– Рауль. – Навстречу мне на всех порах мчался Наче. – Слава богу, ты приехал.
Значит, они ждали. Ну еще бы. Куда они вообще без меня? Но стоило только Наче приблизиться ко мне, как я понял, все складывается хуже некуда. Лицо парня исказила такая гримаса, что страшно было смотреть. Сожаление, боль, разочарование. Оставалось надеяться, что Диего вообще жив.
– Как там дела? – спросил я, с тревогой поглядывая на друга.
– Хреново дела. Хреновее некуда. Врачи сделали все, что смогли. Он в коме. И никто не знает, выйдет из нее или нет, – угрюмо проговорил Наче, передавая мне халат. – Фаби и Лео тоже здесь. Только вот Лео… Он в шоке. Ди просто чудом остался жив.
Фабиан. Лучше б его здесь не было. Я не был уверен, что смогу сдержать себя и не набить ему морду прямо в больнице. Он этого заслужил как никто другой. Мы шли по коридору, и я на ходу натягивал на себя не вполне удобный халат. Какие-то люди сновали из стороны в сторону. Кого-то везли. Кто шел сам. Врачи в белых халатах и масках попадались чуть ли не на каждом шагу. И всегда кто-то кричит. Кто-то стонет. Это кошмар. Мы завернули куда-то в другую сторону. В этом коридоре людей было значительно меньше.
– Как это произошло? – Спросил я, замечая впереди голову Фабиана. Гнев и злость поднялись во мне, и я с силой сжал все еще немного кровоточащие руки.
– Врезался в столб. Все бы ничего, но, твою мать, Рауль, машина загорелась! Прикинь, Феррари – и загорелась. Если бы его не вытащил какой-то парень, что ехал сзади, кранты были бы Диего. Сгорел бы заживо. Бля, как представлю – дурно становится. – Друг скривил рожу.
– Пьяный был? – Спросил я, останавливаясь возле палаты, на которую указал Наче.
Фабиан стоял, облокотившись спиной о стену. Спокойный и невозмутимый. Вот только лицо было белее мела, и плотно сжатые губы выдавали его тревогу. Я пристально посмотрел на него. Как же хотелось ему двинуть.
– Как всегда. – Пожал плечами тот.
– К нему можно? – Спросил я, все еще пытаясь осмыслить услышанное. В голове не укладывалось. Еще бы чуть-чуть – и мы бы к похоронам готовились, а не торчали в больнице.
– Можно. У него Лео. Но он абсолютно не вменяем. – Развел руками Наче. – Должны приехать его родители. Но, ты же знаешь, от Мадрида до Барселоны приличное расстояние.
– Ладно, идем. Время уже. Удивляюсь, как нас отсюда еще не вышвырнули. – Я подошел к Фабиану и, схватив за грудки, приподнял, еще сильнее прижимая к стене. Тот растерялся, не понимая, что вообще происходит. – А с тобой, придурок, я даже разговаривать не хочу. Да что разговаривать. Видеть не хочу.
– Эй, эй, Рауль, ты чего? – Наче подлетел ко мне, хватая за плечо. – Что на тебя нашло? Отпусти его. Ты рехнулся.
Не обращая внимания на Наче, я еще сильнее сжал Фабина, только теперь за горло. Его ноги чуть ли не болтались в воздухе, хотя был даже выше меня, да и весил столько же. У него перехватило дыхание. Стало тяжело дышать. Фабиан хватал воздух, пытаясь хоть как-то вздохнуть. Но мне было абсолютно его не жаль.
– Уебывай отсюда, пока я тебя не покалечил! – прорычал я, отшвыривая Фаби от себя. – А ты не лезь. – Я скинул руку Наче, и тот только покачал головой.
– Ты чокнутый. Нашел же время, – пробубнил он, разворачиваясь и уходя в палату.
Каких усилий мне далось не убить Фабиана вообще, знает, наверное, один господь бог. Тот ошарашенно пялился на меня, потирая горло.
– Рауль, какого черта? – прохрипел Фаби, – Что я сделал?
– Ты еще спрашиваешь? Да ну тебя нахрен. – И я зашел в палату. Фабиан все-таки заперся следом. И не боится же, сволочь.
Диего лежал в одноместной маленькой палате, весь в трубках и с какими-то проводами. Но дышал он самостоятельно. Всегда такой веселый и жизнерадостный, сейчас он больше походил на мумию. Весь в бинтах. Одно лицо видно. Сразу же в голове вспыхнули воспоминания. Беатрис лежала точно так же. А потом ее не стало. Нельзя сейчас думать о худшем, только не сейчас. Я прошёл к кровати, на которой лежал Диего. Он не был похож на самого себя. Все лицо в синяках. Взял его за руку. Холодная. «Господи, не дай ему умереть» – тихо прошептал я про себя, от бессилия закрывая глаза и сжимая ладонь. Я уже ничего не могу сделать. Я ничем не смогу ему помочь. Ну говорили же тебе, Диего. А ты не привык никого слушать. Ты слишком упрям, друг. И вечно сам себе на уме. Но так же нельзя, черт возьми, нельзя. Я оглянулся. Наче и Фабиан стояли чуть поодаль, облокотившись о стену и сложив руки на груди, внимательно следя за мной. А чего они вообще от меня ждали? Один Лео, как будто накаченный наркотиками, сидел в углу, неотрывно глядя на тело, лежащее на кровати. Его глаза были стеклянными. Он раскачивался из стороны в сторону как маятник, что-то не ясное говоря себе под нос. Он был в шоке. Ко мне тихо подошел Наче.
– Его таблетками накачали. Успокоительное. Он в истерику впал, как узнал, что Диего в аварию попал, – тихо сказал он мне на ухо. – Я никогда еще не видел его таким. Мне его жалко.
– Ну еще бы. Это же его брат, – ответил я все так же тихо. – А жалеть его не надо. Все будет хорошо.
Рядом с кроватью стоял стул, и недолго думая я, подвинув его, сел, не отпуская руки Диего. Сжал со всей силы.
– Брат, ты должен жить. Ты же сильный, Ди, – прошептал я, не зная, что вообще говорить. – Ты выздоровеешь обязательно. А мы будем рядом. Ты нужен нам. Ты часть нас. Веришь, нет. – Я усмехнулся. – Но ты стал неотъемлемой частью жизни нас всех. Ты не можешь просто так уйти. Ты должен жить.
Я перевел дыхание, оглядываясь на парней. Они наблюдали за всем происходящим. В глазах обоих застыли непрошеные слезы. Им было так же тяжело и больно, как и мне.
– Ди. Мы еще погуляем с тобой, парень, еще как погуляем. И на свадьбе твоей тоже. – Голос срывался. В горле застрял такой ком, что тяжело было говорить. – Ты слишком молод, чтобы умирать. Ты должен жить. У тебя все еще впереди.
Я уткнулся лбом в его холодную ладонь, прижимая ее к себе со всей силы, как будто хотел передать часть своей силы или энергии. А может, и просто надежды.
– С ним нужно много говорить. Мне так сказали, – пробубнил молчащий до этого Лео, продолжая раскачиваться. – И я буду с ним говорить. Много-много. И он очнется. Обязательно очнется.
С какой безысходностью это было сказано. Сколько боли и страдания я услышал в этих словах. Наче подошёл к Лео, приобнимая его за плечи и садясь рядом на диванчик.
– Все будет хорошо, Леандро. Мы все будем рядом с ним. И он поправится правда. Очень скоро он снова будет с нами. – Казалось, Наче сам не верил в то, что говорил.
А вот Лео, наоборот, со всей силы качал головой, давая нам понять, что это действительно будет так.
– Он совсем спятил, – проговорил тихий голос Фабиана – У него крыша едет.
– Рот закрой, Фаби, пока я не набил тебе рожу прямо здесь и сейчас! – прорычал я, поворачиваясь к парню. – Еще хоть слово в адрес Лео – и я за себя не ручаюсь.
Наче напряженно изподлобья глянул на нас как бы говоря: «Держите себя в руках». А Леандро как будто и не слышал этих слов.
– Ребят, а он прекратить все это хотел. Ты хотел уйти, Рауль. И он тоже. Ты всегда был примером для него. Он обожал тебя, ты же знаешь. Хотя его характер не позволял все делать по-другому. И в общем… Мы оба хотели уйти. Отец согласился взять нас в свою фирму. Но сначала мы уедем учиться. Школа бизнеса в США. Ди давно хотел сказать вам об этом, но не успел. А теперь я не знаю, что будет. – Тяжело вздохнул Лео. Тело его пронзила волна дрожи.
– Он поправится, друг. – Подбодрил его Наче, крепко сжимая его плечо. – И если уж на то пошло… Еще минус один, Рауль. Думаю, ты знаешь, как Мария относится ко всему этому. К тому, чем мы занимаемся. Она терпеть не может все это. Ну так вот. Я люблю вас, парни, но я ухожу. В понедельник будет моя последняя гонка, – с долей сожаления произнес Наче. – Мария дороже, чем вся эта чертова жизнь.
– Моя, однако, тоже, – вступил в разговор Фаби. – Вы же знаете, что я женюсь. У меня голова больше сейчас забита тем, что делать дальше. У меня семья, ребята. У меня будет сын. И это будет и моя последняя гонка. Я знаю, это тяжело. Отвыкнуть от того, чем мы занимались последние несколько лет. Но так будет лучше. Нужно смотреть в будущее.
Ну вот и все. И этот виток нашей истории был закончен. Черт возьми, я его начал. Я хотел уйти. А теперь уходят все, а я остаюсь один. Ни с чем. Друзья начинают каждый свою жизнь. А я так надеялся на счастливое будущее. Но все разрушено. Всему когда-то приходит конец. Что я буду делать теперь, я просто не представлял.
– После тебя, Фабиан, у меня уже нет будущего, – тихо проговорил я. А что толку орать-то. От этого ничего не изменится.
– В смысле, Рауль? – удивленно спросил Фаби.
– Не хочу сейчас говорить об этом. И кстати, Наче, у меня есть к тебе дело. – Глянул я на друга.
– Я слушаю. Ты же знаешь, для тебя все что угодно. – Пожал плечами тот.
– Позвони Рейну и скажи, чтоб он попридержал свою сучку. Иначе если я ее увижу, то просто напросто убью. Она мне надоела своими тупыми выходками. И на гонках пусть не появляется. Иначе ей крышка. Но я все так просто не оставлю. Пусть знает, – зло прошипел я, отпуская руку Ди и откидываясь на спинку стула.
– Да без проблем. Но чего такого она натворила-то? – удивился тот.
– Эта шлюха прислала Клер какие-то фотографии, где я с ней. Что самое удивительное, я даже не знаю, когда они были сделаны. Сегодня, перед тем как тебе позвонить, мы с Клер расстались, – сказал я, опуская глаза в пол.
– Твою мать, Рауль, как так-то?! – завопил он, подрываясь со своего места.
Лео аж вздрогнул.
– Прости, брат. – Наче успокаивающе похлопал его по руке.
Я равнодушно перевел взгляд на Наче. Как же меня все достало. Даже боль после расставания больше не разрывала сердце. Я просто устал. Хотелось напиться и просто забыться.
– Да так, Начито. Так. Я никогда не воспринимал угрозы Рамоны всерьез. А теперь… Она все разрушила.
Фабиан стоял, с какой-то странной настороженностью и напрягом смотрел на меня. Потом резко отвернулся. Добился своего, друг ты лучший, вот мы и расстались. Ты этого дождался. Про его звонок я говорить ничего не стал. Не сейчас. Все замолчали.
– Ну и шумные же вы, парни, – еле прохрипел до боли знакомый голос рядом. – Я уже не надеялся, что вы заткнетесь.
Я подскочил на стуле, поворачиваясь в сторону говорящего. Не может быть этого.
– Ди, твою мать, Ди. Ты пришел в себя! – вскричал я, и все парни разом сразу же бросились к кровати.
– Брат, ты очнулся! – орал счастливый Наче над моим ухом. – Мы уже не знали, что делать, Ди. Мы думали, ты не очнешься.
– Вы плохо меня знаете, – еле слышно говорил он, да так, что приходилось напрячь слух. – Я выкарабкаюсь. Я еще пожить хочу.
И только Лео не подошел. Он сидел, и крупные бесшумные слезы катились из его глаз. Он не потеряет своего брата. Он будет с ним. Все хорошо.
После этого Наче нажал кнопку вызова, и через пару минут пришел врач и молоденькая медицинская сестричка, и выпроводили нас за дверь, ссылаясь на то, что теперь им придется осмотреть пациента, и тому потребуется отдых. Мы топтались возле двери минут десять, после чего вышел все тот же врач и сказал, что парню намного лучше. И с ним должно быть все хорошо. Ему требуется покой, а нам в такой поздний час лучше отправится домой и приехать завтра.
Как сказал Наче, через пару минут должны были приехать родители Ди. Фабиан, взяв за шкирку сопротивляющегося Лео, потащил того к машине. Кому как не ему нужен был отдых. Запихав его кое-как в авто, они двинулись с места. Я знал, Фабиан ни за что не оставит его одного. Наче остался дожидаться родителей Диего. И обещал держать нас в курсе всего происходящего с Ди.
А я, еле передвигая ногами, поплелся к выходу. Меня просто измотал этот день. Хотелось к Клер. Хотелось обнять ее и почувствовать, что все будет хорошо. Хотелось прижать ее к себе и уснуть, как мы делали это пару раз. Но нет. Навряд ли после всего, что я сделал и что она увидела, хотя я был невиновен, она меня простит. Все было кончено. С ней у нас нет будущего.
Я вышел на улицу. Шел дождь. Мелкий и моросящий. Я сразу же промок. Облокотился о стенку здания спиной. Хотелось выть во все горло. Сил практически не было, и медленно я осел на мокрый грязный асфальт. Слезы катились из глаз, смешиваясь с дождем. Много лет назад я поклялся не плакать из-за одной единственной женщины, которой я не был нужен. А теперь я как маленький юнец рыдаю из-за той, которую потерял по собственной глупости. Ту, которую любил и которая нужна была мне. Люди проходили мимо меня и с опаской поглядывали, и только пожилой врач, проходивший мимо, остановился и спросил с тревогой и каким-то сожалением, что ли.
– С вами все в порядке, молодой человек? Вам плохо?
Я утер лицо и поднял к нему голову. Фонарь еле освещал добродушное лицо.
– Нет. Со мной все в порядке.
Не говорить же ему, что сегодня я потерял единственного дорогого мне человека. Единственного, ради которого хотелось жить.
Глава 24.
Клер.
– Ты такая красивая, дочка. – Мама кружилась вокруг меня, оглядывая со всех сторон.
Я стояла около зеркала и невидящим взглядом рассматривала себя. Мы примеряли платье, которое купили на выпускной вечер. Красивое пышное бальное платье золотого цвета идеально сидело на мне. Да, в нем я выглядела отлично. Настоящая принцесса. Да что принцесса. Королева. Корсет, украшенный бусинками, плотно облегал грудь и талию. Плечи были открыты. Сзади шнуровка, регулирующая размеры самого корсета. Пышная юбка до самого пола, и небольшой шлейф сзади. И розочки. Много-много золотых роз. Именно так я всегда представляла свое выпускное платье. Хотя большинство девушек сегодня предпочитают короткие, вечерние. Но это же все-таки бал. Сейчас же мне уже ничего не хотелось. Абсолютно ничего. Взгляд потух, и такие раньше счастливые искорки в глазах перестали светиться. От недосыпа вокруг глаз залегли темные круги. Первые два дня я вообще не могла спать. Потом ходила как зомби. Благо Чики все время была рядом. И я безумно благодарна ей за это. А потом стало легче. Правда, легче. Давид и Адриана со своими вечными перепалками. Чики и Мануэль, которые каждый раз что-то не могли поделить. Я смотрела на них и понимала, жизнь продолжается. Я начала нормально есть, да и спать стало спокойнее. Но почему-то все равно было больно. Больно и обидно. И я ничем не могла притупить эту боль. Уже неделю как мы расстались с Раулем. Мы не звонили друг другу, не писали. Было безумно тяжело без него. Хотя иногда вечером, выглянув в окно, я замечала черную машину на приличном расстоянии от дома. Но выходить не было никакого желания. И я, просто задернув шторы, ложилась спать. Или шла в ванную. А иногда спускалась вниз к маме и папе, чтоб не чувствовать себя одинокой и брошенной. И это помогало. Но чувство того, что меня предали, до сих пор раздирало душу и не давало покоя сердцу. Я все же надеялась, что Рауль позвонит, и вздрагивала от каждого телефонного звонка или от каждой приходящей смс, но ничего не происходило. Рауль не делал никаких шагов, чтоб снова сблизиться. Чтоб объясниться. Чтоб попросить прощения. Все-таки я вспылила тогда и сглупила, не дав ему толком ничего объяснить. Но как я и подозревала, оказалась ему я не нужна. Да и зачем? Он добился всего, чего хотел. Теперь он найдет другую такую дурочку, как я. А потом и ее бросит. От Давида я узнала, что с Диего, слава богу, все в порядке. Он не погиб. И это главное. Сейчас он в больнице, но практически сразу пришел в себя. И идет на поправку. Я тяжело вздохнула, набирая в грудь воздух.
– Эй, Клер, я думаю, тебе все-таки стоит начать дышать, иначе ты задохнешься, – проговорила мама, делая шнуровку сзади послабее.
– Да нет, мам, все нормально, – равнодушно отозвалась я, крутясь из стороны в сторону и рассматривая себя.
Да, действительно красиво. Вот только Рауль никогда не увидит меня такой. И снова тяжелый вздох.
– Милая моя, что-то не так? – Мама насторожилась.
– Нет, мамуль, все отлично. – Вымученно улыбнулась я. – Правда, все хорошо.
Мама пристально посмотрела на меня и, покачав головой, сказала:
– Не пытайся обмануть меня, Клер. Вот уже неделю ты ходишь сама не своя. Ты вечно торчишь у Чики. Вздрагиваешь от каждого звонка телефона и от каждого стука в дверь. И здесь что-то не так. Я твоя мать, и я все чувствую и замечаю, дорогая. – Мама отступила от меня, садясь на край моей кровати. – И куда ты дела картину с Раулем? Она была замечательной.
Я с силой сжала губы, чтобы снова не заплакать. Ногти до боли впились в ладони.
– Мам, мы с Раулем расстались. Нам лучше не встречаться. Прав был отец, говоря, что мы не можем быть друг с другом. – Я перевела дыхание, поворачиваясь к маме. – Мы слишком разные. Мне тяжело с ним, мам.
Сложив руки на коленках и поджав губы, мама внимательно оглядела меня.
– Но ведь ты все равно его любишь. Да и я видела на свадьбе Софи и Рико, что Рауль просто обожает тебя. Он не отходил от тебя. Он просто святился рядом с тобой.
Я закрыла глаза, покачав головой. Мама, зачем же ты мучаешь меня?
– Это все было ложью. Тебе показалось. – Я скинула босоножки на каблуках, что были дополнением к моему платью, и, закинув их в шкаф, принялась за корсет.
– Я помогу. – Тут же кинулась ко мне мама.
Ее руки мягко легли мне на плечи.
– Милая, я же вижу, как ты страдаешь. Ты такая хрупкая у меня. Такая ранимая. Я вижу, что тебе тяжело все это. Скажи мне, Клер.
Я всхлипнула не в силах сдержать слез. Снова ведения с фотографиями Рауля и Рамоны замелькали перед глазами. Снова в голове прокручивается телефонный звонок от Фабиана.
– Он предал меня, мам. Он встречался с другой, пока был со мной. А еще он поспорил, что затащит меня в постель и он выиграл этот спор, хоть мне и стыдно об этом говорить. Особенно тебе, мамочка.
Мама опустила руки. Тяжело вздохнула. Отвернулась.
– Значит, ты спала с ним.
Я качнула головой. Было стыдно и не по себе говорить об этом. Потом отошла к окну и посмотрела на огни улицы. Уже была почти ночь. И город переливался всеми цветами радуги. Прекрасно. Молодежь гуляла внизу. Влюбленные парочки держались за руки, прогуливаясь или спеша куда-то. Мы тоже с Раулем вот так гуляли.
– Я не все говорила тебе, милая. Но я расскажу тебе кое-что. Я очень любила твоего отца и люблю. Мы были очень молоды, когда решили пожениться. И самое интересное, знаешь, почему мы так решили?
Я покачала головой, сложив руки на груди и продолжая смотреть на город. Мама весело засмеялась. Я же удивленно приподняла брови.
– Ты не поверишь, я была беременна Рико, и нам пришлось сыграть свадьбу. И сейчас я не жалею о том, что мы сделали это. У меня замечательные дети и прекрасный муж. Поэтому ты не должна стыдиться того, что у тебя было с Раулем. Да, он поступил подло. Да, он кретин и ублюдок. Но ты любила его. Сохрани в памяти все хорошее, что было. Ты переживешь это, дорогая. Первая любовь не всегда заканчивается хорошо.
Я усмехнулась, переведя взгляд на маму.
– Ну вы даете. А папе еще Рауль не нравится. А сам-то.
– Но, я надеюсь, бабушкой ты сделать меня не хочешь, а, Клер? Вы были осторожны? – спросила мама, подмигивая мне.
– Надеюсь, что нет, мам, – прошептала я, начиная сомневаться, а так ли это на самом деле.
– Вот и отлично. Хотя знай, даже если бы это случилось, мы бы всеми силами поддерживали тебя и были рядом.
– Я знаю, мамочка. Спасибо.
Звук захлопывающейся двери привлек мое внимание, и мы одновременно повернули головы в сторону двери в мою комнату.
– Это папа? – Спросила я.
– Папа на работе до утра, – покачала головой мама.
Бешеный крик разнесся на весь дом. И топот ног, присущий только ей.
– Клер! Клер, ты где? – орала как сумасшедшая Чики на весь дом.
Я сразу поняла, что-то случилось. Причем сравни катастрофе. Какого черта она опять натворила?
– Мам, помоги снять, – попросила я. – Чики, я в комнате.
Мама с серьезным видом метнулась ко мне, сразу же принимаясь за дело. Она уже закончила расшнуровывать корсет, когда в комнату на всех парах с диким выражением лица влетела Чики.
– Тебя хрен найдешь в твоем же доме! – заорала она.
– Не кричи, Чики. И не сквернословь. – Скривилась мама. – Объясни толком, что случилось.
Я уже скинула платье и осталась в одном лифчике и трусиках. Подруга с непонятным выражением переводила взгляд то на меня, то на маму.
– О, ты классно выглядела в этом платье.
– Ну спасибо, – хохотнула я, сворачивая платье и убирая его в ящик.
Мама, деликатно кашлянув, проговорила:
– Ну, я пойду. Вы тут без меня разберетесь. – И вышла, тихо закрыв за собой дверь.
– Что случилось?– проговорила я, вытаскивая из шкафа шорты и маечку.
Чики молчала. Только ее нижняя губа подрагивала, говоря о том, что девушка скоро разрыдается.
– Да что такое-то? Чего ты молчишь?
– Прости меня, Клер, – сказала она шепотом, теребя край своей легкой куртки. – Блин, я не хотела.
Слезинка скатилась по ее щеке. Я удивленно смотрела на нее, вообще не соображая, что она хочет мне сказать. Натянув шорты и принимаясь за майку, я раздраженно посмотрела на подругу.
– Ну что за привычка, Чики? Выкладывай давай, – вспылила я.
Подруга виновато посмотрела на меня.
– Прости. Прости. Но я рассказала обо всем Риккардо. Он знает, что сделал Рауль.
Я потрясенно смотрела на подругу. Она что, спятила? Руки упали вдоль плеч, но я быстро пришла в себя. На беду Чики.
– Ты что, дура, что ли? Рехнулась совсем. Ты нахрена это сделала? Ты разве не знаешь Рико!? Да он же убьет Рауля. Он его в порошок сотрет.
Забыв обо всем на свете, я кинулась к телефону, набирая номер брата.
Гудки. Гудки. Никто не берет. Набираю снова. То же самое. В третий раз. Телефон отключен.
– Черт, черт! – выругалась я.
– Что? – робко просила Чики.
– А ничего. Он трубку не берет. А теперь и телефон отключил.
Я схватилась за голову. Что теперь делать? Зная моего брата, я могу не сомневаться – он теперь достанет Рауля из-под земли. И повезет парню, если он вообще останется жив. Защитник хренов. Да они оба чего стоят. Попереубивают друг друга. Я тяжело вздохнула. Думай, Клер, думай. Я снова беру телефон, набирая такой знакомый номер и... Та же история. Телефон отключен.
– В каком настроении был Рико, когда ты ему это сказала?
– Он был в бешенстве. Он рвал и метал, – честно созналась подруга.
Последняя надежда рухнула.
– Какое число сегодня? – Спросила я, перебирая в мозгу, где в это время может быть Рауль.
– Девятнадцатое июня, – заикаясь, произнесла подруга.
Так. Так. Есть.
– У них гонка сегодня финальная, Чики. Ты понимаешь, к чему я это говорю? – серьезно произнесла я.
Та кивнула.
– Еще бы не понять.
– Ты на чем? – Спросила я, хватая куртку и засовывая телефон в карман.
– На скутере, – промямлила она, внимательно наблюдая за мной.
– Знаешь, где старый порт?
Чики снова кивает.
– Ну поехали тогда, чего стоишь, – проговорила я, хватая ее за руку и таща к выходу.
– Куда ты притащила меня, Клер? – причитала Чики, идя за мной и оглядываясь по сторонам. – Более ужасного места я в жизни не видела.
– Я тоже. – Не могла не согласиться я. – Я была в шоке, когда увидела это.
И это действительно было так. После того раза, что я была здесь, ничего толком-то не изменилось. Разрушенные здания и загрязнённая обстановка сразу бросались в глаза. Вокруг темнота, и только кое-где проблески света от одного единственного фонаря. Стена памяти так и осталась стоять на месте, уставленная зажжёнными свечами да фотографиями. Слава богу, здесь не появилась новое фото в лице Диего. Я до сих пор не могла поверить, что с ним все отлично, и он очень быстро идет на поправку. Чем ближе мы подходили к кругу, тем светлее становилось. Тем чаще доносились голоса и звуки ездящих машин. Я уверенным шагом шла к месту, где должны были быть гонки, поглядывая на подругу и понимая ее состояние целиком и полностью. В первый раз увидев все это, у меня была такая же реакция. Чики глядела во все глаза, обводя все это взглядом полного такого ужаса и отвращения, что даже я невольно поежилась.
– Ну и местечко. Блин, если бы я не натворила таких дел, хрен бы ты затащила меня сюда, – бубнила она, идя за мной.
– Натворила дел – так помалкивай. И, смотри, скутер не урони и не оставляй его без присмотра, а то идиотов здесь хватает. Ещё сделают с ним чего или угонят. А нам еще домой ехать, – предупредила ее я.
Та лишь махнула головой, продолжая оглядываться.
– Скутеру-то ладно, а нам здесь ничего не сделают, а? Как ты думаешь? – с опаской спросила она.
– Честно, без понятия, – ответила я, заполучив еще более встревоженный взгляд подруги.
Меня уже саму начинало слегка трясти. Стало холодно. Мурашки побежали по телу, и я, обхватив себя руками, только ускорила шаг.
– Ну тебя же здесь должны знать, ты как-никак девушка Рауля.
– Бывшая девушка, – поправила я ее. И сердце снова предательски кольнуло. Больно. До ужаса неприятно. Но терпимо. Не так, как в первые два дня, в течение которых я и толком не помню, что было. Только слезы, слезы и еще раз слезы. Мама, которая заходила каждые пять минут, когда была дома, и проверяла, что я делаю. А потом только тяжело вздыхала и уходила, не говоря ни слова. Но сегодня мы все выяснили. Отец, который поглядывал на меня с опаской и как будто с немым вопросом в глазах, не понимая, что же все-таки случилось с его любимой дочерью. Но я молчала, не говоря никому, ни папе, ни брату, что сделал Рауль и почему мы расстались. Парню тогда просто напросто не выжить. И теперь благодаря Чики – чего я и боялась сейчас больше всего – Рауля ждут большие неприятности. Душераздирающий крик знакомого женского голоса разорвал тишину.
– Это что, София? – Подруга ошарашено повернулась ко мне, ускоряя шаг.
А я как будто впала в оцепенение. Нет. Ноги перестали слушать, приросли к земле. Сердце застучало сильнее, в любой момент готовое выпрыгнуть из груди. Волна страха и горечи поднялась из глубины души. Что же там творится? Я уже знала. Что-то ужасное. Я не хочу видеть, что там происходит. И какая-то неведомая сила держала меня, не пуская дальше. Чики орала во все горло. Скутер полетел на землю, а подруга трясла меня за плечи, пытаясь привезти в себя.
– Бежим скорее, балда ты эдакая! Очнись. Они же убьют друг друга! – И, схватив меня за руку, бросилась бежать к месту событий.
С такой скоростью весь путь занял не меньше полминуты. Спотыкаясь и чуть ли не падая, мы примчались за рекордное время. Толпа стояла, образовав круг и загораживая весь обзор. Наглая Чики уже пролезла в гущу событий, продолжая тянуть меня за руку.
– Пропустите! Отойдите! Расступитесь! – кричала она зевакам, недовольным тем, что их побеспокоили, пробираясь вперед.
А гул голосов звучал в голове.
– Это девчонка Рауля. – Разносилось со всех сторон. – Явилась, сучка, когда парня уже забили до смерти.
– Твою ж мать! – Прозвучало ошарашенное восклицание из уст Чики, и руки опустились вдоль туловища от увиденного зрелища. – Такое и во всех ужастиках не увидишь.
А я была уже в шоке. Тошнота подкатила к горлу. Все было в крови. Весь асфальт блестел от растекшейся красной жидкости. Атмосфера была накалена до предела. В воздух въелся стойкий противный запах ржавчины и бензина, от которого воротило. Два здоровых парня мутузили друг друга что есть мочи. Хотя Рико, походу, практически не доставалось вообще. Разбитая губа и больше ничего, в отличие от Рауля, на котором не было ни одного живого места. Лицо превратилось в кровавое месиво, и я уже не могла разглядеть ни одной так мне хорошо знакомой черты. Рауль упал на колени уже практически без сил, обхватив себя рукой за ребра. Скорее всего, у него были переломаны и все кости. Кровь лилась из носа и рта, и парень периодически выплевывал ее. Запачкалась и вся белая футболка, которая успела насквозь пропитаться красной жидкостью. Господи, какая мерзость! Из моих глаз брызнули слезы, когда, увидев меня, Рауль поднял налитые кровью глаза. Вымученно улыбнулся и попытался что-то сказать, но послышался только булькающий звук, и полилась очередная порция крови. Меня трясло, и слезы градом лились по щекам. Я огляделась вокруг. Все были здесь. Наче, Фабиан, Лео. Но никто не помогал ему. Все только смотрели. София металась из стороны в сторону, что-то крича и пытаясь остановить Рико. Но безуспешно. Мой брат озверел. И, походу, решил добить парня. Руло уже не сопротивлялся. Не в силах больше терпеть это, я бросилась к Рико, начиная орать во все глотку.
– Отпусти его, Рико, отпусти, черт тебя дери! – Я кинулась ему на спину, пытаясь оттащить его, когда брат попытался поднять с колен почти выбившееся из сил тело Рауля.
Рико встал, отойдя на несколько шагов, и, не рассчитав свои силы, отбросил меня, и я, отлетев, ударилась головой о бетон. Как же больно. Вокруг все расплывалось. В глазах плясали чертики. Потрогав рукой голову, я поняла, что она разбита. Кровь просочилась между пальцев. Но это не сравнится с тем, что стало с Раулем. Сидя на пятой точке и держась за разбитую голову, я наблюдала, как из последних сил он поднимается с колен на ноги. Его качало из стороны в сторону.
– Хватит уже, Рико, хватит! Ему и так досталось! – кричала захлебывающиеся слезами София. Ей как никому другому было тяжело смотреть на это все, ведь это ее брат и муж.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |