Целую тебя крепко и скучаю без тебя. До завтра, Дусик милый! Ты не охладеваешь ко мне, потому что не видишь меня? А ты меня чувствуешь?
Твоя собака
328. А. П. Чехов -- О. Л. Книппер
3 дек. [1901 г. Ялта]
Милая моя собака, ненаглядная, сегодня пришло от тебя два письма: одно так себе, другое грустное. Ты пишешь, что уже два дня не получала от меня писем. Только один день я пропустил, все же дни писал тебе. И вчера не писал тебе, потому что от тебя письма не было, было скучно и не хотелось нагонять на тебя меланхолию. Ты жалуешься, что мои письма стали невеселыми. Обстоятельства такие подъехали, дуся моя; то одно, то другое, а сегодня я, как дурной, голова пуста, чувствую слабость -- это оттого, что вчера нажарили мою печь, всю ночь было жарко и душно, и от печки несло, как из пекла. Ну, да все равно! Сегодня опять очень хорошая погода, теплая и солнечная. В саду работают турки, делают плантаж, т.е. копают на 5/4 арш. глубины -- это для винограда, который я получил в подарок от одного из служащих в Никитском саду. Это самые лучшие сорта, какие только существуют на свете.
Сегодня получил из Америки "Foma Gordeyev (dedicated to Anton P. Chekhov)"1 -- толстая книга в переплете. Вчера у меня была m-me Татаринова. Сидела 2 Ґ часа.
Поехать с тобой в Москву? О, дуся моя! Приезжай, посоветуемся, и, вероятно, я поеду.
Я пишу вяло, без всякой охоты. Не жди пока от меня ничего особенного, ничего путного. Говорю не о письмах, а о произведениях. Как бы ни было, комедию напишу, дуся моя. И роль для тебя будет.
Я тебя люблю все крепче и крепче. Целую тебя, глажу тебя, мою собаку. Будь здорова и счастлива, не забывай мужа, люби, пока не надоест.
Твой Antonio.
Скажи Маше, чтобы она привезла холста для кухонных полотенец, который она покупает в кустарном магазине; мать просит еще семги.
329. О. Л. Книппер -- А. П. Чехову
3-ье декабря 1901 г. [Москва]
А я сегодня вечером дома и вдвоем с Машей -- чудеса!
Были, впрочем, -- одна моя старушка, Соня Малкиель и Дроздова, но все ушли часов в 7, и мы отправились в баню, потом поужинали, Маша уже легла, а я пишу тебе, а потом еще буду роль учить и номера придумывать. Заходила m-me Бонье за Машей, чтоб вместе смотреть "Ночи безумные" Толстого-сына1, но Маша отказалась и пошла Дроздова.
Прости, что я пишу на простой бумаге, но сейчас только заметила, что почтовая вся вышла. Ты прощаешь, муж мой строгий?
Сегодня я наконец купила себе мех на шубу, а то моя ползет по всем швам. И очень дешево. M-me Адель повезла меня на Ильинку в какой-то меховой магазин en gros2, и я там купила отличный большой мех темной белки за 50 р. И покрою шубу сереньким в тон белки и буду вся серая, как мышь. Мне это нравится.
Читаю теперь "Красный петух" Гауптмана по-немецки, когда прочту, напишу тебе впечатление. За границей пьеса шлепнулась3.
Отчего ты мне ничего не пишешь, какого ты мнения о Леониде Андрееве, или ты его не читал. Знаешь, он женится -- на курсистке, кажется. Мне нравится "Молчание" и "Жили-были", а остальные не особенно.
Часто ли ходишь в город? Как погода? Неужели все дождь? У нас сегодня милая погода -- 4® и приятно, мягко, зато вчера крутило неимоверно.
Для Широковой дирекция разрешает мне одевать три туалета на 1200 р. Это Савва мне сказал -- милостиво? Только я Ламановой ничего не скажу об этой сумме, думаю, что она дешевле устроит. Правда? Во 2-м акте у меня будет чудесное красное платье бальное, будет огнем гореть -- все зашито дрожащими блестками.
Спасибо за картинку, пришли еще, я ведь тебе письма посылаю каждый день.
Сегодня был первый раз в театре Лужский. Его встречали отчаянными аплодисментами. Он похудел и похорошел.
Ну, дусик, addio, ради Бога не зябни, мне за тебя холодно. Мне больно писать тебе, что надежда на мой приезд плоха. Если "Мечты" пойдут 18 или 19-го, то ясно, что пьесу эту зарядят часто на первых порах4. Влад. Ив. сделал бы это для меня, он сам говорит об этом очень деликатно. Милый, милый мой, это все ужасно. Я не знаю, что делать. Я разрываюсь. Хочу соединить несоединимое. Почувствуй мою теплоту, согрейся. Я тебя целую.
Твоя собака
330. А. П. Чехов -- О. Л. Книппер
4 дек. [1901 г. Ялта]
Здравствуй, супружница моя, дуся! Мои письма не нравятся тебе, я это знаю и ценю твой вкус. Но что же, милая, делать, если все эти дни я был не в духе! Уж ты извини, не сердись на своего нелепого мужа.
Вчера я был не в духе от твоего письма: ты написала, что не приедешь в Ялту на Рождестве. Не знаю, что мне делать с собой. Одни доктора говорят, что мне можно в Москву, другие говорят, что совсем нельзя, а оставаться здесь я не могу. Не могу, не могу!
Что же, возьмете в аренду театр Омона? Оставаться в старом вам никак нельзя, ибо вы сгорите там рано или поздно, да и место не центральное. Я все боюсь, как бы не загорелось у вас во время IV акта "Трех сестер" -- ужасная толкотня и чепуха на сцене1.
Не стесняйся, собака, пиши мне все, что взбредет в голову, разные мелочи, пустячки; ты не можешь себе представить, как ценны для меня твои письма, как они умиротворяют меня. Ведь я тебя люблю, не забывай этого.
Сегодня буду в Олеизе у Горького. Быть может, побываю и у Толстого.
Вчера приходил татарин, богатый, и просил у меня денег под проценты. Когда я сказал ему, что денег под проценты не даю и считаю это грехом, то он удивился и не поверил. Один хороший знакомый взял у меня 600 р. "до пятницы". У меня всегда берут до пятницы.
Целую и обнимаю мою жену хорошую. Не сердись, деточка, если, случается, нет от меня письма. Виноват, но заслуживаю снисхождения.
Твой муж Antonio.
Нет ли новых пьес? Получил письмо от Федорова, автора "Бурелома"; пишет, что посылает Немировичу пьесу2.
331. О. Л. Книппер -- А. П. Чехову
4-ое декабря 1901 г., ночь [Москва]
Bonjour, mon petit Toto!1
Отчего, когда я всего один день не получаю писем от тебя -- мне этот день кажется вечностью! Я себя ловлю на том, что успокаиваю себя тем, что только вчера получила письмо. Ух, как нескладно написала! Прости, мой писатель!
У меня недоумение перед будущим. Ну, да что там!
Как ты живешь? Говоришь, что злишься? Смотри, похудеешь от этого внутреннего раздражения.
Я вчера в бане вешалась "au naturel"2 и во мне оказалось 3 п. 20 ф. -- немного, правда? А в тебе сколько теперь? Дусик, милый, золотой мой, неужели у тебя нет никакой отрады в том, что ты можешь писать, неужели это тебя не увлекает, не захватывает? Мне кажется, именно когда в жизни идет тоскливая полоса, одно спасение -- уйти в работу, мечтать, создавать, смаковать все это. У тебя тем более такое большое богатство материала, наблюдений, что только посиди немного и выйдет красота. Ты ведь мой большой талант! Ты -- русский Мопассан.
Был ли ты еще у Толстого? Отчего ты подробнее не пишешь -- как прошло ваше свиданье? Я знаю только факт, что ты был там. Мне этого мало, как я ни мирилась с твоими лаконическими письмами. Ты скоро мне будешь писать, верно, открытки, а потом просто присылать два слова: "я живу" или что-нибудь вроде этого. Лучше выругай меня, скажи, что ты недоволен жизнью, что я должна жить с тобой, вместе, а то на кой тебе такая нелепая жена. Я соглашусь. Конечно, я поступила легкомысленно. Я все надеялась, что твое здоровье позволит тебе провести хоть часть зимы в Москве. Да не выходит, Антончик мой! Скажи мне, что я должна делать. Без дела совсем я надоем тебе. Буду шататься из угла в угол и придираться ко всему. Я уже совсем отвыкла от праздной жизни и не так уже молода, чтоб в одну секунду сломать то, что мне досталось так трудно. Я чувствую массу укоризненных глаз на себе: отчего я не бросаю сцену, как я допускаю, что там один, тоскуешь, etc.. Все, все я знаю, милый мой, и оттого много молчу и перед тобой в особенности. Не знаю, чего я и сейчас-то расписалась. Не сердись на меня и не волнуйся.
В театре отрадного мало. Репертуар съеживается адски: готовим всего 3-ю пьесу, и та неизвестно когда пойдет. Нескладно все.
Да, Антончик, наша одна артистка хочет издать лист с подписями всей нашей труппы, всякого рода изречения, кто что хочет, и ужасно просила меня -- не дашь ли ты согласие поместить твой автограф; хочет просить и Горького и Гречанинова и Симова, словом, всех причастных нашему театру. Согласен ты или нет? Да, это устраивает Рындзюнский, а Назарова другое -- с фотографиями. Ты ничего не будешь иметь против? Ответь.
Целую тебя крепко, муж мой удивительный.
Твоя собака
332. О. Л. Книппер -- А. П. Чехову
5-ое декабря ночь [1901 г. Москва]
Дусик милый, я устала адски. Сейчас час ночи, а я только что вернулась с репетиции. Отделывали 2-й акт, и теперь он идет, расчищается. Очень было трудно улаживать его -- очень уж народу много.
Сегодня получила сразу 2 письма и счастлива. И опять прозвучали нотки более веселые, правда? Скажи мне -- ты был нездоров? Ты пишешь -- "сегодня чувствую себя недурно" -- а раньше, значит, было нехорошо? Береги себя, умоляю тебя.
Не тоскуй, голубчик, подумай, какая чудная будет встреча, как все будет полно и хорошо! Ты себе представляешь? Роднуля ты моя.
Будешь писать Смоличу1, поклонись от меня. А я бы рада была повидать Варравку. Кланяйся Горькому, когда увидишь.
У нас тепло, больше -4 не бывает. Чудесная зима.
Я с 5 час. торчала у портнихи, а с 6 Ґ до 12 Ґ на репетиции и потому отупела и одурела. В "России" Дорошевича надо почитать: "Матренинская община"2. Розничная продажа ведь запрещена.
Ну дусик, спи, пусть тебе снятся сны золотые, полные красоты, ласки, любви. Целую дорогую твою голову, гляжу в твои добрые красивые глаза и вижу в них любовь к твоей собаке. Не тоскуй, пиши и мне и России побольше.
Твоя собака
333. А. П. Чехов -- О. Л. Книппер
6 дек. [1901 г. Ялта]
Ты, пупсик милый, требуешь подробностей -- вот они1. Эмс я пью вот уже два дня, по утрам; устраивать это нелегко, так как приходится вставать, надевать сапоги, звонить, потом ждать, потом снимать сапоги и опять ложиться... Ты нагадала ol. ricini: принимал я его сегодня утром, так как вчера ел свиные котлеты, которые вызвали целую бурю. Со Срединым давно не виделся, недели две -- у него в доме серьезно больная, с Альтшуллером видаюсь изредка. Альтш. очень занят, лечит Толстого... Теперь в Ялте тепло, и потому я не зябну. Поступать энергично, как ты советуешь, распоряжаться и проч. никак нельзя, так как топят печи безобразно; натопят так, что потом ночь не спишь.
О Пироговском съезде и о "Дяде Ване" Членов не писал мне. Гулять хожу, но редко. Двигаюсь вообще мало. Ну, вот тебе самый подробный ответ на твои вопросы. Довольна?
Вчера я был у Алексея Максимыча; дача у него на хорошем месте, на берегу моря, но в доме суета сует, дети, старухи, обстановка не писательская.
А что у Васильевой могли украсть воры?
За границу поедем, но не в Италию, не в Ниццу, а давай махнем в Норвегию, на север, оттуда в Данию... Хочешь? Поедем, балбесик мой милый? А своим директорам скажи, что раньше первого сентября я не пущу тебя в Москву, пускай хоть увольняют тебя. У меня в августе или в конце августа поспеют чудесные яблоки. А груши? Таких груш ты никогда не ела. Дуся моя, если бы я теперь бросил литературу и сделался садовником, то это было бы очень хорошо, это прибавило бы мне лет десять жизни.
Что мне делать с животом моим?
Ну, по обыкновению, целую тебя, моя радость. Будь здоровехонька, храни тебя Бог, будь за твоей спиной ангелы.
Твой Antonio.
Сегодня приходил грек и просил 600 р. под проценты. Хорошая у меня репутация!
334. О. Л. Книппер -- А. П. Чехову
6-ое декабря 1901 г., ночь [Москва]
Посылаю тебе, милый мой дусик, вырезку из "России" про наш театр1. Немного не нравится мне, -- очень уж "защитительно" написано. Положим, прочла невнимательно. Прислал мне ее сегодня д. Саша со своими примечаниями.
Сегодня репетировали до 5 Ґ ч. первый акт. Влад. Ив. раздражен был адски и недоволен сильно, неистово удрал в конце репетиции к себе в кабинет, поругавшись с Судьбининым2. Я зашла к нему, чтоб поговорить, -- жалко его стало. Он сильно нападал на труппу, говорит, что служить на жалованье могут только человек 20 работающих, остальных же только нанимать, когда нужно. Я его понимаю, т.е. то, что он так нервит. Ведь теперь должна решиться судьба нашего театра, и при такой медленной работе дело не может идти на лад. 2-ой месяц репетируют его пьесу и только вчера первый раз попробовали 3-ий акт в декорации, а 4-го еще и mise en scХne не написана3. Сегодня репетиция опять не клеилась. Я устала, как сатана. Меня Алексеев очень хвалит и смеется, когда я начинаю трещать на сцене. Меня не мучает, очень рад, что у меня выходит характерная роль. Я играю Широкову очень темпераментно и потому утомляюсь после репетиций. Санин недурно говорит речи Алфеева. Вообще-то налаживается, да только очень туго. Савицкая рюмит во 2-м акте, по-моему, этого не надо4. Ну, приедешь -- увидишь сам.
После репетиции мы с Машей ездили к Андреевым поздравить именинника -- мужа Ольги моей. Да, у нас были сегодня Лавров с Софьей Федоровной5, но я их мало видела, они скоро ушли после моего прихода. Маша потом поехала к Коновицер и хотела с ними и с Бонье ехать к Омону, но не достали билета. Я приехала домой в девятом часу, пела, пела, и это меня успокаивает и примиряет со всякими невзгодами. Да, сегодня была у меня Элька моя милая с Володей. Она вчера приехала из-за границы -- мила, свежа, энергична, рассказывала -- так на меня и пахнуло западной культурной жизнью и раззадорило сильно. Какая здесь, право, спячка! Я, например, живу круглым невеждой -- не слежу ни за какой литературой, ничего не читаю, просто свинство, теряю всякое чуточное уважение к себе как к человеку. Никакого журнала не получаю. Фу, как гадко. Я разозлилась и потому кончаю письмо. Я больше всего боюсь стоячей воды, а сама лезу в нее.
Ну, покойной ночи, дорогой, пиши о себе, о здоровье, о работе. Кланяйся мамаше. Целую тебя.
Твоя собака
335. А. П. Чехов -- О. Л. Книппер
7 дек. 1901 [Ялта]
Актрисуля, что же ты не слушаешься мужа? Отчего ты не сказала Немировичу, чтоб он выслал последний акт "Мещан"? Скажи ему, дуся! Ах, как это обидно, как это некстати, что ты не приедешь в Ялту на праздниках. Мне кажется, что я увижусь с тобой через много лет, когда уже мы будем стариками.
Сейчас говорил в телефон с Л. Толстым. Читал конец "Троих", повести Горького. Что-то удивительно дикое. Если бы написал это не Горький, то никто бы читать не стал. Так мне кажется, по крайней мере.
А я, дусик мой, последние дни был нездоров. Принимал касторку, чувствую, будто отощал, кашляю, ничего не делаю. Теперь полегчало, так что завтра, вероятно, примусь за работу... Одиночество, по-видимому, очень вредно действует на желудок. Не шутя, милюся, когда же мы опять будем вместе? Когда я тебя увижу? Если бы ты приехала сюда на праздниках хотя на один день, то это было бы бесконечно хорошо. Впрочем, как знаешь.
Это письмо пишу я 7-го на ночь, а пошлю его завтра, 8-го. Ты все на обедах да на юбилеях -- я радуюсь, дуся, и хвалю тебя. Ты умница, ты милая.
Ну, Господь с тобой. Целую тебя без счета.
Твой Antonio.
Не затрачивайте много на пьесу, а то она не будет иметь успеха. 1200 р. на платья -- это черт возьми! Леонида Андреева я читал еще в Москве, затем читал его, едучи в Ялту. Да, это хороший писатель; если бы он писал чаще, то имел бы больший успех. В нем мало искренности, мало простоты, и потому к нему привыкнуть трудно. Но все-таки рано или поздно публика привыкнет и это будет большое имя.
336. О. Л. Книппер -- А. П. Чехову
8-ое декабря утро [1901 г. Москва]
Вчера ночью не писала тебе, родной мой, т.к. была уставши и потому пишу сейчас утром. Только что напилась кофе. Маша уже ушла в гимназию, по субботам она рано уходит.
Я тебя видела во сне, но не помню как. Когда ты будешь со мной, мой милый?! Последнее твое письмо от 1-го дек., а сегодня уже 8-ое и до сих пор ничего. Что это значит? Отчего ты мне так редко пишешь -- это бессовестно.
Вчера вечером я была у мамы, там пели квартеты, музыканили, а потом вкусно ужинали, потом разошлись. Поехала я к маме уже часов в 10, т.к. и у нас тоже сидел народ: m-me Бонье, Хотяинцева, Мизинова, Иос. Ал. Тихомиров, и мне не хотелось уходить, но надо было -- обязалась маме. Хотяинцева поправляла портрет Синани1, кот. рисовали Маша и Дроздова и кот. Маша хочет везти Синани-родителям. Вышел похож.
Вчера я не была в театре. Говорят, Влад. Ив. лежал вчера целый день и не был на репетиции 3-его акта. Сегодня опять 1-ый акт, а завтра днем генеральная 3-х актов. Тянем, тянем! Вытянем ли -- неизвестно.
Сегодня 500-ый спектакль в Москве у нас в театре. Навозим провизию и после "Сестер" думаем посидеть в фойе с Ґ часика. Я поставляю фрукты.
Послезавтра годовщина что ты уехал за границу. Помнишь? Как я ясно помню этот день!
Как ты себя чувствуешь, дусик мой? Отчего ты молчишь о своем здоровье? Отчего ты меня отдаляешь от себя? Не делай этого, умоляю тебя, будь со мной откровенен во всем, ведь я же не кукла, а человек. Ты ведь меня немного обижаешь таким отношением.
Сегодня играет Лужский -- первый раз после болезни.
В общем, все и везде скучно. Ничего хорошего в голову не лезет даже.
На Рождестве вы будете все вместе. Меня будешь вспоминать? Я или буду по гостям трепаться или буду букой дома сидеть. Не знаю, что буду делать.
Мне так бы хотелось составить кружок приятных умных людей около себя! А то все что-то ходят люди -- и неинтересно и пусто. Неизвестно, зачем это.
Ну, до завтра, милый, или до вечера, т.е. до ночи. Будь здоров, весел, покоен, работай, жену вспоминай. Кто тебя навещает? Ты не пишешь!
Целую тебя крепко, крепко.
Твоя собака
337. О. Л. Книппер -- А. П. Чехову
8-ое декабря 1901 г., ночь [Москва]
Я сейчас подвыпила, Антончик мой! Прости свою беспутную жену! После спектакля собрались в кабинете директора и угощались. Была кулебяка, была икра, семга, чай, фрукты, вино, шампанское, и болтовня. Я очень много хохотала. Пили за твое здоровье, милый мой! Было тесно и уютно.
Что бы ни было в жизни, а у меня есть Антон! Милый, любимый мой Антон! Не знаю, где и когда мы увидимся, но знаю, что задушу тебя в объятиях и зацелую, ты берегись.
Сегодня я целый день в театре, только успела приехать домой пообедать, выпить чаю и опять на спектакль. Первый акт наладили сегодня. Посмотрим, что завтра будет. Надо рано вставать и уже в 10 Ґ ч. быть в театре, а вечером играем "Дядю Ваню". Я тебе надоела о театре? Прости, дусик.
Утром я много думала о тебе. Пришивала пуговицы, чинила белье и думала о тебе. Спасибо, что написал, что любишь меня. Ты мне всегда должен говорить, что любишь меня.
Что же тебе еще написать? Только что утром писала тебе. Мне уже неспокойно делается на душе, если я не пишу тебе каждый день.
Господи, когда мы увидимся! Когда я буду иметь тебя около себя, чтоб ласкать, чтоб любить, чтоб слышать твой голос, чувствовать твой взгляд, полный любви, твою ласку! Милый, милый мой!
Ну, спокойной ночи, пойду в свою противную одинокую постель. Знаешь, я по привычке всегда засыпаю на правом боку, и мне все ты чувствуешься.
Целую тебя много раз и нежно и горячо. Обнимаю и целую всего.
Твоя собака.
Винограду я радуюсь. Я в саду отворую у тебя уголок и насажаю, чего хочу, и сама буду ухаживать и никого не подпущу. Ты позволишь? А какой вид имеет теперь сад?
До свиданья. Кланяйся матери. Чего тебе прислать? Напиши.
Я тебя люблю.
338. О. Л. Книппер -- А. П. Чехову
9-ое декабря ночь [1901 г. Москва]
Сейчас сыграли "Дядю Ваню" с аншлагом, дусик мой! Как тебе это понравится? В 62-ой раз.
Получила утром твое письмо. Ты пишешь, что твои письма мне не нравятся -- откуда ты взял это? Не нравятся, -- это значит, что в них звучит грустная нотка тоски. А письма твои мне нравятся все, я их читаю с жадностью и жду их с нетерпением. Я не знаю, как я проживу эту зиму, если мы не увидимся. Я засохну, завяну без любви, без ласки. У меня нет отрады. Если я устала, если я злюсь, расстроена, раздражена, мне некуда приткнуться, негде отдохнуть.
Что новенького у Толстого, у Горького? Был у них 4-ого или нет? Как твое здоровье? Не мучай меня, пиши все о себе, каждую безделицу.
Сегодня была генеральная трех актов. Вл. Ив. остался, кажется, доволен. Маша как-то не разобралась в пьесе, говорит -- скучно. "Сам" говорит из Астрова, а ходит из "Эдды Габлер"1. Марья Федоровна играет красиво и сама красива. Санин -- Алфеев -- так себе. Самарова -- искренно, хорошо, но расслабленно. Меня все хвалят. Говорят, что не похожа ни на одну прежнюю роль -- интересна, заграничный шик и огонь. Посмотрим. Мария Петровна еще не крепка в тоне, но наметила хорошо. 3-ий акт я смотрела первый раз. Хорошо играет Назарова немку-экономку. Бокач -- Вишневский вызывает приятный смех, но еще нет в нем изящного иностранца. Качалов -- князь очень прост, мил, симпатичен и искренно играет, т.ч. странно, что Вера не любит такого человека. Настроение есть в акте. Я должна смеяться, когда вспоминаю твои разговоры об отношениях Веры с князем -- помнишь? Савицкая все ревет -- ее, кажется, будут переделывать. А ей надо замуж, правда, а то она какая-то дикая делается, мечется. В жизни она начала ломаться, и на сцене нет в ней простоты и сердечности. Лужский не участвует в пьесе. Маша говорит, что 2-й акт скучен. Посмотрим, что будет. Сегодня перед спектаклем2 были у нас Иван с Соней и Членов. В субботу я думаю устроить пирушку и созвать чуть не всю труппу. Это надо сделать, сами напрашиваются. Если будет весело и непринужденно, то я буду рада.
Это ужасно, Антончик, что я не могу приехать хоть на 2 дня. Мне даже мечтать не о чем. Но поверь, что ужасно смутное время переживаем в театре, и к тому же последний спектакль 23-го, а 26-го опять утренний и вечерний. Антон, ты меня проклинаешь? Голубчик мой, все очень нелепо. Но ты не огорчайся, будем надеяться на лучшее, будем ждать. Целую твою милую голову тысячи раз. Как мне будет тоскливо на Рождестве и под Новый год!
Твоя собака
339. А. П. Чехов -- О. Л. Книппер
Понедельник [10 декабря 1901 г. Ялта]
Милый дусик, вчера был у меня Альтшуллер, выслушивал меня, выстукивал, потом ушел. После этого началось у меня кровохарканье. Вот почему я не писал тебе вчера.
Сегодня крови уже почти нет, но все-таки надо лежать. Не беспокойся, друг мой хороший. Пишу тебе об этом, потому что ты сама велела.
Буду писать. Ветер неистовый. Пиши подлинней.
Твой Antonio
340. О. Л. Книппер -- А. П. Чехову
10-ое декабря [1901 г. Москва]
Я сегодня, Антонка мой, гадкая, нервная, все реветь принимаюсь, хожу букой -- знаешь? Целую тебя за подробный раппорт. Только напрасно ты не заведешь себе туфли, чтоб по утрам не напяливать сапоги, и потом можешь приказать, чтоб Эмс тебе подавали в известный час в кабинет. Марфуша -- девица исправная, и она с удовольствием сделает это. Насчет кишочков поговорил бы с доктором -- что делать. Не полагайся во всем на себя. Маша уже начала укладываться.
Я бессознательно злюсь на нее и ревную, что она поедет в Ялту и увидит тебя и будет с тобой. Это ужасно. Зачем так жизнь складывается?!
О новом театре пока ничего не слышно1.
Сегодня читали замечания после вчерашней генеральной. 3-м актом пока Вл. Ив. не доволен. Не доволен Станиславским и Савицкой. Конст. Серг. в 3-м акте точно с другой планеты слетел. В его роли надо уметь чувствовать красоту мысли, слова, а у него этого нет. В 3-м акте темнеет, сумерки, слышится звон вечерний. Но все как-то неполно, недохват. Наверное, исправится все.
В пятницу 14-ого и 16-го генеральная опять, и скоро представимся на суд толпы. Что-то будет?!
Ты с нетерпением будешь ждать газет? Тебе пошлем телеграмму.
Ну милый, любимый мой, нежный мой, кончаю, ибо завтра утром рано иду пломбировать 2 зуба, затем на репетицию, а вечером играю "Одиноких".
Пирушку в субботу 15-го отменяю, т.к. очень будет трудно на другой день -- генералка и "Три сестры".
Сегодня вечер я дома, попела с Соней Малкиель, сидела бабушка, заезжал Влад. Ив. Поздно пришла мама, попила чаю у нас. Просила, тебе кланяться. Я так редко ее вижу. Ну, целую тебя крепко.
Ты меня любишь, думаешь обо мне? Спи спокойно, дорогой. Садовником я разрешаю тебе быть, я сама тогда сделаюсь садовницей. Нет, без шуток -- это моя мечта -- к старости. Ну вот, все кончить не могу. Я мечтаю ехать с тобой куда-нибудь путешествовать. Хочешь?
Твоя собака
341. А. П. Чехов -- О. Л. Книппер
11 дек. [1901 г. Ялта]
Милая моя, хорошая, дуся, актрисуля, не сердись! Сегодня мне гораздо легче. Кровохарканье было лишь утром, чуть-чуть, но надо все-таки лежать, ничего не ем и злюсь, так как нельзя работать. Бог даст, все обойдется.
"России", которую ты обещаешь в письме, я не получил1.
Я тебя не жду на праздниках, да и не надо приезжать сюда, дусик мой. Занимайся своим делом, а пожить вместе еще успеем. Благословляю тебя, моя девочка.
Будь покойна, будь здорова. Завтра опять напишу тебе. Целую крепко.
Твой Antonio
342. О. Л. Книппер -- А. П. Чехову
11-ое декабря ночь [1901 г. Москва]
Сегодня я запломбировала два передних зуба, дорогой мой! Корчилась, когда мне сверлили машиной -- близко к нерву. На днях выдерну один. Возня противная -- я так запустила свои бедные зубы.
С какой гадости я начала писать тебе, милый мой! Прости.
Сегодня у нас первый почтенный мороз. Но ничего, -- красиво, сильно лунно.
День я провела неинтересно. Днем читали 4-ый акт в кабинете за столом. Потом я с Марьей Петровной учились "цапаться" по пьесе. Потом я пообедала, пошла мерить платья, а вечером играла "Одиноких" в 46-ой раз.
Яхонтова будет играть Лужский. Мы все просим Влад. Ив., т.к. Судьбинин неинтересен и пошл. Сегодня ему написали об этом, что-то он скажет на это! Может обойтись мирно, а может и наскандалить. Лужский играл в кабинете -- просто прелесть! Поднимет весь акт. А Судьбинин будет дублировать1.
Влад. Ив. спрашивал нас всех -- дать ли в конце 4-го акта хоть одну фразу между князем и княгиней, т.е. намекнуть, что она, испытавши сама мучения неудовлетворенной любви, больше и ближе поймет мучения мужа своего. А по-моему, это лишнее. Это должно выйти само по себе. Как по-твоему? Ты, я думаю, скажешь, что все это лишнее, и сама пьеса лишняя -- правда? Может, это и так, не знаю. Мы все будем отчаянно волноваться и за пьесу и за Влад. Ив. Пойдет пьеса, верно, 20-го. А там примемся за "Мещан". Ах, Антонка, а я все про театр. Это всегда так перед новой пьесой! Ты проклинаешь театр? Нет, не должен ты этого делать. Хотя можешь одинаково и любить и ненавидеть его.
Пирушку, кажется, надо будет устроить. Я было отказала, а Москвин с Лужским носы повесили, говорят, что "номера" уже начали готовить и хочется покутить. И правда -- Маша уедет на месяц -- долго ждать ее возвращения. А так -- покутим и Маша все расскажет тебе. Сами товарищи уже напрашиваются, да и я не прочь подурить. Они все-таки славные все.
Ну, до завтра, дусенок мой. Когда-то ты меня приласкаешь?! А я ведь тебя балую, что пишу каждый день, как ты думаешь, мой будущий садовник? А к тебе идет быть садовником -- таким тонким, поэтичным, задумчивым садовником!
Целую тебя, моего дорогого, в лоб, глаза, губы, щеки и в затылочек, если он выстрижен. Пожалуйста, не отпускай себе гриву.
Целую.
Твоя собака
343. А. П. Чехов -- О. Л. Книппер
12 дек. 1901 [Ялта]
Дусик, собака моя хорошая, я пишу тебе каждый день или через день, но не реже. Так буду и впредь писать, а если ты получаешь неаккуратно, то не моя в том вина. И впредь я буду писать тебе не реже, так и знай.
Здоровье мое, твоими молитвами, гораздо лучше. Крови уже нет, я сижу у себя за столом и пишу тебе сие, сегодня обедал, т.е. ел суп.
Ты спрашиваешь, отчего я отдаляю тебя от себя. Глупо, деточка!
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |