руки.
- Нет-нет, Сережа, мне очень интересно.
Зарубин момент не упустил и тут же взял девушку за руку и начал тихонько
поглаживать.
- Ну отвечай, если интересно, - великодушно разрешил он.
- Я сказала бы... - Гуля наморщила лобик. - Я сказала бы... Ну да, я
сказала бы, что этот мужчина со мной вместе работает. Или что он живет в
доме рядом с моим.
- Вот! - Доценко, словно в подтверждение значимости услышанного,
пристукнул черенком вилки по столу. - Именно что. Или - или. Либо одно, либо
другое. А одно и другое одновременно - это слишком громоздко. Избыточная
ложь вызывает подозрения.
Гуля переводила глаза с Михаила на Сергея и обратно.
- Я ничего не понимаю, - жалобно произнесла она. - О чем вы говорите?
- О логической задаче, - Сергей похлопал ее по руке. - Если девушка
сказала правду, то почему ни в одном соседнем доме этот второй мужчина не
обнаружен? Куда он делся? А если она сказала неправду, то опять-таки почему?
С какой целью она придумала такую сложную ложь?
Гуля осторожно высвободила крошечную ладошку из цепких лап Зарубина,
сложила руки перед собой и строго посмотрела на своих новых знакомых.
- Почему у вас всегда женщина виновата? Чуть что - сразу лгунья,
обманщица Можно подумать, мужчины никогда не врут.
- Врут, - с готовностью согласился Зарубин. - И еще как.
- Вот, например, откуда вы взяли эту историю? Это с вами лично случилось?
- Нет, что вы, это случилось с одним... м-м-м... с одним знакомым нашим,
- пояснил Михаил.
- То есть он вам об этом рассказал?
- Ну да.
- А он мог соврать?
- Нет, - тут же ответил Доценко. - Я об этом уже думал. У него нет
заинтересованности говорить неправду.
- Тогда получается, что солгал кто-то из оставшихся, либо девушка, либо
второй мужчина. Почему вы сразу решили, что именно девушка сказала неправду?
Почему вы исключили второго мужчину? Он что, такой хороший и правильный,
никогда не врет?
- Да мы вообще не знаем, какой он, - пожал плечами Зарубин. - О том и
речь, что мы его никак найти не можем. Но он солгать не мог, потому что он
вообще в той истории ни слова не произнес, только с девушкой поздоровался.
Гуля задумчиво посмотрела на Сергея и нахмурилась.
- А вы что, в милиции работаете? Зачем вы его ищете? Или вы бандиты, а он
вам деньги не отдает?
- Точно! - выдохнул Миша. - Гуля права.
Ангелочек побледнела и сделала попытку встать. По ее лицу было видно, что
если бы попытка удалась, то она уже бежала бы без оглядки от этих двух
странных молодых людей, разгадывающих такие странные загадки, да еще и
признающихся в том, что они бандиты. Зарубин вовремя угадал ее намерение и
крепко схватил за запястье.
- Гуля, ты совершенно права. Если девушка не солгала, то это сделал
второй мужчина. Тогда все получается. Мишаня, езжай в контору.
- А ты? - глупо спросил Доценко, хотя было совершенно очевидно, что
Сергей намеревается продолжить общение с новой знакомой, а вовсе не с
руководством группы по поиску Фаната.
- А я останусь с Гулей, - внушительно произнес Сергей. - И ты еще будешь
мне по гроб жизни благодарен за то, что я привел за наш столик такую
замечательную девушку. Ты меня понял, бравый капитан?
- Я тебя понял, старлей, - усмехнулся Миша.
* * *
- Ну и наглец!
Андрей Чеботаев оторвался от компьютера и взъерошил себе волосы.
- Это ж надо, - продолжал он, - пришел в салон, сел в кресло, дал Алене
себя подстричь, познакомился с ней, да еще и напел, что живет в соседнем
доме, чтобы она не удивлялась и не пугалась, если случайно заметит, как он
по вечерам за ней следит.
- Ничего не боится, - согласилась Настя. - Или он очень уверен в себе,
или просто кретин, что вернее. И все-таки мне любопытно, есть его фамилия в
журнале, который вы взяли из салона, или нет. Миша, у тебя копия с собой?
Доценко положил перед ней сложенные вчетверо листы, на которых мужские и
несклоняемые фамилии были отмечены желтым маркером.
- Настя, это мартышкин труд, - заметил с сомнением в голосе Андрей. -
Во-первых, Мишка правильно говорит, он мог предварительно не записываться,
просто пришел в салон, а Алена оказалась свободна. А во-вторых, он хоть и
кретин, но не до такой же степени, чтобы называть свою настоящую фамилию,
знакомясь с будущей жертвой.
- Я тебе еще и в-третьих скажу, - отозвалась Настя, не отрывая глаз от
списка. - Человек, который привык пользоваться псевдонимами, участвуя в
интернетовских конференциях, наверняка назовет не свою фамилию, а что-то
похожее на них. Например, если он на Форуме подписывается "Носок", то в
парикмахерской вполне может чисто автоматически назвать фамилию Носков или
Чулков.
- Ну да, - тут же вставил Чеботаев, - а если на Форуме он Скульптор, то
представится Живописцевым. В твоем списке есть Живописцев?
Настя принялась пролистывать список, но Доценко ее остановил.
- Нет там такого. Я эти фамилии уже наизусть выучил, - мрачно сказал он.
- А Лягушкин какой-нибудь? - спросила Настя, имея в виду псевдоним "Ква".
- Тоже нет. Ни Лягушкина, ни Жабина, ни Жабинского, ни Жаботинского.
- Ладно, будем думать. У нас было всего три направления поиска. Два из
них отпали, Женя Рубцова Фаната на пленке не увидела, а ваш свидетель
оказался вообще не свидетелем, а убийцей. Остался только Интернет, вот в
него и углубимся.
Доценко ушел, оставив Настю и Андрея наедине с корреспондентами,
общающимися на сайте группы "Би-Би-Си".
К пятнице окончательно отсеялись все участники дискуссии, кроме
Скульптора и Носка. Скульптору Ежик в тумане предложил дать свой электронный
адрес, по которому можно послать фотографии весьма откровенного свойства,
наглядно демонстрирующие моральный облик Светланы Медведевой. Скульптор не
ответил, видимо, задумался, зато немедленно отреагировал пресловутый Носок,
давший свой адрес и выразивший желание лично убедиться в правоте Ежика в
тумане. Даже пообещал извиниться, если Ежик прав.
"Давай, посылай мне фотографии. Хочу посмотреть, что на них. Если все
так, как ты говоришь, обещаю публично извиниться, чтобы весь Форум слышал.
Но если ты ничего не пришлешь, Ежик, значит, ты - фуфло. Я даже уверен, что
ты - злобная завистливая уродливая баба, и если окажется, что никаких
фотографий у тебя нет, весь Форум будет знать, что с тобой нельзя иметь
дела. Носок".
Адрес электронной почты Носка был немедленно передан в соответствующую
службу, которая через провайдеров должна была найти данные владельца
почтового ящика. Надо было получить еще и адрес Скульптора, но тот молчал,
никак не показывая свою заинтересованность в получении фотографий.
- Ну что, Андрюша, будем нажимать на Скульптора или подождем данных на
Носка? - спросила Настя.
- Я бы написал ему что-нибудь, чего просто так сидеть, - предложил
Чеботаев.
Настя подумала пару минут и застучала по клавишам компьютера.
"Политика аиста - не лучшая политика для мужчины. Вы отказываетесь
получить фотографии, потому что не хотите видеть неприглядную правду. Что ж,
это ваше дело, но в таком случае вы не имеете права называть меня негодяем,
распространяющим слухи и сплетни. Кстати, кроме фотографий, у меня есть
статья из газеты, где Светлана сама рассказывает о своей беспорядочной
сексуальной жизни. Не желаете ознакомиться? Ежик в тумане".
Она выключила компьютер и стала складывать в сумку сигареты, зажигалку и
прочие мелочи. Подумала и сунула туда же ксерокопии листов из журнала
предварительной записи к мастерам Салона красоты.
- Пошли по домам, Андрей. Завтра посмотрим, что они нам напишут. А может,
и про Носка что-нибудь узнаем.
* * *
Готовясь к встрече с Романом, Ольга пыталась представить себе, в какой
момент лучше всего завести разговор о шантажисте. Она вообще не хотела
рассказывать об этом своему любовнику, но Павел настаивал, и она дала слово.
Ольга не была уверена в правоте мужа, но и аргументов в пользу его неправоты
у нее было не так уж много. Она плохо понимала ситуацию, не знала, как себя
вести и как вообще следует рассуждать, когда тебя шантажируют и ты хочешь
понять, кто это делает. Они с Павлом тычутся в разные углы, как слепые
котята, делают ни на чем не основанные выводы, гадают на кофейной гуще. То
ли ее пытаются заставить взять деньги у себя в фирме, то ли действительно
хотят выпотрошить Романа. Если последнее, то ей придется согласиться с
Павлом: Роман должен быть поставлен в известность о том, что в его окружении
есть человек сомнительных нравственных достоинств.
Так когда же лучше заговорить об этом? Сразу, как только они встретятся?
Или во время ужина в ресторане? Или когда войдут в квартиру, где будет тихо,
спокойно и никто им не помешает обсуждать такую щекотливую ситуацию? Или,
может быть, потом, после занятий любовью, когда Роман станет спокойным,
ласковым и умиротворенным?
Весь день на работе Ольга то и дело прикасалась рукой к сумке, где лежала
кассета, и со все нарастающей тревогой ждала шести часов, когда за ней
приедет Роман.
Во время ужина ей показалось, что она уловила подходящий момент для
начала разговора, и она уже потянулась к сумке, чтобы достать кассету, но в
это время начал громко играть ансамбль, заглушая все вокруг. Когда они вошли
в квартиру, Роман по привычке тут же раздвинул шторы, открыл все окна и
балконную дверь. "Вот сейчас, - внезапно решила Ольга. - Не будем
откладывать". Она решительно задернула шторы и с вызовом посмотрела на
Романа.
- В чем дело? - недоумевающе спросил он. - Раздвинь шторы, пожалуйста,
здесь душно.
- Нам с тобой придется менять привычки, дорогой. Наши окна кое-кому не
дают покоя.
- Что ты хочешь этим сказать?
Ну вот, как перед бездонной пропастью. Надо набрать в грудь побольше
воздуха, зажмуриться и прыгнуть. Хотя можно и не прыгать, можно сделать шаг
назад и отступить от края. В голову настойчиво лезли застрявшие в ушах слова
из телевизионной рекламы: конечно, если ты не хочешь, то ты не обязана...
- Наши с тобой любовные забавы кто-то снимал.
Пауза казалась ей бесконечной, хотя длилась, наверное, всего несколько
секунд. Ольга боялась смотреть в лицо Роману, она отвела глаза и в ожидании
ответа делала вид, что изучает какое-то пятнышко на светлых обоях.
- Откуда это известно? Тебя шантажируют?
Она молча кивнула.
- Сколько?
- Что - сколько? Сколько времени?
- Нет, сколько они хотят денег?
- Сущую ерунду, тысячу долларов. Ты не беспокойся, я уже заплатила. Это
не главное...
- За что ты заплатила? - Голос Романа был холоден и ровен, и Ольге
впервые стало не по себе рядом с ним.
А ведь он правильно задал вопрос. Как же они с Павлом об этом не
подумали! Ах черт! Если она заплатила, то должна была в обмен получить
кассету. А где она? "О господи", - Ольга с облегчением вспомнила, что в
сумке у нее лежит кассета, пусть с совсем маленькими отрывками, но откуда
Роману знать, что есть и другая, более полная версия? Столько, сколько на
этой кассете записано, больше тысячи долларов и не стоит.
- Я заплатила за пленку, на которой мы с тобой лежим в постели.
- Где она? Я хочу ее видеть.
Ольга торопливо достала из сумки кассету, протянула ему.
- Рома, я вообще не хотела тебя этим беспокоить, - заговорила она, все
еще остро чувствуя то холодное напряжение, которое исходило от Романа, - но
я подумала, что нечестно оставлять тебя в неведении. Мне удалось узнать, кто
этот человек. Это молодой парень, его зовут Кирилл Яровой. Мне это имя
ничего не говорит. А тебе?
Роман не ответил. Молча достал бумажник, отсчитал деньги, положил ей в
сумочку. Кассету сунул в свой "дипломат". Когда он вновь повернулся к Ольге,
на его лице было обычное выражение, ласковое и немного снисходительное,
словно говорящее: ты, конечно, глупышка, но я тебя и такую люблю.
- Свари-ка кофе, и давай больше не будем говорить о неприятном.
Ольга с готовностью метнулась на кухню, радостно думая о том, как все
легко обошлось. Какой он все-таки чудесный, ее Роман! Если бы не ее стойкая
боязнь длительных и взаимно обязывающих отношений, она бы с удовольствием
вышла за него замуж. В конце концов, совместный быт отягощает только тех, у
кого недостаточно денег, а у Романа деньги есть. Когда деньги есть, тогда
все бытовые проблемы решаются просто и перестают ложиться тяжким бременем.
Другое дело - ее страх перед тем, что она наскучит Роману и он ее бросит.
Оказаться брошенной женой? Для Ольги Плетневой не было бы большего удара по
самолюбию. Брошенная любовница - совсем другое дело, об адюльтере замужней
дамы знают не так много людей, и о разрыве отношений тоже узнают немногие. А
вот когда ты жена, об этом знают все. Соответственно, и о том, что ты теперь
жена брошенная. "Лелька, ты лицемерка, - сказал ей на днях Павел, когда они
снова и снова возвращались к проблеме брачного предложения, сделанного
Романом. - Ты не столько боишься, что он тебя бросит, сколько хорошо знаешь
сама себя и боишься, что он тебе надоест через месяц после начала совместной
жизни. Впервые в жизни я вижу такую непостоянную женщину. Просто
удивительно, что ты сама его до сих пор не бросила". Да, Ольге это тоже
удивительно, никогда прежде у нее было такой длительной любовной связи. Она
понимала, что Роман - деловой человек, что он очень занят, и поэтому
встречаться они могут два-три раза в неделю, не чаще. Он не женат, и их
встречи никогда не омрачались испуганными, бросаемыми украдкой взглядами на
часы и телефонными звонками домой с отчаянным и неумелым враньем о
сломавшейся машине, о затянувшейся конференции или о внезапно приехавшем
партнере по бизнесу, с которым непременно надо сегодня решить все проблемы.
Через все это Ольга неоднократно проходила, такие минуты оставляли в ее душе
привкус плесени, которая постепенно распространялась и превращала
романтические отношения в черствый уродливый продукт, совершенно непригодный
к употреблению. Роман был не таким, он не смотрел на часы и никогда сам
никому не звонил, когда был с ней, только отвечал на звонки и бывал при этом
предельно кратким. Он щедрый и добрый, он тратит на нее уйму денег, в
отличие от тех, других, которые делали ей скромные подарки на выкроенные из
семейного бюджета жалкие рубли. Ольга не корыстна, она много зарабатывает, и
у нее вполне достаточно средств, чтобы покупать то, что ей необходимо, и
даже сверх того, но постоянное вранье своих прежних партнеров и их трусливые
увертки она воспринимала как собственное унижение. А что, если и в самом
деле развестись с Павлом и выйти замуж за Романа? Нет, страшно. С Пашкой все
давно устоялось, ничего непредсказуемого произойти не может, ей это удобно,
да и ему комфортно вести такую жизнь. А быт - ну что быт, это в нормальной
семейной жизни все заботы по дому обычно лежат на женщине, а мужья только с
газеткой на диванах полеживают, смотрят телевизор и требуют каждое утро
чистую наглаженную рубашку. С Павлом у нее договор, они все делают вместе
или строго по очереди, и даже такая нудная процедура, как глажение
постельного белья, превращается в удовольствие и сопровождается веселым
трепом, за которым и работа спорится, и усталость не замечается. Они оба
знают, что ничего друг другу не должны, а потому любые домашние дела не
воспринимаются как тяжкая повинность, которую ты обязан отбыть. И потом,
даже если в совместной жизни с Романом бытовых проблем не будет, все равно
это будет ДРУГАЯ жизнь, новая и пугающая своей неизвестностью. И нет никаких
гарантий, что она окажется лучше ее жизни с Павлом.
Ольга разлила кофе по тонким фарфоровым чашечкам, поставила на поднос
вместе с сахарницей и молочником и отнесла в комнату. Роман сидел в кресле у
открытого, но зашторенного окна и курил. Взяв чашку, он поднес ее к носу и
несколько раз глубоко вдохнул, прикрыв глаза. Ольге нравилась его привычка
вдыхать запах кофе, прежде чем начать пить. В эти мгновения Роман напоминал
ей ребенка, который не спешит распаковывать пакет с подарком, наслаждаясь
предвкушением.
- Твой муж, я полагаю, ничего не знает? - спросил он, сделав первый
глоток.
Ольга вздрогнула от неожиданности. Она-то надеялась, что все осталось
позади, ведь Роман сам сказал: больше не будем говорить о неприятном.
- Конечно, нет. Мне удалось выйти из этой истории без потерь.
- Я так и думал, - кивнул Роман. - Очень хорошо. Замечательный кофе,
спасибо, милая. Ты составила список вещей, которые осталось купить к
отпуску? Если ты свободна, мы можем завтра совершить новый вояж по
магазинам.
Вот теперь действительно все, поняла Ольга.
* * *
У Чистякова был урок, никто из учеников, приходивших по вечерам, сегодня
не заболел, и Настя как мышка притаилась в комнате, чтобы не мешать мужу.
Ужасно хотелось есть, но до конца урока еще целых двадцать минут.
Она включила компьютер и вышла в Интернет. Интересно, ответил Скульптор
Ежику в тумане или по-прежнему игнорирует любые попытки доказать, что
Светлана Медведева не является образцом моральной устойчивости? Ответа не
было, и никаких других новых сообщений на Форуме не появилось.
Хлопнула входная дверь - ушел ученик. Настя пулей вылетела на кухню и
кинулась к плите.
- Леш, чего мне поесть? - спросила она, жадно заглядывая под крышки
кастрюль и сковородок. - Я сейчас умру от голода.
- Погоди, Ася.
Чистяков сказал это так серьезно, что она испугалась. Чтото случилось.
Что-то плохое...
- Что, Лешенька? - дрожащим голосом с трудом произнесла она.
- Ася... В общем, он объявился.
- Кто?!
- Хозяин. Хозяин нашего Парня. Он с минуты на минуту придет.
- Как... Что, прямо сейчас?
- Прямо сейчас.
- Придет и... заберет его?
- Да, Асенька. Вот прямо сейчас придет и заберет его.
- А почему он раньше не пришел?
Она задавала ненужные вопросы, как будто если на них не найдется
убедительного ответа, то все останется по-прежнему и щенка никто у нее не
отнимет. Настя понимала, что ведет себя глупо, но продолжала цепляться за
мифическую соломинку.
- Это пожилой человек, одинокий, у него был сердечный приступ, он вызвал
"Скорую". Пока его выносили на носилках из квартиры, щенок, видимо, выскочил
на лестницу, а никто и не заметил. Он оставил соседям ключи, просил
присмотреть за щенком, а те на другой день пришли к нему в больницу и
сказали, что щенка в квартире нет. Вчера его выписали, а сегодня он пошел в
магазин и увидел твое объявление. Ася, ну что ты, Асенька, ну не надо...
Она отвернулась, чтобы скрыть слезы. Но внезапно вскочила, как пружиной
подброшенная, и кинулась в комнату, где Парень яростно воевал с игрушечной
костью, которую Настя сегодня купила ему в зоомагазине. Схватив щенка на
руки, Настя зарылась лицом в его густую шерсть. В последний раз прижаться к
нему, вдохнуть его запах, поцеловать в черный влажный носик, в круглые
блестящие глазки...
- Миленький мой, солнышко мое, - бормотала она, - зайчик мой пушистый.
Сейчас тебя заберут, и я больше тебя никогда не увижу. Ты скоро меня
забудешь, ты вернешься к своему хозяину, а меня как будто никогда и не было
в твоей жизни. Я буду по тебе скучать, лохматое мое сокровище, моя ласточка,
собаченька моя.
Щенок радостно лизал ее щеки и руки. Этого Настя вынести уже не могла.
Поставив Парня на пол, она вернулась на кухню.
- Леша, как только он придет, я уйду в ванную и не выйду, пока все не
кончится, ладно? Я не могу, у меня сердце разорвется...
Она снова заплакала, по-детски уткнувшись лицом в ладони.
- Ася, Асенька, милая моя, ну что ты. - Чистяков гладил ее по голове и по
трясущимся плечам, - успокойся. Ты же понимала с самого начала, что рано или
поздно это случится. Надо радоваться, что человек нашел свою потерявшуюся
собаку, это же для него такое счастье! А собака нашла своего прежнего
хозяина, по которому она скучала. Это тоже счастье. Ты вспомни, как он
плакал по ночам, он тосковал по хозяину, значит, он его любит. Это же
хорошо, что они снова встретятся и будут вместе. Ну Ася, возьми себя в руки,
так нельзя.
Она вскинула мокрое покрасневшее лицо, посмотрела на мужа.
- А как же мы с тобой? А как же я? Я ведь тоже его люблю. Почему так,
Леша? Зачем мне надо было к нему привязаться, чтобы потом его отбирали? Это
неправильно! Пусть он оставит Парня нам, а себе купит другого щенка. Или мы
ему подарим. Парень уже привык к нам, он нас любит, ну почему мы должны его
отдавать?
- Ася, не будь эгоисткой. У этого человека всю жизнь были собаки, он
умеет их выращивать и воспитывать. Парню с ним в любом случае будет лучше. А
тебе с твоей работой и твоей ленью вообще нельзя заводить животных, это
значило бы обрекать их на страдания.
Раздался звонок в дверь, Настя вырвалась из рук Алексея и сделала шаг в
сторону ванной.
- Ася, останься, - строго сказал муж. - Так нельзя. Передай щенка
хозяину, поговори с ним, попрощайся с Парнем. Все должно быть
по-человечески.
- Я не могу! - истерически выкрикнула она, врываясь в ванную и захлопывая
за собой дверь.
Она включила воду, отвернув кран до предела, но шум бьющей о дно ванны
упругой струи не смог заглушить ее громкие рыдания, которые были слышны в
прихожей. До нее долетали обрывки разговора:
- Извините... жена... переживает очень... привыкли... полюбили...
И незнакомый голос с сочувственными и благодарными интонациями:
- Понимаю... спасибо огромное... такое счастье... думали - инфаркт... не
выпускали... надежду потерял... спасибо...
И счастливый заливистый лай щенка, то и дело переходящий в восторженный
визг.
Да, Леша, как всегда, прав, Парень счастлив, что нашел прежнего хозяина.
Все хорошо, все счастливы, все друг друга нашли, жизнь снова войдет в
привычную колею, никто не будет грызть мебель и жевать Лешкины бумаги. Все
хорошо. Но почему же так больно?
Лязгнул замок, больше не слышно ни голосов, ни щенячьего визга. Они ушли.
Совершенно обессиленная, Настя выползла из ванной. Слезы застилали глаза, и
она чуть не ударилась о косяк.
- Ну что? - бессмысленно спросила она.
- В каком смысле?
- Как щенок?
- Тебе правду сказать?
Она молча кивнула.
- Чуть с ума не сошел от радости. Как только голос хозяина услышал, на
меня даже не посмотрел ни разу. Ну все, Асенька, это надо пережить и идти
дальше. Давай-ка я тебя покормлю, чаем напою. Ну?
Она снова кивнула, чувствуя, что сейчас опять разревется.
* * *
Среди ночи Настя проснулась и привычно пошарила рукой на полу рядом с
диваном, проверяя, на месте ли щенок. Не обнаружив теплого лохматого тельца,
она в первую секунду испугалась, потом вспомнила, что щенка больше нет.
Сердце снова сжалось, на глаза набежали слезы. Боясь не справиться с собой,
она тихонько встала и прокралась на кухню, чтобы не разбудить мужа. Глаза ее
наткнулись на мячик, валяющийся на полу. Спазм, сдавивший горло, был таким
сильным, что Настя покачнулась и инстинктивно схватилась руками за шею.
Несколько раз горестно всхлипнув, она сделала глубокий вдох и задержала
дыхание. Это помогло. Она наклонилась, взяла мячик и задумчиво покрутила в
руках. Выбросить в мусорное ведро, чтобы не попадался на глаза и не будил
воспоминания о веселом ласковом существе, которое внезапно появилось в ее
доме и так же внезапно исчезло? Нет, пусть останется. Останется именно как
память. Им было хорошо с Парнем, немного хлопотно, конечно, но зато сколько
радости и тепла он им принес. Почему надо отказываться от этих воспоминаний?
Это теперь часть их жизни, часть их души, и это нельзя выбросить из себя и
сделать вид, что этого никогда не было. Это было. И спасибо судьбе за то,
что она дала ей, Насте Каменской, это пережить. И радость от прикосновения
шершавого теплого язычка к рукам и лицу, и страх, когда щенок заболел, и
боль, когда его забирали. Как хорошо, что он обрадовался своему хозяину и
тут же забыл о ней и о Лешке! Разве лучше было бы, если бы он не понимал,
почему этот посторонний дядька берет его на руки и уносит, если бы он
плакал, вырывался и испуганно оглядывался на Лешу, прося о помощи? Разве она
хочет, чтобы сейчас щенок так же плакал от тоски по ней, как плакал по
своему хозяину? Нет, не хочет она этого. Пусть лучше он ее совсем забудет,
только бы ему было хорошо, только бы он был счастлив.
Сидя в три часа ночи на кухне и вытирая беспрестанно льющиеся слезы,
Настя Каменская даже не подозревала, что открывала для себя формулу
абсолютной любви.
* * *
К утру ей стало полегче. Едва открыв глаза, Настя кинулась к компьютеру.
Так и есть, Скульптор ответил Ежику в тумане. "Не трудитесь меня
информировать об имеющихся у вас материалах грязного свойства. Они меня не
интересуют. Скульптор".
И это сорвалось... Выходит, Фанат - это не Скульптор. Осталась последняя
надежда - Носок. А вдруг Фанат вообще в дискуссии не участвовал? Может быть,
он на Форум не заглядывает, смотрит только информацию в Афише. А может быть,
читает чужие послания, но в переписку ни с кем не вступает. Мало ли какие у
него принципы? Псих все-таки, у него своя логика.
Линия поиска Фаната через Интернет с самого начала казалась Насте
интересной и перспективной, и отказываться от идеи ей было жаль. Да и мешало
что-то неосознанное, что-то такое, что крутилось вчера на задворках сознания
и наверняка оформилось бы в членораздельную мысль, если бы не щенок... Она
так погрузилась в свои переживания, что забыла и о Фанате, и вообще о
работе.
- Леша, - спросила она за завтраком, - какие ассоциации тебе приходят в
голову, когда ты слышишь слово "скульптор"?
- Скульптура, - тут же отозвался Алексей.
- А еще?
- Изваяние, памятник, надгробие. Мастерок, мастерская. Еще надо?
- Надо. А если фамилии?
- Фамилии... - он скорчил гримасу. - Церетели.
- А еще?
- Вучетич. Мухина. Лебедева.
- И все? Больше никого не знаешь?
- Из наших - никого. Ася, я все-таки математик, а не искусствовед. Чего
ты от меня ждешь?
- Ой, Леш, я сама не знаю. Наобум спрашиваю. Может, еще кого-нибудь
вспомнишь?
- Микеланджело. Все, я иссяк.
Микеланджело... Вот оно, то, что она так мучительно пыталась вчера
вспомнить. В списке из Салона красоты была фамилия "Микеладзе". Обычная
распространенная грузинская фамилия. Ничего особенного. Только очень уж она
созвучна имени великого ваятеля.
Глава 20
В подъезде пахло кошками и бомжами, а надписи на стенах красноречиво
свидетельствовали о том, что малолетки тоже проводят здесь немало времени.
- Нам на какой этаж? - спросил Зарубин.
Миша Доценко заглянул в блокнот, где был записан адрес, потом посмотрел
на номера квартир, расположенных на первом этаже.
- Судя по всему, на третий.
- Тогда пошли пешком, - решительно сказал Сергей. - Я в таких запущенных
подъездах лифтам не доверяю, застрянем еще и прокукуем до вечера.
Дверь им открыла девушка лет двадцати пяти с некрасивым лицом и
нескладной фигуркой. Непонятного цвета давно не мытые волосы висели сальными
прядями, и, пожалуй, самым симпатичным элементом ее внешности были очки в
дорогой элегантной оправе.
- Мы ищем Слободянюка В. С., - вежливо улыбаясь, заявил Зарубин. - Как бы
нам с ним повидаться?
- Это я, - ответила девушка довольно неприветливо. - Слободянюк Валентина
Сергеевна. Что вам нужно?
Доценко и Зарубин переглянулись. Они отчего-то были уверены, что
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |