Как ты провел сегодняшний день, день своих именин? Поздравлял тебя кто-нибудь? Отчего ты мне не пишешь, приятно ли тебе было получить приветств. телеграммы от докторов. Хотелось бы тебе быть здесь в толчее или не тянуло?
Про закрытие "России" слышал уже? Амфитеатрова отправили в дальний уезд Иркутской губ. Читал ты "Обмановых"?1 Если нет, постараюсь достать тебе этот номер и пришлю. Это все-таки странная история в общем, нелепая по своему недомыслию. Или им надо было, чтоб закрыли газету? Тогда другое дело. Всюду говорят об этом, а правды не услышишь.
Был на "Мечтах" сегодня А.Стахович, очень осведомлялся о тебе.
Принимали хорошо, а вчера почти без хлопков играли. Ужасно скучно сидеть 3-ий акт без дела, слоняешься зря. Болтали на тему о браках. Д-р Шенберг что-то потом рассказывал, что ему мешал заниматься грудной младенец, а я пошутила и начала пищать младенцем, я ведь умею. Все всполошились и начали рассказывать, что маленький Чехов родился и поздравляли меня. Вышло смешно и мило. Дай Бог, чтоб напророчили.
Вчера я не писала тебе, т.к. устала и невралгические боли ощущались в лице, и я поспешила лечь.
Я за эту зиму привыкаю к другой жизни. Знаешь, я ведь ужасно была избалована ухаживанием Зины и мамы и их любовью, я ведь никогда ни о чем не заботилась, т.е. о своих каждодневных нуждах. Все было сделано, предугадано, т.ч. мне дико, что приходится думать о мелочах, о починках, до чего я не большая охотница. Мне просто странно, что я совсем на своих ногах. Это, конечно, хорошо, но надо свыкнуться. Я вообще не знаю, как при таком отчаянном ухаживании за всю мою жизнь я не сделалась безобразно капризной и избалованной.
Ну, я болтовню развела. Сколько я буду с тобой говорить, когда увидимся! Сколько всего накопилось! А ты уже, конечно, ухмыляешься и думаешь, т.е. решаешь, что жена глупости пишет, и говорить не о чем. Правда? Стахович сейчас отчаянно бранил "В мечтах", т.е. игру и постановку хвалил очень, но не пьесу.
Сегодня я пробежала выставку 36-ти2, пробежала пока, потому что лорнетка в починке, а без нее плохо вижу и потому что времени мало, перед репетицией. Понравились мне "Мужик" и "Старуха" Малявина, его же -- портрет Репина. "Три бабы" Коровина. Ап. Васнецова -- "Тихая вода", и еще не знаю как называется: старинный барский дом с заколоченными ставнями, в парке; осень, падают желтые листья, сквозь деревья виден горизонт, облачный закат... может, это и нехорошо, но мне нравится настроение. Пойду второй раз, пригляжусь. Хороша скульптура Трубецкого. Пойду еще и на другие две выставки. Хоть глаза, хоть мысли освежатся.
Завтра обедаю у Морозовых, а потом Зинаида Григ. пригласила слушать Шаляпина в "Борисе Годунове", у нее ложа. Я очень радуюсь.
За обедом пили твое здоровье -- Маша, Дроздова и я. Телеграмму Вишневского получил? Маша вчера ходила уже в гимназию. Сегодня хотела смотреть "Дети Ванюшина", но я вот вернулась из театра -- а она уже спит, и оказывается, что она не получила билет, как говорит Маша-кухарка. Как я стремлюсь на эту пьесу! И вечно занята, когда она идет.
Я очень рада, что Маша откормила тебя и что вообще тебе было хорошо при ней. А у меня вечные угрызения совести.
Ну, ты главное не кисни, теперь уже скоро увидимся, а потом совсем скоро и вместе будем. Будем жить и любить. Да?
Целую тебя и обнимаю.
Твоя Ольга
402. О. Л. Книппер -- А. П. Чехову
18-ое янв. 1902 г. [Москва]
Не было письма от тебя. Грустно. Как ты себя чувствуешь? Прости мне, Антон, что ты один и что ты тоскуешь. Разве со мной ты бы совсем не тосковал? Скажи мне. Разве я все-таки "что-то" для тебя? Ты бы чувствовал, что жизнь твоя полнее и душа спокойнее, когда я с тобой? Ну прости, я ведь знаю, что ты не любишь и не понимаешь таких вопросов и считаешь меня за дуру, когда я так болтаю. Ты, верно, очень недоволен моими последними письмами, но я, право, писала то, что чувствовала. Мне иногда Бог знает, что мерещится и думается.
Днем прошли 2-ой акт с Конст. Серг. Он хочет, чтоб 2-ой акт шел нервно, чтоб ежеминутно можно было ожидать скандала, ведь там все стычки, но давать этот скандал только в 4-м. Это хорошо для пьесы, а то много однообразия. Меня опять похвалил, но мне это не нравится. Я сама собой еще далеко не довольна. Роксанова пускала звуки истеричные из "Чайки", но ее сдерживают и не дают драматизировать. Лужский вел акт слишком тихим, жалким, нет еще хозяина, от которого житья нет. Но эти мелочи не передавай Горькому, не волнуй его, ведь это все исправится, устроится.
Судьбинин -- Нил пока очень бледен.
Обедала я сегодня с Вишневским у Морозовых. Было очень славно. Была еще Щукина -- очень милая простая женщина. Ты знаешь Ив. Ив. Щукина? Так это ее beau-frХre1, и д-р Францен, кот. состоит при брате Саввы Морозова2. Закуска была чудесная -- свежие огурцы, рыбы, etc.. На столе обеденном цветы en masse, сервировка блестящая, но изящная, все матовое, т.е. серебро. Обед был превкусный, и я кушала с аппетитом и тебя вспоминала. Савва был очень любезен, прост и мил. Пили шампанское и какое-то старинное красное вино, у него ведь, говорят, удивительный погреб. Чопорности никакой за обедом. Лакеи, кажется, всех национальностей. После обеда отправились в оперу -- "Борис Годунов" с Шаляпиным и Собиновым. Я с Саввой ехала в чудесной каретке с кавказцем на козлах. Но сам Савва среди этой роскоши точно приклеенный зря, точно он не хозяин, а пришел в гости. Он ведь и не любит всю эту обстановку. Мне это нравится. Сидели мы в бельэтаже; театр был полон. Музыка мне показалась скучной, не интересной или я отвыкла слушать музыку, -- не знаю. Шаляпин очень хорош, захватил меня раза два, но безумного восторга я не испытывала. Умирал хорошо. Фигура, грим -- великолепны. Самозванец -- Собинов -- приятен, но сцена у фонтана не произвела впечатления. Марина была отчаянная вульгарка и неумелая певица3, и партия Дмитрия не совсем в средствах Собинова. Постановка шаблонная, скучная. Марина в своей уборной -- зверинец. Рожа на роже, и во главе сама Марина. Не было ни намека на образ. Ученица может так петь и играть, но артистке, даже заурядной -- непростительно. В общем, я не наслаждалась. Когда не было на сцене Шаляпина или Собинова, мы болтали отчаянно. Д-р Францен -- весельчак с белыми зубами и усами, но я думаю, что это веселье больше напускное. Стахович приходил в ложу, болтал. Ох, этот свет! Изредка я люблю всех их посмотреть и послушать. Иные люди, иной жаргон, иная манера мыслить. Я все-таки с удовольствием провела вечер, вылезла из театральной лямки. Щукина пригласила меня к себе. Вишневский меня доставил домой. Это мой выездной кавалер, ты разрешаешь? Надеюсь -- да.
Завтра я целый день занята.
Зинаида Морозова очень участливо расспрашивала про нашу жизнь, про тебя, что как тебе верно тяжело, имея такую "красивую" (ты чувствуешь?) молодую жену и жить врозь целые месяцы. Мы с тобой сами знаем -- каково это.
В большой комнате, именуемой твоим кабинетом, в углу, живет у меня мышка, я ее видела, и мне это нравится. По ночам, когда я сижу совсем одна и пишу тебе, она шуршит в углу и сначала пугала меня, но теперь мне приятно. Я ведь люблю мышей.
Целую тебя, дусик милый, нежно и любовно. Будь милый, мягкий, поэтичный и не тоскуй. Пиши, если что тебе не так делают.
Целую.
Твоя собака
403. А. П. Чехов -- О. Л. Книппер
19-ое янв. [1902 г. Ялта]
Дусик мой, если я часто писал тебе о погоде, то потому, что полагал, что это для тебя интересно. Прости, больше не буду. Затем ты еще сердишься, что я с тобой ничем не делюсь. Но чем делиться? Чем? У меня решительно нет ничего или по крайней мере кажется, что нет ничего. Новостей нет никаких, здоровье великолепно, не пишу. Третьего дня был у Толстого.
Скажи Маше, чтобы она купила 5 фунтов клеверу и выслала при случае в Ялту. Это нужно Арсению.
Будь здорова и счастлива. Спасибо за письма.
Забыл написать: был у меня д-р Зевакин. Он живет и будет жить в Ялте.
Целую тебя много раз.
Твой Antoine
404. О. Л. Книппер -- А. П. Чехову
19-ое янв. 1902 г. [Москва]
Отчего два дня нет писем от тебя? Что за причина? Не могу понять. Просто так? Ты меня не пугай, т.к. я привыкла к твоей аккуратности и если через день нет писем, то я не знаю, что думать. Дусик, ты чувствуешь это?
Дни стали длиннее, и я почему-то по чириканию воробьев чувствую, что до весны не целый век, и это придает мне бодрости. А знаешь, сегодня утром между 10-11 ч. была такая темнота, что люди собирались на улице и рассуждали. Жутко было. Я даже электричество зажгла. Темнело быстро и заметно. Вероятно, солнечное затменьице было.
Знаешь, я сегодня после 1-ого акта "В мечтах" нашла у себя в уборной цветы с письмецом очень сердечным, знаешь от кого? От Андреевской, помнишь начальницу женской гимназии в Казани на кумысе? Она проездом из Петербурга домой остановилась в Москве на один день, чтоб побывать у нас в театре, и прислала мне привет. Мне было приятно. Я жалела, что не могла ее повидать, не знала, где отыскать. Очевидно, она была в театре. Александр Борисович, студент в санатории, прислал мне тоже карточку на праздниках, а я не знаю его адрес и не могу послать ответную.
Тебе приятно вспоминать санаторию? Или впечатление изгладилось? А я люблю вспоминать... Мы так близки там были... И этот чудесный вид из нашего домика! И аромат. И попика помнишь? И генеральшу заблудившуюся и молодежь всякого сорту и прислугу, кот. летела с блюдами и все роняла. А Варравка, должно быть, не был на съезде, а то бы навестил меня.
27-ого назначена генеральная 2-х актов "Мещан". Репертуар получаешь? Я осведомляюсь каждый раз в конторе. Сегодня отвратительно принимали "Мечты". Маша смотрела во 2-ой раз, но 3-й акт сидела с нами за кулисами. Я обыкновенно слоняюсь по всем уборным и чувствую себя усталой. Завтра днем нет репетиции, и я передохну немного, а то опять 7 дней подряд дую. 22-го приезжает Немирович, и я буду просить дублирования.
Днем проходили 2-ой акт. Вяло и кисло. Судьбинин не дает тона. Лужский лучше. Тетерев никак. У Муратовой не клеится. В драмат. местах невольно выходит молодо. После репетиции ходили с Машей по пассажам, покупали мещанские одеяния для вдовушки.
Все эти дни тает, слякоть.
Ну, дусик, иду спать, очень поздно уже. Напиши, как ты ешь, как себя чувствуешь, гуляешь ли хоть по саду. Все, все пиши. А пока целую тебя, прижимаю к своей груди. Миндальная веточка, кот. привезла мне Маша и кот. стоит в воде, дала свежие листочки, нежные, прозрачные. Как славно. Будь здоров, дорогой мой, любимый мой. Целую.
Твоя собака
405. А. П. Чехов -- О. Л. Книппер
20 янв. [1902 г. Ялта]
Какая ты глупая, дуся моя, какая дуреха! Что ты куксишь, о чем? Ты пишешь, что все раздуто и ты полное ничтожество, что твои письма надоели мне, что ты с ужасом чувствуешь, как суживается твоя жизнь и т.д. и т.д.1. Глупая ты! Я не писал тебе о будущей пьесе не потому, что у меня нет веры в тебя, как ты пишешь, а потому что нет еще веры в пьесу. Она чуть-чуть забрезжила в мозгу, как самый ранний рассвет, и я еще сам не понимаю, какая она, что из нее выйдет, и меняется она каждый день. Если бы мы увиделись, то я рассказал бы тебе, а писать нельзя, потому что ничего не напишешь, а только наболтаешь разного вздора и потом охладеешь к сюжету. Ты грозишь в своем письме, что никогда не будешь спрашивать меня ни о чем, не будешь ни во что вмешиваться; но за что это, дуся моя? Нет, ты добрая у меня, ты сменишь гнев на милость, когда опять увидишь, как я тебя люблю, как ты близка мне, как я не могу жить без тебя, моей дурочки. Брось хандрить, брось! Засмейся! Мне дозволяется хандрить, ибо я живу в пустыне, я без дела, не вижу людей, бываю болен почти каждую неделю, а ты? Твоя жизнь как-никак все-таки полна.
Получил письмо от Константина Сергеевича. Пишет много и мило. Намекает на то, что пьеса Горького, быть может, не пойдет в этом сезоне2. Пишет про Омона, про "mesdames, ne vous dИcolletez par trop"3.
Кстати сказать, Горький собирается засесть за новую пьесу, пьесу из жизни ночлежников, хотя я и советую ему подождать этак годик-другой, не спешить. Писатель должен много писать, но не должен спешить. Не так ли, супруга моя?
17-го янв. в день своих именин я был в отвратительном настроении, потому что нездоровилось и потому что то и дело трещал телефон, передавая мне поздравительные телеграммы. Даже ты и Маша не пощадили, прислали телеграмму!
Кстати: когда твой Geburtstag?4
Ты пишешь: не грусти -- скоро увидимся. Что сие значит? Увидимся на Страстной неделе? Или раньше? Не волнуй меня, моя радость. Ты в декабре писала, что приедешь в январе, взбудоражила меня, взволновала, потом стала писать, что приедешь на Страстной неделе -- и я велел своей душе успокоиться, сжался, а теперь ты опять вдруг поднимаешь бурю на Черном море. Зачем?
Смерть Соловцова, которому я посвятил своего "Медведя", была неприятнейшим событием в моей провинциальной жизни. Я его знал хорошо. В газетах я читал, что будто он внес поправки в "Иванова", что я как драматург слушался его, но это неправда.
Итак, жена моя, славная моя, хорошая, золотая, будь Богом хранима, здорова, весела, вспоминай о своем муже хотя по вечерам, когда ложишься спать. Главное -- не хандри. Ведь муж у тебя не пьяница, не мотыга, не буян, я совсем немецкий муж по своему поведению; даже хожу в теплых кальсонах...
Обнимаю сто один раз, целую без конца мою жену.
Твой Antoine.
Ты пишешь: "куда ни ткнусь -- всё стенки". А ты куда ткнулась?
406. О. Л. Книппер -- А. П. Чехову
Телеграмма
[20 января 1902 г. Москва]
Писем нет беспокоюсь телеграфируй. Оля
407. О. Л. Книппер -- А. П. Чехову
20-ое янв. 1902 г. [Москва]
Только сейчас вернувшись из театра, нашла 2 твоих письма, а то уж телеграмму послала.
Ты уж извини, не сердись и не ругайся на телеграмму. Но мне не легко торчать здесь и не получать писем по три дня. Теперь я успокоилась немного, а то наплакалась сегодня. Я ужасно стала чувствительна, и каждый намек, каждое, иногда совсем просто сказанное слово задевает меня, делает мне больно. Я борюсь с этим, стараюсь разубеждать себя, но не всегда мне это удается.
Утром я сидела дома, занималась починкой. Потом пошла завтракать к Шлиппе, чтоб поблагодарить за подарок (ложки). Там скука -- говорят о выборах, о балах, говорят серо, тускло, потому что больше не о чем говорить. Приехал папаша в параде, с орденами, с ключом позади1, и я каждый раз хохочу и на смех поднимаю, а они слушают.
Везут засидевшихся дочерей на балы в Дворянское собрание, к великому князю, но дочерей это не интересует, едут потому, что нет другой жизни, а создать себе свою жизнь не хватает характера, сил, инициативы, и они сидят, обе славные, хорошие, неглупые, сидят и мельчают, а жизнь мимо носу проходит. Как это ужасно. Понимаешь, узкая, узкая жизнь. И подумать, что я жила, росла с ними, мечтала о другой жизни, и вот несколько лет всего -- что сделали! Мне дико бывать у них. Дико подумать, что все это было мне близко и понятно; я точно из другого мира попадаю к ним.
Как ты славно о весенней птичке пишешь, Антон мой! Меня ковырнуло в самую душу. Я так это понимаю. Как я рада, что погода опять славная у вас. Тебе ведь легче и бодрит тебя солнце и мягкая погода.
Антончик, о "Мещанах" я тебе пишу в каждом письме. Ведь решительно ничего не могу еще сказать, пока только призраки. Горькому нечего пока и говорить и зря волновать его. Сейчас нет намека на Нила и на Тетерева. Тетерева, по-моему, должен играть Конст. Серг., а Нила мог бы Вишневский по темпераменту, и он же актер крепкий и надежный, а Судьбинин не сладит, разве уж чудом каким. У Лужского хорош старик будет. В Мейерхольде не разберусь, я как-то присмотрелась к нему. Роксанова ничего, если не будет истерично кричать и говорить, как из "Чайки"2.
На "Чайке" сегодня было все полно; когда я уходила из театра, группа курсисток и студентов на подъезде ждали меня, аплодировали и кричали. Двое ждали еще в коридоре, благодарили, говорили, что они поклонницы Чехова и мои, просили карточки надписать. Не из породы диких, держали себя скромно.
Мне противна наша квартира, потому что нет угла, где бы ты сидел, нет воспоминания о твоем пребывании. Ты это понимаешь, большой мой человек?
Я сегодня 3-ий акт хорошо играла, искренно и сильно, в публике плакали. Как мне "Чайка" дорога по воспоминаниям.
Целую дорогого моего необыкновенного мужа, целую крепко. Скоро увидимся. Вот блаженные дни будут. Только чтоб люди не мешали. Я всех гнать буду и день и ночь буду только с тобой.
Твоя собака.
Шлю тебе поцелуй на розовом лепестке. Ругаешь меня немкой сентиментальной, да?
408. А. П. Чехов -- О. Л. Книппер
Телеграмма
[21 января 1902 г. Ялта]
Здоров, привет милой1 собаке. Антоний
409. А. П. Чехов -- О. Л. Книппер
21 янв. [1902 г. Ялта]
Милая моя Олюха, сегодня от тебя нет письма. Сердишься на меня? Или вообще не в духе? Вчера вдруг получил от тебя телеграмму. Дуся моя, если я заболею, то непременно буду телеграфировать, не беспокойся. Если же от меня нет ничего о здоровье, то значит я здоров вполне, как бык.
Что за гадость наша мелкая пресса! Каждый день пишут обо мне, о Горьком -- и ни слова правды. Противно.
Жаль, что ты запретила мне писать о погоде, между тем по этой части есть много интересного. Делать нечего, замолчу.
Вы репетируете только 2-й акт "Мещан", а теперь уже конец января, очевидно пьеса не пойдет в этом сезоне. Или успеете? Горький садится писать новую пьесу, как я уже докладывал тебе, а Чехов еще не садился.
Пришел Средин...
Дуся моя хорошая, умная, славная, будь милой, не скучай, не тоскуй и извиняй, если подчас мои письма не дают тебе ничего. Я не виноват или виноват только отчасти, но ты будь милостива, не казни меня, если иной раз я не угожу тебе письмом. Если б ты знала, как я тебя люблю, как мечтаю о тебе, то не писала бы мне ничего кисленького.
Обнимаю мою жену и целую, на что я имею полное право, так как венчался. Даже глажу тебя по твоей широкой спине. Ну, будь здорова и весела.
Твой муж в шерстяных кальсонах.
Немец Антон
410. О. Л. Книппер -- А. П. Чехову
21-ое янв. 1902 г. [Москва]
Пишу тебе, дусик милый, в своей уборной, во время 3-его акта1. Электричество, зеркала, запах грима, в воздухе летает пудра, пыль, всякая гадость. Я сижу в парике с вихрами, намазанная. Ты бы смеялся надо мной.
Завтра елка у нас на Божедомке, но у меня как-то нет настроения. Готовится масса номеров, сюрпризов, представлений. Меня просят пропеть шансонетку, но я еще ничего не готовила. Афиша удивительная. Симов принимает участие. Я уж очень устаю и времени нет заняться и приготовить сюрпризики копеечные.
Я все думаю о весне, о том времени, когда мы будем вместе. О Петербурге помышляю с ужасом. Не хочется ехать. Вот приедет Немирович, порасспрошу о репертуаре, чем будем начинать в Питере. По-моему, надо брать "Чайку" и начинать ею2. Нина -- Лилина. Как ты думаешь?
Был сегодня Членов, в меланхолии, жаждет любви и говорит, что когда-нибудь проклянет свои полки с книгами; не хватает, говорит, чего-то в жизни.
Была m-me Коновицер, был д. Карл, хлопочет о спектакле для своих бедных фельдшериц. Просит, чтоб мы устроили, но вряд ли дирекция согласится, т.е. она поставит свои условия, кот. будут невыгодны для фельдшериц.
Антон, не брани меня за мои последние письма, я писала несдержанно, ты не будешь сердиться и придавать им значения, да? Дусик, напиши мне об этом.
Напиши мне тоже что-нибудь вроде пения весенней птички, напиши мне сказочку о птичке.
Какой ты чудесный человек, Антон! Как мне хочется всего, всего тебя понять и знать и любить еще больше. Ты себе представляешь ту минуту, когда мы встретимся? Только если приеду, не встречай меня, чтоб я увидела тебя без людей, одного, одного тебя, в кабинете.
Звонят, сейчас начинается 4-ый акт, придут меня одевать. Кончаю. Сегодня отпустили меня с репетиции, т.к., по словам Конст. Серг., роль идет, и впредь в этих актах разрешил мне иногда не являться на репетиции.
Навестила сегодня Эличку.
Ну, будь здоров, целую крепко и многочисленно. Радуюсь и любуюсь на миндальные листики у меня на письм. столе.
Поклонись матери и скажи ей, что я ее люблю, уважаю и вспоминаю о ней. Не разлюби меня, дусик, и не называй злой собакой в телеграммах.
Твоя собака добрая
411. А. П. Чехов -- О. Л. Книппер
23 янв. 1902 [Ялта]
Отчего ты, собака моя хорошая, стала такой сдержанной в своих ласках, отчего твои письма кажутся мне суховатыми? Ты рассердилась на меня? За что? Не скрывай, моя радость, и если в самом деле на душе у тебя нескладно, то напиши.
"Россию" я получал в этом году.
Ну, вчера приехал С.1 и привез от тебя конфекты и мармелад, и говорил много про тебя. Говорил, что ты похудела, истомилась. Он переночевал, а сегодня утром уехал в Олеиз к Г.2. Сегодня получил от тебя письмо, в котором ты пишешь, что приедешь к первой неделе поста. Это для того, чтоб уехать в среду на той же неделе в Петербург? О, не мучь меня, моя милая, близкая моя, не пугай! Немирович не пустит тебя, а если пустит, то непременно схитрит в чем-нибудь, как-нибудь, так что твой выезд из Москвы окажется невозможным, иначе, мол-де, придется театр закрыть. Быть может, я и ошибаюсь, -- не знаю!
Сегодня у меня были: С., Балабан, А. Средин, Андрей Толстой. Балабан это чумной доктор, отличный чтец, актер3. Он превосходно читает мои рассказы, играет на сцене, в "Грозе" и "Лесе" играл недавно. Он приходил проститься, так как уезжает в Петербург; будет в Москве, я дал ему твой адрес. Маша его знает.
Я привык спать рядом с тобой, и мне одному нехорошо, точно я путешествую, сплю в вагоне. Впрочем, ты этого не понимаешь!
Исполнь мою просьбу, дуся. Доктора поднесли вам мой поганый портрет, я не похож там, да и скверен он по воспоминаниям; попроси, чтобы его вынули из рамы и заменили фотографией от Опитца. Скажи об этом Членову, который главным образом распоряжался. Мне противен бразовский портрет.
Кланяйся мыши, которая живет в так называемом моем кабинете.
Откуда ты взяла, что я тоскую? Мне бывает скучно, это так, но до тоски еще далеко. Когда ты со мной, то конечно мне несравненно лучше, и ты это понимаешь очень хорошо, хотя ты и собака.
Позволь мне писать тебе о погоде!
Целую мою немочку и обнимаю. Будь здорова, веселись, обедай у Морозова, где хочешь, даю тебе полную свободу.
Когда вернется Немирович? Напиши.
Твой Antoine.
Д-ра Францена я знаю. И. И. Щукина тоже знаю. Первый, кажется, пустой человек, второй -- интересен. У второго я обедаю всякий раз, когда бываю в Париже.
412. О. Л. Книппер -- А. П. Чехову
23-ье янв. 1902 г. [Москва]
Антон, это ужасно -- три дня, и ни строчки от тебя! Ты сердишься на меня? Маша говорит, что ты не знаешь, о чем писать мне. Тебя затрудняет переписка? Правда? Тебе тяжело писать мне хоть через день? Я не знаю, что думать. Ты разлюбил меня, решил, что я тебе все равно не жена? Неужели ты думаешь, что мне в твоих письмах нужны описания каких-то фактов, происшествий? У меня просто потребность писать тебе каждый день, мне это приятно, приятно рассказать тебе, как я день провела, что видела, что слышала, и если бы у меня было время днем, я бы тебе еще больше писала. Ты этого не понимаешь?
Вчера я тебе не писала, потому что после "Дяди Вани" (дал почти полный сбор) были все на елке у нас на Божедомке, откуда вернулась в 6 ч. утра. Прости и не сердись. Было удивительно талантливо и хорошо. Ты бы был в восторге. Устроитель -- Бурджалов и Симов. Убранство было преинтересное. Горели елки, люстры из елок очень изящные, устроена маленькая эстрада, изба с дверью на блоке, (чайная) кабачок, стена с наклеенными объявлениями всякого рода, якутская юрта, в салазках стояли бочоночки с угощениями (орехи, пряники).
Со сцены вниз устроена гора (навощенные доски), и мы катались в санках. Ты себе представить не можешь, как это все было мило и изящно. Наверху устроен был очень талантливо лабиринт. Я не на шутку испугалась и кричала отчаянно. Немного фантазии и можно сильно пугаться: из коленкора на деревянных рамках устроены масса коридоров в высшей степени запутанных; таинственно, на поворотах где-то внизу мерцает красный огонек, идешь, содрогаясь, ощупью в темноте и невольно вскрикиваешь -- натыкаешься вдруг на змею поперек дороги -- большую, мягкую, видишь черепа, кости, мышей, рукой или носом попадаешь в какой-то мех, отскочишь -- еще куда-нибудь угодишь, по лицу начинает что-то ползать, что-то свешивающееся с потолка, коридоры делаются все уже, ниже, изворотливее. Я не шутя вернулась с половины назад, не могла выбраться, но меня пристыдили, и Судьбинин довел меня до половины, а потом скрылся, путалась я долго и кричала, но выбралась наконец. На поворотах таинственные надписи черным, вдруг веревки поперек, перелезаешь. В последнем коридоре натыкаешься на огромное фантаст, чучело, держащее какой-то сосуд, из которого берешь билетик и узнаешь судьбу. Мне вышло, что Бог что-то мне за труды пошлет. Без шуток, на меня лабиринт произвел сильное впечатление. Программа была великолепная и великолепно выполнена. Завтра я получу афишу, пришлю тебе и опишу каждый номер. Все было в твоем вкусе -- ты бы очумел от смеху. Я думала, что с Машей сделается что-нибудь, так она неистово грохотала, да и все мы не запомним такого смеха. Исполнители сумели воспроизвести самые простые шутки и штучки удивительно талантливо, законченно, и вместе с тем без претензии. Я ничего подобного не ожидала.
Был Шаляпин, Оленин. Шаляпин в поддевке, в сапогах, хотел принимать участие, но остался зрителем, был не в духе, и только в 7 ч. утра, когда все почти разъехались, он послал за пивом и начал петь цыганские романсы. Разошлись в 10 ч. утра -- хорошо? Танцевали много, изощрялся старец Желябужский, откалывал вовсю. Раздавали сюрпризы, только неизвестно от кого, т.е. мы посылали друг другу анонимно. Я получила младенца большого в пеленках, потом в атласном конвертике еще двух -- меня дразнили; я их связала и повесила через плечо, а потом отдала на сохранение д-ру Гриневскому, кот. одному младенцу проломил голову, и потому я его привлекаю к суду. Еще получила лисичку, брелок с 4-х листн. клевером, свежую розу и коробочку конфект с сюрпризом. Видишь сколько? Ужасное было оживление при вскрытии подарков, много смеху, шуток. Один Санин наскандалил, наорал за то, что ему кто-то прислал паука. Глупо вышло, и неприлично, но скоро замяли. Была вся труппа, все ученицы и ученики, и все выселились отчаянно. Пили чай, водку, ели бутерброды и фрукты и больше ничего не было, -- правда, это хорошо? Я была очень уставши, но все же прыгала и летала. Немирович прямо с культурного Запада1 попал на эту бесшабашную вечеринку, но ему было очень приятно и все нравилось. Рядились все в одинаковые домино и получалась путаница. Ну завтра пришлю афишу, спишу все стихи, куплеты из Обозрения и полное описание представлений.
А пока целую тебя крепко. Ты не забыл -- какая я?
Твоя собака
413. О. Л. Книппер -- А. П. Чехову
24-ое янв. 1902 г. [Москва]
Дусик мой, любимый мой, опять я поздно вернулась домой и не пошлю тебе пространного письма раньше завтрашнего утра. Ты не сердись. Сегодня был юбилей -- 50-ый раз играли "Три сестры". Товарищи утащили меня на Божедомку, умоляли почтить их приют как жену автора. Встретили аплодисментами. Была маленькая компания: Москвин, Гельцер, Лужский, Мейерхольд, Громов, Тихомиров, Александров, Андреев, Качалов, Грибунин, Мунт, суфлер.
Ели колбасу, ветчину, ростбиф, были веселы, убранство осталось от елки. Пили вино. Сидели в якутской юрте, пели с гитарой, болтали, мальчишничали. О тебе много говорили. Пели мне романсы, чтоб я почувствовала настроение юга и южных ночей. Понимаешь? Ну, словом, было славно. Тихомиров отвез меня домой. Все подвыпили, но хорошо.
На спектакле почти весь театр был полон.
Дусик, спасибо за твои милые письма; я опять сидела три дня без писем, а сегодня получила два сразу. Какой ты добрый, какой ты хороший!
Я целовала твое письмо, и легла на него щекой и думала о тебе. Ты мое золото, ты моя любовь, ты то, о чем я мечтала всю жизнь. Я тебя люблю. Не знаю, что со мной будет, когда увижу тебя...
Завтра утром буду описывать тебе нашу елку, пришлю стихи и афишу, и ты будешь хохотать. Сейчас 4 ч. ночи. Пили за твое здоровье, поздравляли с Грибоедовской премией1. Поздравляю тебя, милый, родной мой!
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |