Государственный научно-исследовательский психоневрологический институт имени В. М. Бехтерева 18 страница

телыюсти. Особенного внимания в этом плане заслуживает фи­зиологическое понятие автоматического раздражителя централь­ной нервной системы, т. е. раздражителя, действующего не извне через воспринимающие органы, а изнутри — веществом, содер­жащимся в крови, лимфе. Это понятие особенно важно потому, что здесь налицо самый глубокий биохимический источник действия, как бы инициативного, независимого от внешних воздействий. Источником инициативного действия является не только автоматический раздражитель в указанном смысле, но и автоматизм условных рефлексов или цепи их. Эти глу­бокие корни представляют иримитизную зачаточную форму кажущегося инициативным, но внутренне детерминированного действия.

Эта форма представляет, следовательно, химическое раздра­жение центров и более или менее сложные условнорефлекторные побуждения к привычным движениям, собственно и являющимся источником внутренней детерминированности нашего действия.

Часто в представлении об условном рефлексе недостаточно учитывается важность подчеркнутого И. П. Павловым фактора зарядки центров, основанной на гуморальном автоматизме, возбуждающем врожденный механизм родового опыта, в един­стве с которым только и может быть понят индивидуальный условный рефлекс.

Это единство является основой внутренние импульсов, кото­рые образуют тенденцию к реакциям у животных. Русифициро­ванный латинский термин «тенденция» является символом внутренней устремленности на определенный объект. Так как объектов и ситуаций бесконечное множество, то инициативные действия представляют интегральный результат внешнего воз­буждения и внутренней зарядки. В автомате реле «срабатывает» на основе заряда и пускового механизма. Для автомата возмож­ности раздражителей и реакций заранее рассчитаны и ограни­чены. Характерную же особенность живого представляют един­ство непрерывно в процессе жизни меняющегося динамизма и развивающегося механизма.

С усложнением психической деятельности и появлением со­знания эти обе стороны приобретают внешнеобъективное и внутреннесубъективное выражение. В этом единстве динамизма и механизма внутреннего и внешнего находит выражение психи­ческая деятельность человека. Для изучения психики в высшей степени поучительны механизмы кибернетики, но если, изучая механизм памяти, ассоциаций, мышления человека, мы ото­рвемся от динамики движущих сил поведения и от бесконечного многообразия непрерывно меняющихся ситуаций, то мы упустим из виду жизненность психического. Поэтому чем больше разви­вается кибернетика;, тем более настоятельным является изучение движущих шл человеческого поведения, его содержательной ди­намики и тем.менее удовлетворяет нас знание одних механиз-

мов связей, которые существуют в мертвом и живом, но не исчерпывают деятельность живого.

Относительно малая разработанность вопроса о влечениях, определяемая трудностью вопроса, достаточно известна. Но тре­бования действительности, несмотря на трудность, не позволяют исключать эти вопросы из сферы рассмотрения. Во всех языках различают термины «потребность» и «влечение», но понятие «влечение» в некоторых учебниках психологии даже не рассмат­ривается. Здесь есть, по-видимому, трудность, которая объяс­няется резким перевесом в психологии познавательной тематики и если не принципиальным, то реальным интеллектуализмом, а также конструктивно-логическим оттенком трактовки вопроса о потребностях и связанным с ним вопросом о мотивах и т. п.

Во всяком случае надо признать оправданным всем опытом жизни понятие влечений, иначе физиологических потребностей, как опирающихся на непосредственные, т. е. безусловнорефлек-торные импульсы организма. Об этих элементарных вещах не стоило бы говорить, если бы в последнее время из некоторых учебников вопрос о влечениях не выпал.2 Может быть, говоря о них, нужно в настоящее время подчеркнуть не столько доста­точно усвоенные положения «очеловеченности» влечений у лю­дей, их подчиненность культуре и сознанию, но более важно отметить, что все же у ряда людей и в некоторых состояниях выявляются довольно сильно природные, можно сказать, живот­ные корни, определяющие поступки и реакции вопреки требова­ниям сознания. Это делает вопрос о влечениях и в детском воз­расте и у взрослых предметом, заслуживающим внимания не только врачей, но и педагогов.

В плане пищевого влечения — здесь существенно поведение людей при голоде (особенно яркие примеры которого наблюда­лись в условиях блокады), а в плане полового влечения — де­фекты воспитания, вызывающие болезненные обострения и ненормальное удовлетворение.

Об этом следует помнить потому, что есть и достаточно бли­зорукие и достаточно благодушные и вместе с тем недостаточно знающие вопрос люди, которые как бы не замечают и не испы­тывают в этом трудностей. Педагоги-практики знают, что в во­просах сексуального характера они не вооружены, а теорети­чески э.тим в настоящее время у нас не занимаются. Нет основания считать положение.острым или дефекты массовыми, но, касаясь внутренней детерминации поведения, влечений и по­требностей молодежи, неправильно будет не заметить его, тем более, что на практике, пусть единичные, отклонения от нормы имеют более широкий, отрицательный резонанс.

8 См., например, изданное в 1956 г. пособие «Психология» под общей ре­дакцией А. А. Смирнова.

Нельзя также забывать о влечениях потому, что в социально измененных формах они составляют постоянный фон жизни, и обострение или угашение их в возрасте, когда они обычно ска­зываются в приемлемых формах, является признаком не только индивидуальной, но и патологической особенности или со­стояния.

В механизме потребностей правильно отмечалась роль инте-роцепции, но несомненно, что интероцептивные компоненты являются лишь частью возбудителей влечения, так как автома­тическое раздражение центров кровью с недостатком или избыт­ком того или иного вещества (пишевого, гормонального) играет существенную роль.

Следует подчеркнуть, что с психологической, педагогической и врачебной точек зрения влечения представляют сложный син­тез— экстероцептивного и интероцептивного, индивидуально-опытного и опытно необусловленного влечений. Пояснения тре­бует только последнее — опытно необусловленное, так как здесь коренятся возможности рецидива индетерминизма и мистики. Однако научно-материалистическое освещение этого вопроса имеет в виду другое: само собой разумеется, что такой вне-опытной является система безусловнорефлекторных (интеро-и экстероцептивных) импульсов. Что эти импульсы с первых шагов их появления в жизни перерабатываются опытом и в чистом, врожденном виде их уловить трудно, достаточно отмечалось физиологами, но этим не исключается их значение, о чем достаточно только упомянуть. Но опытом не обусловлен и весь сложнейший комплекс непрерывно меняющегося много­образия внешних условий жизни, и сочетания его импульсов с внутренними импульсами в их сложнейшем соотношении друг с другом. Здесь с физиологической стороны важны те понятия, которыми пользовался А. А. Ухтомский, — такие, как «констел­ляция» и «доминанта». Влечение или потребность — это реакции на комплекс существующих раздражителей при ведущей роли внутреннего импульса.

При изучении влечений и потребностей было давно уже уста­новлено, что и во влечениях и в потребностях организм высту­пает в единстве со средой и что, следовательно, принцип изуче­ния организма в единстве со средой, как основной и для биоло­гии и для психологии в учении о влечениях и потребностях, должен быть полностью реализован. Когда мы говорим об отно­шениях человека, мы рассматриваем его в связи с объективной действительностью, но, как мы неоднократно говорили, в психо­логии следует рассматривать не связи вообще, а те связи, кото­рые в какой-то мере определяют поведение. Поэтому и горорят об отношениях как об избирательных, активных, положитель­ных или отрицательных связях с действительностью. Именно это определение вполне соответствует и понятиям влечение и потреб­ность.

В свое время мы уже касались проблемы потребности и отно­шения,3 показали, в частности, близкие к потребностям виды отношений, такие, как любовь, привязанность и интерес, а также рассмотрели разные уровни развития потребностей от слепого влечения до сознательного управления человеком своими по­требностями. Нужно" только оговорить, что в потребности и вле­чении это отношение дано с положительным знаком, а отрица­тельное отношение определяется как отвращение.

Влечение и потребность выступают как инициативный, активно действенный тип отношения. Волевые процессы являются способом реализации этих отношений, поэтому мы их называли конативным видом отношений. Потребностям как отношениям соответствуют тенденции человека, его активность. И. П. Павлов говорил об основных тенденциях животного в близком к изло­женному определению смысле. Выше уже отмечалось, что, начи­ная с классиков марксизма-ленинизма, потребности определя­лись как нужда в чем-либо. К этому объективному, философ­скому определению нужно добавить характерную с психологи­ческой точки зрения деталь: нужда, недостаток только тогда пре­вращаются в потребность, когда сопровождаются возбуждением животного и возникновением соответственных импульсов. Чело­век может умирать от истощения, не испытывая потребности в пище при болезненном состоянии мозга. Нуждается ли он в пище? Нуждается, но эта объективная нужда не сопровож­дается у него потоком живых импульсов, побуждающих орга­низм к действию. Поэтому потребность отражает единство нужды и побуждения, тяготения, тенденции к определенному объекту. Подобно эмоции, по схеме Петражицкого, потребности имеют двусторонний пассивно-активный характер.

Мы неоднократно указывали, что отношения человека имеют сознательный характер. В свое время наши корифеи объектив­ного изучения человека Сеченов, Павлов, Бехтерев неизмеьно и свободно касались вопросов о сознательной и бессознательной деятельности. Но злоупотребление понятием «бессознатель­ность» у Фрейда и естественная реакция на это злоупотребление нанесли существенный ущерб постановке вопросов в нашей пси­хологии и неврофизиологии. Создалось неправильное впечатле­ние, что говорить о бессознательном — значит впадать в фрей­дизм. Нет надобности говорить о том, что это неверно, но нам нужно добиться единогласия в ответе на вопрос: существует ли бессознательная психическая деятельность? Разработка этой проблемы выходит за рамки данной статьи, хотя и является на­зревшей необходимостью.

Мы коснемся лишь вопроса о бессознательных отношениях, потребностях и влечениях. Мы неоднократно приводили положе-

3 См. В. Н. М я с и щ е в. Проблема потребностей в системе психологии. Уч. зап. ЛГУ, № 244, 1957.

имя Маркса и Энилльса о том, что «животное не „отвеится" ни к чему и вообще не „относится"; для животного его отноше­ние к другим не существует как отношение».4 Мы это понимали таким образом, что животное не сознает самого себя и своего отношения к действительности, т. е. животное находится на уровне несознательных отношений. Не осозн"аны и инстинктивны и влечения животных. Мы также ссылались на определение Марксом и Энгельсом языка как «подлинного практического сознания». Отсюда явствовало, что язык является способом и средством, благодаря которому отражение действительности, включаясь в языковые, мыслительно-речевые связи, становилось осознанным.

Могут ли быть бессознательные отношения, а следовательно, влечения и потребности у человека? При исследовании детей и больных, страдающих неврозами, мы сплошь и рядом обнаружи­ваем отрицательные или положительные отношения или тенден­ции, но сознательной формулировки человеком своего отноше­ния— влечения или потребности — мы не получаем. За вычетом тех случаев, когда эти отношения скрываются, в остальных слу­чаях мы имеем дело с неосознанным отношением. Воспитатель­ная и психотерапевтическая работа и заключается в значитель­ной степени в том, что воспитанник или пациент начинают отда­вать себе отчет, понимать, осмысливать связи и значение того,, что определяет их поведение, но чего ранее они не сознавали. При этом может быть осознано и влечение, которое раньше не осознавалось. И в педагогическом и в психотерапевтическом плане обычно задачей является не столько само по себе осозна­ние влечений или потребностей, сколько образование на этой ос­нове регуляции потребностей, которая на высоком уровне свя­зана с самовоспитанием.

Существенным вопросом является не просто интеллектуальная сторона осознания, которая необходима, но недостаточна, хотя и легче достижима. Настоящее воспитание требует не вербаль­ного сознания, а действенного — практики. Как мы показываем в наших работах и работах сотрудников, это есть формирование сознательного отношения.

Количество и качество потребностей развитого человека раз­нообразно. На данном этапе развития проблемы наша задача заключается в том, чтобы на примере нескольких основных по­требностей проследить их структуру и динамику развития.

Если исключить из рассмотрения физиологические, органиче­ские, иначе «витальные», потребности, то сравнительное инди­видуально-генетическое и сравнительное патологическое иссле­дования позволяют прежде всего говорить о деятельности, общении, познании как об основных жизненно важных потреб­ностях.

4 К- Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 29.

Развитие идет в первом случае от психофизиологической по­требности в движении к сознательному отношению к труду и потребности в труде.

Многочисленные психологические исследования давно уже уделяют большое внимание детским играм. В плане интересую­щего нас вопроса выступает как яркое проявление потребности в деятельности потребность в игре, которая вызывает у ребенка отнюдь не игривое отношение взрослого, а серьезное отношение к предмету и процессу игры. Впрочем, нужно оговорить, что для взрослого противопоставление игры и серьезного занятия далеко не всегда правильно и никак не применимо к случаям увлечения взрослого игрой. Нужно только подчеркнуть, что ха­рактерным для игры является отсутствие внешней необходимо­сти и обязательности, которая включается в характеристику труда. Воспитание отношений к труду вместе с тем предполагает синтез потребности и сознания необходимости. Задача этого син­теза является целью трудового воспитания.

В связи с этим очень существенным для игры является отно­шение интереса, в котором синтезируется познавательная по­требность и потребность в деятельности.

В потребности общения обнаруживаются переходы от тяго­тения к совместному пребыванию с определенными лицами, к потребности действовать в интересах коллектива, к слиянию своих интересов с требованиями коллектива.

Здесь наблюдается переход от конкретно личного и эмоцио­нального отношения, от связи с отдельными лицами и привязан­ности к ним к принципиальным отношениям, связям в коллективе, основанным на осознании значения и роли коллектива. По мере развития обобщаются отношения и объекты этих отношений, по­требность в общении выступает как отношение к группам людей, обществу. Меняется и детерминация этого отношения: оно стано­вится не только отношением личного удовлетворения, но обоб­щенной потребностью и осознанной необходимостью. При этом нормальное общественно-психологическое развитие личности характеризуется тем, что удовлетворение личной потребности объединяется с выполнением общественной обязанности.

Наконец, это — познавательная потребность: от ориентиро­вочных рефлексов младенца через любопытство дошкольника и любознательность ученика до жажды познания у взрослого мы прослеживаем ряд ступеней, психолого-педагогической основой которых является повторно затрагивавшаяся проблема познава­тельного интереса.

Проблема потребностей, разрабатывавшаяся преимуще­ственно волюнтаристической психологией, рассматривала чело­века изолированно. Над ней тяготел дух интроспективной био-логизаторской «робинзонады». Но современная советская психо­логия рассматривает потребности человека в системе его обще­ственно-исторически обусловленных отношений. В связи с этим

изменяемся и оснащение сфумуры личности. Влечения, потреб­ности развиваются и возникают в системе требований объектив­ной действительности, в системе взаимных требований общества в целом и индивида и отдельных индивидов друг к другу. Из взаимодействия требований и потребностей возникают требова­ния к себе, которые, в свою очередь, регулируют и стимулируют динамику и проявление потребностей. Поэтому в вопросах раз­вития личности, в изучении системы ее отношений мы касались не раз и касаемся вновь в этом сборнике важнейшей психологи­ческой и педагогической проблемы взаимоотношения требований к личности, ее требований к себе и ее потребностей.

Формирование у личности потребностей в труде и коллективе, как главных жизненных потребностей, сочетающееся с воспита­нием высокой требовательности к себе в этих отношениях, является, как показано в работах В. И. Ленина, Н. К. Крупской, М. И. Калинина, А. С. Макаренко, основой коммунистического трудового воспитания.

ПРОБЛЕМА ОТНОШЕНИЙ ЧЕЛОВЕКА И ЕЕ МЕСТО В ПСИХОЛОГИИ1

Одной из важнейших задач психологии является изучение закономерностей формирования личности. Это формирование представляет руководимый обществом педагогический процесс воспитания. Коммунистическое общество воспитывает личность советского человека, характеризующуюся прежде всего комму­нистическим отношением к труду и к коллективу. Проблему психологии отношений человека следует отнести к новым на­правлениям психологического исследования.

Как известно, так называемая естественнонаучная психоло­гия, сменившая интроспективную, биологизировала проблему личности. Историко-материалистическое понимание природы че­ловека, основанное на учении марксизма-ленинизма, есте­ственно требовало преодоления этой позиции в психологии и подхода к исследованию человека на основе понимания его сущ­ности как совокупности общественных отношений. Отсюда воз­никала необходимость философски и конкретно-психологически осветить проблему отношений человека, а следовательно, и пси­хологических вопросов, в области которых это понятие суще­ственно. В настоящей статье мы попытаемся коротко предста­вить ход развития этой проблемы.

Методическим принципом изучения мертвой и живой при­роды является изучение ее объектов в процессе их соотиошенич с окружающим миром. Естественно, что и человек в его свой­ствах и возможностях познается в соотношении с объективной действительностью.

Сложнейшие и наиболее динамические отношения человека к окружающему миру выражаются в его психической деятель­ности. Объективное психологическое исследование, на пути кото­рого стоит марксистская психология, поэтому немыслимо без

* «Вопросы психологии», 1957, № 4. 14 В. Н. Мясищев 209

тучеппя соотношении человека с окружающем депстшпель-иостыо. У человека в силу общественно-трудовой истории рачви-тия, в отличие от животных, соотношения с окружающим имеют особый характер. Психика человека представляет сознательное отражение действительности, и в соотношении с окружающим человек выступает в роли субъекта — деятеля, сознательно пре­образующего действительность. Изучение человека в его соотно­шении с окружающим выявляет эти его особые качества и позволяет при объективном изучении человека раскрывать его внутренний мир.

Нельзя не указать, что понятие «соотношение» имеет в виду такую связь, в которой не выступает различие роли двух объек­тов связи. Понятие же «отношения», строго говоря, возникает там, где есть субъект и объект отношения. Именно у человека такой характер связи выступает с полной отчетливостью, и только с этой точки зрения становится понятной мысль Маркса и Энгельса о том, что «животное не „относится" ни к чему и вообще не „относится"; для животного его отношение к другим не существует как отношение».2

Сознательное отношение представляет собой лишь высший уровень отношения к действительности, и в самом осознании* этого отношения существует ряд ступеней, проходимых челове­ком в процессе развития. Изучая человека с позиции его отно­шений, мы устанавливаем его содержательные связи с окружаю­щей объективной действительностью. Нельзя относиться вообще. Отношения обязывают к рассмотрению их объектов.

Являясь продуктом природного и общественно-исторического развития человека, его отношения к действительности требуют не только психологической характеристики, но физиологического и общественно-исторического объяснения. Природная основа этих отношений объясняется сравнительной биологией, физиоло гией и особенно учением И. П. Павлова о высшей нервной дея­тельности. Основой общественно-исторического понимания отно­шений человека являются исторический материализм и освещае­мые им факты и положения общей истории развития человече­ства, истории культуры и научной антропологии.

Психологические отношения человека в развитом виде пред­ставляют целостную систему индивидуальных, избирательных* сознательных связей личности с различными сторонами объек­тивной действительности. Эта система вытекает из всей истории развития человека, она выражает его личный опыт и внутренне определяет его действия, его переживания. Мы говорим «це­лостную» потому, что относится к действительности человек в це­лом. Мы говорим о «системе связей» потому, что предмет или лицо, к которому относится человек, представляет не раздражи­тель и даже не совокупность раздражителей, а их системное

2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 29. 210

единство, так же как и действие человека не представляет собой совокупность мышечных сокращений, а является их синтезом (по одновременности или последовательности). Но самое глав­ное — это то, что предмет, лицо, любое обстоятельство представ­ляют не только сенсорную совокупность, но имеют точно так же, как и действия человека, определенный смысл, характеризую­щий сущность предмета и не сводимый к совокупности свойств. Отношения связывают человека не столько с внешними сторо­нами вещей, сколько с самим предметом в целом, хотя в отно­шении к предмету или лицу могут выявляться разные стороны в связи с разными сторонами, например отрицательными и поло­жительными свойствами объекта. Так как свойства объекта су­ществуют для всех, а действия и переживания, вызываемые объектом у разных людей, избирательны и различны, то оче­видно, что источник особенностей переживания и действия ле­жит в индивиде, в человеке как субъекте отношений, в связи с особенностью его индивидуального опыта. Существенным и характерным является индивидуально избирательный характер связей.

Учитывая огромную и решающую роль индивидуального опыта в развитии деятельности и отношений человека, нельзя не подчеркнуть в то же время, что отношения человека обуслов­лены общественно-историческим опытом, который является ос­новой богатейшего внутреннего мира человека. Этот опыт, пред­ставляя систему временных связей человека, определяет и опосредствованный характер его реакций на воздействия окру­жающего мира и его как-бы инициативное и самостоятельное поведение. Изучая деятельность человека, мы не должны забы­вать о человеке как о личности, а изучая личность, нельзя забы­вать о том, что изучать ее можно только в деятельности. Иссле­дование деятельности представляет функциональный, или процес­суальный, план, изучение личности представляет собой потенци­альный план рассмотрения изучаемого.

Психическая жизнь человека представляет целое, в котором научный анализ выделяет отдельные стороны, аспекты рассмот­рения. Такими основными сторонами психической жизни явля­ются психические процессы, отношения, состояния и свойства личности. Не обсуждая детально этого вопроса, нельзя совер­шенно обойти его молчанием. Под процессом мы понимаем последовательность изменений психической деятельности при том или ином виде взаимодействия человека с миром, начиная от деятельности мышления и кончая двигательными реакциями. Под состоянием мы понимаем общий функциональный уровень, на фоне которого развивается процесс. Состояние может быть возбужденное, подавленное, вялое, деятельное, утомленное и т. п. Крайние изменения этого фона выступают в их важной роли в психиатрической клинике как самостоятельный предмет исследования, например, когда говорят о маниакальном, депрес-

14* 211

сивном, оглушенном, спутанном и тому подобных состояниях. Но из приведенных примеров анормальных состояний достаточно ясно их значение и в границах нормальной психической деятель­ности. Определение отношения дано выше. Различие этих трех психологических понятий существенно не только с эмпирической, но и с логической стороны. Они освещают три основных момента в характеристике деятельности человека: процесс деятельности всегда развивается на определенном функционально-динамиче­ском фоне состояния и по уровню своей активности определяется отношением к объекту как к задаче или цели деятельности. В жизни эти моменты выступают в единстве, в теоретическом исследовании мы их условно разделяем, но никогда не должны забывать об их связи.

Вопрос о свойствах ставился в психологии обычно в плане свойств характера или личности. Так вопрос, конечно, должен ставиться, но нужно указать, что свойства обнаруживаются и в процессах, и в отношениях, и в состояниях человека. Поэтому в вопросе о свойствах личности пересекаются разные планы пси­хологических категорий. Так, свойство устойчивости — неустой­чивости относится к отношениям, к состояниям, к характеру деятельности. Свойства отношений, состояний и деятельности выступают как свойства личности. Это, с одной стороны, подчер­кивает центральный характер понятия личности, с другой сто­роны, требует, чтобы понятие психологических свойств применя­лось с достаточной точностью и определенностью.

Существуют различные виды отношений, вернее, стороны единого предметного отношения, определяемые многосторонней возможностью реакций человека и многосторонностью объектов.

Отношение как связь субъекта с объектом едино, но в много­образии отношений выступают то более, то менее отчетливо отдельные компоненты, которые можно назвать частичными от­ношениями, или сторонами отношения, или видами его. Эти сто­роны тесно связаны с характером жизненного взаимодействия, включающего различнейшие моменты от обмена веществ до идейного общения.

Основные стороны отношения глубоко коренятся в филогене­тическом и историческом прошлом человека. Они прежде всего различаются положительным или отрицательным характером активных реакций человека, представляющим основу избира­тельной объективной направленности его психической активно­сти. От простого положительного или отрицательного хемота­ксиса через инстинкты до сложных влечений и потребностей человека мы устанавливаем качественное многообразие этих жизненных тенденций. В этом ряде эволюционных ступеней со­ветская психология подчеркивает их качественное различие

и общее гвешю-историческую, а не просто биологическую при­роду потребностей человека.

Потребности представляют одну сторону основного отноше­ния. Скорее всего ее можно определить как конативную (от ла­тинского слова сопаге — стремиться, домогаться) тенденцию овладения.

Понятие потребности давно существует и имеет, как известно, значение не только для психологии. Мы относим это понятие к отношениям потому, что основными, так сказать, конституи­рующими компонентами этого понятия являются: а) субъект, испытывающий потребность, б) объект потребности, в) своеоб­разная связь между субъектом и объектом, имеющая опреде­ленную функциональную нейродинамическую структуру, прояв­ляющуюся в переживании тяготения к объекту и в активной устремленности к овладению им.

Как известно, потребности одними авторами рассматрива­лись как, самостоятельная психологическая категория, дру­гими— относились к волевым проявлениям, третьими — вклю­чались в систему характеристики личности. Все это имело частичное основание, но наиболее правильно рассматривать по­требности в системе отношений к действительности. Коллекти­вом наших сотрудников этому вопросу посвящен специальный комплекс работ,3 к которому мы и отсылаем читателя.

На ранних (примитивных) стадиях развития отношения но­сят еще недифференцированный характер. В процессе развития на уровне еще несознаваемых отношений высокоорганизован­ного животного (собака, обезьяна) вычленяется вторая сторона эмоционально-волевого отношения — эмоциональное отношение. У человека оно проявляется в привязанности, любви, симпатии и их противоположностях — неприязни, вражды, антипатии.

Эмоциональная сторона отношения, наиболее ярким приме­ром которой являются любовь и вражда, относилась в психоло­гии к категории чувств. Оциако надо учесть, что область чувстз (или эмоций) охватывает три разнородных группы явлений: эмоциональные реакции, эмоциональные состояния и эмоцио­нальные отношения. Последние и представляют в значительной степени то, что называется обычно чувством, но это до сих пор еще не уяснено и генетически достаточно не освещается.

Наиболее отчетливое выражение эмоциональная реакция имеет в аффектах гнева, страха, тоски. Как известно, И. П. Пав­лов отличал чувство от эмоций. Физиологической базой эмоций, по Павлову, является функциональное состояние подкорковой области, физиологической же основой чувства — удовольствии или неудовольствия — облегченпость или затрудненность в про­текании корковых процессов. Понятно, что эта идея подлежит

3 См. Уч. зап. ЛГУ, № 244, 1957; № 265, 1959; № 287, 1960. Ред. В. Н. Мя-

СНШСБ.

дальнейшей разработке. Например, существуют так называе­мые высшие чувства: интеллектуальные, эстетические и мораль­ные. Очевидно, назвать их просто эмоциями в смысле гнева или страха или просто чувствами в смысле облегчения или затруд­нения корковой деятельности подобно чувству удовлетворения или неудовлетворения было бы значительным упрощением этих.сложных, богатых и содержательных психических фактов. Вместе с тем, дружба и любовь или неприязнь и ненависть не могут быть отнесены к вышеуказанным двум группам явлений. Хотя в житейской речи чувством называют и состояние удоволь­ствия и неудовольствия и вместе с тем отношения любви и вражды, но это лишь житейски неразборчивое словоупотребле­ние, путающее разные понятия. Вместе с тем это житейское вы­ражение не случайно: оно объединяет разные факты по общему им Щ обоим категориальному признаку эмоционального тона. Старое психологическое деление (так называемая триада Тетенса; утверждало самостоятельность трех основных сторон, или эле­ментов, душевной деятельности: ума, чувства и воли. Отрица­ние этой триады с позиции целостности, однако, не исключало фактического наличия трех аспектов — познавательного, воле­вого и эмоционального. Поэтому в каждом психологическом факте в той или иной степени включены эти три стороны, три аспекта, или три компонента, а в различных видах процессов психической деятельности, состояний и отношений они высту­пают различно. Выпадение каких-либо звеньев в этой структуре придает психической деятельности патологический характер: такова слепая ярость и слепая страсть, лишенные разума, такова же патологическая эмоциональная тупость или бездей-ственно-абулическое мышление. Ошибка гештальтистов заклю­чается не в принципе структурного и целостного изучения, но в одностороннем отрицании роли анализа и в формализме.

Дата добавления: 2015-08-29