Платон в диалоге «Ион», размышляя о «божественнейшем из поэтов» Гомере, словами Сократа говорит об особой роли рапсода: он должен стать для слушателей истолкователем замысла поэта. В диалогах «Софист» и «Кратил» вопросы о значении слов, об их истолковании связываются с проблемами познания и логики. У Аристотеля в работе, названной «Об истолковании» («Peri hermeneias»), hermeneia относится не только к аллегории, но ко всему дискурсу, ко всем логическим формам суждений и выражения мысли.
Расцвет филологической Г. связан с интерпретацией текстов греко-латинской античности в эпоху Возрождения. В дальнейшем исследовалась не только особенность филологической Г., но сама филология стала рассматриваться как лежащая в основе Г. наука о слове. В. Гумбольдтом была выдвинута проблема понимания как основная функция языка, при этом язык рассматривался как «орган внутреннего бытия человека» и посредник между мыслящими субъектами. Главными становятся проблемы обоснования интерпретации, ее нормативных принципов, а также вычленяются типы интерпретации — грамматическая, психологическая, историческая. Развитие конкретных Г. сопровождалось разработкой общетеоретических проблем, что послужило началом и предпосылкой формирования общей теории понимания, имеющей преимущественно филос. статус. Ф. Шлейермахер поставил перед собой задачу — создать универсальную филос.
Г. как общую теорию понимания в отличие от специальных Г., занимающихся анализом языковых форм и конструктов. Им разработан метод дивинации как проникновения, вживания в чужое понимание, в психологию другого Я, дополненный методом компаративного анализа, или сравнительного понимания. Он рассматривает герменевтический круг как процесс бесконечного, «циклического» уточнения смыслов и значений, «самонахождение думающего духа», движение в рамках оппозиций. Напр., для понимания целого необходимо понять его части, но для понимания частей необходимо иметь представление о целом. Или: исходя изданного употребления, определить значение и, исходя из значения, найти употребление, заданное в качестве неизвестного. Важнейшие принципы общей теории понимания Шлейермахера — уравнять позиции истолкователя и автора для «уничтожения» исторической дистанции и понимать автора лучше, чем он сам себя понимал. В целом Г. предстает здесь как искусство понимания не объективных смыслов, но мыслящих индивидуальностей.
Разделение знания на науки о природе и науки о культуре, а также обобщение идей и принципов специальных Г., попытка создания общей теории понимания — все это убедило В. Дильтея в возможности рассматривать Г. как «органон наук о духе». Дильтей вводит в Г. понятие жизни, трактуя ее не в биологическом или прагматическом смысле, но как внутреннее восприятие нашей души. Методы постижения жизни — понимание, интуитивное проникновение, сопереживание, вчувствование. Дильтей стремился осуществить «критику исторического разума», выясняя, как исторический опыт может стать наукой. Поскольку в историческом мире отсутствует естественно-научная причинность, то вводятся связность и понятие темпоральности жизни, «течения жизни», переживания как «проживания жизни». Понимание приобретает новые черты, осознается, что понимание себя возможно через понимание Другого, что предполагает наличие общей для них духовной инстанции «объективного духа» или «медиума сообщества». Оно не может быть репрезентировано формулами логических операций, а предстает как истолкование, интерпретация устойчиво фиксированных проявлений жизни, языка, культуры прошлого, а Г. — как искусство такого истолкования.
