Доктор Морган был категорически против, объясняя, что операционная – не дом свиданий, туда не пускают посетителей, а сама процедура требует от врачей сосредоточенности - нужно все точно выверить и быть предельно аккуратным. Лишние эмоции и наблюдатели там совсем ни к чему.
Но все-таки уже второй раз за сутки сдался под тяжелым взглядом Дженсена.
Правда, не понятно, что возымело большее действие – взгляд или доводы о том, что Джаред очень нервничал и нуждается в поддержке, а его любые психи сказываются на ребенке. В итоге Морган дал распоряжение – впустить Дженсена внутрь.
Свет в операционной был до боли в глазах ярким, густо пахло чем-то горьким, а каждое слово эхом отдавалось от стен.
Джаред лежал на боку – врач объяснил, что так будет удобнее взять нужный им материал – по пояс укрытый хирургический простыней, открывающей доступ исключительной к необходимому участку тела.
Дженсен облегченно вздохнул – слава богу, обнаженного выставленного напоказ живота он бы сейчас точно не вынес.
Медицинская сестра готовила все необходимые инструменты, выкладывала их на поднос, звонко гремя.
Джаред напоминал какого-то подопытного мышонка – отовсюду торчали провода, к телу подключены аппараты, ловящие каждый импульс тела. Он лежал с закрытыми глазами, поверхностно дыша, но на приблизившиеся шаги приоткрыл один глаз, и, судя по поползшим на лоб бровям, очень удивился.
Дженсену подкатили низкую круглую, обтянутую плотным скользким материалом, табуретку. Он сел.
- Что ты тут делаешь? – слабо удивился Джаред, едва шевеля губами. – Они пустили тебя?
- Да. Я угрожал им физической расправой. Шучу. Доктор Морган разрешил мне побыть здесь с тобой рядом. В конце концов, я тоже имею к этому отношение. Я очень виноват, Джаред.
- Мистер Эклз, - наклонилась медсестра, и тихо шепнула Дженсену на ухо, - если вас не затруднит, пожалуйста, не давайте ему спать. Мы сделали анестезию, от нее клонит в сон, но, будет лучше, если пациент будет в сознании.
Дженсен кивнул.
- Что? – заволновался Джаред.
- Ничего. Поговори со мной.
Джаред смешно подвигал носом – как кролик - будто собирался чихать, и сказал:
- Чешется. Нос под этой хренью очень чешется. Она так мешает…
Дженсен аккуратно поправил носовую канюлю, легонько почесал Джареду под ней нос, подушечкой пальца погладил острый кончик, в который тут же захотелось поцеловать. Джаред смешно зажмурился, как щенок, которого треплют за ухом.
- Только не засыпай сейчас, ладно?
- Я стараюсь.
Смотреть, как толстая иголка, прокалывая кожу, входит все глубже и глубже, Дженсен не стал. Джаред лежал и дышал как-то на два голоса, лениво вращая мутными глазами.
- Больно?
- Не знаю. Не очень. Просто, перед глазами туман.
- Это пройдет. Хочешь, возьми меня за руку.
Джаред замешкался, но спустя пару мгновений покладисто протянул руку с закрепленной пластырем на внешней стороне ладони катетерной иглой, шевельнул длинными пальцами навстречу - они у него оказались холодными, а ладонь влажной. Дженсен осторожно очертил контур острых костяшек, погладил, успокаивая.
- Я не хотел, чтобы ему было плохо.
- Верю.
- Ему и так досталось, а теперь еще и это…
- Это для его же блага.
- Из меня никудышный Инкубатор, да? Этого всего могло бы не случиться, пойми я все вовремя, не тяни до последнего. Я такой дурак.
- Перестань себя корить, пожалуйста, - попросил Дженсен, и крепче сжал Джареду руку. – Ты, кстати, мог бы быть ему замечательным отцом, в отличие от меня… Я очень стараюсь, Джей, правда, только пока не очень получается. Ты имеешь полное право обижаться и больше мне не доверять, но мне надо многое тебе объяснить.
- Сеанс самобичевания очень не ко времени.
- Ты прав. Не то место.
Дженсен скосил глаза – полость шприца заполнялась поднимающейся по меркам вверх до черноты красной, густой, жирной жидкостью.
- Что там? – заметил его бледность Джаред.
- Ничего. Почти закончили.
- Хорошо. А-то у меня так кружится голова, как на вращающихся качелях. Больше не могу уже. И… язык… заплетается.
После того, как медсестра наложила повязку, Джаред все-таки вырубился. Доктор сказал, что не страшно – просто уснул, так даже лучше, ему надо набираться сил. Пообещал результаты через час.
В палате было тихо, только пищали специальные сердечные и пульсоизмерительные приборы, а Джаред, лежа все так же на боку, поджав к животу колени, казался вдвое меньше обычного.
Дженсену казалось, что сам он спал нормально сто лет назад, когда-то в другой жизни… Усталость навалилась страшным грузом, и его начало жестко вырубать – даже несмотря на светлый проем окна. Вот только ни кушетки, ни даже кресла в палате не было. Она банально не была приспособлена для кого-то еще, кроме пациента. Видимо, это было не принято. Конечно, кто же кроме медперсонала будет торчать с Инкубаторами в этих палатах?
Выхода не было, пришлось расположиться все на том же жестком стуле, благо можно было откинуться на спинку и вытянуть ноги.
Дженсена отвлек легкий стук и скрип – доктор Морган приоткрыл дверь.
- Мистер Эклз, результаты готовы.
Дженсен подскочил, едва не опрокинул стул назад. Слава богу, удержал - Джаред все еще спал.
Они продолжили разговор в коридоре.
- Что-то нашли?
- К счастью – нет. Показатели не превышают норму. Все хорошо, мистер Эклз. Можно сказать, этот ребенок просто счастливчик. Что ж, у вас была тяжелая ночь, но теперь все закончилось. Поедите домой или останетесь с ним? – кивнул на дверь доктор.
- Как долго вы намерены их тут держать?
- Мы понаблюдаем J19-782 еще несколько часов: нужно сменить повязку, посмотреть на реакцию организма. Если все будет хорошо, вечером можете забрать.
- Тогда я останусь, спасибо.
Дженсен вернулся в палату, с облегчением опустился на свое прежнее место, и, кажется, впервые за последнее время, беззаботно уснул в один миг - просто закрыл глаза и провалился в беспечную тьму. Ничего не сдавливало ребра, не мешал застрявший в горле твердый комок, не выстукивал в голове глухим отзвуком писк приборов.
Он проснулся от странного чувства, что на него смотрят. Разлепил припухшие веки - на него, и, правда, смотрели два пристальных светло-карих глаза.
Джаред лежал все в той же позе, и, не моргая, пялился на него, будто дырку собирался просверлить.
- Привет, - хрипло сказал Дженсен, ерзая на ужасном стуле.
Тело ощущалось так, будто в мясорубке побывало.
- Привет. Ты храпел и мешал мне спать, - пожаловался Джаред, по-детски оттопырив губу.
- Я? Это неправда, я никогда не храплю! – возмутился ему в ответ Дженсен.
- Ну да-да, конечно. У меня уши чуть не заложило. Наверное, спать с тобою в одной кровати одно наказание.
Зависла неловкая пауза. Дженсен шутке не улыбнулся, а у Джареда на щеках разливался легкий румянец.
- Как ты?
- Кажется, неплохо. Только вот мелкий улегся поперек – лежать неудобно, а перевернуться пока не могу, не разрешили ворочаться. Результаты готовы?
- Да. Все хорошо. – Джаред просиял, но тут же скрыл улыбку, закусив сначала нижнюю губу, а потом верхнюю. - Они сказали, что оставят тебя здесь до вечера – сменят повязку, понаблюдают за самочувствием, при необходимости возьмут еще некоторые анализы. Так что, придется нам с тобой побыть тут еще немного.
Джаред скривился, будто выпил горького лекарства.
- А почему ты остался, чего не поехал домой?
Дженсен дернул плечом. А, правда, почему?
- Не знаю. К черту дом.
Дженсен только сейчас осознал, что так и приехал в клинику как был – в футболке и домашних штанах. И все время нахождения здесь в них и проходил, мятый, взъерошенный, небритый.
- Там хоть удобная кровать. Ты спал на этом стуле в такой жуткой позе…
- Не хочу домой без тебя, - Дженсен прямо со стулом придвинулся к Джареду ближе. – Без вас двоих. Вот отпустят тебя, вместе и вернемся.
- Зря. Принять душ и почистить зубы тебе не помешало бы. Ты себя в зеркало видел? Алкоголик и бомж. Не притирайся близко, а то я снова начну блевать от этого запаха.
- Верно, - поднялся со стула Эклз, почесав колючий подбородок. – Пойду-ка умоюсь и выпью кофе. А, может, воспользуюсь советом и вызову такси, поеду домой. Что если это, и правда, была глупая задумка, и я не способен обеспечить тебе – вам – должной заботы? Это не шутки. Быть может, тебе лучше будет под присмотром врачей?
Джаред дернулся. Но обернуться на Дженсена не было никакой возможности.
- Не смей, - отозвался он так громко, насколько хватало сил. – Даже не думай, слышишь? Я здесь не останусь. Не желаю, чтобы в нас с ним тыкали чертовыми иголками, как в препарированных лягушат. Уж будь добр, забери нас обратно!
Дженсен выходя, только улыбнулся.
Остаток дня прошел спокойно: несколько раз заглядывала медсестра, поправляла подушки и одеяло, приносила завтрак, проверяла повязку, измеряла у Джареда пульс, потом Джареда отвезли на осмотр, потом он на пару часов задремал. А Дженсену оставалось только одно: без конца наматывать круги вокруг автомата с кофе. Заняться чем-то другим здесь просто не было возможности. Медсестры, правда, без конца строили ему глазки – что заставляло неслабо удивляться (неужели они зарились на заросшего, до смерти уставшего, да еще с похмелья, мужика?). Но они были самым последним пунктом, который мог бы заинтересовать Дженсена. Нужно было убедиться, что все хорошо, и увезти уже отсюда Джареда…
В очередной заход за кофе, Дженсена остановил доктор Морган.
- Мистер Эклз, можете забирать J19-782. Но, следите, чтобы он соблюдал постельный режим пару дней. И никаких эмоциональных встрясок. Да, вот еще что, мы сделали УЗИ, - протянул он папку. – Плановое. Там есть фотографии. Вы можете посмотреть на своего малыша.
Дженсен осторожно открыл папку, повернул голову на бок.
- Это он?
- Да. Срок уже достаточный для определения пола, но, на данный момент плод повернут так, что это усложняет нам задачу, и мы на данный момент не можем точно сказать – кто это. Но, мы попробуем снова. Вам ведь интересно?
- Я пока не решил, хочу ли я знать это заранее.
Врач строптиво вздернул подбородок.
- Ваше право. Но, я бы настоятельно рекомендовал в самое ближайшее время сделать еще одну попытку. Ребенок пока достаточно подвижен и меняет свое положение, пол можно будет определить не затягивая. Я всего лишь предупреждаю вас на тот случай, что если это окажется мальчик, вам лучше бы подписать согласие на проведение РА-анализа.
Дженсен сузил глаза.
- Репродуктивная аномалия. Выявление у плода мужского пола предрасположенности к беременности. Нет, не переживайте заранее. 75% мальчиков рождаются совершенно нормальными при условии отсутствия предрасположенности у родителей и у родителей родителей. Но, я бы все-таки проверил. Процедура не сложнее той, что мы делали сегодня, зато вы точно будете знать.
- А что мне это знание даст, доктор Морган? – захлопнул папку Дженсен, враз растеряв радость от изучения фотографий.
Доктор покачался на каблуках.
- Ну, знаете, многие родители предпочитают отказаться на этой стадии. Мы целиком и полностью на их стороне, каждый волен выбирать. В таком случае мы всего лишь заменим ваш РИ на другой. И повторим попытку.
Дженсен облизал губы.
- Замените? Вы что, шутите? С какой нахрен стати я буду позволять вам «заменять» своего ребенка? Это что, телефон, у которого кнопка сломалась? Да вы совсем рехнулись, такое предлагать?
- Мистер Эклз, я всего лишь поставил вас в известность. Это мой долг.
В палате Джаред все так же лежал спиной к двери, смотрел в окно.
- Эй, мне тут кое-что дали.
Дженсен обошел кровать, и встал у края, потряхивая папкой.
- Отчет планового УЗИ в картинках. Там есть фото. Черно-белое, ни черта не понятное, как они в этом разбираются – без понятия, но там точно заснят мелкий. В окружении какой-то хрени – он там прям, как в космосе, ты был прав. Хочешь посмотреть?
Джаред ответил не сразу, спустя пару секунд гудящей тишины.
- Нет.
- Он похож на желейного медвежонка. Только я так еще и не понял, где у него что, давай рассмотрим вместе. Эй, ты спишь?
- Нет! Я не хочу смотреть на «желейного медвежонка», - с раздражением в голосе отозвался Джаред, и приподнялся на локте. - Меня отпустили, мы едем домой? Не могу здесь больше «загорать», хочу в душ и пожрать нормально - здесь кормят какой-то жидкой безвкусной дрянью, и руки все исколоты… Увези.
- Д-да, - растерялся Дженсен, и отложил папку на тумбочку. – Собирайся, - помог уже спустившему босые ноги на пол Джареду, развязать больничный балахон.
Едва выпутавшись из рукавов, Джаред опустил ткань чуть ниже, прикрыв ею живот, потребовал футболку, которую тут же натянул. Помогать себя одевать он не позволил, поэтому, все делал медленно, долго возился со шнурками на кроссовках, поставив ногу на стул, возился с пуговицами на рубашке.
Наконец-то! Дженсену тоже не терпелось поскорее отсюда уехать.
TBC
Обратно пришлось ехать на такси. Даже утруждать себя поиском не пришлось – у медкомплекса дежурило сразу несколько черно-желтых автомобилей, томящихся в ожидании потенциальных клиентов.
Джаред забился в самый угол, ткнулся лбом в мутное стекло, рассматривая укутанное в плотные тучи небо, и просидел так всю дорогу. Дженсен, переполненный впечатлениями, по третьему разу листал бумаги, которые дал ему доктор Морган. Хотелось, чтобы Джаред тоже взглянул, но тот интереса не проявлял. Сидел бледный, как античная статуя, обреченно вздыхал и хранил ледяное молчание.
- Эй, ты в норме? Если тебе нехорошо, можем повернуть обратно.
- Не надо. Просто жарко, - и Джаред яростно вдавил кнопку на автомобильной двери до упора, открывая окно.
Дом принял их тишиною, покоем и пустотой. Казалось, что они отсутствовали целую вечность, побывали в другой Галактике, и вот только вернулись из долгого путешествия обратно на бренную Землю. Но, стоило ступить на порог, как Джаред заметно приободрился, вздохнул полной грудью.
- Марш в кровать, - скомандовал Дженсен, стараясь звучать грозно. – Доктор прописал постельный режим несколько дней, а мне наказал контролировать.
Джаред неуклюже повернулся к нему и картинно закатил глаза, очень красочно выражая все, что он думает по этому поводу. Ну все, очухался окончательно, и это хорошо!
- А я в душ, переоденусь, и потом соображу что-нибудь пожевать.
- Сэндвич я себе и сам могу сделать, - упрямо набычился Джаред.
- В кровать, я сказал – специально для тех, кто не понимает с первого раза.
- Ты не возможная наседка, Дженсен, – ворчливо отозвался Джаред, и тут же наткнулся на грозный взгляд.
- После всего, что было и после суток в гребаной больнице, в которой я, кажется, поседел – разумеется! Была б моя воля, я бы тебя вообще из постели не выпускал, - сказал Дженсен, и прикусил язык, поняв, что тут он выдал себя с потрохами. Слишком уж явно и неоднозначно звучит. И совсем не к месту!
Однако Джаред, кажется, пропустил мимо ушей, либо обладал недюжим актерским талантом, и не подал виду, скрыв свою реакцию на такое очевидное признание, отшутившись:
- Ладно. Пойду включу «Магазин на диване», и буду лупиться в телек, пока у меня не разжижится мозг.
Дженсен, валился от усталости. Был огромный соблазн, зайти к себе, послать к черту душ, рухнуть на кровать, и спать… спать.
Но было нельзя. Джаред, должно быть, был дико голодный. Пищу, предложенную в больнице, он не ел – запредельная гадость, так, без охоты ковырялся в тарелке. Его можно было понять, мало кто с удовольствием стал бы есть странного вида, запаха и консистенции субстанцию, напоминающую... в общем, лучше не вспоминать.
А голодным Джареда оставлять было никак нельзя, как-никак молодой организм – вернее, два организма – которому требуется справляться с нехилыми нагрузками, обеспечивать калориями не только себя, но и маленького прожорливого спиногрыза.
Минут десять Дженсен стоял под плотными водяными струями, привалившись плечом к матовой стенке душевой кабинки, пытаясь растворить внутренний неприятный осадок от пережитого за прошедшие сутки, выкинуть из памяти ослепительную белизну медицинских кабинетов, писк приборов и лекарственный смрад, смыть с себя липкий страх, облепляющий тело пленкой. Закончив, наскоро вытерся, побрился, почистил зубы, переоделся в чистое, и отправился на кухню, стараясь не думать, что этими нехитрыми манипуляциями – нагреть чайник, бросить в тостер хлеб, нарезать ветчину - пытается что-то доказать самому себе, искупить застрявшую в груди сухим колючим комом вину.
Несколько дней Джаред честно отлежал в кровати, даже не ворчал, когда ему приносили в постель не только завтрак, но и обед с ужином. Но надолго его выдержки не хватило – кто б сомневался!
- Все, не могу больше, - сказал он по истечении ровно двух дней. - Мы в норме, правда, у меня ничего не болит, обещаю вести себя хорошо. Но валяться здесь уже невыносимо! Ты же не хочешь, чтобы я умер от скуки? Чувствую себя амебой, которую кормят, поят…
- В туалет ты ходишь сам! – веско заметил Дженсен.
- И на том спасибо. Еще не хватало, чтобы ты мне и в этом помогал.
- Если понадобится…
- Нет! Ну можно я встану, а? – брови у Джареда складывались таким удивительным образом, что у воли не оставалось шансов.
И все пришло в норму, вернулось на свои места, как и было до этого.
Дженсен ночами и вечерами просиживал за компьютером, выстраивая по правую руку от себя батареи пустых чашек и стаканов из-под чая и кофе. Казалось, что открылись все космические каналы, продолжение книги просто таки лилось на него потоком откуда-то свыше, пронизывая электрическим током кончики пальцев, заставляя стучать по клавишам с невероятной скоростью.
Джаред либо где-то ныкался на заднем дворе, либо играл в приставку, умастившись перед телевизором, удачно пристроив матовый обтекаемый контроллер на животе, либо просто сидел и смотрел, как Дженсен стирает пальцы в кровь, слушал щелчки клавиатуры.
Прежде Дженсен терпеть не мог, когда ему мешают работать: стоят над душой, ходят за спиной или отвлекают разговорами. А присутствие Джареда не раздражало, не выбивало из колеи, не сбивало с мысли, наоборот, от его взгляда, от его дыхания рядом было хорошо и спокойно. Поэтому Дженсен после каждой десятой страницы выводил текст на бумагу и отдавал Джареду – читать.
Джаред делал смешно – строил из себя страшно деловитого редактора, засовывал за ухо карандаш, пару раз из любопытства даже нацепил на нос дженсеновы очки. На самом деле, особо понравившееся во время чтения он старательно подчеркивал, что-то отмечал на полях галочками, что-то спорное обводил неровными растянутыми овалами. А потом они долго это обсуждали, в чем-то сходились, где-то спорили. И Дженсен исправлял некоторые моменты, какие-то вычеркивал, другие дополнял.
- Мне кажется, впервые за весь опыт писательства я доволен текстом, который у меня получается, - честно признался ему Дженсен, просто потому что этим было необходимо поделиться. – Я не ощущаю его пустышкой, не стыжусь написанного, я уверен, что этот текст можно читать с удовольствием. Очень хочу поскорее закончить эту книгу! Я ее уже люблю.
- Ты зря так со своими написанными раннее книгами, - сказал Джаред, грызя кончик карандаша, тот, на котором ластик.
Он устроился на диване, положив себе на колени подушку, прикрывая ею живот, и тот теперь казался еще больше.
- Я не знаю, почему ты их так ненавидишь, но они очень хорошие. Неужели я бы стал тебе врать? Если бы написанное тобою было полной чушью, поверь, я бы сказал. Но мне нравится. В твоих книгах есть динамика, герои не картонные, там всего в меру – ты отличный писатель. Почему ты считаешь, что не достоин похвалы? Просто пиши, получай удовольствие и не думай о том, что это должно стать шедевром. И читатели обязательно найдутся.
Через пару недель позвонили из клиники, сообщили, что доктор Морган назначил Джареду в ближайший осмотр еще одно УЗИ. Наверное, стоило отказаться, сказать нет, вообще послать всю И-Программу с их закидонами к чертовой матери на рога, запретить распоряжаться Джаредом и ребенком, но Дженсен лишь сухо угукнул в трубку. Возможно потому, что в глубине души очень хотел этого – не из-за возможных «аномалий», о которых предупреждал доктор Морган, просто не терпелось стать чуть ближе к тайне, к крошечному загадочному существу. Он имел на это право.
Новость из клиники была отодвинута на второй план звонком дизайнера. Милая и очень энергичная мисс Эккер любезно сообщила, что у нее готовы проекты детских, и она может показать их хоть прямо сейчас, а так же подвезти образцы цветов, материалов и всего прочего, что может понадобиться.
«Всем прочим» оказались несколько стопок каталогов, три толстые папки с цветами, оттенками и материалами, которые героическими усилиями хрупкая девушка донесла за один раз, и сгрузила в гостиной у Дженсена. Она еще раз осмотрела предполагаемую комнату для детской, и сказала, что готова выслушать предложения и выполнить любые пожелания клиента.
От обилия информации, запестривших перед глазами красок и картинок у Дженсена кругом поехала голова. Поэтому, он поблагодарил девушку, и попросил время, для принятия решения, обещав перезвонить.
Будущая детская была просторной и светлой. Мисс дизайнер планировала заставить ее какими-то шкафчиками, столиками, на окна повесить веселые газовые занавески, скрепив их яркими бантами.
Вообще, вариантов было такое множество, что остановиться на чем-то одном представлялось мучительно сложным. Дженсен, сложив ноги по-турецки, сидел на полу в самом центре пустой комнаты, и шуршал бумагами, листал каталоги.
Некоторые дизайн-проекты больше ужасали, чем привлекали к себе внимание. Ну вот, например, как тот, который он сейчас держал в руках – что это вообще такое, с темно-синими стенами, с острыми изломанными углами у мебели, водруженным над кроваткой штурвалом и нарисованными скалящимися пиратами под потолком, держащими сабли наизготове. Они полагают, что младенец будет спокойно спать в такой обстановке? Да он скорее морскую болезнь себе заработает. А вот этот, со светящимися в темноте божьими коровками – Дженсен передернулся – бр-р.
Откуда-то сбоку послышалось копошение и сопение, Дженсен повернулся на звук: скребущийся в дверь Джаред мялся на пороге, стараясь не очень откровенно пялиться на груду бумаг, разбросанных по полу.
- Эй, ты чего там застыл?
- Я тебя потерял, - как-то смущенно объяснил он, до сего момента обычно даже не появляющийся в этом крыле, где располагалась детская. – Был, и как сквозь землю провалился. Я уже начал беспокоиться, не похитили ли тебя инопланетяне для опытов.
- Почти угадал. Дизайнерша явно с другой планеты, потому что половину ее мыслей я не улавливаю. Я пытаюсь подобрать что-то для малыша, столько всего, не могу выбрать. Поможешь мне?
- Я? – Джаред округлил глаза. - Разве тебе в этом не должна помогать твоя жена? Я думал, этим должны заниматься оба родителя.
- Ей не до этого, и ее здесь нет. Так поможешь? Твое мнение тоже важно. Ты его лучше всех сейчас чувствуешь. Вы с ним практически один организм. Давай, иди сюда, садись рядом. На пол, больше некуда.
Чем больше проходило времени, тем сильнее в походке Джаред начинал напоминать утку, перемещаясь вразвалку, смешно переваливаясь.
- Удобно тебе?
- Нормально. Справлюсь, - аккуратно опускаясь и усаживаясь на пол, ответил Джаред. – Ну и что ты хочешь от меня? Я ни разу не дизайнер, ничего не понимаю в сочетании цветов, и опыта в выборе детских, сам понимаешь, у меня никакого.
Дженсен подсунул ему под нос образцы, многозначительно подвигал бровями, мол, на, смотри.
Джаред сосредоточенно рассматривал, листал картонные заламинированные страницы, возил тонкими пальцами по представленным квадратикам материалов.
- Проекты какие-то странные, - наконец вздохнул он, убирая со лба каштановую прядь. - Вот этот с розочками – типично девчачья спальня, и слишком много взрослых атрибутов. Я думаю, она подошла бы девочке лет двенадцати, но не новорожденному. Так что, это не подходит, - Джаред послюнив палец, перевернул страницу. - А вот этот со стенами в разноцветную полоску, потолком-куполом и клоунами – вообще ужас! Они же страшные. Ты ведь не хочешь, чтобы ребенок стал заикой?
А Дженсен смотрел не на проекты, на Джареда – ввинчивался в него взглядом, рассматривая острый профиль, чуть вздернутый нос, упрямо выступающий подбородок, загнутые кверху и выгоревшие на кончиках ресницы. И тот это заметил, почувствовал, что на него смотрят внимательно и с интересом, страшно смутился, умолк.
- Я что-то не то говорю?
- Нет-нет, продолжай, - попросил устыженный Дженсен.
- Короче, с цветами тоже все непросто. Оранжевый мне не нравится, очень навязчивый, и на морковь похоже. Ядовито-зеленый режет глаз. Вот этот – светло-голубой – очень приятный цвет.
- Голубой? – хлопнул ресницами Дженсен, придвинувшись к Джареду поближе, и уселся почти вплотную. – А если будет девочка?
Джаред как-то неестественно хватанул ртом воздух, будто ему стало нечем дышать, а потом сказал:
- Я не думаю, что это девочка.
Сердце у Дженсена будто зажали в кулак, оно сделало пару торопливых ударов и замерло. Изнутри окатило нежностью.
- Тебе говорили что-то в клинике? Откуда ты знаешь?
- Нет, не говорили, конечно. И я не знаю, - подчеркнул Джаред. – Просто мне так кажется. Не могу объяснить - почему.
- То есть, нам можно выбирать имя для мальчика?
- Я же говорю, не слушай меня, это просто мои ощущения. Я бы больше всего на свете хотел, чтобы они оказались ошибочными. А кого ты больше хочешь? - с жадным интересом поинтересовался Джаред. – Мальчика или девочку?
Дженсен не знал. Честно. Совершенно. Потому что – какая разница?
- Обоих.
- Не получится, он там один – это уже точно. Ладно, кем бы он ни был, это ничего не решает, не обязательно связывать цвет с полом ребенка. Голубой – это как небо или море… спокойный цвет, умиротворяет. И светлую мебель, занавески однотонные. А что крохе нужно кроме спокойствия? Я думаю, его не надо пугать буйством красок.
- Ты прав. А на счет кроватки что скажешь?
Джаред раскрыл толстый красочный каталог, рассматривал с интересом, высунув кончик языка, потом мотнул взлохмаченной головой.
- Только не с балдахином. Господи, а это что, они думают, кто-то еще живет в средневековье? Такую только в замке ставить.
- А эта? – наугад ткнул пальцем в картинку Дженсен, просто потому что ему нравилось, как рассуждает, как ведет себя Джаред, как рассматривает фотографии, чему-то улыбается, на что-то хмурит брови.
Джаред покривился, старательно надувая губы.
- Она просто ужасна. В этих рюшках и складках ты не найдешь мелкого. Мой вариант – минимализм. Обычную кроватку, но чтобы была прочная и удобная, с хорошим матрасиком. Не забывай, что малышам не кладут подушку, ему должно быть просто удобно.
- Откуда ты все это знаешь?
- Так, читал кое-что на досуге.
- Читал?
- Ну да, читал, просто так. Интересно стало.
- Удивительно, ты заботишься о нем лучше, чем можно было бы мечтать. Как такое может быть, Джаред? Я стараюсь изо всех сил, и у меня ни черта не получается, а ты, кажется, не прикладываешь никаких усилий, но у тебя выходит само собой. Может, потому что он внутри тебя, часть тебя? Ты хороший папочка.
Джаред побелел лицом, длинно вздохнул, ниже опустил голову, и сказал с непонятным выражением:
- Я не папочка – я вообще никогда не думал, что окажусь именно в такой роли, и что случится это испытать. Да и он не моя часть, он не мой. Не преуменьшай своей значимости, Дженсен, ты делаешь для него очень много. Надеюсь, после его рождения ты тоже будешь о нем заботиться и любить. Я знаю, я наболтал тебе в больнице много нехорошего, прости. Я тогда просто испугался.
- Ты все правильно сказал. Нам надо было раньше поговорить на эту тему, но слова не подбирались, – замороженным голосом признался Дженсен. - Знаешь, почему я согласился? Я всегда был уверен, что смогу обойтись чем-то другим – работой, личными интересами, продалбыванием жизни впустую. Ну, с браком… с браком все сложнее – долго рассказывать. Два года мы решали этот вопрос – с ребенком. Я был категорически против – отказывался, не хотел ни цепляться за Программу, ни усложнять и без того невеселую жизнь. А потом вдруг в один из дней меня, как накрыло - у меня ведь нет никого: разные люди, которые меняются, как времена года, тают в прошлом, Данниль, у которой совсем другие планы, друзья тоже часто заняты собой. Я один. Есть книги. Они, конечно, почти как дети – мои, родные, но, это что-то вроде игры, забавы – я всю жизнь играю в писателя. В конце концов, мне даже некому показать эти книги. Живу в беспросветном унынии, проглатываю день за днем, неделю за неделей, не испытываю никаких других чувств, кроме скуки и безысходности. Фигово. Думаешь, это кайф?
- У тебя есть все, другие могут об этом только мечтать...
- Ни хрена у меня нет. А что есть, оно пустое. Все пустое. А если ты про деньги, ну, их тоже нужно для чего-то и для кого-то зарабатывать.
- У тебя есть интересная работа. Не всем писателям везет подняться так высоко, ты сделал себе имя.
- Не я, ну да ладно. И работа, даже если она нравится, иногда начинает отвращать. Знаешь, когда ты один, многое становится не так уж и важно, ты сам себе становишься не важен, на что-то просто плюешь, что-то не замечаешь. Такое глупое бессилие – лень шевелить собственной задницей, двигаться вперед.
Ссутулившийся Джаред сидел, уставившись на свой живот.
- Это все равно, что писать книгу, и знать, что получается херня, но продолжать, тратить время напрасно, вместо того, чтобы стереть и начать сначала. А ребенок, он будто из другой жизни, которой у меня никогда не было, и не будет, если я не решусь. Я просто понял, что мне нужен этот маленький человечек, ради которого стоит что-то менять. Я его пока еще даже не видел вживую, но уже понимаю, какой ерундой было все то, за что я так отчаянно цеплялся раньше, он уже все изменил. – Дженсен потер переносицу. – Черт, смешно, наверное, звучит. Веришь, не могу подобрать нормальных слов. Знаю, что получается какая-то пафосная ахинея, хоть сейчас на страницу книги.
- Знаешь, он ведь, и правда, все меняет, будь уверен, это у него получается очень хорошо. На самом деле, тебе можно позавидовать, у тебя все получилось. Что нельзя сказать обо мне. Иногда кажется, что ничего уже не будет так, как раньше, и все мои планы пошли под откос: я хотел выстроить себе идеальную жизнь – и не только себе, ни от кого не зависеть, выучиться, найти работу, на которой было бы интересно, заниматься делом, о котором с детства мечтал, в общем, быть самым обычным и нормальным человеком. А сейчас я совсем не знаю, чего хочу, я сам себе стал чужим. Каждое утро я просыпаюсь, и все меньше узнаю себя, и дело даже не в том, что когда я сижу, мой живот практически лежит у меня на коленях...
- Не знаю, что ты навыдумывал, но лично я не вижу в тебе ничего ненормального.
- Я сижу в пустой комнате, в чужом доме и выбираю кроватку чужому ребенку.
Отвратительная иррациональность морозом пробрала по хребту. Вести разговор дальше резко расхотелось, все прежние заблуждения рассеялись. Дженсен так настойчиво навязывал Джареду чужую, не его жизнь, и даже не удосужился подумать, что мальчишка мечтает совсем о другом. Конечно, как можно было ожидать от молодого, полного жизни и энергии парня того, что он будет рад всем свалившимся на него сложностям и переживаниям? Дженсен видел, как тяжко приходилось Джареду - глупо тешить себя надеждой, что ему это приносит удовольствие. Это для него ребенок стал центром мира, но требовать того же от Джареда… они были не в тех отношениях, не на тех уровнях взаимопритяжения. Тем более, как он не старался, похоже, их мало что связывает. Он все это время пытался приблизиться к Джареду, но не вышло. Джаред будто специально отгораживался от него.
- Ладно, - сказал Дженсен, обрывая всю беседу. – Давай-ка подниматься с пола. Ты мне очень помог, я позвоню мисс Эккер, и обрисую примерно, что хочу от детской – люльку с балдахином и уродских клоунов я точно не желаю здесь видеть.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |