— Нет, Кристиан. Никогда. Я просто не хотела, чтоб ты вмешался и подверг жизнь Миа опасности.
Он вздыхает, не знаю, от гнева ли, раздражения или обиды.
— А как ты понял? — быстро спрашиваю я, чтобы отвлечь его от этих мыслей.
Он заправляет волосы мне за ухо.
— Я только-только приземлился в Сиэтле, когда позвонили из банка. Последнее, что я слышал, это что ты заболела и едешь домой.
— Значит, ты был в Портленде, когда Сойер звонил тебе из машины?
— Мы как раз собирались взлетать. Я беспокоился о тебе, — мягко говорит он.
— Правда?
Он хмурится.
— Ну конечно. — Большим пальцем он гладит мою нижнюю губу. — Я всегда беспокоюсь о тебе, ты же знаешь.
Ох, Кристиан!
— Джек позвонил мне в офис, — бормочу я. — Он дал мне два часа, чтобы достать деньги. — Я пожимаю плечами. — Мне надо было уйти, а это казалось лучшим предлогом.
Рот Кристиана сжимается в твердую линию.
— И ты улизнула от Сойера. Он тоже страшно зол на тебя.
— Тоже?
— Как и я.
Я неуверенно касаюсь его лица, пробегая пальцами по колючей щетине. Он закрывает глаза, прижимается к моей руке.
— Не злись на меня. Пожалуйста, — шепчу я.
— Я ужасно зол на тебя. То, что ты сделала, — жутчайшая глупость, граничащая с безумием.
— Я же сказала, что не знала, как иначе поступить.
— Ты, похоже, совершенно не заботишься о собственной безопасности. А ведь ты теперь не одна, — сердито добавляет он.
Губа моя дрожит. Он думает о нашем маленьком Комочке.
Мы оба вздрагиваем, когда дверь открывается, и в палату входит молодая афроамериканка в белом халате поверх серой медицинской формы.
— Добрый вечер, миссис Грей. Я доктор Бартли.
Она начинает тщательно меня обследовать: светит мне в глаза фонариком, просит дотронуться до ее пальцев, потом до своего носа, закрыв вначале один глаз, потом второй, и проверяет все мои рефлексы. Но голос у нее приятный, а прикосновение нежное, и ей не откажешь в умелом подходе к больному. Сестра Нора присоединяется к ней, а Кристиан отходит в угол палаты, чтобы сделать несколько звонков, пока меня осматривают. Мне трудно сосредоточиться на докторе Бартли, сестре Норе и Кристиане одновременно, но я слышу, как он звонит своему отцу, моей маме и Кейт, чтобы сказать, что я очнулась. Наконец он оставляет сообщение Рэю.
Рэй. О черт… В памяти всплывает какое-то смутное воспоминание о его голосе. Он был здесь, да, когда я была без сознания.
Доктор Бартли ощупывает мои ребра, нажимая пальцами осторожно, но твердо.
Я морщусь.
— Сильный ушиб, но ни трещин, ни переломов. Вам очень повезло, миссис Грей.
Я угрюмо сдвигаю брови. Повезло? Я бы так не сказала. Кристиан тоже недовольно хмурится. Он говорит мне что-то одними губами, похожее на «сумасбродка», но я не уверена.
— Я выпишу вам болеутоляющее. Однако вам понадобится еще некоторое время. Хотя в целом все выглядит так, как и должно, миссис Грей. Советую вам поспать. В зависимости от того, как будете чувствовать себя утром, мы можем отпустить вас домой. Вас осмотрит моя коллега доктор Сингх.
— Спасибо.
Раздается стук в дверь, и входит Тейлор, неся черную картонную коробку с кремовой надписью «Фермой Олимпик» сбоку.
Ух ты!
— Еда? — удивляется доктор Бартли.
— Миссис Грей хочет есть, — говорит Кристиан. — Это куриный бульон.
Доктор Бартли улыбается.
— Это замечательно. Но только бульон. Ничего тяжелого. — Она многозначительно смотрит на нас, и они с сестрой Норой уходят.
Кристиан подкатывает к кровати столик на колесах, и Тейлор ставит на него коробку.
— Здравствуйте, миссис Грей.
— Привет, Тейлор. Спасибо.
— Всегда пожалуйста, мэм. — Мне кажется, он хочет еще что-то сказать, но удерживается.
Кристиан распаковывает коробку, достает термос, суповую тарелку, подставку, салфетки, ложку, маленькую корзинку с булочками, серебряные солонку и перечницу с дырочками… «Олимпик» расстарался вовсю.
— Это просто здорово, Тейлор. — В животе у меня урчит. Я умираю с голоду.
— Пока все? — спрашивает он.
— Да, спасибо, — отвечает Кристиан, отпуская его.
Тейлор кивает.
— Спасибо, Тейлор.
— Вам еще что-нибудь принести, миссис Грей?
Я бросаю взгляд на мужа.
— Только чистую рубашку для Кристиана.
Тейлор улыбается.
— Хорошо, мэм.
Кристиан озадаченно смотрит на свою рубашку.
— Сколько ты уже ходишь в ней? — спрашиваю я.
— С утра четверга. — Он криво улыбается мне.
Тейлор уходит.
— Тейлор тоже зол на тебя, — ворчливо добавляет Кристиан, откручивая крышку термоса, и выливает бульон в миску.
И Тейлор тоже! Но я не задерживаюсь на этой мысли, поскольку меня отвлекает куриный бульон. Он восхитительно пахнет, и спиральки пара соблазнительно поднимаются с его поверхности. Я пробую, и он не обманывает моих обещаний.
— Вкусно? — спрашивает Кристиан, снова присаживаясь на кровать.
Я энергично киваю, но не останавливаюсь. Аппетит у меня просто волчий. Прерываюсь лишь для того, чтобы вытереть рот льняной салфеткой.
— Расскажи, что было после того, как до тебя дошло, что происходит.
Кристиан ерошит руками свои волосы и качает головой.
— Ох, Ана, как приятно видеть, что ты ешь.
— Я проголодалась. Расскажи.
Он хмурится.
— Ну, после звонка из банка я думал, что мир вокруг меня рухнул… — Он не может скрыть боли в голосе.
Я перестаю есть. О господи.
— Ешь, не останавливайся, а то не буду рассказывать, — непреклонно шепчет он и сердито хмурится. Я ем дальше. Хорошо, хорошо… Черт, как же вкусно! Взгляд Кристиана смягчается, и он продолжает: — В общем, вскоре после того, как мы закончили наш разговор, Тейлор сообщил мне, что Хайда выпустили под залог. Как, я не знаю, я думал, нам удалось пресечь все попытки внести за него залог. Но это заставило меня задуматься о том, что ты сказала… и я понял, что случилось что-то серьезное.
— Я вышла за тебя не из-за денег, — вдруг выпаливаю я, когда неожиданная волна гнева поднимается у меня в душе. Голос мой повышается: — Как ты вообще мог подумать такое? Меня никогда не интересовали твои гребаные деньги!
В голове у меня начинает пульсировать, и я морщусь. Кристиан некоторое время изумленно таращится на меня, удивленный моей горячностью. Потом сужает глаза.
— Не выражайся! — рычит он. — Успокойся и ешь.
Я сверлю его мятежным взглядом.
— Ана, — предостерегает он.
— Это для меня было больнее всего, Кристиан, — шепчу я. — Почти так же, как то, что ты виделся с той женщиной.
Он резко втягивает воздух, как если бы я дала ему пощечину, и как-то сразу выглядит осунувшимся и измученным. На пару секунд прикрыв глаза, он, смирившись, качает головой.
— Я знаю, — вздыхает он. — И ужасно сожалею. Ты даже не представляешь как. — В глазах его светится искреннее раскаяние. — Пожалуйста, ешь, пока суп еще горячий. — Голос его мягкий и повелительный, и я подчиняюсь. Он облегченно вздыхает.
— Продолжай, — шепчу я, прежде чем откусить кусочек восхитительно свежей белой булочки.
— Мы не знали, что Миа пропала. Я думал, может, он шантажирует тебя или еще что. Я перезвонил тебе, но ты не ответила. — Он сердито хмурит лоб. — Я оставил тебе сообщение, потом позвонил Сойеру. Тейлор начал отслеживать твой телефон. Я знал, что ты была в банке, поэтому мы направились прямо туда.
— Не знаю, как Сойер нашел меня. Он тоже отслеживал мой мобильный?
— «Сааб» оборудован специальным маячком. Как все наши машины. К тому времени, как мы подъехали к банку, ты была уже в движении, и мы последовали за тобой. Почему ты улыбаешься?
— В глубине души я знала, что ты погонишься за мной.
— И что же в этом смешного? — спрашивает он.
— Джек приказал мне избавиться от моего мобильного. Поэтому я одолжила телефон Уилана и его-то и выбросила. А свой положила в одну из сумок, чтобы ты смог отследить свои деньги.
Кристиан вздыхает.
— Наши деньги, Ана, — тихо говорит он. — Ешь.
Я подчищаю остатки супа кусочком хлеба и бросаю его в рот. Впервые за долгое время чувствую себя наевшейся до отвала, несмотря на разговор.
— Я все.
— Умница.
Раздается стук в дверь, и снова входит сестра Нора с маленьким бумажным стаканчиком. Кристиан убирает мою тарелку и складывает все назад в коробку.
— Болеутоляющее. — Нора улыбается, показывая мне белую таблетку в стаканчике.
— А мне можно? Я имею в виду… ребенок?
— Да, миссис Грей. Это лортаб, ребенку он не повредит.
Я облегченно киваю. Голова болит ужасно. Глотаю таблетку и запиваю водой.
— Вам надо поспать, миссис Грей. — Сестра Нора многозначительно смотрит на Кристиана. Он кивает.
Нет!
— Ты уходишь? — чуть не вскрикиваю я, охваченная паникой. Не уходи, мы же только начали разговаривать!
Кристиан хмыкает.
— Если вы хоть на минуту подумали, что я выпущу вас из виду, миссис Грей, то вы сильно ошибаетесь.
Нора негодующе фыркает, но наклоняется надо мной и поправляет подушки, чтобы я могла лечь.
— Спокойной ночи, миссис Грей, — говорит она и, бросив последний осуждающий взгляд на Кристиана, выходит.
Она закрывает за собой дверь, и он вскидывает бровь.
— Кажется, сестра Нора меня не одобряет.
Он стоит у кровати, вид такой усталый, и как бы мне ни хотелось, чтоб он остался, я понимаю, что должна попробовать убедить его поехать домой.
— Тебе тоже надо отдохнуть, Кристиан. Поезжай домой. Ты выглядишь измотанным.
— Я тебя не оставлю. Подремлю в кресле.
Я бросаю на него сердитый взгляд, потом поворачиваюсь на бок.
— Ложись со мной.
Он хмурится.
— Нет. Я не могу.
— Почему?
— Не хочу навредить тебе.
— Ты мне не навредишь. Пожалуйста, Кристиан.
— У тебя капельница.
Кристиан. Пожалуйста.
Он смотрит на меня, и я вижу по его лицу, что он борется с искушением.
— Пожалуйста. — Я приподнимаю одеяло, приглашая его в кровать.
— А, к черту.
Он снимает туфли и носки и осторожно укладывается рядом со мной. Нежно обнимает меня рукой, и я кладу голову ему на грудь. Он целует меня в волосы.
— Не думаю, что сестре Норе это понравится, — заговорщически шепчет он.
Я хихикаю, но тут же перестаю, потому что грудную клетку пронизывает боль.
— Не смеши меня. Мне больно смеяться.
— Ох, но я так люблю этот звук, — говорит он голосом низким и немного печальным. — Прости меня, детка, прости.
Снова целует меня в волосы, глубоко вдыхая, и я не знаю, за что он просит прощения. За то, что рассмешил меня? Или за все эти неприятности, которые свалились на нас? Я кладу ладонь ему на сердце, и он нежно накрывает ее своей. Какое-то время мы оба молчим.
— Почему ты пошел к той женщине?
— Ой, Ана, — стонет он. — Ты хочешь обсуждать это сейчас? Нельзя ли оставить это? Я ужасно сожалею, хорошо?
— Мне надо знать.
— Я расскажу тебе завтра, — раздраженно бормочет он. — Да, и детектив Кларк желает побеседовать с тобой. Обычные формальности. А теперь спи.
Он целует меня в волосы. Я тяжело вздыхаю. Мне надо знать почему. По крайней мере, он говорит, что сожалеет. Это уже кое-что, говорит мне мое подсознание. Похоже, оно сегодня в хорошем настроении. Бр-р, детектив Кларк. Меня передергивает при мысли о том, чтобы пересказывать ему события четверга.
— А нам известно, почему Джек делает все это?
— Гм, — бормочет Кристиан.
Меня успокаивает мерный, медленный подъем и опадание его груди, мягкое покачивание моей головы, убаюкивающее меня по мере того, как дыхание его замедляется. И балансируя на грани сна и яви, я пытаюсь сложить воедино фрагменты разговоров, но они выскальзывают из мозга, упорно оставаясь неуловимыми, дразня меня на краю моей памяти. Ох, как же это расстраивает и утомляет… и…
Рот сестры Норы сурово сжат, а руки грозно сложены на груди. Я прикладываю палец к губам.
— Пожалуйста, не будите его. Пусть поспит, — шепчу я, щурясь в свете раннего утра.
— Это ваша кровать. Не его, — сердито шипит она.
— Я спала лучше, потому что он рядом, — настаиваю я, бросаясь на защиту мужа. Кроме того, это правда.
Он бормочет во сне: «Не прикасайся ко мне. Больше никогда. Только Ана».
Я хмурюсь. Мне редко доводилось слышать, чтобы Кристиан разговаривал во сне. Правда, следует признать, это, возможно, потому, что он спит меньше меня. Я слышала только его ночные кошмары. Он стискивает обнимающие меня руки, и я морщусь.
— Миссис Грей… — Брови сестры Норы грозно насуплены.
— Пожалуйста, — умоляю я.
Она качает головой, разворачивается на пятках и выходит, а я снова прижимаюсь к боку Кристиана.
Когда я просыпаюсь, Кристиана нигде не видно. Солнце ярко светит в окна, и сейчас я могу как следует рассмотреть палату. Цветы! Ночью я их не заметила. Несколько букетов. Я рассеянно гадаю, от кого они.
Тихий стук отвлекает меня, и в двери заглядывает Каррик.
— Можно? — спрашивает он.
— Конечно.
Отец Кристиана заходит в палату и подходит ко мне, его мягкие голубые глаза внимательно оглядывают меня. Он в черном костюме — должно быть, с работы. К моему удивлению, он наклоняется и целует меня в лоб.
— Можно присесть?
Я киваю, и он присаживается на краешек кровати и берет мою руку.
— Не знаю, как благодарить тебя за свою дочь, ты наша сумасшедшая, храбрая, дорогая девочка. То, что ты сделала, вероятно, спасло ей жизнь. Я буду вечно у тебя в долгу. — Голос его дрожит, полный признательности и сочувствия.
Ох… Не знаю, что сказать. Я сжимаю его руку, но не произношу ни звука.
— Как ты себя чувствуешь?
— Лучше. Правда, все болит, — честно признаюсь я.
— Тебе дают болеутоляющие?
— Да, какой-то лор… не помню точно.
— Хорошо. А где Кристиан?
— Не знаю. Когда я проснулась, его уже не было.
— Уверен, он где-то недалеко. Он ни на минуту не оставлял тебя, пока ты была без сознания.
— Я знаю.
— Он немного сердит на тебя, да это и немудрено. — Каррик ухмыляется. Ах, вот у кого Кристиан этому научился.
— Кристиан всегда сердит на меня.
— Правда? — Каррик улыбается, как будто так и надо. Его улыбка заразительна.
— Как Миа?
Глаза его омрачаются, а улыбка исчезает.
— Ей лучше. Ужасно зла. Думаю, гнев — здоровая реакция на случившееся.
— Она здесь?
— Нет, дома. Сомневаюсь, что Грейс выпустит ее из виду.
— Мне знакомы ее чувства.
— За тобой тоже нужен глаз да глаз, — ворчит он. — Не вздумай больше так глупо рисковать своей жизнью или жизнью моего внука.
Я краснею. Он знает!
— Грейс читала твою карту и сказала мне. Поздравляю!
— Э… спасибо.
Каррик смотрит на меня, и глаза его смягчаются, хотя он и хмурится, видя выражение моего лица.
— Кристиан скоро образумится, — мягко говорит он. — Это будет для него огромным счастьем. Просто… дай ему время.
Я киваю. Ох… они говорили.
— Ну, я, пожалуй, пойду. Мне надо быть в суде. — Он улыбается и встает. — Загляну к тебе позже. Грейс очень высокого мнения о докторе Сингх и докторе Бартли. Они знают свое дело.
Он наклоняется и еще раз целует меня.
— Я серьезно, Ана. Мне никогда не отплатить тебе за то, что ты для нас сделала. Спасибо.
Я моргаю, чтобы прогнать слезы, меня внезапно захлестывает волна эмоций. Каррик с нежностью гладит меня по щеке, потом разворачивается и уходит.
О боже. У меня голова идет кругом от его признательности. Пожалуй, теперь можно забыть про историю с брачным контрактом. Мое подсознание вновь согласно кивает мне. Я качаю головой и осторожно встаю с кровати. С облегчением обнаруживаю, что сегодня держусь на ногах тверже, чем вчера. Несмотря на то что мы с Кристианом спали вдвоем на узкой койке, я прекрасно выспалась и чувствую себя бодрее. Голова все еще болит, но боль тупая, ноющая, уже не такая сильная, как раньше. Тело одеревенелое и тяжелое, но мне просто нужна ванна. Я чувствую себя ужасно грязной. Направляюсь в ванную.
— Ана! — кричит Кристиан.
— Я в ванной, — отзываюсь я, заканчивая чистить зубы. Так намного лучше. Не обращаю внимания на свое отражение в зеркале. Господи, ну и видок у меня! Когда открываю дверь, Кристиан стоит возле кровати. Держит поднос с едой. Он преобразился. Оделся во все черное, побрился, принял душ и выглядит хорошо отдохнувшим.
— Доброе утро, миссис Грей, — бодро говорит он. — Я принес тебе завтрак.
Он выглядит таким по-мальчишески живым и намного счастливее.
Ух ты! Я широко улыбаюсь, снова забираясь в постель. Он подтягивает столик на колесиках и поднимает салфетку, демонстрируя мне мой завтрак: овсянка с сухофруктами, блины с кленовым сиропом, бекон, апельсиновый сок и английский чай «Твайнингз». У меня текут слюнки. Есть хочется ужасно. Я в несколько глотков выпиваю апельсиновый сок и берусь за овсянку. Кристиан садится на край кровати, смотрит и ухмыляется.
— Что? — спрашиваю я с набитым ртом.
— Люблю смотреть, как ты ешь, — говорит он. Но я не думаю, что он ухмыляется из-за этого. — Как ты себя чувствуешь?
— Лучше, — бормочу я.
— Никогда не видел, чтоб ты так ела.
Я вскидываю на него глаза, и сердце мое падает. Рано или поздно нам придется поговорить о ребенке.
— Это потому, что я беременна, Кристиан.
Он фыркает, и рот его кривится в ироничной улыбке.
— Если б я знал, что, обрюхатив, заставлю тебя как следует есть, то, пожалуй, сделал бы это еще раньше.
— Кристиан Грей! — возмущенно восклицаю я и отставляю овсянку.
— Не прекращай есть, — предостерегает он.
— Кристиан, нам надо поговорить об этом.
Он цепенеет.
— А что тут говорить? Мы будем родителями. — Он пожимает плечами, отчаянно стараясь изобразить беспечность, но все, что я вижу, — это его страх. Отодвинув поднос в сторону, я пододвигаюсь к нему на кровати и беру его руки в свои.
— Ты боишься, — шепчу я. — Я поняла.
Он бесстрастно смотрит на меня широко открытыми глазами; от прежней мальчишеской веселости не осталось и следа.
— Я тоже. Это нормально, — говорю я.
— Какой из меня может быть отец? — Голос его хриплый, еле слышный.
— Ох, Кристиан. — Я подавляю всхлип. — Такой, который будет делать все от него зависящее. Как делаем все мы.
— Ана… я не знаю, смогу ли…
— Конечно, сможешь. Ты любящий, ты забавный, ты сильный, ты установишь границы. Наш ребенок ни в чем не будет нуждаться.
Он сидит, оцепенев, глядя на меня, на красивом лице отражается сомнение.
— Да, идеальным вариантом было бы подождать. Подольше побыть нам вдвоем, только ты и я. Но теперь нас будет трое, и мы все будем вместе расти. Мы будем семьей. И наш ребенок будет любить тебя таким, какой ты есть, как и я. Безо всяких условий и оговорок. — Слезы выступают у меня на глазах.
— Ох, Ана, — шепчет Кристиан, голос его полон муки и боли. — Я думал, что потерял тебя. Потом думал, что потерял тебя снова. Когда я увидел, как ты лежишь на земле бледная, холодная и без сознания, я решил, что материализовались все мои худшие страхи. И вот пожалуйста: ты храбрая и сильная… даешь мне надежду. Любишь меня после всего, что я натворил.
— Да, я люблю тебя, Кристиан, люблю больше жизни. И всегда буду любить.
Он нежно берет мою голову в ладони и вытирает слезы подушечками пальцев. С нежностью смотрит мне в глаза, серые — в голубые, и все, что я вижу, это его страх, изумление и любовь.
— Я тоже люблю тебя, — выдыхает он. И целует меня нежно, как мужчина, который обожает свою жену. — Я постараюсь быть хорошим отцом, — шепчет он у моих губ.
— Ты постараешься, и у тебя получится. И давай уже скажем прямо: другого выхода у тебя и нет, потому что мы с Комочком никуда не денемся.
— Комочек?
— Комочек.
Он вскидывает брови.
— Вообще-то я думал назвать его Джуниором.
— Ну, пусть будет Джуниор.
— Но мне нравится Комочек. — Он улыбается своей застенчивой улыбкой и снова целует меня.
Глава 24
Как бы мне ни хотелось целовать тебя весь день, но твой завтрак остывает, — бормочет Кристиан у моих губ. Он с нежностью смотрит на меня, теперь довольный и улыбающийся, лишь в потемневших глазах — чувственный блеск. Господи. Он опять переключился. Мой мистер Переменчивость!
— Ешь, — мягко приказывает он. Я сглатываю (реакция на его тлеющий взгляд) и осторожно отодвигаюсь назад, чтобы не задеть капельницу. Он подвигает ко мне поднос. Овсянка остыла, но блины под крышкой в самый раз. Вкусные, просто объедение.
— А знаешь, — бормочу я. — Комочек может быть девочкой.
Кристиан ерошит рукой волосы.
— Две женщины, а? — Тревога вспыхивает у него на лице, чувственность пропадает из глаз.
Черт.
— У тебя есть предпочтение?
— Предпочтение?
— Мальчик или девочка.
Он хмурится.
— Лишь бы был здоровый, — тихо говорит он, явно в замешательстве от вопроса. — Ешь, — бурчит он, и мне совершенно ясно, что он пытается избежать этой темы.
— Да ем я, ем… не выпрыгивай из штанов, Грей.
Я исподволь наблюдаю за ним. Беспокойство залегло в уголках его глаз. Он сказал, что постарается, но я знаю, что ребенок его все еще пугает. Ох, Кристиан, я тоже боюсь. Он садится в кресло рядом со мной и берет «Сиэтл Таймс».
— Вы опять попали в газеты, миссис Грей. — Тон горький.
— Опять?
— Писаки просто пересказывают вчерашнюю историю, но факты, похоже, изложены довольно точно. Хочешь прочесть?
Я качаю головой.
— Почитай ты мне. Я ем.
Он ухмыляется и читает статью вслух. Она изображает Джека и Элизабет как современных Бонни и Клайда. Коротко говорится о похищении Миа, моем участии в ее спасении, а также упоминается тот факт, что мы с Джеком находимся в одной больнице. Как пресса раздобыла всю эту информацию? Надо будет спросить Кейт.
Когда Кристиан заканчивает, я прошу:
— Пожалуйста, почитай еще что-нибудь. Мне нравится тебя слушать.
Он исполняет просьбу и читает статью о новых изобретениях в информационном бизнесе и о том, как компании «Боинг» пришлось отменить взлет какого-то самолета. Кристиан читает и хмурится. Но я слушаю его успокаивающий голос, умиротворенная сознанием того, что со мной все хорошо, Миа — в безопасности, мой маленький Комочек — цел и невредим, а я сама наслаждаюсь драгоценными минутами покоя, несмотря на все то, что случилось в последние дни.
Понимаю, что Кристиан напуган из-за ребенка, но не могу постичь глубины его страха. Я решаю как-нибудь еще поговорить с ним об этом. Посмотреть, сумею ли облегчить его тревоги. Озадачивает меня то, что у него ведь перед глазами был положительный пример его родителей. И Грейс, и Каррик — прекрасные родители, по крайней мере, так кажется. Может, это вмешательство педофилки нанесло ему такой вред? Надо бы это обдумать. Но, говоря по правде, мне кажется, это идет от его биологической матери, хотя и миссис Робинсон помогла. Я торможу свои мысли, когда мне почти вспоминается услышанный разговор. Проклятье! Он завис на краю памяти о том времени, когда я была без сознания. Кристиан разговаривает с Грейс. Но нет, воспоминания растворяются, расплываются, словно в тумане. Какая досада.
Интересно, признается ли Кристиан когда-нибудь сам, почему он пошел к ней, или мне придется вытягивать это из него. Я уже собираюсь спросить его, когда раздается стук в дверь.
Детектив Кларк с извиняющимся видом заходит в палату. Он прав, что чувствует неловкость, — сердце падает, когда я его вижу.
— Мистер Грей, миссис Грей, здравствуйте. Не помешал?
— Помешали, — сердито бросает Кристиан.
Кларк не обращает на него внимания.
— Рад видеть, что вы идете на поправку, миссис Грей. Мне надо задать вам несколько вопросов насчет четверга. Простая формальность. Сейчас вам удобно?
— Конечно, — бормочу я, хотя мне совсем не хочется оживлять в памяти события четверга.
— Моя жена должна отдыхать, — ощетинивается Кристиан.
— Я буду краток, мистер Грей. И чем скорее мы сделаем это, чем скорее я отстану от вас.
Кристиан встает и предлагает Кларку свое кресло, затем садится рядом со мной на кровать, берет меня за руку и подбадривающе сжимает.
Через полчаса Кларк закругляется. Я не узнала ничего нового, но пересказала ему события четверга прерывающимся, тихим голосом, наблюдая, как Кристиан в некоторые моменты бледнеет и морщится.
— Жаль, что ты не прицелилась выше, — бормочет он.
— Да, тем самым могли бы оказать неоценимую услугу всем женщинам, — соглашается Кларк.
Что?
— Благодарю вас, миссис Грей. У меня пока все.
— Вы ведь больше не выпустите его, нет?
— Не думаю, что ему в этот раз удастся выйти под залог.
— А нам известно, кто внес за него залог? — спрашивает Кристиан.
— Нет, сэр. Это было конфиденциально.
Кристиан хмурится, но, мне кажется, у него имеются свои подозрения. Кларк как раз поднимается, собираясь уходить, когда входит доктор Сингх и двое интернов.
После тщательного осмотра доктор Сингх объявляет, что я могу ехать домой. Кристиан облегченно обмякает.
— Миссис Грей, если головные боли усилятся, а перед глазами будет пелена, вы должны сразу же вернуться в больницу.
Я киваю, пытаясь сдержать свою радость от предстоящей встречи с домом.
Когда доктор Сингх уходит, Кристиан спрашивает, можно ли ему переговорить с ней в коридоре. Он оставляет дверь приоткрытой, задавая ей свой вопрос. Она улыбается.
— Да, мистер Грей, с этим все в порядке.
Он расплывается в улыбке и возвращается в палату куда счастливее.
— Про что ты спрашивал?
— Про секс, — отвечает он, сверкнув озорной улыбкой.
Ой. Я краснею.
— И что?
— Тебе можно. — Он ухмыляется.
Ну Кристиан!
— У меня болит голова, — усмехаюсь я в ответ.
— Я знаю. Какое-то время нам придется подождать. Я просто проверял.
Подождать? Я хмурюсь, тут же почувствовав укол разочарования. Не уверена, что хочу ждать.
Приходит сестра Нора, чтобы отсоединить капельницу, и сердито зыркает на Кристиана. Кажется, она одна из немногих известных мне женщин, которая остается равнодушна к его красоте. Я благодарю ее, и сестра Нора уносит штатив с капельницей.
— Отвезти тебя домой? — спрашивает Кристиан.
— Я бы хотела вначале увидеть Рэя.
— Конечно.
— Он знает о ребенке?
— Я подумал, ты захочешь первой сказать ему. Твоей маме я тоже не говорил.
— Спасибо. — Я улыбаюсь, благодарная, что он не лишил меня этого удовольствия.
— Моя мама знает, — добавляет Кристиан. — Она видела твою карточку. Я рассказал своему отцу, но больше никому. Мама сказала, это нормально для пары подождать до двенадцати недель или около того… чтобы убедиться. — Он пожимает плечами.
— Я уверена, что готова рассказать Рэю.
— Должен предупредить тебя, что он страшно сердит. Сказал, что мне следует отшлепать тебя.
Что? Кристиан смеется над моим потрясенным выражением лица.
— Я ответил, что сделаю это с удовольствием.
— Ты шутишь! — ахаю я, хотя какие-то смутные воспоминания об услышанном разговоре брезжат у меня в мозгу. Да, Рэй был здесь, пока я лежала без сознания…
Он подмигивает мне.
— Вот, Тейлор привез тебе чистую одежду. Я помогу тебе одеться.
Как и предупреждал Кристиан, Рэй вне себя. Я не помню, чтобы он еще когда-то был так зол. Кристиан мудро решает оставить нас одних. Такой неразговорчивый обычно, Рэй обрушивает на меня целый поток нелестных выражений, ругая за мое безответственное поведение. Мне опять двенадцать лет.
Ох, папа, пожалуйста, успокойся. Тебе вредно так нервничать.
— И мне пришлось иметь дело с твоей матерью, — ворчит он, раздраженно взмахивая руками.
— Папа, прости.
— И бедный Кристиан! Я никогда его таким не видел. Он прямо постарел. Мы оба постарели на добрый десяток лет за эти пару дней.
— Рэй, мне очень жаль.
— Твоя мать ждет твоего звонка, — говорит он уже чуть спокойнее.
Я целую его в щеку, и он наконец смягчается.
— Я позвоню ей. Мне правда очень жаль. Но спасибо за то, что научил меня стрелять.
Мгновение он взирает на меня с неуместной родительской гордостью.
— Рад, что ты не промахнулась, — ворчливо говорит он. — А теперь поезжай домой и отдохни.
— Ты хорошо выглядишь, папа. — Я стараюсь сменить тему.
— А ты бледная. — Его страх внезапно становится очевидным. Взгляд точно такой же, какой был у Кристиана этой ночью, и я хватаю его за руку.
— Я в порядке. Обещаю, что больше не сделаю ничего подобного.
Он стискивает мою ладонь и обнимает.
— Если бы с тобой что-то случилось… — шепчет он хрипло.
Слезы обжигают мне глаза. Я не привыкла, что мой отчим проявляет чувства.
— Папа, со мной все хорошо. Ничего такого, чего не исцелить горячим душем.
Мы выходим через заднюю дверь больницы, чтобы не встречаться с папарацци, столпившимися у входа. Тейлор ведет нас к поджидающей машине.
Кристиан молчит, когда Сойер везет нас домой. Я избегаю взгляда Сойера в зеркале заднего вида, чувствуя себя неловко из-за того, что последний раз видела его в банке, когда улизнула от него. Я звоню маме, она всхлипывает в трубку. Почти всю дорогу мне приходится ее успокаивать, но удается это лишь тогда, когда я обещаю, что мы скоро ее навестим. На протяжении всего разговора Кристиан держит меня за руку, большим пальцем поглаживая костяшки. Он нервничает… что-то произошло.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |