Во-вторых, он не только удаляет препятствия для разума, но и определенно помогает разуму. Он делает даже умозрительные понятия более живыми. Он содействует и привлекает внимание ума на тот род предметов, который побуждает его иметь более ясное видение их и более ясно видеть их взаимосвязи. На сами идеи, которые в ином случае мрачны и туманны, посредством этого проливается свет, и они запечатлеваются большей силой, так что разум может лучше судить о них. Так и тот, кто созерцает предметы на поверхности земли, когда они освещены светом солнца, имеет преимущество в распознании их истинных форм и взаимосвязей и в наблюдении свидетельств божественной мудрости и мастерства в их замысле, перед тем, кто смотрит на них под тусклым светом звезд или в сумерках.
Вышесказанное, может послужить в некоторой мере для того, чтобы показать природу духовной убежденности суждения об истинности и реальности божественных ценностей и отличать истинно благодатные чувства от других; ибо благодатные чувства всегда сопровождаются такой убежденностью суждения.
Необходимо отметить, как некоторые заблуждаются в отношении этого вопроса, и обратить внимание на некоторые вещи, которые иногда принимаются за духовную и спасительную веру в истинность религиозных явлений, но которые на самом деле сильно отличаются от этого.
1. Существует степень убежденности в истинности великих религиозных явлений, которая вытекает из общего просвещения от Духа Божьего. Это более живое и ощутимое представление о религиозных делах, в отношении того, что есть естественное в них (такое, которое естественные люди имеют, находясь под действием пробуждения и общего озарения) даст им некоторую меру убеждения сверх того, что они имели до того, как были таким способом озарены. Посредством этого они видят проявления присущих совершенств Бога, таких как Его величие, сила и великолепие, которые имеют тенденцию убеждать разум в том, что это Слово великого и страшного Бога. Из знаков Божьего величия и великолепия, которые имеются в Его Слове и делах, и которые они сильно ощущают в результате общего влияния Духа Божьего, они могут иметь гораздо более сильное убеждение, что это поистине слова и дела очень великого невидимого Существа. И яркое представление о величии Бога, которое естественные люди могут иметь, заставляет их чувствовать большую вину, которую приносит грех против такого Бога, и ужас Его гнева. И это склоняет их легче и полнее поверить в откровение Писания о другом мире и о крайнем наказании, которым оно угрожает, и которое будет наложено на грешников. Итак, на основании этого ощущения великого естественного блага, сокрытого в религиозных ценностях, которое иногда посылается в общих прозрениях, люди могут быть более склонны поверить в истинность религии. Люди могут иметь эти вещи, но при этом не иметь восприятия красоты и привлекательности морального и святого превосходства, которое имеется в религиозных вещах, то есть, не иметь духовной убежденности в их истинности. Но при всем этом такое убеждение иногда неправильно принимается за спасительное убеждение, а чувства, вытекающие из него, — за спасительные чувства.
2. Необычайные впечатления, которые производятся на воображение некоторых людей в видениях и непосредственных сильных импульсах и внушениях, которые они получают, как будто они видели видения и слышали слова, произнесенные им, могут порождать и часто порождают сильную убежденность в истинности невидимых явлений. Хотя общая тенденция таких вещей в их конечном результате — отвлечь людей от Слова Божьего и заставить их отвергнуть Евангелие и укрепить неверие и атеизм, однако на настоящее время они могут порождать и часто порождают глубокую убежденность в истинности некоторых вещей, которые открываются в Писании. Однако их уверенность основана на заблуждении, и поэтому ничего не стоит. Так, например, какая-то невидимая действующая сила непосредственно и сильно внушила человеку в воображение вид яркого света и славный образ Человека, восседающего на престоле в великом внешнем великолепии и красоте, громко и энергично произносящего какие-то замечательные слова. Человек, который был подвержен такому действию, может быть на основании этого уверенным в том, что есть невидимые действующие лица, духовные существа, потому что он знает, что он сам не причастен к этому необычайному действию, которое он испытал. Он также может быть уверенным в том, что он видел Христа и слышал Его голос, и это может сделать его уверенным в том, что существует некий Христос, Который царствует на небесном престоле, так как он видел Его. Он также может быть уверен в том, что слова, которые он слышал от Него, истинны. Но, подобным образом, лживые чудеса папистов могут порождать в умах невежественных обманутых людей сильную убежденность в истинности многих вещей, возвещенных в Новом Завете. Так, когда изображения Христа в папистских церквах в некоторых чрезвычайных случаях могут из-за козней духовенства являться людям плачущими, проливающими кровь, движущимися и произносящими такие-то слова, то люди могут стать истинно убежденными в том, что это чудо, совершенное Самим Христом, и на основании этого они могут быть уверенными в том, что есть некий Христос, и что то, что им говорят о Его смерти и страданиях, воскресении, вознесении и настоящем правлении над миром, истинно, ибо они могут смотреть на это чудо как на верное доказательство всех этих вещей и своего рода зрительную демонстрацию их. Таким может быть влияние этих ложных чудес в настоящее время, хотя их общая тенденция — не убеждать в том, что Иисус Христос пришел во плоти, а, в конце концов, распространять атеизм. Даже сношения, которые сатана имеет с колдуньями, и частое испытание ими его непосредственной силы, имеет тенденцию убеждать их в истинности некоторых доктрин религии, в частности, реальности невидимого мира, или мира духов, в противовес учению саддукеев. Общая тенденция влияния сатаны — это обман; однако он может примешивать часть истины к своей лжи, чтобы его ложь не была так легко обнаружена.
Есть много обманутых поддельной верой на основании воздействий на воображение такими путями, о которых сейчас говорилось. Они говорят, что знают, что существует Бог, потому что они видели Его; они знают, что есть Христос, потому что видели Его в Его славе; они знают, что Христос умер за грешников, потому что видели Его висящим на кресте, и Его Кровь текла из Его ран; они знают, что есть небеса и ад, потому что видели мучения проклятых душ в аду и славу святых и ангелов на небесах (имея в виду некоторые внешние представления, сильно запечатленные в их воображении); они знают, что Писание есть Слово Божье, и что такие-то обетования, в частности, являются Его Словом, потому что они слышали, как Он говорил это им; эти обетования пришли в их умы внезапно и непосредственно от Бога, к чему они сами не были причастны.
3. Может показаться, что их вера в истинность религиозных вещей сильно возросла, тогда как все ее основание — это лишь убежденность в их участии в них, которую они получили. Вначале они, тем или иным способом, принимают уверенность, что если есть Христос и небо, то они принадлежат им, и это создает у них предвзятое мнение в пользу их истинности. Когда они слышат о великих и славных явлениях религии, то это — только с понятием, что все они принадлежат им. Поэтому они легко приходят к уверенности в том, что они истинны; они видят, что это соответствует их интересам, так что это должно быть истиной. Весьма очевидно то, какое сильное влияние интересы и наклонности человека оказывают на его суждения. Пока естественный человек думает, что если есть небо и ад, то первое, а не последнее принадлежит ему, в таком случае его едва ли можно будет убедить в том, что есть небеса или ад. Но когда он приходит к убеждению, что ад — это удел других людей, но только не его, тогда он может легко допустить реальность ада, и он будет протестовать против неразумности и бессмысленности других, которые пренебрегают средствами, чтобы избежать его. И, будучи уверенным в том, что он — дитя Божье, он может казаться сильным в вере в его реальность, и может иметь большую ревность против того неверия, которое отрицает его.
Теперь я предлагаю рассмотреть следующий отличительный признак благодатных чувств.
6. Благодатные чувства сопровождаются евангельским уничижением.
Евангельское уничижение — это ощущение своей собственной недостаточности, презренности и отвратительности, которое имеет христианин, с соответствующим состоянием сердца.
Следует проводить различие между уничижением, основанным на законе и евангельским уничижением. Первое — это то, чему люди могут быть подвержены, пока они еще находятся в естественном состоянии и не имеют благодатных чувств; последнее свойственно истинным святым. Первое происходит от общего влияния Божьего Духа, помогая естественным принципам, и в особенности естественной совести; последнее происходит от особого влияния Духа Божьего, внедряя и проявляя сверхъестественные и божественные принципы. Первое исходит из того, что разум получает помощь для лучшего восприятия религиозных вещей, что касается их естественных свойств и качеств, и в особенности присущих совершенств Бога, таких как Его величие и страшное великолепие, которые были явлены собранию Израиля при передаче закона у горы Синай. Последнее исходит из восприятия непостижимой красоты божественных ценностей в их моральных качествах. В первом ощущение внушающего благоговение величия и присущих совершенств Бога и строгости Его закона убеждает людей в том, что они крайне греховны, виновны и подлежат Божьему гневу; но они не видят своей отвратительности по причине греха; они не видят ненавистной природы греха; восприятие этого дается в евангельском уничижении через открытие красоты Божьей святости и морального совершенства. При основанном на законе уничижении люди ощущают, что они малы и ничтожны перед великим и страшным Богом, и что они погибают и полностью неспособны помочь себе сами. Так в день суда будут чувствовать себя нечестивые; но они не имеют соответствующего состояния сердца, состоящего в готовности унизиться и возвеличить единого Бога. Эта готовность сообщается только в евангельском уничижении благодаря переполнению сердца и изменению его наклонности через открытие Божьей святой красоты. При основанном на законе уничижении совесть убеждается, подобно тому, как совести всех людей будут полностью убеждены в день суда. Но по причине отсутствия духовного разумения воля не склоняется, и наклонность неизменна — это происходит только при евангельском уничижении. При основанном на законе уничижении люди отчаиваются помочь себе сами; в евангельском — они добровольно отвергаются и отрекаются самих себя; в первом они подавлены и покорены до земли; в последнем они со сладостным чувством подчиняются и свободно и с наслаждением склоняются пред Богом.
Уничижение, основанное на законе, не имеет в себе духовного блага и ничего от природы истинной добродетели; тогда как евангельское уничижение — это то, в чем в значительной мере состоит превосходная красота христианской благодати. Основанное на законе уничижение полезно как средство на пути к евангельскому; подобно тому как общее познание религиозных вещей — это средство, необходимое для духовного познания. Люди могут быть уничижены на основании закона, но не иметь смирения, подобно как нечестивые в день суда будут полностью убеждены в том, что не имеют праведности, но полностью греховны, крайне виновны и справедливо подвергнуты вечному проклятию, и будут полностью сознавать свою собственную беспомощность без малейшего умерщвления гордости в своих сердцах. Сущность же евангельского уничижения состоит в таком смирении, которое подобает творению, крайне греховному в самом себе, под воздействием благодати. Это ничтожная оценка человеком самого себя, признающим себя ничем и полностью презренным и отвратительным, сопровождающаяся умерщвлением склонности возвышать себя и свободным отказом от своей собственной славы.
Это великая и весьма существенная вещь во всей религии. Вся структура Евангелия и все Божьи диспенсации для падшего человека рассчитаны на то, чтобы произвести это действие в сердцах людей. Те, кто лишен этого, не имеют истинной религии, какое бы исповедание они ни делали, и как бы высоко ни поднимались их религиозные чувства. «Вот, душа надменная не успокоится, а праведный своею верою жив будет» (Авв. 2:4), то есть, он будет жить своей верой в Божью праведность и благодать, а не своей собственной благостью и совершенством. Бог в достаточной мере показал в Своем Слове, что это то, на что Он обращает особое внимание в Своих святых, и что ничто не приемлемо для Него без этого. «Близок Господь к сокрушенным сердцем и смиренных духом спасет» (Пс. 33:19). «Жертва Богу дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже» (Пс. 50:19). «Высок Господь, и смиренного видит» (Пс. 137:6). «…Смиренным дает благодать» (Пр. 3:34). «Ибо так говорит Высокий и Превознесенный, вечно Живущий, — Святый имя Его: Я живу на высоте небес и во святилище, и также с сокрушенными и смиренными духом, чтобы оживлять дух смиренных и оживлять сердца сокрушенных» (Ис. 57:15). «Так говорит Господь: небо — престол Мой… А вот, на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим» (Ис. 66:1-2). «О, человек! Сказано тебе, что — добро, и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим» (Мих. 6:8). «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Мт. 5:3). «Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное; итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном» (Мт 18:3-4). «Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Мк. 10:15). Сотник признал, что он не достоин того, чтобы Христос пошел в его дом, и что он не достоин того, чтобы прийти к Нему (см. Лк. 7:6-7). Посмотрите, как к Иисусу подошла женщина, которая была грешницей: «И вот, женщина того города, которая была грешница, узнав, что Он возлежит в доме фарисея, принесла алавастровый сосуд с миром; и, став позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей» (Лк. 7:37). Она не подумала, что волосы ее головы, которые суть естественное покрывало и слава женщины (1 Кор. 11:15), слишком хороши для того, чтобы ими вытирать ноги Христа. Иисус с великой милостью принял ее и сказал ей: «Вера твоя спасла тебя; иди с миром» (Лк. 7:50). Женщина-хананеянка покорилась Христу, когда Он сказал ей: «Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам», и она признала, что она достойна называться псом, на что Христос ответил ей: «О, женщина! Велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему» (см. Мт. 15:26-28). Блудный сын сказал: «Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! Я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих» (Лк. 15:18-19). «Сказал также к некоторым, которые уверены были о себе, что они праведны, и уничижали других, следующую притчу… Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! Будь милостив ко мне грешнику! Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 18:9-14). «И они, приступив, ухватились за ноги Его и поклонились Ему» (Мт. 28:9). «…Облекитесь, как избранные Божии… в смиренномудрие» (Кол. 3:12). «Приму вас, как благовонное курение, когда выведу вас из народов… И вспомните там о путях ваших и обо всех делах ваших, какими вы оскверняли себя, и возгнушаетесь самими собою за все злодеяния ваши, какие вы делали» (Иез. 20:41-43). «И дам вам сердце новое… Вложу внутрь вас дух Мой и сделаю то, что вы будете ходить в заповедях Моих... Тогда вспомните о злых путях ваших и недобрых делах ваших и почувствуете отвращение к самим себе за беззакония ваши и за мерзости ваши» (Иез. 36:26-27,31). «Для того, чтобы ты помнила и стыдилась, и чтобы вперед нельзя было тебе и рта открыть от стыда, когда Я прощу тебе все, что ты делала, говорит Господь Бог» (Иез. 16:63). «…Я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле» (Иов. 42:6).
Поскольку, исходя из этого, мы должны сделать Священное Писание нашим правилом в суждении о природе истинной религии и в суждении о наших собственных религиозных характеристиках и состоянии, для нас крайне важно посмотреть на это уничижение как на одну из самых важных вещей, относящихся к истинному христианству.* Это основная часть великого христианского долга отвержения себя. Этот долг состоит в двух вещах: во-первых, в отвержении человеком своих мирских наклонностей и в оставлении им всех мирских объектов и наслаждений; и, во-вторых, в отказе от своего природного самовозвышения, отвержении своего собственного достоинства и славы и в отречении от себя; так что он свободно и от всего сердца отказывается от себя и как бы упраздняет себя. Это христианин делает в евангельском уничижении. И это последнее является величайшей и самой трудной частью отвержения себя: хотя они всегда идут вместе, и одного никогда по-настоящему нет там, где нет другого; однако естественный человек может подойти гораздо ближе к первому, чем ко второму. Многие анахореты и отшельники отказывались (хотя безо всякого истинного умерщвления) от богатства, удовольствий и обычных наслаждений мира, но они были далеки от отказа от своего собственного достоинства и самоправедности. Они никогда не отвергались ради Христа, а лишь продавали одно вожделение, чтобы питать другое; продавали звериное вожделение, чтобы лелеять дьявольское; и поэтому они никогда не становились лучше, но их конец был хуже, чем их начало. Они выгоняли одного черного дьявола, чтобы впустить семь белых, которые были хуже первого, хотя и более приятной наружности. Невыразимо и почти непостижимо, как сильно естественное расположение человека к самоправедности и самовозвышению, и что он только ни готов делать и переносить, чтобы питать и удовлетворять их, и на что только ни шли в своем кажущемся самоотвержении в других отношениях ессеи и фарисеи среди евреев, паписты, многие секты еретиков, энтузиасты среди исповедующих христиан, многие магометане, пифагорейские философы и другие среди язычников; и все это — для того, чтобы принести жертву этому Молоху духовной гордыни, или самоправедности, и чтобы иметь нечто, в чем они могли бы возвысить себя перед Богом или подняться над своими собратьями.
Уничижение, о котором говорилось, — это то, в чем самые прославленные лицемеры, которые показывают великолепнейшее шоу умирания для этого мира и высочайшие религиозные чувства, терпят серьезное поражение. Если бы это так настоятельно не подчеркивалось в Писании как весьма важная составляющая истинной благодати, можно было бы поддаться искушению и подумать, что многие из языческих философов обладают истинной благодатью, ибо в них так ярко сияют многие добродетели, а также видны сильные озарения, и разум внутренне пламенеет и поднимается, как будто они на самом деле являются субъектами Божественного действия и небесных откровений.** Верно то, что многие лицемеры сильно претендуют на смирение, а также на другие добродетели; и часто нет ничего другого, что они исповедовали бы сильнее этого. Они пытаются изобразить яркое шоу смирения в речи и поведении, но обычно это выглядит, как плохо сделанная работа, хотя и славная в их собственных глазах. Они не могут определить, что такое смиренная речь и поведение, или как говорить и действовать так, чтобы на самом деле то, что они говорят и делают, имело черты христианского смирения. Сладостный смиренный вид и манера превыше их искусства, так как они не водятся Духом и по своей природе не могут быть направлены на поведение, подобающее святому смирению, силой смиренного духа внутри них. И поэтому многим из них ничего не остается, как только громко заявлять, что они смиренны, и рассказывать о том, как они смирялись в прах в такие-то времена, и обильно употреблять самые плохие выражения в отношении самих себя, такие как: «Я наименьший из святых»; «Я жалкое презренное создание»; «Я недостоин малейшей милости или того, чтобы Бог посмотрел на меня!»; «О, мое страшное порочное сердце!». Такие выражения очень часто используются не при сокрушении сердца, не при особой печали, не со слезами той, которая омыла ноги Иисуса, не «для того, чтобы ты помнила и стыдилась, и чтобы вперед нельзя было тебе и рта открыть от стыда, когда Я прощу тебе все» (Иез 16:63), а легкомысленно, с улыбкой на лице или с фарисейским жеманством. И мы должны поверить, что они так смиренны и видят себя такими презренными, на основании того, что они говорят так; потому что никаких признаков смирения не видно в манерах их поведения и в делах, которые они делают. Есть много тех, кто полон выражений о своей собственной порочности, надеясь на то, что другие будут смотреть на них как на выдающихся и ярких святых и воздавать им должное; и опасность угрожает тем, кто будет намекать на обратное или говорить о них что-то другое, а не то, что их считают одними из величайших христиан. Есть много тех, которые громко восклицают против своих порочных сердец и своих больших недостатков и негодности и говорят так, как будто они смотрят на себя как на самых низких из святых. Однако, если служитель серьезно скажет такому человеку то же самое в частной обстановке и намекнет ему, что он — очень низкий и слабый христианин, и считает, что он прав, когда серьезно рассматривает свою великую пустоту и негодность и такое сильное несоответствие многим другим, это будет больше того, что он способен вместить; он почувствует себя глубоко оскорбленным, и есть опасность, что в нем глубоко укоренится сильное предубеждение против такого служителя.
Есть некоторые, кто много выступает против законнических доктрин, законнической проповеди и законнического духа, но они слабо понимают то, против чего они выступают. Законнический дух — это более коварная вещь, чем они себе представляют; это слишком тонко для них. Он таится, действует и доминирует в сердцах таких людей, и люди в самой известной степени виновны в нем одновременно с тем, как они яростно нападают на него. Пока человек не освободится от самого себя и от своей самоправедности и собственного добра, в какой бы форме они ни проявлялись, до тех пор он будет иметь законнический дух. Дух гордости у человека по причине собственной самоправедности, моральности, святости, чувств, опыта, веры, уничижения или любого иного блага — это законнический дух. До грехопадения у Адама не было гордости законнического духа; благодаря своим обстоятельствам, он мог искать принятия своего собственной праведностью. Но законнический дух у падшего, греховного творения не может быть ничем иным, как духовной гордостью; и, наоборот, духовно гордый дух — это законнический дух. Нет живущего человека, который возвышается самомнением о своих собственных испытаниях и открытиях и на основании их сверкает в своих собственных глазах, кроме того, кто верит в свои собственные переживания и делает из них свою праведность. Хотя он и может употреблять смиренные термины и говорить о своих переживаниях как о великих вещах, которые Бог совершил с ним, и он может призывать других прославить Бога за это, однако тот, кто гордится своим опытом, без основания приписывает что-то себе, как если бы его переживания были его достоинством. И если он считает их своим собственным достоинством, он непременно думает, что Бог тоже так считает; ибо он неизбежно думает, что его собственное мнение о них правильно, и, как следствие, решает, что Бог смотрит на них так же, как и он. Поэтому он неизбежно воображает, что Бог смотрит на его переживания как на его достоинство, как он смотрит на них сам; и что он так же блистателен в глазах Бога, как и в своих собственных. И, таким образом, он доверяется тому, что принадлежит ему, как тому, что делает его блистательным в Божьем взоре и рекомендует его Богу. С этим поощрением он приходит к Богу в молитве, и это заставляет его ожидать большего от Бога. Это также заставляет его думать, что Христос любит его, и что Он жаждет облачить его Своей праведностью, потому что он предполагает, что Он потрясен его переживаниями и добродетелями. И это есть в высшей степени жизнь на основании собственной самоправедности, и такие люди находятся на широкой дороге в ад. Жалкие обманутые люди, которые думают, что они выглядят такими сияющими в Божьих глазах, тогда как они — дым для обоняния Его, и многие из них более отвратительны Ему, чем самое нечистое животное в Содоме, которое не делает претензий на религию! Делать так, как они делают, — это жить на основании опыта, согласно точному определению этого; а не поступать так, как те, кто только пользуется духовными переживаниями как доказательствами состояния благодати и, таким образом, получает из них надежду и утешение.
Есть род людей, которые сильно порицают дела и превозносят веру в противоположность делам, и высоко поднимают себя как людей Евангелия, в противоположность законникам, и устраивают яркое шоу, будто они проповедуют Христа и Евангелие и путь свободной благодати, тогда как на самом деле они — величайшие враги евангельского пути свободной благодати и самые опасные противники чистого и смиренного христианства.
Есть великое притворное уничижение, мертвое для закона и освобожденное от «я», которое является одной из величайших и самых воодушевляющих вещей в мире. Есть некоторые, кто давал прекрасное исповедание опыта основательной работы закона в их сердцах и того, что они полностью избавлены от религии дел, но обращение которых имело самый сильный привкус самоправедного духа, который мне когда-либо приходилось наблюдать. И некоторые, кто считает себя совершенно избавленным от своего «я» и уверен в том, что унизился до праха, полны до краев славой своего собственного смирения и возносят себя до небес высоким мнением о своем уничижении. Их смирение — это высокопарное, самодовольное, показное, кричащее, самонадеянное смирение. Кажется, это сущность духовной гордости — заставлять людей кичиться и хвастаться своим смирением. Это проявляется в этом первенце гордости среди сынов человеческих, которого можно было бы назвать «его святость»; даже «человек греха», который возносит себя выше Бога и всего, получающего поклонение; он именует себя «слугой слуг» и, для того чтобы сделать шоу смирения, омывает ноги нескольким бедным людям во время своего воцарения.
Истинное освобождение людей от себя, их нищета духом и сокрушенность сердца — это совсем другое, и это имеет иНЫе результаты, чем те, которые многие могут вообразить. Поразительно, как много людей заблуждаются в отношении самих себя в этом вопросе, воображая себя весьма смиренными, тогда как они весьма горды, и их поведение на самом деле весьма высокомерно. Ни в чем ином лукавство человеческого сердца не проявляется так сильно, как в духовной гордости и самоправедности. Коварство сатаны достигает своей вершины в управлении людьми в отношении этого греха. И, наверное, одной причиной может быть то, что здесь он имеет больше всего опыта; он знает, как она входит; он знаком с ее тайными пружинами: это был его собственный грех. Опыт дает громадное преимущество в руководстве душами, будь то в добре или во зле.
Но хотя духовная гордость — это такое коварное и тайное беззаконие, которое обычно является под предлогом великого смирения, однако есть две вещи, с помощью которых она может быть (возможно, универсально и надежно) обнаружена и распознана.
Первое. Тот, кто находится под господством этого расстройства, склонен быть высокого мнения о своих достижениях в религии, сравнивая себя с другими. Для него естественно думать о себе, что он — выдающийся святой, что он занимает очень высокое положение среди святых и имеет характерно положительный и большой опыт. Тайный язык его сердца таков: «Боже! Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди» (Лк. 18:11). «…Я свят для тебя» (Ис. 65:5). Поэтому такие люди склонны ставить себя впереди среди Божьего народа, как бы занимать возвышенное место среди них, как будто нет никаких сомнений в том, что оно принадлежит им. Они как бы естественно занимают первые места, что Христос осуждает (см. Лк. 14:7). Они делают это, дерзко занимая место и принимаясь за дело главных; направляя, уча, руководя и управляя. «…И уверен о себе, что ты путеводитель слепых, свет для находящихся во тьме, наставник невежд, учитель младенцев, имеющий в законе образец ведения и истины» (Рим. 2:19-20). Для них естественно принимать как должное то, что им принадлежит играть роль диктаторов и учителей в вопросах религии, и поэтому им безоговорочно нравится, когда их называют «Равви», что в переводе означает «Учитель», как это было с фарисеями (Мт. 23:6-7), то есть, они склонны рассчитывать, что другие будут считать их учителямИ в вопросах религии и подчиняться им.*
Но тот, чье сердце находится под силой христианского смирения, имеет противоположное расположение. Если на Писание вообще можно положиться, то такой человек склонен думать, что его достижения в религии сравнительно малы, и считать себя низким среди святых и одним из наименьших из них. Смирение, или истинное смиренномудрие, побуждает людей думать о других лучше, чем о себе: «…По смиренномудрию почитайте один другого высшим себя» (Флп. 2:3). Поэтому они склонны думать, что им принадлежит последнее место, и это внутреннее расположение естественным образом ведет их к повиновению этому правилу нашего Спасителя (Лк. 14:10). Для них неестественно принимать на себя роль учителей; наоборот, они склонны думать, что не подходят на это место; что другие более пригодны, чем они, как это было с Моисеем и Иеремией (Исх. 3:11; Иер. 1:6), хотя они были выдающимися святыми и с обширными знаниями. Для них неестественно думать, что им принадлежит право учить, а, наоборот, учиться; они гораздо охотнее слушают и получают наставления от других, чем диктуют другим: «…всякий человек да будет скор на слышание, медлен на слова» (Иак. 1:19). И когда они все-таки говорят, для них неестественно говорить дерзко и властно; смирение склоняет их говорить с трепетом. «Когда Ефрем говорил, все трепетали. Он был высок в Израиле; но сделался виновным через Ваала, и погиб» (Ос. 13:1). Они не склонны брать на себя власть, а, напротив, хотят подчиняться другим. «…Не многие делайтесь учителями» (Иак. 3:1). «Все же, подчиняясь друг другу, облекитесь смиренномудрием» (1 Пет. 5:5). «…Повинуясь друг другу в страхе Божием» (Еф. 5:21).
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 34 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |