- Элли… - ласково убрав ладони от её лица, я осторожно заглянул в заплаканные глаза, стараясь не показывать всего своего внутреннего кипятка. – Не волнуйся, я ничего плохого не сделаю. Просто пойми, что я не могу спокойно сидеть здесь с тобой, зная по чьей вине ты плачешь… Всё ведь было совсем по-другому, да? – сестра мне больше ничего не ответила, а только медленно потянулась к столику у дивана, на котором лежала ручка и пара стикеров.
***
Дверь его дома вся в каких-то узорах с облупившийся краской, как в страшных фильмах про вампиров. Пока я шёл до этого дома - представил себе все возможные виды наших разговоров. И даже сейчас, стоя у его двери, и выискивая ответы на свои вопросы в надверных узорах, я всё ещё представляю себе встречу. От своей выжатой из пальца вежливости с мягким «здравствуй» и змеиной улыбкой, до сильного толчка в грудь с порога с обвинениями, но ни я никак не мог представить точную его реакцию на мои слова, ни дверь подсказать не стремилась. И сейчас стало как-то до влажности ладоней страшно. Кажется, будто сам же пришёл в клетку со зверем, да ещё и обмазанный всеми видами пахучих специй к мясу и яблоком во рту для красоты. Осталось доготовить меня снаружи – внутри и так давно уже всё горит.
Наконец, плюнув на свой чёртов страх и волнение, я уверенно нажал на звонок и крепко сжал челюсти, приготовившись морально к выходу своих эмоций. Дверь мне открыл высокий мужчина в фирменной рубашке и домашних шортах. Он непонимающе уставился на моё лицо, от чего появились морщинки на его лбу, а ярко-зелёные глаза сощурились. Стойкое ощущение чего-то до боли знакомого. Очень уж эти глаза похожи на глаза теперь ненавистного мне человека.
- Здравствуйте, я к Адаму. Он дома? – изо всех сил стараясь произносить его имя, не повышая тон, спросил я и с интересом посмотрел за спину этому человеку.
- Да, - спокойно ответил мужчина, продолжая так же с интересом меня разглядывать, будто нашёл в моём лице кучу каких-то изъянов и теперь мысленно критикует. Такой же неприятный тип, как и его сын. Чёрт, как же выбешивает вся эта ситуация… - Сейчас позову. – Довольно резко прервал он процесс своего разглядывания и зашёл обратно за страшную дверь.
Буквально через минуту скрип пола за порогом и громкий хриплый крик родителям о чём-то только им понятным окончательно залил мои глаза нескрываемой злостью. Казалось, что ещё секунда и тело перестанет слушать дурацкие запреты разума и, поломав все барьеры из наигранного спокойствия, начнёт жить своей убийственной жизнью… Дверь распахнулась и Адам, поправляя, падающую на глаза и незалаченную на данный момент, чёлку кивком головы пригласил войти. Мне кажется или сердце сейчас само проломит мне рёбра и кинется на этого ублюдка с кулаками? Ноги вроде идут, лицо не меняется, но сердце-то вырвется сейчас!
- Какие люди! – долетел до ушей радостный(?) возглас, - Проходи на кухню, я сделаю чай… Чёрный или зелёный? – непринуждённо спросил тот же голос Адама, поднявшего тёмные брови, резко контрастирующие с белым цветом его волос на голове.
- Я сейчас из твоих яиц питательный коктейль сделаю, скотина. – Совсем тихо прошипел я ему в лицо, уже из последних сил удерживая руки у швов на джинсах, а сердце там, где ему положено быть. Парень только высокомерно поднял голову и громко промычал, прикусывая щеку изнутри и ещё выше поднимая брови.
- Значит так, да? Ну, пойдём, поболтаем… - насмешливым тоном почти пропел он, будто только и ждал этих моих слов. Такое ощущение, что я не угрозу только что озвучил, а спросил у него «как дела?».
Рука Адама резко схватила меня за локоть, разворачивая к коридору, ведущему в гостиную, и потащила меня за собой. Такая холодная, что появилось желание выдохнуть, чтобы увидеть пар изо рта. Все гладкие мышцы, поднимающие на теле волосы, резко сократились, будто проклёвываясь сквозь кожу. Я пошёл за ним, почему-то даже не стараясь выдернуть руку, хоть и где-то в голове витала маааленькая мысль, что сейчас это прикосновение совсем неуместно. Дойдя до угла – он повернул меня к себе, сильно толкнув спиной на стену, после чего прижал меня к ней лопатками, упёршись руками в ключицы. Я расширил глаза, по инерции обхватив пальцами его запястья.
- Какого хрена ты делаешь, идиот?!
- Не злись на меня, Том… По-другому ты бы не пришёл.
- Ты что вообще больной? Отпусти! Ты… - я запнулся, бегая взглядом по его лицу. В глаза будто кто-то напускал дыма, а колени затряслись. Тело прогнулось вперёд, довольно легко оттолкнувшись от стены. – Ты… - голос почти пропал, поэтому получалось только сипеть. Глаза сами собой прикрылись. В голове пролетела дурацкая мысль о том, что здесь никто не заметит моих действий. Эта мысль словно пряталась от меня самого, показываясь разными своими сторонами настолько быстро, что я попросту не успевал её ловить и держать. Что-то вроде бегущей строки с размытыми буквами.
- Том… - казалось, что его голос и дыхание было везде и кроме этого у меня ничего не получалось услышать и почувствовать. – Она была не против. Просто не понимала, что делала…Как и ты сейчас. Правильно? – от такого близкого дыхания губы онемели, и их немного покалывало. Руки парня переместились с моих ключиц на, обхватывающие его запястья, пальцы и крепко сжали. В теле появилась необъяснимая лёгкость, которую, несомненно, захотелось подарить, что я и сделал, выливая несказанные и потерянные слова действиями. В головном тумане снова пролетела еле заметная мысль, шепнувшая, что губы Адама и его язык гораздо горячее рук.
*21*
Открытия
Адам с каким-то рыком остервенело отпустил мои руки, будто злясь на себя за что-то и отошёл ближе к окну, подкуривая сигарету. В голову, наконец, мысль за мыслью стали натекать осознание происходящего, стыд, злость и растерянность. Теперь уже тело никого не хотело слушать, поэтому приходилось стоять у этой стены неподвижно, как книжный шкаф рядом, и прибывать в полнейшем шоке. Как это? Что это вообще? Какого хрена?
- Прости меня. – Хрипло выдохнул парень и затянулся новой порцией дыма, сильнее отворачиваясь от меня и стараясь прикрыть, до этого мешающей, чёлкой глаза. – Говорят, что любовь находят по запаху… - он хохотнул и нервно дёрнулся. – Наверное, они правы. Дерьмо и шоколад одного цвета…Только почему-то шоколадом объедаются, а дерьмо смывают в унитаз. – Скривившись Адам потушил сигарету о край фарфоровой тарелки на маленьком столике и повернулся ко мне, глядя в глаза. - Я ведь для тебя дерьмо, так?
Мне словно перетянуло горло невидимой нитью от давящего непонимания. Хочется столько всего сказать. Хочется наорать, кинуться с кулаками, но в то же время расспросить, что это было и как мне на это реагировать, хочется даже понять и пожалеть. Но мозг выбрал снова из всех возможных какой-то тупой левый вариант – бежать. И я трусливо сбежал.
***
Дома меня встретила сестра. Она стояла в махровом халате, с полотенцем на голове и держала тремя пальцами кружку за ушко. Растерянное лицо и опухшие красные глаза, напоминающие два разваренных вареника с вишней. Я ещё долго стоял и просто громко дышал, стараясь унять бешеный пульс от длительной и быстрой пробежки. А когда отдышался, захотелось, чтобы воспоминания вдруг превратились в пыль, чтобы их можно было сейчас стереть и не париться. Но мозг – это тебе, сука, не тумбочка или статуэтка. Его просто так не протрёшь тряпочкой, чтобы следы прошлого не мозолили глаза день ото дня. Чёрт… Впервые в жизни хочу заболеть. Жаль, что до склероза мне ещё далеко.
- Ну что?.. – сипло спросила сестра, отпивая глоток из кружки. В нос ударил уютный запах свежезаваренного кофе.
- Ты зачем пьёшь кофе на ночь? Между прочим, завтра в школу, если ты не помнишь. – Постарался я быстро перевести тему разговора, что бы только не вспоминать о том, что произошло несколько минут назад.
- А срать я хотела… Не пойду я никуда. Ты можешь себе представить, ЧТО будет с моими глазами на утро, если я сейчас возьму и лягу спать? Меня ж за*бут спрашивать от какого аллергена рожа так распухла…
Давно я не слышал от своей сестрёнки такого лексикона. Видимо давно её не пропирало на такое количество слёз за раз. И только теперь я её понял. Это настолько отвратительно – не понимать, что с тобой происходит и делать что-то. Делать будто по принуждению, но в то же время не быть связанными или прикованным. После произошёдшего у Адама дома – внутри появилось непонятное отвращение к себе. Будто разум с организмом поссорились и теперь не могут понять из-за чего. И об этом определённо не хочется говорить. Кому захочется рассказать о своём полном подчинении ненавистному тебе человеку? Неважно, что он сделал – поцеловал тебя или ударил. Если он сделал это по своему желанию, а ты не мог сопротивляться – это унизительно.
- Том… - она посмотрела на меня, стараясь сделать как можно более спокойный вид и собираясь с мыслями. – Я его не отшивала. Более того, он вообще ко мне не лез… Мы ссорились. Причём ссорились из-за какой-то фигни. Дошло до криков и матов, а потом… Я его толкнула и дальше совсем не понимала, что делаю. Будто все эмоции внутри перепутались и… Мы переспали. – Эл начала бегать взглядом по линолеуму от волнения облизывая губы. – И ладно если бы это было по любви или хотя бы по страсти… Но это было так, будто где-то на мне нажали кнопку и включили такой режим, независимо от согласия. Поэтому после стало очень мерзко. Я не хотела говорить, чтобы ты не злился на него и тем более не ехал к нему, но при этом я знала, что моё состояние меня выдаст. Прости… Не стоило вообще начинать с ним общаться. – Она села на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж и, поставив рядом с собой кружку, продолжила рассказывать, с какой-то долей ностальгии в голосе. – Знаешь, он был моим самым любимым читателем...Хоть и комментировал редко. Впервые он написал мне личное сообщение, когда я всё-таки решилась сделать баннер к рассказу с вашей фотографией. Написал, что очень хотел бы увидеться со мной, что могли бы вместе приготовить что-нибудь и поговорить об идеях по поводу последующих глав и…
- Стоп. Ты нас фотографировала?!!
- Ну да… - она виновато опустила голову. – Однажды когда вы прощались здесь у двери. Я спряталась за лестницей и сфотографировала без вспышки… Вы так были поглощены друг другом, что даже не заметили.
На фотографиях всё видно.
Внутри будто что-то щёлкнуло. Билл ведь не просто так сказал, что не любит фотографироваться. Это не выглядело как какой-то обычный каприз или бзик, связанный с внешностью или просто непереносимостью фотокамер. Это было больше похоже на какое-то табу. Он будто боялся, что такие же люди, как он, увидят то, что не хотелось бы. Увидят цвет.
- Элли, в следующий раз, когда тебе говорят нельзя – воспринимай это как «нельзя», а не как «можно-пока-никто-не-видит». А сейчас, - я поднял с лестницы кружку с пахучим напитком и строго посмотрел на сестру. – Иди спать. И больше чтобы никаких знакомств из Интернета не переносились в жизнь, ясно?
Она только обняла колени своих худых ножек и несмело кивнула, зарываясь носом между чашечками.
***
На утро голова болела жутко. От вопросов, ответов, каких-то мысленных решений и выводов. Даже сон был совсем без сновидений, будто у мозга просто не было на них времени. Или желания. Кому захочется показывать какие-то знаки или цветастые картинки, если в голове такой кавардак и без этого? Моя сестра лишилась невинности в четырнадцать лет с каким-то восемнадцатилетним педиком-гипнотизёром. Этот же педик-гипнотизёр каким-то образом сделал так, что вместо кулака получил от меня поцелуй! А теперь два главных вопроса: Нахрена этому педику-гипнотизёру всё это надо? И что сделает Билл мне, когда всё это узнает? А он узнает. У меня сегодня настолько сильно болит голова, что стараться как-то скрыть свои мысли будет бесполезно.
Подойдя к нашему дереву и кинув рюкзак рядом на влажную траву, я закурил, стараясь всеми силами не думать о вчерашнем дне. На другой стороне по-весеннему прекрасной улицы показался знакомый силуэт с поднятой к солнцу головой и расправленными плечами. Билл выглядел так беззаботно и радостно, что все переживания и страхи с каждым его приближающимся шагом растворялись сами собой, уступая место идиотизму влюблённого. Влюблённого предателя. Чёрт…
- Привет, радость моя. – Улыбнулся парень, кинув рюкзак рядом с моим и потянувшись к моим губам за приветственным поцелуем. Я неохотно ответил на него, стараясь не чувствовать себя скверно от того, что эти губы целовали не только его… Билл резко распахнул глаза и отстранился от меня, шокировано прислонив к своим губам пальцы и мягко стирая с них отпечатки нашего поцелуя. Ну вот и всё. – Что это значит? Как это… Кто?
- Адам.
- Идиот! Я тебе говорил держаться от него подальше! За что ты на него разозлился?
Сказать, что я был шокирован такой реакцией – ничего не сказать. Я ожидал осуждения, скандала, обиды, даже насмешки, но никак не таких слов. Медленно перебирая в голове его предложения, одно за другим, я старался найти между ними связь и ответить что-то подобающее, но так и не смог понять, поэтому Билл начал говорить за меня.
- Он обладает способностью делать человеческие эмоции противоположными с помощью воздействия на тактильные анализаторы. Грубо говоря, если ты его любишь, коснись он тебя хоть пальцем – и ты в этот момент будешь его ненавидеть, а если сильно злишься на него – набросишься с поцелуями. И не зависит это от тебя самого. Это не контролируется, понимаешь?.. Не контролируется ни тобой, ни им.
- Откуда ты..?
- Чем ярче аура – тем сильнее эмоции человека. Насколько ты знаешь, если человек эмоционально наполнен – он в любом случае невольно делится этим с окружающими. Но для того, чтобы действовать на эмоции других, поворачивая их противоположной стороной – нужно иметь настолько яркий цвет, что от него чуть ли не глаза начинают слезиться. Вот у него такой. Я жалею, что не сказал тебе раньше… Но я боялся, что ты, узнав это, начнёшь ограничивать в общении с ним сестру, из-за чего она будет злиться на тебя, а ты - на него и в конце концов это приведёт к тому, к чему привело. Я надеялся, что мои сомнения по поводу его чувств к тебе не оправдаются и что он не будет выводить тебя, чтобы получить. Но я ошибся. Он настолько любит тебя, что готов даже на такое… - Билл остановил свой монолог, от волнения прикусив губу и бросив взгляд на носы своих кед. А после резко выдохнул и снова посмотрел мне в глаза. – Насколько далеко вы зашли?..
- Дальше поцелуя и не зашли… Он отпустил меня и извинился. А я трусливо убежал. – Находясь в какой-то прострации, ответил я. От всех слов, что мне только что на блюдечке выложил Билл, становилось всё дурнее, а голова готова была сорваться с шеи с сумасшедшим криком «это какой-то пизд*ц!!».
- А на что злился-то?
- Он трахнул мою сестру.
Билл некоторое время молчал, просто глядя на меня с открытым ртом, а потом поднял брови и удивлённо улыбнулся, после чего эта улыбка переросла в какой-то истерический смех.
- Да ну нах*й! Бл*дь! П*здец какой-то… Короче пошли в школу. – Больше одного мата за раз я раньше от него не слышал. Да и таким шокированным никогда не видел. Обычно было так, что он знает всё обо всех и ничему не удивляется. Оказывается, что бывают удивления и в его жизни, хоть и неприятные.
*22*
Важный экзамен. Для души и знаний.
Весь этот день в школе был словно в тумане. Вроде обычные лица одноклассников и всё те же наезды учителей по всё тому же поводу, что на выходных все пинают балду, а не учат материал на понедельник. Что за бред? Вы в своём уме? Вот покажите мне пальцем того, кто всё домашнее задание делает на выходных? Я похлопаю ему стоя. Да и к тому же после таких насыщенных выходных как-то совсем не хочется думать об учёбе. Также как и о предстоящих…
- Экзамены! – ко мне подбежала одноклассница, нервно теребя свои растрёпанные каштановые локоны и ежесекундно облизывая пересохшие от волнения губы. Её голос перекрикивали другие голоса и вскрики, столпившихся учеников у стены с бумажками. – Вывесили расписание предстоящих экзаменов! Том, у нашего класса математика в следующий понедельник!
Как кувалдой по башке со всего размаху. Ну, отлично! Мало мне проблем было! Два индиговатых парня со сверх-способностями, сестра, странным образом лишившаяся девственности, так теперь ещё и экзамен через неделю, к которому я нихрена не готов! Отлично, Томас, так держать!
- Не волнуйся, любимый, мы справимся… - тихо прошептал мне знакомый голос на ухо, и лёгкое незаметное прикосновение к коже тёплой влажной ладони на мгновение расслабило.
- Надеюсь на это… - как-то слишком обречённо вздохнул я, опустив голову, повисшую от тяжести мыслей и дредов.
- У нас же были уже пробные экзамены – и мы справились. Причём ты написал на отлично. Тогда не понимаю, чего паришься. – хохотнул Билл, заглядывая мне в глаза и ласково улыбаясь.
- Так то – пробный… А это то настоящий.
- Да не парься ты! Хочешь – будем вместе заниматься.
- Ооо, нет! – засмеялся я, пододвигаясь ближе к нему и, оглянувшись по сторонам, резко припал к его левому уху. – Если мы будем заниматься математикой также, как занимались немецким, заставляя друг друга выстанывать правила правописания во время петтинга, то мне кажется, что кроме самого петтинга мы опять ничего не запомним…
- Хм… Ну ладно, - кокетливо начал Билл, опустив взгляд, будто пытаясь спрятать тенью от ресниц покрасневшие щёки. – Только обещай мне, что обязательно всё выучишь и будешь решать задачи с примерами днями и ночами, вместо того, чтобы страдать фигнёй, вдалеке от меня! – с наигранной строгостью наказал парень, тряся наманикюренным пальчиком перед моим носом. Мне осталось только улыбнуться и уверенно кивнуть.
***
На этой неделе у нас осталось всего два зачёта, поэтому я решил не уделять подготовке к ним должного внимания. К тому же если учитывать, что эти два предмета – биология и физ-ра. Биологию у нас ведёт классная руководительница, поэтому как-нибудь да полюбому выкрутимся, ну а уж с чем-чем, а с физ-рой у меня точно никаких проблем нет. Поэтому, распрощавшись длительными поцелуями с Биллом – я поспешил домой и зарылся в учебники и тетради, вовсю решая примеры. Говорят, что математика – гимнастика для ума. Вот и начну его тренировать. А то что-то слишком слабенький какой-то последнее время, мысли нормальные найти не может, шокируется вечно. Привыкать должен, необычные люди его всё-таки окружают.
Сестра всё время пока я готовился, сидела около компа с чипсами и, судя по заново опухшим глазам, наконец, решилась прочитать нечто грустное и гипердушещипательное. Понимаю её… Теперь будет вся в депрессии ещё, как минимум, недели две. Очень жаль, что всё так получилось, конечно, но время уже назад не повернуть. Знай я в тот чёртов день, когда соглашался поехать с Биллом в Берлин, что здесь такое произойдёт – забил бы на эту чёртову выставку и остался бы с сестрой. Всё же, как бы я не любил своего парня и как не уважал бы его интересы, но всё-таки честь сестры и её безопасность для меня гораздо важнее каких-то скучных берлинских выставок с фальшивыми людьми в роскошных залах.
За всеми этими формулами и решениями – я даже не заметил, как уснул. И проснулся на утро вновь под музыку. В куче исписанных и поперечёрканых листков, и разрисованных карандашом учебниках. Музыка лилась из колонок, необычно для свыкшихся с J-роком ушей, совсем в этот раз не J-роковая… Играл Мэнсон вперемешку с Placebo и самыми депресняковыми песнями Evanescence, которые только ласкали уши и тянули куда-то вглубь подушки. Эллен сидела на соседней кровати безэмоционально переключая каналы на телевизоре без звука. Появилось ощущение, что она это делает только для того, чтобы занять чем-то руки, а не из интереса к этому ящику с движущимися картинками.
- Любовь-любовь-любовь… - как заевшая пластинка повторяла сестрёнка тихим голосом себе под нос. – Весной показывают хотя бы что-то, не связанное с этой грёбаной любовью? – она выключила телевизор и уронила голову с растрёпанными грязными волосами на мягкие подушки. – Жизнь – дерьмо.
- Ты что так и не ложилась? – потягиваясь, спросил её я и зевнул, заражая мелкую своим расслабленным состоянием.
- Неа… - обезьяний эффект сработал и Элли тоже зевнула, широко раскрыв и без того большой рот. – А ты, я смотрю, спал как убитый. Храпу было на всю квартиру, мне даже тяжёло было читать – пришлось включить музыку.
Я снова уткнулся головой в подушку, отчаянно краснея и хихикая. В школу на зачёт по биологии и физ-ре не хотелось идти категорически. Единственным утешением для меня было то, что рядом будет идти Билл и его можно будет снова держать за тёплую руку.
***
За постоянной учёбой с перерывами на пожрать, поспать и посрать стрелки часов крутились, как вентилятор на самой большой скорости. И казалось, что я ничего не успеваю и, что вообще завалю этот чёртов экзамен. Даже если готовился всю неделю и уже под конец стал повторять уже по сотому кругу пройденное. С Биллом мы только созванивались, и то разговаривали недолго. В основном усталым тоном друг другу жаловались и ныли, что друг по другу скучаем. Иногда я обнаруживал записки на своей кровати, которые Билл передавал мне исключительно через сестру, которую попросил класть их мне на подушку каждое утро, чтобы сделать приятно, но при этом и не дразнить своим присутствием. В основном в них были пожелания удачи, слова любви, а иногда какие-нибудь странные фразы в рифму, которые понимали только мы. Я улыбался и снова садился за учебники со смятыми и залитыми кофеем тетрадями.
Сестре уже стало полегче. По крайней мере, она больше не ворчала под нос о том, - какое дерьмо эта жизнь и начала снова мыть голову, краситься и выходить на улицу чаще.
Когда же настал день самого экзамена – я волновался, наверное, больше всех в этой чёртовой школе. Ненавижу экзамены! И главное, когда выучу всё – бегаю из угла в угол, хватаясь за голову мокрыми руками, а когда не готовлюсь, то особого волнения и нет почти. Что за дурацкий закон подлости?
С небольшим опозданием из-за каких-то проблем с комиссией – наш класс запустили в кабинет и усадили по одному за парты. Билл уселся почти рядом со мной, только на другом ряду и перед тем как стали вызывать – брать билет, подмигнул и шёпотом пожелал удачи.
Казалось, что экзамен длился целую вечность, хотя я и писал почти без передышки, даже наработанная на пальце мозоль прорвалась, и уже под конец экзамена писать было нереально больно. Мне уже было неважно - правильно я пишу или нет – всё было как на автомате, без особого участия моего мозга. Хотелось просто уже поскорее закончить это и уйти. Сдать, выйти из этого противного заведения с чувством выполненного долга и, наконец, хоть раз за всю неделю поцеловать Своего Билла. И неважно где это будет, хоть на крыльце школы – мне уже плевать. Главное сдать и уйти. Сдать и уйти!
Когда я дописал решение последнего примера, из груди вырвалось что-то похожее на мурчание, смешанное с довольным стоном, и я быстрее побежал к столу учителя и с силой ударил листком о стол. Кажется кто-то из комиссии, сидящей за соседними партами даже подпрыгнул на месте, отчего я услышал нервное «ой» и звук съехавших с носа на подбородок очков на нитке с бисерными шариками. Билл дописал несколькими секундами позже меня, правда при этом спокойным шагом подойдя к столу и, с аристократически-пофигистическим выражением лица, мягко положил лист на стол. Правда как только мы вышли из кабинета – всю пофигистичность Билла как рукой сняло и он напрыгнул на меня с объятиями и какими-то непонятными мычаниями. Мы сдали. И я больше, чем уверен, что на отлично. Мы сделали это, Билл.
А на крыльце мы всё-таки поцеловались, причём так, как обычно нормальные люди не целуются. Изголодавшись друг по другу мы толкали друг друга из стороны в сторону, притягивая обратно и снова целуясь. Кусаясь, облизываясь и оставляя красные метки на шее, с удовольствием постанывая и выгибаясь. Хорошо, что никто из учителей этого не видел. Такое откровенное гейское порно им ещё видеть рано.
- Стой…Том… - притормозил меня Билл, вяло отталкивая, стараясь унять дыхание и закатывая глаза с расширенными зрачками. – Ммм… Мы на крыльце школы…Тебя это…ах…не смущает?
- Неа. А должно? – с насмешкой спросил я, покусывая его шею и уже нагло облапывая любимое тело под одеждой.
- Подожди. Остановись, серьёзно… - Билл зашипел, глубоко дыша и, на этот раз резко остановил меня, отодвинув от себя за плечи. – Я слышу мысли твоей сестры. – Он повернул голову в сторону дороги, на которую смотрело, облюбованное нами, крыльцо. У бордюра действительно стояла Элли, с силой сжимая в руках мобильный телефон и судорожно постукивая носком одной ноги, перенеся вес своего тела на другую. К ней на встречу шаркающей походкой шёл давно знакомый нам человек, опустив голову и покусывая пирсинг в губе. Я уже рефлекторно подорвался, беспокоясь за безопасность моей сестры, но резкое сжатие моих пальцев рукой Билла и его тихое шипение на ухо остановило внутренний порыв.
- Подожди… Не трогай их, у них свой разговор.
Хоть крыльцо было довольно близко к дороге, но всё равно то, о чём говорили эти двое, слышно было плохо. Было только хорошо видно их напряжённые лица. По Эллен было видно, что она жутко нервничала и всё сильнее сжимала в руке телефон, перекручивая его, выдвигая и задвигая верхнюю часть, сощуривая глаза будто от яркого солнца и постоянно поправляя волосы. Лицо Адама было видно с трудом, но то, как он постоянно рывком головы влево откидывал свою чёлку так. Что это уже напоминало нервный тик – говорило о том, что он волнуется и боится не меньше. Некоторое время после их тихого разговора с волнениями и переглядками – Адам решился взять её за руку и коснуться щеки, после чего случилось что-то просто нереальное. Настолько взбешённой я сестру в жизни никогда не видел, хотя она обычно и старается выплёскивать все свои эмоции наружу. И тогда уже её вопли донеслись не то, что до нас, а разлетелись ветром по всему району.
- Ты что вообще идиот?! Извращенец! М*дак! Ты думал, что если тебе не дал мой брат, то я должна раздвинуть перед тобой ноги только, чтобы удовлетворить твои животные потребности?!! Географию хорошо учил??!!! Пошлю на х*й – не заблудишься?! Возомнил себя королём мира, бл*дь!! Читатель, мать его! Только и знает, как дрочить на молодых мальчиков, а трах*ться с их сёстрами!! Да?? Так?? Не так, что ли?!! Я не одна такая?? Сколько шлюх ты пер*ебал до нашего знакомства??! Десять? Двадцать? Сколько, отвечай! – было такое ощущение, что глаза моей сестры сейчас лопнут от налившийся в них крови, длинные волосы встанут дыбом, а у кончиков губ появится пена. У меня горели уши от каждого её слова. Кричать о таком у школы, на весь район… От этой сцены даже во рту пересохло и я не мог произнести ни слова. Адам же так и стоял просто опустив голову и, кажется, у него немного тряслись плечи. А потом я заметил, как разжимаются его пальцы на её локте и как другая ладонь, нежно погладив напоследок, скользит вниз по щеке. Буквально за одну секунду выражение лица моей сестры поменялось со злобного на удивлённое и даже, я бы сказал, растерянное. Она неуверенно подняла глаза на Адама, а потом резко развернулась и убежала, стуча высокими каблуками по асфальту и скрипя лакированной кожаной курткой. А парень ещё некоторое время стоял, просто глядя ей в след, а потом повернул голову в нашу сторону, виновато улыбнулся и, пожелав удачи одними губами, спокойно развернулся и пошёл в другую сторону. Только когда он скрылся из поля моего зрения, тогда я словно вышел из транса и имел возможность спокойно выдохнуть. Неужели я всё это время не дышал?
- И что это было?.. – я медленно перевёл взгляд на, опёршегося на моё плечо, Билла и пару раз моргнул для уверенности, что всё же не сплю.
- Это была любовь, Том.
*23*
Подарок.
Экзамены – это х*йня. Именно такой вердикт выдал мой, воспалённый от учений, мозг. Казалось, что всё будет гораздо сложнее. К последним двум экзаменам мы с Биллом уже, забив на всё, готовились вместе. Правда, после наших совместных подготовок учебники было жутко стыдно сдавать обратно в библиотеку. Перед их сдачей я, краснея, разлеплял заляпанные спермой страницы. Ну почему вот, когда доходило до пиков удовольствия – учебники обязательно открытыми лежали совсем рядом? Ну зато библиотекарь сразу поймёт, что к экзаменам дети готовятся основательно, буквально за*бываясь над каждым предметом.
Готовились мы всегда у Билла. Во-первых, потому что родители дома бывают редко из-за своих страшных профессий. А во-вторых, потому что мне было страшно лицезреть вечно недовольную физиономию своей сестрёнки, которая теперь ворчала и материлась по любому поводу.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 40 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |