Дженсен поднял голову, напоровшись на задумчивый взгляд юного викинга. Судя по всему, тот проснулся лишь на последних словах Олафа и не услышал саму страшную суть предложения. И это было даже к лучшему.
- Я не сомневаюсь, - ответил Дженсен, подхватывая ступу и присаживаясь на край кровати. – Просто еще не время об этом думать. Я никуда не уйду, пока ты не будешь совсем здоров… А теперь повернись, посмотрим, как там твоя рана …
***
- Он глупец, раз решился предложить такое! – Джаред мерил широкими шагами комнату. – Столько зим прошло, а он все еще трусливый, завистливый глупец, жаждущий вонзить мне копье в спину!..
- Он хочет, чтобы тебя не стало, - ответил Дженсен. – И мой отказ его явно не обрадовал. Видимо, он не полагал, что рабы могут отказываться от предложенной свободы.
- Удивится же он, узнав, что ты и так свободен и волен уйти, когда пожелаешь!
- Удивится, - вяло согласился Дженсен, склонившись над ямой перед кострищем.
Джаред замер посреди помещения, сосредоточенно разглядывая напряженную спину юноши.
- Ты чем-то обеспокоен? – спросил он.
- Нет, - покачал головой тот, выпрямляясь во весь рост. – Нужно принести новые камни, эти скоро рассыплются.
- Не беги от разговора, Дженсен. Он что-то еще сказал тебе? Обидел чем-то?
- С чего ты взял?
- С того, что, вопреки словам, на лице у тебя написано желание подмешать в мое пойло каких-нибудь ядовитых травок, - усмехнулся Джаред, прислоняясь к стене и скрещивая руки на груди.
- А у меня есть повод? – с деланным равнодушием поинтересовался Дженсен.
- А какой повод тебе нужен?
- Возможно, ты устал от меня? И помышляешь от меня избавиться?
Джаред понимающе улыбнулся и кивнул.
- Значит, он это тебе сказал? Что я устал?
- Нет, он не так сказал. Он посоветовал мне отравить тебя и бежать. Потому что, если останусь, рано или поздно надоем тебе, и ты найдешь себе новую забаву для ночных утех.
Дженсен совершенно не желал выпускать пар, он вообще собирался скрыть эту часть беседы с Олафом от Джареда, но не смог. Слишком болезненным было осознание того, насколько много истины в этих словах, слишком тяжелым грузом оно лежало на сердце.
- Что ты хочешь услышать от меня? – резко спросил викинг.
- Ничего, - бесцветным голосом ответил Дженсен. – Просто, чтобы ты ни говорил, в чем бы ни убеждал – все, как и прежде. Разве что все вокруг теперь боятся меня, а не смеются.
- Тебе столь важно их одобрение?
- Их? – слабо вспыхнул юноша. – Я признаю, их отношение ранило меня! Его трудно выносить, но меня всегда грела мысль, что ты считаешь иначе. А теперь я понимаю, что тебе просто удобно и хорошо, пока все так, как есть. И это гораздо больнее, Джаред.
Сейчас, высказав это вслух, он понял, что не может больше находиться рядом с викингом. Не может видеть его, слышать, смотреть в глаза. Разрушив мир, старательно выстроенный в голове, он чувствовал лишь пустоту и боль – и Джаред не пытался разубедить, не давал ни на секунду усомниться в тяжелой правде. Для похода в лес за травами было уже слишком поздно, поэтому решение отправиться за пресловутыми камнями для очага оставалось единственным способом убежать от самого себя. Дженсен шагнул к двери, и викинг тут же преградил ему путь.
- В комнату, - строго приказал он, и по спине юноши пробежал липкий холодок.
- Мне нужно уйти, - тихо возразил он.
Джаред шагнул на него, вынуждая отступить назад.
- В комнату, Дженсен.
Когда юноша в очередной раз промолчал, не двинувшись с места, викинг просто обхватил его за талию и впихнул в помещение, захлопнув за собой дверь. Он сразу же начал сбрасывать с себя одежду резкими, грубыми рывками, и сердце Дженсена зашлось в бешеном стуке. Все это вдруг напомнило тот, самый первый раз, и он не хотел его повторения, не хотел, нет-нет-нет.
- Успокойся, - прошептал ему в рот викинг, оказавшись вдруг совсем близко, полностью обнаженный, огромный, горячий.
- Нет, - повторил свою мысль вслух Дженсен, упираясь ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуть от себя. – Не надо, не сейчас, я не хочу…
- Я знаю, что не хочешь, - Джаред осторожно коснулся губами его виска. – Но я должен тебя убедить… Чтобы ты поверил…
Дженсен прикрыл глаза, а когда снова открыл, викинг уже лежал на кровати, подложив руку под голову, и рассматривал его.
- Сейчас ты можешь раздеться и сделать со мной то, что обычно делаю с тобой я. Либо уйти, куда шел, и продолжить считать себя пустым местом для меня, - негромко произнес он.
- Ты… - Дженсен остолбенел, разглядывая его – на лице Джареда не было и тени сомнений. – Ты хочешь, чтобы я?..
- Да. Просто сделай это, - отозвался викинг. – Тебе можно.
Поняв, что с трудом удерживается на ногах, Дженсен опустился на кровать, немного посидел, глядя в одну точку, а потом протянул руку и нерешительно погладил Джареда по колену.
- Это больно, - как бы между прочим сказал он.
- Я много знаю о боли, - улыбнулся викинг. – И этой я не боюсь. Давай, раздевайся.
Дженсен покорно скинул с себя одежду и задрожал всем телом, снова повернувшись к Джареду. Тот полуулыбкой позвал его ближе и, уложив рядом с собой, накрыл его губы своими. Юноша застонал от соприкосновения с раскаленной кожей, в голове все тут же смешалось: слишком привычно, слишком правильно, с трудом верилось, что все будет иначе, и, в то же время, хотелось этого до дрожи. Джаред взял его руку и прижал к своему паху, где уже наливалась желанием плоть, и Дженсен снова застонал ему в рот, чувствуя, как сам начинает изнемогать от потребности прикоснуться к себе. Викинг понял это, стиснул его член в ладони, пару раз провел пальцами по стволу, а затем вдруг отпустил и откатился на спину, заставив юношу разочарованно застонать.
- Ты сам, - напомнил он, и Дженсен послушно уселся у него в ногах.
Его все еще потряхивало, с каждым мигом все сильнее, поэтому горшочек под кроватью удалось отыскать не сразу, и он едва не разлил содержимое, пока снимал крышку. Окунув пальцы в холодную мазь, он нерешительно обвел ими сжатый вход викинга, а потом осторожно протолкнул один вглубь его тела. Джаред не издал ни звука, лишь слегка поморщился, но его лицо тут же разгладилось под пристальным взглядом Дженсена.
- Ты уже делал это раньше? – спросил тот.
- Мне хотелось знать, что ты чувствуешь, - бесстыдно ответил викинг и тут же громко выдохнул, когда Дженсен медленно провел пальцем вкруговую.
- Приятно?
- А сам как думаешь?
Юноша усмехнулся, прижимаясь щекой к его колену, и добавил еще один палец, наблюдая, как он исчезает в кольце упругой плоти.
- Тебе так нравится, да? – хрипло поинтересовался викинг. – Медленно? Почему не говорил прежде?
- Я не знаю, - помотал головой Дженсен, завороженно водя пальцами из стороны в сторону.
Его набухшая плоть подрагивала, словно уже стремилась туда, в обволакивающий, одуряющий жар.
- Давай, - наказал Джаред, утомившись от его неторопливости. – Уже можно…
- Да, - юноша спешно смазал свой член остатками снадобья и замер, в предвкушении и страхе.
Викинг сам толкнул его на себя, стиснув зубы, когда крупная головка уперлась в его приоткрытый вход.
- Смелее, - пробормотал он, и Дженсен рывком толкнулся внутрь.
И тут же зашелся протяжным стоном, зажмурился, теряясь в ощущениях, зарываясь в тесный горячий плен.
- Все хорошо, хорошо, - подбодрил его Джаред, наклонив к себе и легко коснувшись губами уголка его рта.
Дженсен открыл глаза, оглядывая лицо викинга помутневшим взглядом, а потом кивнул и медленно качнул бедрами, продвигаясь глубже. В этот раз они с Джаредом застонали единовременно, соприкоснувшись лбами, и больше Дженсен не останавливался. Викинг выгибался под ним, гладил покрывшиеся испариной плечи, мял в ладонях его ягодицы, подталкивая юношу, помогая, направляя, подсказывая. Изначальный страх испарялся с каждым новым толчком в горячую глубину, сознание заволакивало первобытным желанием обладать, подчинить, заполнить собой до предела. Дженсен перебирал пальцами густые волосы викинга, изредка неосознанно шептал ему ласковые слова на языке варваров, что припомнил из разговоров местных женщин со своими детьми. Джаред улыбался в ответ, а потом срывался, громко рыча, и двигал тазом навстречу, стремясь соединиться плотнее, теряя себя и становясь частью другого...
Хватило Дженсена ненадолго, когда давление и трение стали практически невыносимыми, он, громко вскрикнув, излился внутри Джареда. Но, несмотря на желание просто упасть и умереть от наслаждения, заставил себя соскользнуть вниз и обхватить ртом влажную твердую плоть викинга. Пара движений в плотном кольце губ, и в горло ударила горячая струя семени, сопровождаемая протяжным хриплым стоном Джареда. Дженсен едва не закашлялся, но старательно проглотил, сколько смог, и вытер подбородок о подрагивающий живот викинга. Тот резким рывком притянул юношу к себе, устраивая на своей груди, провел языком по его губам, слизывая с них вкус собственного семени, и прошептал:
- Верь мне. Просто верь мне. И никогда не сомневайся.
Дженсен кивнул, накрывая ладонями его плечи, и вжался лбом в изгиб шеи, пытаясь отдышаться. Осознание того, что произошло, еще не полностью уложилось в голове, но желание сбежать подальше улетучилось. Наоборот, теперь Дженсену хотелось остаться навечно в крепких объятьях викинга. Потому что он просто верил.
***
К началу посевной Эйнар начал потихоньку вставать на ноги. Дженсен даже изредка позволял ему прогуляться возле дома, при этом сам не отходил от сына ярла ни на шаг, опасаясь, что швы на его ране могут случайно разойтись. Друзья юного викинга не решались приблизиться к нему, пока его сопровождал странный англ, и, казалось, Эйнара это не сильно волновало. Он без умолку болтал с Дженсеном, рассказывая о любопытных событиях из своей жизни, коих оказалось гораздо больше, чем у никогда не покидавшего Абердин юноши. И все же у Дженсена тоже всегда находилась пара историй, способных увлечь Эйнара, поэтому их вынужденное пребывание друг с другом никогда не превращалось в утомительную пытку для обоих.
В последнюю неделю на улице было оживленнее, чем обычно. Это утро ничем не отличалось от нескольких предыдущих. От Джареда Дженсен уже знал, что сейчас, когда опасность для жизни Эйнара окончательно миновала, Олаф готовится возобновить свой поход. Юный викинг иногда недовольно причмокивал, наблюдая за суетящимися людьми, готовящимися к скорому выступлению. Англ понимал, что втайне сын ярла завидует им, мечтая присоединиться к армии. Но об этом не могло быть и речи, отец сразу же разрушил все надежды Эйнара, поэтому теперь ему оставалось лишь выражать собственное недовольство окрашенным грустью молчанием. Сам же Дженсен улыбался, перебрасываясь взглядами с Джаредом, что возвращался в дом с ведром воды наперевес.
Внезапно в поле его зрения возникла широкая спина Олафа, и Дженсен невольно сжал кулаки. Конунг остановился рядом с Джаредом, привлекая к себе его внимание, и о чем-то заговорил с ним. Лица викинга юноша больше не видел, но вскоре тот скрылся вместе с Олафом за дверью дома, и ничего хорошего это не предвещало.
- Есть хочу, - Эйнар заставил Дженсена вынырнуть из пучины мрачных мыслей, и тот кивком головы предложил ему вернуться, не в силах избавиться от нехорошего предчувствия, поселившегося в груди.
***
- Из-за Эйнара нам пришлось сильно задержать наступление, - грубо сообщил Олаф, едва они оказались в избе. – И теперь англы наверняка уже наслышаны о нас и успели заготовить оборону.
- Мне жаль, - ответил Джаред и, не глядя на него, принялся наполнять водой глиняный горшок.
- И не зря, - оскал конунга он даже не увидел - почувствовал спиной. – Я подумал, что лекарь, способный исцелить тяжелые раны, будет незаменимым в моей армии.
Олаф прошел вглубь горницы, остановился перед полкой, где Дженсен хранил свои целебные снадобья, и пробежал пальцами по пузатым бокам крошечных горшочков. Джаред обернулся, обжигая его гневным взглядом.
- Увы, у тебя нет такого лекаря, - спокойно произнес он.
- Зато он есть у тебя. Ты ведь не пожалеешь ничего для соплеменников перед такой нелегкой битвой?
- Нет, - отрубил Джаред. – Тут нечего обсуждать.
- Брось, он простой раб, - усмехнулся Олаф. – Будет очень странно, если все узнают, что ты так за него цепляешься.
- А меня это волнует? – нервно поинтересовался викинг. – Мои люди могут идти с тобой, но мой раб останется здесь.
- Что тебе в нем? – проникновенно спросил конунг. – Ты гордишься его даром, или он так хорош в постельных утехах?
- Думай, как больше нравится. А лучше забудь о нем вовсе!
- А если я заберу его? Прямо сейчас? Поверь, мне достаточно пары слов, чтобы люди отвернулись от тебя и поддержали меня. И мне очень любопытно испробовать все то, за что ты так прикипел к мальчишке. А знаешь, - он мечтательно закатил глаза. – Пожалуй, я к нему даже не притронусь. Просто зарублю на площади, сказав всем, что он – колдун, посланный враждебными духами, дабы загубить наше племя! И мне поверят.
Джаред метнулся к нему, резким толчком в грудь придавил к стене и стиснул горло в удушающей хватке.
- Чего ты хочешь?! – яростно выпалил он. – Дженсена ты не получишь.
- Конечно, я и не сомневался, что ты не отдашь его мне, - хмыкнул конунг, не предпринимая попыток воспротивиться. – Поэтому ты сам отправишься со мной. Возглавишь своих людей, доберешься на корабле окольным путем и нападешь на англов с тыла.
- Ты из ума выжил?! – непонимающе воззрился на него Джаред.
- Нет. Они все – сильные и смелые воины, но без умелого полководца много проку от них не будет. А я мечтаю о победе. Поэтому мне нужен ты. Откажешься – можешь сразу попрощаться со своей забавой. Я слов на ветер не бросаю.
Джаред убрал руку с его шеи и отступил в сторону, конунг задышал тяжело и рвано, но с уст его не сползла довольная улыбка.
- Если я соглашусь, ты забудешь о Дженсене? – устало спросил Джаред. – Не тронешь его?
- Конечно, Тристан, конечно. Зачем мне убивать твоего раба, в самом деле? Он ведь принес моему другу такую неоценимую помощь! А вот твоя помощь будет неоценимой для нас всех, - Олаф, усмехнувшись, вышел из дома, поняв, что уже получил утвердительный ответ.
***
День показался Дженсену бесконечным, поэтому, когда Эйнар, наконец, заснул, он со всех ног помчался домой, лелея надежду, что Джаред развеет его нехорошие предчувствия. Однако, едва переступив порог, юноша сразу почувствовал, как все его самые страшные домыслы обретают жизнь. Джаред сидел на кровати Гевьон и сосредоточенно натачивал свою секиру, которой не касался уже несколько месяцев. Что-то закололо внутри, мешая убедить себя, что Джаред просто в очередной раз решил успокоить нервы своим любимым способом.
- Сядь, - наказал викинг, заметив замершего возле двери Дженсена. – Я должен поговорить с тобой.
- Зачем это? – юноша послушно примостился рядом и осторожно коснулся пальцем идеально отточенного лезвия.
- Убивать.
Дженсен в миг решил, что Джаред собирается сразиться с Олафом.
- Нет! – он с силой сжал предплечье викинга, испуганно глядя ему в глаза.
- Да, - кивнул тот, не разбираясь в причинах его волнения. Но руку не оттолкнул, только глубоко вздохнул и продолжил: - Я отправляюсь в поход на Альбион с Олафом. Завтра уплываю из Денло.
В первые несколько секунд Дженсен не мог выдавить из себя ни звука, просто смотрел на викинга, часто моргая, и пытался понять, шутит ли тот или говорит всерьез. Потом дар речи все же вернулся к нему и он, тихо кашлянув, спросил:
- Как он сумел заставить себя изменить свое решение?
- Это неважно, - покачал головой Джаред, откладывая секиру в сторону. – Главное – то, что я это сделаю.
- Хорошо, - кивнул Дженсен, хлопнув себя по коленям. – Тогда мне тоже нужно собраться.
- Нет, не нужно. Ты остаешься.
Слова прозвучали так сухо и прямо, что у Дженсена запершило в горле от обиды. Он непонимающе уставился на Джареда, а тот, как ни в чем не бывало, поднялся на ноги и подошел к кострищу, принимаясь ворочать тлеющие угли.
- И почему я остаюсь? – холодно спросил Дженсен.
- Потому что я не возьму тебя на смерть, - ответил Джаред. – Тут угроза обойдет тебя стороной. Я скажу, чтобы о тебе позаботились.
- Ты не можешь мне указывать, - твердо заявил Дженсен. – И остановить меня тоже не можешь. Ты ведь помнишь, что я – не твой раб.
- Помню, - согласился викинг. – Поэтому я прошу тебя. Просто прошу. Останься.
- А если откажусь?
- Я не возьму тебя на корабль.
Дженсен обреченно вздохнул, чувствуя, как рот наполняется горечью. Хотелось выбежать из дома, умчаться в лес и кричать там во всю глотку до тех пор, пока не пропадет голос. Но он сознавал, что не может поступить так – с каждой утраченной секундой времени, что ему осталось провести с Джаредом, становится все меньше и меньше. И это причиняло невыносимую боль.
- За что ты так? – прошептал юноша.
Викинг приобнял его, опустив голову на его плечо, и погладил мозолистыми пальцами сложенные на коленях ладони.
- Это для тебя. Чтобы ты мог бы жить дальше. Я уже достаточно повидал, и смерть столько раз щадила меня, что уже мне не страшна. А у тебя все еще впереди. Я не мог позволить Олафу забрать тебя, втянуть в эту войну…
- Значит, это все-таки он…
Джаред коснулся шеи юноши легким поцелуем.
- Еще когда ты вызвался исцелить Эйнара, я знал, что так будет, - признался он. – Что рано или поздно Олаф придет за тобой, захочет тебя себе. И вот этот час настал. И я решил, что скорее позволю ему забрать свою жизнь, чем причинить тебе боль.
- Ты так говоришь, будто уверен, что не вернешься, – Дженсен изо всех сил прикусил губу изнутри, понимая, что голос начинает его подводить.
- У нас мало шансов на победу, - ответил воин. – Не знаю, понимает ли это Олаф, но я вполне могу предположить, этот бой будет последним. Именно поэтому я прошу тебя, Дженсен – если я не вернусь, пообещай, что не будешь убиваться по мне. Пообещай, что заведешь семью и будешь счастлив.
- Я уже был счастлив, - спустя долю секунды отозвался юноша. – И если я пообещаю тебе то, о чем ты просишь, я солгу. Я не хочу тебе лгать.
С этими словами он выпутался из объятий викинга и выскочил на улицу, потому что в комнате - да и во всем мире - перестало хватать воздуха.
***
Джаред уже готовился ко сну, когда Дженсен вернулся в комнату, держа в руках какой-то сверток. Глаза юноши покраснели от невыплаканных слез и казались невероятно огромными на мертвенно-бледном лице. Викинг не успел произнести ни слова, когда Дженсен шагнул к нему и заговорил сам:
- Я хочу отдать это тебе, - он раскатал сверток и положил на кровать. – Я сделал его сам, еще давно. А сейчас просто хочу, чтобы он был у тебя. В память обо мне.
Джаред разгладил ковер ладонью и улыбнулся, любуясь лоснящимся рисунком.
- Знаешь, - обратился он к юноше. – Он нам обоим принесет удачу. А, если предание не обманывает, то, возможно, и позволит свидеться вновь. И, - он снова свернул подарок и опустил на пол, а затем жестом предложил Дженсену придвинуться, - я никогда о тебе не забуду. Знай это.
Дженсен не выдержал, обнял его за шею и, уткнувшись лицом в плечо, сдавленно всхлипнул. Джаред уложил его рядом с собой, развернул и прижал спиной к своей груди.
- Я обещал Гевьон, что позабочусь о тебе, - едва слышно пробормотал Дженсен.
- Ты уже позаботился, - успокоил его викинг. – Ты вернул мне меня. Я всегда буду благодарен тебе за это.
- Откажись! - вдруг попросил юноша. – Давай сбежим? Уплывем! Прямо сейчас! Куда угодно!
- Нет, - Джаред прижался губами к его щеке. – Мы не можем. Я не могу. Мы ведь не трусы. Это судьба, Дженсен, и от нее не убежишь.
Больше Дженсен ничего не сказал. Только через несколько долгих минут осознание потери накрыло его с головой, и сдерживаться в этот раз уже не было сил. Он не издал ни звука, лишь дрожал всем телом и знал, что Джаред все понимает сейчас, чувствует, как горячие слезы орошают его ладони. И позволяет. Быть слабым. В последний раз.
Поэтому он просто лежал молча, зная, что Джаред не спит, слушая его спокойное дыхание и пытаясь смириться с мыслью, в эту ночь все его надежды, старательно выстроенные, словно замки на песке, смыло безжалостной морской волной. И когда одиночество начало протягивать к нему свои костлявые лапы, Дженсен понял, что сил бороться у него больше не осталось.
***
Джаред так и не сомкнул глаз. С рассветом он навис над недавно провалившимся в сон Дженсеном, легко коснулся его губ, прошептав «Прощай». Он понимал, что юноша, возможно, никогда не простит ему того, что не разбудил, лишив возможности взглянуть в глаза на прощанье, но надеялся, что причины этого поступка тот рано или поздно поймет. Одевшись и подхватив оружие, викинг покинул дом и отправился на пристань, куда уже начали сходиться его воины. Эйрик, вяло моргая сонными глазами, вышел навстречу, чтобы проводить старого друга в опасный путь. Он отказался от долгих напутствий, просто похлопал Джареда по плечу и воскликнул «За Одина!». «За Одина!» хором пронеслось над пристанью, а затем викинги взошли на корабль, и спустя полчаса драккар отдалился от берега, напоминая о себе лишь смутными очертаниями, напоминающими черную тень огромного морского ежа. А вскоре исчезли и они.
Юный Эйнар отчаянно боролся со скукой, понимая, что сегодня у Дженсена есть веский повод нарушить привычный ход дня и прийти позже. И все же вскоре, чувствуя странное волнение, он упросил отца, занятого приготовлениями к собственному отъезду из Денло, отпустить его и направился к дому целителя.
Дженсен не отозвался, когда викинг зычно позвал его, топчась в горнице. Пройдя в спальную комнату, сын ярла обнаружил лишь опрятно застеленную кровать и чистый пол, словно по нему давно уже не ступала нога человека. А зияющая пустотой полка, на которой Дженсен хранил заготовки и снадобья, окончательно убедила Эйнара, что молодой целитель, спасший ему жизнь, больше никогда не переступит порог его дома.
Часть 10
Холодная, присыпанная влажной хвоей земля была не самым удобным местом для сна, но Дженсен давно уже отвык от уютной постели в своих абердинских покоях. Да и живое тепло Джареда, согревающего его по ночам, начало выветриваться из памяти, уступая место желанию выжить, выстоять, во что бы то ни стало дойти до конца. Которую ночь подряд ему приходилось проводить в лесу, зная, что в миле отсюда устроили привал воины Олафа. Он следовал за армией викингов с тех самых пор, как она покинула Денло, всегда выдерживал расстояние, необходимое для того, чтобы не быть замеченным. Попадаться сейчас было слишком рано, и Дженсен это знал. Иногда он подбирался столь близко, что мог видеть конунга – тот не шел во главе войска, как, судя по многочисленным рассказам, делал Джаред, а закрепился в кольце опытных воинов, что призваны были грудью прикрыть его от вражеских стрел. В такие минуты молчаливой слежки Дженсен крепко сжимал в руке нож, напоминая себе, что еще слишком рано. Армия должна была привести его к Джареду, и лишь потом можно думать о вскрытой глотке конунга. Однажды Дженсен позволил отнять у него привычную жизнь, но дважды повторять свою же ошибку он не собирался. Когда придет время, Олаф захлебнется собственной кровью, напомнил он себе, проваливаясь в неглубокий беспокойный сон.
Пища в лесу была скудная, охотиться Дженсену удавалось редко из-за страха случайно выдать свое присутствие, если кто-то из воинов Олафа вздумает отделиться от остальных. Поэтому основной его едой стали грибы. Иногда Дженсен варил из них похлебку, старательно забрасывая костер прелой травой, дабы направить его дым в сторону от стойбища викингов, иногда ел сырыми, опасаясь разжигать огонь. Омытые росой ягоды и кислица, а также орехи и желуди не сильно скрашивали картину, а истертые в кровь ноги порой не давали уснуть всю ночь напролет, но Дженсен упрямо шел вперед, преодолевая желание упасть и умереть. Он знал, что должен идти – передышки позволяли думать и сомневаться, а Дженсен не хотел сомневаться в принятом решении.
Когда на пути викингов встретилась первая деревня, которую они не преминули разграбить, Дженсен обессилено повалился на землю и позволил себе проспать целые сутки. Придя в себя, он первым делом закашлялся – пропитанный дымом воздух неприятно щекотал легкие. Выхлебав остатки воды, набранной в лесном ручье, Дженсен приложил ухо к земле и прислушался. Дрожь, вызванная топотом сотен ног, была довольно слабой, значит, войско уже покинуло эти земли, отдаляясь на юг. Дженсен добрел до деревни. Вся ее площадь сплошь и рядом была усеяна мертвыми телами, среди которых было немало падших викингов. Юноша невольно улыбнулся – крестьяне не сдались без боя. Однако, подойдя ближе, он обнаружил также тела женщин и детей. К горлу мгновенно подкатил комок тошноты. Война – это боль и смерть, Дженсен знал это. И то, что в словах Олафа про любовь Джареда к войне есть доля истины, тоже знал. Но юноша был уверен, что Джаред никогда бы не стал проливать кровь невинных детей. Лишь эта уверенность позволила ему собраться с духом и двигаться вперед.
В одном из уцелевших от огня срубов Дженсен обнаружил свежий хлеб и немного вяленого мяса. Набив по очереди живот и свой походный мешок, юноша побрел к выходу из деревни. Из покореженной избы доносился вой нескольких голосов – женщин, потерявших мужей, детей и, возможно, честь. Дженсен мог понять их боль, но лекарством, способным унять ее, он не обладал, поэтому, не раздумывая, прошествовал мимо.
В том, что по-прежнему идет по следам армии Олафа, юноша убедился на следующее утро, когда наткнулся на вырезанный подчистую отряд англов. Этих воинов английский король, по видимости, послал в разведку. Дженсен задумчиво хмыкнул, понимая, что никто из них не ушел от сокрушающей все на своем пути варварской мощи. Он забрал у одного из погибших воинов меч, сменив на него ранее найденное в разграбленной деревне копье. Меч был более привычным оружием, и с ним Дженсен почувствовал себя гораздо увереннее. Теперь он, как никогда прежде, хотел встречи с Олафом, предвкушая, как пронзит грудь конунга длинным холодным лезвием, даже если это и станет последним, что он совершит в своей жизни.
***
Драккар пришвартовался к берегу, у кромки воды, на удачу викингов, не было поселений. И все же это не значило, что к Лондону - городу, в котором Джаред уже бывал единожды и который покинул победителем, нынче им удастся подобраться без потерь. Эту мысль озвучил Торлейв, стоя рядом с предводителем на корме и вглядываясь в зеленеющую даль.
- Мы пройдем, - сказал Джаред. – И нас не остановят. Приказывай всем брить бороды. И пусть надевают те тряпки, что мы привезли с материка, поверх доспехов.
Храбрый боевой товарищ взглянул на своего предводителя так, словно тем овладел злой дух и похитил его разум, но Джаред только хищно улыбнулся:
- Нас примут за монахов. Никому и в голову не придет бросаться предупреждать о прибытии монахов.
Чутье не подвело Джареда. Его войско, обряженное в черные монашеские одеяния, спокойно миновало несколько деревень и селений. И хотя люди с удивлением смотрели на иноземцев, никто не спешил предупреждать об опасном вторжении, зная, что основная армия викингов сейчас движется с севера, и король уже выставил своих воинов ей навстречу.
А потом оказалось, что воинская хитрость Олафа возымела успех, когда Джаред вывел своих людей в тыл уже атакованной викингами армии англов. Зажатая с двух сторон, она должна была неминуемо потерпеть поражение. И Джаред, сорвав с себя опостылевшую робу, с громким призывным кличем ринулся в бой.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 58 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |