утра торчали перед телевизором, чтобы не пропустить. А сериал - это для
мальчиков не интересно. Ируська, иди за Бэллочкой, полчаса осталось до
начала.
Иринка с Бэллой Львовной и Андрей появились одновременно. Наташа из
гостиной услышала звяканье ключей и подозрительное шушуканье.
- Что тут у вас происходит?
Андрей выглядел смущенным, Ира воровато оглядывалась, и только Бэлла
Львовна безмятежно улыбалась.
- Ирочка, детка, я, кажется, у себя телевизор не выключила, сбегай,
посмотри, - попросила она.
Ира торопливо выскользнула из квартиры, захлопнув за собой дверь.
- Что происходит? - повторила Наташа, переводя встревоженный взгляд с
Андрей на соседку.
- Обсуждаем твою сестру, которая категорически отказалась идти к тебе в
гости, - невозмутимо сообщила Бэлла Львовна. - Люся заявила, что для нее
оскорбительна даже сама мысль, будто она может смотреть мыльную оперу. Мы
тут потихоньку советовались, передавать тебе ее речь дословно или смягчить
формулировки.
- И что решили?
- Решили сказать так, как есть на самом деле. Знание, золотая моя, -
великая сила, я всегда учила тебя этому. Надо знать, что думают о тебе люди,
чтобы не попадать в неловкое положение.
- А Катюша что же? Тоже считает для себя оскорбительным побыть рядом со
своей теткой на премьере? - спросил Андрей, втискивая ноги в домашние
тапочки.
- Андрей Константинович, голубчик, что вы хотите от двадцатилетней
девочки? Ей и к тетке в гости смертельно хочется, и маму обидеть смертельно
боится. При такой альтернативе она выбрала маму, по-моему, это вполне
естественно. Но я вас уверяю, как только наступит время, она наврет маме,
что ей нужно заниматься, запрется в своей комнате, нацепит наушники, чтобы
из коридора ничего не было слышно, и будет смотреть кино как миленькая. У
нее это на лице было написано, когда Люсенька фыркала и корчила
презрительные мины.
- То есть как - запрется? - не понял Ганелин. - От кого? От родной
матери?
- Люся тоже запиралась, - пояснила Наташа, быстро вытаскивая из духовки
мясо и расставляя на столе салаты и закуски, - это у нее наследственное.
Господа хорошие, в нашем распоряжении двадцать минут. К сожалению, я не могу
вас кормить в гостиной, там пока еще нет стола. Поэтому все дружно сели,
взяли в правую ручку нож, в левую - вилку, и вперед. Ира! - крикнула она,
услышав, как открылась входная дверь. - Быстро за стол!
- А как она вошла? - удивился Андрей. - Разве Ира брала ключи?
- Нет, я открыла дверь, когда мы все пошли в кухню, - отозвалась Наташа,
накладывая ему посыпанный укропом отварной картофель. - Чтобы не бегать,
ломая ноги, когда она позвонит.
Через двадцать минут все четверо сидели в гостиной на мягком полукруглом
диване. Справа от Наташи - Андрей, слева - Иринка. Реклама, заставка,
титры... Все, началось.
- Какой кошмар, - то и дело вполголоса бормочет Ира, - ну и рожа у меня.
Господи, какая же я все-таки корова! Вот, так я и знала, что в этой сцене у
меня не получилось... Нет, я совершенно бездарная! Боже мой, что я делаю!
Это же надо было играть совсем не так...
- Перестань, - каждый раз шипела на нее Наташа, - не мешай смотреть.
Потом все обсудим.
Ей тоже не все нравилось, но Наташа знала этот эффект "разных глаз". Ведь
окончательно смонтированный и озвученный фильм она видела в последний раз
всего несколько дней назад, и тогда этих недостатков не замечала. Несколько
дней назад она была в одном душевном состоянии, сегодня - в другом, отсюда и
различия в восприятии. Через полгода она увидит в фильме совсем другие
недостатки, а те моменты, которые не нравятся ей сегодня, будут казаться
удачными или по крайней мере вполне приличными. Это неизбежно, так уже было
и с "Законами стаи", и с "Что такое хорошо...", с этим нужно смириться и не
впадать в панику.
В демонстрации пятидесятидвухминутной серии сделали четыре рекламных
паузы. Обычно Наташа во время перерыва на рекламу либо брала книгу или
журнал, либо бежала на кухню за чашкой чая или конфеткой, либо использовала
освободившиеся три минуты для того, чтобы сделать срочный телефонный звонок.
Но сегодня она сидела перед экраном как приклеенная, с трудом справляясь с
дрожью во всем теле и выслушивая успокаивающие тирады Андрея и Бэллы
Львовны:
- Как чудесно, Наташенька! Ты такая талантливая! Прелестный фильм, яркие
герои. Ну что ты так переживаешь? Все хорошо, все отлично. И Ирочка у нас
молодец, как хорошо играет!
Ира, пунцовая, как маков цвет, сидела рядом и приговаривала:
- Какой ужас! Какой кошмар! Все не так, все неправильно. Зачем ты меня
снимала, Натулечка? Тебе нужно было взять хорошую актрису, а я тебе весь
фильм загубила.
Серия закончилась. Наташа на ватных ногах встала и направилась в сторону
кухни.
- Сделаю чай, - деревянным голосом произнесла она. - Андрюша, придвинь
маленький столик, я все сюда принесу.
- Я с тобой! - сорвалась с места Ира.
- Ну как? - тревожным шепотом спросила она, оставшись вдвоем с Наташей на
кухне.
- Все нормально, перестань психовать, - Наташа выдавила из себя некое
подобие улыбки. - Ты хорошо играешь, я тебе сто раз об этом говорила.
- Но Привалов меня переигрывает! Я как чувствовала...
- Чего же ты хочешь, миленькая? Привалов - актер с огромным опытом, он
снялся в пятидесяти с лишним картинах, не говоря уж о том, что он всю жизнь
играет в театре. А ты думала, что выйдешь вместе с ним на площадку и
сыграешь лучше, чем он? Так не бывает. Талант - талантом, а опыт ни за какие
деньги не купишь, его собственным горбом наживать надо. И потом, эпизод с
Приваловым мы снимали в самом начале, весной прошлого года. Вот посмотришь,
в тех эпизодах, которые снимались осенью, ты выглядишь намного лучше, ты за
время съемок много чему научилась, кстати, у того же Привалова. В той серии,
когда ты приходишь к нему наниматься на работу, вы играете на равных, можешь
мне поверить.
- Ой, Натулечка, не успокаивай меня. Позор, просто позор! Как я сегодня
дома появлюсь? Не представляю.
Наташа услышала, как в гостиной зазвонил телефон. У них пока был только
один телефонный аппарат, Андрей считал, что покупать аппараты нужно после
того, как вся мебель окажется на своих местах, чтобы телефоны
соответствовали всему интерьеру по цвету и дизайну.
- Наталья, - в кухне появился Ганелин, - звонила твоя сестра. У них там
телефон разрывается, все тебя требуют. Может быть, тебе имеет смысл
подняться наверх и посидеть у Бэллы Львовны?
Она совсем недавно переехала к Андрею, забрав с собой Алешу и уступив
свою комнату племяннице. Мало кто знал номер телефона в квартире Ганелина,
понятно, что все звонят в ее старую квартиру.
- А не проще попросить Люсю всех переадресовывать сюда? - задала Иринка
вполне резонный вопрос. - Пусть всем дает этот номер.
- Ты - большая оптимистка, - хмыкнула Наташа. - Неужели ты думаешь, что
наша Людмила возьмет на себя такой непосильный труд?
- Просто она бесится, что ей никто не звонит и она никому на фиг не
нужна, - ехидно заметила Ира. - Вот и вредничает.
- Не злись, пожалуйста. Андрюша, мы поднимемся наверх. Сейчас придет
Алешка, пусть поест сам, там мясо с картошкой и салат. И проверь у него
химию, ладно? Он вчера с какими-то задачами мучился.
Вместе с Ирой и Бэллой Львовной Наташа поднялась на четвертый этаж.
Первое, что она увидела, была огромная корзина цветов, стоявшая прямо
посередине прихожей.
- Ну вот, - огорченно вздохнула Ира, - сюрприз не получился. Андрей
Константинович принес корзину, я ее здесь спрятала, а он хотел вручить тебе
после показа.
Наташа с подозрением глянула на старую соседку.
- Это называется "Ирочка, я телевизор не выключила", да?
- А что ты хотела, чтобы я сказала? "Ирочка, на лестнице стоит корзина
цветов, сбегай наверх, спрячь ее от Наташи"? Лучше трубку сними, сейчас
аппарат разорвется.
Телефон и в самом деле истошно звенел. В дверях бывшей Иринкиной комнаты
возникла сухопарая фигуры Люси.
- Ты будешь снимать трубку или нет? - раздраженно спросила она. -
Никакого покоя, черт знает что.
- Извини, дорогая, - равнодушно бросила Наташа, подходя к столику, на
котором стоял телефонный аппарат, и снимая трубку.
- Алло!
- Прошу прощения, нет ли у вас случайно Ирины Николаевны? Это ее
свекровь.
- Да, конечно, она здесь. Одну минуту. Тебя, - шепнула она, передавая
трубку Ире.
- Кто? - Ира округлила глаза.
- Твоя Лизавета.
- А что ей надо?
- Ты меня спрашиваешь? У нее и спроси.
Ира поговорила со свекровью и с облегчением перевела дыхание.
- Им понравилось. Ты представляешь, Натулечка, им ужасно понравилось!
Лизавета сказала, что я талантливая, а ты - просто гениальная!
- Ну вот, а ты боялась.
Из своей комнаты выглянул Саша, поцеловал мать и Иру.
- Здорово! Кино показывали?
- А как же! Мог бы сам включить телик и убедиться, - Иринка, конечно, не
удержалась, чтобы не поддеть юношу.
- Да я только минут десять назад пришел, - принялся оправдываться он. -
Ну, какие впечатления?
- Сильные, - фыркнула Ира. - Никакого уважения к труду собственной
матери! Хоть бы с премьерой поздравил, три цветочка подарил для приличия,
раз уж фильм смотреть не стал. Правильно говорят, что сыновья - это жизнь,
выброшенная в форточку. Растишь вас, растишь, и никакой отдачи.
- Ирка, уймись, - одернула ее Наташа
В течение ближайшего часа Наташе позвонили десятка полтора друзей и
знакомых с поздравлениями по случаю премьеры. В одиннадцать вечера Иринка на
своем красном "форде" умчалась домой, а Наташа задержалась у Бэллы Львовны.
- Ну что, Бэллочка Львовна, подведем итоги. Можем ли мы считать, что
выполнили просьбу вашего сына и вывели Иринку в люди?
- Я думаю, можем, - с улыбкой ответила соседка. - Я обязательно напишу
Марику о твоем фильме. Как ты думаешь, можно записать весь сериал на
видеокассету? Я бы ему послала, пусть своими глазами посмотрит, какую дочь
мы с тобой вырастили.
- Запишем, - кивнула Наташа, - это не проблема. Теперь скажите мне два
слова про домработницу. Вы ею довольны, или надо подыскивать другую?
- Ну что ты, золотая моя, Тамара - прекрасная женщина. Хорошо готовит,
чисто убирает. Спасибо тебе и Андрею за заботу.
- Что-то я энтузиазма в вашем голосе не слышу. Что-нибудь не так?
- Нет-нет, все так, все замечательно.
- И тем не менее...?
- Видишь ли, золотая моя, когда ты мирилась с высокомерием своей сестры,
это было твоим личным делом и твоим решением. Люсенька - твоя сестра, какой
бы она ни была, и ты ее любишь несмотря ни на что. Но когда с этим вынужден
сталкиваться посторонний человек, мне, право же, не по себе. Неловко как-то.
Люся постоянно всем недовольна. Особенно ее злит, как я понимаю, что ты
теперь живешь в прекрасной большой квартире, а она по-прежнему вынуждена
жить в коммуналке с соседями. Она ведь не только меня, но и Сашеньку
воспринимает как соседа. Ей не нравится.
Еще бы ей нравилось! Она же королева в изгнании, а все остальные вокруг
нее - грязные дешевые плебеи. Бесталанная младшая сестра-неудачница вышла
замуж аж во второй раз, пусть и неофициально, и живет в шикарных хоромах.
Соседская девчонка, дочка нищих алкашей, выросла красавицей и выбилась в
артистки, опять же замуж вышла, в девках не засиделась, в профессорскую
семью вошла. И только ее, Люсю, такую красивую, такую умную и талантливую,
такую чудесную и неординарную так никто и не оценил по достоинству. Завыть
впору. Люсино больное ущемленное самолюбие с удовольствием воспринимало тот
факт, что младшая сестра, известная на всю страну, готовит для нее еду,
стирает ее белье и моет за нее полы. Это было справедливым и правильным и
лишний раз подчеркивало, что Люся все-таки лучше Наташи, коль Наташа ее
обслуживает и обстирывает. А теперь что же? Чем теперь себя утешать? Какими
иллюзиями себя обманывать? Понятно, что Люся пребывает в бешенстве.
- Ничего не поделаешь, Бэллочка Львовна, - спокойно сказала Наташа, -
Люсе придется принять то, что есть. Ничего лучшего я ей предложить не могу.
Она хотела жить в Москве? Живет. Она хотела иметь отдельную комнату? Она ее
имеет. Она хотела сочинять свои романы? У нее есть такая возможность. Она не
работает, живет на мои деньги и пишет книги, которые ни одно издательство не
берется печатать. Правда, она еще хотела, чтобы ее на руках носили и
восхищались ее талантом, но этого я ей купить не могу. Я сделала для нее
все, что могла. А угождать ей и прислуживать, чтобы потешить ее непомерное
самолюбие, я больше не буду. Вы меня осуждаете? Вы считаете, что я поступаю
не по-родственному?
- Золотая моя, я не перестаю удивляться, как ты вообще терпела все это
столько лет! Ты совершенно права. Знаешь, я хотела с тобой посоветоваться...
- Да, Бэллочка Львовна, о чем?
- Марик все время просит, чтобы я приехала к нему, пожила месяц-другой.
Он очень настаивает.
- Ну, а вы?
- Не могу решиться. Я ведь понимаю, он по мне не скучает.
- Что вы говорите, Бэллочка Львовна, как это он не скучает, - попыталась
защитить Марика Наташа, но соседка выразительным жестом велела ей замолчать.
- Если бы Марик скучал, он приезжал бы сюда, и не один, а с семьей,
показал бы мне внуков. Но он был здесь четыре с половиной года назад - и
все. Только письма и телефонные звонки, правда, регулярные, не стану
жаловаться. Я отлично понимаю, что он хочет показать мне, как он живет,
какой у него дом, на каких машинах они все ездят, в каком бассейне купаются.
Он похвастаться хочет, доказать мне, что он состоялся, что у него все
прекрасно, что его отъезд не был ошибкой. А для этого мне ехать совсем не
хочется. Хотя внуков посмотреть хочу, очень хочу. Вот и терзаюсь, не знаю,
какое решение принять.
- Я считаю, что надо ехать, - твердо заявила Наташа. - Всегда лучше
жалеть о том, что сделано, чем о том, что не сделано. Вы же ничего не
теряете. Оформите визу на два месяца, чуть что не понравится - покупаете
билет и улетаете оттуда раньше времени.
- Говорят, американское посольство плохо дает визы, надо долго в очереди
стоять, деньги платить, какое-то собеседование проходить, а потом визу могут
не дать без всяких объяснений. Двум моим приятельницам отказали и не
сказали, почему. Они собирались в Штаты друзей навестить. Такая морока с
этой поездкой, прямо и не знаю, - пожилая женщина с сомнением покачала
головой.
- Бэллочка Львовна, когда откажут - тогда и будем горевать, а пока что
надо пробовать. Вы прислушайтесь к себе. Если у вас нет твердой установки на
то, чтобы точно не ехать, тогда надо ехать. Обязательно надо. Там ваша
семья, сын, невестка, внуки. Вам предоставляется возможность провести с ним
несколько недель. Кто знает, как в будущем все сложится.
- Ты намекаешь на то, что мне уже немного осталось? - усмехнулась
соседка.
- Ну что вы, я...
- Не хитри, я тебя насквозь вижу. И сама о том же думаю. Ехать мне не
хочется, все эти посольства, справки, бумажки, визы, очереди, многочасовые
перелеты - это в моем возрасте не самое удачное и легкое мероприятие. Но
увидеть их всех хочу. Жаль будет умирать, не повидавшись и даже не узнав
толком, какие у меня внуки. Значит, ты считаешь, я должна поехать?
- Обязательно. Звоните Марику, пусть оформляет приглашение. Мы вам
поможем, отвезем куда надо, справки все соберем, в очереди с вами постоим.
Поезжайте, Бэллочка Львовна, я не думаю, что вы когда-нибудь пожалеете об
этом.
Подхватив за плетеную ручку корзину с цветами, Наташа спустилась в свою
новую квартиру. Алеша давно уже поужинал и крепко спал в своей комнате на
стареньком диванчике, который перетащили с четвертого этажа в ожидании новой
мебели. Ганелин в гостиной смотрел телевизор.
- Ну как, получила свою порцию поздравлений? - спросил он Наташу.
- Получила. И твою порцию тоже. Спасибо тебе, Андрюша. Мне никогда еще не
дарили таких красивых цветов.
Она засыпала, уткнувшись носом в его плечо. Мысли в сонной голове
путались, волнение от показа сериала сплеталось с насмешливым негодованием в
адрес сестры и тревогой за Бэллу Львовну: как она в ее возрасте и с ее-то
болячками перенесет длительный перелет, смену часовых поясов и климата. Сны
ей снились цветные, яркие, неспокойные, но утром, несмотря ни на что, Наташа
чувствовала себя вполне отдохнувшей и бодрой. Она все еще не избавилась от
привычки в первые же после пробуждения секунды перечислять в уме домашние
дела, которые необходимо переделать прямо с утра, и после переезда к Андрею
не уставала наслаждаться ежеутренним внезапным озарением, пониманием того,
что теперь ее все это беспокоит гораздо меньше. Когда в квартире живут не
шесть человек, а только трое, то и грязи, и стирки, и готовки в два раза
меньше. И каждое утро, с наслаждением потягиваясь в мягкой просторной
кровати и с нежностью глядя на уютно сопящего Андрея, Наташа вспоминала
слова из популярного фильма "Москва слезам не верит": в сорок лет жизнь
только начинается. Правда, у Наташи эта самая жизнь началась чуть позже, в
сорок три года, но сути это не меняет.
Ирина
В мае по телевидению прошел показ сериала, а в июне на фильм "Соседи"
напала пресса. Картину ругали, на чем свет стоит, обзывали дешевым
"хозяйственным" мылом, намекая на его коммунально-бытовую тематику. Многие
резко критиковали режиссера и сценариста Наталью Воронову, обвиняя ее в
излишней самонадеянности, мол, если ты хороший документалист и публицист, то
это вовсе не означает, что тебе и художественные фильмы по плечу. На десяток
резко отрицательных рецензий приходились одна-две более или менее
положительные. Ира страшно расстраивалась, переживала и каждый день
созванивалась с Наташей.
- Ну что ты так страдаешь, - успокаивала ее Наташа. - Это же все
политика, игрища. Ни один нормальный режиссер никогда не интересуется, что о
его работе думают журналисты. Вот хоть у кого спроси - никто этих статей в
газетах не читает.
- Но они же ругают сериал! - негодовала Ира.
- Ну и что? Хоть в одной статье написано, что актриса Ирина Савенич плохо
сыграла?
- Нет. То есть я не знаю, может, где-то и написано, но я не читала.
Актеров вообще-то во всех статьях хвалят, а фильм в целом ругают.
- Вот видишь, актеров хвалят. Диалоги хвалят, это я сама читала.
Оператора хвалят. Кстати, знаешь ли ты, что у нашего сериала высочайший
рейтинг? Его вся страна смотрела, на другие каналы не переключалась. А ты
говоришь - ругают.
- Так ведь ругают же, - не унималась Ирина. - Актеры хорошие, сценарий
хороший, оператор хороший, а ругают. Почему?
- Ирка, ты как маленькая, честное слово! - смеялась в ответ Наташа. -
Потому что сериал. Сериал по определению не может быть хорошим. Хорошее кино
- это Феллини, Спилберг, Тарковский, Форман, Коппола. А сериал - это мыло
для домохозяек, его нельзя хвалить, а то можно репутацию потерять.
Понимаешь, Ируська, есть четкая градация, что и кого хвалить можно и нужно,
а кого ни в коем случае нельзя. В точности как при советской власти, там
тоже была такая градация: книги Брежнева - это гениально, а книги
Солженицына - злобная клевета на строй. Разница только в том, что при
советской власти эту градацию придумывал идеологической отдел ЦК партии, а
сегодня ее устанавливает неизвестно кто, маленькая тусовка деятелей культуры
вкупе с журналистами, с которыми их связывает личная дружба. Поверь мне, ко
всем этим статьям нельзя относиться серьезно.
Но Ира тем не менее относилась к ним серьезно и обижалась на каждое
резкое слово, сказанное в адрес сериала или лично Натальи Вороновой. Ее саму
критика не коснулась, авторы критических статей либо вообще не называли ее
имени, либо одной фразой отмечали несомненную удачу начинающей актрисы Ирины
Савенич. Пару раз Иру даже узнали на улице и попросили автограф. Оба раза
это были молоденькие девушки, лет по семнадцать, и Ира таяла от восторга,
ловя их восхищенные взгляды. Она добилась своего, она стала актрисой,
снялась в кино, ее узнают на улице. Пусть совсем редко, всего два раза
попросили автограф, но это ведь только начало. Ей по силам любая цель. Она
может гордиться собой. Все в ее жизни складывается так, как ей хочется, если
не считать одного... Но об этом лучше не думать, все равно это нельзя
изменить. И ей достаточно просто видеть Виктора Федоровича, говорить с ним,
жить с ним под одной крышей и знать, что он рядом. И иногда, редко-редко
ловить его взгляд, предназначенный ей одной, взгляд, в котором и тепло, и
нежность, и грусть, и память о принадлежащей им двоим тайне.
В июле поток критических статей поутих, все чаще стали появляться и
положительные рецензии, но Наташу это вообще ни капельки не интересовало.
Алешка, младший сын, сдавал экзамены в институт, Наташка безумно боялась,
что в случае провала его заберут в армию, а ведь Алеша такой
неприспособленный, не умеет, в отличие от старшего брата, постоять за себя и
непременно станет жертвой дедовщины. Кроме того, за два года службы он
напрочь забудет все, чему его учили в школе, и тогда с мечтой о высшем
образовании придется распрощаться. Все ее мысли крутились только вокруг
этого, и любые попытки Ирины обсудить с ней очередную статью наталкивались
на полную отчужденность.
Работы не было, никто не рвался приглашать ее сниматься, и Ира почти все
время сидела дома, готовила еду, смотрела телевизор, штудировала прессу и
читала книги. Однажды в воскресенье Игорь ни с того ни с сего предложил ей
съездить на книжную ярмарку в спорткомплексе "Олимпийский". Оказалось, ему
нужна какая-то специальная книга про автомобиль, который он собирался
покупать вместо своего белого "форда". Ира с радостью согласилась составить
ему компанию, все-таки развлечение, да и книжечек можно прикупить, а то
совершенно неизвестно, сколько еще ей предстоит сидеть без работы. Может,
год, а то и два. Если Наташка соберется снимать еще что-нибудь, она,
конечно, Иру позовет, а вот про других режиссеров ничего сказать нельзя.
В выходной день народу на ярмарке уйма - не протолкнешься. Зато книжек -
на любой вкус. Вцепившись в руку идущего впереди мужа, Ира медленно
продвигалась вдоль прилавков, жадно шаря глазами по ярким обложкам. Вот это
бы купить, и еще вот это, и вот эту книгу тоже хочется. Ладно, пусть сначала
Игорь найдет то, что ему нужно, а потом уж она собой займется.
Совсем рядом в толпе мелькнуло знакомое лицо. Ой, да это же Вадим,
Наташкин бывший муж.
- Вадим! - крикнула Ира, поднимая над головой свободную руку. - Вадим!
Тот услышал, закрутил головой, встретился глазами с Ирой и подошел. С ним
была симпатичная тетка, крохотного росточка, брюнетка с зелеными глазами.
Наверное, жена, он же говорил, что женился. Интересно посмотреть, на кого он
Наташку променял. Вадим пожал руку Игорю, с которым познакомился еще на
свадьбе, радостно чмокнул Иру в щеку и представил свою спутницу.
- Это, Вера, моя жена.
- Очень приятно, - церемонно кивнула головой зеленоглазая, но по ее лицу
было отчетливо видно, что ей совсем не приятно. Более того, ей ужасно
неприятно.
- Ириша, ты такая молодец! - возбужденно заговорил Вадим. - Мы с
удовольствием посмотрели Наташин сериал, она тоже молодец, просто умница. Я
так вами обеими горжусь. Я вчера разговаривал с Натальей, мы теперь все
время на связи, пока Алешка поступает. Когда у него следующий экзамен?
Кажется, завтра?
- Завтра, - подтвердила Ира. - Наташка прямо из-под себя выпрыгивает от
волнения.
- Я тоже переживаю, - кивнул Вадим. - Завтра вечером позвоню Наталье,
узнаю, как Алешка сдал.
Они распрощались и влились в плотные потоки покупателей, двигающиеся в
разные стороны. Прошло некоторое время, прежде чем Ира заметила, что Игорь
чем-то не то разозлен, не то раздосадован.
- Ты чего такой хмурый? - весело спросила она. - Устал от давки? Хочешь,
выйдем на улицу?
- Пошли.
Игорь резко дернул ее за руку и потащил в сторону выхода. На улице они
отошли в сторонку, вытащили сигареты.
- Ты знаешь, кто это был? - неожиданно спросил Игорь, сделав несколько
глубоких затяжек.
- Где был? - не поняла Ира.
- Ну та женщина, с Вадимом.
- Так это его жена, он же сказал.
- Ага, это сейчас она его жена. А раньше это была моя жена.
Руслан
Утро выдалось хмурым и дождливым, но это не испортило им настроения. Яна
проснулась первой и принялась тормошить жениха.
- Русик, немедленно вставай! Мы опоздали! Боже мой, мы с тобой все
проспали, уже двенадцать часов!
Перепуганный Руслан открыл глаза и рывком сел на постели. Как же так?
Ведь в одиннадцать они должны быть в ЗАГСе, там свидетели ждут, друзья,
родственники. Неужели они с Яной так переволновались накануне, что слишком
поздно уснули и все проспали? И в суете предсвадебных хлопот забыли завести
будильник.
Руслан посмотрел на часы и с облегчением вздохнул. Всего половина
восьмого. В эти пасмурные дни, когда солнце надежно скрыто тяжелыми плотными
облаками, с ходу и не отличишь раннее утро от полудня. Невеста в очередной
раз его разыграла.
- Янка! Опять? - с упреком сказал он.
- Не опять, а снова. А что, ты поверил? Испугался?
- Испугался, - признался Руслан.
- Ну ничего, зато быстро проснулся, а то раскачивался бы еще целый час.
Это верно, вставал он по утрам тяжело, с трудом, по миллиметру выдергивая
себя из сна, то и дело сдавая завоеванные позиции и проваливаясь в дремоту.
- Как ты думаешь, Русик, твоя мама приедет? - спросила Яна за завтраком.
- Надеюсь. Но что-то слабо верится. Во всяком случае, когда я вчера ей
звонил, она сослалась на нездоровье и заранее извинилась.
- Она на тебя так сильно рассердилась? - в голосе девушки звучало
искреннее сочувствие.
- Сильно, - кивнул Руслан.
На самом деле словосочетание "сильно рассердилась" не передавало сути.
Ольга Андреевна была в ярости. И хотя со времени той поездки домой на
майские праздники, когда Руслан представил матери Яну, прошло больше двух
месяцев, он до сих пор не мог без содрогания вспоминать разговор с матерью и
последовавший за этим скандал.
- Мамуля, а что тебе нужно было от Бахтина? - спросил тогда Руслан.
Спросил как будто между прочим, совершенно спокойным тоном. В тот момент все
четверо - мама с Семеном Семеновичем и он с Яной - сидели на веранде и пили
чай.
Ольга Андреевна вздрогнула, быстро поставила чашку на блюдце, расплескав
чай.
- Я не понимаю, о чем ты, - ответила она, пряча глаза.
- Восемь лет назад, в девяностом году, ты искала его. Записала его
служебный адрес и телефон. Ты хотела с ним встретиться? Зачем?
- Ничего я не хотела. Откуда ты это взял?
- Вот отсюда.
Он вытащил из нагрудного кармана рубашки записку и положил на стол перед
матерью.
- Это название фирмы Бахтина и его телефоны. И почерк твой. Ты можешь это
как-нибудь объяснить?
- Я не буду ничего тебе объяснять, - Ольга Андреевна уже пришла в себя от
неожиданности, и ей даже почти удалось взять себя в руки. - Откуда у тебя
эта бумажка?
- Тетя Соня отдала вместе со всеми твоими вещами. Мама, ну пойми,
бессмысленно же отпираться, все и так ясно.
- Что тебе ясно? Если тебе все ясно, тогда не спрашивай.
Мать сильно нервничала, это было видно не только Руслану, но и Семену
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |