меня уговаривать? Это бесполезно, так что не тратьте понапрасну силы и
время. Все уже решено. Мы разводимся. Заявление подано, через три недели все
будет кончено.
- Алиса, ты уверена, что хочешь этого? - осторожно спросила Настя. -
Может быть, ты приняла решение под влиянием каких-то обстоятельств, эмоций,
а теперь просто не можешь отступиться? Может быть, тебе показалось, что
Игорь нечестен с тобой? Давай поговорим об этом. Ты понимаешь, у нас работа
такая...
- Я все знаю про вашу работу, - устало сказала Алиса. - Не забывай, я
прожила с Игорем десять лет. И дело совсем не в том, что он нечестен.
- А в чем? - задал вопрос Коротков.
- В том, что я больше не хочу с ним жить. Просто не хочу, вот и все.
- Но почему? - настойчиво спросил Юра. - Что он такого сделал? Алиса, ты
пойми, это не праздное любопытство. Игорь - наш товарищ, наш коллега. И мы
не можем тупо смотреть на то, как он страдает. Если можно как-то ему помочь,
то мы хотели бы это сделать. Ты хоть сама-то понимаешь, что он страдает?
* * *
Понимает ли она? Конечно. Но разве она сама не страдала все последние
годы, живя рядом с человеком, которому нужна только как любовница и мать
своего ребенка? Она не обязана отчитываться перед Юрой и Настей, кто они ей?
Никто, просто коллеги мужа (бывшего мужа, между прочим) по работе. Но,
наверное, неприлично взять и выставить их за дверь, они ведь искренне
переживают за Игоря, время в свой выходной день потратили, чтобы к ней
приехать. Алиса была на сто процентов уверена, что приехали они сами, по
своей инициативе, а не по просьбе Игоря. Она слишком хорошо знала своего
мужа, чтобы поверить, что он мог с кем-то поделиться своими переживаниями.
Он даже с ней не делился. Собственно, это и было тем главным, из-за чего
Алиса не хотела больше с ним жить.
Сначала все было чудесно. Красавец, умница, он так красиво ухаживал, был
так безоглядно влюблен в нее, что Алисе казалось: лучшего мужа трудно найти.
Он так радовался, когда она забеременела, и был так счастлив, когда родилась
дочка! Каждую свободную минуту Игорь проводил рядом с малышкой, обожал ее.
Но с годами Алиса вдруг поняла, что, в сущности, ничего не знает о человеке,
за которого вышла замуж и от которого родила дочь. Пока Юлька была совсем
крохой, все разговоры крутились только вокруг нее: как поела, сколько спала,
от чего плакала. Они с упоением обсуждали ее первые неуклюжие шаги и первые
искаженные до неузнаваемости слова, ее успехи в познании мира и в осознании
себя в этом мире. До тех пор, пока Юлька не пошла в детский сад, Алиса
сидела дома, и когда Игорь возвращался с работы, обрушивала на него
подробный рассказ о прожитом девочкой дне. С трех лет дочку отдали в сад, и
уже через некоторое время Алиса ясно увидела, что Игорю не о чем с ней
разговаривать. Он приходил поздно, Юлька в это время уже спала. В семь
вечера Алиса забирала ее из садика, в девять уже укладывала спать. Отчета об
этих двух часах хватало ровно на то время, которое необходимо, чтобы
разогреть и подать ужин. Сам ужин и все остальное время проходили в
молчании. Игорь ничего не рассказывал о своей работе, но это и понятно, не
такая работа в уголовном розыске, чтобы трепаться о ней на семейной кухне.
Но все равно Алиса понимала, что есть вещи, которыми мужчины обязательно
делятся с женщинами, если считают этих женщин близкими и небезразличными
себе людьми. Однако Игорь не говорил вообще ничего, ни единого слова. И что
самое обидное, он совсем не интересовался жизнью самой Алисы, которая
работала в престижном Доме моделей. Она возвращалась домой, переполненная
желанием рассказать мужу о проблемах, успехах и неудачах, об интригах
завистников и о похвале самого Славы Зайцева, об овациях, которыми были
встречены разработанные ею модели на вчерашнем показе, и о разочаровании,
что никто не обратил внимания на ту изюминку, которую она вложила в свою
последнюю работу. Она начинала рассказывать и видела, что Игорь ее не
слышит. Он думает о чем-то своем, мысли его далеко, и ему совсем нет
никакого дела до жизни жены, до ее интересов и ее карьеры.
- Я же тебя люблю, - недоумевающе отвечал Игорь на все ее попытки
объяснить ему, что ей хочется внимания к себе.
Он действительно любил ее и доказывал это в постели ежедневно на
протяжении всех десяти лет. Как женщина она была ему интересна, и интерес
этот с годами не только не пропал, но даже обострился. Но ей, Алисе, вовсе
не нужен был такой безудержный секс. Низкотемпераментная от природы, она
больше всего ценила дружеское общение и готова была в любой момент
отказаться от постели взамен возможности поговорить. А Игорь с ней не
разговаривал. Он читал газеты, смотрел телевизор или просто думал о своем,
уставившись глазами в стену.
Теперь Юлька уже школьница, ей девять лет, и даже о дочери рассказывать
стало особо нечего. Принесла две пятерки и четверку, здорова, на следующей
неделе родительское собрание. Вот и все. Зачем Алисе такая семейная жизнь?
Зачем ей стирать рубашки и готовить обеды для мужчины, который видит в ней
только красивое тело и не замечает больше ничего? Это унизительно для нее,
ведь она - человек, личность, а не пустое место. Ей холодно в этой семье,
холодно и одиноко. Она больше не хочет жить с Игорем, в этом нет смысла.
* * *
- Ты уходишь к кому-то или просто уходишь? - обтекаемо спросил Коротков.
- У меня никого нет. Пока я замужем, я не считаю возможным заводить шашни
на стороне, если ты именно это имеешь в виду. Но я уверена, что, когда стану
свободной, я эту проблему решу.
Алиса помолчала, разглядывая свои руки, и Настя заметила, что
обручального кольца на пальце уже нет.
- Ребята, вы не вините Игоря, он ни в чем не виноват. Он такой, какой
есть, и любит меня, как умеет. По-другому он любить не может, он так
устроен. Но мне-то, - она подняла на Настю глаза, полные тоски, - мне такая
любовь не нужна. Я теперь поняла свою ошибку.
- Какую?
- Мне нужно было выходить замуж за человека из своего профессионального
круга, тогда ему интересно было бы то же самое, что и мне. Наверное, я такой
человек, которому необходимо все рассказывать, всем делиться, искать
понимания. Я не могу держать в себе свои мысли и эмоции, мне обязательно
нужно их выплескивать, обсуждать, пережевывать. А Игорь совсем другой. У
него вообще нет потребности ни с кем делиться, никого выслушивать, он не
умеет сочувствовать и сопереживать, он живет сам в себе и не испытывает
нужды в общении, а моя болтовня его только раздражает. Мы принципиально не
можем быть вместе, потому что устроены так, что противопоказаны друг другу.
Но разве в двадцать лет в этом разберешься! В двадцать лет мне казалось, что
мы будем жить долго и счастливо, в двадцать пять я начала в этом
сомневаться, а в тридцать я уже уверена в том, что рядом друг с другом мы
будем только мучиться.
- Ты будешь мучиться, - тоном обвинителя уточнил Коротков. - А Игорю
рядом с тобой очень хорошо, ты же сама не сомневаешься в том, что он тебя
любит. Ты приняла решение, которое на благо только одной тебе. А Игорю оно
во вред.
Алиса резко поднялась и отошла от стола, за которым они сидели втроем.
Прислонившись спиной к подоконнику, она холодно посмотрела на Короткова.
- В этой ситуации нет решения, которое было бы на благо нам обоим. Кто-то
из нас двоих должен страдать, или я, оставаясь с Игорем, или Игорь,
оставшись без меня. Ты можешь предложить третий вариант? Разумеется, ты
предпочел бы, чтобы страдала именно я, а твой любимый друг Игорь жил в
довольстве и неге. А ты, Настя, что предпочитаешь?
- Не сердись, Алиса, - тихо сказала Настя. - У каждого из нас свой взгляд
на ситуацию, и поскольку мы все очень разные, то и мнения у нас разные.
Делай так, как считаешь нужным, только не жди, что все будут тебя одобрять.
Человек - не золотой червонец, его поступки не могут нравиться всем подряд.
Обязательно найдутся люди, которые останутся им недовольны и будут его
осуждать. У тебя своя правда, у Игоря - своя. Я все понимаю. Значит, ничего
исправить нельзя?
Алиса молча покачала головой.
- Ну что ж, извини. - Настя встала, сняла со спинки стула свою сумку,
накинула ремень на плечо. - Не обижайся на нас за то, что пришли. Знаешь,
очень часто бывает, что жены уходят от сыщиков, потому что перестают им
верить. Им кажется, что мужья их обманывают. И мы подумали, что, может быть,
ты тоже... из-за этого. В общем, извини.
Они с Коротковым уже подошли к двери, когда Алиса вдруг спросила:
- Вы скажете Игорю, что приходили ко мне? Настя с Юрием переглянулись. А
в самом деле, говорить или не говорить? Они об этом заранее не подумали.
- Вообще-то мы не собирались, - неуверенно начал Коротков. - Но если ты
хочешь, мы скажем ему.
- Нет смысла, - решительно ответила Алиса. - Не говорите. Ему будет
неприятно, что кто-то лезет в его дела. Я тоже ничего не скажу, Тем более мы
все равно практически не разговариваем, только Юльку обсуждаем. Ладно,
ребята, счастливо вам.
Выйдя из дома, Настя и Коротков некоторое время молча шли до того места,
где Юра оставил машину.
- Ну, что скажешь? - наконец спросил он, заводя двигатель.
- Да ничего не скажу, - рассеянно ответила Настя. - Грустно это все.
Игоря жалко. Алису жалко. Но она права, третьего варианта не дано, кто-то из
них двоих должен пожертвовать своими интересами, или он, или она. Так почему
ты считаешь, что жертвовать должна именно она, а не Игорь?
- Потому что она - жена сыщика, а жена сыщика - это профессия, которая
предполагает постоянное самопожертвование.
- Да прекрати ты ерунду городить! - рассердилась Настя. - При чем тут
жена сыщика? Даже если бы Игорь бы сантехником и вел себя как все
добропорядочные мужья, Алиса все равно имела бы те же самые проблемы. Потому
что дело в данном случае не в профессии, а в характере человека. Игорь сам
не нуждается в человеческом тепле и поэтому не готов давать его другим, вот
и все. А сыщик он при этом или не сыщик - никакого значения не имеет.
- Да?
Коротков повернулся к ней и сощурил глаза.
- А ты никогда не думала, что Игорь не общается дома с женой именно
потому, что он сыщик? И слушать ее бредни про рюшечки и юбочки он тоже не
может и не хочет именно потому, что целый день имел дело с трупами,
убийцами, кровью и слезами? Он что, про все эти прелести должен ей
рассказывать? Есть три категории людей, для которых нет понятия "конец
рабочего дня": это творческие работники, научные и сыщики. У них голова все
время занята тем, что они в данный момент делают, они не могут отключиться,
они продолжают работать, даже когда сидят дома перед телевизором. Потому что
завтра сыщику надо с утра бежать и искать человека, с которым он должен
провести разговор так, чтобы выцарапать из него нужную информацию. К этому
разговору надо готовиться, его надо заранее продумать, собрать в одну кучку
все. что о человеке знаешь, проработать возможные варианты развития ситуации
и заранее придумать, как себя вести при том или другом варианте, чтобы
разговор дал результат, чтобы это не оказалось впустую потерянным временем и
не обернулось невыполненным заданием. И вот сидит этот сыщик дома на своей
кухне, жует котлету и думает, думает, думает, а жена рядом с ним щебечет,
щебечет, щебечет... Как тебе такая картинка?
- Я подумаю, - очень серьезно ответила Настя. - Знаешь, я никогда с этой
стороны на ситуацию не смотрела. Попробую взглянуть твоими глазами.
- Ага, - поддакнул Коротков, - не забудь потом поделиться выводами.
Интересно, что у тебя получится. Тебя куда везти-то?
- Домой. Надо щенка караулить, а то он в пятницу кусок чужой диссертации
сгрыз. Лешка его чуть не убил вместе со мной.
- Слушай, чего ты мучаешься? Сдай его в ветлечебницу, пусть он там
дожидается своего хозяина.
- Ты что?! Ты в своем уме?!
Настя внезапно услышала себя со стороны и поняла, что почти кричит. "Надо
же, как интересно, - с любопытством подумала она. - Еще позавчера я мечтала
о том, чтобы Парня поскорее забрал хозяин. А сегодня я уже готова орать на
каждого, кто предложит мне расстаться с ним. Странно все-таки человек
устроен".
Глава 9
Она чувствовала, что от напряжения начинает болеть голова. Как это трудно
- одновременно разговаривать с человеком, стараясь казаться толковой и
разумной, при этом делать все возможное, чтобы разговор тянулся как можно
дольше, ц в то же время пытаться смотреть его глазами на себя и свою
комнату. Не кажется ли ему убогой спартанская обстановка? Достаточно ли
хорошо выглядит сама Женя, прямо ли сидит, красиво ли держит голову?
Интересно, заметил ли Игорь тот испепеляющий взгляд отца, который он бросил
на дочь, когда понял, что та дерзко нарушает установленные им правила
поведения и нормативы внешнего вида? А если заметил, то как истолковал? Они
уже все обсудили о ее таинственном поклоннике, совместными усилиями
сформулировав его описание. И точный цвет волос, и рост, и форму носа и губ,
и походку, Жене даже удалось передать его манеру поворачивать голову.
Оказывается, вспоминать и описывать внешность человека - занятие довольно
муторное и долгое, особенно если не понимаешь разницы между
светло-каштановым цветом волос и темно-русым. Но рано или поздно все
заканчивается. А Жене так не хотелось, чтобы Игорь уходил! Что бы такое
придумать, о чем бы заговорить, чтобы задержать его?
- Я хотела бы извиниться перед вами, - наконец решилась она.
- За что?
Игорь сидел на стуле рядом с ее письменным столом и записывал в блокнот
то, что девушка рассказывала о молодом человеке, который писал ей письма, а
Женя устроилась на краешке дивана, стараясь держать спину прямо и не
сутулиться, чтобы майка туго обтягивала грудь. Ей хотелось закинуть ногу на
ногу, тогда бедра будут казаться стройнее, но сидеть станет совсем неудобно
и ей не удастся поддерживать осанку.
- За сцену, которую устроил отец.
- Я, признаться, ничего не заметил, - слегка улыбнулся Игорь. - По-моему,
никакой сцены не было, ваш отец даже голос не повысил.
- Это не показатель. Он вообще редко повышает голос, чем сильнее
сердится, тем спокойнее говорит. Понимаете, Игорь Валентинович, папа меня
очень сурово воспитывает. Он не хочет, чтобы я вырастала и становилась
взрослой, он хочет, чтобы я навсегда оставалась маленькой девочкой, тогда
ему удастся сохранить иллюзию собственной молодости. Ведь у взрослых детей
не может быть молодых родителей. Вы согласны?
- Безусловно. Однако эта мысль приходит в голову людям... - Игорь
усмехнулся, - мягко говоря, более зрелым. Я не хочу обидеть вас, Женечка, но
вы все-таки слишком молоды для того, чтобы самостоятельно до этого
додуматься. Или вам кто-то подсказал?
- Я когда-то фильм смотрела, французский, он называется "Последний
поцелуй", с Анни Жирардо. Там как раз об этом говорилось. Помните?
- Нет, - он покачал головой, - я этот фильм не видел. Значит, ваш отец
заставляет вас одеваться так, будто вы маленькая школьница, и носить косу?
- Именно.
- А что бывает за непослушание?
- Разное. Бывает, что просто ругается, бывает, что наказывает. Но я
стараюсь, чтобы он не узнал. Поэтому попадаюсь нечасто. Он и сейчас не узнал
бы ничего, если бы Сергей Кузьмич меня не выдал.
- То есть вы его обманываете? - уточнил Игорь.
- Я стараюсь папу не травмировать, - поправила его Женя. - Если ему так
сильно хочется, чтобы я оставалась маленькой, я готова пойти ему навстречу,
потому что он мой отец и я стараюсь доставить ему радость. Но на самом деле
я взрослая и хочу, чтобы все остальные люди это понимали.
- Вам, наверное, очень трудно, - сочувственно заметил он. - Все время
притворяться, не иметь возможности жить так, как живут все девушки вашего
возраста. Эдак он вам и замуж выйти не даст, а?
- Не даст, - с улыбкой подтвердила Женя. - Поэтому если кто-то вздумает
за мной поухаживать, он может быть совершенно спокоен, под венец его не
потащат. Папа будет категорически против. Ведь на маленьких девочках нельзя
жениться, с ними можно только дружить.
Это было, на ее взгляд, немного прямолинейно, но, в конце концов, Игорь
сам первый заговорил о замужестве. А информация придется весьма кстати, ведь
она уже заметила, что обручального кольца у Игоря на руке нет. Женя
заметила, что он исподволь обводит глазами ее комнату, изучает корешки книг
на стеллаже, и порадовалась, что отец с малолетства приучил ее к порядку и к
тому, чтобы поддерживать в своем жилище безупречную чистоту. Доходило до
того, что в сырую погоду или зимой он требовал от Жени мыть подошву обуви
под краном, чтобы на полу в прихожей не оставалось следов и мокрых потеков
грязи. Нечего и говорить о том, что во всей квартире трудно было найти хотя
бы одну пылинку или лежащую не на месте вещь. Что ж, будем надеяться, что
все это произведет на Игоря хорошее впечатление. Если бы еще стереть из его
памяти этот дурацкий детский вид, в котором она предстала перед ним в момент
знакомства! Может быть, надо было пожаловаться ему на отца, рассказать о
матери, о Раечке, о том, что отец придумал какую-то кретинскую теорию о
плохой наследственности и поэтому запрещает ей все, что нормальные родители
разрешают своим детям, тогда бы Игорь посочувствовал ей? Нет, она все делает
правильно, жалуются только маленькие дети, а взрослые девушки должны
проявлять понимание и мудрость. Чем разумнее она будет себя вести, тем
быстрее Игорь поймет, что она уже давно не ребенок.
- Спасибо вам, Женя, - Игорь встал со стула и сделал шаг к двери. - Вы
все очень подробно рассказали. Но нам еще будет нужна ваша помощь. Вы
сможете завтра с утра приехать на Петровку?
- К вам? - невольно вырвалось у Жени, которая от радости потеряла
контроль над собой.
- Не совсем. Вас проводят в лабораторию, и там с ваших слов будет
составлен композиционный портрет того человека. С завтрашнего дня на всех
выступлениях группы "Би-Би-Си" будут присутствовать наши сотрудники, они
попытаются найти преступника. Для этого у каждого из них должно быть чтото
вроде фоторобота.
- А вы там будете? - настойчиво спросила она.
Игорь пожал плечами.
- Не знаю. Это не от меня зависит. Но вы не бойтесь, Женечка, вас там и
без меня никто не обидит.
"Женечка... Вас никто не обидит..." Да что он говорит такое? Разве в этом
дело? Обращается с ней как с маленькой, которая боится чужого дядю. Неужели
все напрасно, неужели Игорь, как и ее отец, продолжает считать ее ребенком?
Она так старалась, из кожи вон лезла, даже отца выгораживала, вместо того
чтобы рассказать всю правду о том кошмаре, в котором ей приходится жить, и
выходит - все зря? Нет, нельзя допустить, чтобы все закончилось так
бесславно и по-дурацки, надо срочно исправлять положение. И снова
постараться выглядеть разумной и рассудительной.
- Вы не поняли, Игорь Валентинович, - строго произнесла Женя. - Я же
рассказала вам о папе, а вы ничего не поняли. Если я скажу, что должна
завтра поехать в уголовный розыск именно к вам, папа спокойно меня отпустит,
потому что мы оба с ним теперь вас знаем. Если же я поеду к совершенно
незнакомым людям, он начнет настаивать на том, чтобы непременно ехать вместе
со мной, потому что он-то как раз будет бояться, как бы меня там не обидели.
- И что в этом плохого? Приезжайте вдвоем, - предложил Игорь. - Я
предупрежу, что вас будет двое, вам обоим выпишут пропуска.
- У папы завтра ответственные деловые встречи, ему придется их отменить.
Это во-первых.
- А во-вторых?
- А во-вторых, мне будет очень трудно общаться с вашими сотрудниками в
папином присутствии. Они будут смотреть на меня и не понимать, почему я веду
себя как маленькая, почему приехала с папой, как будто мне десять лет, и
почему этот папа контролирует каждое мое слово. И если ваши сотрудники
начнут задавать мне вопросы, я не смогу быть с ними откровенной.
Игорь немного подумал, потом кивнул.
- Что ж, это аргументы весомые. Хорошо, давайте скажем вашему отцу, что
вы приедете лично ко мне.
То есть как это "давайте скажем"? Нет, так не пойдет. Никаких "давайте
скажем", она должна добиться того, чтобы завтра действительно снова
увидеться с Игорем. Но как же это сделать? Женя лихорадочно пыталась что-то
придумать, но ничего в голову не приходило. Ладно, пусть хотя бы так,
главное - устроить, чтобы отец не потащился с ней на Петровку, а там она
что-нибудь придумает. Впереди еще полдня и целая ночь, может быть, найдется
какое-нибудь решение.
* * *
Светлана уже стояла на пороге, собираясь уходить, когда ее вернул в
комнату телефонный звонок. Звонок был междугородный, и она сразу поняла, что
это родители. Кроме них, никто из других городов ей не звонил. Светлана на
мгновение задумалась, борясь с желанием не брать трубку. В конце концов,
сейчас середина дня, кто сказал, что она непременно должна находиться дома?
Но здравый смысл взял верх. Если сейчас не ответить, родители будут
названивать до глубокой ночи, так что разговаривать с ними все равно
придется, лучше уж сразу отмучиться. Нельзя сказать, что Света Медведева не
любила мать и отца, наоборот, она относилась к ним очень нежно, просто
выслушивать нотации не хотелось, а в том, что эти нотации последуют, она
была более чем уверена. Так и оказалось.
- Почему ты дома? - сразу же требовательно вопросила мать. - Сегодня
выходной, такая чудная погода, а ты дома сидишь, вместо того чтобы дышать
свежим воздухом. По телевизору передавали, у вас там тепло и солнечно.
Мать никак не могла взять в толк, что у артистов понятия "выходной день"
и "воскресенье" почти никогда не совпадают. И потом, что значит "чудная
погода"? Это у них там, в новосибирских телевизионных сводках синоптиков,
погода в Москве чудная, а на самом деле здесь стоит такая жара - дышать
невозможно, вместо воздуха в легкие попадает расплавленная каменная пыль. Но
Света за четыре года, проведенных вдали от родного дома, приобрела
достаточный опыт в общении с родителями и научилась строить разговор так,
чтобы давать минимум поводов для нравоучений и причитаний.
- Ты меня на пороге поймала, мамуля, - весело прощебетала она. - Я как
раз собиралась уходить. Еду за город.
- Почему не с утра? Чего ж ехать среди дня, через пару часов уже
возвращаться придется.
- Мамуля, я сегодня ночью работала, домой пришла только в четыре часа.
Что ж мне было, в семь утра подниматься? И потом, до вечера еще далеко, я
успею воздухом надышаться.
- Эта твоя работа! - горестно вздохнула мать. - Не доведет она до добра.
Все здоровье растеряешь. Ты в институт поступать думаешь или опять в этом
году дурака валяла и не подготовилась как следует?
Ни в какой институт Светлана и не думала поступать, но для успокоения
родителей каждый год врала, что подала документы, сдает экзамены, а потом не
проходит по конкурсу. Спорить с этим было трудно, хотя отец и ворчал, что
надо не в ночных клубах песенки распевать, а нанимать репетиторов и
готовиться к экзаменам, коль самостоятельно она их сдать на хорошие оценки
не может. Света на это резонно отвечала, что репетиторам надо платить, и
платить немало, а работа в ночных клубах дает возможность заработать только
на жизнь. Зарабатывать же столько, чтобы хватило и на жизнь, и на
репетиторов, могут только те, у кого есть хорошая специальность, а
специальность эту можно получить исключительно в институтах, куда Свету пока
не берут. Против такого порочного круга даже всезнающий отец средства не
находил.
- А что у тебя в личной жизни? - поинтересовалась мать, когда с
обсуждением перспектив получения высшего образования было закончено. - Есть
какие-нибудь перемены?
- Пока никаких. А каких перемен ты ждешь? Что ко мне заморский миллионер
посватается? - пошутила Светлана.
- Я жду, что ты бросишь наконец этого своего никчемного алкоголика и
начнешь устраиваться, как все нормальные женщины.
- Мама, я прошу тебя... - уныло пробормотала Света.
- Нечего меня просить! Это я тебя прошу, чтобы ты не связывала больше с
ним свою жизнь. Он сидит у тебя на шее, живет на твои деньги и горя не
знает, а что в будущем? Ни замуж выйти, ни ребенка родить, ни жить, как все
люди, в приличной семье. Так и прокукуешь, пока он окончательно не сопьется
и не умрет от цирроза печени. Сколько тебе тогда будет? Сорок? Пятьдесят?
Неужели тебе не жаль тратить свою жизнь на этого подонка?
- Мама, он не подонок. Просто ему пока не везет. Но рано или поздно все
образуется, вот увидишь.
Этот разговор возникал нечасто, у матери обычно хватало деликатности
подолгу не вспоминать в телефонных разговорах о человеке, ради которого,
собственно, Светлана и уехала в Москву, едва окончив школу. Но иногда, под
плохое настроение, мать теряла обычную свою тактичность и высказывала дочери
все, что думает о ее личной жизни.
Владимир Околович поразил воображение Светланы, когда та была еще совсем
девочкой. Она увидела его в фильме, где тот исполнял главную роль. Надо ли
говорить, что, когда театр, в котором служил Околович, приехал на гастроли в
Новосибирск, Света бегала на все спектакли, где играл Владимир, и неизменно
подходила к сцене, чтобы вручить ему букет цветов. Ей даже в голову не
пришло задуматься над странным феноменом: в фильме, снятом десять лет назад,
он играл главную роль, а в спектаклях ему причитались лишь незначительные
эпизоды. Да какое это имело значение? Главное - она могла видеть своего
кумира, дарить ему цветы, подходить совсем близко и прикасаться к его руке,
передавая букет.
Околович, разумеется, не мог не заметить ослепительно красивую девчушку,
тем паче что ему, играющему лишь крошечные третьестепенные роли, цветы уже
давно никто не дарил. Да, когда-то, после триумфа фильма, где он сыграл свою
первую и единственную в кинематографе главную роль, были и цветы, и
поклонницы, и все, что прилагается обычно к славе молодого красивого актера.
Но с тех пор много воды утекло, а имеющиеся от природы дефекты характера в
совокупности с недостатком воли и избыточной любовью к спиртному постепенно
свели его актерскую судьбу к жалким незначительным эпизодам на сцене театра,
из которого его не выгоняли просто из жалости. Сниматься в кино же вообще
перестали приглашать. И только неизвестно откуда взявшаяся красивая
блондиночка с цветами, потрясающей фигуркой и изумительной кожей напомнила
ему о былой славе. Было бы поистине странно, если бы Околович не
воспользовался случаем. И однажды после спектакля Света, вручая своему
кумиру очередной букет, почувствовала, что он вкладывает ей в руку записку.
Оставшиеся до конца гастролей дни были, наверное, самыми счастливыми в
жизни Светы Медведевой. После отъезда Владимира в Москву начались
бесконечные телефонные звонки, правда, звонила всегда она, сам Околович
отчего-то не рвался вести с ней длинные романтические беседы о неземной
любви и приближающейся встрече. А встреча приближалась, в этом Света была
уверена, ведь оставалось всего несколько месяцев до окончания школы, и потом
она, свободная, самостоятельная и любимая самым лучшим мужчиной на свете,
приедет к нему в Москву и останется рядом с ним навсегда. Родители
укоризненно качали головой, оплачивая огромные телефонные счета за любовный
лепет их девочки, но полагали, что повлиять на дочь все равно не смогут.
Если у Светочки и были недостатки (а они, конечно же, были), то уж упорство
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |