Я вопросительно посмотрел на Клер:
– Ты встречаешься с ним? – спросил я, кивая в сторону парня.
Она растерянно покачала головой.
– Вот видишь, что сказала девушка. Она не с тобой. Уяснил? А теперь катись, пока я не вмазал тебе.
– Нарываешься, Суарес. Для тебя все решается только через кулаки. Не правда ли? – съехидничал парень, натянуто улыбнувшись. – Да, я всегда знал, какая ты скотина. Сестра была права. Ты настоящий ублюдок.
Я рванулся в его сторону раньше, чем смог понять, что вообще произошло. А потом непонятные картинки в моей голове как будто встали в один ряд. Моя квартира год назад. Пьяная в хлам сестра, которая еле держится на ногах. Очередная ссора. Шум от разбитых стекол и битой посуды. Мотоциклист внизу, ожидающий ее выхода. Ночная гонка, проигранная ею вместе со своим дружком. Распростертое на дороге еле живое тело. А потом только страшная боль от ее вида в больничной палате. Последние слова, сказанные тогда, когда она в последний раз открыла глаза «Он бросил меня. Бросил». Безразличное лицо парня на похоронах, который уехал сразу же, как только закончилось отпевание.
– Это был ты, сволочь! Это ты убил ее! – заорал я, кидаясь на него. – Из-за тебя она умерла.
Никакая сила в этот момент не могла остановить меня. Первый удар пришелся прямо в лицо. Вторым я сбил парня с ног. Повалив его на пол, я стал со всей силы бить его по лицу. Кровь брызнула из носа, испачкав мою руку. В тот же миг удар его кулака попал мне в челюсть. Я дернулся назад, поднимаясь на ноги.
– Прекрати, Руло, прекрати! – кричал голос рядом, и я не сразу понял, что это Клер.
Я снова кинулся на парня, ударяя ему по ребрам, он согнулся пополам. Я не видел, как толпа собралась вокруг нас. Как на место драки прибежали мои друзья. Как явились охрана. Как какой-то придурок, достав телефон, стал звонить в полицию. Я не видел ничего, кроме ненавистного лица, и ярость затмевала мой разум.
– Я убью тебя, слышишь! Убью! – заорал я нечеловеческим голосом полного презрения.
Давид отреагировал, снова выбросив кулак и попав мне по лицу. Раз, другой. От третьего удара я отклонился.
– Да разнимите же кто-нибудь их! – снова кричит знакомый голос рядом.
Я навалился на парня, снова пытаясь сбить его с ног. В это время кто-то схватил меня за обе руки. Я отшвырнул их в сторону, да так,что послышался шум разбившегося стеклянного стола. Я повернулся посмотреть, кто это был. Лео. Рядом какой-то незнакомый парень. Скорее всего, охранник. Сжав кулаки, я повернулся и снова двинул парню в живот. В этот же момент, чье-то тело прижалось ко мне, обхватив меня за шею.
Х-х-хватит, п-п-прошу т-т-тебя. Х-х-хватит, – прорыдал заикающийся голос мне на ухо, – Р-р-р-уло. О-о-остановись.
И тогда все рухнуло. Моя ненависть. Все. Двое здоровенных парней не смогли меня остановить. Меня никто никогда не мог остановить в драках, а тут хватило всего лишь маленького нежного тела рядом, чтоб я пришел в себя. Очень сильно прижав ее к себе, замер. Я знал, что делаю ей больно, но она не проговорила ни слова, только еще сильнее прижалась ко мне. Меня колотила дрожь. Я тяжело дышал.
– П-п-пойдем о-о-отсюда, давай же. И-и-иди, – сказала мне она, подталкивая мое застывшее тело к выходу.
Я ничего не видел перед собой. Только послушно шел следом туда, куда она меня вела. Буквально пробежав к выходу, она вытолкнула меня на улицу, обернулась. Мои парни отбивались от охраны и нескольких добровольцев, что вмешались в драку, очищая нам путь к отступлению. Очнулся я только тогда, когда Клер дрожащими руками попыталась отыскать в моей куртке ключи.
– Я в порядке, правда, в порядке, – сказал я, отводя ее руку и находя ключи в кармане.
Вытащив их, я отпер машину, и залез в нее, открывая дверцу девушке.
– Садись, – скомандовал я.
Клер покорно села. Я завел мотор, срываясь с места. Мы просто тупо молчали. Что сказать в такой ситуации, я не знал. Посмотрев на нее, я нахмурился. Девушку всю трясло. Она так вцепилась в сидение автомобиля, что аж пальцы побелели. На лице не было ни кровинки. Мы неслись на огромной скорости. В итоге не выдержав, Клер спросила:
– Куда т-т-ты меня в-в-везешь?
Она все еще заикалась.
– Увидишь, – только ответил я, снова прибавляя скорость.
Я привез ее на пляж Sant Sebastia. Самый красивый и знаменитый пляж Барселоны. Почему? Возможно, потому что его любила Беа. Оглядев пляж и найдя более или менее укромный уголок, я, взяв ее за руку, повел туда. Девушка все еще дрожала, и я, сняв куртку, накинул ее ей на плечи. Подойдя к воде, она села, вытянув ноги. Туфли на каблуках утопали в песке, поэтому Клер их просто сбросила. Прижав колени к груди, она молча смотрела на меня и ждала. А я стоял, задумчиво глядя на воду. Провел ладонями по лицу. С чего же начать?
– Кого он убил, Рауль? – не выдержала девушка.
Я заметил, что она немного успокоилась.
– Мою сестру, – ответил я, и тогда меня просто прорвало: – Он был ее дружком. Беатрис всегда была взбалмошной и неконтролируемой. Видишь ли, наш отец не очень озабочен был нашим воспитанием. Мы всегда были сами по себе. Но ей было всего восемнадцать. Она сама не ведала, что творила. В чем-то Беатрис похожа на меня с одним только «но», что я никогда не пью, если за рулем. Беа точно так же любила риск, вечеринки, гонки с тем отличием, что ее увлечением были мотоциклы. В тот вечер я остался дома. Не знаю почему, может, чувствовал что-то. Она явилась в хлам пьяная. Тогда я начал подозревать, что она не только алкоголичка, но и наркоманка. Я не хотел отпускать ее, но Беатрис начала орать, бить посуду. Даже окно разбила в гостиной. Говорила, что я точная копия отца, такой же тиран и ублюдок. И тогда я, не выдержав, ударил ее по лицу. Я никогда не бил женщин или девушек. Никогда, но тогда просто не смог стерпеть, – мой голос оборвался. Клер молчала, и я продолжил. – Я пытался удержать ее, но она не послушала. Внизу ее кто-то ждал. Я видел его мельком из окна квартиры. Но было слишком далеко. А потом в два часа ночи мне позвонили и сказали, что Беатрис разбилась. Я сразу же помчался туда. Она сильно пострадала, но была жива. И с ней никого не было. Он бросил ее одну в таком состоянии. Но тогда я был слишком занят, чтоб забивать этим свою голову. Ее сразу же доставили в больницу. Она не приходила в себя, но через три дня очнулась, сказала, что сожалеет. Что не хотела. Сказала, что если она умрет, чтоб ее похоронили рядом с бабушкой. Она очень любила ее. Больше всего ее из нашей семьи. Потом снова отключилась. Тем же вечером я зашел к ней. Беатрис снова пришла в себя. И это был последний раз, когда она открыла глаза. Ее последними словами были «Он бросил меня. Бросил». В часов шесть, следующего дня ее не стало. Я видел этого парня еще раз на похоронах, но тогда я был слишком расстроен, чтоб обращать на что-то внимание. А сегодня я узнал его. Если бы не ты, я просто убил бы этого придурка. – Я замолчал, выговорившись.
Клер, пошевелившись, протянула руку и, обхватив мое запястье, потянула вниз, сажая рядом с собой. Переплетя свои пальцы с моими, тихо прошептал:
– Ты ведь себя винишь, да?
Я кивнул головой. Повернув мое лицо к своему, и глядя мне в глаза, сказала:
– Каждый сам выбирает свою судьбу и строит свою жизнь, Рауль. Если бы это не случилось тогда, случилось бы в другой раз. Конечно, это страшно, что произошло с твоей сестрой и больно, но не вини себя. Знаешь, если кого и обвинять, то это твоего отца.
Я тихо вздохнул, сжимая ее руку.
– Ты права. Он виноват. Но я не меньше. Ты еще не всего знаешь. Не знаешь, что происходит у меня с отцом. Отчего случилась так, что я стал циничным, жестоким бунтарем. Не знаешь, что мне это все надоело, но я уже не могу остановиться. Я не хочу утомлять тебя всеми этими историями.
– Ты знаешь, что я выслушаю все, что ты скажешь.
Я отрицательно покачал головой.
– Может быть, в следующий раз.
– Отпусти ее, Рауль. Тебе самому станет легче.
– Я попробую, обещаю, попробую. Не знаю, какого черта говорю тебе это все. Я никогда никому не говорил об этом. Ни единой живой душе. Ни сестра, ни Фабиан, ни Наче не знают. Но мне показалась, что ты поймешь меня. Черт, я не думал, что с тобой так легко.
– Сказал бы ты мне это дня два назад, я б послала бы тебя куда подальше, – усмехнулась Клер.
– Это точно, – согласился я.
Девушка протянула руку, нежно проводя пальцем по моим губам. Я завороженно смотрел на нее не в силах шевельнуться. Что она делает? Взгляд задержался на ее губах, и я придвинулся ближе. Почти вплотную. Она взволнованно сглотнула. Вздрогнула. Прикусила нижнюю губу. Я еще никогда так не волновался, собираясь поцеловать девушка. С моим-то опытом по этой части. Черт, да что со мной? Но она была не просто девушкой, и я это знал. Не такая, как все, которые у меня были раньше. Клер была слишком невинной.
– У тебя кровь, – сказала она шепотом, не отрываясь смотря мне в глаза.
Я грустно улыбнулся.
– Мне не привыкать, – прошептал я в ответ, почти прижимаясь своими губами к ней.
– Не делай этого, – взволнованно попросила Клер.
– Почему?
– Я не хочу пробовать, какова на вкус твоя кровь, – ехидно ухмыльнувшись сказала она. – А у тебя губа разбита.
– Ты все-таки паразитка. Решила мне отомстить? – сказал я, отодвигаясь.
– Мы друг друга стоим, – усмехнулась она.
Клер левой рукой, так как правая была все еще зажата в моих ладонях, обследовав карманы моей куртки, которая была на ней, нашла носовой платок, аккуратно прижала его к моей губе. Я дернулся, поморщившись.
– Больно? – сочувственно спросила она, заглянув мне в глаза.
– Немного, – признался я.
Вытерев всю кровь, она зажала окровавленный платок в руке.
– Дома постираю и верну тебе, а теперь отвези меня, – попросила она, вставая. – Ты и так испортил мне вечер.
Через пару минут мы уже мчались по ночным улицам, направляясь к ее дому.
Глава 8.
Клер.
Что я чувствовала в тот момент, когда он рассказал мне про смерть сестры? Я не знаю, но точно в этот же момент поняла, что он совершенно не такой, каким хотел казаться. Да, может для всех он и был бунтарем, но только не для меня. Я подозревала, что таким способом он просто привлекал к себе внимание, которого ему так не хватало в детстве. Я начала лучше понимать его поступки, его чувства и эмоции. Я знала, как тяжело ему далась смерть сестры. Как он переживал из-за того, что был последним из своей семьи, кто видел ее в тот вечер перед аварией. Как он мучился по тому, что его сестра была слишком похожей на него. Но он обещал попробовать простить себя, и я надеялась, что так и будет, ведь тогда и жизнь станет проще. Что случилось у него с отцом, я понятия не имела, но это, как мне казалось, тоже очень сильно повлияло на его поведение. В сущности, я вообще ничего не знала про его семью. Богачи не сильно-то любят афишировать свою жизнь. Только папарацци просвещают нас насчет них. Да и я не больно-то увлекалась прессой и чтением газет. Но и того, что знала, оказалось достаточно для того, чтоб я перестала его ненавидеть. В принципе, у меня и раньше-то не было повода его ненавидеть, за исключением происшествия почти недельной давности. Но страх и обида на него за тот поступок давно прошли. Раньше Рауль мне был просто безразличен. Сейчас я почему-то беспокоилась за него. И в тоже время мне было его жалко. Конечно, Руло пришел бы в ярость, узнав об этом. Он был слишком горд, чтоб признавать человеческие слабости. Он просто привык всегда быть сильным. Всегда и ото всех скрывать свои чувства. Да, он был таким, но была надежда сделать его другим. Он погряз в мире полном такой грязи, что становилось тошно. Его собственный мир, его душа – все было слишком окутано какой-то тьмой и мраком. Нужно было вытаскивать его оттуда, но как – мне еще предстояло узнать. И, конечно же, именно в этот момент его жизни я не могла бросить его. Было такое чувство, что Рауль нуждался во мне. Может, он просто устал прятаться в себе, а может, дело было во мне, хотя в это я не могла поверить до сих пор. Зачем я ему? Как он признался, он и сам не знал. Совершенно обыкновенная девушка, не такая, к каким он привык. Слишком спокойная, слишком замкнутая. Не сказать, что красавица, не сказать, что богатая. Может, это игра какая-то? Все, конечно, может быть, но даже если и так, то очень приятная игра, и еще в субботу в клубе я решила для себя, что приму все правила этой игры, и мы вдвоем с Раулем сыграем в нее. Что принесет она нам обоим неизвестно, но то, что для меня это будет чем-то важным и, может быть, самым важным в жизни, я знала точно. Руло действительно стал мне нравиться. И, может быть, узнав его получше, я смогу больше понять его. Но на это нужно время, и я просто надеялась, что нам его предоставят. Я боялась, что, узнав, с кем я общаюсь, отец просто запрет меня в доме, а мама закатит скандал. Чикуита, конечно, поддержит меня, она давно хотела, чтоб я попробовала что-то интересное новое. Но это было еще и опасным, и я это понимала, но ничего не могла с собой поделать. Он стал важен для меня. Одно присутствие Руло вызывало такие эмоции, каких не вызывал никто и никогда. И, наверное, уже не вызовет. А главное, была надежда, что все будет хорошо. Еще неделю назад я и представить не могла, что моя жизнь переменится вот так. Она текла ровно и размеренно. Сейчас же появление Рауля переворачивало мою жизнь с ног на голову, и это немного пугало. Неизвестность всегда страшит. Но что я могла поделать, если уже не в силах была остановить это безумие? Почему я так быстро сдалась? Все просто и элементарно. Руло не остановится ни перед чем и ни перед кем, если уж решил чего-то добиться. Уж очень упорным был Рауль. Сопротивляться было лишней тратой времени, которого и так не хватало. И, как сказал Давид, если уж он захотел меня, он меня получит. Это было еще одной стороной возможных отношений. Конечно, глупо было бояться этого, ведь мы даже не встречаемся, но все равно какая-то нервозность присутствовала. Всегда мое общение с парнями строилось на одном уровне. Прогулки, вечеринки, поцелуи на прощание. Однако, как я предполагала, что с таким парнем, как Рауль Суарес, только этим не отделаешься. Хотя я точно знала, настаивать на том, чего я не хочу, он не будет. В компании других парней я всегда чувствовала себя спокойно. В присутствии Рауля я всегда нервничала и тряслась, как осиновый лист на ветру. Да, я нашла особенного человека, это точно. Вспомнив Давида, я задумалась. Хотелось узнать его мнение того, что случилось с Беатрис. Но, боюсь, теперь, он ко мне и на километр не подойдет, тем более, если Рауль будет рядом. А он именно это и делал, старался не выпускать меня из виду. Вот и сегодня в школу меня повезет он, а после мы гуляем в парке. Господи, лишь бы родители не узнали. Хотя я знала, что рано или поздно все равно это должно случиться.
Я перевернулась на живот и посмотрела на часы. До звонка будильника оставалось еще уйма времени. Спать не хотелось, поэтому я решила встать и не мучиться. Телефон прозвенел, когда я вышла в комнату из ванной. Прочитав сообщение, я улыбнулась. Никогда не думала, что получать сообщения так приятно. «Доброе утро, Кнопка. Удачного дня. Заеду в 07:40.». Было очень опасно, что он появляется здесь. Отец уже странно поглядывал на меня. Но Рауль настоял на том, чтобы привозить и увозить меня. Казалось, ему это даже нравилось. Я взяла приготовленную с вечера сумку и спустилась вниз, завтракать. Отца дома нет, поэтому комментарии по поводу поведения и поступков Руло говорить было некому. Мама молчала до поры до времени. В воскресенье ее дома не было, поэтому утолить свою любопытство она могла только сейчас. Потом она не вытерпела, спросила:
– Кто привозил тебя в субботу? И, замечу, эта машина уже не первый раз появляется возле нашего дома. Очень дорогая машина, Клер.
Я чуть чаем не подавилась. Быстрее поставила чашку на стол, лишь бы не уронить ее.
– Ты думала, я ничего не увижу? Я не слепая, Клер.
– Мам, я не знаю, что сказать. Я не могу тебе признаться. Ты будешь против. Устроишь скандал. А я еще не готова потерять то, что только начинается.
– Я понимаю тебя, дочка. Скажи, он хотя бы хороший, он тебе нравится?
Я улыбнулась. Нравится то нравится, но в данном случае для мамы этого будет мало. А насчет хороший – это вопрос спорный.
– Это Рауль Суарес, мама, а теперь решай сама, хороший он или нет, но для меня самый лучший. И он не такой, каким хочет казаться.
Мама удивленно таращилась на меня, а я, покраснев, уставилась в тарелку не в силах посмотреть на нее. Было стыдно. Не знаю почему, но я покраснела, как рак.
– Вот это да! – восхищенно проговорила мама. – Ты меня удивила. Закадрить Суареса. Ну и номер.
Я ошеломленно посмотрела на маму.
– Ты, наверное, шутишь, мам? Ты чего? Это Рауль Суарес, мама, бунтарь, шалопай и бездельник. И ты ничего мне скажешь по этому поводу?
– Я не могу ничего сказать тебе, Клер. Это твоя жизнь. Я была в твоем возрасте и знаю, что это такое. Хочу заметить, твой отец тоже не сильно отличался от Рауля, хотя и вел себя более прилично. Ты большая девочка и сама должна решить, что лучше для тебя. Но просто будь осторожна. Хорошо?
– Хорошо, – улыбнулась я, просто сияя от счастья. – Он совершено другой, мама. Он не такой, каким хочет казаться.
– Я буду надеяться, Клер. Буду надеяться.
Мама поняла меня. Я была просто в шоке. Остался папа. Хотя он точно будет против. Я знала это точно. Стук в дверь заставил меня подпрыгнуть на стуле. От предвкушения, наверное.
– Это, скорее всего, он, – сказала я, слетая со стула и со всей скорости несясь к входной двери.
Но моим ожиданиям не суждено было сбыться в данный момент. За дверью стоял Давид. Синяк под глазом и перебинтованная рука напоминали о драке в клубе. Напряженно посмотрев на меня, он проговорил:
– Можно мне поговорить с тобой?
– И тебе привет. Я думала, что после субботы ты не появишься совсем, – сказала я, укоризненно смотря на него.
– Привет. Я должен все тебе объяснить, чтоб ты не считала меня монстром.
Слегка оттолкнув его, я вышла на улицу и огляделась по сторонам. Рауля не было.
– Хорошо, я сейчас возьму вещи, и мы поговорим.
Зайдя на кухню и схватив сумку, я пошла на улицу. Разговор предстоял серьезный.
– Кто там? – остановил меня голос мамы.
– Это Давид, мам. А я пошла. До вечера.
– Пока, дорогая.
Давид сидел на крыльце. Бросив сумку, я села рядом.
– Ну, я слушаю тебя.
Парень молчал. Было видно, как он волнуется и переживает. Заламывая пальцы и кусая губы, парень не знал, как начать разговор.
– Я не знаю с чего начать. Наверное, проще с самого начала. Ей было семнадцать, когда она появилась у нас. Сначала слишком тихая, незаметная. Не подпускала никого к себе. Ей нравилась сама суть соревнований на мотоциклах. Скорость, риск, адреналин. Больше ничего. Сразу же после гонок она уезжала. Ни с кем не общалась. Хотя знаешь, вот таких необщительных, очень редко принимали. Ее же никогда не прогоняли. Андреасу она нравилась. Именно это привлекло меня в ней. Она казалась особенной. Именно поэтому я решился подойти к ней. И Беа не оттолкнула меня. Нам хорошо было вместе. Я был с ней самим собой. Мы гуляли вместе. По сути, все время проводили вдвоем. Я очень любил ее. Я жить без нее не мог. Но в какой-то момент все изменилось. Она втянулась в это все. Ей стало нравиться привлекать к себе внимание. Она уже перестала прятаться. Мы с ней вдвоем участвовали в гонках. Девушкам тоже нравились соревнования. Беатрис привыкла быть первой, самой лучшей. А это никому не идет на пользу. Она меньше внимания стала уделять мне, школу закончила кое-как. Всегда говорила, что ее гребаная семья ни черта не понимает. Что даже у брата нет на нее времени. Ей было обидно. Единственный человек, который, как она думала, любил ее, умер, когда ей было тринадцать. Ее бабушка. Она начала пить. Каждый день. Хуже того, что при этом Беа садилась за руль. Уже к тому моменту, как ей исполнилось восемнадцать, она изменилась так, что я не узнавал ее. Из тихой милашки она превратилась в монстра. К тому же я знал, что она не только пьяница, но и наркоманка, – Давид остановился, переводя дыхание.
Я видела, как тяжело дается ему это признание. Мне самой было не легче. Он говорил, а я как будто переживала это сама.
– Она закатывала скандалы, и это было невыносимо. Я просил ее не делать этого. Просил изменить свое поведение, иначе нам придется расстаться. Но Беатрис только отмахивалась от меня. Говорила, что я никуда от нее не денусь. Что я слишком люблю ее. Она знала это и пользовалась этим. Но в тоже время говорила, что я никто для нее. Что я не имею права говорить ей, что делать, а что нет. В тот вечер все было как обычно. Она напилась и решила поехать к Раулю. Зачем – понятия не имею. Я был с ней. Почему побоялся отпустить ее одну, не знаю. Может, чувствовал что-то. Я остался внизу. Она поднялась в квартиру. Я издалека слышал крики, били посуду, потом посыпалось стекло. Она выбежала через минут пятнадцать. Орала, какой Рауль сволочь, что он точная копия отца, какой он бесчувственный тиран и все такое. Я пытался уговорить ее ехать домой. Она закатила истерику, и я не вытерпел. Сказал, как мне это надоело. Что у меня просто больше нет сил, жить так. Терпеть ее выходки. Что я предупреждал ее, а она не верила. И тогда я сказал, что мы должны расстаться. Она кричала, что я не могу ее бросить, что она слишком любит меня. Я не стал ее слушать, просто уехал. Потом Беа в тот же вечер проиграла гонку, впервые потеряла чемпионство. В два часа мне позвонил Мануэль и сказал, что Беатрис разбилась. Но никто, понимаешь, никто не знает до сих пор, что я проплакал всю ночь. Я слишком любил ее.
Я посмотрела и видела, как трясутся его руки. На глазах стояли слезы. Я никогда не видела, чтоб парни плакали. Да еще и из-за девушки. Говорят, мужчины не плачут, но, черт возьми, не в данной ситуации. Вот Рауля плачущим я представить себе не могла. Не из-за чего, не говоря уже, чтоб он плакал из-за девушки, какой бы она не была. Да, любить так, как любил Беатрис Давид можно только раз в жизни. А что же он должен чувствовать, потеряв любимого человека?
– Я был как в тумане. Меня не пускали в больницу, но один раз мне все же удалось залезть к ней в палату через окно. Это был последний раз, когда я видел ее живой. Даже на кладбище я не мог находиться. Не мог смотреть, как ее закопают, и что тогда она будет потеряна для меня навсегда. Говорят, первая любовь самая сильная, и я убедился в этом.
Мое лицо застыло от напряжения. Я не знала, что сказать. Уже второй раз я становлюсь невольным слушателем откровений парней, да еще и тех, которые терпеть друг друга не могут.
– Я просто в шоке, Давид. Я сочувствую тебе. Но Беатрис любила тебя. Последними словами, которые она сказала, были о том, что ты бросил ее. Рауль рассказал мне об этом.
Внимательно посмотрев на меня, парень сказал:
– Не ожидал, что Суарес будет делиться этим с кем-то. На него это не похоже.
– Я сама не ожидала. Но он не такой плохой, как кажется. Просто он прячется ото всех под какой-то маской. Зачем – я не знаю сама.
Давид грустно усмехнулся.
– Ясно зачем, Клер. Он просто прячется от боли, которую могут принести люди, которых любишь.
– О, я об этом не думала. Тебе нужно поговорить с ним. Я думаю, вы найдете, что сказать друг другу.
– Ты шутишь, да? Да мы переубиваем друг друга.
– Я думаю, вы поймете друг друга. Остается только решиться поговорить, – серьезно проговорила я.
– Я попробую, – пообещал парень.
– Ты ведь тоже винишь себя в смерти Беатрис, да?
Давид утвердительно кивнул головой.
– Рауль тоже винит себя. И даже здесь вы похожи, – пробормотала я, похлопав его по руке. – Так что в вас больше общего, чем вам кажется.
– Может быть и так, но я еще не готов к таким разговорам.
– А я и не тороплю тебя. Кстати, а Ману знает эту историю?
– Он знает все. Именно потому, что знает все, он решил уйти из гонок вместе со мной. Уже больше года мы не участвуем в них. Хотя с байком я так и не смог расстаться. Иногда мы приезжаем с ним посмотреть на гонки, в которых участвуют другие. Сами же всегда остаемся в стороне.
– Ясно. А зачем ты стал ухаживать за мной? – задала я давно интересующий меня вопрос.
– Просто ты слишком похожа на Беатрис в самом начале нашего знакомства. Конечно, не внешне, нет. В этом она была истинной испанкой. А ты вылитая англичанка. Но внутренне вы очень похожи, – признался Давид, покачав головой.
– Мой тебе совет. Не ищи в каждой девушке, с которой знаком, Беатрис. Тогда станет легче. И не сравнивай ее ни с кем. Такой, как она, больше не будет, а жить-то нужно дальше.
Мы замолчали. Тогда я повернулась, и обняла парня, на секунду прижав его к себе.
– Отпусти ее, Давид. Тебе самому станет легче. Я говорила уже это Раулю.
И тогда парень сказал то, что я так надеялась услышать:
– Я попробую, обещаю, попробую.
– Рауль ответил точно так же. И я рада, что ты сказал это.
Я посмотрела на часы и торопливо встала.
– А теперь если не хочешь встречи с Раулем, думаю, тебе лучше уехать. Он появится с минуты на минуту.
Парень тоже встал, слегка улыбаясь.
– Как же это не похоже на Суареса. Не ожидал от него такого, – сказал Давид, идя к мотоциклу.
– Я сама не ожидала, – призналась я.
Удачи тебе, Клер. Она тебе не помешает, – проговорил парень, заводя мотор и двигаясь с места.
На прощание помахав рукой, Давид скрылся за поворотом. Именно в этот момент на улице показалась машина Рауля. Я облегченно вздохнула. Схватив с крыльца сумку, я поспешила навстречу автомобилю. Повернувшись в сторону дома, я заметила, что мама смотрит в окно.
– Почему тебе восемнадцать, а ты еще не закончила старшую школу? – спросил меня Рауль, поуютнее устраиваясь на лавочке.
Как и обещал, он не только отвез меня в школу, но и забрал оттуда. Теперь мы сидели в парке, болтая о чем попало. Точнее, я сидела, а Рауль лежал на лавке, глазея на небо.
– Ну, я же переехала сюда, поэтому один год у меня пропал. Хотя нет, даже не так. Отец решил, что мне не помешает поучиться еще раз в одном и том же классе. И, знаешь, я благодарна ему за это. Мне было намного проще.
– Понятно. А как ты начала рисовать? – задал он очередной вопрос.
Я задумалась, не зная как лучше ответить на его вопрос.
– Знаешь, это было так давно, что я даже не помню, – наконец ответила я.
Мы недолго помолчали.
– Я должна тебе кое в чем признаться, – сказала я неуверенно.
– Говори, – подбодрил меня Руло.
– Я нарисовала твой портрет во вторник, точнее, начала рисовать, а потом изрезала его в среду, после того как на меня напали твои дружки. Это был просто порыв. Но я исполосовала свою лучшую работу, и ее пришлось выбросить, – грустно призналась я.
О, вот это да. Ты даже рисовала мой портрет?
– Да, просто мне понравилось твое лицо. Я увидела тебя утром в газете, хотя и не знала, что передо мной сам Рауль Суарес.
– Я всегда знал, что ты дикарка, и говорил тебе об этом. Когда ты покарябала мне руку, – усмехнулся Руло, показывая мне четыре полоски оставшиеся от моих ногтей.
– О, я не думала, что все так серьезно.
– Ничего, это пройдет. Но тогда во вторник это было не моей идеей, поверь мне. Потом я позвонил Фаби и сказал, чтоб они прекратили. Они, конечно же, расстроились, но ослушаться не решились. Я не знал, что случилось, просто что-то переключилось, и я не смог просто так стоять и смотреть, а потом ты увидела меня и убежала.
– Так это ты остановил их? – удивилась я.
– Да, – как-то смущенно, что ли, подтвердил Рауль.
Так что же случилось? Почему ты их остановил? Хотя я знаю, что случилось, – самодовольно проговорила я.
– Что же? Просвети меня.
– Я случилась, – коротко и ясно.
– Скорее всего, так и есть. А насчет портрета не расстраивайся. Ты нарисуешь другой еще лучше. Может быть, я даже выступлю натурщиком. Как ты думаешь, получиться?
Я восторженно захлопала в ладоши, как маленький ребенок.
– Когда? – спросила я, в ожидании уставившись на него.
– А когда тебе удобно? – спросил он.
– Я иду в студию завтра.
– Значит, завтра, – согласился Руло, заулыбавшись.
Мне нравится, когда ты улыбаешься, – сказала я, восхищенно посмотрев на него.
– Значит, я буду улыбаться чаще, если тебе нравится. Хотя за те шесть дней, что я знаком с тобой, я и так улыбаюсь больше, чем за всю свою жизнь.
Я захихикала.
– Ты врешь.
– Я вполне серьезен, – ответил он, зажмурившись от солнца. – Почему ты не похожа на испанку?
Я обреченно вздохнула. Да, допрос с пристрастием, что скажешь.
– Моя мать англичанка. Я похожа на нее. Да и отец на испанца не похож. Мой старший брат Риккардо или просто Рико, как называют его близкие, копия моего отца.
– Знакомое имя, однако. Где-то я его слышал. А как так получилось, что твой отец женился на англичанке? – спросил Руло, поворачивая голову ко мне.
– Все просто. Моя бабушка развелась с дедушкой и уехала в Британию. Отца забрала с собой. Но папа всегда хотел вернуться сюда, и вот я здесь, – закончила я свой рассказ, обводя руками парк, – Здесь и сейчас вместе с тобой.
Парень снова улыбнулся. А я боролась с собой, чтоб не поднять руку и не провести пальцами по его губам. Безумие какое-то. Но приятное безумие. Как будто услышав мои мысли, Рауль схватил мою руку, зажимая в своей ладони. Тепло разлилось по всему телу, и я почувствовала, что краснею. Парень положил мою руку к себе на грудь, снова откинувшись на подушку, которую заранее захватил из машины.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |