– Как у тебя дела с экзаменами? – охрипшим голосом сказал я.
– О, все отлично. Остался последний, – ответила она, как бы отмахнувшись. – Хочешь, мы поднимем тебе настроение?
– Как же, мне интересно знать, – решил подыграть ей я.
– Ну, хотя бы вот так.
Снова подходя ко мне вплотную и обхватив мою голову своими руками, она впилась в мои губы поцелуем. Безумным. Почти причиняющим боль. Но я ответил на него. Разомкнув губы, ощутил, как ее язычок проникает ко мне в рот. К такому я не был готов. Но сделал то же самое, при этом схватив ее за талию, приподнял, да так, что Клер обхватила меня ногами за талию, а я, чтоб она не упала, придерживал ее за ягодицы. Недолго думая я развернулся и посадил Клер на капот машины, не размыкая наших губ. Ее короткое одеяние задралось до самого живота. Она, оторвавшись от меня, засмеялась, откинув голову назад. А я не смог устоять, приник к ее шее, покрывая ее поцелуями, и уже свободными руками стал опускать верх ее сарафана, покрывая поцелуями открывавшиеся участки груди. Довольный тихий стон сорвался с губ девушки. Обхватив меня за плечи, она со всей силы обняла меня, притягивая к себе еще ближе. Я просто сходил с ума от желания. Мое тело как будто горело огнем. Я не мог дышать спокойно, хватая ртом воздух.
– Чего ты добиваешься, Клер? – спросил я, задыхаясь.
– Я хочу тебя, – прошептала она, покрывая мое лицо поцелуями и зарываясь в мои волосы своими пальчиками. – Я очень тебя хочу.
А большего мне и не нужно было. Совершено не задумываясь, я потянул платье Клер, снимая его через голову. Довольный вздох сорвался с моих и ее губ тоже. Потрясающее зрелище, она осталась в одном лифчике и трусиках. Ах да, еще каблуки. В это же время она стаскивала с меня куртку и уже принялась за майку.
О господи, – выдохнул я еле слышно, когда она погладила мою грудь своими руками, спускаясь вниз к джинсам, а мои руки в это время чуть ли не запутались в ее длинных волосах. – Что ты делаешь со мной, Клер?
– Люблю тебя, – выдохнула она в мои губы.
Не переставая целовать ее, я протянул руку, одним ловким движением расстегнул застежку лифчика, и тут же стаскивая его с ее плеч. Шикарное зрелище. Недолго думая я приник к груди девушки, слегка прикусив сосок. Клер громко застонала, выгнувшись всем телом. Я тихо засмеялся, понимая, что ей это безумно нравится. Но сразу же мне стало не до смеха. Когда маленькие ручки как бы мне в отместку пробежавшись по обнаженной груди, остановились на моем ремне, принялись его расстёгивать. Без капли стеснения или смущения. Через секунду настала очередь ширинки. Как же это было мучительно. Пальчики пробрались мне трусы, и я, не ожидав такого, вскрикнул. Еще немного – и меня вообще разорвет. Поэтому, уже не думая ни о чем, я просто опустил штаны, даже не став их снимать, и устроился поудобнее между ног Клер, которые до сих пор обвивали мои бедра.
– Я не могу больше ждать, – прорычал я, буквально сдирая с нее последний элемент ее одежды.
– И не надо, – заверила меня она.
– Я никого так не хотел, как хочу тебя, – признался я еле слышно.
Девушка только засмеялась, обхватив меня за спину, на которой уже от напряжения появились капельки пота, и притягивая к себе. Больше не сдерживая себя, я резко вошел в нее, сразу же чувствуя, как тело охватывает блаженство, и замер. Только в ее объятиях я чувствовал себя полностью счастливым. Клер вскрикнула, откидываясь на капот машины, в то время как ноги были все еще вокруг меня и только сильнее прижимали меня к ней, когда я начал двигаться. Нагнувшись, я расставил руки по бокам от ее головы и взглянул в ее лицо, не останавливаясь. Это было потрясающе. Глаза девушки были закрыты, в то время как с губ слетали стоны наслаждения. Волосы разметались по капоту. Я поцеловал ее в губы. Она пылко ответила, еще больше распаляя меня. Да и себя тоже. Я ускорил темп, не отрываясь от ее губ. Клер только подалась вперед, приподнимаясь, что позволило мне войти в нее еще глубже. Я задохнулся от такого неожиданного действия с ее стороны и громко застонал. Еще чуть-чуть – и все будет кончено. Я чувствовал это, при таком возбуждении меня на долго не хватит. Но при ее не опытности я понимал, что она не знает об этом. Я продолжал, не останавливаясь и оттягивая все это насколько мог. Голова девушки моталась из стороны в сторону. Оторвавшись от ее рта, я схватил губами ее сосок, слегка посасывая. Сначала один, потом другой. И дальше вниз, целуя живот, при этом не прекращая гладить ее грудь рукой. На этот раз она вскрикнула сильнее, содрогаясь всем телом. Через секунду тело ее обмякло. Я все понял, и тогда я не стал сдерживать себя. Через десяток секунд все закончилось. Задыхаясь и хватая ртом воздух, я упал на Клер, все еще оставаясь в ней. Тело отяжелело, и волна за волной по нему прокатывалась дрожь наслаждения. Я уткнулся в шею девушки, пытаясь прийти в себя и восстановить дыхание, в то время как она гладила мою вспотевшую спину и нежно целовала в щеку. Через минуту, когда я смог выговорить хоть слово, я проговорил:
– Это было что-то нереальное.
– Это точно, – хмыкнула она, пытаясь сдержать смех. – На капоте машины, да еще и почти в одетом виде.
– Ну, ты же раздета, – промычал я куда-то ей в волосы.
– Почти, – она махнула ногой так, что каблук уперся мне в бедро. – В отличие от тебя, – проговорила она мне тихо в ухо. – Но это было действительно великолепно.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил я, приподнимая голову и заглядывая ей в глаза. – Я не давлю на тебя? Я тяжелый.
– Все просто отлично, Рауль. Все идеально, – прошептала она, снова притягивая меня к себе.
– Ты действительно подняла мне настроение, – хохотнул я. – И не только настроение.
– Я готова поднимать тебе его хоть каждый день, – тоже хихикнула Клер, стиснув мои бедра, – А теперь иди ко мне.
– Ты хочешь еще? – притворно нахмурил я брови.
– Я не против. Но только чуть позже, – кокетливо ответила девушка.
Я улыбнулся. Не зная, что еще сделать, только сильнее прижался к ней, наслаждать моментом. Откуда ж мне было знать, что это был последний вечер, который мы провели вдвоем.
Глава 22.
Клер.
Был понедельник. Время приближалось к шести часам вечера. Я сидела на диване, поджав под себя ноги и переключая каналы, надолго не задерживаясь на одном. С облегчением вздохнула. Как будто гора свалилась с плеч. Наконец-то все это закончилось. Я все сдала. Я свободна. В животе порхали бабочки от осознания того, что первый шаг в мое будущее сделан. Как же долго я этого ждала. Столько сил и трудов. Но я справилась. И гордилась собой. Но все же оставался последний экзамен, что мы сдавали сегодня утром. Опасения были. Но я старалась не думать о худшем. Все будет отлично. Результаты, сказали, будут только завтра, но я все же надеялась на Чики, которая всегда все найдет и выведает не хуже любого ищейки. Родители безумно гордились мной, и я знала это. Я чувствовала. Моя опора и вечная поддержка. Они обожали меня, как и я их. Ну и, конечно же, Рауль. Он тоже всеми способами пытался подбодрить и поддержать меня. Хотя все выходные мы тоже провели вместе. Да и теперь после всех экзаменов мы больше времени будем проводить друг с другом. Но все равно после случившегося в пятницу мне было безумно стыдно. Я вообще не знала, что такое возможно. Как будто меня подменили. Да, это точно была не я, а мой двойник. Секс на машине. О-о-о. Но это было просто фантастически приятно, что и говорить. Я никогда не думала, что это будет именно так. Я стала смелее. Я стала раскованнее. Но, черт возьми, мне это не очень нравилось. Я хотела прежнюю себя. Хотя перемены с таким-то парнем, как Рауль, были неизбежны. Но меня это пугало. Слава богу, учебу я не забросила, и хоть это радовало. Но мой характер… Я избила человека. В первый раз в жизни я подралась, и из-за чего? Из-за парня. Это было нереально для меня в прошлой жизни. Если бы мне сказали пару месяцев назад, что я отлуплю кого-то, я бы рассмеялась этому человеку в лицо. Но сейчас... Дрожь прошла по телу, и меня буквально передернуло. И мне стало противно. Я стала ненавидеть себя за это. Я изменилась, и не в лучшую строну. Только почему-то сейчас я начала задумываться над этим. Становился ли лучше Рауль, я не знала, но я определённо становилась с каждым днем все хуже. Совершенно растерянно я качнула головой, стараясь отогнать от себя эти мысли. Не сейчас. Подумаем об этом позже. А пока… Я огляделась по сторонам. Мама сновала из стороны в сторону. То на кухню, то в гостиную. Готовила ужин. Как ни странно, она сегодня целый день дома. Редко, однако, такое бывало.
– Мам, тебе помочь? – закричала я, выключая телевизор.
– Нет, родная. Как нужна будешь, позову, – крикнула она, высовывая голову из кухни и что-то жуя.
– Тогда я пошла в комнату, – сказала я в ответ, вставая и поднимаясь по лестнице.
Зайдя в комнату, я завалилась на кровать. Усталость давала о себе знать. Встала сегодня рано, и хотелось спать. Я перевернулась, облокотившись на локте, смотря на картину в углу комнаты. С ехидной улыбочкой на меня смотрел Рауль. Любимый. Я улыбнулась, пробуя это слово на вкус. Да, любимый. Было уже два месяца, как мы знакомы. А он все равно казался мне недосягаемым, хотя я точно знала: он мой. Да, он мой. Мой, и ничей больше. В каком-то безумном порыве я спрыгнула с кровати, подлетев к картине, и поцеловала ее. Как живой. А я совсем из ума выжила. Уже картину лапаю и облизываю. Хихикнув и погладив картину рукой, снова легла на кровать, уставившись в потолок. Сегодня мы должны были встретиться с Раулем и погулять немного. А еще он обещал отвезти меня на наш пляж. Безумно хотелось искупаться. Благо теперь времени будет больше. Но, как ни странно, пока он не звонил. Картину же я забрала незаконченную из школы пару недель назад. Там бы она так и осталась стоять, ведь я не появлялась в художке уже с месяц точно. Никак времени не было. А вот дома я от нечего делать дорисовала ее и любовалась своим творчеством. Шикарный. Самый лучший. Даже родители похвалили меня. Да, это действительно была моя лучшая работа. И я знала это. В доме было тихо, и только отдаленный монотонный звук на кухне иногда прослушивался. Закрыв глаза, я не заметила, как задремала.
– Эй, где эта соня? Пойду, разбужу ее, – снизу послышался голос моей закадычной подруги и оглушительный топот ног по полу.
Да когда ж она научится спокойно ходить? Я приподняла голову с подушки, посмотрев на часы. Твою ж мать. Восемь часов. Я подорвалась с кровати, как ужаленная выбегая в коридор. Если она здесь, значит, есть новости.
– А-а-а, – послышался визг на весь дом, и подруга схватилась за грудь, – ты что, вообще, что ли? Что носишься как угорелая? Испугала меня.
– Да ладно, ты не пугливая, – заржала я, глядя на ее перекошенное лицо. – Вот рожа-то у тебя сейчас была.
– Ты себя в зеркале видела, кикимора? – махнула рукой она в сторону моего лица. – Ты хоть расчесалась бы, что ли.
– Успею еще. Что там у тебя? Новости есть?
Подруга расплылась в довольной хитрой улыбке. Значит, есть. И будет она теперь тянуть кота за одно место долго и упорно.
– Ну что я могу сказать, – протянула она, невинно оглядываясь по сторонам.
– Не томи, – простонала я.
– Мы сделали это, Клер, сделали, – тут же истерически завопила она, запрыгав на месте. – Высший балл.
Сначала как будто переклинило, а потом...
– А-а-а-а, ехо-о-о, – тут же разнеслось по всему дому.
Я, счастливо смеясь и до сих пор не веря в происходящее, схватила подругу в охапку, чуть ли не кружа по коридору.
– Отпусти меня, сумасшедшая! – вопила подруга, смеясь вместе со мной.
– Мы сделали это, Чики, сделали! – орала я. – Мы свободны, мать твою!
– Ты маму мою не тронь, – усмехнулась подруга. – Да и этого следовало ожидать, – заметила она.
Все еще с улыбкой до ушей я схватила Чики и потащила вниз.
– Мама! Мамочка! – кричала я, приближаясь к кухне. По крайней мере, когда я видела ее последний раз, она была именно там. – Мы сдали, мама. Сдали. – И тут из глаз маленькими струйками потекли слезы счастья. Господи, мне до сих пор не верилось.
Мама, отбросив полотенце, которым она доставала что-то из духовки, повернулась к нам, широко улыбаясь. Счастливая и довольная не меньше нас.
– Ну, я знала, что вы умные девочки. Молодцы. Я горжусь вами. – И в порыве какой-то материнской любви она загребла в объятия не только меня, но и Чики. А мы обе рыдали, как сумасшедшие.
Через пару секунд, как мы более или менее успокоились, отпустив нас, мама обратилась непосредственно ко мне:
– Кстати, тебе конверт пришел какой-то большой. Он на столе. Посмотри. И скоро кушать будем. Ты останешься, Чики? – Повернулась она к моей подруге.
– С удовольствием, – ответила та.
Я прошла в гостиную и, взяв со стола конверт, покрутила в руках. Странный какой-то, пухлый такой. Недолго думая развернула. Фотографии. Что за черт! Я стала перебирать их, просматривая каждую. Я была в шоке. Нет, это сон. Нет. Нет. Не может этого быть. В глазах помутнело, и ноги перестали слушаться. Я присела на край кресла, как идиотка продолжая смотреть в лица такие знакомые. И одно такое родное. Вот она стоит сзади него, закрывая руками глаза. Вот они обнимаются. Вот слились в поцелуе. А на другой он держит ее за руку. Эту шлюха. Хотя сам клялся, что ненавидит ее. Рамона была права. Во всем права. Чёрт возьми, это не могло быть правдой, но это было именно так. Я закрыла глаза, как будто это что-то изменит. Может, это галлюцинация? Открыла снова. Все осталось, как было. Нет. Нет. Волна горечи от осознания того, что меня предали, поднялась в груди и сжала в тиски сердце. Больно. Безумно больно. А чего я хотела? Этого и следовало ожидать. Меня с самого начала предупреждали. Я не слушала, а теперь пожинаю плоды своей глупости. Из уголков глаз потекли слезы. Уже ни счастья как пару минут назад. А слезы горечи. Я попыталась вытереть их рукой. Не вышло. Меня предали. Мою любовь растоптали. Мною воспользовались. На этом все было кончено.
Трясущимися руками я позвонила в звонок. Меня ужасно колотило. Дрожь пробирала все мое тело. В голове была только одна мысль – все кончено. Несмотря на все клятвы с его стороны, все кончено. Слезы лились потоком, а горло сжимало так, что было трудно дышать. Никто не открывал. Держа в руках злополучный конверт, другой рукой я залезла за ключом, который мне еще в пятницу дал Рауль, чтобы я приходила, когда захочу. Это будет мой первый и последний – и единственный – раз, когда он мне пригодится.
Кое-как отыскав ключ, я вставила его в замок. Открыла. Вошла. А ведь все мне здесь стало родным. Я начинала привыкать к этому всему. А теперь... А теперь все рушилось на моих глазах. Но как он мог? Господи, как он мог? Я швырнула конверт на стол, как будто он был пропитан ядом. Хотя это было недалеко от истины. Сев на диван и поджав ноги к груди, я стала ждать. Я должна все ему сказать. В лицо. Смотря в эти поганые, наглые глаза. Но почему я? Почему со мной? Что я такого сделала, что именно мне выпала эта участь? Первые минуты я еще сомневалась, но потом, посмотрев дату и год, когда были сделаны фотографии, все сомнения отпали. Встречаясь со мной, он был и с ней. Я начала успокаиваться. Что толку истерить и ныть? Меня действительно предупреждали, что он из себя представляет. Жестокий, бесчувственный, наглый и самоуверенный. А я верила, что он изменится. Нет. Чудеса бывают только в сказках. И принцы тоже. Он же оказался подлецом каких на свете миллионы. Ах, нет. Он был худшим из худших. А я ему верила. Я верила, что у нас все по-настоящему. Я верила в наше совместное будущее. А оказалось, что я просто игрушка в его грязных лапах.
Последний раз шмыгнув носом, я уже собиралась встать с дивана, как зазвонил домашний телефон. Звонят. Звонят. Включается автоответчик. Первые слова – и я понимаю. Фабиан. «Я не знаю, где тебя придурка черти носят, но я дозвонится до тебя никак не могу. Звоню сказать. Утром тебе деньги перечислил. Пари-то ты олух выиграл. Еще две недели назад отдать тебе надо было. Ты ж эту малышку прям на ее день рождения… Ну да ладно. Надо еще насчёт финальной гонки поговорить. Как я понял, ты учувствуешь. Как придешь, позвони. Пока.» Как громом пораженная, я стояла в еще большем шоке, смотря на телефон. Пари. Он выиграл пари? Какое пари? Две недели назад, на мое день рождения. Что-то щёлкнуло в голове, и я вспомнила и поняла горькую истину. Он переспал со мной две недели назад. Вот что. Он спорил, что переспит со мной. Со своими долбанными друзьями. Вот зачем он стал встречаться со мной. А больше я ему и не нужна. Да и зачем? Он же никогда не проигрывает, вот и сейчас он добился своего. Какая же я идиотка. Схватившись за волосы, я со всей силы закусила губу, чтоб не заорать во все горло. Во рту привкус крови. Слезы потоком с еще большей силой хлынули из глаз. Я еще никогда столько не плакала. Меня предали, причем дважды. И это не говоря уже про гонки. В которых Рауль обещал больше не учавствовать. От пережитого шока ноги не держали, и я опустилась на пол туда, где стояла. Свернулась калачиком, прижимая колени к груди. Все было ложью. Все эти два месяца были ничем. Мне не хотелось больше ни минуты оставаться здесь. В этом доме. Но я терпела. Я хотела видеть его лицо в тот момент, когда раскроется вся правда. А после этого мне придется вычеркнуть его из своей жизни. Хотя я очень сомневалась, что это удастся. Щелчок открывающейся двери. Он здесь. Я быстро встала, утирая слезы руками и окончательно размазывая тушь по лицу. Правильно сказала Чики, я похожа на кикимору. Да и какая уже разница. Я зашла за диван, как будто преграждая путь к себе. Рауль появился на пороге, удивленно глядя на меня и улыбаясь.
– Клер, милая. Ты решила сделать мне сюрприз? – говорит он с довольной улыбкой. – А я уже хотел ехать за тобой.
– Нет, – твердо и со злостью произнесла я, глядя на него в упор, – никаких сюрпризов.
Только сейчас, приглядываясь ко мне, он начал замечать мои красные заплаканные глаза и напряженное лицо, да и все тело. Выражение его лица быстро поменялось. От удивления до не понятного ужаса.
– Что случилось? – напряженно глядя на меня, произнес он, намереваясь подойти ко мне.
– Не подходи ко мне, ублюдок! – сказала я, гневно смотря в его глаза.
Он впал в ступор. Он растерян. Он в шоке. Он не понимает, что здесь происходит.
– Да что такое, черт возьми? – срывается Рауль, отшвыривая свою куртку на одно из кресел. – Какого хрена здесь происходит?
Он снова хочет подойти ко мне. Я покачала головой. Тяжело вздохнула, с силой сжимая кулаки и пытаясь сдержать себя, чтоб не сорваться и не двинуть ему по его наглой роже.
– Это я должна у тебя спросить, – говорю я, указывая на конверт на столе. Про пари, самое страшное пари в моей жизни я пока молчу. Еще не время.
– Да что там такого страшного, Клер?
– А ты посмотри, – усмехнулась я в ответ.
Он, ничего не понимая, приближается к столу и берет в руки конверт, вытаскивает фотографии. Рассматривает их, застывая в шоке. А, не ожидал, чертов ловелас, что правда всплывет наружу.
– Клер, – слышу я тихий шёпот, – Клер, я могу объяснить.
Он бросает фотографии на пол. Моя нервная система не выдерживает, и из глаз катятся слезы. Снова. Черт возьми, я слишком слабая. Но я ничего не могу с собой поделать. Я качнула головой, отгоняя стоявшие перед глазами картинки Рауля и Рамоны в обнимку.
– Ничего не нужно объяснять. И так понятно, – как ни странно, я не заикаюсь.– Ты встречался с нами обеими. Все это время ты врал мне.
– Нет-нет-нет-нет, Клер, выслушай меня. – Рауль кидается ко мне, пытаясь приблизиться. На его лице застывает ужас. – Выслушай, прошу.
– Не смей подходить, – говорю я, выставляя руки вперед, пытаясь защититься.
Он останавливается, пристально и напряженно глядя на меня. Потом хватается за голову, отворачиваясь. Молчит. Впивается пальцами в волосы. Я вижу, как его начинает трясти. Как будто ему холодно, мне самой не лучше. Бросает то в жар, то в холод.
– Я не подойду. Только выслушай меня, прошу, – он снова смотрит на меня с отчаянием, понимая, что все кончено. – Это не то, что ты думаешь.
А что я должна думать в данной-то ситуации? Я начинаю истерично смеяться. Долго. Не останавливаясь. Меня конкретно переклинило. Пытаюсь успокоиться. Рауль в это время стоит, ждет.
– Не нужно ничего объяснять, и так понятно. Ты использовал меня. Встречался с ней. Ты спал с ней. Права была Рамона, говоря, что вы два сапога пара. Ты конченая скотина, Рауль. Вы стоите друг друга, – каждое слово дается мне с огромным трудом, но я терплю, выговаривая все четко и ясно.
– Да не встречался я с ней! Я не знаю, что это за фото. Я правда не знаю, – он с мольбой в глазах смотрит на меня. – Поверь мне. Клер, я люблю тебя.
Я отрицательно качаю головой. Он не заслуживает моего доверия. Я поверила ему раньше, и что из этого вышло? Я должна поставить точку. Может быть, я и дура. Стоило его простить и жить дальше как ни в чем не бывало. Но я не прощаю измен.
– Я не верю тебе, Рауль. Я больше никогда не смогу тебе верить, – голос срывается и переходит на шёпот.
Как же больно. Как тяжело. Голова кружится. Ноги как ватные. Еще чуть-чуть – и я просто начну орать и биться в истерике.
– Я только хотела сказать, – перевожу дыхание и продолжаю: – ты живешь в мире полном такого дерьма, что мне и не снилось. И тебе это нравится. Ты не меняешься. Ты такой, какой был. Таким и останешься. Ты привык быть один, и тебе никто не нужен. Ты не веришь и не доверяешь никому. Но знаешь, что самое страшное? Никому не нужен ты, кроме, может, своей сестры. Ты барахтаешься в луже грязи. А я… Я не хочу упасть в ту же лужу, что и ты. И я не хочу быть рядом и видеть, как ты губишь свою жизнь.
Я замолкаю, смотря на парня. Челюсти крепко сведены. Ладони сжаты в кулаки. Он держится из последних сил. Глаза его подозрительно блестят. Да нет же, ему должно быть все равно. Ублюдки не плачут. Но я вижу, как исказилось его лицо от моих слов. Я вижу – ему больно. Больно, так же, как и мне. Но я продолжаю. Жестоко, я понимаю, но меня не остановить:
– Я счастлива, что ты был в моей жизни. Но больше ты мне не нужен. Я не потерплю предательства. Все кончено, Рауль. Я выберу будущее без тебя. Ведь с тобой у меня его просто нет. – Я говорю и говорю, а слезы тихо продолжают литься по щекам, стекая по шее до самой груди. Хотя я совершенно спокойна. – С тобой слишком тяжело. Я не хочу жить и бояться. Я хочу спокойствия. Ты не можешь мне этого дать. Ты найдешь какую-нибудь девушку, похожую на тебя самого. И вам будет хорошо вместе.
– Но я не хочу никого. Слышишь? Клер, не хочу. – Парень подлетел ко мне, хватая за плечи и начиная трясти, да так, что аж стучат зубы. – Мне не нужен никто. Мне нужна ты. Ты не поняла меня. Это подстроено. Это все монтаж. Эта сука разлучить нас хочет, как ты не понимаешь.
– Я вижу то, что вижу. И ты был не против того, что происходит на фотографиях. Хватит врать, Рауль. Это не поможет. Ни одно его слово не вызывает доверия. Я смотрю на него и не верю своим глазам. По щекам Рауля катятся слезы. Он плачет. Нет. Не может быть, но это так. Я пытаюсь оттолкнуть его, но ничего не выходит. Он только сильнее сжимает меня, притягивая к себе. Еще чуть-чуть – и он просто переломает меня. Мне больно. Очень больно. Я понимаю. Он в шоке. Но он не хочет меня отпускать. Не осознавая, что делаю я, поднимаю руку и залепляю парню звонкую пощечину. Он отшатнулся, хватаясь за ушибленное место. Смотрит на меня горящими бешеными глазами. И я понимаю, что перегнула палку. Он стоит в метре от меня и смотрит прямо в глаза, не отрываясь. Как бы не двинул мне в ответ.
– Прости, Рауль, но по-другому никак, – говорю я в свое оправдание. – Будь счастлив. А я справлюсь. Не беспокойся. Справлюсь. Я не жалею о том, что у нас было. Но все заканчивается. Ты никогда не любил меня. А после всего этого ждать твоей любви – это тоже самое, что ждать дождя в пустыне Сахара. Глупо и бесполезно. Поэтому между нами все кончено. Ты обманул меня. Ты предал меня. Причем дважды. Послушай автоответчик, там тебя ждет занятное сообщение от Фабиана. – Я достаю кольцо из кармана, швыряя его на гладкую поверхность стола. – Это твое. И я больше не могу. Я не могу больше оставаться здесь. Меня тошнит уже от всего этого.
Я резко замолкаю. А парень, кажется, понимая, что за сообщение, отшатывается от меня в сторону. Сразу же разворачиваюсь, чтоб уйти. Но нет. Он снова хватает меня за руку, притягивая к себе, и крепко прижимает к своей груди. Я не вырываюсь. Стою как статуя. Последние минуты в его объятиях.
– Я хотел сказать тебе о пари. Говорил же мне Наче рассказать обо всем. Но я боялся. Клер, я боялся тебя потерять. Ты бы меня не простила, – шепчет парень мне куда-то в волосы. – Я просил Фабиана прекратить пари. Он отказался. Но оно для меня ничего не значит.
Рауль отстраняет меня от себя, заглядывая в глаза.
– Мне все равно, Рауль. Все кончено. Я ухожу, – говорю я безжизненным голосом.
Я устала. Я хочу домой. И тут и до Рауля ясно доходит, что это конец. Действительно, на этом все. Телефонный звонок разрывает тишину. Мы оба вздрагиваем, в упор глядя друг на друга. Рауль достает аппарат. Как зомби подносит его к уху. А я, разворачиваясь, ухожу к двери. Он меня не держит. Нет. Только в телефонной трубке я слышу – уж очень сильные динамики – голос Наче, произносящий:
– Рауль, у нас беда. Диего разбился. – И новый поток слез обрушивается на меня. Вот. Снова авария. Снова кровь. Снова смерть. Я, повернувшись, последний раз смотрю на парня. Он, опустившись на колени, плачет. Он такой сильный и смелый рыдает. Тот, кто обещал никогда не плакать. Телефон валяется рядом. А Рауль кричит во все горло как раненый зверь. Меня передернуло от этого крика. На долю секунды захотелось вернуться. Но нет. Я, захлопывая за собой дверь, убегаю прочь отсюда. Прочь от Рауля. Прочь от всей этой грязи. Прочь от всего, что в последние месяцы считало смыслом своей жизни…
Глава 23.
Рауль.
Я все-таки ее потерял. Это было первой моей мыслью, после того как я услышал звук захлопывающейся двери. Меня бросили. Снова, как и тринадцать лет назад. С одним лишь отличием: я был целиком и полностью виноват в том, что это случилось. Я разрушил все собственными руками. Говорил же Наче рассказать все Клер, но я не слушал и поплатился за это. Хотя, что теперь сделаешь? Со всего размаху я ударил кулаком о спинку кресла. Послышался треск древесины. Я колотил эту спинку до тех, пока руки не были разбиты в крови. Как будто это что-то изменит. Крик боли и отчаяния разнесся на всю квартиру. Чертов Фабиан. Чертова Рамона. А то, что фотографии – это ее рук дело, я не сомневался. Я убью их. Я придушу их собственными руками. Как увижу. Я не отставлю это просто так. Это точно. Сердце сковали такие тиски боли, что аж тяжело было подняться с колен. Все мое тело трясло, да так, что зуб на зуб не попадал. Кровь струилась по ладони, стекая на пол. Совершенно непроизвольно слезы катились из глаз, и я ничего не мог поделать. Я не плакал вот уже столько лет, а теперь… Теперь ничего не смог с этим поделать.
«Ты живешь в мире полном такого дерьма, что мне и не снилось. И тебе это нравится. Ты не меняешься. Ты такой, какой был. Таким и останешься. Ты привык быть один, и тебе никто не нужен. Ты не веришь и не доверяешь никому. Но знаешь, что самое страшное? Никому не нужен ты, кроме, может, своей сестры. Ты барахтаешься в луже грязи. А я… Я не хочу упасть в ту же лужу, что и ты. И я не хочу быть рядом и видеть, как ты губишь свою жизнь». Слова Клер до сих пор крутились в голове, причиняя невыносимую боль. Я схватился за грудь, как будто пытаясь остановить бешеное биение сердца. Твою мать, теперь и майка была вся в крови. Встав с колен, я стянул майку и пошел в ванную. Закинул ее в стирку. Включил холодную воду, подставляя под струю голову и разбитые руки. Хотелось утопиться. Сейчас это было единственным желанием. Как же тяжело принимать это все. Казалось, что это страшный сон. Я любил Клер безумно. Больше жизни. Но мне не верили. Да хотя этого и следовало ожидать. Она дала мне шанс. Я не смог доказать ей, что она самое дорогое, что есть в моей жизни. Я видел, ей было тяжело. Я видел, как ей было больно. Как она переживала из-за всего этого. Но она не стала даже слушать моих слов в оправдание. Она просто ушла. А я не стал ее держать. Я не остановил ее. Все было кончено. Меня просто выбили из колеи. И расставание с Клер было не последним событием, что случилось за вечер. Телефон зазвонил снова. Наче. Больше некому. «Рауль, у нас беда. Диего разбился». Слова как будто молотком бились в голове. Чертов идиот! Только тебя мне не хватало для полного счастья.
Вытерев руки, на которых кровь упорно не хотела прекращаться, я поплелся назад в гостиную. Взяв телефон, начал хватать ртом воздух. Как будто перекрыли кислород. Как же дурно. Диего придурок. Сколько раз ему говорили не ездить пьяным. А теперь… А теперь все летит к чертям собачим! Вся моя жизнь коту под хвост. Кое-как переставляя ноги, я засунул телефон в карман. Схватил куртку и пошел к выходу. Клер подождет, а вот Диего уже ждать не будет. Оставалось только молиться и надеяться, что с ним все будет хорошо.
Я зашел в больницу. Неприятный специфический запах, присущий только этому заведению, ударил в нос. Я ненавидел больницы. Еще после смерти Беатрис я возненавидел их. Но что поделать? Сейчас я нужен здесь. Нужен этим оболтусам. А нужен ли буду я им, если со мной что-то случится? Вот в этом я сомневался. Как сказала Клер, я никому не нужен, может быть, только своей сестре. И снова неприятная тягучая боль накрыла сердце. Все рухнуло. Все превратилось в прах.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |