Межрегиональная академия управления персоналом 4 страница

Контрольные ВОПРОСЫ

1. Сформулируйте определение понятия "этнос".

2. Какие процессы могут вызвать модификацию этноса?

3. Назовите основные признаки этноса.

4. Каковы способы существования этносов? Приведите конкретные истори­ческие примеры.

5. Объясните различия между этносом и нацией.

6. Какие факторы, на ваш взгляд, играют решающую роль в формировании нации?

7. Какова взаимосвязь между национальной идентификацией и процессом формирования нации?

Раздел З

СТАТИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЭТНОСА

■ Психический склад этноса.

■ Ментальность как интегральный этнопсихологический признак нации.

■ Психологическая сущность и содержание национального харак­тера.

■ Национальное самосознание.

■ Этническое самосознание.

■ Понятие маргинальное™.

3.1. Психический склад этноса

Психический склад этноса как сочетание этнического самосоз­нания имеет исторический характер и изменяется одновременно с из­менением условий жизни данного этноса.

Среди этнографов, философов, психологов и социологов ведутся спо­ры по поводу того, является ли психический склад этническим опреде­лителем. Большинство участников дискуссии по теории нации, в част­ности Б. Поршнев, И. Кон, против включения общности психического склада (национального характера) в число признаков нации. По их мнению, правильнее было бы говорить не о существовании общности психического склада народов, какого-то "национального характера", а о некоторых специфических особенностях у отдельных групп людей, составляющих этот народ.

Психический склад этноса представляет собой, по мнению Г. Лебона, не только синтез составляющих его живых существ, но в особен­ности — синтез всех предков, способствовавших его образованию. "Не только живые, — пишет он, — но и мертвые играют преобладающую роль в современной жизни какого-нибудь народа. Они творцы его морали и бессознательные двигатели его поведения. Жизнь какого-нибудь народа и все проявления его цивилизации составляют простое отражение его души, видимые знаки невидимой, но очень реальной вещи. Внешние события образуют только видимую поверхность опре­деляющей их скрытой ткани. Ни случай, ни внешние обстоятельства, ни, в особенности, политические учреждения не играют главной роли в ис­тории какого-нибудь народа. Глубокие различия, существующие между психическим складом различных народов, приводят к тому, что они чув­ствуют, рассуждают и действуют совершенно различно. Из этого выте­кает то, что между ними существует разногласие по всем вопросам, когда они приходят в соприкосновение друг с другом. Большая часть войн, ко­торыми полна история, возникала из этих разногласий. Завоевательные, религиозные и династические войны всегда были в действительности расовыми войнами. Приобретение прочно сложенной коллективной души представляет собой для известного народа апогей его величия. Разложение этой души означает всегда час ее падения. Вмешательство чужеземных элементов составляет одно из наиболее верных средств до­стигнуть этого разложения. Психологические виды, как и анатомичес­кие, подвергаются действию времени. Им также суждено стареть и уга­сать. Народам нужны многие века, чтобы приобрести определенный психический склад, и они его иногда теряют в очень короткое время. Восходящая дорога, которая ведет их на высокую ступень цивилизации, всегда очень длинна; покатость же, ведущая их к падению, чаще всего бывает очень короткой" [24, 119].

Швейцарский психолог К. Юнг определяет роль коллективного бес­сознательного в психическом складе этноса в своей книге "Об архети­пах коллективного бессознательного". В частности, он отмечает, что именно медленно эволюционирующим символическим формам мы обя­заны развитием "'культурных" идей и поведения. Например, вслед за стадией, связанной с фетишистскими объектами, наступает более слож­ная стадия в формировании символов, связанная с тотемом, а тотем "тес­но связан с началом племенной жизни и прямо ведет к идее паллади­ума, то есть охраняющего пламя божества, и вообще — к идее орга­низованной человеческой общины" [56, 52]. Смысл заключается в том, что община начинает отображать и переживать свои символы практи­чески и что символы, следовательно, способствуют образованию общин, а значит, этносов и создают как психические, так и организационные основания для общественной жизни. Коллективное бессознательное, таким образом, формируется из остатков коллективных переживаний этнической группы как определенных неосознанных реакций, проявив­шихся в характерных для данной группы универсальных прообразах, праформах, подсознательно детерминирующих поведение и мышление каждого человека.

К. Юнг связывает процесс образования этносов с архетипами кол­лективного бессознательного. Архетип обозначает суть, форму и спо­соб связи наследуемых бессознательных первообразов и структур пси­хики, переходящих из поколения в поколение. Следовательно, архетипы обеспечивают основу поведения, структурирования личности, понимание мира, свойственное той или иной этнической группе, внутреннее един­ство и взаимосвязь культуры и взаимопонимания. Иными словами, ар­хетипы образуют своего рода всеобщие априорные, психические и по­веденческие программы. Первообразы, структурные элементы психики, являются своего рода образцами поведения, мышления, видения мира, составляя особенности поведения, мышления и видения мира отдельной этнической группы. Архетипы задают общую структуру личности и пос­ледовательность образов, возникающих в сознании при пробуждении творческой активности представителя конкретного этноса, поэтому его духовная жизнь несет на себе архетипический отпечаток.

Архетип есть символическая формула, которая начинает функцио­нировать там, где сознательные понятия либо еще не существуют, либо же где таковые по внутренним или внешним основаниям вообще невоз­можны. Эти субъективные склонности и понимание, как писал К. Юнг, сильнее, чем влияние объекта. Их психическая ценность выше, так что объект становится над всеми впечатлениями.

В. Зеленский, например, отмечал, что "архетип древнее, нежели куль­тура, так что он не передается традицией, миграцией или речью. Он априорная форма психики и возникает спонтанным образом повсемест­но... Субъективное переживание тесно связано с архетипами и осуще­ствляется через выраженные символическим образом определенные универсальные мифологические мотивы или архетипические образы. Последние являются основными компонентами любых религий, мифо­логий, легенд и сказок всех времен и народов. Архетипические обра­зы присутствуют также в снах и видениях, в ряде экстатических пережи­ваний..." [49, 291].

В определении коллективного бессознательного К. Юнг утвер­ждал, что человечество вообще и все культуры в частности так же, как и индивиды, подчинены внеличностным бессознательным содер­жаниям, которые не исходят из личного опыта и которые предшеству­ют как личному, так и коллективному опыту. Эти коллективные психи­ческие силы непостижимы напрямую, а переживаются своими проявле­ниями в коллективном и индивидуальном поведении в универсальных психических формах, которые К. Юнг и называл архетипами. Любой из архетипов имеет множество символических репрезентаций, опреде­ляемых культурными или личностными факторами, но сама архетипическая форма при этом едина и универсальна. Например, в мире су­ществуют десятки тысяч различных мифов о герое, историй о его по­хождениях. Но суть поведения героя независимо от его национальной или этнической принадлежности всегда остается той же и во всех ге­роических мифах. Когда мы говорим о любой архетипической фор­ме, ее фундаментальное значение всегда универсально. Иногда те или иные архетипы встречаются в реальной жизни. То же можно сказать и о самих культурах: русские в своей основной массе открыты, экстравертны; японцы, как и все восточные нации, интровертны; евреев или швейцарцев проще отнести к мыслительному типу, а грузины ка­жутся чувствующими по классификации типов К. Юнга. Под экстра­версией и интроверсией в данном случае понимается характеристика индивидуально-психологических различий человека, крайние полюсы которой соответствуют преимущественной направленности личности либо на мир внешних объектов, либо на явления собственного субъек­тивного мира. Понятия экстраверсии и интроверсии введены К. Юнгом для обозначения двух противоположных типов личности. Экстравертному типу свойственна обращенность личности на окружаю­щий мир. Для интровертированного типа характерна фиксация интересов личности на явлениях собственного внутреннего мира, ко­торым она придает высшую ценность.

Суть, однако; заключается в том, что само поведение индивидов или целых этнических групп можно в какой-то мере объяснить в терми­нах архетипической энергии. Так как архетипы всегда наполняются кон­кретным содержанием и нейтральны по отношению к добру и злу, им свойственны амбивалентность и имманентность. Архетипы положены в основу символики творчества, ритуалов, мифов, сказок, сновидений, комплексов.

К. Юнг полагает, что разнообразные мифы о сотворении человека исходят из той или иной формы единства, имевшего место в начале вре­мен. Это единство находит отражение в самых различных символах, таких как египетский небесный змей, кусающий собственный хвост (оуро-бор), китайский Тайцзы — имеющее круглую форму вместилище всех противоположностей, Мировое Яйцо философов, rotundum алхимиков или двуполые существа, подобные Пуруше индуистской религии. Эти атрибуты отнюдь не могут быть применены к определенной человечес­кой личности, хотя они, как правило, в виде интуитивных и не подверг­нутых более основательной проверке суждений постоянно проецируют­ся на окружающих, что наносит ущерб человеческим отношениям. Такие атрибуты всегда указывают на то, что происходит проекция содер­жания коллективного бессознательного, о чем упоминает К. Юнг в книге "Коллективное бессознательное" [50]. Архетипические элементы не представляют собой личностные воспоминания, хотя, естественно, каждый когда-то слышал или читал о подобных вещах. Однако если явление и было элементом его личного характера, то оно должно было бы отражаться во всем, в результате чего человек приобрел бы некоторые черты данного архетипа. Но это — мифология, т. е. коллективная пси­хика, а не индивидуальная, так как посредством индивидуального бес­сознательного мы причастны к исторической коллективной психике. Та­ким образом, мы причастны к миру богов и чертей, святых и грешников. Но было бы бессмысленно приписывать себе лично эти заключенные в бессознательном возможности. Поэтому необходимо проводить как можно более четкое разделение между тем, что можно приписать лич­ному, и тем, что можно приписать сверхличному.

К. Юнг утверждал, что стихийно объединяющаяся группа может об­разоваться двумя способами: первый, когда какая-либо сильная эмо­ция или эмоциональная ситуация, в которую попадает определенное ко­личество людей, может вызывать временный провал в деятельности их сознания, "потерю души" и регрессию к коллективной психике; вто­рой, когда одинаковые архетипы в бессознательном у целого ряда лю­дей могут наполниться энергией — вследствие определенных внешних обстоятельств, сознательных установок или как результат эволюцион­ных процессов — и внезапно осенить сознание, вызывая тем самым непроизвольное объединение в группы, связанные общим эмоциональ­ным настроением и одинаковым поведением. Спонтанно возникшие группы, по мнению К. Юнга, иногда превращаются в организованные объединения и ассоциации, и если задача организации (при этом не­важно какой — религиозной, военной, этнической, экономической либо политической) состоит в том, чтобы поддержать среди ее членов един­ство и сходство позиций и реакций, то одинаковый психический опыт неизбежно должен объединить всех представителей этих организаций. Однако, как правило, общий психический опыт прививается посредством образования и пропаганды, которые, в свою очередь, используют сим­волы и мифы, вызывающие чувство связанности с группой эмоцио­нальными обязательствами. Чем полнее отражают эти символы (архе­типы) психическое наследие и нынешнее состояние членов этнической группы, тем эффективнее они используются в качестве консолидиру­ющей силы. Архетипы обеспечивают наличие для психики внутренних и внешних объектов, с которыми она могла бы вступать в борьбу или, наоборот, проецировать на них свое единство с трансперсональным со­держанием.

Ранее мы уже упоминали об особенностях фольклора разных народов мира и их взаимосвязи с особенностями психологии этих на­родов. Чтобы получить о них более полное представление, необхо­димо обратиться к феноменам культуры и прежде всего к мифоло­гии. Например, С. Эриксон в своей книге "Детство и общество" ("Childhood and Society") упоминает о жизненно важной роли, кото­рую символы и мифы играют в интеграции общества. Особенно четко они проявляются в мифических повествованиях, сказках, снах, а так­же при некоторых расстройствах психики. Их набор ограничен. Они лежат в основе творчества и способствуют внутреннему единству человеческой культуры, служат взаимосвязи различных эпох. Таковы Мать-Земля, Дитя, Воин, Бог, рождение, смерть, присутствующие в ми­фах разных народов.

Для украинского коллективного бессознательного, по мнению А. Кульчицкого, характерным является архетип "доброй, ласковой, пло­дородной Земли". Таким образом, мировоззренческая толерантность, со­провождающая украинский народ на протяжении всей его истории, — также результат влияния данного архетипа. Формирование украинской психики привело к преобладанию рефлексивной мировоззренческой ус­тановки над предметной, ориентированной на окружающий мир. Склон­ность к рефлексии согласовывается с эмоционально-чувственным харак­тером и уменьшает роль рационально-волевого компонента психики [22, 48-49, 55, 60-61].

Важным в формировании ментальных установок украинцев был ар­хетип Богини-Матери. Он стал основой этнической доминанты укра­инского национального характера. Архетип матери тесно связан с культом Великой Богини, который возник еще во времена трипольской культуры и существовал вплоть до начала XX в., трансформировавшись в культ Богородицы. Мать играет основную роль в воспитании детей, до­минирует в жизни семьи. Таким образом, архетип Матери лишает миро­воззрение украинцев, по мнению некоторых исследователей, агрессив­ной активности.

Культура общности не есть сумма индивидуальных культур ее чле­нов. Это совокупность творений, ценностей и способов поведения, ко­торые приняты и признаны этнической общностью и приобрели зна­чение для ее членов, определяя поведение, считающееся обязательным (например, правила приличия, правила общежития и т. д.). Однако не все из индивидуальной культуры членов группы становится общим до­стоянием целой группы. Следует отличать культуру общности от куль­туры наследия, которая передается следующему поколению. Культу­ра общности — это совокупность живых, актуальных, функциониру­ющих произведений и образцов, играющих признанную роль в жизни всех членов общности, а культурное наследие — это лишь та часть систем, которая была передана следующим поколениям и выдержала испытание временем на устойчивость. Культурное наследие обычно идеализируется, становится комплексом освященных ценностей, симво­лов, вызывающих эмоциональное отношение, а следовательно, факто­ром интеграции групп, средством объединения, фактором их относитель­ного постоянства и устойчивости в периоды кризисов. Эти вопросы более широко рассмотрены С. Чарновским в его книге "Прошлое и настоящее в культуре".

К. Юнг указывает на то, что представители отдельных этнических групп ведут себя в определенных ситуациях соответственно этим образ­цам, взаимодействующим с содержанием сознания и бессознательного индивидуального.

Следование культуре (архетипам) своего этноса является составной детерминантой его развития. Духовное богатство, так же как наука и искусство, передается из поколения в поколение и сохраняется, а пото­му оно может самостоятельно эволюционировать. Оно не имеет огра­ничений, в отличие от материальной культуры. У людей есть возможность влиять на эмоциональную деятельность, организовывать ее. Наиболее эффективно это делает национальное искусство. Оно передается из поколения в поколение и является национальным культурным наследи­ем. Оценка влияния культуры на этническую общность должна быть поставлена в зависимость от качества культуры общности и степени гар­моничности развития конкретного индивида. Поскольку процесс эволю­ции человечества происходит во времени путем соревнования между различными социальными системами, в конечном счете будут выживать те общности, в которых духовная культура соответствует требованиям эволюционного развития человечества, а человек в наибольшей степе­ни может стать всесторонне развитым существом. Сам процесс следо­вания культуре своего этноса, во-первых, усиливает чувство собственного достоинства (от осознания себя членом этого этноса), а во-вторых, по­вышает эмоциональное состояние личности, благотворно влияющее на весь процесс ее жизнедеятельности.

3.2.Ментальность как интегральный этнопсихологический признак нации

В середине 50-х годов XX в. понятие "ментальность" вошло в на­учную сферу благодаря исследованиям французских ученых Ж. Любье и Р. Мандру. В 1958 г. этот термин появился в энциклопедических спра­вочниках. Термином "ментальность" определяют социально-психоло­гические явления, отображающие духовный мир человека или со­циальной общности, эпохи или этнокультуры. Категория "менталь­ность" дает возможность анализировать психический склад людей в социальном, политическом или этническом контексте. Ментальность ох­ватывает различные уровни социальных ценностей. Таким образом, мен­тальность — важный этнопсихологический феномен, который является интегральным этнопсихологическим признаком индивида, народа, нации. В англоязычной психологической литературе менталитет определяется как "свойство разума, характеризующее отдельного индивида либо группу индивидов"; "обобщение всех характеристик, определяющих пси­хику"; "способ мышления или характер размышлений". В зарубежной психологической литературе выделяют три структурных компонента ментальности:

• эмоциональный (эмотивный);

• вербальный (когнитивный);

• поведенческий (конативный).

Эмоциональная подсистема ментальности включает в себя:

а) эмоциональные состояния, предшествующие организации вербального и поведенческого компонентов. Они выступают, по мнению Л. Гутмана, импульсом к систематизации знаний, к определенному поведению.

б) переживания, связанные с наиболее важными вербальными элементами.

Вербальная подсистема ментальности состоит из знаний об объектах и ситуациях жизнедеятельности, являющихся результатом при­обретения индивидуального жизненного опыта в процессе обучения (самообучения).

* Под установкой понимается готовность, предрасположенность субъекта, возника­ющая при предвосхищении им появления определенного объекта и обеспечивающая устойчивый целенаправленный характер протекания деятельности по отношению к данному объекту.

Поведенческая система ментальности служит импульсом ак­туализации элементарных фиксированных установок, ценностных ори­ентации, этнических ценностей. Ментальная установка* реализуется в действиях, поступках человека, так как именно поступок в отличие от таких категорий, как мотивация, интеллект, воля, характер, касается не отдель­ного аспекта психики индивида, а представляет собой единую структу­ру, соответствующую реальным целостным проявлениям самореализации человека как личности, индивидуальности, гражданина. Действительно, всякий поступок есть целостное явление, в котором в неразрывном един­стве существуют субъективно-личностные (мотивы) и объективно-значи­мые (результаты) элементы. Этническая ментальность проявляется в доминирующем настроении человека, в характерных особенностях ми­ровосприятия, в системе моральных требований, норм, ценностей и прин­ципов воспитания, в формах межличностных взаимоотношений, в конк­ретных фактах самоорганизации этноса.

Например, индивидуализм и предпринимательский дух американцев сформировался в историческом процессе этой страны, в ее сложной этнической и географической структуре. Важную роль в этнопсихоло­гии играет ментальный инструментарий, т. е. понятия и категории этнокультуры, — языки, обряды, обычаи, верования, магия, мифы, искусство, мораль. Анализ мифологии, фольклора, архетипов и установок коллек­тивного подсознательного позволяет изучить ценностно-смысловые образования этнических субъектов, так как именно они являются опре­деляющими в структуре этнической ментальности. Ментальность пред­ставляет собой целостное выражение духовных направлений, которые не сводятся к сумме форм общественного сознания (религии, искусства), а есть специфическое отображение действительности, обусловленное про­цессом жизнедеятельности этноса в определенном географическом, ис­торическом и культурном пространстве. Этническая же ментальность яв­ляется по своей сути системой образов, представлений, стимулирующих и регулирующих поведение в данных культурных и социальных усло­виях. Характерные психологические черты этнических субъектов, по ко­торым соответственно можно судить об их историческом и социальном процессах формирования, зафиксированы в их ментальности. Этничес­кая ментальность на современном этапе приобретает самостоятельность и нередко становится определяющим социально-психологическим фактором, обусловливающим общественно-политические процессы и процессы этногенеза в большинстве стран бывшего СССР. Роль мен­тальности в этносе состоит в ориентации представителей этноса на оп­ределенное поведение, ценности, мировоззрение и носит мировоззренческо-практический характер.

Становление и развитие менталитета принято рассматривать в фи­логенезе и онтогенезе. Филогенез — это изменения психики человека, произошедшие в ходе биологической эволюции под влиянием условий жизни. Рассматривая развитие менталитета в онтогенезе, т. е. в ин­дивидуальном развитии какого-либо организма от зарождения до конца жизни, можно выделить внутренние и внешние факторы-условия.

Внутренние факторы определяются, с одной стороны, филогене­тическим наследием, проявляющимся в форме врожденной интровер­сии* высших психических функций в восприятии окружающей действи­тельности, в тенденции доминирования эмоций и чувств над волей и интеллектом, с другой стороны — объемом и глубиной жизненного опыта как результата процесса обучения, влияющего, в свою очередь, на уровень самоактуализации, т. е. стремления человека к наибо­лее полному выявлению и развитию своих индивидуальных возможно­стей. Развитие менталитета у отдельного индивида зависит от особен­ностей психических процессов или психических функций (память, эмо­ции, чувства, мышление, эмпатия, волевой момент), интегрирующих физический, интеллектуальный и духовный потенциал личности.

Среди внешних факторов необходимо выделить семейные тра­диции, а также содержание и формы взаимодействия индивида: с ре­ферентной группой; с исходным контактным коллективом в детском саду, школе; с педагогическим коллективом; со средствами массовой информации.

Исследователи национальной ментальности считают, что для укра­инцев приоритетными являются: отношение к земле как к Родине-ма­тери, к своим культурно-историческим ценностям; толерантность к дру­гим культурам, религиям; свободолюбие; стремление к "чистоте крови"; преобладание чувственности над рациональностью (философия "серд­ца"); ориентация на горизонтальное нивелирование. Такого мнения при­держивались И. Мирчук, М. Шлемкевич и Д. Чижевский.

Опираясь на социально-психологические исследования истории и культуры украинского народа и труды М. Грушевского, Н. Костомаро­ва, А. Кульчицкого, В. Липинского, приходим к выводу, что менталитет ук­раинского народа характеризуют четыре системообразующих признака:

• интровертность высших психических функций в восприятии окру­жающей действительности, выражающаяся в концентрации лич­ности на фактах, проблемах внутреннего, личностно-индивидуаль-ного мира;

• проявление сентиментальности, чувственности, эмпатии, любви к природе, красочного эстетизма народного быта;

• анархичный индивидуализм, проявляющийся в различных формах опосредованного стремления к личной свободе при отсутствии организации, стойкости и дисциплины;

• доминирование эмоций и чувств над волей и интеллектом.

* Под врожденной интроверсией понимается психологическая установка индивида, сформированная генетически с момента рождения. Данная установка не может быть изменена под воздействием внешних и внутренних факторов.

Таким образом, менталитет является сложной иерархической систе­мой, определяющей направленность человека, отдельных социальных групп, нации в социуме, их цели и мотивы жизнедеятельности.

3.3. Психологическая сущность и содержание национального характера

Национальный характер — это компонент психического склада нации, который определяется как система отношений конкретной этни­ческой общности к различным сторонам окружающей действительнос­ти, закрепившаяся и проявляющаяся в устойчивых стереотипах мышле­ния, эмоционального реагирования и поведения в целом.

Национальный характер, по определению О. Бауэра, — "это сумма признаков, отличающих людей одной от людей другой нацио­нальности, комплекс физических и духовных качеств, который отличает одну нацию от другой" [2, 2]. "Характер людей ничем иным не опре­деляется, как их судьбой" [2, 24-25].

Национальный характер, будучи конкретным выражением общего в психическом складе нации, преломляется через особенности проявления в образе жизни этнической общности этого общего особенностями, присущими данной нации в большей мере по сравнению с другими нациями. Мы говорим, например, что японцам присущи проявление тру­долюбия, прагматизм, чувство долга и т. д. В то же время, как отмеча­ет К. Юнг, у каждой нации существует не только собственная особая психология, но и, соответственно, "психопатология".

"В самом деле, у каждого народа, как и у каждого человека, есть свой характер; и этот общий характер образуется из всех сходных черт, которые природа и привычка накладывают на жителей одной страны вопреки всем разъединяющим их отличиям. Так, характер, гений, ум француза слагаются из всего того общего, что имеют разные провин­ции этого королевства, — отмечает Д. Дидро в труде "История в Эн­циклопедии Дидро и Д'Аламбера". — Жители Гиени и Нормандии во многом непохожи. Тем не менее в них французский гений, который соединяет эти разные провинции в одну нацию и который позволяет с первого же взгляда отличить французов от итальянцев и немцев. Ос­нова характера француза та же, какой ее изобразил Цезарь. Галл быстр в решении, отважен в битве, неудержим в наступлении и легко пада­ет духом" [15, 181].

Каждая нация имеет свою специфическую культуру, систему знаков, символов, обычаев и т. д. Но как связано все это с индивидуальной психологией? Из факта существования национальной культуры еще не следует, что и каждый отдельный человек, принадлежащий к данной на­ции, обладает определенным набором национально-специфических свойств. И еслк такие свойства существуют, то как складывается и ка­ким путем передается эта общность из поколения в поколение? Имеет она биогенетические или только социально-исторические основы?

В повседневном сознании наличие психологических различий меж­ду народами, безусловно, не вызывает сомнений. Пунктуальность, по мнению профессора И. Кона, высоко ценимая в Германии или в Гол­ландии, сравнительно мало значит в Испании и еще меньше — в стра­нах Латинской Америки и Африки. Североамериканцы запросто зовут друг друга по имени, но это вовсе не означает дружбу или интимную близость, которые такое обращение предполагало бы в Западной Евро­пе. Национальные особенности ярко проявляются в искусстве, особен­но народном. Можно легко отличить русскую мелодию от итальянской, украинский орнамент от индийского, английский юмор от французско­го. Люди обычно без особых затруднений перечисляют черты, типичные, по их мнению, для разных народов. Но часто подобные характеристики расплывчаты, а то и вовсе произвольны.

"Посмотрите, — писал Н. Гоголь, — народные танцы являются в раз­ных углах мира: испанец пляшет не так, как швейцарец, шотландец, как теньеровский немец, русский не так, как француз, как азиат. Даже в про­винциях одного и того же государства изменяется танец. Северный русс не так пляшет, как малороссиянин, как поляк, как финн; у одного танец говорящий — у другого бесчувственный; у одного бешеный, разгуль­ный — у другого спокойный; у одного напряженный, тяжелый — у дру­гого легкий, воздушный. Откуда такое разнообразие танцев? Оно ро­дилось из характера народа, его жизни и образа занятий. Народ, про­ведший горделивую и бранную жизнь, выражает ту же гордость в своем танце; у народа беспечного и вольного та же безграничная воля и по­этическое самозабвение отражаются в танцах; народ климата пламен­ного оставил в своем национальном танце ту же негу, страсть и рев­ность" [11, 184-185].

Однако чем можно научно объяснить особенности национального характера? Хотя национальный колорит характерен для многих элемен­тов, форм во всех видах искусства, его интенсивность и определенность далеко не тождественны. Отчетливо различаются, например, интонаци­онный строй русской песни и итальянской, мотивы украинского орна­мента и индийского, но в то же время не существует таких понятий, как "русский рисунок", "украинская гармония", "немецкий колорит". Как отмечал К. Леонтьев, "истинная самобытность (в том числе национальная) в истоках — многонациональна".

Дата добавления: 2015-08-28