Развивая филос. Г., М. Хайдеггер делает резкий онтологический поворот, стремясь раскрыть смысл бытия того сущего, которое есть мы сами (Dasein). Оно понимающе относится к своему бытию, которое всегда предстает как бытие-в-мире. Понимание онтологично, совершается не на уровне сознания, но укоренено в бытии человека. По мнению Хайдеггера, необходимо построить не методологию исторических наук, но теорию исторического бытия, онтологию истории. К языку в этом случае должно быть не лингвистическое, но герменевтическое отношение. Он предстает как реальность здесь-бытия, в которой явлено, воплощено предпонимание. Язык — это дом бытия, осуществляемый бытием и пронизанный его строем. В полной мере филос. Г. оформляется в работах Х.Г. Гадамера, который стремился преодолеть гносеологическую ориентацию, выяснить условия возможности понимания при сохранении целостного человеческого опыта и жизненной практики. Наиболее значимы его идеи, связанные с интерпретацией исторических фактов и признанием конструктивной роли «временной дистанции» между созданием текста и его истолкованием. Укорененность субъекта-интерпретатора в истории продуктивна для понимания, «историчность» которого также принципиально не снимаема. Она базируется на «пред-знании» и «пред-понимании», а также на «пред-рассудках», которые являются в большей мере исторической действительностью бытия индивида, чем рассудок, поскольку предстают как отложившиеся в языке схемы опыта. Гадамер разработал концепцию традиций, рассматривая «событие традиции» как присутствие истории в современности. Нахождение внутри традиции, причастность к общему смыслу — важная предпосылка понимания, однако существует опасность догматического принятия «власти традиций». Ее преодоление возможно лишь при «герменевтически вышколенном сознании» как сознании собственной предпосылочности. Понимание — это не только взаимодействие смыслов, «слияние горизонтов» автора и интерпретатора, но и развертывание имманентной логики предмета. Понять текст — значит понять «суть дела», обсуждаемого автором, произвести свой смысл, а не реконструировать авторский.
Разрабатывавший проблему «конфликта интерпретаций» П. Рикёр выявил два способа обоснования Г. путем обращения к феноменологии. Первый путь в соответствии с идеями Хайдеггера и Гадамера — обращение к онтологии понимания, рассмотрение понимания не как способа познания, но как способа бытия. На место эпистемологии интерпретации ставится онтология понимания. Г. перестает рассматриваться как метод и, уходя из сферы традиционной гносеологии и «заколдованного круга» субъектно-объектных отношений, ставит вопрос о бытии, которое существует, понимая. Второй путь — это онтология понимания в ее соотнесении с эпистемологией интерпретации, исходящей из семантического, рефлексивного и экзистенциального планов. Современной филос. Г. присуще стремление к комплементарности, к диалогу и синтезу с др. типами философствования и системами знания. Рикёр «прививает» Г. к феноменологии, соотносит с персонализмом, структурализмом, психоанализом, религией; стремясь осмыслить повествовательные функции культуры, он соединяет Г. с лингвистическим анализом и аналитической философией. Соотношение Г. с др. типами философствования осознается также в ходе известных дискуссий Гадамера с Э. Бетти, Ю. Хабермасом и Ж. Деррида о специфике подхода к тексту, интерпретации в Г. и деконструктивизме. Идеи Г. представлены в рус. философии, в частности у Г. Г. Шпета в его историческом исследовании «Герменевтика и ее проблемы», а также в идеях С.Л. Франка о «живом знании», М.М. Бахтина о диалоге, «участном ответственном мышлении», «тексте на рубеже двух сознаний», «неалиби в бытии», понятии хронотопа. Г. сегодня предстает в философии, гуманитарном знании и культуре в целом как одна из фундаментальных форм осмысления человеческого духовного опыта, способа его бытия как понимания.
Михайлов А.А. Современная философская герменевтика. Минск, 1984; Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986; Гадамер Х.Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М., 1988; Шпет ГГ. Герменевтика и ее проблемы // Контекст. Литературно-теоретические исследования. М., 1989—1992; Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М., 1991; Рикёр П. Конфликт интерпретаций: Очерки о герменевтике. М., 1995; Dilthey W. Gesammelte Schnften. Leipzig, 1928 — 1979. Bd 1 — 18; Hermeneutik und Ideologiekritik. Frankfurt am Main, 1971; Hermeneutics and Modern Philosophy. New York, 1986; Dialogue and Deconstruction; The Gadamer — Derrida Encounter. New York; Albany, 1989.
Л.А. Микешина
ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЙ КРУГ — особенность процесса понимания, основанная на его циклическом характере. Г.к. был известен уже антич. риторике, а также патристике (для понимания Священного Писания необходимо в него верить, но для веры необходимо его понимание. — Августин). Различные модификации Г.к. вызваны осознанием взаимообусловленности объяснения и интерпретации, с одной стороны, и понимания — с другой; для того чтобы нечто понять, его необходимо объяснить, и наоборот. В отчетливой форме, а именно как круг «целого и части», Г.к. представлен в герменевтике 18—19 вв. (Ф. Шлейермахер, А. Бек); для понимания целого необходимо понять его отдельные части, но для понимания отдельных частей уже необходимо иметь представление о смысле целого (слово — часть относительно предложения, предложение — часть относительно текста, текст — часть относительно творческого наследия данного автора и т.д.). Шлейермахер выделяет наряду с «грамматической» психологическую стороны Т.к.: текст есть фрагмент целостной душевной жизни некоторой личности, и понимание «части» и «целого» здесь также взаимно опосредованы. На др. аспект Г.к. обратил внимание В.Дильтей: понимание текста как «проявления жизни» творческого индивида возможно при условии понимания духовного мира соответствующей эпохи, что, в свою очередь, предполагает понимание оставленных этой эпохой «жизнепроявлений». В философии М. Хайдеггера Т.к. связывается не с формальными условиями понимания как метода познания, а с онтологическими его условиями как основного определения человеческого существования. Поскольку Г.к. выражает взаимообусловленность истолкования бытия человеком и человеческого самоистолкования, постольку задача герменевтики состоит не в том, чтобы выйти из Т.к., а в том, чтобы в него войти. В герменевтике Х.Г. Гадамера эта трактовка Г.к. развивается путем конкретизации Хайдеггеровского учения о понимании. Языковая традиция, в которой укоренен познающий субъект, составляет одновременно и предмет понимания, и его основу: человек должен понять то, внутри чего он с самого начала находится. В философии науки Г.к. разрабатывается как взаимообусловленность теории и факта: факты, из которых строится теория, всегда концептуально нагружены, их отбор и интерпретация обусловлены той самой теорией, которую они должны обосновать.
ГЕРЦЕН Александр Иванович (1812—1870) — философ, публицист, общественный деятель. Окончил физико-математический факультет Московского ун-та (1829— 1833), совместно с Н.П. Огаревым руководил социально-философским кружком, ориентированным на идеалы Французской революции и идеи А.К. де Сен-Симона. Миросозерцание Г. складывалось на общем фоне влияний эпохи александровского мистицизма, филос. романтизма и нем. философии. Ф. Шиллер и Ф.В.Й. Шеллинг, а затем и Г.В.Ф. Гегель становятся его духовными ориентирами.
За связь со студентами-вольнодумцами был арестован и выслан в Вятку, Владимир, Новгород. До выезда из России в 1847, примкнув к западникам, участвовал в полемике со славянофилами. Став свидетелем поражения Февральской революции (1848—1852) в Париже, Г. в 1853 основал в Лондоне Вольную рус. типографию, издавал «Полярную звезду» и «Колокол». Умер в Париже.
Литературное наследие Г. очень велико, среди филос. работ особенно выделяются «Дилетантизм в науке» и «Письма об изучении природы». Ведущей идеей Г. была мысль о союзе философии и естествознания. Естественные науки сами по себе не способны построить истинную картину мира без овладения филос. диалектикой, которая связывалась и сопрягалась с филос. системой Гегеля. Разрешая проблему тождества бытия и мышления, Г. выводил мышление и логику непосредственно из развития природы, попадая тем самым в тупик натурализма. Эволюция филос. миросозерцания характеризует Г. как одного из выдающихся представителей философии рус. Просвещения, который воспринимался как высочайший авторитет в филос. жизни 19 в. Н.А. Бердяев, признавая за Г. центральное значение для судеб России, писал о нем: «Если и не самый глубокий, то самый блестящий из людей 40-х годов». Собр. соч.: В 30 т. М., 1954-1966.
Шпет Г. Философское мировоззрение Терцена Пг., 1921; Пипер Л.О. Философское мировоззрение Герцена: историко-философские очерки. М.; Л., 1935; Володин А.И. Герцен. М., 1970; Смирнова З.В. Социальная философия Герцена. М., 1973; Ноет И.С. Молодой Герцен. Страницы жизни и творчества. М., 1986.
ГЕСИОД (8—7 вв. до н.э.) — др.-греч. мыслитель, первый известный по имени поэт, автор поэм «Теогония», «Труды и дни», предфилософ. Поставил вопрос о том, что «прежде всего зародилось», и получил от муз ответ, что прежде всего зародился хаос — не как беспорядок, а как зияние, пространство и место, потом зародились Эрос, Тартар, земля—Гея, родившая небо—Урана. Гея и Уран породили циклопов, гекатонхейров и титанов, один из которых (Крон) оскопил отца, что породило все виды зла. Боясь быть свергнутым детьми, Крон пожирал их при рождении, пока, наконец, не был обманут женой Реей, подсунувшей ему вместо новорожденного Зевса запеленутый камень. Возмужав, Зевс начал войну против отца и др. титанов (титаномахия) и сверг их в Тартар. Наступило царство Зевса и его братьев, сестер и детей, описанное Гомером. Предфилософское значение поэмы «Теогония» состоит в генеалогической систематизации мира богов, в демифологизации хаоса, в постановке в обобщенной форме вопроса о происхождении мира. В поэме «Труды и дни» Г. говорит о «пяти поколениях» людей: золотом, серебряном, медном, героическом и железном. Свое время он осознает как начало «железного века» с частной собственностью, особенно на землю, ярко рисует будущее человечества: «Не будет им передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя, и от несчастий. Заботы тяжелые боги дадут им... Дети — с отцами, с детьми их отцы сговориться не смогут. Чуждыми станут товарищ товарищу, гостю — хозяин. Больше не будет меж братьев любви, как бывало когда-то. Старых родителей скоро совсем почитать перестанут... Правду заменит кулак... Стыд пропадет». Трудолюбивый Г. вводит вторую Эриду — богиню трудового соревнования (первая — богиня раздора), говоря, что «нет никакого позора в работе: позорно безделье». Стыд станет уделом бедняка, тогда как «взоры богатого смелы».
ГЁССЕН Сергей Иосифович (1887—1950) — философ, публицист, соредактор жур. «Логос». Изучал философию в ун-тах Гейдельберга и Фрейбурга под руководством В. Виндельбанда, Б. Ласка, И. Кона и Г. Риккерта, который был научным руководителем докторской диссертации «Об индивидуальной причинности» (1909). С 1913 преподавал философию в ун-тах Петербурга, Томска, Праги, Варшавы. Как философ Г. сформировался в неокантианской атмосфере жур. «Логос», пропагандируя неокантианство баденской школы. Филос. значение теории Риккерта он видел «в выработке гносеологического монизма формы, единственно способного обеспечить свободу и полноту эмпирических наук и согласовать требования эмпирии с требованиями философии». В статье «Мистика и мистицизм» было сформулировано учение «метафизического мистицизма». Исходным пунктом Г. была фиксация в западноевропейской филос. мысли двух напряженных противостояний: рационального мира, восполняемого «трансцендентным» Г. Когена, «идеальным» Э. Гуссерля, «миром ценностей» Риккерта, а с др. стороны, восходящей к И.Г. Фихте традиции иррационализации философии. Проблему соотношения мистики и метафизики Г. понимал так: «Мистицизм есть вид метафизики, возникающий там, где нарушенные границы суть последние границы, которые отделяют область философии и культуры от сферы иррационального переживания и мистики». В 1925 в Праге была предпринята попытка возрождения «Логоса», вышел один номер, но филос. интересы Г. были уже на излете, они сместились в область философии права, философии воспитания, в область рус. религиозного философствования.
Философия наказания. М., 1913; Свобода и дисциплина. Пп, 1917; Крушение утопизма // Современные записки. Париж, 1924. Кн. 19; Евразийство // Там же. 1925. Кн. 25; Монизм и плюрализм в систематике понятий // Труды Русского Народного ун-та в Праге. 1928. Т. 1; Мое жизнеописание // Вопросы философии. 1994. № 7—8.
Зеньковский В.В. СИ. Гессен как философ // Новый журнал. Нью-Йорк, 1951. № XXV, Сапов В.В. Сергей Гессен — русский философ // Вестник Российской академии наук. 1993. № 6.
ГЁТЕ (Goethe) Иоганн Вольфганг (1749—1832) — нем. поэт и мыслитель. Его филос. поэтические и научные понятия не просто дополняли, но взаимопроникали друг в друга, что сделало его неповторимой и оригинальной фигурой в истории мировой философии и культуры. Г. попытался создать такую науку, которая обходилась бы без наблюдения и эксперимента, без аппарата понятий и всевозможных методологических процедур. Основной метод такой науки — живое приобщение к объекту исследования путем чистого беспредпосылочного переживания объектов природы. Природа у него не объект познания, а объект изумления.
Там, где ученый овладевает традиционным аппаратом науки, он становится профессионалом, а Г. всегда считал себя любителем, поскольку этот термин произволен от слова «любить». Профессионал — не любитель, и потому от него скрыта исконная цель его профессии. Для того чтобы достичь живого созерцания, в котором природа получает возможность выговориться через человека, надо быть не ученым-профессионалом, а ученым-поэтом или мыслителем-поэтом. Люди забыли, считает Г., что наука развилась из поэзии, не принимают во внимание, что со временем обе к абсолютной пользе могут снова встретиться на более высокой ступени. Созерцание является важнейшей формой открытия мира, мир раскрывается не рассудку посредством слов и гипотез, а созерцанию посредством феноменов. Г. называл их первичными феноменами, или прафеноменами, потому что в явлении нет ничего выше их. Непосредственное восприятие первичных феноменов повергает человека в своего рода страх, потому что мир является обнаженным его чувствам. Но быстро появляется деятельный сводник — рассудок, который все подводит под известные понятия, все классифицирует и обозначает, и мир опять «закрывается» перед нами. Вместо того чтобы вглядеться в мир, в единичность, увидеть целостность, в одном цветке или стебле узреть превращение одной живой формы, а в позвонке — метаморфозы всех животных, человек заслоняется теоретическими воззрениями, знаками, формулами.
И это действительно трудно — «не ставить знак на место вещи», все время иметь перед собой живую сущность и не убивать ее словами. Притом в новые времена нам, полагал Г., грозит еще большая опасность в связи с тем, что мы позаимствовали выражения и термины из всех познаваемых областей, чтобы выражать воззрения на простые природные явления. На помощь призываются астрономия, космология, естествознание, даже религия и мистика; и часто общее через частное, элементарное через производное закрывается и затемняется, вместо того чтобы выявляться и познаваться.
Главное — ничего не искать за феноменами, они сами — учение. Метод живого созерцания в области биологии и зоологии, в области цвета (поиски и описание прафеноменов) привел Г. к серьезным научным достижениям. В созерцании мы приходим к пониманию целого не как суммы частей, а как некой организации, композиционности. Всякий предмет является символом целостности, в любом живом восприятии скрыты бесконечные горизонты, свидетельствующие о непостижимой сложности вещи или явления. «Настоящая символика там, где частное представляет всеобщее не как сон или тень, но как живое откровение непознаваемого».
Разница в подходах к миру абстрактной науки и живого созерцания явственно видна в различии подходов к природе цвета у Г. и И. Ньютона. Ньютон как физик полагал, что белый цвет — комбинированный, он заключает в себе все цвета, цвет можно рассматривать как объект с определенными физическими параметрами; у Г., который подходил к цвету как художник с зорким взглядом, пронизывающим природу, цвет возникает из соприкосновения света и тьмы, цвет есть специфицированный свет, а тьма играет активную роль в этой спецификации. Цвет — не абстракция, он может быть понят только в живом приобщении к этому феномену. В «Очерках учения о цвете» Г. писал, что синее вызывает у нас чувство одиночества, напоминает нам о тени, синее стекло показывает предметы в печальном виде, а голубую краску он называл «волнующим ничто». Нужно очистить созерцание от условностей, от мысленных определений, до сих пор встречаются люди, принимающие условную графическую символику за реальность, полагающие, что свет в самом деле доходит до нас волнами. Самое трудное — видеть перед глазами то, что у тебя перед глазами.
Но созерцание — это не просто смотрение, это мысль, в которой форма и содержание даны в неразрывном единстве, и потому она является «созерцательной мыслью». И высшим достижением такой мысли является любовь. У природы «нет речей и языка, но она создает тысячи языков и сердец, которыми она говорит и чувствует. Венец ее — любовь. Любовью только приближаются к ней. Бездны положила она между созданиями, и все создания жаждут слиться в общем объятии. Она разобщила их, чтобы опять соединить. Одним прикосновением уст к чаше любви искупает она целую жизнь страданий».
Широкий круг филос. и научных проблем, поднятых Г., нашел отражение и в его художественных произведениях, прежде всего в «Фаусте». Огромно влияние его «синтетической философии», в которой органично сплелись философия, поэзия и наука, на 19 и 20 вв., на философию Ф. Ницше, Г. Зиммеля, О. Шпен-глера и многих др.
Избр. соч. по естествознанию. М., 1957; Избр. филос. произв. М., 1964.
Зиммель Г. Истина и личность (из книги о Гете) // М., 1912—1913. Кн. 1—2; Свасьян К.А. Философское мировоззрение Гете. Ереван, 1983; Gаdamer H.-G. Goethe und die Philoso-phie. Leipzig, 1947.
В.Д. Губин
ГЕТЕРОНОМИЯ (от греч. heteros — другой и nomos — закон) — подчинение воздействию, идущему извне, несамодетерминация. Противоположность Г. — автономия.
ГЕШТАЛЬТПСИХОЛОГИЯ (от нем. Gestalt — структура, образ, форма, конфигурация) — одно из влиятельных направлений в психологии пер. пол. 20 в. Сформировалось под непосредственным влиянием филос. феноменологии (Э. Гуссерль), утверждавшей, что восприятие мира носит целостный, непосредственный характер, а в его основе лежат интенции субъекта. Др. источником идей Г. являются исследования австр. психолога X. фон Эренфельса, ученика Ф. Брентано, которому удалось открыть не сводимые к сумме элементов гештальт-качества. Впервые принципы Г. были сформулированы М. Вертхаймером в статье «Экспериментальное исследование движения» (1912) как альтернатива структурализму и бихевиоризму. Представители этого направления — Вертхаймер, В. Кёлер, К. Коффка, К. Левин и др. — исходили из предположения, что сложные психологические феномены нельзя разложить на простые ментальные компоненты (структурализм) или цепи стимул — реакция (бихевиоризм). Они доказывали, что адекватное объяснение интеллектуального поведения требует ссылки на внутренние состояния психики и врожденные сложноорганизованные когнитивные структуры, которые формируют наш перцептивный опыт и знание о мире. Свои гипотезы гештальтисты стремились подкрепить многочисленными экспериментальными данными (феномен стробоскопического движения и др.). Согласно их взглядам, наше перцептивное восприятие является целостным, активным и конструктивным процессом, строящимся на динамическом отношении между двумя элементами — воспринимаемой формой (структурой, гештальтом) и фоном (полем восприятия). Форма всегда доминирует, оставаясь при этом неразрывно связанной с менее четко воспринимаемым фоном, на котором она выделяется. Интенция наблюдателя спонтанно связывает форму и фон. Гештальтисты открыли лежащий в основе восприятия закон «хорошей формы», названный Вертхаймером «законом прегнантности», который предрасполагает к выбору наиболее простых, четких, упорядоченных и осмысленных форм.
Мышление Г. также рассматривали как активный конструктивный процесс. Вертхаймер различал продуктивное и репродуктивное мышление. Продуктивное мышление предполагает понимание структурных отношений, присущих проблеме или ситуации, сопровождающееся интеграцией соответствующих частей в динамическое целое. Напротив, репродуктивное мышление сводится лишь к слепому повторению усвоенных реакций применительно к отдельным частям целого. Этот тип мышления не порождает инсайта (Insight — понимание), определенного Кёлером как закрытие психологического поля, где все элементы интегрируются в целостную структуру. Наиболее систематический и прагматический подход к мышлению как решению задач с позиции Г. был разработан К. Дункером, который требовал от испытуемых «Думать вслух», настаивая на необходимости вербализации любой мысли. На основе полученных устных и письменных протоколов Дункер пришел к выводу, что процедуры решения задач могут быть формализованы как поиск средств решения конфликтов между текущими ситуациями и ситуациями, отвечающими желаемым целям. Результаты мыслительных операций он рассматривал как совокупность тесно интегрированных внутренних репрезентаций, которые детализируют находящиеся в противоречии элементы проблемной ситуации. Соответственно, понимание и инсайт определялись им как внутренние когнитивные состояния субъекта, зависящие от качества репрезентаций. Исследования Дункера ясно показали, что при решении проблем субъекты формировали планы, генерировали цели и разрабатывали стратегии, основанные на приобретенном знании. Он также выдвинул концепцию «функциональной закрепленности», которая утверждала, что объекты и идеи вместе с закрепленными за ними функциями становятся частью ситуации по решению задачи, и эта установка препятствует их новому применению.
Гештальтпсихологи внесли большой вклад в развитие психологии прежде всего своими экспериментальными исследованиями особенностей стратегии пространственно-образного, правополушарного мышления и др. явлений, которые нельзя было объяснить с помощью структуралистских и бихевиористских моделей. Однако им не удалось создать какой-то универсальной, последовательной и проверяемой теории. Инструментальные средства и методы, необходимые для адекватного исследования сложных когнитивных функций — восприятия, мышления, решения задач и т.д. — были разработаны позднее в кибернетике, теории информации и компьютерной науке (информатике). Выделив дальнейшее поле исследований, Г. в каком-то смысле предвосхитила революцию в когнитивной науке. Концепции гештальтпсихологов получили широкое применение в различных областях философии и прежде всего в эпистемологии и философии науки для объяснения специфики неявного, личностного знания, механизмов роста научных знаний и научных революций (М. Полани, Т. Кун, П. Фейерабенд, Н. Хэнсон и др.).
Kuhler W. Gestalt Psychology. New York, 1947.
И.П. Меркулов
ГЖЕГОРЧИК (Grzegorczyk) Анджей (р. 1922) — пол. логик и философ. В годы Второй мировой войны изучал философию и математику в тайном Варшавском ун-те, в дальнейшем — проф. Ин-та математики, а затем — Ин-та философии и социологии Польской академии наук.
Г. принадлежат многие важные результаты в математической логике и в обосновании математики. Ввел иерархию первично рекуррентных функций, названную «иерархией Гжегорчика». Предложил семантику для интуиционистской логики, опирающуюся на понятие информации и эквивалентную семантике С.А. Крипке. Указал возможную модальную аксиому, названную его именем: L(L(A—>)LA)—>A)—>A, ведущую к расширению системы S4 К. Льюиса.
В философии математики Г. симпатизирует математическому конструктивизму, в согласии с типичными филос. представлениями пол. математической школы признает, что математическая практика не может быть ограничена заранее принятыми филос. допущениями. При оценке значимости логических теорий следует руководствоваться, согласно Г., их приложениями в др. областях знания, и прежде всего в математике. Симпатия к конструктивизму вызвана у Г. общим принятием теистической онтологии Т. Котарбиньского, в основе которой лежит идея, что мир слагается из вещей. Г. истолковывает эту онтологию как гипотетически наилучшую, поскольку она наиболее проста и наиболее близка повседневному опыту.
Особую важность для философии имеют, по мысли Г., философия человека и этика. Он начинает заниматься этими разделами философии в 1970—1980-х гг. Этические и философско-антропологические взгляды Г. инспирированы христианством. Он является сторонником истолкования религии как источника морального переживания, а не как институционализированной конфессии. Религия трактуется Г. как одна из основ универсалистической философии. Др. основой последней должен быть европейский рационализм, проявляющийся, в частности, в логике. Размышления над ролью логики в целокупной человеческой деятельности приводят Г. к идее обновления психологизма в логике, подвергнутого осуждению Г. Фреге и Э. Гуссерлем. Г. отводит философии особо важную роль в формировании современной интеллектуальной позиции, способной отвечать на вызовы времени.
Some Classes of Recursive Functions. Warszawa, 1953; Zarys logiki matematycznej. Warszawa, 1961 (англ. изд. — Dordrecht, 1974); Filozofia czasu pzoby. Warszawa, 1984; Logic. A Human Affair. Wanszawa, 1997.
Я. Воленьский (Краков)
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |