
оскорбленных в тот же час отнес Насадного к своим пациентам.
- Что вам угодно, молодой человек? - встретил он журналиста ледяным
вопросом, и что бы потом Опарин ни говорил, какие бы доводы ни излагал,
каменный тон академика не изменился. Его никак не поколебала повесть об
отсидке в политической тюрьме, о доле диссидента в России, впрочем, как и
рассказ о журналистской деятельности, приведшей к новому противостоянию
власти. И лишь когда он поведал, что ищет страну счастья - Беловодье,
иначе говоря, родину человечества, голос Насадного чуть оттаял и сделался
старчески дребезжащим.
- Вы больной человек... Понимаете, что вы - больной человек?
- Возможно, - согласился Опарин. - Есть элемент навязчивой идеи... Почему
же те, кто считает себя здоровым и выглядит здоровым, ничего не делают?
- Никогда не задавайте мне риторических вопросов, - обрезал академик. -
Что вы от меня хотите?
- Указать место, где произошел человек, где пробудился его современный
разум.
- Зачем это вам?
- Хочу собрать всех несчастных, обездоленных, страдающих, всех обиженных и
невинно наказанных, чтоб поселить в Беловодье.
- Абсурд! Этого невозможно сделать! Никогда!
- Все лишь говорят - невозможно, бессмысленно, неразумно, а кто-нибудь
пытался это сделать? А вот я попробую!
- Подобные опыты были, - тяжко вздохнул академик, уклоняясь от блестящего
взора. - Двести лет назад такие же романтики бросились за океан, в
Америку. Но за ними ринулись полчища летариев... - преступников,
человеческого отребья, и Новый Свет превратился в мусорную свалку.
Полюбуйтесь теперь на страну счастья, подумайте, на чем она стоит... И так
было всякий раз, как только открывали на земле неизвестный материк или
остров.
- Как странно! - очарованно произнес Опарин. - Никогда не рассматривал
Америку как Беловодье...
- А ее и нельзя так рассматривать. Искали-то Индию, а открыли... еще одну
землю обетованную для рабов и сброда. Европа очистилась от грязи, и до
середины прошлого века был относительный покой. Нет худа без добра...
- Нет - вы знаете... Я же чувствую!.. Знаете и не хотите сказать. Она же
существует, родина человечества?
- Вероятно, где-то существует. Иначе бы люди не искали.
- Но где? Где родился человек?
- Говорят, в Африке, - попытался уклониться Насадный. - От обезьяны, в
процессе эволюции. Почитайте Дарвина, и все станет понятно.
- Думаете, не читал?.. Вы же сами не верите в это! Его больной взор сиял,
дыхание стало отрывистым и поверхностным.
- О каком человеке вы говорите? - мрачно спросил академик.
- Знаю, вы работали на Таймыре! И открыли метеоритный кратер... Даже
построили там город будущего!
- Сейчас это мертвый город... Вам ни о чем это не говорит?
- Признайтесь, Беловодье - это и есть ваш метеоритный кратер?
- Блаженны верующие...
- Хорошо, не говорите! - замахал руками Опарин. - Вижу, не можете открыть
мне тайны. Но я все понял
- Беловодье - райский сад! Какой к черту сад в Арктике? Вы соображаете? -
теперь уже возмутился Насадный. - Земля Санникова - мечта, и не более.
Только мечта о Беловодье! Миф!
Опарин улавливал недосказанность, полагал, что академик повязан какой-то
клятвой и потому молчит. В общем-то, и правильно делает, поскольку
приобщенный к существу вопроса человек и так все поймет.
- Я заселю этот город! - пообещал он. - Продолжу ваше дело. И если есть
желание, приезжайте. Там вы будете счастливы.
- Безумец! Ваша община, ваше Беловодье немедленно окажется под властью
дарвинов! И вы тоже...
- Под властью кого? - переспросил Опарин.
- Людей, которые живут на свете всего один раз, - поняв, что затронул
ненужную тему, уклонился собеседник.
Однако от проницательного журналистского ума уклониться было невозможно.
Он нащупал жилу, ключ к разгадке знаний академика.
- Кто такие дарвины? Последователи известной теории?
- В какой-то степени, да...
- А если быть точнее?
- Вы что, следователь?
- Нет, я журналист!
- Не вижу большого отличия, - пробурчал академик. - Журналисты обслуживают
власть. А всякая власть сейчас принадлежит летариям...
- А это кто такие?
- Дарвины...
- Я не обслуживаю власть! И никогда не обслуживал! - с гордостью сказал
Опарин. - Всегда стоял к ней в оппозиции и делал это интуитивно,
- Хотелось бы верить, - проговорил Насадный, глядя куда-то мимо. -
Впрочем, да иначе не мечтали бы о Беловодье...
- Если этим дарвинам принадлежит власть, значит, они деятельные,
предприимчивые люди?
- Да, этого у них не отнимешь. И жить торопятся, и чувствовать спешат...
Потому что срок отмерен - душа умирает с телом.
- Ну, ну! - поторопил Опарин, сдерживая трепет собственной души. -
Продолжайте! Они такие же люди, как все? Или есть какие-то приметы,
отличия?
- Сейчас они очень похожи на людей, - не сразу вымолвил Насадный. -
Практически такие же, хотя мы их очень точно чувствуем, узнаем и редко
ошибаемся. Они живут среди нас и давно смешались с нами, однако это лишь
видимость - настоящего смешения нет и быть не может. Поскольку у них
совершенно другая природа, чем у всего остального человечества.
- Другая природа? Что это значит? Они что, пришельцы из космоса?
Академик усмехнулся и встал, отчего Опарин почувствовал себя наивным юнцом
и решил молчать.
- В том-то и дело, что они земные, и, можно сказать, из земли пришли, -
почему-то устало произнес искатель звездных ран. - Но произошли от
приматов. Это ракшасы, потомки Пуластьи. Так их называют в Махабхарате.
Правда, о происхождении у них на лбу не написано. Когда стреляли желтыми
стрелами с отравленными наконечниками, еще были не людьми, а просто
воинствующими дикими существами. И очень легко узнавались. Потом они
отличались тем, что изобрели способ обогащения, прежде немыслимый, -
давать деньги в рост. Впрочем, они отличимы и сегодня, и не обязательно
опытным глазом, поскольку остаются такими же воинственными, беспощадными и
по-прежнему занимаются древним промыслом - дают деньги в кредит под
проценты. Деньги зарабатывают деньги... И еще, полное отсутствие совести.
К сожалению, это участь всех, кто живет в первый и последний раз. Они
чувствуют свой короткий век, и потому, как комары, надоедливы и очень
больно жалят. Отсюда их стремление управлять, властвовать, накапливать
состояния... Они проникли всюду, потому что имеют более высокий социальный
потенциал, как все, живущие лишь единожды. Большинство государств - увы! -
находятся под их управлением и Россия в том числе. И в каждом из нас
теперь сидит маленький дарвин, эдакая симпатичная мартышка с хорошо
развитым жевательным аппаратом. В одном человеке она жива и активна, в
другом дремлет, но можно разбудить ее в любой момент... Вам не приходило в
голову, отчего добропорядочные люди иногда идут на обман, подлость или
преступление?
- Постойте, - вдруг спохватился Опарин. - Значит, Дарвин написал об их
эволюции?
- Дарвин был сам из породы дарвинов. И поведал миру, как появились его
соплеменники. Он и термин этот как бы утвердил: раньше их называли
летариями.
Опарин слушал его с клокочущим сердцем и дыханием, однако вскормленный за
много лет журналистской практики тайный червь сомнения то и дело норовил
выползти наружу и принять позу кобры.
- А другие люди?.. Нет! В то время уже был человек разумный? - спросил он
страстно.
- Конечно, был. Иначе как бы мы узнали об этом? Летарии разнесли и
утвердили мысль о смертности человека, - продолжал академик, находясь в
состоянии глубокой задумчивости. - От них пошла ложная аксиома, дескать,
что из земли пришло, в землю и уйдет, - ведь гои предавали мертвое тело
огню, тогда как дарвины, прежде съедавшие своих покойников, стали
закапывать их в землю.
- Кто такие гои?
- Люди Звездной Раны, имеющие божественное начало.
- Все равно не понимаю! - чуть ли не закричал от досады Сергей Опарин. -
Это фашистская теория - делить людей по сортам!
- А разве вы не делите их в обыденной жизни? Хотя бы по признаку наличия
совести?
- Да-да, - признался он, смущенный. - Это я понимаю...
- Дарвины придумывают законы, то есть определяют правила игры, условия,
чтобы не пожирать друг друга. И все равно поедают своих соплеменников,
потому что невозможно создать заповедей выше, чем законы совести. Их
влияние очень сильно и воздействует незаметно. В один прекрасный момент
вдруг обнаруживаешь, что у тебя вместо чувств начинают появляться страсти.
Вы разделяете эти понятия - чувства и страсти? Можете себе представить,
что будет, если произойдет полная подмена? Человек обретает демоническое
начало.
- Почему-то никогда ничего об этом не слышал, - признался Опарин. - Но все
время верил, что произошел не от обезьяны.
- И не услышите... И не вздумайте писать! Вас немедленно объявят
фашиствующим журналистом.
- Какой смысл цивилизованному Дарвину воспевать эволюцию человека из
обезьяны? Когда по логике вещей он должен всячески это скрывать?
- Была цель - низвергнуть гоев, - невозмутимо, как перед студентом, стал
излагать Насадный. - Приземлить божественную природу той части
человечества, которая всегда довлела над обезьяньей природой дарвинов,
стереть разделяющие грани материалистической теорией эволюции. В прошлом
веке тоскующий разум человека был падок на новомодные и оригинальные
теории. Но все началось много раньше, и основоположником был известный вам
Аристотель. Он вскормил и послал Александра Македонского в его знаменитый
поход с единственной целью - уничтожить все древнейшие памятники истории
существования человека благородного. Так была сожжена Авеста, подобная
участь ожидала и Индийские Веды, если бы против этого не восстала его
армия. Поистине великий полководец, гои из царского рода, прозрел, когда
уже было поздно. Его умертвил посланник Аристотеля. А из его учения
выползли все самые мерзкие теории, в том числе дарвинский марксизм. Но как
бы они ни старались, стереть эту грань невозможно лишь по одной причине:
дарвины живут на свете всего один раз, тогда как гои, имея другую природу,
- по сути, вечно. Отсюда и возникает зримый отличительный признак - иные
мироощущение, совесть, отношение к власти, к жизненным ценностям. Кто
живет в материальном мире, тот может объяснить все, но это еще не значит
найти истину.
Опарин долго молчал и затем, чувствуя родственную душу, неожиданно
предложил академику поехать вместе с ним на Таймыр.
- У меня есть деньги на экспедицию! - заверил он. - Впрочем, нет, я хотел
сказать... есть цель. Есть информация! Через несколько десятков лет теплые
океанические течения изменят русла и уйдут в северные моря. Потоки теплых
рек сойдутся в районе Таймырского полуострова и Северной Земли.
- Я устал, - признался Насадный. - И еще не так стар, чтобы ездить по
местам, где мне было хорошо... И вам не советую.
* * *
Он не послушал совета и, покидая заваленный камнями дом академика, уже
решил ехать на Таймыр, чтобы самому посмотреть на Астроблему и родину
человечества. Пора было отказываться от всевозможных толков, учений и
воззрений, а начинать строить собственное представление о Беловодье.
Он взял деньги, какие были на счету фонда, и вылетел в Латангу через
Красноярск. И вот здесь, поджидая свой рейс, он обратил внимание на
объявление в местной газете, вызвавшее сначала усмешку, а затем крайнюю
обеспокоенность. "Компания "Белые Братья" приглашает к совместному,
строительству общества двадцать первого века! Всех россиян, уставших от
экономических и социальных кризисов, от дурных политиков и преступной
среды, всех русских людей, стремящихся жить традиционной общинной жизнью,
всех, кто чувствует себя бездомным, гонимым и несчастным, мы готовы
принять под свою защиту. Каждый получит посильную работу, благоустроенное
жилище, бесплатное медицинское обслуживание, образование и достойную жизнь
в экологически чистом районе нашей планеты. Преимущественным правом
пользуются мужчины и женщины от шестнадцати до пятидесяти лет - возраста
мечты, созидания и надежд! Мы ждем вас, чтобы вместе вступить в третье
тысячелетие!"
И было несколько контактных телефонов...
Опарин не сразу понял, что это - конкуренты! Причем уже развернувшие свою
деятельность, если дают такие объявления. И не где-нибудь, а здесь, в
Сибири, в относительной близости от Беловодья! Благородная, оригинальная
мысль всегда носится в воздухе и выигрывает тот, кто первый ухватил и
реализовал ее.
И не благодарное это дело - идти за счастливчиком следом, подбирая за ним
отвал отработанного материала.
Он несколько раз порывался связаться с этими "Белыми Братьями" (уж не
одноименная религиозная ли это секта, некогда процветавшая в Питере?) и
уже снимал телефонную трубку с автомата, но всякий раз спохватывался, что
не готов к разговору с конкурентами: что им сказать? Замысел он свой не
запатентовал, предъявить права на идею нельзя, а потом, - эта компания уже
работает, уже созывает несчастных и готова предоставить им всяческие
блага, тогда как он лишь ищет подходы к реализации своих устремлений.
Разве что побеседовать на предмет обмена опытом?..
Некоторое время Сергей ходил и успокаивал себя, что Сибирь огромная, что
благотворительного дела тут хватит всем и важно сейчас точно установить,
где же существует Беловодье. А установив, можно достаточно легко обойти
всех конкурентов, ибо другой страны счастья на земле не существует.
Потом, уже в самолете, он все-таки пожалел, что не позвонил и не выяснил
хотя бы примерного месторасположения "Белых Братьев". Ведь это ни к чему
не обязывало, а на обратном пути, в виде получения опыта и истинного
представления о благотворительной компании, можно было использовать
известный журналистский прием: принять приглашение, войти и увидеть все
изнутри.
Первое, что бросилось ему в глаза на стене латангского аэропорта, -
реклама "Белых Братьев", весьма напоминающая агитплакаты комсомольских
строек: улыбающиеся, красивые мужчина и женщина в белом стояли на фоне
сверкающего стеклянного купола - космического сооружения! - и звали за
собой. Правда, строитель общества двадцать первого века немного смахивал
на Шварценеггера, а женщина отличалась от комсомолки коротенькой юбочкой и
заметной сексапильностью.
Ниже была надпись: "Белый Город - город будущего!"
У Опарина сразу же от обиды защемило сердце: они успели раньше! Это же
надо - с кровью родить идею, пройти такой путь, с великими трудами
установить местонахождение Беловодья, чтобы приехать сюда и обнаружить
свой воплощенный замысел!..
"Белые Братья" все делали правильно, последовательно и изобретательно,
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |