Прошел год как Аристарх Рафаэлович Ремезов буквально ворвался на авансцену отечественной литературы. Каждые несколько месяцев выходили его новые книги; редко выпуск литературного журнала - не проходил без помещенного туда рассказа Ремезова; и чуть ли не с интервалом раз в неделю - одна из газет обязательно печатала с ним интервью... Он работал на износ. Каждый новый день делился на два обязательных отрезка: в первом писал он; во втором, обложившись различной литературой, - он был "читателем". Так, где впервые, где заново, были прочитаны: Кафка, Борхес, Сарамаго, Довлатов, Кортасар, Маркес, Гари, Пруст, Джойс, Грасс, Стриндберг, Гофман, Зюскинд, Фробениус, Эмис, Аксенов, Солженицын, Набоков... (И еще чуть ли не с сотню писателей). В интернете выискивались литературные и филологические сайты; в распоряжении Ремезова оказались электронные библиотеки мира (благо, что и английский и французский знал в совершенстве, а за это время научился читать - почти без словаря - и на немецком)... Сон был сокращен до минимально-необходимых: трех-четырех часов; на приемы пищи и прочие "обязательные" процедуры - в день отводилось не более получаса; все остальное время - он работал... Тем более, что никто теперь ему не мешал: с работы ушел, с женой развелся, любовница ушла сама, родители неожиданно эмигрировали в Израиль (мол, хоть под конец жизни, поживем спокойно...)...
И не зная даже, когда случилось это, (и, видимо, это было лишь следствием произошедших с Ремезовым изменений) - Аристарх Рафаэлович вдруг почувствовал, что попал в какую-то жуткую зависимость. Ведь он теперь не мог остановиться! Да и стоило ему лишь замедлить шаг, как тотчас же грозил напасть на него маниакально-депрессивный психоз... (А то и что "похлеще", о чем Ремезов и упоминать боялся).
Теперь, чуть ли не ежеминутно, Аристарх Рафаэлович должен был "вкачивать" в себя все новую и новую информацию; пропускать ее через себя (трансформировав, быть может, в какой-то мере через собственное литературное творчество); часами он просиживал за компьютером, книгами, журналами; белыми - становившимися вскоре исписанными - листами бумаги; рылся в энциклопедиях, разгадывал кроссворды, решал шахматные задачи... Его мозг должен был работать на максимальных скоростях; иначе, чуть замедлялся ход, - и наступала апатия к жизни, хандрическое нежелание вообще жить, откуда-то выползавшие страхи, незаметно заполнявшая его затуманенное сознание неуверенность, ну и все то остальное, - отрицательно-нежелательное, - от которого Ремезов мог избавиться только одним - разогнав свой мозг на предельные обороты, заставив его (себя) все время запоминать, думать, анализировать...
Вскоре Аристарху Рафаэловичу стало скучно жить. Те нечастые окружающие, "успевавшие" в специально отведенное для этого время пообщаться с Ремезом по телефону, или - что уже случалось весьма редко, и поистине считалось для них большой удачей - переговорить в "живую" - казались Аристарху Рафаэловичу необычайно глупыми, а то и просто: дураками, да занудами. Телевизор он не смотрел (ничего "умного" оттуда не слышал), радио отключил (трудно подстроиться под интеллектуальные передачи), телефон включал всего раз в день на час... И в один прекрасный момент - который, учитывая то состояние, в котором Ремезов теперь находился, наступил достаточно внезапно - Аристарх Рафаэлович почувствовал, что сходит с ума...
Длинная кавалькада - медленно, с какой-то особой осторожностью - движущихся легковых машин да автобусов, подождав пока традиционно заспанный и полупьяный сторож, откроет шлагбаум, въехала на территорию кладбища.
Люди разного возраста, среди которых (как это всегда угадывалось, быть может, даже и не по лицам, а по какому-то "особому" чутью) были родственники, просто знакомые, как, впрочем, и не лично знакомые, а лишь по ставшему близким - творчеству, (бродили какие-то дети, понуро курили хмурые мужчины, обречено озирались заплаканные женщины), постояв "необходимое" время возле свежей могилы, и, дождавшись пока сначала опустят, а потом и забросают землей, гроб, перешептываясь и вспоминая (может быть, как принято - только с хорошей стороны) покойника, стали постепенно разбредаться, большинство, о чем-то сожалея, и уж точно вряд ли кто, понимая, - почему тот так рано ушел из жизни (...убийство... да нет, - сам... револьвер нашли зажатым в руке... как аристократ... в висок...).
А через год, кто-то зашедший на кладбище (по вынужденной необходимости, ведь мало кто заходит туда случайно), мог прочитать на небольшом гранитном монументе: Аристарх Рафаэлович Ремезов, писатель...
09. 03. 04 г.
рассказ
Сновидение
Как-то раз Артур почувствовал, что его сон слишком затянулся. Сначала он не обратил на это внимание. Потом, подумал, что, вероятно, так и должно быть. Пока, наконец, не понял: страх - (возникший неожиданно, сам по себе, и ощущаемый Артуром как нечто, абстрактно-неразличимое, но все же, вероятно, реально существующее; а до того, что невидимое, - то просто потому, что существует в ближайшей - к фокусу происходящего сновидения -плоскости; и, вероятно, стоит задаться целью заметить его; но, удастся это, - и не исчезнет ли он тогда сам?.. этот сон?!) - начинает постепенно заполнять его всего без остатка. И тогда, впервые - где-то рядом, пока еще тоже не ощутимое, невидимое, неосязаемое, - не явила, во всем представленном великолепии, опасность: что он, собственно, может и не проснуться вовсе.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |