Соловей для черного принца (СИ) 7 страница

Я поспешно вышла из круга. Надо найти тетушку — с ней мне было бы гораздо спокойней.

— Ты куда? — крикнула мне Сибил. Ее щеки пылали, отчего она выглядела очень милой.

— К тете. Хочу узнать, не пора ли домой.

— Но ведь мы недавно приехали! Еще совсем рано!

Ей так не хотелось уезжать. И я понимала ее. Почему мои страхи должны касаться других? Может, я опять напридумывала бог знает что! Уговаривая себя таким образом, я немного успокоилась, но танцевать уже расхотелось. Поэтому я направилась в ту часть поляны, где раздавали выпечку и проводили конкурс «Лучший овощ», в надежде найти там тетю Гризельду.

Беловолосого парня я заметила сразу, как только отошла от костра. Не сомневаюсь, что он решил по тому, как я встревожено оглядывалась, что пора показаться. Его сопровождали несколько ребят, среди которых я узнала Била Стоуна из Китчестера и братьев Бредли. Все ребята держались позади Дамьяна, а он вышагивал во главе и явно был их предводителем. Вот уж никогда бы не подумала, что эти хвастунишки Бредли могли перед кем-то увиваться. Но около него они явно увивались. Даже согнулись немного, так как он был ниже их, и заискивающе лыбились. Меня они не замечали и обсуждали что-то, громко обращаясь к нему. Он же смотрел прямо на меня.

— Идите, пройдитесь немного! — нетерпеливо произнес он, прерывая их болтовню, и махнул в сторону костра, от которого я только что ушла. — Мне надо кое с кем поговорить.

Невероятно, но ребята тут же повиновались! Они побрели к кострам и даже не обернулись, чтобы посмотреть, с кем же будет говорить их разлюбезный предводитель.

Я была слишком поражена, чтобы придумать подходящее приветствие, поэтому просто молча смотрела, как он подходит ко мне. Он сам захотел увидеться со мной, вот пусть и начинает разговор первым!

Но Дамьян, подойдя ко мне, взял за руку и потянул в лес. Не хочет, чтобы нас видели! Мы прошли немного вглубь и остановились. Он отпустил мою руку и прислонился к дереву.

Он почти не изменился с того памятного случая, когда его лошади чуть не сбили Сибил. Сколько раз я представляла себе его надменное узкое лицо и черные глаза, насмешливо смотревшие на меня! Представляла, как мы встретимся, и как я одним остроумным замечанием поставлю его на место. Я часами придумывала слова, которые скажу ему при встрече. И вот она — встреча! А в голове пусто, словно в дырявом молочном бидоне.

Впервые я радовалась своему немаленькому росту. С затаенным злорадством я отметила, что Дамьян все еще ниже меня. Правда, совсем чуть-чуть. Я не сомневалась, что со временем он еще вытянется. Его светлые волосы скрывала объемная кепи, надетая задом наперед, отчего он походил на шалопая. В черных глазах светился интерес, а не презрение, как в тот день, когда я впервые увидела его. Мне казалось, что я вообразила, будто Дамьян выглядит взрослее, чем есть, что он «не такой, как все». На самом же деле, он — самый обычный мальчишка. И все же даже сейчас, в сдвинутых к переносице бровях, в жесткой морщине на лбу, во въедливых алчных глазах можно было видеть его «циничную взрослость».

Сейчас Дамьян не выглядел таким высокомерным, как в день несчастного случая или как всего несколько минут назад, когда был в группе ребят. Он стоял, облокотившись о вяз, и поза его была нарочито расслабленной. Какое-то время мы молчали. Затем, когда молчание стало уже неприлично затянутым он, наконец, произнес:

— Помнишь меня, соловей?

— Как же я забуду Белую Смерть! — ответила я. Сама не знаю, почему именно так! Как только слова вылетели, я пожалела о них. Это было до смешного глупо.

Он криво усмехнулся.

— Значит, так меня называют здесь?

— Вот уж нет. Когда твои лошади бежали на нас, я видела твои волосы из окна экипажа и думала, что это смерть в белом балахоне.

— Ха, в какой-то степени так оно и было! Но ты не испугалась Смерти?!

— Ну, ты же оказался не Смертью, — я чуть помедлила и язвительно добавила, — а всего лишь испуганным мальчишкой с белыми волосами.

— А ты всего лишь резвой птичкой, бросившейся под копыта!

Мы снова замолчали. Дамьян не смотрел на меня, а разглядывал людей у костра. Я же не понимала, зачем он остановил меня и потянул сюда в лес, если молчит и ничего не говорит.

— Что, опять без спроса катаешься, как в прошлый раз? — насмешливо спросила я.

— Мне давно не требуется разрешение старика. Разве ты не заметила — я уже вырос из детского возраста.

— Из детского возраста, может, и вырос, а вот ростом еще явно маловат!

— Зато, я смотрю, твой язык стал намного длиннее с нашей последней встречи. Растет, прям, не по дням, а по часам.

— Тебе подобная скорость тоже не помешала бы. А то такими темпами, как сейчас, ты до самого почтенного возраста в сморчках проходишь!

Естественно, я понимала, что своими словами задеваю его, но все равно высказала их. Видимо, ночь, пылавшая огнями, танцы и пьянящий пунш сделали свое дело — я стала наглой и смелой, и несла всякую чушь, вертевшуюся на языке.

Я почувствовала, как он напрягся, но в следующий момент рассмеялся. У него был надтреснутый хриплый смех. Затем он вызывающе сказал:

— А хочешь знать, почему я здесь? Мне хочется посмотреть на ваши пляски! Говорят, что в давние времена дикари отмечали день плодородия любовными оргиями. Они скакали вокруг костра и плясками доводили себя до неистовства, после предаваясь страстным совокуплениям. Мне не терпелось самому убедиться в этом… Забавно наблюдать, как добропорядочные люди превращаются в буйных дикарей, словно сами вот-вот предадутся…

— Прекрати!

Он замолчал и выжидательно посмотрел на меня. От смущения я вся горела. А тут еще, как назло, разыгралось воображение, и без того разгоряченное пуншем.

— Я рада, что мы тебя позабавили! — в сердцах воскликнула я. — Надеюсь, по крайней мере, в этот раз твои лошади не взбесились, и все скачущие дикари остались целыми и невредимыми. Хотя в чем можно обвинять бедных животных, когда у них такой хозяин!

Сказав это, я торопливо развернулась и направилась в сторону поляны. Как он меня злил! Ведь он специально оскорбил меня и всех нас! Да еще таким грязным способом! Хотя я понимала, он сделал это в отместку на мои уничижительные слова. Сама виновата! Вот и нечего обижаться и катить на него бочку. И почему я подумала, что могла бы с ним спокойно общаться, после всех прошлых оскорблений! Мы и минуты поговорить не можем, сразу же цепляемся друг к другу.

Но Дамьян не дал мне уйти. Он ловко поймал меня за руку и сильно дернул к себе.

— Ну уж нет, так быстро я тебя не отпущу!

Вдруг моя нога зацепилась за торчавший из земли корень, и я упала на Дамьяна, больно ударившись локтем о ствол дерева. От неожиданности и боли я вскрикнула.

— Первый раз в мои объятия бросаются с воплями, — сдавленно произнес он подо мной. — Не думал, что ты окажешься в таком э-э-э положении так скоро. И если смотреть отсюда, положение явно становиться все интересней и интересней…

— Ты что, решил меня убить! Взыграла горячая кровь Китчестеров? — огрызнулась я, поднимаясь и потирая болезненно ноющий локоть.

Он встал и отряхнулся. От падения кепи слетела, и в волосах запутались сухие веточки и листья, черными пятнами выделяясь на светлом фоне. У меня так и чесались руки убрать их. Но Дамьян, заметив мой взгляд, тряхнул головой и взъерошил волосы пятерней, избавляясь от мусора. Потом отыскал шапку и нахлобучил ее на макушку, снова повернув козырьком назад.

— Тебе лучше знать, на что способна кровь Китчестеров! — сказал он, наконец. — Может быть, и на убийство! Я стараюсь не общаться с твоей родней.

— Вот уж кто-кто, а я точно не знаю! Я никогда не видела никого из них, кроме отца. А отец был изгоем. Он не был таким как они!

Дамьян вскинул голову и осмотрел меня с ног до головы так, будто бы я какое-то противное насекомое, мешавшееся ему под ногами. Меня этот взгляд еще больше разозлил, и я постаралась ответить ему тем же. Мне даже прикидываться не надо было. Для меня он был самым мерзким мальчишкой, поэтому мой взгляд просто источал ядовитое отвращение. Ему это, похоже, понравилось. Потому как он вдруг расплылся в улыбке.

— Тогда мы оба ошиблись, соловей. Я не Китчестер. Моя фамилия даже не Сноу, как у графа или у тебя. Я седьмая, нет, десятая вода на киселе и уже не принадлежу к роду. Я сам по себе!

Мне это показалось странным, так как люди говорили, будто бы он — наследник, а значит должен получить и титул графа Китчестера.

— Я слышала, что ты живешь в замке, и что ты наследник графа. Значит это неправда?

— Правда то, что я живу в замке. И то, что я получу замок!

— Но как ты его получишь, если ты не будешь наследником?

— Я могу им стать! — загадочно сказал Дамьян. — И потом, меня не волнует титул Китчестеров — мне важен только замок! Он будет мой! А титул может катиться ко всем чертям!

— А какой он — этот замок? — внезапно услышала я свой голос. Естественно, мне хотелось знать о нем. Только я не думала, что буду расспрашивать этого надменного задаваку.

Он долго молчал, раздумывая. Сейчас он был серьезным. Очень серьезным. И смотрел куда-то вдаль, разминая пальцами зеленый лист вяза. Затем он взглянул на меня.

— Тебе действительно хочется узнать о нем? — он пристально вглядывался в мое лицо, словно от того, что там найдет, зависел его ответ.

— Да, Дамьян! — я впервые назвала его по имени, но он не обратил на это внимания.

— Он — ЗАМОК! Понимаешь? Не просто стены, потолок, бойницы, подземелья… Нет. Он живой, настоящий! — голос его взволнованно прервался, но он тут же продолжил. — Его камни дышат и чувствуют, как живое сердце в человеческом теле. У него есть своя душа, столь древняя, что уже никто и не помнит, когда она родилась и сколько веков простояла под этим хмурым небом. Порой, слышны шепот и эхо в залах, словно стены переговариваются друг с другом. А иногда отовсюду раздаются скрипы и шорохи. Тогда кажется, что камни хотят вырваться из земли, с надоевшего места и уйти куда глаза глядят…

Затаив дыхание, я слушала его. В моем мозгу проносились картины ожившего замка. Я представляла, как он бредет по дорогам, — уставшая, древняя развалина. И никому не было дела до его одиночества. Только, может быть, вот этому парню с белыми как снег волосами…

— Ты сразу полюбишь его! — сказал он уверенно. — Также как я полюбил его, когда увидел впервые, приехав сюда несколько лет назад. С тех пор я не могу представить себе другого места, где мне хотелось бы жить

— Зачем мне любить его? — удивилась я. — Я никогда не смогу побывать там, а уж тем более жить. Я — отвергнутая! И никто из Китчестеров меня не примет.

— Примут! Я тебе обещаю! Старику ты сразу понравишься. А он не выгоняет людей, которые ему нравятся. Тебе надо быть только смелее, а не отсиживаться в кустах, избегая родственников.

Его убежденность была так заразительна, и я на несколько секунд вдруг поверила, что возможно, когда-нибудь… Но потом все встало на свои места. Я хмыкнула и отвернулась, чтобы скрыть от него горькое разочарование.

— Наверняка, кроме тебя, у графа есть более близкие родственники, которые могут получить и титул и замок?

— Есть. Ты! — он оскалился, и на кратчайший миг в его глазах блеснули лезвия кинжалов. Я застыла, пораженная его яростным обликом. Но Дамьян не заметил моего замешательства. В следующую секунду он уже сжал кулак и произнес с нескрываемой ненавистью. — Есть еще и другие. Все как один кровопийцы! Старику на них плевать. Бродит привидением по комнатам и, наверняка, даже не заметит, как однажды рассыплется в прах.

Его слова и реакция удивили меня. Совсем другое я представляла о графе. И уж никогда не подумала бы, что Дамьян может по-настоящему тревожиться о ком-то.

— Что значит привидением? Разве он не управляет своим поместьем? У нас в деревне все страшатся его. И вообще замок превратился в место жутких преступлений и пыток.

— Ты же не веришь всем этим сумасшедшим бредням? — он рассмеялся. — Не знаю, может быть, когда-то граф и был чудовищем, но сейчас он обычный одинокий старик, который бродит в ожидании смерти, подкрепляя оставшиеся силы своими воспоминаниями.

Я задумалась, мне хотелось подробнее расспросить у Дамьяна про графа и его семью, но тот, словно прочитав мои мысли, резко заявил:

— Если хочешь узнать о своей родне — встреться с ними! Я не сорока, чтобы разносить сплетни о людях, сколь бы омерзительны они мне не были. Старик — единственный среди них, кто вызывает симпатию. Но и о нем я не собираюсь говорить с тобой.

— Больно надо! Вряд ли в твоих рассказах будет больше правды, чем в сумасшедших бреднях.

Я заметила, что и мне и ему нравятся наши перепалки. У меня мелькнула мысль, что мы оба специально распаляем друг друга, чтобы вывести разговор на тропу насмешек. Но я отмахнулась от этой мысли, слишком уж крамольной она была.

— Тебя зовут, соловей. Слышишь? — негромко сказал он, указывая в сторону поляны.

Я обернулась и прислушалась. И вправду, от костра, где веселился народ, раздавались крики Виолетты. Она быстро шла, держа за руку раскрасневшуюся Сибил, оглядываясь и помахивая своей шляпой. За ними маячили Рэй и Николс вместе с братьями Бредли и Билом.

— Найтинге-е-ейл! — голос Летти звонко разлетался над поляной. Ей вторили остальные.

— А она милашка! — высказал вдруг Дамьян, наблюдая за ней.

Как будто бы я этого не знала! Ну почему, все стразу смотрят на Виолетту, стоит только ей появиться! Никогда меня это не задевало так, как сейчас.

— Да, она очаровательна, прелестна, восхитительна, умопомрачителна! — выпалила я и раздраженно обернулась к нему. — Есть еще уйма эпитетов!

Я в смятении подумала, что веду себя глупо. И незачем было так открыто демонстрировать свою обиду. С ним я с самого начала повела себя глупо. А ведь я всегда гордилась, своей способностью мыслить здраво!

— Ты завидуешь ей! — он нагло ухмыльнулся. — Смелая серая птичка завидует прекрасному лебедю. Надо же, а я думал, что ты совершенна, как трели соловья!

— Я не за-ви-дую! — По слогам и почти спокойно произнесла я. — Я ухожу, рада была встречи и, надеюсь, больше не увидимся! И спасибо, что рассказал про замок.

Я благодарила действительно искренне, несмотря на все его оскорбления.

— Постой! — резко бросил он, и уже в который раз схватил меня за руку. Я подумала, что завтра на ней появятся синяки, так крепко Дамьян сжимал ее. — Не уходи!

Он сказал это так, словно выплюнул обжигающий кусок пирога, который в голодной спешке жадно откусил. Его лицо на краткий миг исказилось судорогой облегчения, будто бы избавился от чего-то тяжелого, что мешало ему. Но облегчение это было неприятным и противным ему, так как он жалел о нем. Дамьян отпрянул от меня и в ту же секунду уже презрительно усмехался. Как будто бы и не было тех слов, которые помимо воли вырвались у него. Его черные глаза в свете костров неистово блестели, отражая огненное пламя.

— Тебе сколько лет?

— Что? — переспросила я, подумав, что ослышалась.

— Мало того, что у тебя скверный характер, так ты еще и глухая к тому же!

— Уж кто бы говорил про скверный характер! Сам-то не сахарный фрукт!

Меня уже второй раз обвиняли в глухоте. Первый раз Виолетта во дворе школы, когда я пыталась подружиться с Сибил. Да уж, эти двое стоят друг друга. Оба — самодовольные типы!

— Так сколько? — снова спросил он нетерпеливо.

— В сентябре будет шестнадцать! И в отличие от этих подлиз Бредли, я не позволю командовать собой какому-то…сморчку! Сначала дорасти!

Несмотря на бушевавшую во мне злость и обиду на него, я была ужасно довольно собой, что смогла поставить его на место! В душе я, прям, сияла от гордости, как начищенная дверная ручка. Но внешне, изо всех сил старалась сохранять спокойствие, чтобы не дать еще одного повода назвать меня дикаркой.

— Сгодишься…

— Сгожусь для чего? — удивилась я и насторожилась, заметив, как он нагло ухмыляется.

— Разве ты не поняла? — его ухмылка сделалась еще шире и наглее. — Мне нужна ты! Я желаю тебя. И собираюсь жениться на тебе.

В тот момент я осознала, что испытывают люди, когда после долгого падения с большой высоты шмякаются об землю и превращаются в мокрое место. Тогда же я подумала, что меня так сильно расплющило этими словами, что даже мокрого места не осталось.

Наверное, с разинутым ртом я представляла собой незабываемое зрелище. Как-то не вовремя вспомнилось про растрепанные после танцев волосы. Я попыталась пригладить их, но безуспешно. Мне надо было чем-то занять руки, чтобы успокоить взвинченные нервы, поэтому я отломила веточку и стала тщательно обдирать с нее кожу. Текли минута за минутой, а я все никак не решалась взглянуть на Дамьяна. В голове крутились вихрем тысячи мыслей.

Не знаю, чего он ждал от меня. Восторженных возгласов или, может быть, рыданий. Сейчас он был уже тем спесивым мальчишкой, который подошел ко мне у школы.

— Ты молчишь! Сморчок не достоин твоего ответа? — издевательски спросил он. — Или ты думаешь, что мне рано говорить о женитьбе?

Я, правда, не знала, что сказать. В его словах слышались обвинение и желчь, но в тоже время и горечь. Может, он только разыгрывает меня. И все это — шутка. Я судорожно вздохнула. Мне кажется, он все понимал и все чувствовал, что творится со мной.

— Ты меня совсем не знаешь, чтобы говорить такие вещи!

— Я знаю тебя достаточно. Уж не думаешь ли ты, что я упущу из вида того, кто стал мне не безразличен с первой же минуты? Уже через день я знал о тебе все!

— Но это же абсурд! Нельзя просто так взять и возжелать кого-то с первого взгляда!

— Почему? Почему нельзя, соловей?

— Потому что… — я беспомощно замолчала, всматриваясь в его глаза, и боясь того, что могу прочесть в них. Уже в который раз я не нашлась, что ответить ему. Столько слов роилось в голове, но ни одно из них не подходило для того, чтобы объяснить, почему я считаю его слова абсурдными, невозможными, невероятными.

Пока я подыскивала ответ, Дамьян подошел ко мне совсем близко. Так близко, что в его глазах я могла различить свое дрожащее в свете пламени отражение.

— Я хочу, чтобы ты знала — я не делаю того, что мне не нужно. И если я решил, что мне нужна ты, значит никто и ничто изменить это не в силах. Я добиваюсь своего любыми способами!

Сейчас он выглядел каким-то бешенным и вновь скалился, словно в предвкушении добычи. Я не на шутку испугалась, и мне захотелось броситься наутек. Я молча развернулась и пошла из леса, не чувствуя ватных ног и не замечая, куда иду. На этот раз он не остановил меня.

Я не помню, как встретилась с подругами и тетей, не помню дорогу до дома. Все мои мысли занимал только этот беловолосый «сморчок». А в голове назойливо крутилось: «Мне нужна ты! Я желаю тебя. И собираюсь жениться на тебе». Дома я забежала к себе в комнату и подошла к висевшему на шкафу зеркалу. Долго всматривалась в отражение, пытливо изучая свое лицо.

Волосы и вправду стояли дыбом. Я всегда их считала наказанием. И даже тетушка при расчесывании иногда в сердцах называла их «лохматой бедой». Они прямые и очень густые, но ужасно непослушные. Все аккуратные косы и тугие узлы распадались уже через час, а волосы путались и упрямыми мочалками торчали в разные стороны. К тому же они ужасного цвета. Хотя тете цвет нравился, и она называла его «каштановым». А мне он напоминал цвет шкуры той злосчастной коровы, которая загнала меня в навоз. «Бурые», вот они какие! Но в свете костров, они, наверное, были огненными. Как у дикарки!

Светло-карие глаза сейчас казались больше и возбужденно блестели, на щеках пылал яркий румянец. Сейчас меня можно было назвать красавицей. Так оживил мой облик этот совершенно необычный разговор.

Я была не права, когда сказала, что это происшествие выбило меня из колеи и взволновало меня на некоторое время. Нет. Оно внесло в мою размеренную жизнь тревожное беспокойство и сумятицу в мыслях и чувствах. Эта ночь принесла мне не только волнение, но и бесконечные вопросы, на которые я мучительно искала ответы. Я была настолько поглощена ими, что решила на следующее лето непременно увидеть Китчестер. Посмотреть на замок хотя бы издали и, возможно, еще раз встретить Дамьяна.

ГЛАВА 9

Мы повзрослели. Мне и Сибил шел семнадцатый год, а Виолетте — шестнадцатый. Она закончила пансион, где ее красота «отполировалась» и приобрела блеск необходимый для вступления в высшее общество. Летти всячески старалась подчеркнуть, что она уже не маленькая девочка, а опытная сердцеедка. К нам, не имевшим за плечами ни одного разбитого сердца, она относилась с показной жалостью и презрением.

— Каково быть невзрачной? Не видеть ни одного пылкого взгляда, не слышать ни одного страстного слова — это все равно, что засохнуть в монастыре! Я бы умерла, если бы была как вы!

— Не волнуйся, ты не такая, как мы, — отвечала я на эти сетования, — и засохнуть тебе не грозит! Если только захлебнуться в частом поливании.

Вдобавок с этого лета Виолетта звалась «дебютанткой». Сезон обычно длился от пасхи до августа. И Лети должна была быть готова к весне следующего года. Она ни о чем другом не могла говорить! Даже все еще прекрасный кузен Стив не так занимал ее мысли, как «выезды». Балы… танцы… веселье… и армия поклонников, жаждущих заполучить ее руку.

В связи с предстоящим выходом Виолетты в свет наш тихий Гарден-Роуз гудел, как пчелиный рой. Повсюду обсуждали волнующее событие, делали мыслимые и немыслимые предположения.

Я слышала, как однажды миссис Додд, которая, естественно, лучше всех разбиралась в этих вещах, объясняла миссис Лонгботтом:

— Ну, конечно, двор — это одна грандиозная ярмарка, где девицы выставляют себя напоказ, как роскошный товар. Это торжище, где все уже заранее обговорено и оформлено… Выигрывает тот, кто больше заплатит, или чьи связи обширнее. Однозначно, юная мисс Тернер уже продана! Или сделка будет совершена в ближайшее время после дебюта. Я в этом абсолютно уверена!

В эти дни я не раз ловила себя на мысли, что вовсе не горю желанием стать дебютанткой. Мне не хотелось оказаться в рядах девиц, демонстрировавших благородному обществу достоинства, имеющиеся у них в активе.

Тетя Гризельда и Сибил были задействованы в подготовке к этому великому событию и проводили у Тернеров с утра до вечера.

— Мисс Уилоуби — настоящее сокровище! — неоднократно повторяла миссис Тернер. — Она понимает, что вызвать сюда швею из Лондона, да что там говорить, даже из Солсбери, было бы накладно для нас. И была так любезна, что согласилась помочь нам.

Но особо обсуждаемой новостью в деревне был предстоящий визит маркизы Грэдфил, которая вызвалась протежировать дебютантку. Виолетта жаждала с ней увидеться, и все время представляла, какое впечатление произведет на нее своим совершенством.

— Ее услуги стоят дорого, но маркиза очень помогла кузине Джине, — сказала она как-то. — Та такая простушка, а как удачно вышла замуж! Благодаря деньгам, конечно, а не своему личику.

— Вероятно, деньги приносят больше пользы, чем личико, — не удержалась я от замечания. Но Летти, увлеченная созерцанием самой себя в зеркале, не услышала моих слов.

Маркиза должна была приехать в середине июля и, познакомившись с Виолеттой, дать окончательный ответ — будет ли помогать Тернерам. Поскольку, как говорила тетя, она колебалась, стоит ли ей связывать свое имя с семьей, чьей главой является всего лишь пятый сын графа, пусть даже и Уэстермленд.

Ничем и никем не занятая и предоставленная самой себе, я проводила дни в уединении, наслаждаясь любимыми книгами. Расстелив одеяло, я лежала в саду в тенистом уголке и слушала стрекот кузнечиков и жужжанье пчел. Дни текли вяло и сонно, отчего на душе становилось тоскливо. Пресытившись этим бездельем, я решила воплотить в жизнь, давно задуманную идею.

Были две вещи, которых я желала: во-первых, взглянуть на замок Китчестер, а во-вторых, хотела хоть одним глазочком посмотреть на графа.

Одна из теорий тетушки гласила: если хочешь чего-то очень сильно, то так и будет. Но при условии, что сделаешь все возможное, чтобы желание исполнилось.

— Удача и решительность — вот что важно для успеха! — любила говорить тетя.

Еще в прошлом году после встречи с Дамьяном на летнем празднике, я с уверенностью осознала, что мне просто необходимо, наконец, увидеть этот таинственный замок. Думы о нем занимали мое воображение с самого детства, но за все это время, что провела здесь, я так и не решилась на знакомство с ним. Но в этот раз я ехала домой с надеждой посетить место, где родился и вырос мой отец.

Но прошел почти весь июнь, прежде чем я обратилась к тете, чтобы узнать дорогу к замку.

— Ну, наконец-то ты отважилась! — воскликнула она. — Я уж думала, этого никогда не случится!

— Тетя, а вы сами там были?

— Конечно! Разве я могу, живя рядом, спокойно игнорировать такую достопримечательность. Естественно, меня никто внутрь не приглашал. Но в округе замка я частенько гуляла, любуясь древними стенами… Да-а… давно я там не была — больше двадцати лет!

— Но как же разговоры, что к замку нельзя приближаться? Я знаю, что некоторые бояться говорить о Китчестерах. А взглянуть на замок — считают, чуть ли не самоубийством.

— В деревне полно трусов, веривших в самые нелепые слухи. Причем сами же их и распускают! Уйма людей, из простых, часто бывающих там! Мистер Лонгботтом носит почту, а миссис Додд раз в три месяца посещает замок по делам комитета. Они до сих пор живы и здоровы. Немало и других из соседних деревень, кто работает там.

— Братья Бредли в прошлом году появились на празднике лета вместе с тем белобрысым парнем из замка. Его еще все считают наследником.

В следующий миг, я пожалела, что сказала об этом. Тетя внимательно посмотрела на меня.

— Так вот в чем причина твоей нервозности, когда мы возвращались. Ты сидела пунцовая, словно перезревший помидор. Я, глупая, думала, что все из-за костров! — она тревожно всматривалась в мое лицо. — Он тебе ничего не сделал?

— Да нет же!

— Этот мальчишка еще тот стервец! Говорят, он уже сейчас участвует в дурных делишках.

— Это в каких же?

— Не думаю, что тебе стоит знать. Надеюсь, тебе больше не придется видеться с ним.

— Ну, тетя, я же должна быть во всеоружии! Помните — предупрежденного и Бог хранит.

— Все, что я могу сказать — вместе со своими дружками он занимается преступными делами. Уже немало девушек стали жертвами этой шайки. А в Чейзморе они устроили драку с местными парнями. У этих поганцев были ножи, из-за чего пострадало несколько человек. Кроме того, я слышала, они устраивают безобразные гулянки, в которых участвуют и братья Бредли.

— Но, тетя, ведь это только слухи!

— Только не говори мне, что ты собралась защищать этого негодяя! Если так, то ни к какому замку ты не пойдешь! Еще не хватало встретиться с ним в лесу!

— Я и не думала его защищать, тетя Гризельда! Просто меня удивляет, что вы поверили всем этим россказням. Возможно, Дамьян слишком эгоистичный и наглый, но он вовсе не преступник! Мы разговаривали с ним около двадцати минут, и за это время он до меня и пальцем не дотронулся! И вообще вел себя почти по-джентельменски.

На это «почти» тетя не обратила внимания и не поняла, что я покривила душой.

— Видимо, тогда он еще не связался с плохой компанией! И потом, это не россказни. Согласись, Дамьян Клифер слишком приметен, чтобы с ним могли спутать кого-то другого. Года два назад его и двух других мальчишек поймали с поличным. Они по ночам обворовывали торговые лавки. Но так как он из Китчестера, то ему ничего не было. А через неделю, у людей, поймавших их, сгорели дома! И это не случайность! Слава богу, никто не пострадал!

— А что же стало с Дамьяном и с этими людьми?

— Насколько мне известно, граф выделил крупную сумму потерпевшим. И до полиции дело не дошло. А вот как поступил граф с мальчишкой, я не знаю.

То, что я была удивлена и встревожена тетушкиным рассказом — это мягко сказано. Я была просто шокирована! Разумеется, я никогда не думала, что Дамьян невинен, как младенец. Весь его вид говорил об обратном. Но я не представляла себе, как далеко он мог зайти, поощряя свою жестокость. Я больше не чувствовала той загадочности, которой сама же и окружила его.

После разговора с тетей у меня еще долго перед глазами стояло его лицо, изуродованное кривой усмешкой, а в ушах звучал издевательский смех. Я вспомнила слова, которые он произнес тогда в лесу: «Мне нужна ты! Я желаю тебя! И собираюсь жениться на тебе». Слова, в тот миг казавшиеся такими искренними, так взволновавшие меня, сейчас превратились в злую потеху, которая, наверняка, показалась ему гораздо забавнее, чем все скачки дикарей вокруг костра.

«Что ж, — с горечью подумала я, — по крайней мере, он на миг заставил меня почувствовать себя не невзрачной»…

С этого момента я дала себе слово не думать о Дамьяне. Не хватало только занимать голову мыслями о человеке, для которого я всего лишь забавный дикарь, над чьими чувствами можно издеваться и насмехаться в свое удовольствие. Но, должна признаться, что мне было обидно до слез, таким горьким было разочарование.

Как объяснила тетушка, замок находился в нескольких милях от нашей деревни, но если идти вдоль оврага, который пролегал через все земли Китчестеров, то можно было добраться гораздо быстрее, чем по дороге.

На следующее утро после разговора с тетей я вышла из дома, взяв с собой шляпу от солнца и укрывшись шалью от утренней прохлады, и отправилась к замку. Примерно через сорок минут быстрого шага, я увидела, что овраг расширяется, а ручей, бурлящий в овраге, становится полноводным. Еще через несколько минут он превратился в бурную речушку. Значит, я приближалась к замку. По словам тети, от этого места до Китчестера всего ничего. Лес уже давно кончился и кругом, куда ни кинь взгляд, была зеленая равнина. Лишь редкие деревья да заросли диких роз и шиповника красили равнинный пейзаж. Над речкой нависали тонкие ивы, окуная длинные ветви в мутную воду.

Дата добавления: 2015-08-29