Автор: Ксения (Midnight Lady) Кононова 26 страница

Алкоголь, вопреки ожиданиям, отнюдь не помогает отвлечься и забыть. Он каким-то непостижимым образом вытягивает наружу все воспоминания о тебе. О нашем последнем сексе. И о первом. О твоих блестящих глазах и пересохших губах, по которым скользит кончик розового языка. Бархатистой коже и хриплом шепоте и смехе. О тех буквах, которые ты написал…

- …и я понял, что пришло время…

Почти не слушаю монолог нашего босса, уставившись на запотевшее стекло рюмки передо мной. У меня есть о чем думать, кроме смены власти. Зачем? Зачем было возвращаться спустя столько времени? Оставил бы все так, как есть. Зачем тебе опять ворошить это? Попробовать еще раз, пока вновь не устанешь? Еще пару месяцев? Полгода? Год? До конца жизни? Очень маловероятно. И меня, боюсь, больше на такие попытки не хватит. Или ты думал, что я все это время буду ждать тебя? Беру рюмку в руки и осушаю ее залпом. Не понимаю тебя. Абсолютно. Как и прежде.

- … и сегодня я бы хотел познакомить вас с вашим новым управляющим. Уверен, вы отлично сработаетесь и найдете общий язык…

Сознание постепенно начинает затягиваться приятной мутью, но почему-то легче ни грамма не становится. Впрочем, какая уже к черту разница? Я ясно дал понять, что больше ничего нет, и что ты напрасно вернулся. Сейчас переболю эхом той боли из прошлого, и слегка задетая рана вскоре вновь затянется. Ты уже наверняка устроился в другой гостинице, либо на полдороге домой. К своей семье, своей жизни, где для меня просто нет места.

-… но что-то он опаздывает. Наверное, до сих пор осматривает свои новые владения… А нет, вот и он.

Все как по команде поворачивают головы к входу и, следуя стадному инстинкту, я повторяю это движение за всеми. Все ясно. Ира была права. Я, очевидно, действительно перестарался с выпивкой и теперь у меня пьяные галлюцинации. Белая горячка.

- Твою-то мать… - изумленно выдыхает за спиной Ириша и мне вдруг становится понятно, что это никакая не галлюцинация.

От входа, лавируя между столиками, идешь ты. Подходишь к Одувану, обмениваетесь рукопожатием. Он представляет тебя всем присутствующим. Улыбаешься рассеянно, пока я в полнейшем ступоре до сих пор не могу понять, что здесь происходит и что это все означает. Скользишь своим взглядом по присутствующим, пока он в какой-то момент не натыкается на меня.

- …так что прошу любить и жаловать вашего нового управляющего. Я уже начал вводить его в курс дел, и после праздников он приступит к своим обязанностям. Сегодня у вас есть возможность познакомиться с ним, так сказать, в неформальной обстановке…

А я продолжаю сидеть, будто меня прибили к стулу. Ты купил гостиницу? Купил меня? Официальная часть тем временем успевает закончиться и включается музыка. Разгар праздника.

- Саш… - осторожно касается моего плеча Ириша.

Я несколько раз моргаю, сбрасывая с себя это оцепенение. Поднимаюсь с места и быстрым шагом направляюсь прочь. Я… Это… Как? Что… Ты? Ни одной полноценной мысли. Обрывки. Мне нужно уйти. Нечем дышать. Успеваю сбежать по ступенькам на первый этаж, как меня кто-то с силой дергает за локоть. Резко оборачиваюсь. Конечно, кто бы это еще мог быть.

- Я хотел тебе сказать, но ты и слова не дал мне произнести…

Ошарашено качаю головой.

- Зачем? – все еще в шоке. – Назови хоть одну причину, ради чего все это?

Спускаешься, преодолевая разделяющие нас две ступеньки и не отпуская мой локоть.

- Я люблю тебя... Если бы ты прочел мою записку, знал бы ответ.

Нет! Не хочу этого слышать! Тебе абсолютно наплевать, что ты сейчас со мной делаешь. Тебе всегда было плевать. А я лишь послушно покорялся твоим порывам, желаниям и возможностям. Ты можешь точно так же исчезнуть завтра и появиться вновь еще через год в полной уверенности, что я до сих пор здесь и до сих пор жду. Тебе нет никакого дела до того Ада, в котором я буду жить все это время. Постоянное ожидание, за которым не замечаешь, как мимо проходит жизнь. Я так больше не хочу. Жить несколькими днями в месяц, а все остальное время мучиться от горького одиночества. Делить тебя и довольствоваться крохами. Зависеть от тебя. Во всем. Понимаю, что дальше так просто не смогу. Я хочу, очень хочу нормальных отношений. Хочу человека рядом. Все время. Чтобы я знал, что меня кто-то ждет дома. Прости, Винс. Это конец. Ни ты, ни я не можем что-либо изменить, а дальше так не получится. Я переболел тобой. Почти. И если ты думаешь, что все еще держишь в руках мой поводок, тебя ждет большое разочарование.

- Мне жаль, - произношу более уверенно, - но это уже не имеет значения. Если ты только ради этого купил гостиницу, то твое капиталовложение себя не оправдало. У меня своя жизнь, Винс, у тебя своя. После праздников я напишу заявление об уходе. Можешь открывать вакансию на должность старшего…

Ты впиваешься в мои губы грубым и жадным поцелуем, не давая мне договорить и не заботясь, что в любой момент нас кто-то может заметить. Толкаешь к стене, прижимая своим теплым телом и проскальзывая языком внутрь. Меня обдает твоим дыханием и запахом туалетной воды, отключая разум и оставляя только что-то на уровне инстинктов. Но если я сейчас отвечу, если хоть одним движением покажу, что для меня значат твои прикосновения, это будет приравниваться к моему полному самоуничтожению. Я полностью потеряю себя и уже навсегда, дав тебе в очередной раз неограниченную власть и осознание этой власти. Нет. Подобного я тебе не подарю. Больше никогда.

С силой отталкиваю тебя, и ты непроизвольно прикусываешь мне губу до крови, по инерции отступая на несколько шагов назад. Облизываю губы, ощущая привкус железа и тебя.

- Нет, Винс, - отрицательно качаю головой.

Несколько секунд смотрим друг другу в глаза. Безмолвный диалог. Спор взглядов. Твоя просьба. Мой отказ. Отталкиваюсь от стены и поспешно пересекаю холл, направляясь за своим пальто, чтобы вырваться из этого чертового вакуума и позволить холодной зимней ночи остудить меня и мои мысли.

Горю.

Сгораю.

Огонь.

Но уже не твой.

____________________

перевод эпиграфа:

Так близко и так далеко, что я теряюсь во времени.

Я готов пойти за знаком, если бы он только был.

Последнее прощание горит у меня в голове.

Почему же я оставил тебя позади?

Наверное, это было слишком недосягаемо.

Объясни же мне, почему ты хочешь,

Чтобы я жил и умирал во лжи.

Ты был ответом, в котором я нуждался

Для оправдания моей жизни.

У кого-то, столь же прекрасного, как ты

Все бы вышло гораздо лучше - и это правда.

Но ведь это тебя не волнует.

Мне стоило больших усилий быть единственным,

Но это то, чего я не смог...

Глава 27

Find me here and speak to me

I want to feel you, I need to hear you

You are the light, that's leading me

To the place where I find peace again

You are the strength that keeps me walking

You are the hope that keeps me trusting

You are the life to my soul

You are my purpose, you are everything.

And how can I stand here with you and not be moved by you?

Would you tell me how could it be any better than this?

You calm the storms, you give me rest.

You hold me in your hands, you won't let me fall.

You steal my heart and you take my breath away

Would you take me in?

Would you take me deeper now?

And how can I stand here with you and not be moved by you?

Would you tell me how could it be any better than this?

'Cause you're all I want, you are all I need,

You are everything...

Lifehouse - Everything

«Случается иногда, что жизнь разводит двоих людей - только для того, чтобы показать обоим, как они важны друг для друга».

Пауло Коэльо

Ты причинишь мне боль еще не раз.

Расстанусь со своей мечтой.

Ты будешь фоном всех моих пейзажей.

Ты с тайною своей, с победой неземной.

Любовь дала тебе способность птицы?

Свободу гордости при взгляде на луну?

Кто ты, что разрушаешь мое сердце?

Как я еще существовать могу?

Живут ли, умирая? С беспорядком в теле,

Душою рассыпаясь в пустоте?

Не трушу я, тебя я избегаю.

Ты - бог, который вред наносит мне.

И всякий раз, когда ты на меня посмотришь,

Оставив то, что убежать мешает мне,

Бегу вперед ночной порою,

Боясь тебя в твоей величине.

Прочь от сияния и от неба,

Трепещущего на твоих руках.

Мне навредишь еще не раз ты.

Я этим буду восхищаться, еще как.*

Садиться в таком состоянии за руль, да еще и в гололед, настоящее самоубийство, поэтому оставив машину на стоянке у гостиницы, плотнее запахиваю пальто, прячу руки в карманы и иду вдоль улицы. Не хочу ловить такси. Холодный воздух и колючий мороз остужают воспаленное сознание и пылающую от твоего прикосновения кожу. Ты не станешь меня догонять. Я сказал все, что хотел, а ты сегодня король на балу в твою честь, и должен почтить своих новых подданных обязательным присутствием. Всех, кроме меня. Я больше не собираюсь быть твоим эскортом. Место фаворита вакантно.

Отвратительное ощущение разъедает меня, словно сильнодействующее токсичное вещество. Сбегая от тебя, мне некуда сбежать от себя. Я сам себе худший враг. Хочется просто вытащить все изнутри и выбросить на помойку. Все, что связано с тобой. Потому что оно до сих пор там есть. Внутри меня. Заполняет до пределов. Становится мной. Забери все это назад! Все слова, все, что было. Все! Оставь пустоту, которую смог бы заполнить кто-нибудь другой. Заноза. Ты чертова заноза в моей голове и моем сердце. Болишь. Мешаешь жить. Напоминаешь о себе всякий раз, когда я по неосторожности успеваю забыть. Я просто не смогу пересекаться с тобой каждый день, это выше моих сил. Праздники закончатся, и я уволюсь.

Вдруг на секунду останавливаюсь прямо посреди улицы, и пьяное сознание встряхивается, спрашивая само у себя, как ты сможешь управлять гостиницей, если живешь в Мадриде? Твою мать… Волна отчаяния вновь накатывает, с жадностью обдавая меня ледяным потоком догадки. Ты теперь будешь жить здесь? В одном городе со мной? И семью поближе перетащишь? Только для того, чтобы не нужно было летать туда-сюда, и можно было бы продолжать спать со мной? Жить на два фронта? Это ты мне собирался предложить?! Это твой компромисс?! Твоя бисексуальность, нашедшая отражение в личной жизни во всем своем великолепии. Только даже если ты пошел на такие жертвы, потому что по твоим словам любишь меня и не можешь бросить свою семью, я все равно не смогу. Потому что все равно буду один. Где-то в глубине понимаю, чего это должно было стоить тебе, но мне этого уже не достаточно. Любовник? Всего лишь? На какой срок? Порыв северного ветра швыряет в меня пригоршню снега, заставляя сдвинуться с места и продолжить мой путь вдоль ночных улиц.

Опять. Состояние тебя. Чувствую раздирающие меня на части противоречия. Что-то сладостно обволакивает склеенное суперклеем, скрепленное степлером и обмотанное скотчем, но еще живое сердце, искушая и шепча, что это самый большой максимум, который я мог получить в жизни, связанный с тобой. Но я знаю, на что это будет похоже. Прятаться, скрываться, избегать смотреть в глаза случайно захотевшей навестить тебя жене... Навсегда остаться твоим маленьким грязным секретом. Потому что так хочешь ты. Тебе плевать, чего хочу я. Да и надолго ли тебя хватит с подобной двойной жизнью? А я, теряясь от чувств, тем не менее, понимаю только одно. Если сейчас опять наплюю на все и поддамся искушению, уступлю тебе, то больше не смогу собрать себя заново, когда все закончится. А оно закончится. Мы уже пробовали.

Нет причин соглашаться, даже если я вопреки доводам здравого смысла продолжаю тебя любить. Нет повода возвращаться, даже если я все еще хочу быть только с тобой. Просто нет. И я ухожу. Смиряюсь. Ты мое проклятье. Моя болезнь. Мой воздух. Воздух без огня может существовать. Пусть и будет холодным без источника тепла, способного его согреть. Но он будет. Ты можешь без меня существовать. Огонь же без воздуха умирает. Я без тебя только тлею. Поэтому и продолжаю всю жизнь жадно цепляться за крохи твоего внимания. Но я устал.

Добираюсь домой и, раздевшись, ложусь на диван, даже не раскладывая его и не расстилая постель. В абсолютной темноте. Натянув на голову подушку. Я не знаю, что делать дальше. Эмоциональная вспышка, как всегда, улеглась, и я опять теряю себя, деля напополам и раскладывая на чаши своих внутренних весов. Они неспеша покачиваются то в одну, то в другую сторону, не давая мне однозначного ответа. Проваливаюсь в сон, наполненный твоим светлым взглядом и ощущением губ.

Когда открываю глаза, комната уже наполнена слепящим светом, а на настенных часах почти полдень. Сегодня Новый год. А праздничным настроением даже не пахнет. Выползаю из-под подушки. Голова гудит, и все мысли слиплись в кучу, как остывшие макароны. Монолит. Все сразу и ничего конкретного. Смятая одежда, взлохмаченные волосы, скомканная душа. Последствия тебя.

Поднимаюсь и, пошатываясь, иду в ванную. Ни о чем не думаю. Не могу. Если сейчас начну раздумывать и опять взвешивать, боюсь, что приму неверное решение. Окончательное решение принято. Несмотря ни на что. Нужно сбежать отсюда. Принимаю душ, бреюсь, одеваюсь и собираю подарки, купленные своим на Новый год. Нужно забрать машину со стоянки у гостиницы или… Нет. Заберу после праздников. Когда уволюсь.

Вызываю такси и еду к родителям. Дверь открывает Ванька.

- Привет, малой. С наступающим! Это все мне? – пытается заглянуть в пакеты.

Едва уловимо вздыхаю на его жизнерадостную интонацию, но улыбаюсь в ответ.

- Не знаю. Ты разве был хорошим мальчиком в этом году? – вопросительно приподнимаю бровь.

Ванька ржет, забирая пакеты и пряча их в шкаф-купе в коридоре до вечера, чтобы Диана не обнаружила раньше времени. Он до сих пор радуется Новому году, как ребенок. Так же как и отец. В ожидании чуда. А я даже елку не наряжаю у себя. Лично для себя не хочется, а больше не для кого. Один. Никогда прежде об этом не задумывался. Вроде все устраивало. А теперь как никогда понимаю Руслана. Понимаю слова мамы о вечном одиночестве. Отмахиваюсь от этих мыслей. Я не позволю им испортить праздник не только мне, но и всем остальным. Потом. Все потом.

Помогаем маме с Катей готовить, пока отец пылесосит квартиру. Вернее я помогаю, а Ванька ворует куски со стола, за что получает то от Кати, то от мамы. Диана сидит за детским столиком и играет с набором детской посуды. Из крохотного телевизора на кухне раздаются новогодние хиты, создавая атмосферу единственно праздничного в году дня абсолютно для всех. Вроде все устаканилось за это время. Мы просто не поднимаем тему моей ориентации и никак не обсуждаем ее. Им так проще, мне все равно. Правда, мама все еще ждет, когда я созрею, чтобы показать ей хоть кого-нибудь в качестве «серьезных отношений», но показывать мне естественно некого. Иногда ловлю на себе ее печальный взгляд, полный какой-то исключительно необъяснимой материнской жалости. Отвратительное ощущение. На крохотную секунду почему-то пытаюсь представить тебя здесь. Смог бы ты стать частью этого сумасшедшего дома под названием «жизнь ненормального человека», если бы все было по-другому? Хмыкаю. Я слишком хорошо запомнил твои слова об «опасных мечтах». Ты был прав. Чертовски прав.

Провожу весь день с семьей, отвлекая себя от мыслей о том, что будет ждать после того, как праздник закончится. Катя укладывает Диану спать, и мы садимся за стол, чтобы проводить Старый год. Спустя несколько часов слушаем поздравительную речь президента и бой курантов. Новый год вступает в свои права. Еще один. В этом году мне уже будет тридцать.

Обмениваемся подарками и складываем под елку для Дианы. Посидев еще час, собираюсь после звонка Арсения. Вызвать пожарных или милицию проще, чем такси до центра, поэтому ждать приходится дольше, чем полчаса. Забросив по пути свои подарки домой, наконец, добираюсь до столпотворения, облепившего главную елку. Музыка, петарды, бутылки, ор, салют, атмосфера всеобщего братания и хмельного родства с любым прохожим. Умеет наш народ гулять, этого у него не отнять.

Каким-то чудом удается отыскать в оговоренном месте Иришу с Сеней. С ними Соня, приехавшая на каникулы. Рядом замечаю Костика, пережившего жесткий фэйс-контроль Арсения, ослабленный лишь ненавязчивым, но непоколебимым влиянием Иры. Чуть выше Софии и на год старше, весьма неглупый парень. А еще – мой вздох облегчения. Меня замечают. Объятия, поцелуи, поздравления, пожелания. В руках тут же оказывается бутылка шампанского. Такая же, как и у Сени. Остальные наблюдают за всем этим отвратительно-радостным безобразием на трезвую. Ирише нельзя, молодежь уже свою норму в пару бокалов набрала. Спустя полчаса, они от нас откалываются под слегка диктаторские инструкции Сени вести себя нормально, никуда не вляпаться и быть дома раньше шести утра.

Чем еще уникальны такие сборища, можно увидеть абсолютно всех, кого давно не видел. И быть уверенным, что если ты кого-то не заметил, то тебя заметили наверняка. Кто-то с силой хлопает меня по плечу и, оборачиваясь, натыкаюсь взглядом на Руслана. Официально знакомится с Иришей. Объятия, поцелуи, поздравления, пожелания… В общем, все по накатанной схеме. Еще одна бутылка шампанского в нашу тусовку. Через какое-то время Рус исчезает и появляется уже с Виком. Знакомит с Иришей и Арсением. Объятия, поздравления… Ну, в общем да.

Вик пару минут тушуется, но вскоре расслабляется, понимая, что тут все обо всем в курсе и все в порядке. Замечаю краем глаза, как Руслан почти незаметно греет его руки в уже не обращающей ни на что внимания толпе и как что-то говорит ему на ухо, на что Вик довольно улыбается. Очевидно, срослось. Я действительно рад за них, но именно это становится последней каплей для моих покачивающихся туда-сюда внутренних весов. Одиночество наваливается со всей своей мощью, подпитанное изрядным количеством алкогольных пузырьков всосавшихся в кровь. Абсолютно негордое. Болезненное и с нефритовым цветом глаз.

Не помню, где я достал бутылку водки. Не помню, как оказался в центре какого-то мордобития, которое не имело ко мне никакого отношения. Смутно помню, как меня с трудом оттаскивал Арсений от… уже не помню от кого. Как Ириша поддевала всю дорогу до дома в такси. В общем, напился я знатно. Можно сказать, Новый год удался.

Первое января. Первый день нового года. Сижу за столом на кухне и передо мной не бутылка шампанского и даже не бутылка водки, а большой… «Пражский» торт. Вернее уже две трети торта. Я сознательно не купил «Трюфельный» и теперь пытаюсь понять, в чем же такая принципиальная разница между ними? В руках большая столовая ложка, которой я флегматично отковыриваю очередную порцию бисквита и отправляю в рот. Тяжело вздыхаю. Нет никакой разницы. Абсолютно. Кроме одной. Я не люблю «Пражский».

Кто-то уже несколько раз стучал во входную дверь, но я никого не хочу видеть. Меня нет. Просто нет. Дайте спокойно пострадать наедине с отвратительно нелюбимым «Пражским» тортом. Этот кто-то все-таки хочет добиться реакции от моей двери и продолжает настойчиво посылать азбуку Морзе в пространство. Не реагирую. На столе оживает мобильный телефон, мигая дисплеем, и подползает ближе, вибрируя на гладкой поверхности. Жужжание долбит по вискам, как злобный дятел. Усталый взгляд. Ириша. Чуть дольше минуты террора и, наконец, затихает. Через секунду звучит вновь. Стук во входную дверь повторяется. Но меня эта какофония даже не раздражает. Она никак не мешает моему апатическому состоянию. Несколько секунд смотрю на дисплей и все-таки отвечаю на звонок. Я даже не успеваю открыть рот.

- Гад, я знаю, что ты дома! Немедленно открывай эту чертову входную дверь, у тебя на пороге беременная женщина, между прочим, засранец!

Встаю и плетусь к двери. Два щелчка замка и распахиваю ее. На пороге сопит грозовая тучка в виде Ириши. Ни грамма косметики на лице, волосы собраны в хвостик, куртка, обтягивающая уже приличный животик и какие-то штаны. Такое впечатление, что пошла вынести мусор и сбежала, выбросив его вместе с мусорным ведром. Хотя, о чем это я? Ириша даже мусор выносит на шпильках и с макияжем. Что-то случилось.

- Привет, беременная женщина, – произношу в ответ на ее уничтожающий взгляд.

Она проходит внутрь, как к себе домой. Да, это у них с Арсением, можно сказать, семейное. Моя квартира – проходной двор. Кряхтя, стягивает кроссовки.

- Помочь? – предлагаю.

- Отвали, нахрен, – злобно.

- Ладно.

Очевидно, не только у меня тяжелое состояние после встречи Нового года, но и у Иры. Только с чего бы это? Она ж не пила, как я. Она вообще не пила. Возвращаюсь на кухню и усаживаюсь за стол. Видимо, опять поругалась с Сеней. Ириша проходит в кухню. Бросает взгляд на мой торт и направляется к выдвижным ящикам. Достает еще одну столовую ложку и усаживается рядом.

- Делись, – придвигает к себе торт и отковыривает щедрый кусок, тут же с аппетитом поглощая его.

- Угощайся, дорогая, – улыбаюсь, подвигая его еще ближе. Когда Ира злится, становится такой забавной. – Чего там у вас опять? Поссорились?

Отрицательно качает головой. Молчит, тщательно пережевывая торт и о чем-то сосредоточенно думая.

- Он мне предложение сделал, – наконец, произносит. – Если это можно назвать предложением, – очередная порция бисквита исчезает во рту.

Ложка с моим куском торта замирает на полпути ко рту, и я изумленно приподнимаю бровь.

- Мне послышалось? Арсений предложил выйти за него замуж? – слегка шокировано. Вот уж, правда, Новогоднее чудо. – Поздравляю! – искренне и широко улыбаюсь.

- Можешь так не радоваться, – мрачно. - Я не сказала «да».

- Чего?! – еще больший шок.

Ириша тяжело вздыхает и шмыгает носом, оттаявшим в тепле после мороза.

- Это не прозвучало как «Я хочу, чтобы ты была моей женой» и даже не как «Выходи за меня замуж». Это было сказано в перерыве между чашкой кофе и походом на лестничную площадку, чтобы покурить. Цитирую: «Я тут подумал… Наверное, нам стоит расписаться… Ну, чтобы у ребенка была моя фамилия и потом не было проблем...» - удачно скопировав манеру говорить Арсения, произносит Ира и еще на один кусок мой торт становится меньше.

- Ириш, а так принципиально, как он это сказал? Честно говоря, я думал, он вообще никогда на такое не решится. Ни под каким предлогом.

- Я понимаю… Но я так не хочу. Получается, что я все-таки его привязала и жениться он собирается только из-за ребенка, а не потому что хочет, чтобы я была его женой. Во всяком случае, прозвучало именно так. Не знаю чего делать…

- По-моему, это глупость, – качаю головой. – Зная Сеню почти всю жизнь, могу сказать, что он не стал бы «привязывать» себя к кому-то только из-за ребенка. Возможно, это был повод, но мне почему-то кажется, что это больше похоже на оправдание для себя самого. Он хоть и любитель женских юбок… - зверский взгляд Ириши, - …был, - поспешно добавляю, - когда-то очень давно, но предложение никому ни разу не делал. Даже не то, что не делал, а и не собирался когда-либо сделать. Может, ты слишком многого от него хочешь?

- Так, я не поняла, ты на чьей стороне вообще? – чуть возмущенно.

- Я на стороне нейтралитета. С вами по-другому нельзя, – хмыкаю. – Так ты чего, сказала «нет», вы поссорились и из дому сбежала?

- Нет. Я ничего не сказала. То есть сказала, что подумаю, – морщится. – Он спит. А мне надо было с кем-то поговорить. Сам знаешь, больше на эту тему особо не с кем. А моим, вообще, по барабану.

Знаю. Ира в семье считается «первым блином, который комом». Уехала в столицу, курит, любит погулять, язвит, матерится, за словом в карман не лезет и чересчур самостоятельная. Ее мать родила в восемнадцать для того, чтобы закрепить успех и окончательно женить на себе отца Ириши, который был из очень обеспеченной семьи. Чего с легкостью добилась. На этом функция первого «дитя любви» была закончена и спустя пять лет появилась Вероника. Золотой ребенок и младшая сестра, которой с первых секунд жизни и по сей день заглядывают в рот и сдувают пылинки. Единственное, чего Ира дождалась в этой жизни от родителей – это своя квартира. Все остальное сама и как себе хочешь.

Торт незаметно исчезает окончательно, и я завариваю свежий чай. За окном начинает смеркаться. Включаю свет на кухне.

- А ты как? – вдруг спрашивает. – Мы так и не поговорили нормально после того, как ты сбежал с корпоратива.

- Я не сбегал. Просто…

- Просто твой бывший, судя по всему, любовник - теперь наш новый босс. Я правильно поняла?

Просто «бывший любовник» не совсем отражает сути проблемы. Руслан и Вик тоже мои бывшие любовники, однако, это совсем не одно и то же.

- Он намного больше, чем «бывший любовник», Ириш, – похоже, мне тоже нужно с кем-то поговорить и я не замечаю, как начинаю рассказывать ей нашу с тобой историю. Без подробностей. Но даже без подробностей там есть что послушать. Под конец моего рассказа Ира с красными глазами шмыгает носом.

- Знал бы, что ты сейчас такая впечатлительная, не рассказывал, – хмыкаю.

- И ты до сих пор его любишь? – с каким-то благоговением в голосе.

- Очевидно, что так. Хотя думал, что сумел забыть. Но стоит ему опять появиться, как все начинается сначала. И пока буду натыкаться на него постоянно, лучше не станет.

- И что ты решил? Только не говори, что…

- Угу, – киваю в ответ на ее неоконченную фразу, делая глоток из чашки. – Завтра занесу заявление об увольнении. Василиса наша была права. Придется начинать искать новую работу.

Ириша молчит. Даже удивительно. И это можно расценить как безмолвную поддержку и согласие с единственно-возможным выходом в сложившейся ситуации. Наше молчание нарушается звонком мобильного телефона Иры.

- Арсений? – кивает.

- Да, – отвечает на звонок. – Я у Сашки, уже собираюсь домой. Хорошо. Нет, не надо за мной приезжать, я такси вызову, – сбрасывает вызов.

- И? – замечаю ее выражение лица.

- Я решила. Сначала рожу, а потом видно будет. Если он не сбежит через полгода и не передумает, тогда соглашусь, - улыбаюсь и качаю головой. – Только ему не говори, ладно?

- Не скажу, – хмыкаю.

Провожаю Иришу, сажаю на такси и возвращаюсь к себе. Прошатавшись целый вечер по квартире, наконец, заставляю себя лечь спать, надеясь, что мне завтра хватит сил и самообладания на то, что я решил сделать.

Когда добираюсь утром на работу (даже вовремя, потому как на метро), меня отвратительно потряхивает. Под грустным взглядом Ириши достаю чистый листок бумаги и ручку. Она дрожит в непослушных пальцах. Тонкая линия черного цвета скользит по бумаге, замысловато заплетается сама в себя петлями и полукругами, превращая в графические знаки мое решение. Словам негде спрятаться на абсолютно белом листке, и они беззащитно жмутся друг к другу. Скрупулезно вывожу их одно за другим. Сегодняшняя дата, росчерк подписи и откладываю ручку. Мы вернулись практически к тому же, с чего когда-то начали.

Уже с того момента, как открыл утром глаза, я успел себя накрутить перед нашей последней встречей. Подхожу к кабинету и, постучав для приличия, захожу внутрь. Ты сидишь за столом, с сосредоточенным выражением лица разбираясь в каких-то бумагах. В этом качестве я еще никогда тебя не видел и что-то внутри предательски ёкает на короткий миг нелепого восхищения. Все такой же красивый. Такой же случайный. Такой же не мой. Не позволяю себе зацикливаться на этих мыслях. Глубокий вдох и остатки самообладания. Сегодня я ставлю последнюю точку в этом затянувшемся эпизоде.

- Вот. Подпишешь, когда будет свободное время, – кладу на стол свое заявление об уходе. - Ты без труда найдешь себе нового старшего администратора… - поспешно разворачиваюсь, чтобы сбежать от ощущения твоей опасной близости.

- Я не подпишу, – мне в спину. Слышу глухой треск сминаемой бумаги и почти вижу, как ты ее выбрасываешь в мусор. – И не отпущу тебя, пока ты со мной не поговоришь. Или хотя бы не выслушаешь.

Дата добавления: 2015-08-28