не прикасаясь к стакану, вызывавшему у нее большие сомнения в части чистоты.
- А ты его деньгами не попрекай, - встрял другой мужчина, с синим
одутловатым лицом, одетый в принадлежащую Володе рубашку, ту самую, которую
Света ему покупала совсем недавно, перед переговорами с очередным
продюсером.
- Деньги - они что? Тьфу, пыль. А человеческие отношения остаются. Мы
тебе уважение сделали, к столу пригласили, вот ты и выпей с нами
по-человечески.
Светлана решительно поднялась и положила руку на Володино плечо.
- Володя, выйди на минутку, пожалуйста, мне нужно с тобой поговорить.
- Здесь говори, - пьяно потребовал Околович. - У меня от друзей секретов
нет.
- Это тебе они как бы друзья, а мне они - никто, и у меня могут быть от
них секреты. Пойдем, Володенька.
- Не пойду! Ты чего пришла? Я тебя звал? Не звал. Сама приперлась.
Говори, чего надо, и уматывай, если с нами посидеть не хочешь.
Света понимала, что он играет роль хозяина дома для этих спившихся бродяг
и не может допустить, чтобы она им командовала. Через такое она тоже
проходила неоднократно, чем больше Околович напивался, тем сильнее взыгрывал
его гонор, он совершенно забывал о том, что у него ничего нет - ни денег, ни
положения, ни работы. Вернее, он пил для того, чтобы забыть об этом, и
вполне преуспевал в решении данной задачи. Пьяный Околович пытался строить
из себя хозяина жизни, богатого, щедрого и независимого.
- Мужики, давайте как бы сделаем перерыв, - преложила Светлана. - До
завтра, ладно? Сейчас все тихо и организованно разойдемся, поспим, отдохнем,
а завтра вы снова соберетесь и продолжите.
- С чего это? - Мужик с коростой вперил в нее подозрительный взгляд
мутных глаз. - Мы и сейчас можем продолжить.
- Ну как же можно продолжать в такой обстановке, вы что, мужики? - Она
все еще пыталась уладить дело миром и добиться своего без скандала и крика.
- Здесь как бы надо все убрать, помыть, вынести мусор, проветрить. Чтобы все
было культурно, а не как в подворотне. Давайте-ка расходитесь, забирайте
своих спящих дружков и идите по домам, а я все приберу, приведу в порядок,
куплю продукты, приготовлю вам закусочку, чтобы все как у людей было.
- Завтра? - Лицо Околовича налилось кровью и стало таким багровым, что
Светлана испугалась, как бы кожа не лопнула. - Завтра, говоришь? Ты всю
жизнь меня "завтраками" кормишь, а ты хоть раз сделала то, что обещала?
- А чего я как бы не сделала? - растерялась Светлана.
- Деньги где?! - заорал он. - Я тебя спрашиваю, где деньги?!
- Какие деньги?
- Которые ты мне обещала! Ты принесла деньги?
- Нет, но... Володя, уже скоро, ты только потерпи еще чуть-чуть. Деньги
будут обязательно.
- Вот! Денег не принесла, а свои порядки в моем доме наводишь. Ты кто
такая? Кто ты такая, я тебя спрашиваю? Какое право ты имеешь выгонять из
моего дома моих друзей?
- Которые пьют на МОИ деньги! - заорала в ответ Светлана, забыв о
сдержанности и о благом намерении не доводить дело до скандала.
- Не смей говорить мне о деньгах! - завизжал Околович. - Мне! Человеку,
который всю свою жизнь отдал сцене. Кто ты такая? Дрянная бездарная
актрисулька, которая возомнила о себе хрен знает что!
Внезапно ожил третий из собутыльников, который до этого момента не
произнес ни слова, только сосредоточенно жевал селедку, кусочки которой
доставал толстыми пальцами прямо из банки.
- А че, она артистка, что ли? О! Пускай нам споет и станцует, а мы
послушаем. Варьете, бля! Вован, ты ей вели, пусть спляшет прямо тут вот, на
столе.
- Валяй!
Околович одним махом сбросил со стола остатки еды, оставив только бутылки
и стаканы.
- Валяй, забирайся на стол, покажи всем, какая ты актриса! Ну что ты
стоишь, как коза привязанная? Давай, пой, пляши, покажи моим друзьям, на что
ты способна.
- Это шутка, - пролепетала Светлана побелевшими губами, отступая к двери.
- Не слушайте его, никакая я не актриса.
- Ах ты уже и не актриса? - взревел Околович.
Он схватил ее за руку и потащил к столу.
- А кто же ты, позволь спросить? Кто?! По какому праву ты вмешиваешься в
мою жизнь?
- Я люблю тебя, Володя, - в отчаянии выкрикнула она. - Я же хочу тебя
спасти, вытащить, чтобы ты снова...
- Ты все время врешь, нагло врешь! Ты говоришь, что любишь меня, а сама
не уважаешь ни меня, ни моих друзей. Ты хочешь меня спасти, но ничего не
делаешь, чтобы мне помочь! Ты обещаешь достать деньги, а где они? Ты даже
милиционерам врешь, я сам видел, я видел, как ты краснела и дрожала, когда
они тебе показывали фотографии, а потом соврала им, что никого не узнала. И
кто ты после этого?
- Милиции врать нельзя, - назидательно произнес синюшный, - это нехорошо.
Она нас бережет, охраняет наш покой. Милицию уважать надо...
Светлана вдруг увидела все происходящее словно со стороны. Четверо пьяных
мужиков глумятся над ней. Один из них - Владимир Околович, ее первая
настоящая любовь, на алтарь которой она положила все, что имела, все силы, и
душевные, и физические. И все деньги, которые сумела заработать. И этот
Околович привел в дом пятерых алкашей, пропил ее деньги и ее подарки, а
теперь еще хочет, чтобы она в угоду этим пьяным рожам танцевала для них на
столе, а они бы рассматривали ее ноги и заглядывали ей под юбку. Он
оскорбляет ее, обвиняет во лжи, только чтобы унизить ее в глазах
собутыльников и показать, что это именно он здесь хозяин. Она пустилась в
рискованное мероприятие, чтобы достать для него деньги, но ведь он и их
пропьет, теперь это совершенно очевидно. Если он начал продавать вещи из
дома, его уже не остановить. Она изо всех сил старается его поддержать, не
дать скатиться в пропасть, она колотится как может, чтобы создать ему
человеческие условия для жизни, в которых он бы продолжал чувствовать себя
человеком, а не скотиной, а он приводит ВОТ ЭТИХ, кладет их спать на чистое
белье, которое Светлана покупает, стирает и гладит, он отдает им свою
одежду, он продает подарки, которые она любовно выбирает для него, поит и
кормит их на деньги, которые она зарабатывает. И при этом обращается с ней
как с дешевой потаскухой, которую можно использовать и выкинуть из квартиры
за ненадобностью. Бред, страшный сон...
И внезапно ее прорвало. Она забыла о своих стараниях быть деликатной,
чтобы ничем не обидеть Володю. Она скажет ему все.
- Говоришь, я краснела и дрожала? - заговорила она негромким, полным
угрозы голосом. - А знаешь почему? Не знаешь? Я тебе скажу. Потому что я
боялась, что они как бы тебя узнают. Я боялась, что они вспомнят тебя и
будут удивляться, как же так, как бы такой прекрасный актер, такой
известный, и позволяет себе разгуливать пьяным в одних трусах и нести всякую
чушь. Мне было стыдно за тебя, как бы за то, что ты так опустился, за то,
что ты превратился в ничтожество, не можешь сам себя содержать и живешь за
мой счет. И мне было стыдно за себя, потому что молодой красивой женщине
стыдно иметь такого любовника, как ты! Ты понял, мразь?
Трое алкашей с любопытством наблюдали за разворачивающейся сценой.
Третий, с толстыми пальцами, даже жевать перестал.
- Вован, она тебя не уважает, - констатировал тот, который с коростой. -
Ты только послушай, чего она себе позволяет говорить! Ты должен поставить ее
на место.
- Верно, - подхватил синюшный, - растолкуй ей, кто тут хозяин. Она тебе
кто, жена, что ли?
- Не, Вован холостой, - возразил мужик с битой рожей. - Ты че, забыл? Он
же рассказывал, что у него бабешка есть, которая деньги дает. Вот это она и
есть. Слышь, Вован, ты ее не гони пока, может, у нее с собой еще бабки есть,
так пусть сначала даст, а уж потом уходит.
- Не, погоди, - подал голос любитель селедки, - а сплясать? Она же
сплясать обещала. На столе. Не выпускай ее на хрен, пока не спляшет и не
споет.
Околович царственным жестом остановил обмен репликами. Чем сильнее он
напивался, тем чаще вспоминал свое артистическое прошлое. Речь его лилась
свободно и звучала выспренно, как монолог в плохой пьесе.
- Ты посмела упрекнуть меня в том, что я живу на твои деньги, - начал он
трагическим тоном и вдруг сорвался на отвратительный, режущий ухо визг: - А
ты сама за чей счет живешь? Ты думаешь, я не знаю, откуда у тебя квартира?
Ты готова спать со всеми подряд, только бы они платили деньги. Сколько раз
ты ложилась под того толстого волосатого ублюдка, с которым я тебя видел?
Сто раз? Двести? Тысячу? Сколько раз ты ему давала, пока он не купил тебе
квартиру? Ты не просто шлюха, я шлюх уважаю, потому что они честные, а ты
гораздо хуже, потому что спишь со всеми подряд, а прикидываешься святошей. И
не смей говорить, что ты меня любишь. Мне не нужна любовь такой грязной
лживой твари, как ты.
- А че, она правда такая? - заинтересованно спросил толстопалый. - Точно,
что всем дает? Слышь, ты, синеглазка, а нас уважишь?
- Хорошая мысль, - подхватил битый, - она девка справная, жопа, сиськи -
все на месте...
Светлане казалось, что она спит и видит дурной сон. Не может же это
происходить на самом деле! Трое чудовищных пьяных мужиков обсуждают, а не
переспать ли им с ней, а рядом стоит Володя, ее любовь, ее сокровище, ее
единственный Володя, и не просто слушает весь этот бред, а явно получает
удовольствие. Он не пытается их остановить, защитить ее, он только подливает
масла в огонь. Ощущение нереальности происходящего было таким сильным, что
Светлана даже пошевелиться не могла, она будто приросла к полу, переводя
растерянный взгляд с Околовича на его приятелей. Понимала, что надо уйти, да
не просто уйти - бежать отсюда без оглядки, но она отчего-то была уверена,
что если уйдет сейчас, то потеряет Володю окончательно. Ее уход будет равен
признанию собственного бессилия, ее поражения. Она уже не сможет вернуться,
а Володя так и будет пить, пока не умрет. Надо остановить его, надо
заставить его одуматься, вынырнуть из глубины пьяного куража и увидеть, что
перед ним стоит она, Светлана, его единственная надежда и опора, которую он
в угаре пытается сломать и уничтожить.
- Володенька! - Она схватила его за руку, умоляюще заглянула в глаза. -
Володенька, милый, уйдем отсюда, пожалуйста. Они пьяны, они не соображают,
что говорят, но я не сержусь, я все понимаю. Ты прости меня, я как бы
лишнего наговорила, я на самом деле так не думаю насчет денег, мне не жалко,
бери все, что у меня есть, только пойдем со мной, хорошо? Давай поедем ко
мне, я тебя уложу, ты поспишь, уже поздно, уже первый час ночи, пора спать,
пусть они здесь остаются. а мы уйдем. А завтра мы пойдем погулять,
проветримся, отдохнем. Может быть, завтра уже деньги принесут...
Она снова начала его уговаривать как маленького, обычно это помогало,
после долгих уговоров Околович обмякал и становился послушным. Но сегодня
все было не так, как раньше.
- Не смей меня трогать! Я тебе сказал, мне твоя любовь не нужна! Ты
лживая грязная шлюха, ты все врешь, я никогда не жил за твой счет, я у тебя
ни копейки не взял! Ты сама мне давала деньги, тебе это нравилось - ты и
давала. А я хоть раз у тебя попросил? Ты повисла на моей шее, все шляешься
сюда, все пристаешь ко мне, в постель ко мне лезешь! Тебе не нравится, как я
живу? Очень хорошо, прекрасно! И не ходи сюда больше, чтоб я тебя здесь не
видел! Дура деревенская!
Он отбросил ее руку и тут же размахнулся и ударил Светлану. От удара она
отлетела назад и ударилась спиной о косяк. Все дальнейшее она помнила на
удивление отчетливо, потому что не было ни страха, ни боли, которые делают
сознание мутным. Было только странное, неведомое ей раньше ощущение полного
безразличия и опустошения.
* * *
Изображение на телевизионном экране дрожало и прыгало, Сурин видел, что
материал снят непрофессионально. Но это, в конце концов, не художественный
фильм, здесь не важно, как снято, а важно - что именно. Рубцов запретил
смотреть кассеты, которые будут найдены у Ярового, велел сразу принести ему.
Но Сурин и не подумал в этот раз свято выполнять приказ хозяина. Просто
удивительно, откуда у Рубцова это глубочайшее убеждение в том, что никто и
никогда не посмеет его ослушаться!
Василий Никанорович смотрел кассеты не из любопытства. Ему было совсем
неинтересно разглядывать голую любовницу Рубцова, которая, на его вкус, была
слишком худа. И уж тем более неинтересно ему было смотреть на семейные
сцены, где Яровые и их родственники и знакомые веселились на загородных
пикниках или в ресторанах. Ему хотелось знать, действительно ли этому пацану
Яровому удалось снять тот момент, когда он, Сурин, получал от Рубцова
деньги. Сурин хотел знать точно, во имя чего рисковал. Если такая запись на
кассете есть, то все было не напрасно, и это как-то смягчало ужас от
содеянного.
Он просмотрел уже все кассеты, а той сцены так и не увидел. Зато увидел
лицо бригадира ульяновских ребят и его охранника. Бригадир о чем-то
разговаривал с Рубцовым, потом долго и тщательно пересчитывал деньги,
которые Рубцов достал из своего "дипломата". Вот они пожали друг другу руки,
бригадир уходит. Это было в субботу, около трех часов дня. Сурин приходил
тоже в субботу, в половине пятого, но следующая запись на кассете сделана
уже в воскресенье, вот и дата в углу экрана. Выходит, на этих кассетах есть
компра только на самого Рубцова, а Сурин тут вообще ни при чем. Так во имя
чего же он грех на душу взял? Для чего пережил несколько бессонных ночей и
эти страшные минуты в квартире у Ярового? Только для того, чтобы в очередной
раз прикрыть задницу своему хозяину?
Сурин вдруг явственно представил себе, что было бы, если бы он выполнил
приказ Рубцова и не посмотрел, что записано на кассетах. Рубцов сказал бы
ему, что получение Суриным ежемесячной зарплаты запечатлено на пленке, и
если он, Василий, будет плохо себя вести и не сможет должным образом
обеспечивать безопасность Рубцова, то вместе с Рубцовым, случись что, и
загремит, поскольку кассетку-то найдут. Непременно найдут, ибо уничтожать ее
Роман Дмитриевич не намерен именно в целях поддержания тонуса друга Васи,
дабы у того не возникло неправильного стремления схалтурить и плохо
выполнить какую-нибудь очередную просьбу-приказ Рубцова. И Василий, дрожа от
страха, будет покорно подниматься на задние лапки и делать что прикажут.
Конечно, Сурин и без того будет делать все, что Рубцов велит, иначе денег не
заработает, но одно дело - за деньги, и совсем другое - за страх. Он отдаст
Рубцову кассеты, пусть делает с ними что хочет, и пусть говорит что хочет,
только Василий Никанорович будет точно знать, что никто никогда не докажет
его связи с Романом Дмитриевичем Рубцовым.
Глава 22
"Надо купить новую тушь, - подумала Настя, водя длинной кисточкой по
ресницам, - эта уже совсем засохла. И точилку для карандаша, а то вместо
тонкой стрелки у меня получается непонятно что".
Она выполняла данное себе обещание делать легкий макияж, и, как ни
странно, это не вызывало у нее ощущения впустую растрачиваемого времени, как
бывало раньше. Зато внимательное разглядывание в зеркале тонких карандашных
штрихов заставило Настю прийти к неутешительному выводу: зрение
катастрофически падает, если еще год назад она могла накрасить глаза, просто
стоя перед зеркалом, то теперь ей нужно буквально утыкаться в него носом.
Придется все-таки дойти до окулиста и выписать очки. Как не хочется...
- Леш, мне очки пойдут, как ты думаешь? - спросила она Чистякова.
- А ты мои примерь, - предложил он.
Настя надела очки. Почти сразу же заломило в висках и закружилась голова,
хотя окружающие предметы стали непривычно четкими и даже более яркими. Она
испуганно положила очки на стол.
- Это что, всегда так?
- Как? - не понял Алексей.
- Голова болит и кружится.
- Да нет же, Ася, просто линзы сцентрованы под мои глаза, и диоптрии не
твои, - терпеливо объяснил он. - Когда очки неправильно подобраны, всегда
голова болит. Садись завтракать, все остывает.
Она быстро выпила кофе с бутербродом и вернулась в комнату подбирать
одежду. Долой джинсы и бесформенные свободные майки, будем наряжаться в
женщину без малого сорока лет. Однако порыв довольно скоро начал угасать,
стоило Насте примерить первую же юбку. Нет, не может она это носить,
невозможно в один день сломать привычку, сложившуюся за столько лет. Ноги
какие-то голые, обувь в глаза бросается, в спортивных ботинках уже не
походишь, а в туфлях на каблуках она не выдержит целый день, особенно если
не удастся тихонько отсидеться в кабинете и придется куда-то ехать. Ну
ладно, сделаем поблажку, решила Настя, юбки носить не будем, но и джинсы
пока оставим, попробуем брюки. А вместо удобных, не стесняющих движений маек
наденем блузку с короткими рукавами. "В конце концов, это же всего на один
день, - утешала она себя, - надо попытаться. Если мне будет совсем плохо и
некомфортно, завтра снова вернусь к своей обычной одежке. А может, все
обойдется и окажется, что я вполне могу существовать в одежде,
приличествующей женщине моего возраста. Вот только обувь... Но в конце
концов, я точно знаю, что на свете есть приличные туфли без каблуков, мягкие
и удобные, как тапочки, и в то же время красивые, правда, они стоят
запредельно дорого для меня. Может быть, когда-нибудь, когда Лешка
разделается с этими дурацкими налогами, я смогу купить такие туфли".
- Леш, - спросила она, заглядывая на кухню, где Чистяков после завтрака
не спеша раскладывал пасьянс, - а что у нас с финансами происходит? Еще
много осталось насобирать, чтобы заплатить налог?
- Дней десять, если мои птенчики будут здоровы и не станут отлынивать от
занятий. - Он помахал в воздухе картой, выбирая, куда бы ее положить. - Ты
не волнуйся, к пятнадцатому июля я должен успеть. Ты уже уходишь?
- Да, я помчалась.
Настя сделала шаг вперед, собираясь подойти к мужу и поцеловать его на
прощание, и задела ногой стоящую на полу мисочку, из которой еще несколько
дней назад пил воду щенок. Мисочка с неожиданным грохотом вылетела на
середину кухни и стукнулась о ножку стола. Чистяков поморщился, положил
валета пик на даму червей.
- Ася, давай я ее все-таки уберу, ты же постоянно о нее спотыкаешься. Ну
что за детский сад, честное слово!
- Нет, - она упрямо мотнула головой. - Пусть стоит. Я буду тренироваться,
я буду смотреть на нее до тех пор, пока не свыкнусь с мыслью, что щенка
больше нет. Как только я перестану плакать, глядя на нее, вот тогда и уберу.
Голос ее дрогнул, совершенно очевидно, что время убирать мисочку еще не
пришло. Но расплакаться в очередной раз Настя не успела, ее отвлек звонок
телефона.
- Настюха, тут такое дело, - услышала она голос Короткова. - Светлана
Медведева в больнице. Сильно избита и, похоже, изнасилована. Поедешь сама
или кого-то другого послать?
- Сама поеду. А ты туда Мишу подошли на всякий случай.
- Лады. Адрес записывай.
* * *
- Ее подобрали в сквере в районе Дубнинской улицы, - молоденький сержант
милиции посмотрел на Настю покрасневшими после бессонной ночи глазами и
поднес руку ко рту, чтобы скрыть зевок. - Она была без сознания, мы сначала
подумали
- пьяная, напилась и уснула там, где упала, хотели уже в вытрезвитель
везти, стали в машину грузить, а у нее юбка задралась... Ну, мы смотрим,
белье все порвано, на ногах царапины, знаете, характерные такие, когда двое
за ноги держат... Решили на всякий случай в больницу отправить. Врач сказал.
что с ней уже можно разговаривать, но ваши, с Петровки, велели вас
подождать.
- Сумочка при ней была?
- Была, но без кошелька, я проверил, мы тоже подумали, что это может быть
грабеж. Ну что ж за мужики пошли такие! - Он совсем по-детски округлил
глаза.
- Ну ладно, напиться, это я еще могу понять. Но на молодую девчонку
напасть, избить, отобрать деньги, да еще и изнасиловать...
Насте отчего-то стало ею жалко, такого юного и розовощекого, который
должен по ночам подбирать на улицах пьяных, вместо того чтобы ходить с
девушками на дискотеки и потом крепко спать в уютной постели.
- Вы идите, - мягко сказала она, - я сама справлюсь.
Сержант благодарно улыбнулся и снова зевнул. Наверное, совсем недавно
служит, подумала Настя, не привык еще сутками работать.
Поднимаясь в палату, где лежала Светлана, Настя готовилась увидеть
изуродованное кровоподтеками и синяками лицо, но вопреки ее ожиданиям лицо
девушки почти не пострадало. Оно было таким же красивым, только
принадлежало, казалось, женщине намного старше по возрасту. Кожа была
по-прежнему гладкой, без морщин, но уголки губ опустились, носогубные
складки стали резкими и глубокими, а глаза - безрадостными.
- Меня зовут Анастасия, я из уголовного розыска, - представилась Настя. -
Что с вами случилось? Можете рассказать?
- Я не помню, - тихо ответила Светлана и отвела глаза.
- Вы не можете не помнить, вы же не были пьяны. Кто вас так избил, Света?
- Я их не знаю.
- А откуда они взялись? Просто подошли к вам и начали бить, или сначала
вы с ними разговаривали? Может быть, знакомились?
- Подошли и стали бить...
Чем больше вопросов задавала Настя и чем больше слышала уклончивых
невнятных ответов, тем сильнее было убеждение, что Медведева лжет. Со слов
пострадавшей девушки выходило, что она шла через сквер, навстречу ей
попались трое или четверо (точно она не помнит) пьяных мужчин, которые
схватили ее, стали бить, а потом изнасиловали. Почему не кричала? А они рот
рукой зажали. Что делала в сквере в час ночи так далеко от собственного
дома? Шла к метро. Откуда? Ниоткуда, просто гуляла. Может быть, шла из
гостей? Нет, никто из знакомых на Дубнинской улице не живет. Как выглядели
эти мужчины? Она не рассмотрела, было темно, там фонарей нет.
- Врет она все, - вздохнула Настя, встретившись с поджидавшим ее у входа
Мишей Доценко. - Покрывает кого-то. Или саму себя.
- Почему ты думаешь, что врет? Разве мало у нас было случаев, когда ночью
пьянь всякая в разгул идет и нападает на прохожих без всякого повода?
- Мишенька, насчет пьяни у меня сомнений нет. У меня сомнения насчет
Медведевой. Ты много видел молодых девушек, которые просто так, ни с того ни
с сего, прогуливаются в полном одиночестве и без всякой видимой цели в
районе, где и сами не живут, и где никто из знакомых не живет, и при этом
довольно-таки далеко от собственного дома?
- Видел, - улыбнулся Миша. - Я их каждый день вижу. Чем ближе к ночи, тем
больше. Правда, они по скверам не отсиживаются, они все больше возле трасс
тусуются. Во главе со своими "мамками".
- Это понятно. Но Медведева - не проститутка. Она знает, кто ее избил, и
молчит. Или не знает, но хочет скрыть причину своего появления в этом
районе. Слушай, а может, ну ее совсем, а? Фаната мы определили, с убийствами
разобрались, а личная жизнь мадемуазель певицы - не наше с тобой дело, пусть
в округе разбираются. Тем более Медведева явно этого разбирательства не
хочет.
- Золотые твои слова, - подхватил Доценко. - Только не забудь, что
Ярового тоже кто-то убил, и это висит на нас. А Медведева, хоть и косвенно,
но связана с ним. Так что, Настасья Павловна, не сидеть тебе в тишине и
покое над своими бумажками и цифирьками. Настроение у тебя какое-то
нерабочее, я смотрю. Раньше все наоборот бывало, я от дела отбрыкивался, а
ты как старший наставник объясняла мне, что я не прав. И выглядишь ты
празднично. Что, повод есть? Или увольняться собралась?
- Новую жизнь начинаю, - со смехом сказала Настя. - Веду себя, как
положено стандартной женщине, а не трудоголику с компьютером вместо головы.
Михаил неодобрительно покачал головой.
- Что-то у тебя не очень это получается, наставница. Плохо стараешься.
- Я исправлюсь. Но в целом ты прав, Мишенька, надо доводить дело до
конца. Поехали в контору, будем обзванивать кого можем. Попробуем узнать, не
живет ли на Дубнинской какой-нибудь знакомый Медведевой.
* * *
Перед новой встречей с Женей Рубцовой Лесникову пришлось выслушать
очередную порцию наставлений.
- Веди себя правильно и не вздумай все испортить, - говорил ему Коротков.
- Совершенно очевидно, что историю с папочкой девчонка затеяла не просто
так. Либо она влюблена по уши и ищет повода для встреч с тобой, и, когда с
Фанатом все закончилось, придумала папину фирму проверять.
- Либо?
- Либо папаша нам ее подставляет. Не нам, конечно, коллегам нашим, но
через нас, поскольку у его дочери есть с нами контакт. Об этом тоже нужно
помнить. Все это может быть спектаклем, который сам Рубцов и срежиссировал.
Подсунуть уэповцам идеально чистые документы, пусть думают, что раздобыли их
оперативным путем. Они убедятся, что на фирме все чисто, и отстанут
навсегда. Поэтому не порть людям игру, строй из себя полного лопуха и боже
тебя упаси задавать какие-нибудь сложные вопросы. Что она тебе сегодня
обещала? Какой повод придумала?
- Сказала, что снимет копии со всех документов, с каких только сможет. И
с записных книжек, которыми она пользуется, чтобы соединять отца с нужными
людьми.
- Тоже дело, - одобрительно кивнул Коротков. - Ребята посмотрят и скажут,
есть там что ценное или нет. Если совсем ничего нет, стало быть, это игра
Рубцова. А если что-то есть, так тем лучше. Правда...
Он запнулся и полез за сигаретами, закурил, с силой выдохнул дым через
стиснутые зубы.
- Не нравятся мне эти девочки, больше похожие на мальчиков по имени
Павлик Морозов.
* * *
До вечера Настя добросовестно обзванивала всех тех, кого уже опрашивали в
связи с поисками Фаната. Артистов Худякова и Бейсенова, директора группы
Папорова, костюмера, стилиста, хореографа, знакомых и приятельниц Светланы,
которые частенько собирались у нее на вечеринки. Никто из них про Дубнинскую
улицу никогда не слышал, и даже Бек Бейсенов, который регулярно подвозил
Светлану, ни разу, как выяснилось, не ездил с ней в ту часть Москвы.
- Может, она действительно случайно там оказалась? - неуверенно
предположил Доценко, когда Настя положила трубку и поставила галочку
напротив последней фамилии в списке. - Ну смотри, никто про эту Дубнинскую и
слыхом не слыхивал. Как такое может быть?
- Может, Мишенька. Когда женщина хочет сохранить свою тайну, еще и не
такое бывает. Ну что, жених, у нас остался последний источник знаний.
- Книга? - пошутил Миша. - Любите книгу - источник знаний, этому нас в
школе учили.
- В школе неправильно учат, дружочек. Наш последний источник знаний - это
соседи. Если и соседи не помогут, будем колоть нашу девушку до тех пор, пока
она все не расскажет. Запущу тебя к ней, как дрессировщика в клетку с
тигром, и заставлю использовать все твое мужское обаяние и сыщицкую
смекалку.
- Поехали лучше к соседям, - быстро согласился Доценко.
* * *
В квартире, расположенной этажом ниже квартиры Светланы Медведевой, им
открыл мужчина. Узнав, что случилось с его соседкой, он ахнул, сокрушенно
закачал головой, пригласил их войти и позвал жену.
- Леля, это товарищи из милиции. Ты представляешь, Свету кто-то избил.
Об изнасиловании Настя по договоренности с Мишей Доценко решила ничего не
говорить. Все-таки дело деликатное, не каждая женщина захочет, чтобы об этом
знали все соседи по дому.
Ольга и Павел Плетневы неплохо знали Светлану Медведеву, она, как
оказалось, частенько забегала к ним в гости.
- Света никогда не упоминала о том, что кто-то из ее знакомых живет на
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |