«Дана Лукницкому П. Н., интенданту второго ранга, в том, что он по состоянию здоровья нуждается в постельном режиме. Диагноз: кахексия 2-й степени, бронхит. Врач Помчалова».
Итак, истощение второй степени!.. Меня лечат и кормят.
Мне хорошо, я отдыхаю душою и телом, весь отдав себя процессу выздоровления, восстановления сил. И, вспоминая трагический Ленинград, я благодарен судьбе, давшей мне возможность ожить и оправиться. Пусть пока мне нужно помедлить и набраться воли даже для того, чтоб сделать небольшое физическое усилие — надеть полушубок или перейти от нар к столу. Эта слабость пройдет!
А сейчас несколько слов о том, как я приехал сюда и здесь устроился.
Позавчера, в деревне Влоя, вышел я на дорогу с вещами, и мне повезло: через пять минут я уже мчался в Гороховец в кузове легковой машины какого-то командира разведки, спешившего в штаб армии. В машине полулежал еще старик с саночками, которого командир взялся довезти до Мемина; старик рассчитывал набрать в лесу мороженой конины — много лошадей убито в недавних боях.
Через Мемино и Сотово, узкой лесной дорогой, с трудом разъезжаясь с редкими встречными машинами (в одной из них ехал раненный в голову крупный командир), мы прикатили в Оломну и чуть-чуть дальше — в Гороховец.
Спасибо корреспонденту «Известий» Садовскому, который принял во мне, уже едва державшемся на ногах, участие, накормил и устроил меня. Из разломанного дубового гроба (других досок не нашлось) были сооружены эти вот нары, на которых лежу, а на следующий день мне оказали медицинскую помощь...
Деревня Оломна, как и Гороховец, не сожжена немцами: не успели, очень уж поспешно бежали отсюда. А вокруг — леса, леса, бескрайние, русские, всегда мирно дремавшие, а сейчас потревоженные войной!..
8 февраля. Полдень.
Оломна
Пасмурный день. Резкий морозный ветер доносит гул сплошной канонады.
Только что изучал карту. Части 54-й армии занимают примерно следующую линию фронта. На севере (где они смыкаются с Синявинской группой) они расположены на участке железной дороги между Мгой и станцией Маково, около Мишкина. Отсюда наши позиции протягиваются к югу, до станции Малукса, на железной дороге Мга — Кириши. Здесь линия фронта проходит по самой железной дороге, насыпь которой находится в руках противника, за исключением клиньев, вбитых нами в его расположение: недавно взятой нами станции Погостье и еще двух-трех пунктов между Погостьем и Киришами. Угол, составляемый этой железной дорогой и той, что идет вдоль реки Волхов к городу Волхову, — в немецких руках. Старые Кириши — в наших. Новые Кириши — в руках противника, а позади него — блокирующие его части 4-й армии Мерецкова. Стык этой армии с 54-й проходит вдоль берегов Волхова, а южнее войска Мерецкова, большой дугой огибая с тыла Чудово, ведут бои, направляя свой удар к Любани.
Некоторые наши части, вклинившиеся при наступлении в немецкий тыл, оторвались от армии и находились по месяцу и более в тылу немцев, к югу от железной дороги Мга — Кириши. Недавно эти части пробились обратно, а отдельные группы и до сих пор выходят сюда — к Гороховцу и Оломне.
Вчера вечером, в момент, когда в нашей избе был комендант (распоряжавшийся доставкой нам дров и керосина), к нему явился какой-то старший лейтенант, предельно усталый, промерзший, хвативший для поддержания сил спирту. Он спрашивал коменданта, знает ли тот такой участок, где из-за «железки» можно безопасно провести людей, пробирающихся из немецкого тыла:
— Мрут у меня люди. Из ста восемнадцати человек сорок восемь уже замерзло... Я сам пробрался, чтобы узнать, где их провести, они пока ждут меня. Там, где я проходил прежде, теперь три фашистских дзота и два блиндажа, одному-то можно пролезть, а пойти всем — под огонь прямо!..
Комендант, естественно, направил этого командира к начальнику оперативного отдела штаба, в Гороховец. Старший лейтенант ушел, превозмогая усталость, взволнованный, озабоченный...
10 февраля.
Оломна
Первый раз после болезни я прошелся пешком в Гороховец и обратно, чтобы испытать свои силы. Еще очень мешает слабость, но силы прибавляются с каждым днем. Беседовал в политотделе с полковым комиссаром Ефременковым, человеком умным и простым в общении. Был у работников Белова, в оперативном отделе. Поеду на передовые при первой оказии, восстанавливать силы надо работая, — и пора и хочется быть в действующих частях.
11 февраля. 10 часов утра.
Гороховец
Артотдел штабарма. Деревянный двухэтажный домик. Половину комнаты занимают столы: кальки, карты; на стенах — рулоны. Маленькие деревенские окна, за которыми снег, почти оттепельный, вымазанные белой краской автомашины, — улица деревни Гороховец, с часовыми в белых маскировочных халатах на углах. Вторую половину комнаты занимают двухъярусные нары.
Сижу в ожидании — мне обещана беседа с кем-либо из крупных и авторитетных артиллеристов. Хочу получить ясное представление о прошедших боях.
Ничто не изменилось в Гороховце и Оломне за эти дни. Каждый день немцы обстреливают нас дальнобойными, но лениво и помалу — снаряды свистят и рвутся без толку. А на передовых, в районе станции Погостье и вдоль железной дороги, идет денно и нощно бой, — затяжной, пока не слишком напряженный, идет штурм немецких позиций. По ним бьет артиллерия, в том числе быстро меняющие свои позиции удручающе действующие на немцев батареи «марусь»{51}.
Долбят штыком и гранатой вражеские блиндажи пехотинцы. Ходят в тыл к немцам лыжники...
Мы ждем начала решительного наступления!
«Корреспондентский корпус» томится. Как хочется, чтобы можно было поднять дух ленинградцев настоящею доброй вестью!..
Перед полночью.
Оломна
Сегодня с утра части 54-й армии в районе Погостья и Веняголова перешли в наступление. Основной удар должна была нанести 311-я стрелковая дивизия полковника Биякова, та самая, которая в течение месяца действовала в тылу врага. Впереди же 311-й дивизии двинулась на прорыв вражеской обороны 122-я танковая бригада полковника Зазимко.
Но... наступление сорвалось. Под бешеным огнем противника части 311-й дивизии залегли на северной окраине деревни Погостье, две другие дивизии (177-я и 11-я) остались на своих местах, а танковая бригада, в которой два танка оказались подбиты и один сгорел, отошла обратно, за линию железной дороги.
Я договорился с артиллеристами: завтра во второй половине дня будет оказия, с которой меня отправят в 883-й артиллерийский полк майора Седаша. К часу дня я должен явиться в артчасть штаба, в Оломну.
Над картой боевых действий
12 февраля. Утро.
Оломна
В вымороженной, темной квартире встает поутру ленинградец, истощенный дистрофией, но привыкший мужественно переносить невзгоды блокады. Прежде чем принести ведро воды, разжечь жестяную печурку, он спрашивает себя и всех окружающих:
«Что на фронте сегодня? Что балтийская морская пехота? Что Мерецков? Что Федюнинский?..»
Как справляются они с возложенной на них исключительной ролью? Что сделали за день их дивизии и бригады, обрубающие кровавому фашистскому чудищу — фалангу за фалангой — лапы, протянутые к городу Ленина?
Я знаю: Федюнинский вот-вот начнет мощное наступление, уже начинает его. Вчерашняя, первая попытка успеха пока не дала. Что будет завтра? Федюнинский с членами Военного совета находится на вспомогательном пункте управления, в лесу, руководя происходящими боями, пробуя силы врага, стремясь нанести врагу решительный удар. Наиболее нужные командующему части штаба постепенно перебираются вперед, в лес, поближе к передовым позициям. Политотдельцы всеми положенными средствами напоминают армии о ее исторической роли, о том, что армия призвана разбить кольцо блокады вокруг Ленинграда. Армейская газета «В решающий бой», газеты дивизий и бригад, листовки, и обращения, и политбеседы — все полно этим.
Важен и нужен крупный масштаб событий! В таком масштабе уже много сделано. Немцы не допущены к Ладоге и отброшены. Ладожская трасса действует: ежедневно эвакуируются десятки тысяч ленинградцев, тысячами тонн доставляется в город снабжение. Это — главное. А конкретно? Как разворачивались боевые действия?
И что предстоит армии в ближайшие дни? Вчера и позавчера я побывал в разных отделах штаба армии, беседовал с политработниками, оперативниками, разведчиками, артиллеристами. И сейчас мне ясна картина всех боев, проведенных 54-й армией с октября прошедшего года.
Передо мною — карта. Сверху — Ладожское озеро. Ниже — треугольник, образованный отрезками железных дорог и рекою Волхов. По северной стороне треугольника, между Мгой и городом Волховом, — станции Назия и Войбокала. По юго-западной, между Мгой и Киришами, — станции Малукса, Жарок, Посадников Остров.
Через левый угол треугольника (Назия — Малуксинский мох) и полоску до д. Липки, на берегу Ладоги, проходила линия обороны 54-й армии. Вдоль юго-западной стороны треугольника, от Малуксинских болот до Киришей (и еще немного к югу), тянулась линия обороны 4-й армии (в ту пору ею командовал генерал В. Ф. Яковлев). К югу от Киришей, по правобережью реки Волхов, оборонялись войска 52-й армии генерала Н. К. Клыкова. В 4-й и 52-й армиях, растянутых по фронту на пятьдесят и восемьдесят километров, сил было крайне мало, в два-три раза меньше, чем у гитлеровцев, занимавших территорию к западу от реки Волхов и к юго-западу от железной дороги Мга — Кириши.
Отсюда, примерно от Чудова, 16 октября немцы начали наступление на Тихвин. Стремясь по всему фронту прямиком на север, к Ладожскому озеру, они 24 октября ворвались и в пределы обозначенного мной треугольника: от станции Погостье — на Войбокалу и от Киришей, вдоль реки Волхов, — к городу Волхову, к первенцу нашей электрификации — Волховской ГЭС.
4-я армия (отъединенная немцами от 52-й армии, оставившей Б. Вишеру) вынуждена была отступить, и немцы вскоре заняли почти весь треугольник. К северной стороне его они вышли у станции Войбокала. На этом рубеже, и в нескольких километрах южнее города Волхова, врага удалось остановить сосредоточившимся здесь войскам 54-й армии И. И. Федюнинского.
Это был период октябрьских и ноябрьских тяжелых оборонительных боев. Получив подкрепления (в частности, из осажденного Ленинграда), подготовляясь к контрудару, армии Федюнинского удалось перед концом ноября добиться перевеса в силах.
После того как наша 52-я армия двинулась в контрнаступление на Б. Вишеру, а 4-я армия — на Тихвин, 54-я армия Федюнинского, в свою очередь, 3 декабря нанесла немцам сильнейший контрудар в районе Войбокалы. Были брошены в бой силы 6-й бригады морской пехоты, 311-й стрелковой дивизии (полковника Биякова), 80-й (подоспевшей из Ленинграда) и 285-й стрелковых дивизий, 122-й танковой бригады (полковника Зазимко), артиллерийские, саперные и другие части и, конечно, авиация.
В течение десяти дней армия освободила ряд населенных пунктов: совхоз «Красный Октябрь», Тобино, Падрило, Опсала, Овдокала (немецкие гарнизоны в них были окружены и уничтожались). Срочно бросив сюда крупные резервы, немцы замедлили было ход нашего наступления, но тогда, 15 декабря, Федюнинский нанес им стремительный удар с фланга двумя переправленными из Ленинграда стрелковыми дивизиями: 115-й и 198-й. Немцам и в голову не могло прийти, что 54-я армия получит крупные подкрепления из... осажденного, голодающего Ленинграда! Ударом этих двух дивизий, нацеленным от синявинских Рабочих поселков № 4 и № 5, прямиком на Кириши, весь занятый немцами треугольник был рассечен надвое. Обе дивизии, презирая тридцатиградусные морозы, двигаясь по заснеженным лесам и по болотам Малуксинского мха, через несколько дней достигли деревень Оломна, Гороховец, Бабино, уничтожили здесь немецкие гарнизоны и сомкнулись с другими — 3-й гвардейской, 310-й стрелковыми дивизиями и прочими частями, отстоявшими город Волхов и начиная с 20 декабря отбросившими немцев вдоль реки Волхов почти до Киришей.
115-я дивизия, в частности, сменила здесь вынесшую тяжелые оборонительные бои за г. Волхов, а потом наступавшую от него вдоль реки 3-ю гвардейскую стрелковую дивизию генерал-майора Н. А. Гагена, которая утла на короткий отдых. 198-я дивизия стала рядом со 115-й. Крайний левый фланг 54-й армии одновременно сомкнулся с частями гнавшей немцев от Тихвина 4-й армии.
Бросая артиллерию, танки, ручное оружие и боеприпасы, спасаясь мелкими группами, почти окруженный враг в панике отступал к прежним своим позициям. Здесь, на линии железной дороги Кириши — Мга, ему удалось закрепиться. 54-я армия вышла на линию этой дороги к 27 и 28 декабря. Ожесточенные бои разыгрались здесь у станций Погостье и Жарок. А 311-я стрелковая дивизия Биякова у Посадникова Острова и у Ларионова Острова с ходу прорвалась дальше к югу, за железную дорогу, и, угрожая окружением Киришей, выдвинулась в немецкий тыл. За нею перешли железную дорогу 80-я стрелковая дивизия (у станции Жарок) и 285-я.
28 декабря, форсировав р. Волхов, к Киришам приблизились и части 4-й армии. Эта армия, освободившая 9 декабря Тихвин, а 21 декабря — Будогощь, составляет теперь вместе с 52-й армией недавно (с 17 декабря) созданный Волховский фронт, которым командует генерал армии Мерецков.
Если бы наступление 54-й армии и Волховского фронта (4-й и 52-й армий) удалось развить, то громада наших войск, протянувшаяся до Новгорода, двинулась бы от реки Волхов строго на запад и вся группа немецких армий, осаждающих Ленинград, была бы поставлена под удар. Под угрозой окружения немцам пришлось бы немедленно отступить от Ленинграда.
Вот в этом и были надежды ленинградцев перед новым, 1942 годом!
Но немцам, разгромленным под Тихвином, г. Волховом и под Войбокалой, удалось удержаться в Киришах и — далее на юг — вдоль реки Волхов: пока мы наступали, они подтягивали сюда крупные резервы и сильно укрепили здесь рубежи.
Вырвавшись вперед у Киришей, 311-я дивизия Биякова осталась в тылу у немцев. Став нашим изолированным форпостом, испытывая трудности без снабжения, эта дивизия продолжала вести ожесточенные наступательные бои. При поддержке дальнобойной артиллерии 54-й армии (в частности, 883-го артполка майора Седаша) она выполняла местные задачи.
В тылу у немцев она действовала весь месяц, а затем вышла к нашей линии фронта и на рубеже железной дороги присоединилась к своим прежним соседям — 80-й и 285-й дивизиям.
Общее декабрьское наступление 54-й армии в последних числах декабря было на линии Кириши — Мга приостановлено. Надо было очистить весь освобожденный армией треугольник от разрозненных, метавшихся там немецких групп, укрепить растянувшиеся коммуникации, обеспечить передовые части пополнениями и снабжением.
При таком положении встречен был Новый год. И мне понятно теперь, почему предновогодние надежды' ленинградцев на быстрое взятие Мги и открытие железнодорожной связи со всей страной не оправдались.
Линия фронта в основном стабилизировалась на весь январь и начало февраля. Однако бои за Погостье продолжались: 16 января на станцию Погостье наступала 11-я стрелковая дивизия, 24 января — 285-я стрелковая дивизия и другие части. Усилиями наших войск станция Погостье, насыпь железной дороги и половина расположенной за нею деревни Погостье были взяты. Вторая половина деревни пустует, став зоной прострела, а немцы располагаются полукружием за ней, в блиндажах, по опушкам леса. Без существенных изменений это положение длится с 24 января по 11 февраля, — вчера наши части продвинулись немного вперед.
54-я армия готова нанести отсюда новый удар и надеется начать генеральное наступление.
Мне не совсем ясно, почему надо штурмовать немецкие позиции именно здесь, в Погостье, вокруг которого немцы хорошо укрепились и куда, несомненно, подтянули свои резервы. Разве нельзя прорваться сквозь насыпь железной дороги в каком-нибудь другом, менее укрепленном и неожиданном для врага месте и сделать скрытый глубокий обход?
Ведь вот же ишут и находят себе проходы наши части, действовавшие в немецком тылу? Лучше всех это знает командир 311-й дивизии, полковник Бияков!..
Но мне и многое еще неясно. Военный корреспондент, не командующий армией и даже не командир полка, у меня слишком мало данных для безошибочных суждений. А все же, надеюсь, профессиональные качества писателя — некоторая наблюдательность, способность анализировать, сопоставлять, обобщать — помогут мне, побывав в частях, создать себе правильную картину обстановки на здешнем участке фронта.
Судя по разговорам со многими командирами, в пути сюда и здесь, в Гороховце и Оломне, сил у нас мало.
После жестоких наступательных боев есть в арми.и такие части, от которых, кроме номера, почти ничего не осталось. Есть, например, соединение, в котором сегодня насчитывается десятка полтора активных штыков. Да, эти части быстро пополняются, но среди прибывающих пополнений многие бойцы еще не обстреляны, никогда не бывали в бою.
Что касается снарядов, то боеприпасов всякого вида у нас теперь как будто вполне достаточно!..
Остается сказать об армиях Мерецкова. Здесь многие командиры говорят о его таланте. И когда люди, высоко оценивающие качества собственного командующего — Федюнинского, говорят с таким же уважением о его соседе, это приятно слышать.
За последние дни войска Мерецкова блокировали Любань и взяли Тосно. Официальных сведений об этом нет никаких, но здесь, в 54-й армии, все командиры частей и политработники подтверждают это. При таком положении удар 54-й армии к югу, в сторону Октябрьской железной дороги, должен привести к соединению частей 54-й армии с войсками Мерецкова и тем самым к блокированию всех немецких частей, занимающих район Кириши — Погостье — Мга.
Все командиры 54-й армии уверены, что к годовщине Красной Армии — к 23 февраля — удар этот будет завершен и трудящиеся Советского Союза получат прекрасный подарок — освобождение Ленинграда от блокады.
Я рад, что стану свидетелем новых боев за Погостье — один из важнейших исходных пунктов этого наступления. Если удастся развить успех, то наши части выйдут через Веняголово, Костово и Шапки к Тосно, сомкнутся там с частями Мерецкова (который наступает со стороны Чудова, обходя Любань) и двинутся в общем наступлении на запад и северо-запад. Задача, решенная в декабре только частично, будет решена до конца, будут нанесены удары по мгинской группировке врага, — и через Тосно, и всею дугой армий, двинутых на освобождение Ленинграда от блокады. И конечно, изнутри кольца блокады, навстречу волховчанам, успешно двинутся и ленинградцы: 55-я армия Ленинградского фронта, ведущая с ноября бои за Усть-Тосно и Ивановское, чтобы подойти к Мге, а с декабря, в боях за Путролово и Ям-Ижоры, стремящаяся пробиться к Тосно. А Невская оперативная группа сдвинется наконец со своего напитанного кровью Невского «пятачка».
Вот почему нижняя сторона треугольника — линия железной дороги Кириши — Мга, а на ней никому прежде не ведомая, маленькая, разбитая сейчас станция Погостье — так важна и нужна нам в предстоящих больших боях.
Здесь, в 54-й армии, одной из лучших частей, имеющей свой «боевой почерк», считается 883-й артиллерийский полк майора К. А. Седаша.{52} В критический момент наступления немцев на город Волхов, когда 310-я стрелковая дивизия и другие части отступили на северо-восток и дорога, на Волхов оказалась оголена, то угрожающую брешь закрыли своим героизмом очень немногие части: 666-й стрелковый полк, 16-я танковая бригада (переправившаяся с западного берега реки Волхов), 3-й гвардейский дивизион и мотострелковый батальон. Но до подхода этих частей брешь в течение полутора — двух суток прикрывал один только 883-й артполк, находившийся южнее Вячкова и славший свои снаряды на Лынну, откуда двигались немцы.
Полк Седаша сейчас под Погостьем и будет одним из главных участников наступления. Для общего понимания обстановки боя удобнее всего находиться там. Вот почему, по совету полкового комиссара Ефременкова, я еду сегодня именно в этот полк.
Опять на передовых
13 февраля. 9 часов утра
Лес — около левого берега реки Мги, севернее станции Погостье. Землянка командира и комиссара 883-го артполка АРГКА.{53} Майор Константин Афанасьевич Седаш, командир полка, брился. Полковой брадобрей работал быстро и энергично, но... очередной неотложный разговор по телефону, и — с намыленной щекой майор разговаривает о танках, пулеметах, «марусе», пехоте. Разговаривает с начальником артиллерии армии Дорофеевым и командирами своих дивизионов: в 9.50 должен быть огневой налет на Погостье.
Теперь бреется комиссар Владимир Андреевич Козлов, уравновешенный человек, двадцать три года прослуживший в армии. За столом еще двое — майор Вячеслав Варфоломеевич Садковский, начальник штаба полка, длинноголовый, узколицый человек, и батальонный комиссар, инструктор по пропаганде, типичный украинец, круглолицый и добродушный.
Начальник штаба курит длинную, в полметра, козью ножку — «патент» Седаша. Входит капитан:
— Танковая бригада просит — юго-восточнее Погостья, сто метров, огонь!
— Понятно! — отвечает Седаш, кивает начальнику штаба.
Майор Садковский берется за телефонную трубку.
Записываю команды. Батареи полка дают огонь.
Гул от полета снарядов — как от сотни самолетов...
Перед тем было донесение о пехоте, продвинувшейся за Погостье, к отметке 55,0 и 50,8. Наступление 311-й стрелковой дивизии продолжается.
...Вчера, с совещания начснабартов полков, я выехал сюда на КП полка в прекрасно оборудованном автофургоне 883-го полка. Снежной, сильно разъезженной фронтовой дорогой, забитой движущимися машинами, санями, тракторами, всадниками и пешеходами, мы ехали по болотам и лесам, сплошь занятым нашими частями. Через пункт Бараки приехали к месту расположения полка. Свернули в узкую лесную просеку, в лес, столь густо заселенный, насыщенный людьми, грузовиками, танками, полевыми кухнями, всяческим снаряжением, что продвигаться можно было лишь с большим трудом. Но мы ловко разъезжались со встречными, давая задний ход и маневрируя, как только позволяли глубокие колеи в снегу, пни и деревья. Сопровождавший меня начснабарт Комиссаров ввел меня в крошечный, жарко натопленный блиндаж КП. За столом, под яркой электрической лампой, сидел, изучая карту, уже почти лысый, прикрывающий лысину реденькими волосами майор с орденом Красного Знамени на тщательно отутюженной гимнастерке. На нарах, склонясь к печурке, с книгой в руках, сидел худощавый старший батальонный комиссар. Взглянув на него, можно было сразу сказать, что строители этого блиндажа рассчитывали свое сооружение явно не на рост этого комиссара.
Майор Седаш вежливо встал, умными глазами внимательно вгляделся в мое лицо, медля и как будто его изучая. Пожал руку, отступил на шаг, по-прежнему не отрывая от меня взгляда, сказал:
— Значит, вы корреспондент ТАСС? Писатель?..
— Да.
— Ленинградец?
— Да.
— И, видно, прямо из Ленинграда?
— С отдыхом в Оломне — да!
Седаш переглянулся со стоящим рядом с ним комиссаром. Тот ответил ему чуть заметным движением глаз. Протянул мне руку. А Седаш быстро наклонился к столу, откинул бахромчатый край скатерти и, вынув из-под стола небольшой бидон, поставил его на стол:
— Ну вот что, друг!.. Мы будем воевать, а ты... ешь!
И обратился к вестовому:
— Товарищ Ткачук! А пока — обед на троих!
В бидоне был мед, не виданный мною с начала войны, ароматный липовый мед, — из подарков, привезенных дальневосточниками бойцам и командирам 54-й армии. А рядом с бидоном на тарелки Седаш вывалил горки мятных пряников, печенья и леденцов.
И столько было солдатской заботливой душевности в этом жесте простого и высокого гостеприимства, что я был растроган и сразу подумал: вот он, ответ на мои мысли последних дней! Я — в армии, где каждый душу отдаст за ленинградцев! Кто я для него? Чужой, неведомый человек, но — ленинградец!
Тут же скажу: после обеда, без всякой моей просьбы, мне заменили рваные мои валенки новыми, отличными. Заметив, что мои часы испорчены, Козлов взял их и отослал полковому мастеру для починки. И сразу слетела с меня шершавая кожура психической подавленности, хоть дотоле и не осознаваемой мною, но омрачавшей меня, — следствие ленинградских лишений.
Как иногда мало человеку нужно, чтобы вернуть его душу в строй!
И я никогда не забуду этих непринужденных, полных человечности поступков Седаша и его комиссара Козлова {54}.
Так началось доброе и хорошее гостеприимство, коим я пользуюсь с момента приезда сюда.
Приехав в полк, я сразу же уяснил себе обстановку на этом участке фронта и узнал о делах полка за последние дни.
Маленькая станция (точнее — разъезд) Погостье расположена у пересечения линии Кириши — Мга речкою Мгою. С юго-западной стороны железной дороги, сразу же за станцией, по обоим берегам Мги, протягивается километра на полтора-два в глубину территории, давно занятой немцами, деревня Погостье (от которой не осталось уже ни одного дома). Еще дальше, на юго-западе, с речкой сливается ручей Дубок, подбегающий к ней со стороны железной дороги. Сквозь станцию и деревню проходит большая грунтовая дорога. Она уходит вдоль речки Мги к деревне Веняголово, минует ее и дальше разветвляется на две дороги: одну, ведущую к д. Шапки и к Тосно, другую — к Любани.
С января месяца (после наступления наших войск) станция Погостье, как и вся насыпь железной дороги, стала средоточием затяжных и упорных боев. Здесь немцы оказали сильное сопротивление, здесь они подготовили систему укреплений, расположенных в насыпи. В глубине, юго-западнее Погостья, сосредоточилась большая группировка их артиллерии, а поближе — минометы. В январском наступлении наших частей (3-й гвардейской дивизии, 11-й и 177-й стрелковых дивизий) сопротивление противника было сломлено, система блиндажей в основном разрушена нашей артиллерией (в частности, 883-м полком). Насыпь и станция были взяты, и наши войска продвинулись к деревне Погостье.
Огневая позиция 9-й батареи
13 февраля. День
Вместе с заместителем командира полка, майором Даниилом Стефановичем Михайленко, после завтрака я выехал на санях к огневой позиции 9-й батареи — километра два-три по снежным дорогам. Полк наш — механизированный, ему не полагается лошадей, у него тяжелые тракторы да четыреста автомашин. Но у хороших хозяев хозяйство всегда разнообразно, а потому подобранная где-то брошенная, истощенная лошадь сейчас откормлена и несет верой и правдой службу, освобождая командиров от необходимости ходить с батареи на батарею пешком (горючее-то ведь экономить необходимо!). Трудней всего добыть сено, — там, где побывали немцы, сена не найдешь ни пучка, но кое-как прокормить лошадь полку удается.
И вот по дороге, приглядываясь к изломанным, воткнутым в снег немецким велосипедам, к измятым орудийным лыжам, к скелетам автомашин, всматриваясь в протягиваемую вдоль дороги узкоколейку (из тех, что когда-то были проложены к лесозаготовкам, а затем заброшены), я с Михайленко выехал из леса на болото.
День провел у двух орудий огневого взвода девятой батареи младшего лейтенанта Сергея Панюшкина. Били по немецкой батарее («цель № 355»), стрелявшей из деревни Веняголово. Батарея была подавлена. Кроме того, уничтожены в районе Погостья дзот с фашистским орудием, которое вело огонь прямой наводкой.
Панюшкин получил благодарность за хорошую работу. У Панюшкина праздник: сегодня он принят в партию. Поэтому он пригласил нас в баню, организованную тут же на огневой позиции. Из чудо-бани — снежного холмика — на пятнадцатиградусный мороз валит пар!
...Сегодня все части 311-й стрелковой дивизии, выполняя приказ, повели наступление несколькими колоннами. Правая колонна вдоль опушки леса, западнее деревни Погостье, продвинулась километра на два, подойдя на двести — триста метров к отметке 50,8 (1069-й полк). Остальные два полка (1067-й и 1071-и) вышли на южную окраину этой деревни и одним флангом подошли к отметке 55,0.
Такое положение было к 12.00 дня сегодня. После этого часа задача дивизии — вести усиленную разведку, а артиллерии — борьбу с артиллерией противника...
Блиндаж на берегу Мги
14 февраля. 1 час дня
Нахожусь в землянке Седаша и Козлова — на командном пункте. Наша пехота, достигшая вчера отметки 50,8 возле Погостья, стоит там до сих пор. Артиллерия, танки и авиация ей помогают. Сегодня утром два наших бомбардировщика бомбили расположение немцев в Погостье. Артиллеристы 883-го артполка выпускают по немцам все разрешенные командованием нормы снарядов, — к сожалению, нормы эти весьма ограничены, вчера на весь полк было разрешено 300.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |