– В двух словах? – Неприязненная усмешка коснулась губ Бестужева. – Хондийский крейсер. Он был нашим шансом. Живой корабль, достаточно прочный, способный укорениться и производить биомассу. Но его предстояло захватить, а затем контролировать. Имплантированный нерв давал такую возможность.
– Кошмар. – Айлона следила за показаниями какого-то древнего устройства. – Тебе нереально повезло. Нерв мог убить. Вообще непонятно, как он прижился?
– И что теперь со мной не так?
– Все! – Ее глаза округлились от удивления. – Он стал твоим симбионтом! Гейбл, – она обернулась, – взгляни! Две нервные системы переплетены очень тесно. Боюсь, я ошибалась. Простая инъекция наномашин не поможет. Они не распутают этот клубок!
– Нужно попробовать.
– Очень рискованно. Его организм изменился под влиянием нерва. Есть химическая зависимость от хондийских метаболитов. К тому же мутировавшая часть нервной системы тесно связана с кибермодулями его имплантов, а они несовместимы с современными сетями наномашин.
– Ну так усовершенствуем их! Я справлюсь. Введем две колонии нанитов. Одна воздействует на нерв, другая на кибермодули.
– Перепрограммируем их?
– Усовершенствуем, программно и аппаратно.
Бестужев слушал их диалог, стараясь подавить наиболее сильные эмоции. Они говорили о нем, находясь рядом, не обращая внимания, обсуждали, каким способом убить нерв, не спрашивая, а хочет ли он этой операции?
Здесь и сейчас ему открывалась истинная суть цивилизации армахонтов. Они считали себя выше таких мелочей, как этика. Им плевать на системы ценностей. Достаточно уверенности, что совершаемые действия во благо, и неважно, кто перед ними – человек или другое разумное существо, индивид или космическая раса, судьбу которой они решают.
У армахонтов есть цель – контролировать все и вся. Выстроить Вселенную без войн, в зародыше устраняя причины возможных конфликтов, перетасовывая цивилизации, формируя население секторов пространства по признаку идентичности, понятному лишь им.
Они не помогают. Даже сейчас – не помогают. Решают интересную для них задачу. Обеспечивают себе превосходство, возможность манипулировать моим сознанием, чтобы вложить в меня, как в капсулу, нужные воспоминания, – он слабо, едва заметно усмехнулся, – запрограммировать и отправить в стазис.
– Так мы работаем или нет? – спросил Гейбл.
– Да, – ответ Айлоны прозвучал решительно. Она отбросила сомнения. Ее не волновало, что после операции Бестужев станет кем-то другим, потеряет большую часть себя. Как уже потерял однажды, согласившись на имплантацию нерва, но тогда это требовалось для выживания, а сейчас?
Сейчас ситуация ничем не отличается.
«Я последний, кто может все изменить».
Вспомнилось стылое подтопленное колониальное убежище, рев воды, окаемка минеральных солей на сырых стенах, жуткая лаборатория, где втайне от всех морф, подменивший Русанова, планировал судьбу землян и пандорианцев.
«Хватит. Я больше не буду марионеткой. Пусть думают, что они управляют ситуацией.
Пусть делают, что задумали.
Я выберусь».
Мысли гасли. Сознание ускользало во тьму. Он боролся, скорее инстинктивно, чем в силу необходимости, ловил обрывки фраз, вопреки усиливающемуся воздействию на разум все еще видел злобные, крохотные огоньки индикационных сигналов на блоках древней (по меркам армахонтов) аппаратуры.
Он делал это ради всех.
* * *
В недрах города на техническом уровне сервы открыли мобильный ремонтный комплекс.
Внутри, удерживаемый силовыми захватами, находился андроид.
Техника, живущая сама по себе, крайне опасна. Еще опаснее техносфера – единение миллионов машин, работающих вне зависимости от воли своих создателей.
Мало кто понимает степень этой угрозы, но она объективно существует, усиливаясь с каждым днем, с каждым новым шагом, пройденным по пути необузданного прогресса.
Армахонты осознали это слишком поздно, когда созданные ими комплексы терраформинга начали стирать миры, уничтожая цивилизации, словно ластик, меняющий лик Вселенной.
Конечно, андроид послал запрос в сеть, продолжая анализировать полученные данные, конечно, подразумеваются не те цивилизации, что уже проявили себя, а иные, только зарождающиеся формы мыслящих существ, порой настолько чуждые и непонятные, что их сложно заметить.
Армахонты поняли ошибку, но выводы, сделанные ими, несли зародыш предстоящего краха.
Если Егор Бестужев формулировал выводы осторожно, а понимание сути вещей приходило к нему на уровне интуиции, то андроид оперировал достоверными данными, полученными из сети древнейшего рода вселенной.
Ремонтно-диагностический комплекс завершил работу – он реставрировал человекоподобную машину, усовершенствовал кинематику, обновил ядро системы, но не посмел прикоснуться к нейросетям.
– Егорка? Слышишь меня?
Слабый отклик модуля технологической телепатии транслировал искусственному интеллекту угасающие мысли Бестужева.
Он здесь! На планете! В пределах радиуса действия систем связи!
Андроид освободился от силовых захватов, выбрался из технической камеры, не прерывая ни на секунду контакта с сетью.
Ему инсталлировали новую операционную систему, внедрили колонии нанитов, расширили объем оперативной и постоянной памяти, оптимизировали ядро системы, увеличили быстродействие, установили модули совместимости.
По результатам тестирования он получил ряд командных приоритетов в сложной иерархии городских структур.
* * *
Андроид двигался темным узким коридором, где уже давно не ступала нога человека, и удивлялся остроте ума, прозорливости Егора.
Он получил четкие указания к действию и теперь направлялся к древнему центру биокибернетических технологий, где сейчас находился Бестужев.
Его пытаются улучшить, как только что улучшили меня. Он борется, передавая информацию. По данным, поступающим от модуля технологической телепатии, андроид восстановил для себя полную картину произошедших событий.
Нейросеть андроида получила новые командные приоритеты. Искусственный интеллект вошел в информационное пространство древнейшей техносферы и начал манипулировать им.
Последний мыслящий механизм в обозримой Вселенной. Аналог тех машин, что долгое время являлись соратниками людей, пока потомки экипажа «Первопроходца» постепенно не превратились в армахонтов.
Они изучили Вселенную.
Усвоили уроки известной истории, ибо пришли из будущего, которое теперь было для них предначертано.
Они пытались остаться людьми, но не сумели, слишком долгий путь развития изменил их – и физически, и духовно.
Шагая темным коридором, двигаясь к цели, андроид усваивал огромные объемы данных, одновременно сохраняя самоидентичность, ведь нейросети, на основе которых сформировалась и существовала личность, не были затронуты процессом усовершенствований.
– Егорка, держись, – шептали его губы.
* * *
Гейбл и Айлона действовали молча, сосредоточенно. Они оперировали Егора при помощи древних наномашинных комплексов и потому не могли полностью полагаться на автоматику. Требовался постоянный контроль над нанитами, ведь человеческий организм хрупок, а поставленная задача сложна.
Процесс нейтрализации биоимпланта протекал крайне медленно. Введенные в кровь Егора микромашины сейчас пытались изолировать хондийский нерв, ведь грубо оборвать его связь с центральной нервной системой было бы слишком опасно. Нерв пустил корни, сросся с человеком, встроился в обмен веществ.
Через некоторое время Гейбл взял тайм-аут. Он вытер бисеринки пота, выступившие на лбу, сел, устало массируя виски.
– Что, если он умрет?
– Вернись к делу! – потребовала Айлона.
– Я устал!
– Гейбл, не время капризничать. Одна я не справлюсь!
– Он изуродовал себя, а мы исправляй, да? – ворчал армахонт. – Нерв защищается. А наниты обучаются слишком медленно.
– Тогда давай программировать их напрямую.
– Да, это выход, согласен, но у нас мало материала для анализа. Мы практически не знаем метаболизма хонди.
– Вернись и работай!
Гейбл неохотно встал.
– Не понимаю, – продолжал ворчать он, – по сети идет поток данных. Кто-то помогает нам извне?
Айлона недовольно поморщилась, отвлеклась.
– Да. – Она просмотрела полученный отчет. – Ничего странного. Исследовательский центр биокибернетических технологий включился в работу. Разве нам помешает помощь?
Гейбл не разделял ее беспечности.
– У меня скверное предчувствие. – Он наблюдал за распределением потоков данных. – Такое впечатление, что нам помогает не подсистема, а полноценный искусственный интеллект.
– У тебя паранойя. Вернись к делу. Все искусственные интеллекты давным-давно ликвидированы, ты же знаешь!
– Угу. Но предчувствие…
– Хватит уже! Ты иногда бываешь просто невыносим!
– Ну, хорошо-хорошо. Работаем!
– Взгляни, как ускорился процесс! Наниты получают инструкции. В древних базах данных, оказывается, есть нужные сведения, касающиеся метаболизма хонди!
– Прекрасно. – Гейбл действительно обрадовался. Ход рискованной операции едва не вышел из-под контроля, но после включения древних устройств дела действительно пошли значительно быстрее и лучше. – Нерв блокирован, – через некоторое время сообщил он. – Наниты продержат его в изоляции до тех пор, пока не будут терминированы их программы.
Айлона устало улыбнулась.
– Он без сознания. – Гейбл неприязненно покосился в сторону Егора.
– И пробудет в таком состоянии еще сутки, не меньше. Затем ему потребуется время на адаптацию к новым возможностям рассудка. Тоже, между прочим, рискованный этап. Информацию в этот период нужно дозировать. – Айлона обернулась к Гейблу: – Системы жизнеобеспечения справятся?
– Несомненно.
– Мне нужно ненадолго вернуться в свой мир. Присмотришь за ним?
– Пожалуй. Но и ты не задерживайся. У меня много дел. Надо начинать отключение древней техносферы. Помнишь о своем обещании?
– Ну конечно. – Она лукаво улыбнулась. – Обсудим это позже, ладно? У нас впереди – вечность. – Айлона, как всегда, ускользала, но Гейбл настолько устал за последние дни, что даже обрадовался ее уклончивому ответу.
Они вышли, оставив Егора под опекой систем жизнеобеспечения.
* * *
На самом деле команды медицинским системам отдавал андроид. Он уже находился в здании центра биокибернетических технологий, ожидая, пока армахонты сочтут операцию завершенной.
Они ушли, и искусственный интеллект принялся за дело.
Блоки древней аппаратуры включились вновь. В объеме заработавших голографических мониторов сформировалась модель человеческого организма.
Наниты, блокирующие хондийский нерв, получили новые инструкции.
Прошло несколько часов, и от изголовья камеры поддержания жизни отделились два тонких хирургических манипулятора.
На контрольном мониторе появились новые сообщения системы:
«Ввод колоний наномашин третьего уровня».
«Ввод колоний наномашин четвертого уровня».
«Реконфигурация ядра кибермодулей. Процесс инициализирован».
«Подключение глобальных баз данных».
«Тест совместимости пройден».
«Начат процесс записи».
Андроид некоторое время контролировал параметры жизнедеятельности человеческого организма, затем, оставаясь на связи с медицинской аппаратурой, покинул здание, направляясь в другую часть города.
Не все запланированные действия он мог осуществить через сеть.
Некоторые устройства, которые он отыскал и идентифицировал по прямому указанию Егора, были изолированы от кибернетической сети Альмата.
Система Изначальная. Альмат.
Два дня спустя
Бестужев пришел в сознание спустя двенадцать часов после операции.
Он чувствовал себя превосходно. «Интересно, где сейчас Гейбл и Айлона?»
Ответ пришел мгновенно. Айлоны не было на планете, а Гейбл работал в информационном центре.
Похоже, обо мне на время забыли. Или следят дистанционно?
Мысленный вопрос вновь вызвал немедленную реакцию со стороны глобальной информационной системы.
Он был свободен. Его перемещения в рамках города никто не ограничивал.
Бестужев не спешил. Прежде всего – информация. Действовать нужно наверняка. Второй попытки не будет.
Он некоторое время работал в цифровом пространстве, затем встал, оделся, вышел на улицу.
Вечер. Вокруг расплескались городские огни.
«Центр управления», – подумал он.
Резкое секундное головокружение – и он уже стоял на ступенях крыльца нужного ему здания.
Двери открылись автоматически. Он вошел внутрь.
– Гейбл, нам нужно поговорить!
– Не о чем, – даже не обернувшись, отрезал тот. Появление Бестужева не удивило и не взволновало армахонта. Он даже не справился о его самочувствии.
– И все же отвлекись. – Бестужев сел в кресло, погрузился в цифровое пространство. Новые возможности он использовал осторожно, постепенно адаптируясь к непривычным способам работы с информацией.
– Ты получил наномашинную сеть! – сварливо ответил Гейбл. – Воспользуйся нанитами, они откроют тебе доступ к базам данных. Глобальная библиотека армахонтов, что еще нужно для удовлетворения любопытства?
– Мне нужны объяснения. Доступную информацию я уже просмотрел.
– И ничего не понял? – желчно усмехнулся Гейбл. – У меня мало времени. О чем речь?
– О гиперкосмосе[4 - Гейбл излагает лишь скупые общие сведения. Немного подробнее о теории гиперкосмоса (гиперсферы по версии «Истории Галактики») смотри примечание в конце книги.].
– Эк тебя заносит! Нам понадобились сотни тысяч лет, чтобы постичь структуру энергетической вселенной. А ты приходишь и требуешь, чтобы я в двух словах объяснил тебе теорию мироздания?!
– Именно. Я не собираюсь вникать глубоко. Мне нужны простые ответы на ряд вопросов.
– Зачем? Для общего сведения?
– Гейбл, я стараюсь примириться со своим положением. И понять армахонтов. Может, ты найдешь достаточно примитивное объяснение? Доступное для моего уровня развития?
Гейбл смутился.
– Извини. Не хотел тебя задеть, – запоздало извинился он.
– И все же? Расскажешь?
– Ну, хорошо, я попробую объяснить. – Армахонт приостановил текущие операции, обернулся к Егору. – Гиперкосмос в нашем понимании – это энергетическая структура, отражающая все гравитационные взаимосвязи, существующие во Вселенной, – тщательно подбирая слова, произнес он. – На протяжении тысячелетий наши ученые пользовались термином «гравитация», но не могли определить ни частиц, ни волн – ее носителей. Почему гравитация действует на любых расстояниях? Почему все массы тел положительны? – вот самые простые вопросы из длинного списка. И только изучая гиперкосмос, мы получили некоторые ответы. Взгляни. – Их окружила сложная сетчатая модель галактического диска, состоящая из множества энергетических нитей. – Это линии напряженности гиперкосмоса. На самом деле их в миллиарды раз больше, но для навигации и связи мы пользуемся лишь наиболее стабильными и потому в рабочих моделях отображаем только их. Каждая линия напряженности, которую ты сейчас видишь, называется «горизонталью» и связывает между собой звезды, расположенные не далее пятнадцати световых лет друг от друга. Для навигации и связи важно основополагающее свойство горизонталей. Они способны проводить материальные объекты, если те обладают достаточным энергетическим потенциалом, и импульсы – эту особенность мы используем для мгновенной передачи информации.
Гейбл перевел дыхание, покосился на Бестужева. Он не привык к длинным монологам. Вообще вербальное общение здорово его утомляло.
– Ты что-нибудь понял?
– Да, – кивнул Егор. – Вы – не строители межзвездной сети? Она – физическое явление, свойственное гиперкосмосу?
– Ты прав. Гипертоннели существовали всегда как объективное явление. Но без соответствующих технологий их невозможно использовать в качестве транспортных артерий, и даже построив гиперпривод, сумев открыть окно в гиперпространство, ты не сможешь мгновенно переместиться между звездами – скорее погибнешь.
– Почему?
Гейбл глубоко вздохнул. К своей величайшей досаде он понял – просто так ему не отделаться.
– Существует множество нюансов, которые должны быть учтены. – Он изменил модель. – Условно гиперкосмос разделен на десять энергоуровней. Это как десять вложенных друг в друга сфер. Сетка горизонтальных взаимосвязей повторяется на каждом. – Теперь он говорил быстро и сжато, хотел поскорее наскучить Егору, отделаться от него. – Существуют еще и вертикальные линии, но о них пока известно немного. В плане навигации они крайне опасны. Если космический корабль попадает в поток Вертикали – его дальнейшая судьба неизвестна. Мы полагаем, что Вертикали связывают каждую существующую в трехмерном космосе звезду с некоей центральной точкой, расположенной в глубинах гиперкосмоса, в границах десятого энергоуровня, но ни один исследовательский аппарат, отправленный к центру мироздания, не вернулся и не передал информации. Срыв на Вертикаль всегда ведет к потерям. Так мы погубили флот терраформеров.
– Айлона сказала, что армахонты не ведут преобразования планет, – как бы между прочим заметил Егор.
– Сейчас не ведем, – уточнил Гейбл. – Но раньше, еще до печального инцидента с алгитами, существовал проект, предполагавший терраформирование многих миров. Мы планировали создавать биосферы, пригодные для различных цивилизаций. Вообще-то терфул – базовый корабль терраформинга – способен воссоздать любой объект, информация о котором хранится в его памяти. Терфул с одинаковой эффективностью действует на поверхности планет и в космосе. – Гейбл, похоже, увлекся. – О, это были великолепные корабли, – с нескрываемым сожалением добавил он. – Настоящие Созидатели Миров!
– Я слышал от эшрангов о некоем «разрушителе миров».
– Тупые создания! – пренебрежительно отмахнулся Гейбл. – Они, вероятно, видели в действии один из двенадцати модулей Созидателя. Мы называем его Утилизатор. Он разрушает небольшие небесные тела, чтобы другие сегменты – всего их двенадцать – могли собирать и поставлять вещество в бортовые емкости модуля Репликации – именно он создает объекты любой сложности путем их послойного молекулярного воспроизведения. Впрочем, – Гейбл запоздало осекся, – это не важно. Флот терраформеров сорвался на Вертикаль, и мы не знаем его судьбу.
– Зачем, создав мобильный гипердвигатель, вы выстроили сеть на основе Врат? – Егор вопреки надеждам Гейбла проявил интерес.
– Чтобы слаборазвитые или агрессивные цивилизации не совали свой нос куда не следует! – сварливо ответил армахонт. – Мы структурируем межзвездные связи, выстраиваем миропорядок, регулируем транспортные потоки, ограничиваем нежелательные контакты. Некоторые звездные системы изолируем, между другими открываем действующие маршруты.
– А как осуществляется навигация?
– Зачем тебе? – Гейбл подозрительно взглянул на Бестужева.
– Интересно. Вы путешествуете, используя только горизонтали первого энергоуровня?
– Да! Это безопасно и практично.
– Но это короткие прыжки. Сам же сказал – не далее чем на пятнадцать световых лет. Но Айлона упоминала о мгновенных перемещениях на огромные расстояния!
Гейбл тяжело вздохнул, но ответил:
– В упрощенном виде стабильные гипертоннели можно сравнить с сетью дорог. Ты добираешься до определенного пункта, а дальше в узловой точке меняешь ведущую горизонталь, движешься по отрезкам сети, пока попадаешь в нужную тебе систему.
– И почему же ваш опыт никто не повторил? – удивился Егор.
– На практике все очень сложно. Мало изобрести гиперпривод. Нужно правильно настроить его, чтобы корабль не сгорел в потоке гипертоннеля, учесть множество переменных! Требуются специализированные базы данных, иначе как ты определишь, куда двигаться? Из каждой звездной системы при погружении в гиперкосмос открывается множество маршрутов. Серфинг по гипертоннелям – это огромный риск. Потому мы и создали сеть на основе стационарных устройств. Это избавляет корабли других цивилизаций от необходимости нести на борту гиперпривод, гарантирует безопасный прыжок в заранее известную точку.
– Да, впечатляющее достижение. – Теперь, узнав ключевые понятия, Егор сориентировался в сети, загружая нужную ему информацию.
– Ты подозрительно быстро встал на ноги. – Армахонт уловил оттенок фальши в последней фразе Бестужева.
– Наверное, у меня крепкое здоровье.
– И вопросы ты задаешь странные, – не унимался Гейбл. – Почему интересуешься именно гиперкосмосом?
– Ну, вообще-то меня интересует очень многое. Например, ты мог бы мне рассказать, как развивалась культура армахонтов?
– Послушай, я ведь сказал, что занят! – Гейбл тут же пошел на попятную. – Айлона обещала скоро вернуться. Она тебе все расскажет. А пока прогуляйся по городу. Не пожалеешь. Есть на что посмотреть. Одна архитектура чего стоит!
– Ладно. Если ты действительно так сильно занят, я, пожалуй, действительно прогуляюсь. – Егора понемногу начало лихорадить. – А когда ждать Айлону? Она далеко?
Гейбл снисходительно усмехнулся.
«Предок так ничего и не понял. Теория гиперкосмоса для него непостижима. Делает вид, что интересуется, а сам как был дикарем, так им и остался! Тут и наниты бессильны», – презрительно подумал он.
– Айлона найдет тебя, не волнуйся. За одно мгновение. А когда именно она вернется, я не знаю.
– Ладно. Спасибо. Извини, что отнял время. – Егор пошел к выходу, а Гейбл все так же презрительно смотрел ему вслед.
* * *
На улице было тепло. Над головой простиралось безоблачное ночное небо, украшенное рисунком незнакомых созвездий.
Егор мысленно вошел в сеть.
– Дитрих?
– Да, – мгновенно откликнулся андроид. – Можем говорить спокойно, я защитил канал связи.
– Ты нашел мерч?
– Нахожусь рядом с ним.
– Это действительно колония алгитов?
– Да. Но она – искусственная.
– То есть? Я не понял? Эшор утверждал, что мерч – это исходная, материнская колония алгитов!
– Он ошибался. Видимо, термин имеет несколько значений. Я сейчас сканирую контейнер. В нем миллиарды искусственных кристаллов со сложной структурой, выполненной на наноуровне.
– Нейросеть?
– Нет. Это сложные устройства, не имеющие ничего общего с нейромодулями. В них встроены носители информации. Данные, – возникла секундная пауза, – данные с одного прочитанного мной кристалла описывают свойства и структуру отдельного объекта! Подожди еще немного… Так-так, что же получается? Составляя комбинации из компонентов мерча, можно получить модели различных устройств и даже жизненных форм практически любой сложности!
– Это может послужить матрицей для послойного молекулярного реплицирования?
– Теоретически – да, – ответил андроид. – Как ты догадался?
– Гейбл подсказал. Случайно проговорился.
– Ты расспрашивал его о мерче?
– Нет, он сам пустился в некоторые пояснения.
– Что мне теперь делать, Егор?
– Забирай мерч. Встретимся у космического порта. Древняя техносфера еще в работе?
– Да.
– Нам потребуется вся энергия города. Сможешь обеспечить ее перераспределение?
– Смогу.
– Взгляни на космопорт.
– Есть. Соединился с датчиками.
– Видишь объект, похожий на линзу?
– Да. Он состоит из двенадцати сегментов. Постой. На борту сканируется контур гиперпривода! Это космический корабль?!
– Думаю, нечто большее. Комплекс терраформинга. Созидатель Миров.
– Я не понимаю твоего замысла, Егор!
– И не нужно. У нас нет времени. Придется рискнуть.
– Егор, мы ничего не сможем сделать! – Андроид мгновенно просчитал риски. – Если ты собираешься угнать космический корабль – это не вариант. Мы не знаем, как им управлять! На реактивацию подсистем, зарядку накопителей, подготовку к старту уйдут часы! Нас остановят!
– Нет. Не успеют.
– Егор, я не нашел в сети инструкций по эксплуатации «терфула».
– Знаю. Но моя наносеть двумя уровнями выше, и я не просто так велел устанавливать именно ее. Много вопросов задаешь. Поверь мне!
– Я хочу понимать, что делаю.
– Ладно. – Егор готовил к работе модуль мгновенного перемещения. – Я загрузил доступные данные, пока беседовал с Гейблом. После отказа от практики терраформирования планет все Созидатели Миров, а их оставалось всего пять, были переведены в разряд кораблей постоянной готовности. Вообще-то я слышал об этом еще на Пандоре, но тогда еще не понимал, о чем идет речь. Их уникальные бортовые системы могут использоваться как оружие, против которого нет никаких способов защиты. Терфулы размещены в четырех главных для армахонтах системах, и еще один законсервированный – на Пандоре. Ты видишь на площадках космического порта другие космические корабли?
– Нет.
– Терфул находится в готовности к старту. В любую секунду. По первому требованию. Но для нас он бесполезен без мерча. Почему – объясню позже. А теперь ты должен перераспределить энергию.
– Зачем, если корабль готов к старту?
– Чтобы нам не помешали уйти в прыжок! Энергию города нужно израсходовать. Оставить только неприкосновенный запас для антигравов. Не хочу, чтобы Альмат разбился. Пока Гейбл тут один, мы сможем уйти. Но двое армахонтов уже способны перехватить управление и остановить нас. Поэтому – торопись. Я не знаю, когда появится Айлона. Мы должны успеть до ее прибытия!
– Я понял, Егор. Сделаю. И все равно – это огромный риск!
– Другого шанса у нас не будет. Береги мерч. Он – ключ к нашему будущему!
Холодная вспышка мгновенного перехода поглотила Егора Бестужева.
Зрение на миг помутилось, а через секунду он понял, что стоит перед шлюзом огромного космического корабля.
Он отдал мысленную команду с использованием наносети.
Сердце на миг замерло. Получится или нет?
Шлюз открылся.
Слишком легко? Будто меня отпускают?
«Нет, – ожесточенно подумал Егор, вспомнив разговор с Гейблом. – Я для него – ничтожество. За мной не нужно следить. И это единственный шанс вырваться. Другого уже не будет!»
Он обернулся. По широкой дороге между зданиями древнего космопорта бежал андроид, бережно прижимая к груди внушительных размеров цилиндр.
– Быстрее!
Огни города гасли, погружая Альмат во тьму.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |