Надежда — самообман, но это все, что у нас есть, 1 страница

Глава 1

Надежда — самообман, но это все, что у нас есть,

Она ходит по рукам, продавая свою честь,

Эта лживая тварь пыль пускает в глаза,

Исчезая в тот момент, когда она так нужна.

Она будет уходить и возвращаться много раз,

Всегда держа на расстоянии заветный алмаз.

Я без надежды убит, тоской навылет прострелен,

Потому что я надеялся, а не был уверен.

Глава 1

Тонкие пальцы аккуратно ухватили паутинку, спускавшуюся из окна, и потянули вниз. Главное в этом деле — не разорвать: полупрозрачная ниточка была слишком тонкой и дрожала от любого, даже легкого порыва ветра. Пальцы тоже дрожали от невероятного напряжения того, кто лежал в постели и сейчас пытался вытянуть к себе паутинку. Легкая, длинная, но чрезвычайно непрочная, как жизнь, которую так просто оборвать, она все же распалась надвое, и Алекс с тихим стоном опустился на подушку.

Он проспал почти все лето и не знал, что наступала осень, а за окном на деревьях листья становились темнее, что в полях созрели колосья, и легкий ветерок разметал по ним тонкие паутинки. Алекс давно забыл, как выглядит зеленая трава и синяя гладь озера недалеко от домика Леноры. Казалось бы, прошла только пара месяцев, а эти воспоминания уже не были свежими.

— Проснулся! — взволнованный возглас вывел Алекса из задумчивости, и он улыбнулся подруге. Ленора не изменилась. Она была все той же умницей и красавицей, а в собственной клинике, которую открыла почти сразу после войны. Тогда была поистине пора великих свершений: хотелось изменить мир, свернуть горы, сделать жизнь так много испытавших людей лучше… Тогда казалось, что все позади, что впереди только светлое будущее, за которое они боролись и которое заслужили. Тогда Алекс еще верил в чудеса.

Молодым победителям позволяли все — предлагать новые идеи по усовершенствованию, курировать проекты по восстановлению общественной жизни, активно участвовать в работе Министерства. Их приглашали на балы и званые ужины, у них брали интервью и размещали на первых полосах газет, их цитировали на улицах. Но однажды — совершенно неожиданно — Алекс заметил, что новое правительство использует их так же, как и прежнее: за масштабными акциями по восстановлению Англии скрывались и борьба за власть, и дележ имущества, и коррупция. Не поменялось, по сути, ничего, сменились только действующие лица.

— Я лучше пойду в полицию, как и хотел в школе, чем останусь здесь, у вас, — однажды сказал он Министру. Кайл посмотрел немного непонимающе — от добра- добра не ищут, разве не так? Но отпустил без вопросов, и хотя бы за это Алекс был ему благодарен.

Не то чтобы в полиции все было по-иному — как-никак, тоже одна из наиболее значимых структур: от полицейских зависели и поимка преступников, и арест скрывавшихся преступников, и дальнейшее содержание их под стражей до выяснения обстоятельств каждого конкретного дела. Здесь точно так же брали взятки, отпускали опасных злоумышленников под залог и за вознаграждение «закрывали глаза» на некоторые правонарушения. Но Алекс не желал ничего этого знать, он работал рядовым полицейским, пока сам не дослужился до командира группы, и занимался исключительно операциями по задержанию бывших предателей родины. Ни в какие закулисные интриги он больше не вникал, наивно полагая, что, наконец, сможет жить спокойно.

— Алекс… Алекс, ты меня слышишь? — Ленора, нахмурившись, склонилась над его постелью. Нет, она все же изменилась — между бровей пролегла тонкая морщинка, а еще возле глаз — едва заметная сеточка от того, что эти глаза так часто ему улыбались. Ничто не остается прежним, но кое-что не изменить.

— Извини, я снова… — Алекс смущенно улыбнулся и накрыл ее руку, гладившую его по груди. — Я нормально себя чувствую, скажи лучше, как там Кевин?

Вот, она снова улыбнулась и защебетала:

— Хорошо, хорошо, он сегодня на новую работу устроился, уже звонил, хвастался, что его начальник похвалил, — ее глаза лучились таким теплом, когда она говорила о Кевине, что Алекс ему даже немножко завидовал. По-доброму.

— А ты как? Роза не шалила? — Алекс улыбнулся, вспоминая, как Ленора пару дней назад пришла к нему с малышкой, уже делавшей забавные рожицы.

— Мерлин! — Ленора возвела глаза к потолку. — Это невозможно непоседливый ребенок, Алекс! Я с Хьюго столько не вожусь, сколько с ней. От ее криков голова болит постоянно, и не уследишь за ней — лезет всюду, куда только может достать… — она провела рукой по глазам, словно отгоняя даже само воспоминание об усталости. Алекс стало неловко.

— Ты могла бы не приходить так часто, в смысле, хватило бы пары раз в неделю, я вполне справляюсь сам, а у тебя было бы время хоть чуточку отдохнуть, — на одном дыхании произнес он, надеясь, что Леноры поймет эти слова правильно и не обидится.

— Ах так! Ты, значит, не хочешь меня видеть? — она сдвинула брови в притворном гневе, а потом погладила Алекс по плечу. — Зачем ты говоришь так? Не смей даже думать о всякой ерунде, я все равно приходила бы к тебе каждый день.

Алекс грустно улыбнулся и проговорил:

— Просто я не хочу быть тебе обузой. У вас с Кевином отличная семья, не нужно тратить на меня так много времени — тебе есть, куда его деть, — он легонько сжал ее ладонь и отпустил. — Спасибо тебе большое, но я же понимаю, что у тебя куча хлопот… А приступов не было уже больше недели.

— Ну да, если не учитывать то, что ты два месяца пролежал без сознания, — проворчала Ленора.

Алекс поморщился, но потом улыбнулся.

— Но я ведь жив, — и не договорил: «…правда, ненадолго».

Это проклятие настигло его внезапно.

В тот день, как и всегда, когда случается необратимое, ничто не предвещало беды. С утра Алекс был на работе, разбирал отчеты, так как вызовов не поступало. К нему зашел Марк Уоррен, один из ребят аврорской группы. Потребовались какие-то бумаги, которые к Алекс почему-то еще не пришли. Выслав сообщение за документами, Алекс предложил Марку кофе и чего-нибудь перекусить — аврор с раннего утра был в разъездах, проверял неблагонадежных. Ответа всё не было, за чашкой кофе было приятно немного расслабиться, и Марк завязал беседу. Слово за слово — и сослуживец спросил:

— Скажи честно, происходящее вокруг — это то, чего ты ожидал от выигранной войны?

Вопрос застал Алекса врасплох. Он не привык лгать своим подчиненным, но и сказать правду было достаточно сложно.

— Нет, — наконец проговорил Алекс, делая очередной глоток обжигающе-горячего кофе, — совсем не то. — Он отставил чашечку и пытливо взглянул на Марка. — Откуда такие вопросы?

— Знаешь… — протянул тот, — я ведь тоже надеялся вовсе не на это. Когда сражался — мне было лет шестнадцать, но я точно знал, ради чего рискую жизнью, и мне — веришь? — не было страшно. В битве за Англию… это был такой эмоциональный подъем, что страху просто не было места.

Алекс кивнул, понимающе глядя ему в глаза. Да, он тоже знал это чувство. В груди словно горит, все дрожит, но не от ужаса, а как перед самым стартом у спортсмена, как на том же квиддичном матче перед свистком... И тебя переполняет это ощущение — даже не ярости, не злости, а просто необъяснимого воодушевления, легкого волнения и уверенности, что все в твоих руках. По тому, как у Марка заблестели глаза, и он закивал, Алекс понял, что случайно сказал это вслух.

— Вот! — Марк махнул рукой. — Вот об этом и я! Это была какая-то сумасшедшая вера — в себя, в победу, в чудо… А сейчас… — он покачал головой. — Я больше не чувствую этого. Я не знаю, за что мы сражались.

Прерывистый шепот пугал больше, чем если бы Марк кричал это в голос. Потому что Алекс чувствовал то же самое.

— Я не верю в чудеса, — тихо сказал он, отвернувшись. — Для меня существует только реальность.

А вечером того же дня, во время задержания кучку грабителей бпнков, Алекса ранили неизвестным выстрелом из оружия, увернутся не удалось, а Алекс в тяжелом состоянии доставили в больницу Святого Маргуса, откуда его затем и забрала Ленора в свой загородный домик.

* * *

Жучок у Алекса появился где-то через пару недель после того, как он пришел в себя. Однажды утром его разбудили какие-то необычные звуки. Здесь, на окраине, вдалеке от пыльных маггловских дорог, обыкновенно слышались только приглушенные расстоянием звуки леса, стрекот птиц и насекомых да шепот и шелест трав на лугах. Иногда порыв ветра доносил еле слышный шум воды тонких ручьев, что, весело звеня, выбегали из леса в поля, а уж совсем изредка вспарывал тишину рев моторов: высоко в небе, оставляя за собой полосы, пКевиносились самолеты. Но проходило время и белые «шрамы» на лазоревой синеве неба затягивались, а над маленьким, словно затерянным в лугах домиком снова воцарялась тишина.

Алекс, привыкший просыпаться от того, что по его лицу начинали лениво ползать солнечные лучи, в то утро широко открыл глаза, удивляясь, что может это сделать, ведь обычно он сразу щурился и, смеясь, отворачивался от настырных лучиков. Оглядевшись, он понял, что в комнате никого нет, однако странный шум, заинтересовавший его, продолжался. Чуть запрокинув голову, Алекс глянул на окно. Уходя, Ленора открыла его, и теперь на подоконнике сидела сорока, задевая своим длинным хвостом занавеску.

— О, птица несчастья пожаловала, — вслух пробормотал Одонел и усмехнулся. Кажется, несчастья сами находили его — что нового могла принести эта птица? В Англии ее считали птицей дьявола и едва ли не предвестницей скорой смерти, но Алекс не верил во всю эту чушь. Хотя бы потому, что он вообще ни во что не верил, зато прекрасно отдавал себе отчет в том, что скоро умрет.

Птица впорхнула в комнату, юрко проскользнув между занавесками, и уселась на стол. Алекс приподнялся на локтях, рассматривая «гостью», и только тут увидел у нее в клюве что-то маленькое и блестящее.

— Ах, воровка, что на этот раз утащила? — улыбнулся он, а сорока вспорхнула со стола и бросила ему то, что держала, а затем вылетела в окно. Алекс удивленно проводил ее взглядом — но той и след простыл, только колыхалась на ветру прозрачная занавеска.

Тогда он заинтересовался тем, что принесла птица. С первого взгляда ему показалось, что это могло быть какое-то маленькое украшение. Быть может, сережка, которую сорока утащила со столика прекрасной, но неосмотрительной девушку. Найдя вещицу в складках одеяла, он понял, что ошибся — это был жучок. Маленький, с зеленовато-серебристыми крылышками, настолько напоминавший настоящего, что на вид не отличить. Но когда Алекс коснулся его пальцами, сразу же ощутил электрический фон — это был какой-то артефакт. Алекс поднес его к глазам, рассматривая тщательно выписанные крылышки, глазки и лапки, когда вдруг почувствовал легкое головокружение. Испугался, что это очередной приступ, поморгал, пытаясь отогнать ощущение, что все вокруг скачет и меняется местами, переворачиваясь с ног на голову, но в конце концов просто закрыл глаза, чувствуя, как тело становится слишком легким, и он теряет сознание.

Сколько он пролежал без сознания — известно одному Мерлину. Но, наверное, не больше суток, потому что иначе Ленора уже была бы у него вместе с докторами, от визитов которых он так устал. Собственно, он устал от всего — заботливой Леноры, Кевина, отводившего глаза, медиков, постоянно повторявших, что его спасет только чудо... Он устал быть лишним, мешающим всем жить; он не мог больше верить в чудеса. Иногда все, чего он хотел — умереть сразу, но какая-то нелепая надежда все еще удерживала его в этом мире.

Очнувшись, Алекс увидел, что все так же лежит на кровати. Внимательно осмотрев свое тело, он не нашел последствий приступа, зато увидел жучка, которого уКевинил, и который теперь валялся в складках одеяла. Не рискуя вновь подносить его к лицу, Алекс взял вещицу кончиками пальцев и положил на столик, чтобы показать Леноре, когда она придет. Он не подозревал, что с этого момента его жизнь встанет с ног на голову.

* * *

Вечер того дня выдался тихим и безветренным. Широко распахнув окно, Алекс с наслаждением откинулся на большую подушку. Последнее время у него вошло в привычку спать с открытым окном, нисколько не опасаясь, что в комнату может прошмыгнуть какой-то зверек: во-первых, те все же избегали человеческие жилища, пусть даже такие уединенные, а во-вторых, в этом лесу, довольно редком и светлом, хищных зверей и вовсе не должно было оказаться. К тому же дом надежно защищала сеть хитро сплетенных защиты, поэтому можно было без опаски спать в нем хоть с открытой нараспашку дверью.

Под потолком спальни, нарушая тишину теплого вечера, весело порхали два залетевших на свет мотылька, которым наложенные Алекса чары не давали подобраться к светильнику; из-за окна доносился уже привычный напев далекого ручья, а где-то совсем рядом, спрятавшись среди высоких трав, тенькала какая-то птица… Придвинув светильник к себе, Алекс взял книгу из оставленных Леноры — в последнее время он здорово пристрастился к чтению — и погрузился было в приключения и жизненные перипетии главных героев, когда его отвлек негромкий, но настойчивый стук в дверь.

Приподнявшись в постели, Алекс, скрывая заинтересованность, крикнул:

— Входите, открыто!

Наложенные на дом заклятия не впустили бы человека со злым умыслом, и Алекс не испугался, но был удивлен чьему-то нежданному визиту: ни вездесущим репортерам, ни поклонникам, ни даже сослуживцам не было известно о его своеобразном убежище, а у Леноры был свой ключ на случай, когда он запирался. Кроме того, Алексу удалось уговорить ее навещать его реже — в конце концов, он мог при необходимости сам вставать с постели.

Захлопнулась дверь, затем под легкими шагами в коридоре чуть слышно заскрипели половицы, и Алекс даже замер от нетерпения увидеть гостя. И тот не заставил себя ждать — появился в проеме двери, словно привидение с того света.

Бледная, высокая и худая, такая же, как в школе, ни капли не изменившаяся, Морган покачивалась с ноги на ногу, слегка опираясь плечом о косяк и ухмыляясь.

— Не ждал, Одонел? — даже голос был такой же, с теми же нотками и интонацией.

— Не ждал… — выдохнул Алекс, совершенно ошарашенный. Да и как можно ждать ту, что погибла несколько лет назад?

Алекс видел её смерть. Не на поле боя, а после, когда начались облавы, и авроры прочесывали каждый дом неблагонадежных в поисках затаившихся убийцы. И нужно же было Деррику искать прибежища именно у Морганов! Розали сделала большую глупость, впустив старого друга — когда в особняк пожаловала полиция, Антонин просто взял в заложники и ее, и Кристинатину. Замок окружили, затем ворвались в зал, где забаррикадировался убица. Стычка была недолгой — все же на этот раз у авроров было огромное преимущество, — но кровопролитной. Деррик защищался до последнего, и даже в конце, когда его схватили, успел выстрелить. Целился в Нарциссу, но Кристина метнулась вперед, закрывая мать.

— Это тебе мой подарок! Удался, правда? — Деррик безумно смеялся, глядя на то, как Морган покачнулась и упала прямо на руки матери.

А Алекс стоял там, ничего не успев сделать, не в силах исправить, и смотрел, но словно не видел. Смотрел на худенькую фигуру, раскинутые в стоКевины руки, словно в жесте закрыть, защитить, видел взгляд огромных, внезапно ставших бесцветными глаз. Морган бездумно глядела вверх, куда-то в потолок, где витиеватыми узорами переплетались росписи... Его сердце уже не билось, а вот сердце Алекса заходилось бешеным стуком, словно надрываясь в крике: «Нееет!». Воздуха внезапно стало не хватать, будто не Морган, а его самого только что убили выстрелом в сердце. копы непонимающе смотрели на молодого сотрудника, которого приходилось держать, потому что он рвался к бездыханному телу — всем было известно, что Морган и Одонол никогда особо не дружили, вернее, не дружили вообще. И только Алекс знал, что на каменном полу в огромном зале особняка вместе с Кристинатной умерла его надежда, Одонела, последняя надежда на обыкновенное человеческое счастье.

— Такой холодный прием… — Морган капризно поджала губы, своими словами отрывая от воспоминаний. — Я ждала несколько иного.

Алекс поморгал, желая и не желая избавиться от наваждения. Галлюцинации наяву — интересно, это тоже часть болезни? Но Морган казалась настоящей — и её светлые пушистые волосы, которые сейчас рассыпались, не скрепленные лаком, и живые, насмешливо глядевшие серые глаза, и растянутые в ухмылке губы… Она не была похож на привидение или плод больного воображения.

— Чего ты ждала? — хрипло спросил Алекс, не сводя с неё глаз.

— Ну… —Кристина пожала плечами. — Эмоций, Одонол. Хоть каких-то эмоций, — и она шагнула вперед.

Алек замер. Он бредит? Наверное, нужно позвать Ленору... Только нажать пару кнопок на мобильном телефоне.

Но Морган, казалось, читала его мысли. Опасно сузив глаза, она мгновенно оказалась у постели, и легко смахнул телефон с тумбочки на пол.

— Не нужно, Алекс. Ты пожалеешь, если вмешаешь в это Ленора, — она улыбнулся, обнажая красивые белые зубы, и Алексу почему-то подумал о том, что у трупов таких не бывает.

— Кто ты? — он ощутимо ущипнул себя за руку, желая очнуться. Но Морган никуда не исчезала, лишь хмыкнул, присев на краешек довольно широкой кровати.

— Успокойся, Одонел. Думаешь, ты бредишь? Помнишь, значит, мою смерть? — она возвела глаза к потолку. — Ох уж этот Антонин... Да, такого представления я от него не ожидала…

— Ты так спокойно об этом говоришь? — воскликнул Алекс, садясь на кровати и мгновенно забывая о том, что Морган, пусть даже такая «настоящая» — мертв.

— Ну да, — улыбнулася\ь Кристинатин. — А ты думал, я должена и в мире ином «держать на него зуб»? — она так смешно скривившись, что Алекс невольно улыбнулся и сам. — Поверь, там есть чем заняться, кроме этого.

Алекс кивнул, на самом деле слабо представляя, о чем говорит Морган. Но один вопрос не давал ему покоя.

— Значит, ты пришела за мной?

Кристина звонко рассмеялся, не сводя глаз с Алекса.

— Одоне, Одонел… Ты думаешь, мне нужна твоя жалкая тушка или не менее жалкая душонка? — она фыркнула, подтянув ноги наверх и усаживаясь удобнее. Алекс заметил, что она босоай\я.

— Ну, что ты рассматриваешь? Спрашивай, — великодушно разрешила Морган, но видя, что Алекс все еще не отошел от шока, начал сам:

— Не знаю, что ты там по поводу меня думаешь, но я не привидение, не галлюцинация, и не ангел смерти, — она передернул плечами. — Я вполне реальная, можешь дотКевинуться, — она протянул руку, и Алекс, взяв его в свою, облегченно выдохнул — она была холодной, но, накрыв вену пальцами, можно было даже нащупать пульс.

— Да, я жива, Одонел, — кивнул Кристинатин. — В этой реальности. Чудо, правда? — он рассмеялся, как-то истерично, будто была на грани.

— Что ты имеешь в виду? — Алекс нахмурил брови, чуть сильнее сжав её ладонь. Он ни за что на свете не желал отпускать Морган. Ни в какой реальности.

— Вот это, — Кристиналовко подцепила пальцами жучка со стола. — Видишь эту штуковину? Уж не знаю, как она попала к тебе, но ты, когда брал ее своими ручонками, неужели не заметил, что она пропитана магией? Одонел, не разочаровывай меня до конца, — Морган притворно утерла слезы.

— Да, чувствовал я, и что с того? — немного нервно спросил Алекс, с некоторой опаской глядя на жучка на ладони Кристинатиан. — Лучше положи его. Я думал, это обыкновенный артефакт, а мне из-за него стало плохо.

— Плохо тебе стало из-за твоей дурной головы, Одонел, — ухмыльнулась Морган. — «Обыкновенных» артефактов не бывает. Артефакт — это априори какая-то волшебная вещь, несущая в себе определенные свойства и силу, — как для первокурсника пояснила она, — созданная вовсе не для того, чтобы ее бездумно хватали всякие…, — последнее слово Кристина выговорил с таким пренебрежением, что Алекс окончательно убедился — это настоящая Морган, а не кто-то или что-то.

— Так вот, Одонел, я продолжу, если, конечно, позволишь отвлечь тебя от глубокомысленных рассуждений, — снисходительно усмехнулась Кристинатина, положив жучка обратно на столик. — Этот артефакт — своеобразного рода портал между…

— Мирами? — подсказал Алекс.

— Скорее, реальностями, — уточнила Кристина. — Но мыслишь ты в правильном направлении.

— И… ты хочешь сказать, что я попал в другую реальность? — Алекс недоверчиво взглянул на Кристину.

Та усмехнулась.

— Разумеется, если тебе приятнее считать меня «глюком», я не буду препятствовать, — она развела руками. — Но вообще-то да, похоже на то. Если ты, конечно, помнишь, что в твоей реальности я мертва.

— Я помню, — Алекс невольно сжал руку Кристины еще сильнее, и та поморщился.

— Я не убегу, пока сам не отпустишь, — её губ коснулась какая-то страдальческая улыбка. — Раз уж ты меня звал.

— Звал?.. — эхом повторил Алекс, и тут же вспомнил, как часто, лежа ночами в постели и глядя в небо через тонкую занавеску, всматривался в звезды, вспоминая легенды, согласно которым там жили души умерших, а значит, и душа Могана. Алекс даже как-то раз спросил Ленору, верит ли в это она. Пожав плечами, она тогда ответила, что не задумывалась над этим, а Алекс эгоистично позавидовал тому, что она не потеряла на этой войне никого…

— Вспомнил, — Кристинаусмехнулась. — Теперь я… здесь, — он словно хотел сказать что-то другое, но в последний момент передумал.

«Чем докажешь, что все это правда?» — вертелось на языке у Алекса, но в то же время он не хотел разрушать этот миг. Пусть это и выглядело бредом, зато Моргана хоть недолго будет рядом. Ради этого Алекс готов был на пару мгновений поверить в чудеса. И пусть ему даже казалось, что они, на легких крыльях залетевшие в этот дом, скоро упорхнут, как стайка мотыльков, — он все же не хотел упустить ни единого их мгновения. Отбросив сомнения и здравый смысл, Алекс позволил себе хотя бы ненадолго окунуться в полузабытое, волшебное ощущение незамутненного счастья.

Тихий, неспешный разговор с Кристинатиной успокаивал, её слова странно переплетались с мыслями Одонел; веки начали наливаться тяжестью и, как Алекс ни старался противиться, в какой-то момент его просто увлекло в царство Морфея. Не желая засыпать, боясь, что все это окажется только сном, он отчаянно цеплялся за реальность, вслушивался в тихий голос Морганы, но так и не смог одолеть эту сонливость: глаза закрылись и скоро лишь густые темные ресницы подрагивали, отбрасывая на щеки мягкую неровную тень...

А на самом краешке прикроватной тумбочке лежал, поблескивая в приглушенном свете, маленький зачарованный жучок.

Глава 2

Бодрое: «Подъем, соня, соплохвоста тебе в зад, марш в ванную!» словно взорвало маленький, но необыкновенно чудесный мир сновидений. Алекса как раз снилось, что он, стоя на Тауэрском мосту, сжимает в руках торзанку, спорит с Кристиной, а не слабо ли ей прыгнуть вниз и «оседлать» ее в паре дюймов над водой. Кристина почему-то выглядела лет на тринадцать, да и самому Алексу было не больше, иначе в его голове и не родилась бы подобная затея. «Боишься намокнуть и растаять, снежная королева?» — дразнил он Кристину, чуть ли не показывая язык, а та только сердито поджимала тонкие губы, но так и не отвечала ни да, ни нет. И Одонол был уверен, что все же уговорит её попробовать и долететь наперегонки до высокого здания на берегу, когда вдруг Кристина, как-то заговорщически прищурившись, взмахнул рукой — и Алекса внезапно осыпал фонтан брызг взметнувшейся вверх волны. У него перехватило дыхание, но огромная стена воды вновь упала на его— «нечестно!» — крикнул Алекс, но Морган только рассмеялся и снова, будто Посейдон, разве что с метлой вместо трезубца наперевес, поднял волну. Она получилась выше прежней и окатила обоих расшалившихся мальчишек с головы до ног; на лице Алекса застыли прохладные капли, медленно стекавшие вниз и щекотно заползавшие за шиворот. Он завозился, пытаясь вытереться — и проснулся, то ли из-за капель, то ли из-за громкого окрика.

Недовольно поморщившись, с усилием разлепив глаза и вперив свой взор в довольно ухмылявшуюся мордашку Моргона, Алекс уже хотел было сказать, что с повелителями стихий больше не связывается, когда неожиданно понял: происшествие на Тауэрском мосту — всего лишь сон, зато вот прохладные капли, стекавшие за шиворот — что ни на есть реальность. Бросив взгляд на руки Морган, с которых еще капала вода, Алекс с полумыслью-полустоном: «Ты еще здесь?» пробурчал что-то о вреде водою будящих, и закутался в одеяло поплотнее.

На самом деле, события прошлого вечера он вспомнил почти сразу же. Появившийся из ниоткуда Морган рассказывала ему про другие миры и реальности... Чертовски нереальное что-то рассказывал. Утром так вообще все это казалось бредом. Единственным «смягчающим обстоятельством» было присутствие в этом бреде Морган.

— Привет, — наконец улыбнулся ему Алекс, потянувшись. Вставать не хотелось совершенно. Да и нельзя было.

— Не «привет», а подъем, я сказал! — скомандовал Кристина, срывая с Алекса одеяло. — Нечего валяться и скалить на меня свои нечищеные зубы! — Он показал язык.

— Эмм… Может, я сейчас скажу что-то новое для тебя, Маорган, — Алекс потянул одеяло обратно, — но мне нельзя вставать.

— Да неужели? Я чего-то не знаю, Одонел? — Кристина только насмешливо хмыкнул, окидывая его долгим взглядом. — Насколько я вижу, с ногами у тебя все в порядке, как, впрочем, и с эрекцией... Так о чем это я? — он невинно взглянул на Алекса, даже не покраснев — хотя бы для приличия. — Просвети меня, почему это тебе нельзя отрывать от постели свою царственную задницу? — он едва сдерживал смех.

— Не глумись, Морган, — буркнул Алекс. — Похоже, моя очередь рассказывать. — Уютно завернувшись в одеяло, с Кристинаом, который был рядом, он мог говорить сколько угодно, лишь бы это все никогда не заканчивалось.

Когда Алекс очнулся на больничной кушетке, возле него сидела Ленора и несколько медиков.

— Алекс! Боже, ты пришел в себя! — Она вся сияла, едва сдерживая порыв броситься ему на шею и крепко обнять.

— Как ты себя чувствуешь? Что ты помнишь? Опиши, как это случилось? — Вопросы сыпались со всех стоКевин один за другим, и Алекс просто не успевал отвечать или даже просто кивать головой. Голос его не слушался, и ко всему прочему чертовски болела голова. Но, видимо, его не собирались отпускать до тех пор, пока он не расскажет все от начала до конца.

Оказалось, что он не помнит ничего. Воспоминания обрывались тем моментом, когда он разговаривал с Марком, остальное удалось узнать, лишь задействовав опытных психиаторов.

В тот день после обеда Алекс с группой копов направился на задержание. Кучка воров закрылась в доме. И все бы ничего, если бы к тому времени он не успел наварить для них массу опасных зелий…

Когда полицейские ворвались в дом, оказалось, что их ждали. И не просто ждали, а хорошо подготовились: воздух вокруг словно загустел и, хотя не имел запаха, вдыхать его было равносильно тому, что погрузиться с головой под воду. Люди теряли ориентацию в пространстве, задыхались и в конечном итоге впадали в беспамятство раньше, чем могли выбраться наружу воры убивали их по одному, безоружных и неспособных защищаться…ив конечном итоге я оквзываюсь в больнице.

— Тебя спасет только чудо!

Но Алекс в чудеса не верил.

— Почему? — тихо спросила Морган, которая неожиданно оказался слишком близко.

«Потому что видел твою смерть», — хотел сказать Алекс, но отвернулся.

— И… что дальше, Одонел? — Тихий голос и теплое дыхание на щеке вернули Алекса к действительности. Оказалось, Кристина осторожно устроился на краешке его кровати и положил голову на подушку. Прикрыв глаза и невольно потянувшись к нему, Алекс продолжал:

— А дальше я думал, что все пройдет.

Едва переждав пару дней после того, как пришел в себя, Алекс поднялся с кровати и начал собираться из больницы домой. Он не привык подолгу отлеживаться и даже после серьезных ранений быстро вставал на ноги, а это и вовсе казалось ему пустяком, потому что не оказало практически никакого эффекта. Чувствовал он себя превосходно: голова перестала болеть, тело больше не ломило и словно налилось силой, принимая душ, делая утреннюю зарядку, а затем складывая свои вещи в сумку, чтобы попрощаться с больницей в тот же день. Забежавшей к нему взволнованной Леноры он сказал, что все хорошо и, чмокнув ее в щечку, улыбнулся и пошел домой. Переоделся, с наслаждением привел себя в порядок и, с удовольствием используя полученные отгулы, встретился в кафе с друзьями. Пару часов дружеского трепа, затем прогулка по парку, аттракционы, ночной клуб, в который Алекс пошел уже один, белокурый мальчик за стойкой — усталости не было и в помине. Алекс даже на секунду задумался, что это неправильно — все же, он только после болезни. Но светленький мальчишка с бокалом в руке, видимо, расценил эти колебания по-своему и насмешливо хмыкнул, отводя глаза, совсем как… Это и решило все — уж слишком он был похож... И Алекс подошел к нему, и следующие несколько часов в квартире на Гриммо были прожиты совсем не зря. Жизнь вообще была прекрасна, ничто не предвещало беды, и в объятиях улыбчивого блондина Алекс забыл обо всех проклятиях на свете.

А утром его разбудил истошный вопль.

— Аааа! Нет, это не я!..

Распахнув глаза, Алекс не сразу почувствовал боль.

— Ты чего? — Он изумленно и взволнованно уставился на свое ночное приключение. Всякое, конечно, случалось, но такого пробуждения после бессонной, но чудной ночи у Алекса еще не было.

Но из парня было не вытянуть ни слова — он что-то беззвучно шептал и с ужасом смотрел на Одонела, почему-то отскочив от кровати. «Я, что, за ночь превратился в чудовище?» — с мысленной усмешкой подумал Алекс и начал было: «Что…», — но тут почувствовал это. Острая дергающая боль началась в левой руке и вспышкой отдалась у него в мозгу. Опустив голову, он глянул на свои руки и вскрикнул от ужаса: все предплечье, от запястья и до локтя, было словно изрезано скальпелем. Неглубокие, но длинные раны пересекали одна другую, будто сплетаясь в какой-то ужасающий узор, и кровоточили: красным были залиты уже и простыня, и легкое одеяло.

Дата добавления: 2015-08-28