Великая Отечественная война 28 страница

Рост

аномальных

общественных

явлений

Наиболее массовым пороком советского общества по-прежнему оставалось пьянство. Государство проводило в этом отношении двойственную политику, что отчетливо осознавалось всеми гражданами. С официальных трибун декларировалась необходимость борьбы с этим вековым злом. Пьянство в 1960-е годы оценивалось как «пережиток прошлого», как проявление «распущенности, плохого воспитания и подражания обычаям и привычкам, унаследованным от прошлого». Кампании по борьбе с пьянством, особенно на производстве, призваны были победить пьянство быстро и исключительно административными принудительными мерами. Алкоголиков отправляли в вытрезвители, арестовывали на 15 суток, принудительно лечили в лечебно-трудовых профилакториях. Вместе с тем социальные причины явления изучались слабо, а искоренять их всерьез никто и не пытался. Государство было абсолютно не заинтересовано в действительной борьбе с пьянством и алкоголизмом, в первую очередь, по материальным соображениям — доходы от водки составляли львиную долю поступлений в госбюджет. Так, в 1960-е годы производство водки и ликёро-водочной продукции увеличилось в 1,6 раза, вина в 4,7 раза. В 1980 г. в стране было выпито 8,6 литров алкоголя на душу населения.

В 1972 г. было принято постановление, где пьянство рассматривалось как благоприятный фон роста преступности. Оно так и называлось — «Об улучшении работы по охране правопорядка и усилении борьбы с правонарушениями». Действительно, большинство правонарушений совершалось в нетрезвом состоянии, начиная от убийств на бытовой почке и драк с тяжелыми физическими увечьями и заканчивая организованными действиями рецидивистов. Согласно постановлению, административные меры вновь ставились во главу угла: увеличивались штрафы за производство и продажу самогона, за спекуляцию вино-водочными изделиями. Декларировалось, что необходимо «широко развернуть культурно-воспитательную работу». Тем временем пьянство и алкоголизм становились обычным делом, а фигура тихого алкоголика-работяги, идущего пошатывающейся походкой со смены, превращалась в символ класса-гегемона эпохи «застоя». Именно в такой пассивной форме, наряду с прогулами, низкой производительностью труда и наплевательским к нему отношением проявляется в эти годы недовольство рабочих. Крайне негативный момент состоял также и в том, что пьянство устойчиво молодело. Так, если в начале 1960-х годов мужчины начинали регулярно потреблять спиртное в возрасте 24 лет, в 1980-е годы — в 19 лет, то в 1990-е годы в 17 лет. Обычным делом становился женский алкоголизм. В 1980-е годы в жизнь входило новое «потерянное поколение», которое в своем дистанцировании от советской действительности с многочисленными лозунгами и цитатами из выступлений Брежнева, уже не ограничивалось водкой. С каждым годом растет употребление наркотиков, возникает такое новое явление, как токсикомания. Желание вырваться из убогой повседневности, надежда устроить свою жизнь за границей в эти годы толкает все большее число женщин на панель. С каждым годом в крупных городах, особенно в Москве и Ленинграде, растет проституция, увеличивается число так называемых валютных проституток, «интердевочек», ориентированных на иностранных туристов.

Дефицит

Острая нехватка товаров и услуг сводила на нет даже те незначительные стимулы к труду, которые еще продолжали существовать. Товарное наполнение рубля с каждым годом снижалось, масса свободных денег увеличивалась. Если в начале 1970-х годов дефицитными товарами были, в основном, предметы длительного пользования, импортные товары, а «перебои» с продовольствием не распространялись на столичные и крупные промышленные города, то на рубеже 1970-1980-х годов ситуация значительно ухудшилась. При сохранении прежнего дефицита, список товаров существенно расширился. Кроме мяса и колбасы, которых традиционно не хватало, периодически из продажи стали исчезать яйца, сахар, подсолнечное масло. Ажиотажный спрос провоцировался слухами о грядущем подорожании чая, кофе, спиртных напитков и т.п. Дефицитной экономике были свойственны и региональные закономерности: чем дальше от столичного или крупного города, тем длиннее был список дефицитных товаров. Огромный поток иногородних приезжал в крупные города, Москву и Ленинград «за покупками». Появился слой людей, которые совершали такие поездки регулярно с целью перепродажи дефицитного товара в провинции. Ситуация со снабжением села была подвержена сильному влиянию сельскохозяйственных кампаний. Так, если в начале 1970-х годов в сельских магазинах практически отсутствовали предметы одежды и обуви, а ассортимент продуктов питания был крайне скуден, то в годы «продовольственной программы» сельские магазины оказывались порой в лучшем положении, даже по сравнению с городскими. Острый дефицит ощущался также в сфере услуг. Найти хорошую портниху, стоматолога, няню для ребенка было крайне сложно.

Очереди

Неотъемлемой частью периода «застоя» стали постоянные очереди. Сначала вставали в очередь, а потом уже спрашивали: «А что дают?» На посещение магазинов для приобретения необходимого минимального ассортимента каждый день в среднем уходил час. Чтобы собрать ребенка в школу, уходило 2-3 дня стояния в очередях за обычными школьно-письменными товарами и предметами детской одежды. Перед праздниками и выходными очереди увеличивались, поскольку торговля была рассчитана на обычное потребление. Одним из самых распространенных средств борьбы с очередями стали всевозможные распродажи промышленных товаров и продовольственные заказы по месту работы. Обычно профсоюзные комитеты занимались формированием ассортимента, договаривались с базами или магазинами заранее. Пускались в ход связи дирекции, имел значение авторитет руководителя и другие факторы. Хорошие продовольственные заказы и обеспечение продуктами через заводскую столовую были мощным фактором привлечения рабочей силы в эти годы, оказывали существенное влияние на стабильность кадров.

«Теневая

экономика»

Естественно, что такое ненормальное состояние экономики шло вразрез с потребностями общества. Возникали механизмы саморегуляции, которые должны были компенсировать те или иные ее недостатки. Одним из таких механизмов стала «теневая экономика». Когда говорят о «теневой экономике» этого периода, то обычно имеют в виду всю совокупность экономических и социальных отношений, находившихся за рамками правового пространства. Вне «правового поля» находились социально-экономические отношения, которые были характерны для двух разных по значению и характеру групп. К первой группе, довольно многочисленной по составу, относились лица, занимавшиеся частной трудовой деятельностью. Это были надомные портные, педагоги-репетиторы, ювелиры, реставраторы картин и мебели, настройщики, стоматологи, а также другие специалисты медицинского профиля и парикмахеры, работавшие в государственных учреждениях и оказывавшие услуги частным образом по месту основной работы. К этой же группе можно отнести и лиц, сдававших жилье. Все лица, оказывавшие частные услуги в принципе находились на полулегальном положении: не существовало правовой базы для такого рода деятельности, поскольку она не вписывалась в систему общественных отношений «развитого социализма». Таким образом, официально ее как бы не существовало: не было бюро, где можно было бы без проблем найти нужного специалиста, никто не платил налоги. Вместе с тем жестких репрессивных и даже административных мер к лицам, оказывавшим частные услуги, никто не применял, поскольку только четвертая часть услуг относилась к уголовно наказуемым. Государство смотрело на все это «сквозь пальцы» как на фактор снижения общественного напряжения, руководствовалось интересами практической целесообразности. К середине 1980-х годов «частники» оказывали населению треть всех услуг в стране.

Другая группа включала «теневиков», органически связанных с криминальными действиями. Это были подпольные «цеховики» — организаторы нелегальных мелких и средних предприятий, производящих в основном дефицитный ширпотреб, а также спекулянты и фарцовщики. Их отличала тесная связь с руководителями государственных предприятий, у которых они могли «достать» необходимое сырье, с работниками торговли и сферы обслуживания, через которых проходил сбыт готовой продукции. Год от года возрастали масштабы экономических преступлений, возникали нелегальные бартерные схемы взаиморасчетов между предприятиями. В коррумпированные отношения оказывались вовлеченными партийные и государственные чиновники по всей вертикали, нити наиболее крупных «дел» уходили в высшие эшелоны власти. Так, наибольшую известность получили в эти годы «икорное дело», «дело» Елисеевского гастронома в Москве, «бриллиантовое дело», следы которого вели к министру внутренних дел Н.А.Щелокову, его заместителю Ю.М.Чурбанову — зятю Брежнева и дочери генсека Галине.

По поводу «теневой» экономики в литературе существует две основные точки зрения. Первая определяет эти структуры как «альтернативные» или «параллельные» государственной экономике. Более того, некоторые историки приходят к довольно спорному утверждению, что «именно через эти внесистемные элементы шло развитие системы, ее усложнение, отрицание сложившихся структур». Суть второй точки зрения состоит в том, что «теневые» экономические отношения носили системный характер. Они были составной частью социально-экономических связей, заполняли собой уродливые системные перекосы, но поскольку не вписывались в идеологические представления о периоде «развитого социализма», то носили «невидимый» характер и под влиянием этого приобретали заведомо деформированные, а зачастую криминальные формы.

Нарастание

общественного

недовольства

Такая ситуация была почвой для социальной неудовлетворенности большинства людей. Как уже говорилось, недовольство рабочих выражалось, в основном, в пассивных формах: пьянстве, прогулах, опозданиях, низкой производительности труда и пр. Вместе с тем фиксируются отдельные случаи забастовочного движения, Так, в литературе приводятся данные о 60 забастовках, имевших место в 1975-1985 гг. В основном это были малочисленные акции протеста экономического характера и, безусловно, не они определяли градус общественной атмосферы в эпоху «застоя».

По нарастающей на рубеже 1970-80-х годов развивалось общественное недовольство интеллигенции. Оно принимало формы, на первый взгляд, далекие от политики. Это было участие в различных экологических кампаниях, начиная с борьбы против загрязнения озера Байкал и заканчивая борьбой против поворота сибирских рек в Среднюю Азию. Здесь же можно назвать участие в экспедициях по сбору древнерусских книг, во всякого рода фольклорных поездках и ансамблях, в деятельности по реставрации памятников старины. Обращение к духовным истокам русского народа как некая, хотя политически еще не осознанная альтернатива, проявилось также и в литературе, где заметным явлением стали писатели-деревенщики — С.Залыгин, В.Белов (особенно его роман «Лад»). Год от года набирали силу разнообразные по своей сути нонконформистские течения в живописи, литературе, поэзии, музыкальном творчестве, которые позже перестанут даже ставить в один ряд. В той ситуации их авторов объединяло желание творить по законам индивидуальной творческой логики, а не по рецептам, навязываемым сверху. Некоторые критические выступления стали раздаваться и в научных кругах. Их основной пафос был направлен главным образом на усовершенствование экономического механизма и устранение недостатков планирования. Но все эти проявления несогласия имели резонанс в довольно малочисленном слое интеллигенции.

Основной формой проявления общественного недовольства, ставшей поистине знаковым явлением «застойных» лет, стали слухи, сплетни и анекдоты. Именно в этих жанрах народного фольклора находило выход недовольство основной массы взрослого населения. Слухи и сплетни касались исключительно широкого круга тем: от грядущего подорожания до изменений в составе высшего политического руководства. Предметом постоянного обсуждения была частная жизнь высших партийных чиновников, их близких родственников, эстрадных артистов и кинозвезд. Особые страсти возбуждали сообщения о том, что кто-то из известных всем теле- или кинозвезд попал «в историю», кого-то посадили в тюрьму и тому подобные досужие разговоры. Вместе с тем важное место занимали слухи, сплетни и анекдоты политического характера. Так, после гибели в 1980 г. в автомобильной катастрофе первого секретаря ЦК КП Белоруссии П.М.Машерова, ставшего Героем Советского Союза еще в 1944 г., народная молва безоговорочно склонялась к мысли, что таким образом Брежнев убрал своего единственного дееспособного и реального на тот момент конкурента.

Настоящим феноменом эпохи «застоя» стали анекдоты, в общей массе которых существенное место занимали истории с политическим подтекстом. Основной фигурой таких историй часто был сам стареющий генсек. У таких анекдотов на рубеже 1970-80-х годов появляется характерная фантастическая, ирреальная оболочка, в которой реализуются представления о будущем. Так, распространенным сюжетным ходом становится длительное пребывание Брежнева в летаргическом сне, после которого он просыпается в совершенно иной стране. После этого следовало несколько вариантов: либо все захвачено китайскими гегемонистами, либо Брежнева вообще никто не узнает и, лишь открыв энциклопедический словарь, он узнает про себя, что является «мелким политическим деятелем времен расцвета творчества Аллы Пугачевой». Все это свидетельствовало о том, что разложение системы, навязываемых ценностных ориентиров и представлений было очевидно всему обществу.

Геронтократия

Действительно, не замечать дряхлеющее с каждым днем состояние власти было просто невозможно. В 1965-1984 гг. состав Политбюро практически не обновлялся, большинство его членов пребывало в высшем органе партии около 15 лет, в составе ЦК около 10-12 лет. В 1970-е годы средний возраст членов Политбюро достиг 70 лет, состояние их здоровья было зачастую крайне тяжелым. У носителей власти стариков — геронтократии уже не было физических сил участвовать в заседаниях Политбюро, которые не продолжались теперь больше 15-20 минут. Вместе с тем эти люди продолжали всеми правдами и неправдами буквально цепляться за власть: устраняли с дороги более молодых и образованных конкурентов, награждали себя всевозможными премиями и государственными наградами. Известным любителем «золотых звезд» был Брежнев, который, получив в 1961 г. «героя соцтруда», после своего прихода к власти четыре раза (в 1966, 1976, 1978 и 1981 гг.) беззастенчиво награждал себя званием Героя Советского Союза, которое с 1934 г. было высшей степенью отличия и присваивалось за совершение геройского подвига и проявление личного мужества. Брежнев, который после перенесенного инсульта так и не восстановил до конца речь, оставался главной звездой советского телеэкрана буквально до своего последнего появления на трибуне Мавзолея 7 ноября 1982 г. Каждое его выступление, встреча с трудящимися, приемы иностранных делегаций транслировались на всю страну. Многочасовые и под конец уже трудно различимые речи, не говоря уже об их абсолютно предсказуемом содержании, подавались как важнейшее событие в жизни страны. Сохранение личной власти было единственной целью «кремлевских старцев». Этой логике была подчинена консервация идеологического курса, всех политических институтов, экономических и социальных механизмов. И в этом смысле слово «застой» действительно точно отражает тогдашнюю ситуацию.

Номенклатура

периода

«зрелого

социализма»

Вместе с тем эти «тени» были далеко не так безобидны, как это может показаться. Они опирались на всевластный аппарат, который был им всецело предан и жестко проводил кадровую и внутриполитическую линию в интересах продления их правления. Так, если в 1960-е годы, особенно во второй половине десятилетия, основные стратегические решения принимались на пленумах ЦК, то в 1970-е годы центр властных полномочий смещается в аппарат ЦК партии, особенно в его отделы. Общая численность ответственных сотрудников аппарата ЦК достигает в эти годы 1500 человек. Пленумы все больше носят формальный, «одобряющий» подготовленные решения характер. Съезды, хотя и собираются регулярно раз в пять лет, становятся все больше похожи на заранее отрежиссированный спектакль. Механизм пополнения аппарата ЦК и самого ЦК в эти годы достиг поистине филигранной техники. Там соблюдалось в определенных пропорциях представительство республиканских партийных организаций, краев и областей, военных, деятелей науки и искусства, правоохранительных и карательных органов и пр. Это явление известно под названием «институционального плюрализма». Партийные органы таким образом отражали интересы властных структур, делегировавших наверх своих представителей. Это было действительно качественно новым состоянием брежневского периода в отличие от предыдущих лет, когда еще предпринимались попытки отразить состав общества или имитировать это обстоятельство. Кроме того, высшая номенклатура собрала в свой состав новые группы: профсоюзную элиту, «верхушку» ВПК и лояльную к властям творческую и научную интеллигенцию.

Складывалась благоприятная ситуация для лоббирования интересов тех или иных властных институтов их представителями или группами. В ситуации «институционального плюрализма» все большую роль играли региональные и отраслевые лобби. Среди последних выделяются группировки, «отслеживающие» интересы ВПК, и новая «аграрная бюрократия». Год от года растет значение мусульманских местных и центральной элит, для которых в большей степени свойственна корпоративная сплоченность. Важным обстоятельством является формирование так называемых «клановых структур». Они включали главным образом сверстников Брежнева, работавших с ним в Днепропетровске или в Казахстане на начальном этапе его карьеры. Эти группировки отличались четко выраженными корпоративными интересами, коллективным противостоянием «чужим», безоговорочной поддержкой и личной преданностью генсеку.

Включение в состав высшей номенклатуры новых, как правило, более молодых представителей, происходило за счет количественного увеличения ее штатной численности. В результате этого не происходило естественного обновления правящего слоя, консервировался конфликт поколений. Вместе с тем если «брежневская гвардия» была представлена на 65% выходцами из деревни, а значительная ее часть либо вообще не имела высшего образования, либо получила диплом в период работы на высоком партийном или государственном посту, то более молодое поколение было гораздо лучше образовано, многие имели ученые степени и были выходцами из городской среды.

«Эпоха застоя» — это время расцвета номенклатурных привилегий, которые по-прежнему включали госдачи, спецпайки, персональные лимузины, эксклюзивное жилье. Хотя все эти «атрибуты власти» находились на соответствующем тому времени уровне, их нельзя было перевести в личную собственность и передать детям. Ситуация личной безопасности, которую номенклатура получила при Брежневе в виде гарантии от преследований и репрессий, в значительной степени стала условием освобождения от большей части моральных запретов. В закрытом для остального общества узком «своем кругу» господствовали иные нравственные законы. Ординарным явлением становится злоупотребление служебным положением от «пристройства» любимого чада в элитарный вуз до личного обогащения «в особо крупных размерах». Наиболее коррумпированными в эти годы были среднеазиатские республики, где взятки партийным и государственным чиновникам составляли целую иерархически разветвленную систему. Верхушка айсберга приписок и липовой отчетности, которые покрывались за взятки, лишь слегка приоткрылась в ходе так называемого «узбекского дела». Нажитое в результате хищений и злоупотреблений «добро» перестают скрывать, для передачи номенклатурных привилегий устраивают на соответствующие должности детей. Процесс, названный в литературе «самовоспроизводством номенклатуры», довольно точно отражен в анекдоте тех лет. В нем на вопрос: «Может ли сын генерала стать маршалом?» дается категоричный ответ: «Нет. Ведь у маршала есть свой сын».

Советская номенклатура, сложившаяся в эти годы, отличалась необычайной гибкостью и легко адаптировалась к смене ситуации. В своей социальной практике она использовала исключительно широкий набор приемов и способов достижения своих целей. Умело используя консервативную идеологическую риторику, она лавировала в зависимости от собственных личных и корпоративных интересов. Та степень гибкости, которая отличала номенклатуру периода «застоя», не соответствует теоретическим построениям о бюрократии, заявленным тоталитарной историографической школой.

Андропов

До последнего дня Брежнев продолжал осуществлять представительские функции. 7 ноября 1982 г. он в последний раз появился на трибуне Мавзолея, приветствуя по традиции парад и демонстрацию трудящихся. Утром 10 ноября Брежнев умер.

Через два дня Пленум ЦК КПСС назначил Генеральным секретарем ЦК КПСС Ю.В.Андропова. Ему было 68 лет, и его биография была довольно характерной для представителя этого поколения: работа в комсомоле во время войны, потом назначение на должность инструктора ЦК.В центре внимания Андропов оказался во время венгерских событий 1956 г., поскольку за два года до этого стал послом в Будапеште. По воспоминаниям участников венгерских событий, роль советского посла действительно была неординарной и стала существенным фактором его последующей карьеры. В 1961 г. Андропов вернулся в ЦК, а с июня 1967 г. занимал 15 лет пост председателя КГБ СССР.Именно в эти годы роль и значение КГБ резко возросли. Усиление цензурного пресса, систематическая работа по «выявлению и профилактированию» инакомыслящих в значительной степени отражали и личную позицию Андропова — последовательного сторонника ввода войск в Чехословакию и высылки Солженицына. После смерти Суслова в феврале 1982 г. Андропов стал «главным идеологом партии», что и позволило ему в решительный момент оттеснить потенциального преемника Брежнева — Черненко, бессменного управделами ЦК.

Две основные черты настойчиво высвечивались имиджмейкерами того времени в личности Андропова: его знание венгерской модели социализма и способность «навести порядок». С последним обстоятельством связывала свои надежды большая часть обывателей, которым казалось, что достаточно «пересажать» зарвавшихся чиновников, пресечь разнузданное использование привилегий — и все наладится. Именно в этом направлении были сделаны практические шаги Андропова, сформулировавшего свое кредо в декабре 1982 г. вполне однозначно: «Хотя нельзя все сводить к дисциплине, но начинать надо именно с нее».

Борьба с нарушениями дисциплины началась «по всем линиям»: был дан ход громким делам о коррупции, объявлена борьба с «нетрудовыми доходами» и мелкой спекуляцией. Следует отметить, что именно укрепление дисциплины рассматривалось как основное средство решения экономических проблем — повышения производительности труда, эффективности использования производственных фондов и пр. Все сходились во мнении, что эпоха «кадровой стабильности», которая была при Брежневе, приближалась к концу. Страна с напряженным вниманием следила за информационным нововведением — каждую неделю предавалось гласности сообщение «В Политбюро ЦК КПСС». Это, конечно, было снятием многолетнего табу на деятельность высшего партийного органа, но в той обстановке вызывало скорее тревогу и усиливало напряжение в обществе. Судя по немногочисленным выступлениям Андропова, после налаживания производственной дисциплины предполагалось перейти к расширению самостоятельности предприятий, творчески развивая опыт «братских стран». Кроме того, важной составной частью внутренней политики стало «укрепление идеологической дисциплины», что означало усиление цензуры и всесторонней «идеологической работы». На фоне резкой конфронтации с США оценка короткого периода правления Андропова как «попытка возрождения коммунистического фундаментализма» кажется в целом близкой к истине.

Общественная атмосфера с осени 1983 г. становилась все более напряженной в связи со слухами о тяжелой болезни Андропова, его отсутствием на праздновании годовщины Октябрьской революции, пленуме ЦК.Слухи оправдались: 9 февраля 1984 г. Андропов умер.

Черненко

Андропова сменил давний соратник Брежнева К.У.Черненко. Ему в тот момент было 73 года, и у него была тяжелая форма астмы. Черненко имел трехклассное образование, которое несколько расширил в школе партийных организаторов, а потом в заочном Кишиневском педагогическом институте. В Молдавии он познакомился с Брежневым, попал в его «команду» и следовал за ним буквально тенью в ЦК, Верховный Совет и, наконец, в 1965 г. был назначен заведующим Общим отделом ЦК.Став в 1978 г. членом Политбюро ЦК КПСС, Черненко считался преемником Брежнева. После смерти Андропова новый генсек, а главным образом его чуткий и внимательный аппарат, постарались все вернуть в наезженную и удобную брежневскую колею. Борьба за дисциплину быстро была свернута, нити дел о коррупции в торговле обрублены на уровне среднего управленческого звена. Зато вместо этого открылась дискуссия о «стадии развития общества», которую теперь предлагалось именовать не развитым, а развивающимся социализмом; началась разработка новой Программы КПСС.Пародия на эпоху «застоя» закончилась со смертью Черненко 10 марта 1985 г.

Кризис

просоветских

режимов

Тем временем черты социально-экономического и политического кризиса стали отчетливо проявляться в странах, вовлеченных в той или иной степени в сферу влияния СССР. Однобокий характер приобрела интеграция в рамках СЭВ, которая сводилась главным образом к поставкам продуктов питания и товаров народного потребления в обмен на советские топливно-энергетические ресурсы, сырье и оборудование. Этот обмен носил довольно странный характер: пока цены на нефть росли, все социалистические страны постепенно стали должниками СССР, но потом, когда эти цены упали, Советский Союз продолжал «интеграцию» себе в убыток. В результате общая задолженность СССР социалистическим странам достигла 20 млрд долл. Понимая полную несостоятельность экономического аспекта «социалистической интеграции» в рамках СЭВ и опасаясь стать «энергетическими заложниками» СССР, правительства социалистических стран с начала 1970-х годов начинают переориентировать крупные экономические проекты на Запад, рассчитывая получить кредиты и доступ к новым технологиям. Растет задолженность социалистических стран западным кредиторам.

Окончательно дистанцировались от СССР Албания и Румыния, руководство которых все активнее сближалось с Пекином. Китай напрямую поддерживал камбоджийскую оппозицию в ее войне с Вьетнамом, основным советским союзником в Юго-Восточной Азии.

Экономическая ситуация в странах «третьего мира» все более явно приобретает кризисные черты, что проявляется в низкой производительности труда, неэффективных капиталовложениях, растущей изоляции от внешнего мира и социальном напряжении внутри этих стран. Настоящей катастрофой оборачивается внутренняя политика правительства Эфиопии, все меньше людей поддерживали Даниэля Ортегу в Никарагуа. С каждым годом экономическая поддержка союзников обходилась СССР все дороже, а бремя расходов все пагубнее сказывалось на советской экономике и внутреннем социальном развитии. Но даже при существенных материальных затратах такой внешнеполитический курс далеко не всегда имел успех. Еще вчерашние «друзья на век» все чаще переориентируются на США.Так, с середины 1970-х годов правительство Египта занимает все менее дружественную позицию по отношению к СССР, что приводит к отказу в 1976 г. с его стороны от договора о дружбе и сотрудничестве с СССР.Такая политика способствовала включению Египта в орбиту американского влияния, что окончательно было закреплено в израильско-египетском мирном договоре 1979 г., ослаблявшем позиции арабского мира и СССР в этом регионе.

Основным фактором, вызвавшим на рубеже 1970-1980-х годов ослабление влияния СССР в мире, стало отсутствие конкурентоспособной экономической политики. Это проявлялось как в предложениях о сотрудничестве, которые сводились главным образом к помощи в осуществлении индустриализации промышленности по-советски: крупномасштабном строительстве предприятий группы «А», развитии приоритетных отраслей и пр., так и в развитии национальных экономических программ, разрабатывавшихся при участии советских специалистов и воспроизводивших известные отечественные подходы.

Усиление

военного

вмешательства

Буквально по всем позициям рассыпается в этот период политика СССР в странах «третьего мира». Идеологическая основа стратегии отношений с освободившимися государствами приводит к тому, что СССР оказывает военную помощь откровенно диктаторским режимам, уверивших советское руководство в своей марксистско-ленинской ориентации. Такая политика проводится в Ираке, Сирии, Ливии, Эфиопии. В этих странах СССР использует те же самые инструменты, что и США, стремясь всеми правдами-неправдами усилить свое влияние и, прежде всего, военное присутствие. Все это делало риторику «пролетарского интернационализма» откровенно нелепой. Во второй половине 1970-х — начале 1980-х годов Советский Союз в большей или меньшей степени втягивается в региональные войны между Ираном и Ираком, Сомали и Эфиопией, в гражданские войны в Анголе, Мозамбике, Никарагуа. В этой обстановке военная помощь и прямое военное участие в защите своих интересов за рубежом становятся теми средствами, к которым СССР прибегает все чаще и чаще. Военные действия ведутся действительно «ограниченными контингентами», состоящими в основном из военных специалистов. У политического и военного руководства СССР, особенно у его консервативно настроенной части, возникает иллюзия того, что такая стратегия является единственно правильной.

Дата добавления: 2015-08-28