— Кто ты такой? — в игру включился Снейп. Любопытство сгубило не одну сотню книззлов, профессор.
— Я человек, — в этом Гарри был совершенно уверен.
— Отвечайте по-английски, Поттер, — как можно четче проговорил Малфой.
Вот только не имел Веритасерум подчиняющего эффекта, не имел. Вопроса не прозвучало, отвечать Гарри не стал. Он не сводил взгляда с бликов на банках, в которые были заключены жутковатые твари. Могут ли они ожить, если разбить стекло? Вряд ли.
— Почему вы не говорите на родном языке? — зельевар еще раз попытался зайти с другой стороны.
— Я не хочу, чтобы вы понимали мои слова.
Мужчины переглянулись. Аристократ поднял палочку, но Снейп неожиданно вскинулся и встал между ними.
— Никаких заклинаний, никакого принудительного воздействия. Ему двенадцать лет. Помни об этом.
А вот на этот раз действительно спасибо, профессор.
И снова Люциус не позволил эмоциям отразиться на лице. Только ненадолго задержал на Снейпе взгляд и не слишком довольно кивнул. А затем медленно убрал палочку в трость. Еще минут пятнадцать Гарри охотно признавался, кем он не является и чего не делал никогда в жизни. Список можно было бы продолжать до бесконечности, ибо жизненного опыта у него, как выяснилось в процессе, не было совсем. По крайней мере до сих пор он успел сделать и повидать смехотворно мало. Затем действие Веритасерума закончилось, и гриффиндорец невинно поинтересовался, не рассказать ли старшим об особенностях нарезки златоглазок или способах удобно устроиться на парте во время урока истории. Раз уж их так интересует именно его последнее времяпровождение, то надо признаться, сегодня он занимался именно этим.
— Когда вы выучили русский, мистер Поттер? — поинтересовался Малфой.
— Еще до Хогвартса, пока дома сидел, и делать было нечего, — он небрежно пожал плечами, будто это было таким пустяком, о котором и говорить не стоило.
Снейп только скривился и махнул рукой на дверь. Разлившая в воздухе ярость Малфоя приятно грела душу.
Достав в спальне карту Мародеров, Гарри убедился, что алхимик остался в лаборатории, а свежеиспеченный директор сидит в своем кабинете. Рядом также виднелась точка, подписанная «Драко Малфой». Он усмехнулся и спрятал карту. Еще минут через десять он забрался под одеяло. Рука привычно скользнула под подушку.
И пальцы коснулись холодной шершавой кожи.
Гарри замер. Он уже догадывался, что именно нашел в собственной постели, но очень хотел ошибиться. Но нет — дневник Риддла, уже очищенный от копоти, приглашающее шелестел страницами.
«Н-да, день подарков. Раз уж нам так сегодня везет, давай пойдем гулять, вдруг еще чего интересное перепадет», — предложил Крис, листая чистые, чуть обугленные страницы.
* * *
Переписываться с Риддлом, как и давать ему знать о том, что у его дневника в который раз сменился хозяин, Гарри не хотелось. Но и оставлять его в спальне было слишком опасно. Сомнительно, что Люциус Малфой удовлетворится вчерашним разговором и оставит его в покое. Если бы после уроков его вещи оказались не на своих местах, Гарри это не слишком удивило. Поэтому он благоразумно уменьшил запасную мантию с отражателями и спрятал в сумку. Также туда легли мантия-невидимка, дневник и карта мародеров. Остальные вещи либо достались ему от Дадли (вот уж что точно не жалко потерять), либо были куплены в Косом переулке и особой ценности не представляли.
На чарах он чувствовал себя шпионом, взявшим в секретной лаборатории склянку с последней разработкой и случайно задержавшимся в двух шагах от порога. Надо безмятежно улыбаться и не показывать, что куда-то торопишься. И не тянуться к сумке через каждые пять минут, проверяя, на месте ли черная тетрадь. Тетрадь, к сожалению, была на месте. Справившись с заданием, Гарри откровенно скучал. Гермиона шепотом указала однокурснику на неправильный взмах палочкой, тот в ответ молча ткнул в цветущую ветку вишни. Какая разница, как держать палочку, если заклинание все равно работает? Грейнджер досадливо тряхнула пышной каштановой копной и обиженно отвернулась. Ей еще предстояло зачаровать свой цветок, упрямо отказывавшийся распускаться до конца, несмотря на идеальный жест и правильную формулировку. После урока Гарри пришлось притвориться, что ему срочно нужно в библиотеку, и обед придется пропустить. Гермиона пообещала присоединиться к другу через двадцать минут и, получив благосклонный кивок, вместе со всеми ушла в Большой зал.
Гарри, который, разумеется, если куда и собирался, то уж точно не в библиотеку, под мантией-невидимкой спустился на третий этаж. Задержавшись ненадолго в туалете Миртл, он убедился, что незнакомый человек, вероятно, кто-то из авроров, находится в спальне второго курса. Как и следовало ожидать, Малфой не терял времени зря. Но почему же не решился лично обыскивать чужой сундук? И что именно хотел найти? Теперь, когда все подозрительные магические предметы лежали в сумке, он был совершенно не против, чтобы кто-то осматривал его гардероб. Особенно если этот кто-то будет настолько любезен, что сложит носки попарно. Но надеяться на это было глупо. Внезапно сердце кольнуло нехорошее предчувствие.
«А если он не взять, а, наоборот, подбросить что-то хочет?»
«Лишь бы это что-то было полезным. И дорогим, тогда мы его сможем продать, — не раздумывая, произнес Крис. — И дать Скитер еще одно интервью. Ты же сам хотел стать самой противоречивой и непредсказуемой личностью в Британии, чтобы Дамблдор потом не знал, как преподнести обществу Избранного. И чтобы это самое общество потом с замиранием сердца ждало, будешь ли ты убивать Темного Лорда, присоединишься к нему или и вовсе станешь издавать детские книжки с авторскими иллюстрациями».
«Отлично, то есть, если мне через пару часов покажут жертвенный нож со следами крови, надо будет вежливо предупредить, что его ни в коем случае нельзя чистить и поинтересоваться, из которой именно жертвы Малфой его достал. И с легким укором попросить вернуть на место, пока ритуал не сорвался».
«О-о-о, хотел бы я видеть лицо нашего нового директора, когда он услышит от тебя нечто подобное! Но зная, насколько он прижимист, не думаю, что Малфой подарит нам что-то стоящее. И вообще вряд ли хоть что-то подарит. Вот поколдовать с чужой палочкой, а затем подбросить ее владельцу — это его».
О палочке Гарри не беспокоился. В кармане мантии он ее не носил, а вытащить оружие из чужого рукава только очень ловкому вору дано. С таким же успехом можно ждать, пока она сама выпадет.
«Я вот думаю, что делать с дневником? Уничтожать теперь нельзя. Ну, если его и в самом деле прислал Дамблдор, то он ведь наверняка потом спросит, что я с ним сделал. Не могу же я честно признаться, что тренировал на нем Адское пламя…»
«Его в двенадцать лет никто не наложит. Даже сам Дамблдор. Так что этот вариант уж совсем дико звучит», — зевнул Крис.
«Соврать, что случайно потерял? Такую отговорку можно использовать только один раз, — Гарри еще не забыл, что ему, возможно, придется объяснять директору, каким образом тетрадь оказалась в руках неизвестного мага, если до того в ней писал Гарри Поттер. И, что еще хуже, признаться Крису, что нарушил прямой запрет из любопытства и чувства противоречия. — Смотри, Дамблдора убирают из школы, и в тот же день он присылает мне дневник, где написано, как открыть Тайную комнату. Значит ли это, что он ждет от меня внезапного озарения и эпической битвы с Саашшесс? Наверняка. Только что-то мне его вариант не совсем нравится, — мальчик задумался. — А если попросить у нее старую шкуру и показать директору, мол, чудовище Слизерина убито?!»
«Ага, — паскудно усмехнулся Крис. — За пару часов в одиночку разделать пятидесятиметровую змею — подвиг покруче, чем убить Темного Лорда. А потом Дамблдор попросит пару ядовитых клыков, чтобы в кабинете на память повесить, и что мы с тобой будем делать? Или сразу признаемся, что василиск внезапно испарился, стоило содрать немного чешуи?»
Гарри задумчиво провел пальцем по гравированной змейке, холодный металл покалывал кожу. В любом случае нельзя стоять тут и решать за Саашшесс. Ее происходящее в первую очередь касается. Короткое шипение, и раковина отъехала в сторону. Этот ход был давно исследован вдоль и поперек, прыгать можно было без опаски свернуть шею или приземлиться на острые шипы.
Стоило переступить порог Тайной комнаты, как у Гарри напрочь вылетело из головы все, что он собирался рассказать василиску. В дальнем конце зала, у статуи Салазара Слизерина, стояла знакомая фигурка в потрепанной гриффиндорской мантии. Рыжие волосы, еще недавно спускавшиеся до пояса, были коротко и неровно обрезаны, будто владелице порядком надоело за ними ухаживать.
— Джинни? — с сомнением окликнул ее Гарри
Та повернулась и приглашающе махнула рукой. Казалось, она совсем не удивилась приходу Гарри Поттера. Но о нем того же сказать было нельзя. Держа в руках две палочки сразу, он медленно двинулся к центру зала, не сводя с Уизли настороженного взгляда. Что-то подсказывало, что перед ним не маленькая Джинни, неловко красневшая и прятавшая глаза, а сильная, уверенная волшебница, которой едва не удалось застать его врасплох несколько дней назад.
— Джинни, это правда ты? Когда ты впервые меня увидела?
Та только улыбнулась и слегка склонила голову набок. Палочку она все еще не доставала. Еще пару шагов, и Гарри понял, в чем заключалась причина ее насмешливого ожидания: раздалось едва слышное потрескивание и… обе палочки вырвались из рук Гарри и разлетелись в разные стороны, оставив длинную царапину на левой ладони. Похоже, Крис понял, что произошло, но сделать ничего не успел. Гарри резко сорвался с места, бросился в сторону, и немедленно был откинут на пару метров. Ударившись о пол, он невольно вскрикнул: лодыжку обожгло болью. Джинни медленно приближалась, поигрывая палочкой, в нескольких шагах на полу догорали сплетенные руны потери и оружия, заключенные в неровный треугольник.
«Стационарный экспеллиармус, — прошипел Крис. — Поверить не могу, я забыл о стеклах Лессера и попался как недалекий аврор на первом дежурстве!»
— Это твое?
Она указала на куда более сложную структуру пересекающихся кругов, в центре которых лежали Астральная клеть и Кулон отравителя. Круг Тора переливался небесно-голубым, до завершения ритуала оставалось не больше пары дней. Конечно, если рыжая ничего не трогала.
— Я к нему не приближался, не беспокойся, — словно прочитав мысли Гарри, сказала она. — Но спасибо за прекрасную идею. Я знал, что рано или поздно кто-нибудь спустится сюда за артефактами, и решил тоже воспользоваться рунной магией. Люди редко смотрят, что у них под ногами, их так легко заманить в ловушку, — усмехнулась Уизли.
Гарри вздрогнул, скосил глаза. Конечно, на темных гладких плитах нельзя заметить рунические чары, пока они не будут активированы. Вряд ли рыжая полагалась только на одно заклинание, а значит, есть шанс, что она попадется на свою же удочку. Только для этого неплохо бы заставить ее немного побегать, что в его положении несколько сложновато. В ноге до сих пор пульсировала горячая боль, вполне терпимая, но настойчивая. Ну ничего, надо только дождаться Саашшесс… Саашшесс! Рыжая провела здесь несколько дней, василиск не мог о ней не знать! Но что это значит? Неужели это Джинни…
— Это ты пыталась убить кошку Филча! — выдохнул Гарри. Глупо, конечно, но почему-то Миссис Норрис первой пришла на ум.
— Кошку? — слегка опешила она. — О нет, кошка была всего лишь предупреждением. Странно видеть, что ты так за нее переживаешь. Изначально я приказывал василиску охотиться на грязнокровок…
«Тебе не кажется, что у нее какие-то трудности с самоопределением? — вмешался Крис. — Или вдали от любопытных глаз надумала пол сменить и теперь тренируется говорить о себе как о мальчике?»
— Почему ты говоришь «приказывал», а не «приказывала»? — Гарри ощупал пострадавшую лодыжку. Та чуть припухла, но в целом казалась вполне нормальной. Что же делать? Ждать Саашшесс — кто знает, чью сторону примет рептилия. Колдовать — обе палочки где-то вне поля зрения, нечего и думать до них дотянуться. Сотворить морок — он и пары минут не продержится, много времени не выиграешь. Разве что попытаться отползти в сторону под прикрытием иллюзии.
— А ты еще не понял, Гарри Поттер? — она лениво вертела палочку в руках, остановившись метрах в пяти от него. — Маленькая мисс Уизли — всего лишь инструмент в моих руках. Ведь это она открывала Тайную комнату, она сопровождала Саашшесс и указывала ей на новые жертвы. Кстати, ты принес мой дневник? — вдруг поинтересовалась Джинни.
— Дневник? — переспросил Гарри.
— Разумеется. Мой дневник — единственный ключ к Тайной комнате. Раз уж ты здесь, он должен быть у тебя. Хотя я не припоминаю, чтобы говорил кому-либо о… — Риддл скривился и выплюнул: — Crucio!
Бившись в агонии и ломая ногти о ледяной мрамор, будто тот грозил вот-вот расплыться в темно-багряном мареве боли, Гарри почему-то думал о том, что совсем не чувствует вывихнутой лодыжки. Спазмы волнами прокатывались по телу, заставляя извиваться и вопить. Он никогда раньше не задумывался о том, сколько органов и костей в человеческом теле, пока заклинание не принялось дробить их или рвать на мелкие кусочки. Пытка не продолжалась и минуты, но за это время Гарри успел потерять всякое чувство времени. Он едва мог шевелиться, во рту чувствовался металлический привкус крови, а горло опять нещадно горело при каждом жадном глотке воздуха. Будто и не носил пропитанную заживляющим эликсиром повязку. Тело ощущалось как не свое, казалось, стоит шевельнуться, и оно развалится на части, перестанет существовать. Интересно, Риддлу было так же погано, когда Крис накладывал на дневник ослабленную версию Адского пламени? Вряд ли. Как чему-то, сшитому из бумаги и кожи вообще может быть больно?
— Дамблдор, — еле слышно прохрипел он, сам еще не очень понимая, что собирается говорить. — Мне рассказал Дамблдор, тетрадь у него… Он не позволит, чтобы еще кто-то пострадал…
Очки улетели куда-то в сторону, но Гарри в них и не нуждался. Когда ему удалось смахнуть слезы с ресниц и немного приподняться, Риддл наблюдал за ним все с тем же задумчивым выражением. Словно пришел сюда только что и нашел Поттера в плачевном состоянии, а не использовал второе непростительное. Должно быть, вовремя вспомнил, что школьнику не под силу применять мощную боевую магию вроде Адского пламени. А значит, ответить за опаленные страницы придется зарвавшемуся старику директору.
— Дамблдор, — девочку перекосило, на лоб упала рыжая прядь, которую Риддл немедленно отрезал резким движением палочки. Так вот как Уизли лишилась своих волос. — Его выгнало из школы лишь одно воспоминание о лорде Волдеморте, школьный дневник величайшего мага.
Гарри, безуспешно пытавшийся выровнять дыхание, со свистом втянул в себя воздух, закашлялся. Том Нарволо Риддл — лорд Волдеморт?! Когда Крис советовал Перси узнать побольше о загадочном старосте Хогвартса, не это ли он имел в виду? Когда не давал подопечному изливать на старые страницы чернила мыслей и слов, не пытался ли уберечь мальчишку от влияния Темного Лорда?
«Крис, так ты все это время… знал? Но почему скрывал?..»
«Ты уверен, что хочешь прямо сейчас об этом поговорить?»
Он, в отличие от ученика, смог перенести непродолжительное круцио без единого звука, но измученный, дрожащий голос сразу же выдал, чего магу это стоило.
— Ты — Волдеморт? Но… как?! Ты же умер!
— О да, — Риддл гордо выпрямился. — Я — Темный Лорд. Вернее, воспоминание, тень меня самого — такого, каким я был в шестнадцать лет. Я называл себя Волдемортом еще в Хогвартсе, естественно, лишь среди самых близких друзей. Я не собирался вечно носить имя этого ничтожества, моего маггловского папочки. Я, в чьих жилах с материнской стороны течет кровь великого Салазара Слизерина! Называться именем вульгарного маггла, который отказался от меня еще до моего рождения, обнаружив, что его жена, видите ли, колдунья? Ну уж нет! И я, Гарри, создал себе новое имя. Я знал: наступит день, и это имя будут бояться произносить все волшебники, потому что я стану самым великим магом мира!
— Тоже мне великий маг, даже с младенцем не справился, — зло огрызнулся Гарри, запоздало подумав, что все-таки не желает получить еще одно круцио, а потому Риддла лучше не злить. Но слова уже вырвались наружу, словно обретя собственную волю: — Самый великий волшебник — Дамблдор!
На самом деле его мало волновало, кто же является величайшим волшебником. Да хоть африканский шаман мелкого племени, поклоняющегося крокодилам, лишь бы уязвить врага. Риддл побледнел и снова вскинул палочку, но сделать ничего не успел. Откуда-то донеслась музыка. Жуткая, потусторонняя, от ее звуков волосы на голове встали дыбом, а сердце забилось чаще. Когда звук достиг такой силы, что Гарри всем телом ощутил его колебания, с вершины ближайшей колонны рассыпались во все стороны огненные брызги. И неведомо откуда впорхнула под своды ало-золотая птица, будто объятая неистовым пламенем. Феникс опустился на плечо мальчика, сложив огромные крылья. Фоукс был довольно тяжел даже для своих размеров, но, как ни странно, от его присутствия становилось легче. Тепло магии быстро растворяло боль, проникало до самых костей.
К его ногам упала старая распределяющая шляпа.
«Это тебе от Дамблдора. А то разлегся тут на холодном полу, хоть шапку надень, чтобы уши не отморозить», — процедил Крис сквозь сжатые зубы.
Гарри, недолго думая, нахлобучил шляпу на голову, надеясь, что Дамблдор догадался прислать ему портал. Но та, словно оглушенная конфундусом, лишь неразборчиво пробурчала что-то вроде «Слиззрн» и сочла свой долг исполненным. Повторное распределение Гарри Поттера состоялось. А секундой позже нечто ударило его по голове, вызвав еще один возмущенный вскрик и острую головную боль. Из шляпы выпал тяжелый серебряный меч, чиркнув лезвием по уху. Феникс издал сочувственную трель. Ну спасибо, директор! Гарри не знал, что будет смешнее: кинуться на мага с мечом наперевес или попытаться зарубить тысячелетнего василиска. Риддл, похоже, тоже это понимал, поэтому вместо того чтобы атаковать, громко расхохотался.
— Так вот что Дамблдор прислал в помощь своему соратнику! Певчую птичку и древнюю шляпу! Ах да, и меч Гриффиндора. Не думаю, что ты сейчас способен встать, Гарри, но, пожалуй, я позволю тебе немного помахать им перед смертью. Ты должен быть мне благодарен, ведь я дам тебе возможность погибнуть как герой. Гриффиндорцы это ценят. А уж в твоем положении о большем и мечтать не стоит.
Гарри благородства не оценил, а только окончательно убедился, что гриффиндорец из него весьма посредственный, но все же схватился за украшенную рубинами рукоять. Другого оружия у него не было, но это вовсе не значило, что он даже не попытается сопротивляться.
— А сейчас, Гарри, я хотел бы устроить маленькое представление. Темный Лорд Волдеморт, наследник Слизерина, против знаменитого Гарри Поттера и лучшего оружия, каким мог снабдить его Дамблдор! — перейдя на серпентарго, он добавил: — Саашшесс, ждущая во тьме, твой хозяин зовет тебя.
Гигантское лицо Слизерина пришло в движение. Гарри отчетливо различал, как раскрывается каменный рот, образуя черное жерло. Что-то во рту шевелилось, выползало наружу из чрева. Крупная чешуя с тихим шелестом касалась пола. Гарри судорожно сжал клинок. Надо же, стоило всего неделю не спускаться в Тайную комнату, и он уже успел забыть, насколько же змея огромна. Василиск без особого труда мог задушить в кольцах средних размеров дракона или проглотить дюжину взрослых волшебников. Худой мальчишка, который и с места-то двинуться не может, ей тем более не соперник.
— Убей его!
— Саашшесс, пожалуйста… Мы же друзья…
Фоукс с пронзительным криком сорвался с плеча, мазнул крыльями по макушке Гарри. И камнем бросился на василиска, целясь в глаза. Саашшесс оказалась проворнее. Украшенная роговыми наростами, похожими на причудливую корону, голова внезапно метнулась в сторону, подставив фениксу покрытый плотной чешуей кольца. Когти Фоукса прочертили кровавые полосы на темном, отливающем сине-зеленым, боку, а в следующий момент клыки василиска сомкнулись на пламенеющих перьях крыла. Все, что она показывала Гарри прежде, оказалось лишь детскими забавами по сравнению с настоящей скоростью древнего создания. Массивное тело словно растворялось в воздухе, уследить за смазанными движениями было невозможно. Там, где только что была голова, внезапно оказывался хвост, толстые кольца взвивались и опадали, в воздухе кружились яркие огненные искры — перья феникса.
— Нет, не надо! — Гарри попытался вскочить на ноги, забыв о полученной травме, но только вскрикнул и неуклюже повалился на пол. — Прекрати, пожалуйста!
Фоукс шлепнулся на землю, пронзительно закричал, подволакивая измятые крылья. Пышный хвост превратился в несколько обломанных стержней с налипшими на них темно-алыми бородками перьев. Несмотря ни на что, птица выглядела вполне живой и все еще пыталась закрыть собой школьника. Крыльями не махала, понимала, что в воздух ей уже не подняться. Но яростный клекот Фоукса говорил о том, что сдаваться пока рано. Кто если не феникс способен справиться с ядом василиска?
— Сожри его! Добей! — кричал Риддл. Его глаза пылали багровым огнем, в темных зрачках отражались оседающие на черные плиты яркие перья.
Гарри прижал феникса к груди, вскинул голову, встретившись взглядами с василиском. Ему и в голову не пришло, что это смертельно опасно. Но глаза Саашшесс по-прежнему были закрыты прозрачными защитными пленками.
«Ну что, Малыш, пора прощаться? — горько проговорил Крис. — Учти, я все еще думаю, что ты наивный ребенок и вообще редкостный балбес, но ты мне почти как сын. Только, пожалуйста, не думай, что я тебя люблю! Ты необычайно талантливый, почти гениальный, но довольно бестолковый маг. И… я о многом жалею, но не о том, что познакомился с тобой. Ты — это лучшее, что со мной случалось. И единственное, чем можно по-настоящему гордиться».
И снова Гарри не увидел броска василиска, только в лицо ударила упругая волна воздуха, да зазвенел в ушах запоздалый вопль. Ярко-рыжее пятно взметнулось вверх, сверкнуло в зеленоватом свете не хуже пламени феникса и упало на мраморные плиты. На слипшихся, небрежно обкромсанных красноватых прядях темным бисером застыли капельки крови.
Все, что произошло после, Гарри почти не помнил. Да и не успел вовремя понять. Но воображение и передачи о дикой природе, крутившиеся по телевизору миссис Фигг (Дурсли предпочитали популярные ток-шоу), довершили картину. Вот змея подбирается, собирается в тугой клубок колец — а вот этот клубок мгновенно распрямляется, словно толстая пружина, чтобы нанести единственный смертельный удар и неподвижно замереть в прежнем положении. Сила удара настолько велика, что срывает жертву с места и подбрасывает в воздух. Потом обычно показывали, как внешне совершенно непострадавшая мышь со всех лапок кидается в ближайшую норку, а рептилия неспешно двигается следом. Она-то знает, что обед уже никуда не денется: еще немного, и яд проникнет к сердцу. С Джинни произошло примерно то же самое, вот только девочка упала на гладкие плиты и уже не попыталась подняться. Палочка выпала из окровавленной руки, на лице застыло обиженно-непонимающее выражение.
Гарри не знал, когда очнулся. Память сохранила лишь смутные картины внезапной истерики, которую он устроил Саашшесс, Крису и вообще всему окружающему миру. Слезы на лице давно высохли, кожу слегка пощипывало. Надо было встать, умыться. В конце концов, надо было позаботиться о Джинни и о дневнике, что все еще лежал в сумке. Но вместо этого Гарри только крепче вцепился в Саашшесс и судорожно вздохнул.
— Теперь ты в порядке, маленький человек? — невозмутимо осведомилась она.
Пришлось найти в себе силы кивнуть. Казалось невероятным и отчасти пугающим, что он бросился именно к Саашшесс, только что убившей первокурсницу, и отчаянно вцепился в покрытое жесткой чешуей тело. Он и сам плохо понимал, что и зачем делает, просто хотелось, чтобы рядом оказался кто-то осязаемый, к кому можно было прижаться и, выдав миру все пришедшее на ум, ненадолго забыться. Крис для таких целей явно не годился, но вот почему между фениксом и василиском Гарри все же выбрал василиска, оставалось неясным. Фоукс, впрочем, никуда не ушел. Он сидел на плечах Гарри, пытаясь привести в порядок измятые крылья. Никогда еще в Тайной комнате не было настолько тепло: с одной стороны горячее тело Саашшесс, с другой — огненное оперение Фоукса. И никогда еще здесь не было настолько жутко. А может, только теперь, когда опасность миновала, Гарри понял, насколько же сильно он испугался.
«Крис? Ты со мной?»
«А куда я денусь? И хотел бы, да не могу».
Похоже, к нему вернулась прежняя язвительность. Это лучше всего доказывало, что все позади.
«Я просто хотел сказать, что я тебя тоже люблю. А еще ты самая яркая часть моей жизни».
«Так, стоп, — возмущенное перебил его наставник. — Никаких «люблю» не было, нет и не будет, тебе ясно?»
«А как же…»
«Ну, мало ли что я там говорил, просто был немного не в себе. Забудь и все», — отрезал Крис.
Гарри не мог не улыбнуться. Конечно, разве Крис по собственной воле признается, что мальчишка стал ему дорог. Да никогда! Значит, все и правда в порядке. Вернее, не в порядке, далеко не в порядке, но хотя бы по-прежнему.
Нога уже не болела. Наверное, феникс уронил на распухшую лодыжку несколько слезинок, но этого Гарри тоже не помнил. Как ни странно, но магические создания словно договорились не обращать друг на друга никакого внимания. Но хотя бы не пытались поубивать друг друга, что тоже неплохо. Фоукс нежно потерся о щеку мальчика, бока василиска размеренно поднимались и опускались в такт дыханию. Чешую в некоторых местах испещрили длинные кровавые борозды, пара царапин виднелась и на морде. Феникс лишился большей части хвоста и маховых перьев, под левым крылом расплывалось темное пятно, перья слиплись и потемнели. Кровь его отливала золотом, но умирать птица явно не собиралась.
— Тебе очень больно? — тихо спросил Гарри.
— Я жива и все еще опасна, а остальное неважно. А вот его тебе придется убить, — взгляд змеи недвусмысленно указывал на Фоукса.
— Как? — опешил он. — Он больше не будет на тебя нападать, обещаю. Я его унесу, не надо больше никого убивать.
Саашшесс печально усмехнулась.
— Ребенок, даже я понимаю, что тебе нельзя появляться на людях с израненной огненной птицей. Что ты сумеешь сказать в свое оправдание, глупый?
Об этом Гарри не подумал. Вылечить феникса самостоятельно он не сможет, объяснить мадам Помфри и тем более Дамблдору, что случилось, тоже будет не так-то просто. Оставить Фоукса у двери, как некогда Миссис Норрис, стыдно: он ведь его спасти пытался, жизнью рисковал.
— Нет, так нельзя, — Гарри помотал головой. — Все равно мне еще надо вытащить отсюда Джинни, вернуть ее тело родителям. Так что от вопросов уйти не удастся. Незачем еще и Фоуксу умирать.
— Умирать? — Саашшесс будто пробовала слово на вкус. — Волшебник, огненная птица переродится здоровой и сильной. Это быстрее, чем отращивать новые перья.
Точно! Как можно было не подумать о способности Фоукса к возрождению?
— Фоукс, — Гарри перешел на английский, — Саашшесс предлагает дать тебе переродиться, — он не смог прямо высказать совет василиска. — Ты бы этого хотел?
«Умная змейка, — одобрительно хмыкнул Крис, наконец услышав что-то понятное для себя. — Засунешь птичку в карман, и пойдем отсюда. Только перья собери, они жутко ценные, а феникса не каждый день удается ощипать. А лучше еще надергай, все равно у него новые вырастут».
Фоукс доверчиво проворковал что-то утешительное и соскользнул с плеча Гарри. Как и большинство крупных птиц, по земле он ковылял довольно неуклюже. Феникс направился к телу младшей Уизли. Саашшесс догадалась спустить мальчика на пол, и в подставленную ладонь легла палочка Джинни, лежавшая ближе всех. Дыхание Фоукса обдало кожу жаром. Крис немедленно потребовал идти и искать оставшиеся две, улетевшие куда-то в другой конец комнаты. А Гарри понял, что никогда не сможет убить феникса. Он дрожащей рукой нацелил на птицу палочку, но делать ничего не стал. Фоукс спокойно поднял голову, выжидательно щелкнул клювом. Ни в жизни, ни в смерти он не видел ничего страшного или нового.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |