это предполагается изначально только потому, что у него есть бумажка об
окончании курсов? А если клиент сам художник и у него есть диплом об
окончании художественного училища, то есть чувство прекрасного ему тоже
вроде как бы не чуждо? Спор быстро зашел в тупик, но в этот момент началось
выступление группы "Би-Би-Си", и бойфренд по имени Алик предложил перевести
разговор в более предметную сферу, обсуждая внешность артистов и их манеру
держаться. Это позволит наглядно продемонстрировать различия в восприятии.
Идея была поддержана, после чего каждый из шестерых, не жалея красок и
мобилизуя все имеющееся в запасе остроумие, принялся критиковать Светлану
Медведеву, Бориса Худякова и Бека Бейсенова. Юноши в основном изощрялись по
поводу белокурого казаха, к Медведевой у них претензий почти не было, ее
округлые точеные формы вызывали их горячее одобрение.
- Что вы цепляетесь к Беку? - возмущались девушки. - Вам просто завидно,
что он такой необычный.
- Было бы завидно, если бы он от природы был таким, - парировали молодые
люди. - А то крашеный! Мы вот тоже в зеленый цвет выкрасимся и будем
необычными.
- Он талантливый, - упорствовали их подруги, - он классно танцует. И
необычный он не потому, что блондин со смуглой кожей, а потому что танцует
лучше всех. У него необыкновенная пластика.
- Пластика у него самая обыкновенная, - заявил Алик, - просто она кажется
вам необычной именно из-за того, что у него внешность нестандартная. Вы
западаете на необычную внешность и переносите это восприятие на все
остальное. Пари готов держать, что если вы станете с ним разговаривать, то
его слова и мысли тоже покажутся вам необыкновенными, хотя ничего особенного
он не скажет. Вот попробуйте докажите мне, что это не так.
Доказывать никто не рискнул, с Аликом вообще трудно спорить, он с детства
помешан на логике, читал какие-то заумные книжки и любил рассказывать про
знаменитый софизм Эватла, предлагая собеседнику решить эту логическую
задачу. Поскольку никто из приятелей Алика решить ее не мог, его авторитет в
спорах пока оставался непоколебимым. Поэтому все легко переключились на
обсуждение певицы Светланы, мгновенно поменявшись ролями: девушки ее
отчаянно критиковали, а молодые люди старались отстоять мнение о несомненной
привлекательности солистки. Особенно злая критика исходила от Алены
Гребневой. Предметом ее язвительных высказываний были ноги, бедра, грудь,
костюм, макияж и прическа. Алене не нравилось решительно все.
- Вы не заметили рядом с собой кого-нибудь, кто особенно внимательно
прислушивался бы к вашему разговору? - спросил Доценко.
Нет, они никого не заметили, но ведь и не присматривались специально. Они
были увлечены спором и смотрели только на сцену и друг на друга.
- Посмотрите на эти фотографии, может быть, вы кого-то из этих людей
видели в клубе?
И здесь Михаилу не повезло, ничего определенного они сказать не могли.
Да, кажется, вот этот похож, и этого вроде бы видели, но точно не помнят, в
тот вечер в клубе или в другое время в другом каком-то месте. Нет, лично их
не знают, это наверняка.
У Доценко оставалась последняя надежда: Алик, Если Каменская права, то
Фанат не смог убить девушку в течение нескольких дней потому, что ее все
время кто-то провожал до дома. Этим "кем-то" был, вероятнее всего, бойфренд
Алик. И если Фанат целую неделю пытался подловить Алену в позднее время
одну, то возможно, Алик его заметил. Конечно, он только что смотрел
фотографии подозрительных посетителей ночного клуба и никого не вспомнил, но
ведь и вопрос ему задавался о клубе, а вовсе не об улице и не об
общественном транспорте. Михаил по опыту знал, как важно в сыскном деле
правильно поставить вопрос, чтобы человек мог направить свои воспоминания в
нужную сторону.
- Скажите, Алена часто возвращалась домой одна поздним вечером?
- Случалось. Не очень часто. Она была осторожной девочкой, боялась. Но
иногда все равно приходилось идти одной.
- Можно поточнее?
На самом деле Мише было совершенно неважно, по каким причинам Алена
Гребнева иногда ходила по ночной Москве без сопровождения, но ему необходимо
было, чтобы мозг Алика переключился с обстановки шумного клуба на
воспоминания о вечерних прогулках со своей девушкой.
- У Аленки были состоятельные клиентки, которые присылали за ней машину,
и на этой же машине она потом возвращалась.
- Так поступали все клиентки, или были исключения? - уточнил Доценко.
- Нет, не все, конечно. Трое или четверо, если я не ошибаюсь, но их
Аленка обслуживала чаще всего. К остальным она добиралась своим ходом. И
возвращалась так же, если я не мог ее встретить.
- Она ехала на метро?
- Когда как. Если успевала до часу ночи, то на метро, если освобождалась
позже, то ловила такси или частника. Правда, с частниками она не любила
ездить, она их боялась. Садилась к ним только тогда, когда не могла такси
поймать.
- Припомните, Алик, в какие дни за последнюю неделю после клуба "Аллегро"
вы провожали Алену вечером?
- В какие дни? - Алик наморщил лоб. - Сейчас скажу... Ну, во-первых,
после клуба, это было в четверг, так? Потом в пятницу Аленка работала с
девяти утра до девяти вечера в салоне, в девять я за ней заехал, отвез к
себе. В субботу мы ездили за город, часов в пять ей по мобильнику позвонила
клиентка, Алена с ней договорилась на вечер, на половину двенадцатого. Я ее
отвез к клиентке, а домой Аленка вернулась на машине. В воскресенье она
опять работала в салоне полный день, потом мы ходили в ресторан, потом я ее
проводил домой.
- Пешком или на машине?
- Ресторан был недалеко от ее дома, мы пешком прошлись. Она хотела
прогуляться, жаловалась, что голова болит, у них в салоне душновато.
Алик был строго последователен в своих воспоминаниях, и Доценко не мешал
ему вдаваться в подробности, так было даже лучше. Пусть настроит мозги на
вечерние проводы, а там, глядишь, и нужное воспоминание само собой появится.
Михаил терпеливо ждал окончания рассказа и в результате выяснил, что за
последнюю неделю Алик провожал Алену всего два раза, в воскресенье и во
вторник. В среду Алена в салоне не работала, была не ее смена. Сам Алик в
среду уезжал в Подмосковье, куда его послал начальник с каким-то поручением,
вернувшись, он позвонил Алене, чтобы обсудить дальнейшие планы, и
выяснилось, что у нее два вызова - на девять вечера и на одиннадцать.
Встреча не складывалась, и они дружно решили, что не станут выкраивать
жалкие полчаса, а лучше встретятся на следующий день, в четверг, как обычно,
после закрытия салона. В среду же вечером Алена погибла.
- А теперь, Алик, постарайтесь вспомнить, не попадался ли вам на глаза в
воскресенье и во вторник один и тот же мужчина? Молодой мужчина примерно
вашего возраста, высокий, светловолосый.
Юноша задумался, потом отрицательно покачал головой.
- Кажется, нет. Я такого не помню. Но я, честно признаться, не обращал
внимания. А вы думаете, преступник за ней следил? - с тревогой спросил он.
- Думаю, да. Он выжидал момент, когда Алена окажется одна и рядом не
будет людей. Он наверняка был возле ресторана, где вы ужинали в воскресенье,
и смотрел, как вы уходите. Он наверняка шел за вами в надежде на то, что вы
расстанетесь раньше, чем дойдете до ее подъезда. Вы свернете в сторону
метро, а она пойдет дальше одна. То же самое произошло и во вторник. Он был
где-то рядом с вами. Поэтому очень важно, чтобы вы вспомнили всех людей,
которые попадались вам на глаза, когда вы провожали Алену.
Алик очень старался, но вспомнить никого не мог. Он вовсе не утверждал,
что на улицах было безлюдно, нет, люди были, но он их не рассматривал. Ну
что ж, жаль, конечно, но в запасе у Доценко был еще один прием, который
иногда давал неплохие результаты.
- Давайте мы сейчас поедем к тому ресторану и вместе проделаем тот же
путь, каким вы шли в воскресенье с Аленой. А потом пройдем тем маршрутом,
которым вы возвращались к ее дому во вторник, - предложил он.
- Зачем? - тоскливо спросил Алик. - Я вообще-то сейчас не в том
состоянии, чтобы гулять...
Доценко отдал должное его самообладанию. Алик утром узнал об убийстве
любимой девушки и после этого сидел перед ним уже битых три часа,
старательно отвечая на вопросы и никак не демонстрируя свое душевное
состояние. Михаил ни минуты не сомневался в том, что парню больно и тяжело,
но прорвалось это только сейчас.
- Я прошу вас, Алик, - твердо сказал Доценко. - Нам необходимо это
сделать. Это последнее, что может помочь.
- Ну ладно, - со вздохом согласился тот.
* * *
- Как хорошо, что жара наконец кончилась. Гордеев снова кинул взгляд в
окно и покачал головой, будто вдруг засомневался в правоте собственных слов.
Погода, что и говорить, не радовала, с утра зарядил мелкий холодный дождь, в
воздухе висела сырость, а небо, плотно затянутое серыми облаками, напоминало
безнадежно опущенный после окончания спектакля занавес.
- А интересно человек устроен, да? Когда была жара, мы все мечтали о том,
чтобы она кончилась, а когда она кончилась, нам опять неладно.
- Ну почему, - с улыбкой возразила Настя, - мне очень даже ладно.
- Да ну? А кто позавчера из-за перепадов давления умирал? Я, что ли? Кому
я лекарство давал?
- Так то позавчера, Виктор Алексеевич, а сегодня я как цветочек, бодра и
весела.
- И голова прошла?
- Как будто у меня ее вообще нет, - заверила его Настя. - Ничего не
чувствую. Так все-таки, Виктор Алексеевич, что делать-то? Еще можно отменить
сегодняшнее выступление "Би-Би-Си". Отменять или нет?
- А я не знаю! - взорвался полковник. - Что ты у меня совета спрашиваешь?
Сама думай! Я тебя старшей назначил, вот и думай.
Настя опустила голову и принялась сосредоточенно чертить на лежащем перед
ней листке бумаги стрелочки и кружочки. Отменять или не отменять? Если
предположить, что в понедельник Фаната действительно не было в клубе
"Протон", а того, кто ему не понравился на предыдущем выступлении
Медведевой, он уже все равно убил, то можно отменить сегодняшнее выступление
группы и быть уверенной в том, что в ближайшее время новая жертва не
появится. Отменив выступление, они обезопасят потенциальных жертв, но будут
после этого пытаться искать Фаната практически вслепую. Если же провести еще
одну скрытую видеосъемку сегодня вечером, то есть шанс, и немалый, что его
удастся обнаружить. Или личным сыском, или завтра с утра при помощи Жени
Рубцовой. Но есть опасность, и немалая, что Фанат придет сегодня на
выступление Светланы, а они его снова упустят. И Женя завтра утром не сможет
его опознать. А через несколько дней появится еще один труп. И труп этот
будет на совести того, кто сегодня примет решение не отменять выступление
группы "Би-Би-Си" в ночном клубе "Селена".
Настя открыла папку и вытащила листок с планом внутреннего помещения
клуба "Селена". Помещение было сложной планировки, со множеством
перегородок, съемкой всего с трех точек здесь явно не обойтись. Чтобы в
камеру попали все без исключения посетители, этих камер должно быть не
меньше семи. Много... И если учесть, что это последний шанс найти Фаната
старым испытанным методом личного сыска, оперативников тоже нужно послать
побольше. Шанс действительно последний, потому что либо Фанат будет
установлен после сегодняшнего выступления, либо эти выступления придется
прекратить до поимки преступника. Нельзя больше рисковать чужими жизнями.
Вот только сегодня... Рискнуть или нет? Страшно... Ответственность огромная.
Где-то по улице ходит юноша или девушка, решает свои проблемы, строит планы
на будущее, страдает от неразделенной любви или, наоборот, летает на крыльях
от счастья, сидит в очереди к врачу, покупает сигареты, готовится к
экзаменам, собирается сегодня вечером потусоваться в клубе "Селена" и даже
не подозревает, что где-то рядом с ним ходит сумасшедший убийца, а в
красивом желтом здании на улице Петровка сидит глупая и неумелая
подполковник Каменская и решает его судьбу, решает, встретится с ним убийца
или нет. Возможность этой встречи не предопределена окончательно, ведь
сегодня в клубе совсем не обязательно найдется человек, который будет громко
и вслух говорить гадости о Светлане Медведевой, а если таковой и сыщется, то
совсем не обязательно, что Фанат его услышит. Но от решения этой самой
Каменской зависит главное: будет ли такое место, где эта встреча может
состояться. Если будет, то вероятность встречи и последующей смерти -
процентов сорок, зато вероятность поимки преступника - процентов
восемьдесят. Если такого места не будет, то человек останется жив. А
преступник, вероятнее всего, свободен. И обязательно потом убьет еще
кого-нибудь. Так что же лучше? Что же выбрать? Надо набраться мужества и
взять на себя ответственность за принятие решения.
- Виктор Алексеевич, а вам часто приходилось принимать такие решения? -
спросила она, подняв голову.
Гордеев встал с кресла, сделал шаг к окну и резким движением распахнул
его. В кабинет ворвались звуки проезжающих по Петровке автомобилей и
монотонный шелест дождя.
- Накурила ты - задохнуться можно, - проворчал он. - Приходилось ли мне
принимать такие решения? Приходилось. Дальше что?
- И часто оказывалось, что решение было неправильным?
- И такое бывало.
- И люди гибли?
- Случалось. Стасенька, существуют определенные законы, и они писаны для
всех. Они могут тебе не нравиться, но ты не можешь им не следовать. Человек
не может прожить жизнь. не принимая никаких решений. И тем более человек не
может работать, не принимая решений. Если этот человек работает в уголовном
розыске, то его решения зачастую связаны с тем, удастся или не удастся
поймать преступника. Если он работает в убойном отделе, то эти решения
связаны с вероятностью поимки убийцы, слышишь? - убийцы, а не
вора-карманника, а разгуливающий на свободе убийца - это потенциальная
опасность для других людей, для их жизней. Нельзя работать во втором отделе
МУРа и не бояться, что твое решение может стоить кому-то жизни, так просто
не бывает. Ты должна это усвоить. А ты пытаешься избежать ответственности и
переложить ее на меня.
- Я не...
Гордеев взмахом руки остановил ее и продолжал:
- Да, пытаешься. Я долгое время ограждал тебя от таких ситуаций, ты
думала, анализировала, мы все с тобой советовались, но решения принимала не
ты, а я. Или тот, кого я назначал старшим по делу. Сегодня твоя очередь,
деточка. Ты уже подполковник, а я уже старенький, и каждый день может
случиться то, чего мы с тобой не хотим, но что является абсолютно
неизбежным. Я уйду, а ты будешь продолжать служить. И никакому другому
начальнику ты не сможешь объяснить, как это ты дослужилась до такого
высокого звания в уголовном розыске и совершенно не умеешь принимать
решения. Я не могу бросить тебя тут одну, не научив самому главному -
принимать на себя ответственность. Считай, что это хирургическая операция:
больно, страшно, но необходимо. Ты хочешь знать, какое решение принял бы
сегодня я на твоем месте?
- Хочу. Скажите, - попросила Настя.
- Нет. Я знаю, как поступил бы я, но я тебе не скажу. Давай сама.
- Но Виктор Алексеевич, это нечестно! - запротестовала она. - У меня
действительно мало опыта, я могу ошибиться и принять неправильное решение, а
если вы знаете, что мне делать, чтобы не рисковать чужими жизнями, то вы
обязаны мне сказать. Вы меня обучаете, натаскиваете как инструктор на
собачьей площадке, а человек же может погибнуть из-за вашей страсти к
педагогике. Так нельзя!
- Можно, - жестко ответил Гордеев. - И нужно. Иначе ты ничему не
научишься. Взвесь все еще раз, продумай, просчитай. И принимай решение. Ты
владеешь всей информацией по делу, ты, в отличие от меня, знаешь в деталях
каждый факт, тебе и карты в руки.
- А опыт? А чутье, которое вырабатывается с годами? У вас это все есть, а
у меня...
- Не прибедняйся, ты работаешь здесь больше десяти лет. Это у тебя-то нет
чутья? Должно быть. За десять оно даже у дебила появится. А чтобы тебе стало
спокойнее, скажу одно: я полностью согласен с твоими рассуждениями. И с
выводом согласен. Новая жертва может появиться завтра, может через неделю,
через месяц, через год. А может не появиться вообще, но для этого убийцу
надо поймать сегодня вечером. А поймать его сегодня вечером невозможно, если
мы отменим выступление. Но если мы позволим группе сегодня выступать, то
есть вероятность, что мы убийцу упустим, а он свою новую жертву - нет. Вот
теперь иди и думай. И не бегай ко мне с вопросами, придешь с готовым
решением.
Настя побрела к себе, понуро опустив голову. Круто Колобок с ней
обошелся! А она так надеялась на его помощь и совет.
Она посмотрела на часы. Сегодня утром, после известия о новой жертве
Фаната, она разговаривала с Папоровым. Директор группы "Би-Би-Си" был в
ужасе и сразу заявил, что позвонит в клуб и отменит сегодняшнее выступление.
Настя попросила его не торопиться и подождать до пяти вечера. Не позже пяти,
пообещала она, с ним свяжутся и скажут, нужно ли отменять выступление. Если
до пяти никто не позвонит, Папоров может действовать по своему усмотрению.
Сейчас без двадцати пять. На принятие решения - двадцать минут. Двадцать
минут, в течение которых должна быть определена чья-то судьба.
* * *
Алик привез Мишу Доценко к маленькому уютному ресторанчику неподалеку от
метро "Водный стадион". До дома, где жила Алена Гребнева, отсюда минут
двадцать пять неспешным шагом. Моросил бесконечный мелкий дождь, Миша
накинул на голову капюшон от куртки, Алик же шел с непокрытой головой, зонта
у него не было.
- Кто вышел первым? - спросил Доценко. - Алена? Вы пропустили ее вперед?
- Нет, я вышел один. Алена зашла в туалет, я сказал, что подожду ее на
улице.
- Хорошо, вот вы вышли. Остановились на крыльце или сразу спустились вниз
по ступенькам?
- Я... - Алик задумался, вспоминая. - Я спустился и достал сигареты. Да,
правильно, я стоял и курил.
- Долго?
- Ну, я время не засекал...
- Когда Алена вышла, вы выбросили окурок?
- Нет, - удивленно ответил Алик, - зачем? Я продолжал курить.
- А где вы его выбросили?
- Послушайте, я что-то не пойму, вы убийцу ищете или мои окурки? -
рассердился юноша. - Что вы мне голову морочите?
Доценко успокаивающим жестом взял Алика за плечо.
- Не сердитесь, люди действительно нечасто обращают внимание на время, но
зато хорошо помнят, что и как они делали. Если точно восстановить их
действия, то можно определить и время. Так где вы выбросили окурок?
- Вон там, - Алик показал на урну рядом с автобусной остановкой. - Я его
выбросил в урну на остановке.
- Сколько времени у вас уходит на одну сигарету?
- Не знаю, не замечал.
- А я заметил, еще в кабинете, когда мы разговаривали. Четыре минуты. Вы
часто и очень глубоко затягиваетесь. Стало быть, получается, что Алену вы
ждали около трех - трех с половиной минут. Встаньте, пожалуйста, на то же
место, где вы стояли, и закурите.
Алик послушно достал сигареты, щелкнул зажигалкой.
- И что дальше делать?
- Ничего. Стойте, курите, не обращайте на меня внимания.
Доценко отошел на несколько шагов и стал наблюдать за Аликом. Да,
сомнительный из него свидетель, по сторонам не глядит, сразу ушел в свои
мысли. Кажется, он даже не чувствует, что идет дождь. Есть люди, которые
подсознательно стремятся черпать информацию извне, они все разглядывают, все
замечают, всем интересуются. А есть такие, и Алик, к сожалению, из их числа,
которые так и норовят уйти в себя, если окружающая действительность не
требует их внимания. Выждав нужное время, Миша подошел к нему:
- Теперь пойдемте в ту же сторону, куда вы пошли с Аленой.
Они не торопясь двинулись по улице, возле остановки Алик выбросил окурок.
- Кстати, на остановке были люди? - спросил Михаил.
- Не помню... Был, кажется, мужчина какой-то. Да, правильно, был, я хотел
окурок бросить на землю, но заметил мужчину и решил вести себя правильно.
Терпеть не могу, когда мне на улице замечания делают.
И так шаг за шагом. Вот киоск, он работал, когда вы шли мимо? А
покупатели были? Вот перекресток, кто-нибудь стоял в ожидании зеленого
сигнала светофора? Вот парковка, вы на ней оставили свою машину? Когда
проходили мимо, наверняка посмотрели, на месте ли она, правда? Много ли на
парковке было машин? Кто-нибудь в этот момент отъезжал? Или, наоборот,
ставил машину? Каплю за каплей Доценко выдавливал из Алика воспоминания о
людях, которые находились в тот момент в непосредственной близости от него и
Алены. Но никого похожего на Фаната. Никаких бесцельно болтающихся высоких
блондинов или просто светловолосых молодых людей.
- Ну что ж, теперь давайте пройдемся по маршруту, которым вы возвращались
во вторник, - попросил Миша.
- Так во вторник я ее на машине привез, я же вам говорил.
- Да, я помню. Значит, в девять часов Алена закончила работу в салоне.
Так?
- Так.
- Вы подъехали к салону ровно в девять?
- Минут десять десятого.
- Она вас уже ждала?
- Нет, мне пришлось ждать. Понимаете, ей очень трудно рассчитать время,
последнего клиента записывают на восемь часов, а сколько с ним придется
возиться, угадать невозможно. Бывает, что без четверти девять она уже
свободна, а бывает, и до половины десятого приходится работать.
- То есть вы подъехали, остановились и ждали, - уточнил Доценко.
- Ну да.
- Внутрь не заходили?
- А зачем? Что мне там делать?
- Ну не знаю, сказать ей, что вы приехали, например.
- Она меня и так видела, ее кресло как раз возле окна. Я остановился, она
мне помахала и улыбнулась. Она в это время клиента уже досушивала.
- Понятно. Поехали к салону, на месте посмотрим.
И опять все сначала. С какой стороны подъехал, где встал, куда смотрел,
кто выходил из салона, кто проходил мимо. Какие машины стояли рядом, не
поехала ли какая-то из них следом за ними, не тронулась ли сразу, когда
Алена вышла на улицу. Ничего вразумительного Доценко не услышал.
- И куда вы поехали отсюда?
- Ужинать. А потом я отвез Алену домой.
- Остановили машину у самого подъезда?
- Нет, там все было забито машинами, подъехать невозможно.
Доценко поднял голову и с тоской посмотрел на небо. Шестой час. Он
терзает этого мальчишку с двенадцати часов дня, насквозь промокшего, без
перерыва, без еды и питья. В облаках ни малейшего просвета, никакой надежды
на то, что дождь скоро кончится. Кажется, он не кончится вообще никогда. Так
и будет моросить, моросить, моросить... До самой пенсии.
- Алик, нам с вами остался последний рывок. Я понимаю, вы устали,
промокли, вы голодны. Но уделите мне еще час. Давайте заскочим куда-нибудь,
съедим по гамбургеру, попьем чего-нибудь горячего, и поедем снова к дому
Алены.
Алик молча кивнул и завел двигатель. Проехав метров двести, остановил
машину возле "Макдоналдса". В ресторане они взяли по биг-маку с жареной
картошкой и по стакану горячего кофе, изголодавшийся Доценко прихватил для
себя еще сладкий пирожок с вишней.
- Давайте поедим в машине, - предложил Алик и, поймав удивленный взгляд
Доценко, пояснил: - Здесь курить нельзя.
Биг-мак показался Михаилу безвкусным, пирожок - слишком сладким, кофе -
холодным, но Миша знал, что к качеству самих продуктов это никакого
отношения не имеет. Дело в нем самом, в его усталости, в его злости на
самого себя за бездарно потраченный день и за то, что пришлось истязать
вопросами и таскать по городу этого мальчика, на которого только сегодня
утром обрушилось такое горе. Но откладывать разговор с ним было нельзя,
вечером группа "Би-Би-Си" опять выступает, и к этому времени нужна
информация. А ее нет как нет.
Перед домом, где жила Алена Гребнева, машин было много, и Миша подумал,
что часа через два-три, когда вернутся домой с работы все автовладельцы, тут
не только припарковаться, но и пешком пройти будет нелегко. Дом был длинным,
десятиподъездным, Алена жила в четвертом подъезде, а остановился Алик перед
седьмым.
- Вот здесь я встал, дальше было не проехать, - пояснил он.
- Алена вышла из машины и пошла к подъезду одна?
- Нет, мы вышли вместе. Я всегда входил с ней в подъезд и ждал, пока она
не сядет в лифт.
И опять: какая машина стояла впереди вашей, какая - рядом, какая - сзади,
кто шел навстречу, выходил ли кто-нибудь из подъездов, мимо которых вы шли,
входил ли в них кто-нибудь.
- Алена с кем-то поздоровалась, но он никуда не входил и не выходил.
- Он шел мимо? - насторожившись, уточнил Доценко.
- Я не заметил, чтобы он шел мимо. Мне кажется, он просто стоял.
- Кто-то из соседей?
- Да что-то вроде того. Я спросил, конечно, кто это, Алена сказала, что
он у нее недавно стригся, а живет где-то неподалеку. В соседнем доме, что
ли. Или в соседнем подъезде. Я не углублялся.
Мишу передернуло от озноба, он вдруг почувствовал, что матерчатая куртка
промокла до нитки. Есть свидетель! Наконец-то! От Алика толку - что от козла
молока, он ничего вокруг себя не видит, никого не замечает, с таким только
под гипнозом работать можно. Но если есть человек, который имеет обыкновение
прогуливаться поздно вечером в этом районе, то, может быть, он окажется
совсем другим, как раз таким, которые стремятся все знать и во все сунуть
свой нос. И если Фанат подкарауливал Алену возле ее дома, то такой
любознательный свидетель его наверняка не пропустил. Его показания будут
хорошим подспорьем к тому портрету, который нарисовала Женя Рубцова.
- Как выглядел этот человек?
Алик пожал плечами.
- Я не видел, было темно, здесь фонарей нет. И потом, он стоял вон там,
где деревья. Да вообще-то, если честно, я на него и не посмотрел. Просто
услышал, как Алена говорит: "Добрый вечер. Опять гуляем?"
- А он что ответил?
- "Да, вышел проветриться". Я голову повернул, вижу - вроде фигура
какая-то рядом с деревьями, но Алена уже код набрала и дверь открыла, я с
ней вместе вошел. Вот и все.
- А когда вышли, этот человек все еще стоял?
- Я не посмотрел.
- Ясно. И больше Алена ничего про него не рассказала? Как его зовут, где
живет, чем занимается?
- Михаил Александрович, вы же сами мне говорили, что, если человек не
может определить время, ему надо вспомнить, что и как он делал. Ну подумайте
сами, сколько могло пройти времени с момента, когда мы вошли в подъезд, до
момента, когда Алена вошла в лифт? Меньше минуты. Я спросил, кто это, она
ответила, что это ее клиент, который живет где-то рядом. Мы поцеловались,
двери лифта открылись. Все. Что вы еще от меня хотите?
Миша подумал, что он больше не хочет ничего. Ни конкретно от Алика, ни
вообще. Он так устал и продрог, что у него даже все желания пропали.
* * *
Ровно в семнадцать ноль-ноль Настя Каменская вошла в кабинет к Гордееву и
положила перед ним листок с отпечатанным на компьютере текстом. Виктор
Алексеевич потянулся за очками, но, прежде чем водрузить их на нос, спросил:
- Это что?
- Завизируйте, пожалуйста. Это задание на видеосъемку в клубе "Селена".
- Я уже вчера такую подписывал. Ты что, забыла?
- Вчера я просила обеспечить съемку с трех точек, сегодня я прошу больше.
- Аппетиты растут, - усмехнулся полковник, ставя размашистую подпись в
верхнем левом углу бумаги. - Еще просьбы будут?
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 38 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |