Утро не предвещало ничего плохого. Все шло как всегда, пока в Большой зал не влетели совы, приносящие почту. 1 страница

Глава 1. Июнь, 1996 год. Хогвартс.

МАЛФОЙ

Утро не предвещало ничего плохого. Все шло как всегда, пока в Большой зал не влетели совы, приносящие почту.

Семейный филин доставил новости из дома и свежую газету. Письмо от мамы оказалось непривычно лаконичным: «Драко, дорогой, у нас возникли неприятности. Встретимся на вокзале Кингс-Кросс. Там я тебе все объясню». Сердце сжалось от неприятных предчувствий.

Она никогда прежде не писала так кратко, каждое ее письмо занимало не меньше пяти страниц. Я всегда был в курсе всех домашних новостей, начиная от поведения домовых эльфов и заканчивая разговорами семейных портретов в фехтовальном зале. Светские сплетни доходили до меня в таком расширенном объеме, что им могли бы позавидовать лучшие репортеры «Ведьмополитена»!

Скорее всего, дело касалось отца. Последние дни в Хогвартсе не стихали разговоры о возвращении Темного лорда, о мятеже дементоров и о каких-то событиях в Министерстве. Гриффиндорцы перешептывались по всем углам, но стоило пройти мимо, как мгновенно наступала тишина, и на меня устремлялись наполненные ненавистью взгляды.

Я развернул газету и углубился в чтение. Передовица гласила «Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся». В глаза сразу же бросилась фамилия Поттера. Мальчик-выживший-в-который-раз снова превратился в героя. Этому гриффиндорскому выскочке всегда несказанно везло.

«В четверг вечером Тот-Кого-Нельзя-Называть и группа его ближайших приверженцев, известных как пожиратели смерти, прорвались внутрь Министерства Магии…».

Так вот что скрывалось за короткими строчками маминого письма! У отца действительно были серьезные проблемы.

Я отложил газету в сторону и задумался. Чем могла грозить Люциусу эта неудачная вылазка? В том, что она неудачная, я был абсолютно уверен, иначе «Пророк» не стал бы оповещать об этом весь белый свет. Скорее всего, отцу и его друзьям удалось скрыться, но на их след вышли мракоборцы, и Люциус вынужден был спрятаться. Что ж, это очень похоже на правду. А если отец уже в Азкабане? Нет, вряд ли. Во-первых, он не настолько глуп, чтобы попасться, во-вторых, в этом случае Министерство не упустило бы возможности покрасоваться перед читателями своими успехами в борьбе с Темным лордом.

Вторым ударом за день стало экстренное собрание для пятикурсников, проведенное Дамблдором в полдень в Большом зале. Снейп сообщил нам о нем за пять минут до начала. Мы пришли последними. Крэбб с Гойлом сели возле меня, чуть дальше Пэнси Паркинсон с девчонками, Нотт устроился напротив, а Забини, все еще обиженный на меня за тройной проигрыш в магические шахматы, присел в самом конце стола, повернувшись к нам боком. Он не разговаривал со мной весь вчерашний вечер и сегодняшнее утро, и сейчас всем своим видом показывал, как глубока нанесенная ему «обида». Ничего, приближающийся обед улучшит его настроение, а сбор чемоданов заставит позабыть о трех матах подряд.

Я обвел взглядом зал – все расселись за своими столами. Никто не пропустил возможности послушать болтовню вернувшегося в Хогвартс Дамблдора. Гриффиндорцы сжались тесным кружком и выглядели слегка потрепанными. Поттер, почувствовав мой взгляд, поднял голову. Блеском его глаз можно было разжечь огонь в камине. Я послал ему воздушный поцелуй. Крэбб с Гойлом заржали, Паркинсон хихикнула, Забини заинтересованно оглянулся в нашу сторону. Поттер, у которого всегда было не в порядке с нервами, гневно вскочил на ноги, сжимая в руке волшебную палочку, рыжий и грязнокровка поднялись вслед за ним, пытаясь успокоить. Как все предсказуемо!

В зал вошел Дамблдор, за ним на свои законные места прошествовали деканы факультетов. Директор выглядел неважно, словно постарел за те несколько дней, что провел вне стен школы. Видимо, мысли об избавлении человечества от Темного лорда не давали ему спать спокойно в последнее время.

Профессор поднял руку, и в зале наступила полная тишина.

- Итак, друзья мои, я вынужден сообщить вам, что чародей, именующий себя Темным лордом, полностью возродился и снова находится среди нас.

По рядам пошли тревожные перешептывания.

- В такое трудное для всех нас время необходимо проявлять бдительность и осторожность. Но, смею вас уверить, что жизнь на этом не заканчивается, и ваша учеба тоже…

Меня подобные патетические речи абсолютно не интересовали, более того - раздражали, я отключился, вновь принявшись изучать поттеровскую компанию. Мои откровенные разглядывания всегда заставляли гриффиндорцев нервничать.

- … Все вы сдали СОВ, надеюсь, вполне успешно. Результаты экзаменов будут разосланы вам по почте в середине августа. Но есть еще нечто новое для вас. Начиная с этого года, студенты-пятикурсники будут обязаны пройти практику…

Резкий выдох Паркинсон привлек мое внимание. Я посмотрел на нее, девушка выглядела взволнованной. Перевел взгляд на Нотта. Тот тоже был напряжен. Крэбб и Гойл недоуменно переглядывались. Забини нервно грыз ногти. И все с тревогой вслушивались в слова директора. Неужели, я упустил что-то важное? Что еще придумал этот старый маразматик?

- … Практика введена в процесс обучения указом Министерства, который подписан сегодня утром новым министром магии Руфусом Скримджером. Корнелиус Фадж вчера был снят с занимаемой должности.

В зале воцарилась могильная тишина. Каждый из присутствующих старался понять, что бы все это значило, и чем грозит. Первым не выдержал староста с Когтеврана, Терри Бут:

- Сэр, объясните подробнее, что мы должны будем делать?

Студенты затаили дыхание, ожидая ответа на мучавший всех вопрос.

- Условия практики заключаются в том, что вы погрузитесь с головой в неведомый вам ранее и потому мало понятный мир. Первые три недели маглорожденные студенты проведут в семьях чистокровных волшебников, познакомятся с их обычаями и нравами, традициями и законами, попытаются выяснить для себя, что такое родовая магия. После недельного перерыва все изменится с точностью наоборот. О волшебных палочках на магловской территории придется забыть.

Сказать, что я почувствовал шок - не сказать ничего. Неужели Скримджер сошел с ума?

- Для чего все это, профессор? – послышался голос со стороны пуффендуйского стола.

Дамблдор улыбнулся:

- Познав чужой мир изнутри, вы сможете в будущем лучше понимать друг друга. Надеюсь, это поможет изжить извечную вражду между факультетами.

Всем сразу стало понятно, какие факультеты он имел в виду. Наивный мечтатель – подружить льва со змеей невозможно ни при каких условиях. Это просто глупо.

- Ваша практика, - продолжил директор, - должна вылиться в большую курсовую работу «Два мира – две реальности», которую необходимо сдать к Рождеству. Точные сроки практики – с первого августа по девятнадцатое сентября. Двадцатого числа первого осеннего месяца вас всех я буду ждать в Хогвартсе. Более точные инструкции вы получите завтра утром у своих деканов.

- А кто с кем будет проходить практику? – не выдержала Ханна Аббот, староста Пуффендуя.

Ей то чего волноваться? Она же чистокровная. Пусть лучше грязнокровки трясутся от страха. Не все из них смогут вернуться в школу в сентябре.

- Этим вопросом займется Распределяющая шляпа. Сразу после собрания.

- А кто гарантирует нам безопасность, профессор? - любопытная Грейнджер все-таки не выдержала и поднялась со своего места.

- Министерство магии, - ответил Дамблдор. – К вашей защите будут подключены все мракоборцы, педагоги Хогвартса и лично я. На всех студентов наложат специальные Защитные чары. За каждым – закреплен отдельный наблюдатель. Но обо всех мерах защиты говорить вслух не имеет смысла. Кроме того, многое будет зависеть от вас самих, ибо защищен тот, кто предупрежден.

И вновь в зале стало тихо.

- Если у вас больше нет вопросов, - директор обвел взглядом факультетские столы, - тогда прошу вас разойтись по гостиным и спокойно обдумать услышанное. Через десять минут в своем кабинете я жду представителей Когтеврана для проведения процедуры распределения. Остальных чуть позже пригласят деканы. Пароль – «Слезы феникса». Все свободны.

Едва Дамблдор покинул Большой зал, как тишина взорвалась криками возмущения и гнева, ведь еще вчера каждый из нас радовался окончанию учебного года и перспективе провести последние дни семестра в свое удовольствие. Но сегодняшний день все круто изменил.

Я сидел, закинув одну ногу на другую, и с интересом наблюдал за происходящим. Глупо было бы изображать из себя испуганного, поскольку я являлся представителем чистокровной семьи с богатой историей, с корнями, уходящими в глубь веком. Моими предками по маминой линии были Блэки, по бабушкиной – немецкие аристократы фон Вестфаллены. И родословной чище, чем у меня, не было ни у кого в этом зале.

Бояться должны были грязнокровки и осквернители крови, типа рыжего Уизли. Это, кажется, понимал и Поттер. Парень был явно не в себе. Он что-то гневно объяснял лохматой Грейнджер, но та лишь хмурила лоб и пожимала плечами. Да, Поттер, не все в жизни так гладко, как тебе бы этого хотелось!

Я встал и направился в слизеринскую гостиную, намеренно повернув к столу гриффиндорцев.

- Дамблдор сошел с ума, если пошел на это! – голос очкарика срывался и дрожал. – Какая защита от Министерства?! Мы видели его во всей красе несколько дней назад! Нас снова сталкивают лбами! Неужели не понятно, что после этой практики не все смогут вернуться в школу.

- Странно, но ты прав, Поттер! – фыркнул я, подходя ближе. – Ряды Гриффиндора к сентябрю заметно поредеют. В Хогвартсе останется один факультет - Слизерин.

Он бросился на меня, но я был готов к нападению.

- Поттер! - под сводами зала раскатилось громкое эхо. В дверях вырос Снейп и направился прямо к нам.

- Что Вы намерены сделать, мистер Поттер, извольте вас спросить? – как всегда холодно поинтересовался декан. – Немедленно уберите палочку и отправляйтесь в свою гостиную! И не забудьте прихватить с собой ваших друзей!

Гриффиндорец, красный как рак, бросился вон из зала. Грейнджер и Уизли кинулись следом за ним.

- А вам, мистер Малфой, - Снейп недовольно обернулся на меня, - я настоятельно рекомендую подняться в кабинет директора. Вас ждет распределение.

Мне не надо было повторять дважды.

Идея вновь встретиться с Распределяющей шляпой меня совсем не привлекала. Вполне хватило одного раза. Хотя тогда, на первом курсе, я, в принципе, и не проходил никакого отбора. Шляпа, едва коснувшись моей головы, тут же заорала во всеуслышание: «Слизерин!», и вопрос о моем распределении был решен. Дело было в другом. В тот раз я совершил самую ужасную ошибку в своей жизни - протянул руку дружбы знаменитому Гарри Поттеру. А он ее даже и не заметил.

- Проходите, мистер Малфой, садитесь! – Дамблдор указал мне на стул, где расположилась Волшебная шляпа. За пять лет уже и забылось, как она выглядит - потертая, ужасно грязная, вся в заплатках. Ее даже в руки было взять противно - не то, что на голову надеть. Я брезгливо поморщился, но все же послушно откинул назад длинную челку, и директор нахлобучил на меня эту старую рухлядь.

- Хм-м-м, - замычал мне в ухо тихий задумчивый голос. – Драко Малфой? Непростой вопрос. Очень непростой. Ты самоуверен, нагл, честолюбив и помешан на чистоте своей крови. Хотя вижу и ум, и смелость. У тебя сильная воля, есть желание выделиться и все делать по-своему. Для тебя нужна особая кандидатура, способная противостоять тебе на равных. И такая в Хогвартсе есть… ГЕРМИОНА ГРЕЙНДЖЕР!

- Ну, нет! – я возмущенно поднялся со стула, содрал с головы шляпу и швырнул ее на пол. – Никогда!

- Негодный мальчишка! – донеслось снизу. Но я уже выскочил за дверь директорского кабинета, пролетев мимо удивленных, ожидавших своей очереди однокурсников. Черт бы побрал эту шляпу с ее распределением, и маразматика Скримджера вместе с директором и их никому не нужной практикой, и гриффиндорскую выскочку Грейнджер, и ее дружков!

Вслед мне донесся громкий голос профессора Дамблдора:

- Не забывайте, мистер Малфой, Магический контракт заключен!

Я мчался по коридору, расталкивая ничего не понимающих младшекурсников. В гостиную возвращаться не хотелось, потому что там меня ждали бесконечные расспросы Пэнси Паркинсон: что, да как, да почему. У девчонки был особый талант – лезть к человеку в душу.

Выскочив за ворота школы, я повернул в сторону стадиона, на ходу призывая свою метлу. Запрыгнул на нее и стал наматывать круги над полем для квиддича, стараясь ни о чем не думать. Фигуры высшего пилотажа холодили кровь, но успокоения так и не принесли. В голове все перемешалось: мать, отец, Дамблдор, Темный лорд, Поттер, Грейнджер…

- Надо взять себя в руки, - думал я, возвращаясь в Хогвартс.

- Малфой! – звонкий девчоночий голос окликнул меня, едва я вошел в ворота школы. Проклятая гриффиндорка была тут как тут. Видимо, и она прошла идиотское распределение у Дамблдора. – Нам нужно обсудить сложившуюся ситуацию.

- Еще одно слово, Грейнджер, и ты труп!

Из всех возможных кандидатур Шляпа выбрала именно эту грязнокровку, поттеровскую подружку. Что это? Наказание?! Насмешка судьбы?! Провести с ней вместе бок о бок шесть недель – такой кошмар не мог присниться мне и в самом ужасном сне.

- Когда придешь в себя, найди меня, - крикнула мне вслед девчонка. – Есть неясные детали…

Я даже не обернулся - много чести для таких, как она:

- Иди, знаешь куда…

- Сам иди туда! – послышалось мне в спину.

Смелая стала?! Ничего, скоро все изменится. Посмотрим, что она запоет, когда окажется в Малфой-мэноре одна, без своих дружков.

Глава 2. Июнь, 1996 год. Хогвартс.

ГРЕЙНДЖЕР

- Сам иди туда! Скоро оба там окажемся, - я накинула на плечо сумку и отправилась по коридору в противоположную от слизеринца сторону. - Тоже мне! И он еще расстроился. Это мне в пору взвыть, а я его еще и уговаривать должна!

Ситуация, действительно, складывалась непростая. Только вчера, за три дня до окончания семестра, мы с Роном вышли из больничного крыла. Я только-только начала чувствовать себя более или менее сносно после заклятия, нанесенного мне пожирателем смерти в Министерстве. Последнее, что помню – языки пурпурного пламени и резкая невыносимая боль в груди. Эта боль не прошла до сих пор, просто она стала не такой навязчивой и сильной.

А сегодня Дамблдор, который благополучно вернулся к выполнению своих директорских обязанностей, преподнес нам такой «удивительный» сюрприз. Как он сказал? «Пора отказаться от предрассудков и предубеждений о превосходстве «чистокровок» и о низком положении «полукровок» и «грязнокровок». Такое отношение аналогично расизму и другим видам дискриминации в магловском мире. Считается доказанным фактом, что магловское происхождение никак не влияет на магические способности. Количество маглорождённых волшебников в магическом сообществе по последним данным Министерства магии увеличивается, а древние чистокровные роды угасают, и количество чистокровных уменьшается. Но могу вам сказать вполне достоверно, что по-настоящему чистокровных семей в данный момент не существует: те, кто считают себя таковыми, просто вычеркнули маглов и сквибов из своих родословных. И возможно, кто-нибудь из вас не знает, что печально известный волшебник, именуемый себя гордо лорд Волан-де-Морт, так активно ратующий о чистоте крови, по своему происхождению – полукровка (по залу прошел тревожный и недоумевающий шепот). Пора и нам отказаться от мнения, что есть люди «высшего» и «второго» сорта. Человек должен оцениваться не потому, какой он крови, какого цвета кожи, какой национальности, какого сословия, а по его действиям и поступкам. Пришла пора вам узнать друг друга поближе. Надеюсь, это поможет изжить и вечную борьбу между факультетами»

Мерлин! Как много умных слов – и все на ветер. Неужели Дамблдор не понимает, что дружба между слизеринцами и гриффиндорцами не возможна в принципе? Ведь не настолько же он наивен…

Я невольно хмыкнула. Ох, уж это его извечное утверждение «Любовь сильнее магии». Но умеют ли слизеринцы любить? Знают ли они вообще, что такое любовь?

МАЛФОЙ

Еле сдерживаясь от кипевшей внутри меня ярости, не замечая ничего вокруг себя, я промчался по гостиной Слизерина. Захлопнувшаяся за моей спиной дверь чуть не слетела с петель. Казалось, звук удара был слышен по всему Хогвартсу.

Письменный стол, неудачно оказавшийся на моем пути, сдвинулся в сторону, и вещи, лежавшие на нем, рассыпались по полу. Первым в руку попался учебник по трансфигурации. Он незамедлительно полетел в стену, страницы выпали и разлетелись по комнате. За учебником последовали перья, карандаши, чистые свитки…

Настольные часы, ударившись, разбились вдребезги, и пружинный механизм, распавшись на крохотные частички, веселым градом зазвенел по полу. Чернильница, отправленная вслед за часами, перевернулась в воздухе и оросила пол у кровати темными каплями, по ковру расползлись некрасивые чернильные кляксы.

- Черт! – я стукнул по многострадальному столу кулаком, и одиноко лежавшая на нем фотография в рамке упала, стекло раскололось. С разбитого снимка удивительно красивыми голубыми глазами на меня посмотрела мама. Она приветливо помахала мне рукой, но ее взгляд был укоризненным и строгим. Нарцисса явно не одобряла моего поведения. Так и слышалось, как она шепчет мне на ухо: «Следи за своим поведением, сынок».

Чушь, мама! Следить за поведением незачем, да и не перед кем. Я не собираюсь метать бисер перед свиньями. Я их всех ненавижу! Ненавижу нашего «мудрого» директора! Ненавижу Поттера и его грязнокровную подружку! Ненавижу всех этих рыжих придурков Уизли! Ненавижу весь Гриффиндор! Ненавижу Хогвартс! Ненавижу Снейпа с его вечно недовольной миной! Ненавижу Кребба и Гойла за их тупизм и Паркинсон с ее сплетнями, пошлыми намеками и приставаниями! Ненавижу всех, кто лебезил и пресмыкался, когда отец был в почете, а теперь будет лицемерно соболезновать, втайне радуясь нашим неудачам!

Рука раз за разом ударяла по гладкой поверхности стола, рамка с фотографией подпрыгивала, Нарцисса вздрагивала, словно удары приходились по ее лицу.

- Я ненавижу Темного лорда! Из-за него все проблемы!

Мама побледнела, сощурила глаза, словно предупреждая, чтобы я не забывался. Но я уже не мог остановиться:

- Ненавижу его!

Рамка слетела со стола, и разбитое стекло рассыпалось по полу. Я осторожно поднял фотографию, провел по родному лицу дрожащей от еще не отступившего гнева ладонью и почувствовал, как крошечный стеклянный осколок вонзился в палец. На безупречное лицо матери упала алая капля крови. Нарцисса поморщилась и с насмешливым взглядом, откровенно говорившим: так, мол, и надо, удалилась со снимка.

Чертыхаясь и проклиная все вокруг, слизывая с порезанной руки соленую кровь, я направился в ванную, но по дороге наступил на рассыпавшиеся пружины, и, неуклюже взмахнув руками, грохнулся вниз. В этот момент я понял, что значит истерика: состояние, когда и слезы, и безудержный смех овладевают тобой, и ты не можешь справиться со своими мыслями, эмоциями, чувствами, ты вне себя. Сидя на полу, я смеялся до слез, до нервного тика, до дрожи во всем теле и не мог остановиться. Я, наверное, сошел с ума…

Внезапно в мой истеричный смех ворвался резкий звук – это разгромленный часовой механизм не сдался до конца. Сработал будильник, в нем что-то захрипело, запищало, и комнату наполнил мелодичный женский голос: «Вставай немедленно, засоня!» Он подействовал на меня, как пощечина, отрезвил и мгновенно привел в чувство. Смех отступил так же быстро, как и начался. Я замер. Вслед за мной и будильник словно поперхнулся, закашлялся, захрипел, и наступила тишина.

Что это было?! С чего бы вдруг я так разошелся?! Было бы из-за кого, а то из-за проклятой грязнокровки…

Нет, дело было вовсе не в ней. Она всего лишь сработала катализатором. Грейнджер никогда не была для меня неразрешимой проблемой, так, назойливая муха – не более. Прихлопнуть ее не составит большого труда. Всему свое время. Просто я устал.

Год выдался не из легких: придурковатая Амбридж, Инспекционная дружина, экзамены, отнявшие неимоверное количество сил, страх за отца и мать, теперь еще Дамблдор со своей идиотской практикой. И этот придурок Поттер. Нелегкое дело – изводить Поттера! Тут каждый раз нужно придумывать что-нибудь новенькое. Хотя порой парень заводится с пол-оборота, достаточно было произнести одно-единственное слово - «грязнокровка», и оно действовало на него как красная тряпка на быка.

Если подумать, в чем-то директор был прав: эта извечная борьба, это противостояние изматывало и отнимало силы. И ради чего все? Кровь-то у всех одного цвета – красная. Взять хотя бы жидкость, струящуюся сейчас по моей ладони. Она алая, такая же алая, как цвет этого проклятого львиного факультета.

Дверь в комнату заскрипела и слегка приоткрылась, и в проеме появилась темная копна волос Пэнси Паркинсон:

- Драко, что произошло?

Я не ответил, пожав плечами. Паркинсон временами могла быть невыносимо навязчивой. Лезла, куда ее не просили. Повсюду совала свой любопытный нос. Она вообще обладала удивительной способностью – появляться в ненужном месте в ненужное время.

- Ужас! – девушка нагло просочилась внутрь и с удивлением рассматривала устроенный мной беспорядок. - Что тут было? Торнадо? Извержение вулкана?

- Нет, простое землетрясение! – я устало улыбнулся, махнул в сторону однокурсницы рукой – жест, означающий то ли просьбу уйти, то ли нежелание разговаривать на эту тему, затем медленно поднялся и направился в ванную. Порезанный палец все еще кровоточил. Зато злость испарилась, оставив желание побыть одному и подумать над всем произошедшим в этот длинный и не по-летнему хмурый день.

Но если я и рассчитывал на понимание и чувство такта у Пэнси Паркинсон, то ошибался. Она потащилась за мной и в ванную:

- Слушай, Драко, тебе не показалось, что у Дамблдора совсем съехала крыша? Он же не идиот, должен понимать, что никто не гарантирует безопасность грязнокровок. Надо же было такое придумать! Кстати, ты же прошел распределение. Кто тебе достался? Ко мне едет… этот… Джастин… Все время забываю его фамилию…. Финч-Флетчли. Грязнокровка с Пуффендуя. Представляю, как родители обрадуются! Ну, я найду способ от него избавиться! Хорошо, хоть не Поттер или Грейнджер! Я бы тогда такую истерику закатила! Никому бы мало не показалось!..

Девушка без умолку болтала, абсолютно не замечая моего состояния. Пэнси редко заботилась о душевном состоянии других, думая лишь о себе любимой. И как хорошая сплетница, она первой узнавала последние новости:

- Нотту досталась Лаванда Браун, белобрысая вертихвостка с Гриффинора, к Забини едет Чжоу Чанг. Ты ее знаешь – она ловец с Когтеврана, Миллисенте придется нянчиться с Майклом Корнером, Гойлу с Мариэттой Эджком, той, которая выдала Амбридж Отряд Дамблдора. К Крэббу отправится Лайза Турпин. Угадай, кто достался Дафне? Всеобщий любимчик, национальный герой Поттер! «Повезло» нашей тихоне. Остался один ты, Малфой! Не томи душу, открой секрет!

- Пэнси! – я надеялся, что мой голос прозвучал достаточно грубо.

Но она не поняла намека:

- Кому из этих ублюдков повезло отправиться в Малфой-мэнор?

- Паркинсон, не могла бы ты выйти вон?

Девушка испуганно замолчала, почувствовав в моем вопросе гневные нотки. Я редко бывал грубым, тем более со своими. Я вообще старался как можно реже проявлять какие-либо эмоции, будь то положительные или отрицательные. Но Паркинсон могла вывести из себя кого угодно.

- Что случилось, Драко?

Я попытался смягчить интонацию, но внутреннее напряжение так и не спало, и привести свои чувства в равновесие не удалось. А Паркинсон выводила меня из себя одним своим назойливым присутствием.

- Пэнси, иди в гостиную! Мне не до тебя!

- Но, Драко…

- Пошла к черту!

Голос был как лед. Она испуганно отшатнулась и медленно попятилась к дверям.

- Проваливай!

Пэнси выскочила, прикрыв за собой дверь. Нет, ей никогда не понять меня. Сколько бы она не пыталась приблизиться ко мне за все эти годы, я всегда держал дистанцию.

В принципе, Паркинсон была неплохой, своей в доску девчонкой, надежным товарищем. Решительная, по-слизерински хитроумная, расчетливая, дерзкая, она пользовалась уважением парней. А ее яркой внешности и броским дорогим нарядам завидовали девчонки. Пэнси умела себя подать и за себя постоять. С ней можно было весело провести время и обсудить любую тему. Но она постоянно строила какие-то планы в отношении меня, лезла в душу. Именно это не нравилось мне в ней больше всего. Я же даже в мыслях не мог представить ее своей девушкой. Поэтому, если Пэнси и имела какие-либо иллюзии на мой счет, тем хуже для нее.

Никто в мире не мог похвастаться, что знает, кто такой Драко Малфой. Никто не мог уверенно заявить, что является моим другом, что знает, чем я дышу или о чем думаю. Ни Крэбб, ни Гойл, ни Нотт, ни Забини. Никто. Я «милостиво» разрешал им входить в свою свиту, сопровождать себя, помогать. Но все равно я был один. Всегда один. Потому что лучше быть одному, чем с кем бы то ни было. «Если не хочешь, чтоб тебя предавали – не заводи друзей» - так в детстве учил меня отец. Он и сам жил по этому принципу – доверяй только самому себе и никому больше.

Где-то завалялось огневиски, выигранное вчера в шахматы у Забини. Сейчас оно было бы как нельзя кстати.

Глава 3. Июнь, 1996 год. Хогвартс

ПОТТЕР

«Ряды Гриффиндора к сентябрю заметно поредеют. В Хогвартсе останется один факультет – Слизерин» - так сказал Малфой. И я готов был с ним согласиться.

В гостиной мы продолжили обсуждать предстоящую практику.

- Вы оба с Малфоем не правы. Представители Гриффиндора в любом случае останутся в Хогвартсе, - Гермиона невесело улыбнулась и указала на Рона. – Вот он, например, выживет. Он же чистокровный, и ему ничего не грозит.

- Точно, - я взглянул на друга. – Рон – ты наша единственная надежда.

Тот заметно приободрился, выпятив грудь колесом:

- Приятно быть чьей-то надеждой.

Мы засмеялись.

- Слушайте, - в мою голову пришла шальная идея. – А что, если ты, Гермиона, попадешь именно в дом к Уизли. Такое вполне возможно, ты маглорожденная, а он у нас самых что ни на есть чистых волшебных кровей.

- Звучит, как оскорбление, - Рон криво усмехнулся. – Хотя, все возможно, почему бы и нет. Гермиона, будешь каждый день мыть за мной посуду.

- Да без проблем. Но как ты будешь мыть посуду в моем доме без волшебной палочки, а, Рон?

- Не-е-е, я к ней не поеду, - парень замотал головой. – Она же меня замучает. Ко всему прочему еще заставит все книжки в домашней библиотеке перечитать.

Мы снова рассмеялись, но смех получился не очень то веселым – предстоящее распределение тревожило с каждой минутой все сильнее.

- Почему-то кажется, что мне, по закону подлости, придется проходить практику с Малфоем, - я посмотрел на друзей. – Судьба, определенно, захочет столкнуть нас лбами.

- Скорее уж Малфой выпадет мне, - покачала головой Гермиона. – По той же самой причине.

Рон испуганно переводил взгляд то на нее, то на меня.

- Вы совсем того? – он покрутил пальцем у виска. – Ну почему вы оба сразу решили, что обязательно попадете к хорьку, он что, один в Хогвартсе чистокровный волшебник? Да кроме него есть еще девять слизеринцев. И на других факультетах есть чистокровки - Макмиллан, например, сестры Патил, наш Лонгботтом и другие. Так что шансы попасть в Малфой-мэнор приближаются к нулю.

- А мне, если честно, ужасно хочется побывать в какой-нибудь чистокровной семье, - произнесла задумчиво Гермиона. – Пусть даже и у слизеринцев.

Мы посмотрели на нее, как на больную:

- Эй, у тебя с головой все в порядке?

Дата добавления: 2015-08-28