— Что? У меня слабая иммунная система. Мне приходиться одевать по-несколько слоев одежды.
— Оу, ну, в общем, ты справишься без этой? — Люси просто заставила себя спросить, несмотря на то, что сделала бы все что угодно, лишь бы избавиться от мясного плаща, что был на ней.
— Естественно, — сказала девочка, отмахнувшись от нее. — На мне еще три штуки под этим. И еще парочка в моем шкафчике. Не парься. Я не могу смотреть на вегетарианца, покрытого мясом — это причиняет мне боль. Я очень чуткая, понимаешь?
Люси задавалась вопросом, как эта незнакомка разузнала о ее диетических предпочтениях, но сильнее остального она хотела спросить.
— Ух, и почему ты такая добрая?
Девчонка засмеялась, вздохнула, и затем покачала головой.
— Не все в "Мече и Кресте" — спортсмены или шлюхи.
— Хм? — сказала Люси.
— "Меч и Крест"… Спортсмены и Шлюхи. Дурацкое прозвище для этой школы, придуманное горожанами. По сути, здесь и спортсменов то нет. Я не буду грузить твои нежные уши другими грубыми кличками, которые они штампуют.
Люси с облегчением рассмеялась.
— Все, что я имела в виду, так это то что не все здесь — полные придурки.
— Только большинство, да? — Люси спросила, ненавидя себя за отрицательный настрой в голосе. Но это было такое долгое утро, и ей уже пришлось пройти через столькое, так что возможно девчонка не будет осуждать ее за небольшую грубость.
К ее удивлению, девочка улыбнулась.
— В точку. И они уверенно распространяют об остальных из нас дурную славу. — Она вытянула руку вперед. — Я Пенниуэзер Ван Сикл-Локвуд. Ты можешь называть меня Пенни.
— Заметано, — сказала Люси, все еще слишком измотанная, чтобы понять — в прежней жизни она, должно быть, смеялась бы до удушья над именем этой девочки. Это звучало так, будто она попала на страницы какой-нибудь новеллы Диккенса. С другой стороны, было что-то заслуживающее доверия в этой девочке с таким именем, сумевшей представиться с бесстрастным выражением лица.
— Я — Люсинда Прайс.
— И все зовут тебя Люси, — сказал Пенни. — И ты перевелась из Дувра в Нью-Хэмпшире.
— Откуда ты знаешь? — спросила медленно Люси.
— Удачное предположение? — пожала плечами Пенни. — Я шучу, я прочитала твое личное дело. Это мое хобби.
Люси уставилась на нее безучастно. Возможно, она слишком поспешила с доверием. Откуда у Пенни доступ к личным делам студентов? Пенни принялась возиться с водой. Когда та стала теплой, она сделала знак Люси опустить голову к сливу.
— Смотри, дело в том, — объяснила она, — Я по-настоящему не сумасшедшая. — Она потянула Люси за ее мокрую голову. — Без обид. — Потом наклонила вниз ее спину. — Я здесь единственная без судебного предписания. И хоть ты может так и не думаешь, но быть официально вменяемой имеет свои преимущества. Например, я единственная из ребят, кому доверяют быть помощницей в офисе. Что очень глупо с их стороны. У меня есть доступ к куче конфиденциального дерьма.
— Но тогда ты не должна быть здесь…
— Когда твой отец, инспектор школьных стадионов, они вроде как должны разрешить тебе учиться за так. Так что… — Пенни замолчала.
Отец Пенни инспектор школьных стадионов? Но по виду местного не похоже было что здесь есть инспектор.
— Я знаю о чем ты думаешь, — сказала Пенн, помогая Люси вычистить из волос остатки подливы. — Что за этими площадками не очень-то и ухаживают?
— Нет, — солгала Люси. Она хотела оставаться в хороших отношениях с этой девушкой и хотела избавиться от этого «будь-моим-другом» значительно больше, чем она хотела, чтобы казалось, что она действительно заботится о том, как часто кто-то косил лужайку в "Мече и Кресте". — Они, хм, действительно хороши.
— Отец умер два года назад, — тихо сказала Пенни. — Все до чего они додумались, так это оставить меня здесь. Старый дряхлый Директор Юделл мой опекун, но, ох, они никогда и близко не собирались нанимать замену папе.
— Мне очень жаль, — сказала Люси, тоже понизив голос. Значит кто-то еще кроме нее знает, что значит потерять дорогого человека.
— Все в порядке, — сказала Пенни, вылив кондиционер для волос себе на ладонь. — На самом деле это действительно хорошая школа. И мне многое здесь нравится.
Люси резко подняла голову вверх, разбрызгивая воду.
— Ты уверена, что ты не сумасшедшая? — поддразнила она.
— Я шучу. Я все здесь ненавижу. Здесь все отстой.
— Но ты не уезжаешь? — спросила Люси с любопытством, снова наклоняя вниз голову.
Пенни прикусила губу.
— Я знаю, это ужасно, но даже если бы я не застряла здесь с Юделлом, я не смогла бы уехать. Здесь похоронен мой отец. — Она указала в сторону кладбища невидимого из ванной. — Он все, что у меня есть.
— Тогда я думаю, ты имеешь больше, чем некоторые другие люди в этой школе, — сказала Люси, думая об Арриан. Она мысленно вспомнила то, как Арриан сегодня на трибунах схватила ее за руку, стремясь встретиться с ней взглядом своих серо-голубых глаз, когда пообещала Люси, что придет в ее комнату сегодня вечером.
— С ней все будет в порядке, — сказала Пенни. — Это уже был бы не понедельник, если бы Арриан не обратилась к медсестре после припадка.
— Но это был не припадок, — сказала Люси. — Это было из-за того браслета. Я сама видела это. Он бил ее током.
— Мы имеем более ясное представление о том, что способствует «припадку» здесь в "Мече и Кресте". Твой новый враг, Молли? На ее счету несколько легендарных припадков. Они продолжают говорить, что собираются поменять ей лекарства. Надеюсь, получишь удовольствие от просмотра хотя бы одного хорошенького выкидона, прежде чем они это сделают.
Такая информированность Пенни была воистину удивительна. Люси даже решила спросить ее, что за история произошла с Даниэлем, но ее смущала ее явная зацикленность на этом парне, что-то типа я-просто-должна-знать. По крайней мере, пока она не разберется сама. Люси почувствовала, что руки Пенни начали легонько тянуть, перекручивая ее пряди, отжимая воду.
— Это последнее, — сказала Пенни. — Я думаю, ты наконец-то избавилась от еды.
Люси взглянула в зеркало и провела руками по волосам. Пенни была права. Не считая морального ущерба и боли в ее правой ноге, больше не было признаков ее шумной ссоры с Молли в столовой.
— Я очень рада, что теперь у тебя короткие волосы, — сказала Пенни. — Если бы они были все еще таким же длинными как на снимке из твоего личного дела, это заняло бы гораздо больше времени.
Люси посмотрела на нее, вытаращив глаза.
— Мне прийдется приглядывать за тобой, не так ли?
Пенни взяла Люси под руку и вывела ее из ванной.
— Просто хорошо ко мне относись, и никто не пострадает.
Люси бросила на Пенни тревожный взгляд, но лицо Пенни ничего не выражало.
— Ты ведь шутишь, правда? — спросила Люси.
Внезапно Пенни радостно улыбнулась. — Пошли, нам еще нужно добраться до класса. Разве ты не рада, что после обеда у нас совместные занятия?
Люси засмеялась.
— Когда тебе надоест, интересоваться мною?
— О, я думаю что еще очень не скоро, — сказала Пенни, таща ее вниз по холлу и назад к классным комнатам. — Может даже только, когда мы подружимся.
Глава 3. "Тёмный рисунок"
Люси медленно шла вниз по сырому и будто промерзшему коридору спального корпуса ища комнату номер 63, с трудом волоча за собой свою красную сумку, одна из ручек которой не выдержав веса ее барахла уже порвалась. Стены коридора были окрашены жуткой серой краской и цветом напоминали придорожную пыль. В коридоре было безлюдно и странно тихо, только мерно гудели на потолке тускло-желтые заляпанные люминесцентные лампы. Большинство выходивших в коридор дверей были заперты. Раньше в Дувре, ей иногда нравилось побыть в уюте уединения просторных светлых залов колледжа, куда вход был свободным в любое время суток. В старой школе порой невозможно было попасть в свою комнату, не пройдя мимо праздно болтающих девчонок, сидевших на подоконнике или прямо на полу скрестив стройные ноги в фирменных джинсах, или слившейся у стены в страстном поцелуе влюбленной парочки.
Но в "Мече и Кресте"… что же, либо все уже приступили к написанию своих тридцати страничных докладов… либо общаться здесь было принято за плотно закрытыми дверями.
Кстати говоря, закрытые двери были еще тем зрелищем. Если ученики в "Мече и Кресте" были весьма изобретательны в нарушении правил дресс-кода, то уж когда дело касалось их личного пространства, они становились практически гениями. Люси уже прошла мимо одного дверного проема закрытого оригинальным занавесом сделанного из хитроумного переплетения разного вида бусин и бисера, проходя мимо другого она заприметила датчик движения, который поприветствовал ее нецензурной бранью, что-то типа "двигай дальше".
Наконец она остановилась перед единственной незапертой дверью в коридоре. Комната номер 63. Дом, милый дом. Она порылась во внешнем кармашке сумки, куда раньше засунула ключ от комнаты, глубоко вздохнула и открыла дверь в свою камеру.
По крайней мере, это не было ужасно. Ну, или это не было так ужасно, как она ожидала. Там было скромных размеров окно, которое приоткрывшись, впустило в комнату свежесть ночной прохлады. Да и вид из окна, даже несмотря на стальные прутья решетки, на школьный двор, сейчас залитый призрачным лунным светом можно было бы даже назвать интригующим, если бы только она не была так сильно напряжена из-за непосредственной близости старого кладбища. Здесь также были удобства в виде туалета и небольшой раковины, стоял письменный стол, для выполнения домашних заданий. Так что, если подумать, самым печальным в интерьере комнате был взгляд самой Люси, отразившийся в высоком настенном зеркале, которое она обнаружила прикрыв дверь.
Она тотчас же отвернулась, ничего интересного в своем отражении она не находила, все было слишком хорошо знакомым. К тому же сейчас ее лицо выглядело осунувшимся и усталым. Ее карие глаза покраснели от слез, и под ними наметились темные круги. Ее волосы выглядели не лучше, напоминая слипшуюся после дождя шерсть их истеричного карликового пуделя. Свитер Пенни висел на ней, как мешок из-под картошки. Люси никак не могла избавится от мелкой дрожи, то и дело сотрясавшей ее тело. Ее послеобеденные занятия были не лучше, чем утренние, что объяснялось главным образом ее депрессивным настроем после пережитого в столовой. К тому же к ней уже намертво приклеилось прозвище мисс Мясной Рулет.
Она решила распаковать вещи, чтобы комната номер 63 обретя жилой вид, стала ее личным прибежищем, где она могла бы спрятаться ото всех или почувствовать себя как дома. Но ее сил хватило только на то, чтобы расстегнуть сумку, прежде чем рухнула на рассохшуюся, скрипящую незаправленную кровать. Она чувствовала такой несчастной вдали от своего дома. Потребовалось бы всего каких-то двадцать две минуты езды на машине, чтобы добраться от разхлябанной белой задней двери их дома до ржавых кованых железных въездных ворот "Меча и Креста", но с таким же успехом этот путь мог занять и двадцать два года. Сути дела это не меняло. Совсем.
Первую половину пути сегодня утром, пейзаж за окном автомобиля почти не менялся: сонный южный пригород среднего класса. Но потом дорога повернула от дамбы в сторону берега, и сонный пригород сменила пустошь, а затем и болота. Наличие болот было очень просто определить по все чаще попадавшимся зарослям мангровых деревьев, но вскоре и они пропали из виду. Последние десять километров дороги ведущей в "Меч и Крест" были самыми мрачными. Пустынные, серовато-коричневые, безликие земли. Дома, в Тандерболте, горожане обычно шутили по поводу странного незабываемого запаха гнили здесь: "Вы поймете, что уже заехали в болото, когда ваша машина начнет вонять гнилью".
Хотя Люси и выросла в Тандерболте, она на самом деле не очень хорошо была знакома с дальневосточной частью страны. Будучи ребенком, у нее не было причин чтобы что-то менять по этому поводу — все крупные магазины, школы — все это было на западной стороне. Восточная сторона просто была менее развитой. Вот и все.
Она скучала по родителям, напоминанием о которых служила даже надпись в верхней части сумки:
Мы тебя любим!
Прайсы никогда не падают!
Она скучала по своей спальне, из окна которой она могла видеть посадки томатов, которыми увлекался отец. Она скучала по Калли, которая, наверняка, уже послала ей по меньшей мере десять текстовых сообщений, которые она уже никогда не увидит. Она скучала даже по Тревору…
Или, в общем, это было не совсем то. То, по чему она действительно скучала, было ощущение полноты жизни, когда она впервые заговорила с Тревором. Когда ей было о ком думать, если не спалось по ночам, когда она могла бесконечно выводить чье-то имя внутри школьной тетради. По правде говоря, у Люси и Тревор никогда не было шанса, чтобы узнать друг друга по настоящему. Единственное воспоминание, которое у нее осталось, была фотография, которую Калли сделала тайком, с другой стороны футбольного поля между двумя его приседаниями, когда он и Люси разговаривали около пятнадцати секунд о… его приседаниях. А их единственное свидание, даже не было настоящим свиданием — просто похищенный час, когда он утащил ее от остальных со скучной вечеринки. Час, о котором она будет сожалеть всю оставшуюся жизнь.
Все тогда началось вполне невинно, просто два человека решили прогуляться вниз по озеру, но довольно скоро, Люси начала ощущать присутствие Теней, собиравшихся за ее спиной. Когда губы Тревора коснулись ее, все ее тело обдало жаром, затем его глаза вдруг побелели от ужаса… а всего лишь секунду спустя, эта юная жизнь угасла, сгорела дотла.
Люси перевернулась на живот и свернулась калачиком, упрятав лицо подмышку. Она провела месяцы в трауре по смерти Тревора, и сейчас лежа на кровати в этой странной комнате, чувствуя кожей жесткие металличесякие прутья под тонким матрасом, она поняла всю бесполезность своих переживаний. Она почти не знала Тревора, во всяком случае не больше чем, например сейчас знает, Кэма.
Неожиданный короткий стук в дверь заставил Люси подпрыгнуть на кровати. Каким образом кто-то мог узнать номер ее комнаты? Она на цыпочках подкралась к двери и чуть-чуть приоткрыла ее. Затем она осторожно просунула голову в образовавшуюся щель и с удивлением обнаружила, что коридор пуст. Более того в коридоре стояла гулкая тишина, не было слышно звука удаляющихся шагов, вообще ничего. Люси подумала, уж не померещилось ли ей, что в ее дверь только что стучали. Нет, не померещилось.
К центру пробкового щита висевшего на стене рядом с ее дверью был пришпилен медной булавкой бумажный самолетик. Люси улыбнулась, увидев свое имя, написанное черным маркером вдоль крыла, но развернув записку, она не обнаружила ничего, кроме одинокой черной стрелки, указывающей направление "вниз по коридору".
Арриан пригласила ее сегодня на ночные посиделки, правда это было еще до происшествия в столовой. Глядя на пустой коридор, Люси прикидывала стоит ли ей идти туда, куда указывала стрелка. Потом оглянулась назад на свою сумку ждавшую когда она ее распакует. Она пожала плечами, заперла дверь и положила ключ в карман, и огляделась.
Она подошла к одной из дверей на противоположной стороне коридора, рядом с которой висел огромный плакат с Сонни Терри, слепым музыкантом, информацию о котором она почерпнула из музыкальной коллекции отца, Сонни просто потрясающе играл на губной гармошке. Она наклонилась вперед, чтобы разглядеть его поближе и только тогда поняла, что стоит перед комнатой Роланда Спаркса. Тотчас же ее возбужденный мозг стал просчитывать вероятность того, что Роланд, может быть даже вместе с Даниэлем, находится по другую сторону двери.
Механический жужжащий звук заставил Люси вздрогнуть. Она увидела прямо перед собой камеру слежения, установленную в стене над дверью Роланда. Мигнула красная лампочка. Камера отслеживала каждое ее движение. Она отшатнулась, смущенная тем, что слава богу ни одна камера не сможет увидеть. В любом случае она пришла сюда, чтобы увидеть Арриан — ее комната, как оказалась, находилась напротив комнаты Роланда.
Перед комнатой Арриан Люси почувствовала небольшой укол сентиментальности. Вся дверь была покрыта наклейками для бампера — одни типографские, другие по-видимому сделаны самостоятельно. Их было так много, что они перекрывали друг друга, части фраз были скрыты и часто противоречили тому, что было наклеено перед ними. Люси подавила смешок, когда представила себе Арриан собирающую коллекцию этих наклеек безо всякой систематизации ("ГЛАВНОЕ ПРАВИЛО ЧЕЛОВЕКА…", "МОЯ ДОЧЬ Ф…", "СТУДЕНТЫ В ШКОЛЕ "МЕЧА И КРЕСТА"…", "ГОЛОСУЙТЕ «НЕТ» НА СТОЙКЕ НОМЕР 666!"), затем она ударила по ним хоть и бесцельно, но намеренно, концентрируясь на своей цели.
Люси могла бы развлекаться здесь часами читая надписи на двери Арриан, но скоро она начала чувствовать неловкость от того, что стоит перед дверью, лишь наполовину уверенная в том, что ее сюда действительно пригласили. Потом она увидела второй бумажный самолетик. Она сняла его с доски и прочитала записку.
Моя дорогая Люси,
Если ты действительно пришла потусоваться сегодня ночью, мои аплодисменты!
Мы хорошо ладим, просто отлично.
Если же ты покинула меня, тогда…
(убери свои пальцы от личной записки, Роланд! Сколько еще раз я должна это повторять? Черт побери.)
Так или иначе: я знаю я обещала, что мы будем гулять всю ночь, но я должна бежать от Отдыха и Развлечений в медпункт (луч надежды в моем лечении электрошоком?) и написать доклад по биологии для Альбатроса.
Ну что тут еще сказать? — в другой раз…
Твоя психически больная, А (Арриан)
Люси стояла с запиской в руках, не зная, что ей теперь делать. Она с облегчением узнала, что Арриан заботится о ней, но она по-прежнему хотела увидеть ее. Она хотела бы снова услышать ироничный голос Арриан, спросить что она думает о происшествии с Молли. Но, стоя сейчас в холле, Люси была в растерянности, не зная как ей переварить события этого дня. Тихий ужас наполнил ее, когда она поняла что осталась почти одна этой ночью в темном коридоре "Меча и Креста". Позади нее со скрипом отворилась дверь. Тонкий луч белого света высветил грязный пол под ее ногами. Люси услышала играющую внутри комнаты музыку.
— Что ты тут делаешь? — Это был Рональд, замерший в дверном проеме в белой драной футболке и джинсах. Его дреды были собраны в хвост желтой резинкой на макушке, перед своими губами он держал губную гармошку.
— Я пришла к Арриан, — сказала Люси, пытаясь удержаться от желания заглянуть в его комнату, чтобы узнать один ли он там, — Мы с ней собирались…
— Никого нет дома, — резко сказал он. Люси не поняла, имел ли он в виду Арриан или остальных ребят в их крыле жилого корпуса, или кого-нибудь еще. Он сыграл несколько аккордов на гармошке, не отрывая взгляд от нее ни на секунду. Затем он приоткрыл дверь немного пошире и выразительно приподнял брови. Сложно было сказать, приглашает он Люси войти или нет.
— Ну я просто зашла к ней по пути в библиотеку, — Люси быстро придумала отговорку, поворачиваясь туда, откуда пришла, — Мне просто нужно было проверить одну книгу…
— Люси, — позвал Роланд.
Она обернулась. Они еще не были официально знакомы, и она не ожидала, что он знает как ее зовут. На его лице мелькнула улыбка и он губной гармошкой показал в противоположном направлении.
— Библиотека в другой стороне. — Он скрестил руки на груди. — Обязательно обрати внимание на нашу специальную коллекцию в левом крыле. Она - действительно кое-что.
— Спасибо, — сказала Люси, чувствуя искреннюю признательность к парню, за то что он указал ей верное направление. Роланд показался ей весьма благосклонно настроенным по отношению к ней, плавно размахивая гармошкой и наигрывая ей вслед несколько прощальных аккордов. Может быть, он раньше заставлял ее нервничать только потому, что она думала о нем, только как о друге Даниэля. Из всего того, что она узнала теперь, Роланд мог быть действительно хорошим человеком. Ее настроение резко приподнялось, пока она бодро шагала по коридору. Итак что мы имеем: сначала неожиданное сообщение от Арриан, затем неловкая встреча с Роландом Спарксом, теперь ей действительно нужно было отыскать школьную библиотеку.
Все вроде бы стало налаживаться. Наконец в конце коридора, там где он сворачивал к библиотечному крылу, Люси увидела единственную открытую дверь на этаже. Ничем не примечательная дверь, выкрашенная в черный цвет. Подойдя поближе, Люси услышала доносящуюся из-за нее зловещую тяжелую музыку. Она даже не остановилась, чтобы прочитать имя на двери. Это была комната Молли.
Люси ускорила шаг, сразу же узнав четкий стук каблуков ее черных сапог для верховой езды, по линолеуму. Она даже не осознавала, что все это время задерживала дыхание пока, с силой толкнув деревянные двери библиотеки, не вошла внутрь и не выдохнула.
Теплые ощущения нахлынули на Люси, когда она осмотрелась вокруг. Она всегда любила этот привычный, слабый сладко-заплесневый запах, которым могла пахнуть только заполненная книгами комната. Она успокоилась от шелеста переворачиваемых время от времени страниц. Библиотека в Дувре всегда была местом, где она могла уединиться, и Люси почувствовала почти физическое облегчение, так как поняла, что это место могло предложить ей то же ощущение прибежища. Она едва ли могла поверить, что это место тоже находится в "Мече и Кресте". Оно было почти… это было практически… гостеприимным.
Стены здесь были обшиты панелями из красного дерева, а потолки высокими. В центре одной из стен находился огромный камин, отделанный кирпичной кладкой. Кругом были расставлены длинные деревянные столы, освещенные старомодными зелеными лампами, и конечно бесконечные стеллажи с книгами, которые уходили в глубину помещения. Звук ее ботинок приглушил толстый персидский ковер, по которому Люси побрела к столу администратора.
Несколько студентов занимались, ни один из них не был Люси знаком, но даже самая отпетая шпана выглядела здесь менее угрожающе, склонив головы над книгами. Она приблизилась к большому круглому столу, который занимал огромное пространство в центре комнаты. Он был усыпан стопками документов и книг в обычном учебном беспорядке, который напомнил Люси дом ее родителей. Книги были сложены в в такую высокую стопку, что Люси не сразу разглядела за ней библиотекаря. Она рылась в каких-то документах так энергично, как будто она искала потерянный клад. Когда Люси приблизилась, она резко подняла голову.
— Здравствуй! — Женщина улыбнулась — она действительно улыбнулась — Люси. Ее волосы были не седыми, а какими-то серебристыми, отливая странным блеском, мягко сияющим в приглушенном освещении библиотеки. Ее лицо выглядело и старым и молодым одновременно. У нее была бледная, тонкая, словно прозрачная кожа, яркие черные глаза, и маленький, острый нос. Когда она заговорила с Люси, то подвернула рукава белого кашемирового свитера, обнажив множество браслетов из жемчуга, украшавших оба ее запястья.
— Я могу помочь вам найти что-нибудь? — спросила она счастливым шепотом.
Люси мгновенно почувствовала себя легко с этой женщиной, и взглянула вниз, на табличку с именем на столе.
Библиотекарь — мисс София Блис
Ей вдруг и правда захотелось, чтобы у нее сейчас на руках был список книг, необходимых для изучения по школьной программе. Эта женщина, пожалуй, была единственной из уже увиденного ею преподавательского состава интерната, от чьей помощи она действительно бы не отказалась. Но сегодня она собиралась просто побродить здесь… а потом она вспомнила, что ей посоветовал Роланд Спаркс.
— Я новенькая здесь, — объяснила она. — Люсинда Прайс. Можете ли Вы подсказать, где находится восточное крыло библиотеки?
Женщина одарила Люси улыбкой, означающей "ты выглядишь как начитанный человек", которую Люси давно привыкла получать в любой библиотеке.
— Прямо в ту сторону, — сказала она, махнув в сторону высоких окон на другой стороне зала. — Я мисс София, и если мне не изменяет память, то я буду преподавать тебе курс Религии по вторникам и четвергам. Ох, и собираемся же мы повеселиться! — Она игриво подмигнула Люси. — В то же время, если тебе нужно что-нибудь еще, то я всегда здесь. Рада была познакомиться с вами, Люси.
Люси благодарно улыбнулась, выказав мисс Софии свое воодушивление от того, что они увидятся завтра на уроке и прошла в сторону окон. И только после того, как она отошла, она задумалась о том, как непривычно, по-дружески женщина назвала ее по имени. Она уже миновала раздел Учебной литературы и как раз проходила мимо высоких, элегантных стеллажей, уставленных книгами, когда что-то темное и мрачное пронеслось над ее головой. Она тревожно посмотрела вверх. Нет. Не здесь. Пожалуйста. Разреши мне иметь хотя бы это место.
Тени приходили и уходили всегда внезапно. Люси никогда не знала когда они исчезнут — или как долго их не будет.
Она не могла понять, что произошло сейчас. Что-то было не так. Она была напугана, да, но она не ощущала привычного озноба. На самом деле, она даже немного покраснела. В библиотеке была тепло, но не настолько же. А затем ее взгляд упал на Даниэля.
Он стоял спиной к ней, и смотрел в окно, склонившись над возвышением над которым на стене была надпись:
СПЕЦИАЛЬНАЯ КОЛЛЕКЦИЯ
Рукава одетой на нем кожаной куртки были подвернуты, а его светлые волосы сияли на свету. Его плечи были немного сгорблены, и снова, Люси инстинктивно захотела быть заключенной в его объятья. Она быстро отогнала от себя эту крамольную мысль и встала на цыпочки, чтобы лучше его видеть. Ей показалось, что он что-то рисовал.
Когда она наблюдала за легкими уверенными движениями его рук, пока он делал набросок, Люси чувствовала, как все внутри нее будто обожгло, как-будто она проглотила что-то очень горячее. Она не могла понять, почему у нее промелькнула дикая мысль, что Даниэль рисовал ее.
Она не должна подходить к нему. В конце концов, она даже не знает его, фактически никогда не говорила с ним. Их единственный диалог пока включал в себя один средний палец и пару неприязненных взглядов. Но по какой-то непонятной причине, для нее было очень важным узнать, что именно рисовал Даниэль.
И тут она вспомнила. Сон, который приснился ей накануне. Его краткие вспышки внезапно вернулись к ней. Ей снилась поздняя ночь — сырая и холодная, на ней было надето какое-то белое, длинное, ниспадающее вниз одеяние. Она стояла наклонившись возле занавешенного окна в незнакомой комнате. Она была не одна, там еще был другой человек, мужчина… или парень, ей так и не удалось увидеть его лицо. Он что-то рисовал на плотном листе бумаги. Рисовал ее. Ее волосы. Ее шея. Точный контур ее профиля. Она стояла позади него, замерев и боясь что он почуствует ее присутствие, ее заинтересованность.
Внезапно Люси будто очнулась и резко отпрянула назад. Ей показалость что что-то сжало ее плечо сзади, а затем быстро пронеслось над ее головой. И вот Тень снова пропала. На этот раз она была черной и толстой как занавес.
Ее сердце бешено колотилось, его стук громом отдавался в ушах, заглушая вкрадчивый шорох теней, заглушая звук ее шагов. Даниэль наконец оторвался от своей работы, и, казалось, устремил взгляд именно туда, где прежде находилась Тень, но он не выглядел таким испуганным как она. Конечно же, ведь он не мог их видеть. Его бесстрастный взгляд снова сфокусировался на чем-то за окном.
Жар внутри нее разгорался все сильнее. Она уже приблизилась к Даниэлю так близко, что ей казалось, он непременно должен был его почувствовать. Осторожно, чтобы не потревожить его Люси попыталась заглянуть ему за плечо и увидеть рисунок. Всего лишь на секунду, в памяти всплыл образ "изгиб ее собственной обнаженной шеи", набросок сделанный карандашом на плотной бумаге. Но потом она моргнула, и когда ее глаза снова сфокусировались, ей пришлось тяжело сглотнуть. Это был всего лишь пейзаж. Даниэль рисовал старое кладбище, с мельчайшими подробностями. Люси никогда еще не видел ничего, что настолько бы ее опечалило.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |