– Но ведь в ее словах наблюдается смысл: мне на самом деле приглянулась Нурия с ее распрекращенной натурой.
– Быть может,– рассмеялся он,– тебе попросту захотелось чего-то горяченького, извращенец? Говорят, восточные женщины хороши в постели…
– Да иди ты, я тебе серьезно, а ты включаешь комика.
– Нет, а что, все сходиться, Макс! – Моего приятеля «понесло»: – Смотри, если я не ошибаюсь, у них там разрешено многоженство, да? И представь: ты лежишь в постели, одна перед глазами танцует танец живота, другая кормит тебя восточными сладостями, а третья делает массаж ног.
– Теперь мне ясно, какие у тебя бывают сексуальные фантазии. – Я перешел на серьезную тему: – Как думаешь, Эля действительно меня простила?
– Да вроде. А ты почему так переживаешь?
Я понимал недоумение Валеры с намеком на ревность, поэтому все быстро ему разъяснил:
– Мне нравится ее характер да и общение с нею радует. Знаешь, когда вы сошлись, я почему-то подумал, что так и должно быть – в итоге у вас идиллия.
– Я попросил у нее прощение…
– За что?
– Если бы я изначально решился побороться за нее, она б не потерпела твое предательство.
– К тому будь она с тобой, я бы не обратил на нее внимание.
Он сомкнул ладони и с иронией проговорил:
– Так в ее слезах не только ты виноват…
– А впрочем, бессмысленно жалеть о прошлом!
Знал бы я тогда, как ошибался тогда! Вернее, мне стоило бы изменить сложившуюся ситуацию кардинально, но я даже не знал, в связи с чем должны быть перемены… На тот момент я даже не думал, как мое пренебрежение к мыслям, затерянным глубоко в подсознание, в дальнейшем вынудить меня пересмотреть прошедшие последние пару лет совсем иным взглядом…
Наверно, в силу своего недуга у Дианы было переменное настроение: то окружающим удавалось лицезреть ее светлую улыбку, то даже самые близкие ее друзья были вынуждены прибывать с ней в холодном молчании – вернее, они тщетно предпринимали попытки разговорить ее. Нет, у нее наблюдалось депрессия, просто она теперь часто уходила в себя и обдумывала принципы жизни, словно намереваясь понять, почему такое случилось именно с ней.
Так же Дианка бросила распространение косметики, и теперь для меня загадка, откуда у нее
финансы на мелкие расходы; к тому же в этом году она была убеждена вылечить рак, что выходило недешево для среднестатистического студента. Я много раз перебирал варианты, как ей помочь накопить полную сумму на лечение, но пока не было идей. Может, взять кредит? Чем буду отдавать? Занять денег у родителей? Идея, безусловно, дельная, но Дианка планирует наведываться в клинику, дабы сдать дополнительные анализы для конкретной диагностики ее недуга, лишь на следующей недели, посему не стоит торопиться с выводами. Так, какие могут быть еще варианты? Как я помню Юлия из богатой семьи, однако, зная гордость Дианы, я сомневаюсь, что она попросит у Юли финансовую помощь.
Почему Дианка настолько горда? Видно, это как-то позволяет ей справляться с большими трудностями, каких было немало. Поддержку других она, конечно, она принимала, но проблемы привыкла решать собственными усилиями.
Увлеченный психологией, мне было интересно раскрывать ее нестандартный характер и изучать поведение вполне успешной юной женщины, посему любил наши с ней разговоры «начистоту». А Дианка, в свою очередь, часто предпочитала выговаривается именно мне. Нет, разумеется, досконально все знала про нее лишь Юлия да еще и мать наверняка была в курсе; а мне говорила о проблемах и просила совета как у немного знающего психологию. Я не был для нее жилеткой для слез – скорее являлся человеком, кто тебя выслушает, отчего тебе станет легче. Ведь я давно подметил, что девушки сильнее нуждаются в поддержке, нежели в совете. Как правило, им необходимо прежде всего, чтобы их выслушали, дабы они смогли избавиться от тяготеющих их эмоций. Проблема в том, что мы, как представители мужского пола, привыкли решать проблемы путем действий и поэтому нам тяжело понять, почему женщинам, когда они делятся о своих чувствах, сразу становится легче.
Но Диана принадлежала к числу людей, которые не горели энтузиазмом всем рассказать, что творится на душе… Впрочем, сам я не разделял данную позицию: будучи человеком открытым, я мог любого собеседника посвятить в мою личную жизнь, даже если мы с ним едва знакомы. Да, я прекрасно осознаю весь риск сего занятия, однако, еще я осознаю, что со временем люди стали делиться чем-то сокровенным, боясь разглашения их «большой тайны». Как бы цинично это не звучало, но никому в действительности нет дела до «секретов государственного масштаба», например, соседа или коллеги. Сплетники не в счет, ибо те таким вот нестандартным способ заполняют пробелы в жизни, избавляясь от пугающей их скуки…
Мной было подмечено, что личности, привыкшие держать все в себе и редко делиться накопившимися переживаниями с окружающими, склоны буквально к взрыву эмоций, если их расположить к душевному разговору.
Сегодня Диана целый день выглядела очень задумчивой, молча прогуливаясь по парку; я после курсов по психологии, какие были, как ни странно, непривычно утром, присоединился к ней, предложив вместе побегать для здоровья.
– Почему бы нет,– согласилась девушка.
Начав бежать вокруг парка под греющим солнцем, она поинтересовалась:
– Как у вас с татарочкой дела?
– У нас все в порядке, к счастью, несмотря на то, что бывает нелегко сохранить добрые взаимоотношения…
– У нее скверный характер?
– Да, он у нее не из легких. Впрочем, будучи закаленным общением с тобой, я практически этот ее недостаток не замечаю.
– То есть я тяжелый человек?
Ее гневный взгляд заставил меня улыбнуться.
– Разве не так?
– А ты не замечал, что лишь тебе кажется, какая я стерва? – Диана буквально сжигала меня взглядом.
– Стоп. Ты заводишься с полуоборота,– спокойно констатировал я.
– Потому что ты часто говоришь полный бред! Ты считаешь, что превосходно разбираешься в людях? Начитался каких-то книжек и возомнил себя вторым Эриком Берном.
– Ну вот, что и требовалось доказать… – развел я руками.
– Ты всегда считаешь себя правым? – чуть спокойнее спросила она.
– Нет, конечно. Невозможно быть всегда объективно правым.
Диана остановилась, достала из кармана спортивного костюма бутылочку с водой, отпила и жестом предложила воду мне – я не отказался.
– В свою очередь хочу сказать,– продолжила она уже будничным тоном, ложа бутылочку обратно,– что ты немного зациклен на себе.
– Я?!
– Ты.
Ее слова очень удивили меня.
– И в чем это выражается?
– При каждом разговоре ты намерено подводишь тему к себе любимому.
Признаться, мне было и смешно и обидно одновременно. Что за чушь? Я вообще никогда не пытаюсь наводить разговор на нужный мне лад!
– Ты ошибаешься,– развел я руками. – Как можно получать удовольствие от разговора, если ты сосредоточен исключительно на его ведении в необходимую тебе сторону?
– Так ты наслаждаешься именно тщеславием, а не беседой,– не унималась Диана.
– О, куда тебя, мать, понесло! – рассмеялся я. – По твоим словам можно сделать вывод, что я грешник, каким место исключительно в аду.
Впервые я увидел, как Диана смутилась.
– Почему же. – Она поправила челку. – Ты не такой уж и пропащий.
– Точно? – серьезно нахмурился я. – Думаешь, у меня есть шанс стать обычным?
– Вполне.
– Все, с понедельника начинаю религиозную жизнь.
– Примешь мусульманство? – рассмеялась девушка.
– С чего решила?
– Скорее всего, твоя Нурия мусульманка,– подмигнула мне Диана,– если судить по нации.
– Значит, буду верен Аллаху! – Я сделал серьезное лицо.
Если честно, я пренебрежительно относился ко всем религиям: любая религия в моих глазах выглядела как механическое соблюдение древних ритуалов. Нет, в Бога я, конечно, верю, но Бог и религии – совершенно разные вещи. Как правило, религиозные люди любят спорить с друг другом, чья вера истинная, и каждый пытается доказать, что именно его мировоззрение является верным, а остальные глубоко заблуждаются…
Я перевел разговор на более важную тему:
– Как у тебя с суммой?
– С какой суммой? – не поняла Диана.
– С деньгами на лечение,– пояснил я, когда мы закончили бегать.
Присев на лавочку, она произнесла:
– Удалось собрать меньше половины. Примерно, сорок тысяч долларов.
Сев рядом и уставившись на стенное граффити противоположного дома, я предложил:
– Давай, все же помогу тебе их накопить?
– Сильно сомневаюсь, что они у тебя имеются,– недоверчиво промолвила она. – И потом… чем я тебе буду отдавать долг?
Поражаясь ее ответом, я закатил глаза.
– Побудешь у меня в рабстве полгодика – и в расчете!
– Я серьезно, Макс.
– Порой ты кажешься мудрой не по годам, а иногда говоришь глупости. – Я легонько стукнул ладонью по ее лбу. – С какой стати тебе возвращать деньги? Я дорожу тобой, поверь, несмотря на твой нрав.
Когда она обняла меня в честь благодарности, в моем сознание всплыло что-то чрезвычайно важное, но мне не удалось распознать сей короткий сигнал…
Следующая встреча с Нурией была крайне необычна – в ее квартире собрались люди в татарских одеяниях, тихо беседуя на родном языке.
– Я не вовремя? – замялся я, стоя в дверях.
– Да нет, проходи. – Нурия потянула меня за руку, и я вошел в преображенную квартиру.
Множество мужчин были в тюбетейках, что являлись, как позже выяснялось, мусульманским головным убором; женщины, включая Нурию, облаченные в платки, молча с покорным видом выкладывали на стол национальные яства.
Кто-то мимоходом подошел ко мне сзади и одел на меня тюбетейку – я, дабы никого не обидеть, не стал ее снимать.
– У нас праздник,– с улыбкой разъяснила Нурия.
– Какой? – поинтересовался я, продолжая просто стоять.
– Новый год,– удивила она меня,– по мусульманскому календарю.
Мои руки пожал седой мужчина и произнес что-то на ином языке. Видя меня в замешательстве, Нурия что-то ему сказала и обратилась ко мне:
– Может, ради интереса останешься? Посмотришь, какие у меня родственники,– улыбнулась та.
– Почему бы и нет.
Когда прошел в зал, то увидел Беллу, читающую религиозную книгу под названием Коран. Девочка тоже была в платке и в платье в татарском стиле. Как только она увидела мое появление, отложила книгу и кинулась ко мне.
– Привет, принцесса! – Я поднял ее на руки. – Дела в порядке?
– Да, только скучно,– призналась маленькая леди.
– Скучно? Но вроде у вас праздник, веселье…
Белла фыркнула.
– Это для взрослых. Даже Нурия утром возмущалась…
Отпустив ее на пол, я спросил:
– И чем твоя тетя была недовольна?
– Она тоже не любит, когда у нас полон дом людей.
– Мне так же неуютно прибывать в помещении, где много человек,– тихо признался я.
Моя маленькая принцесса сделала задумчивый вид, затем заговорчески прошептала:
– А давай сбежим вместе!
Я зажал рот рукой, чтобы не рассмеяться на всю комнату, далее, взяв себя в руки, я сказал:
– Идея, конечно, дельная, но как же Нурия? Нехорошо ее отставлять.
– А ты ее своруй!
Сдерживаться больше не было сил, и мой смех на секунду залил комнату, на что обратили внимание старики, сидящие от нас недалеко, и одарили меня осуждающим взглядом.
– Есть план побега? – зашептал я.
– Сбежим, когда бабаи запоют.
– Кто такие бабаи и почему они должны петь?
– В переводе с татарского бабаи дедушки, а поют они в честь Аллаха.
Я где-то слышал, что мусульмане – крайне религиозный народ, очень преданный Аллаху, которому, в прямом смысле этого слова, поклоняются со дня рождения и до самой смерти. Мусульмане убеждены, что их жизнь полностью принадлежит Всевышнему, посему каждый приверженец этой религии должен молиться пять раз в день.
– Наверное, они так молятся,– высказал я свое предположение Белле.
Спустя буквально десять минут все мужчины, кроме меня (я ничего умного не придумал, как вжаться в дальний угол, дабы не быть помехой), сели на колени и стали читать мусульманскую молитву. Я бы не сказал, что на тот момент испытывал дискомфорт или, напротив, некое благоговение от происходящего, скорее, мне понравилось нечто вроде пения… Удивительно, но голоса у мужчин ласкали слух лучше, чем некоторые эстрадные исполнители.
Когда все закончилось, присутствующие сели за стол. Глаза Беллы обрели детскую радость при виде различных лакомств. Девчушка с видом знатока стала показывать мне татарские национальные блюда и сообщать их названия.
К нам подсела Нурия и, поцеловав меня украдкой, спросила:
– Тебе еще не надоела эта стрекоза?
– Сама такая! – Белла показала ей язык.
– Твоя сестра – ангел,– резюмировал я.
– Ага, с рожками и хвостом,– добавила Нурия.
Мой взгляд невольно пересекся с мужчиной, который разместился прямо напротив меня; он не сводил взгляд с меня примерно с полминуты, зачем сказал, благо, по-русски:
– Юноша, а вы почему не молились?
– Извините, но я не мусульманин.
– Как так? – Казалось, мужчина прибывал в легком шоке от услышанных слов.
– Здесь я в качестве гостя…
– Простите, молодой человек, к какой религии вы относитесь?
Обдумывая, как лучше и понятливо ответить, я с пятнадцать секунд молчал, затем произнес:
– У меня нет религиозных взглядов.
Словно данная тема была под запретом, мой собеседник тихо спросил:
– Вы атеист?
– Нет, что вы, я верю в Бога, но не принадлежу ни к какой религии.
Мужчина поправил тюбетейку на голове.
– Знаете, вам не поздно прийти к Аллаху!
– То есть принять мусульманство?
Он кивнул.
– Скажите, какой в этом смысл?
– Вы же хотите после смерти попасть в рай? Это возможно только с помощью Аллаха.
Я неоднократно слышал, что почти все религии были созданы, чтобы избавить человека от страха смерти. Правдивая ли данная теория – судить не берусь, но замечаю: некоторые люди просто горят желанием попасть в эдем и боятся ада. Мне кажется, что такая озабоченность загробной жизнью из-за неумении жить в настоящем моменте; людям нужно будущее, чтобы что-то ожидать, если у них, образно говоря, отобрать ожидания, то они, люди, потеряют почву под ногами и замкнутся в себе.
– Но ведь до смерти нам еще далеко,– мягко возразил я,– даже вам. По-моему, бессмысленно к ней готовиться; да, конечно, она произойдет, но для меня это рядовое, естественное событие. Если есть жизнь после смерти, то мне почему-то думается, что ей не подходят критерии ада или рая.
– Как иначе? – изумился мусульманин.
– Она намного глубже, чем мы можем себе представить…
Пока я с мужчиной вел беседу, празднования закончилось, и все стали неспешно расходиться. Осознав данный факт, мой собеседник дал свой адрес со словами:
– Меня зовут Айрат Айратович, я бы хотел вас пригласить домой до продолжения нашей с вами столь интереснейшей темы.
– Я приму за честь, Айрат Айратович,– кивнул я. – Мое имя Максим.
Айрат Айратович пожал мне руки.
– Впредь мои двери для вас всегда открыты!
Не раз я подмечал: для того чтобы расположить к себе человека, достаточно развернуть его излюбленную тему и взглянуть на нее «свежим» взглядом, что и вышло случайно с Айратом Айратовичем.
Когда дом опустел, Нурия предложила прогуляться – я охотно согласился, и они с Беллой побежали в спальню переодеваться. Уже через минут пять передо мной стояла моя девушка в легком топике и мини-юбке, а Белла надела то платье, в каком я ее застал при нашем знакомстве.
Одна из женщин, которая убирала со стола посуду, стала по-татарски кричать на Нурию, на что та устало закатила глаза и поспешила выйти на улицу.
Начало мая выдалось аномально жарким; ветер несколько дней не радовал своим появлением, не говоря уже о дожде. Кто вынужден был находиться на улице, постоянно пили воду, а ларьки, продававшие газированные напитки, не успевали закупать воду с газом и квас.
– Когда молились, тебя не оглушили? – усмехнулась Нурия, взяв меня за руку.
– Поверь,– сказал я,– мусульманская… молитва не сравниться громкостью гула в общежитии! А если серьезно, то мне понравилось их пение.
– Диск с ним подарить? – игриво предложила она.
– Лучше подари видеозапись с собой,– подмигнул я ей.
Закручивая волос на палец, она ответила:
– Я подумаю над вашим предложением… Я так понимаю, вы предпочитаете пикантное видео?
– Исключительно лишь с тобой.
В разговор подключилась Белла с неловким вопросом:
– О каком видео вы говорите? – полюбопытствовал любознательный ребенок.
От подобных неловких вопросов всегда выручал метод переключения детского внимания, чем Нурия и воспользовалась:
– Белла, тебе купить мороженое?
– Конечно! – активно закивала та.
Через несколько минут лакомство было приобретено, и Белла с удовольствием стала его употреблять.
– Ты умеешь отвлечь дите! – усмехнулся я, облизывая пломбир, купленный с Нурией на двоих.
– С Белой и ни такому научишься.
Меня удивило то, как теперь Нурия ладит с сестрой – при первой встрече все было несколько иначе, чем сейчас. Странно, когда они успели сблизиться? Или первое впечатление было ошибочным? Почему-то в день приступа Беллы я посчитал отношение Нурии к ней слегка пренебрежительным, и данное предположение невольно укрепилось в моем сознании. Видимо, я ошибался…
– Значит, будешь превосходной мамой,– подытожил я, пачкая носик любимой девушки в холодном лакомстве.
– Необходимо сначала отыскать потенциального отца!
– Что ж,– промолвил я, обняв ее,– считай, ты уже его нашла!
Порой женское любопытство забавляет меня. Женщины просто обожают узнавать подробности из личной жизни друзей или просто знакомых. И Дианка не была исключением: после импровизированного нами с Валерием ужина – яйца всмятку – мы включили в комнате тусклый свет и, похрустывая чипсами, стали обсуждать новости факультета, но тут без стука вошла она и, закинув бесцеремонно пару штук чипсов в рот, обратилась ко мне:
– Ты сегодня упомянул, что был на мусульманском празднике,– напомнила Дианка, нагло усаживаясь по-турецки на мою кровать. – Рассказывай!
Мне пришлось потесниться, пересаживаясь на краешек своего ложе.
– Что? – переспросил я.
В знак моей недогадливости Диана закатила глаза и пояснила:
– Знакомство с представителями нации татар.
– Твоя интуиция тебя не подвела,– загадочно изрек я ей.
Валерий нахмурился.
– Вы о чем? – не понял он.
– При визите к Нурии я застал в ее квартире празднования татарского праздника…
Удивленно присвистнув, мой приятель пошутил:
– Надеюсь, на тебя не надели паранджу, нет?
– Нет, но… – Я вынул из кармана тюбетейку и, показывая ее друзьям, пояснил: – Это их национальный головной убор.
Повертев ее в руках, Диана надела на себя тюбетейку.
– Мне идет? – спросила она, вертя головой.
Тюбетейка выглядела на ее пышных волосах, мягко говоря, нелепо, постоянно стремясь упасть. Мы с Валерой рассмеялись.
– У вас нет зеркала? – взглянула на нас красивая, высокая девушка в мужском головном уборе.
Я отрицательно покачал головой.
– Пойду, в свое гляну. – Диана встала и ушла, даже не удосужившись прикрыть за собой дверь. Поднявшись, я исправил данное недоразумение, мелком глянув на монитор сожителя. Там во весь экран красовалось фото Эли, служа обоями рабочего стола. На моем лице образовалась улыбка: черт возьми, как же приятно осознавать, что у них все замечательно!
Через минуту в комнату вернулась Дианка, заливаясь смехом.
– Мда,– протянул Валерий, уставившись на вошедшую,–думал, у нас запрещены курительные смеси… Где ты, мать, уже успела «словить» кайф?
Кинув в него тюбетейкой, она пояснила, обращаясь ко мне:
– По пути встретилась Марья Николаевна и, видимо, не признав меня в «восточной шапочке», заявила, что после десяти вечера посторонним нельзя находиться в общежитии. И, отвернувшись, тихо добавила: особенно лицам, какие не относятся к русской нации…
Я усмехнулся:
– Не знал, что наша Николаевна – расистка.
– Так ты не закончил рассказ, Макс,– напомнил мне Валерий.
– Какой рассказ?
– Про национальный праздник, на какой тебе по счастливой случайности удалось попасть.
Примерно в течении десяти минут я им поведал, что происходило в квартире у Нурии. Валера с Дианой слушали с интересом, словно им рассказывали хорошую байку. Заканчивая монолог, я упомянул про Айрата Айратовича, и Валера спросил:
– То есть тебя хотели завлечь в мусульманство? – Он тихо засмеялся.
– Если не внедряться в подробности, то так оно и было,– ответил я.
Валера, сев поудобней и скрестив руки на затылке, поинтересовался:
– Макс, смог бы ты принять мусульманство?
Его вопрос заставил меня призадуматься. Ведь не секрет, что мусульмане плохо относятся к международным бракам, да к тому же у них существует закон касательно выбора будущего супруга. Точнее, этого выбора попросту нет: как правило, в данных семьях родители решают, за кого в будущем их дочка выйдет замуж. Если не ошибаюсь, мужа женщина в мусульманских семьях обязана считать своим господином и беспрекословно слушаться его во всем. Еще я где-то читал, что для некоторых мусульман является обязанностью бить собственных жен, как они считают, для воспитания… Есть даже руководство, как бить жену мусульманина, где описаны способы рукоприкладство… Для меня это является дикостью и унижением женского пола; подымать руку на слабую женщину – сверх идиотизма.
Пока я размышлял, Валера с Дианой нагло взяли мой ноутбук и занялись поиском в нем фотографий Нурии.
– Глянь, Диан,– видно, что- то найдя, произнес Валера,– вот она!
– Макс,– подала голос девушка, разглядывая Нурию,– извини, конечно, но что ты в ней нашел, кроме стройных ног?
– А может, твои доводы касательно того, почему она мне приглянулась, оказались верны? – загадочно ответил я вопросом на вопрос.
– Какие? Насчет того, что она – полная противоположность Эли?
Валерий скривился.
– Ребят, не несите чушь! – сказал он,– если бы все обстояло так, то ты б, Макс, попросту не глянул на Элю.
– Да почему? – не согласился я с его доводами.
Он развел руками.
– Посуди сам: как выяснилось, тебе симпатичны девушки вроде Нурии, но при этом тебе приглянулась Эля, которая является полной ее противоположностью. Ты в таком случае противоречишь самому себе, так как ты не должен был влюбиться в Элю, потому что она не из тех, кто тебе действительно нравится…
Все мы своими рассуждениями были далеки от истинных мотивов моих действий, для открытия которых понадобилось время и события с печальным оттенком…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
До сдачи экзаменов оставалось рукой подать, так что я большинство свободного времени стал уделять предметом, по каким я был не слишком силен. Мне даже пришлось обратиться за помощью к однокурснику Митьке, кто был, можно сказать, лидером среди всей нашей группе в учебе. Почти все считали Митьку априори странным, да, парень был немного своеобразным: его не интересовали девушки, хотя он не являлся геем; он был слегка зациклен на космосе и всем настойчиво рассказывал про новые открытия в данной сфере ученных, хотя при этом его никто не слушал – лишь делали вид…
Мне немного становилось печально оттого, как однокурсники сторонились его и называли либо голубым, либо чокнутым. Разумеется, он злился и даже пару раз напал на обидчика, но тот с удовольствием сломал ему пару ребер. Конечно, затем нападавшего исключили, но остались те, кто не прочь был поглумиться над ним. Впрочем, со временем Митя перестал на провокации обращать внимания, увлекшись философией; мне как человеку, изучающему психологию, данная тема была близка, благодаря чему мы и нашли общий язык с Митей.
К сожалению, я был единственным его другом, хотя он не видел в этом проблемы. Парень считал, что глупо бояться одиночество, рано или поздно каждый почувствует его; человек постоянно страшится остаться ненужным, он зависим от внимания окружающих, пытаясь, как правило, получить хоть не любовь, но признание. А любая зависимость – ограничивающий человека фактор…
Однажды я зашел в его комнату, для того чтобы он в очередной раз «подтянул» меня по предмету, по какому немного отстаю, и застал его за непонятным занятием: он что-то усердно чертил на листке бумаги, не замечая вошедшего меня.
– Привет,– негромко оповестил я его о своем присутствии.
– Привет, Максим,– не отрываясь от занятия, поздоровался парень.
Я присел рядом с ним на пуфик. Беспорядок в этой комнате поражал своими размерами: постель была не убрана, около шкафчика валялась одежда, а компьютерный стол был запачкан соусом и майонезом. Да, Митя за порядком, судя по всему, не следил вообще. Не считал нужным? Возможно. Эх, неплохо было бы его женить, чтобы он окончательно не заплыл грязью! Но кто за него пойдет? Разве что только необщительная, тихая как он.
– Что делаешь? – поинтересовался я, рассматривая его творение.
– Пытаюсь понять структуру времени,– ответил он.
– И как? Удается?
– В измерении времени есть погрешность касательно движению планет в пространстве. В любом случае данное движение может изменять скорость по пока неизвестным мне причинам.
С трудом поняв, о чем он говорит, я вставил свою мысль:
– Скорость времени почти всегда воспринимается человеком субъективно, смотря, чем он сейчас занимается.
– Да, но я сейчас не имею в виду психику человека, а руководствуюсь физическими законами.
– Ну, Мить, извини, здесь я тебе не помощник,– пожал я плечами.
Позже мы приступили непосредственно к цели моего визита, приступив к граниту науки.
Буквально через где-то полтора часа нас отвлек звонок на мой телефон, что заставило меня глянуть на дисплей – звонила Нурия, и просто не смог не взять трубку:
– Слушаю вас, девушка.
– Зайчик, мне скучно! – протянула та. – Давай встретимся?
Митя, не обращая внимания на мой разговор, перелистывал учебник, пытаясь что-то найти; глядя на него, я проговорил Нурии:
– Я бы с радостью, но не могу - учеба…
Девушка не унималась:
– Да брось! Ты и так у меня гений. Что случится, если один вечер ты посвятишь мне?
– Уже какой раз замечаю, что ты напоминаешь очаровательного чертика, шепчивающего на ухо разные глупости, о которых в дальнейшем буду жалеть.
– Могу купить рожки, чтобы соответствовать твоей аналогии.
– Не знал, что ты любишь ролевые игры,– с улыбкой сказал я.
– Ну, так что? Встретимся?
Было бы неплохо пригласить Нурию ко мне, но как отреагирует Эля, если они случайно встречатся? Впрочем, сегодня той по какой-то причине целый день не было видно. Может, она куда-нибудь уехала? Необходимо проверить.
Сказав Нурии, что перезвоню позже, я сбросил вызов. Я сообщил Мите, что сегодня наши занятия окончены и поинтересовался, не хочет ли тот увидеть, какая у меня девушка с иной национальностью.
– Ну, можно… – неуверенно промямлил тот.
– Пошли!
В общежитие мы не нашли ни Элю, ни Валеру; немного попозже узнали, что Эля удачно уехала на уикенд, а ее молодой человек отправился пополнять мобильный счет.
На выходе я застал Диану - та явна куда-то собиралась, и когда я преградил ей путь, девушка одарила меня злым взглядом.
– Гопником заделался? – осведомилась девушка.
– С чего ты решила?
– Зачем ты преградил мне путь?
Услышав, кого я пригласил, Дианка сразу подобрела и отложила свой визит к клиентам, как выяснилось потом, касательно косметики.
– Валера в курсе? – спросила она. – Кстати, Эля на выходные уехала домой.
– Про нее мне уже известно, а вот Валера пока не в курсе…
Снова раздался звонок от Нурии, и я принял вызов:
– Зай, может, ко мне придешь?
– Почему бы нет! Адрес ты мне сообщал, через минут пятнадцать буду.
Она отключилась, а я обратился к Диане, которая что-то искала в сумочке:
– Как ты считаешь, в нашей с Валеркой комнате сильно грязно?
– Да нет, не очень,– задумчиво дала ответ та. – А ты все-таки паразит, Макс!
– Что опять не так? – возмутился я.
– Заволновался, что Нурия увидит ваш беспорядок, а то, что я каждый день наблюдаю его, для тебя не имеет значения.
Я по-дружески обнял свою ворчливую собеседницу и произнес:
– Так ты своя, зачем тебя стесняться?
– Точно, вы еще при мне в семейных трусах расхаживаете, если на то пошло!
– Нет, моя дорогая, извини, но подобный эксклюзив не для тебя.
– Правда? – Она сделала грустную гримасу. – Почему ты так несправедлив, Макс? Мне каждую ночь сняться твои упругие ягодицы, а ты не позволяешь их лицезреть. – Она прикусила губу.
Спустя десять минут я ее и Митю знакомил с Нурией, предлагая всем переместиться в нашу с Валеркой комнату – все согласились, и мы впятером отправились к месту назначения.
Присев рядом со мной, Нурия подметила, оглядываясь вокруг:
– Довольно мило у вас!
– Ребят, может, пиццу закажем? – предложил Валера.
– Почему бы нет,– одобрил я его идею.
Сделав заказ, Валера обратился к Нурии:
– Нурия… Давай лучше на «ты»? Скажи, как тебе удалось так быстро свести с ума нашего Максима?
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |