Мы знаем, что инструменты дьявола — развратные и еретические учителя — могут извращать и извращают Писание к своей собственной погибели и к погибели других (2 Пет. 3:16). Мы видим, как они свободно используют Писание в любой его части: нет текста, настолько священного и драгоценного, что им не было позволено злоупотреблять им, к вечному разрушению множества душ; и нет оружия, которым они пользуются, и с помощью которого они производят большее опустошение. И нет никакой причины полагать, что дьяволу, как и его инструментам, не позволяется использовать Писание. Ибо когда последние делают это, они делают это как его инструменты и рабы и через его подстрекательство и влияние. Несомненно, и он делает это же и подстрекает других делать это; слуги дьявола всего лишь следуют за своим господином и выполняют ту же работу, что и он сам.
И как дьявол может злоупотреблять Писанием, чтобы обманывать и губить людей, так и собственное человеческое безумие и развращенность могут делать то же. Грех, который живет в людях, действует, как и его отец. Собственные сердца людей обманчивы, как и дьявол, и они используют те же средства, чтобы обманывать.
Итак, очевидно, что люди могут иметь высокие чувства надежды и радости, возникающие в связи с текстами Писания, более того, с драгоценными библейскими обетованиями, приходящими внезапно и удивительно им на ум, как будто они были проговорены им, и даже с большим множеством таких текстов, следующих друг за другом чудесным образом; и, тем не менее, всё это — не доказательство того, что эти чувства божественны, или что они являются чем-то иным, кроме действия сатанинского заблуждения.
Далее, я отметил бы, что люди могут иметь радостные и приподнятые чувства, которые могут исходить от Слова Божьего, и эти чувства могут быть не от сатаны, и не собственно от развращенности их собственных сердец, но от некоторого влияния Духа Божьего с помощью Слова, но, тем не менее, не иметь ничего общего с природой истинной и спасительной религии в них. Так, слушатели с каменистой почвой получали большую радость от услышанного, и эта радость представлена как возникающая от Слова, подобно растущему семени. Чувства слушателей по своему виду имели очень большое и точное сходство с теми чувствами, которые представлены ростом семени на доброй почве, и разница проявилась только тогда, когда она была обнаружена впоследствии во время испытания, и, тем не менее, в этих чувствах не было спасительной религии.*
6. То, что чувства содержат в себе видимость любви, не является доказательством того, что религиозные чувства спасительны, или, наоборот, нет.
Нет исповедующих христиан, которые бы утверждали, что это — аргумент против истинности и спасительной природы религиозных чувств. Но, с другой стороны, есть некоторые, кто предполагает, что это хорошее доказательство того, что чувства происходят от освящающего и спасительного влияния Святого Духа. Их аргумент — в том, что сатана не может любить, так как это чувство полностью противоположно дьяволу, сама природа которого — вражда и злоба. И верно то, что нет ничего более превосходного, небесного и божественного, чем дух истинной христианской любви к Богу и к людям: она более превосходна, чем знание, или пророчество, или чудеса, или говорение на языках человеческих и ангельских. Она является главной составляющей плода Святого Духа, жизнью, сущностью и итогом всей истинной религии; и посредством нее мы более всего сообразуемся с небесами, и более всего противоположны аду и дьяволу. Однако из этого делается неправильный вывод, что нет поддельной любви. Можно наблюдать, что чем более совершенна вещь, тем больше будет ее подделок. Так, есть гораздо больше подделок серебра и золота, чем железа и меди; есть много фальшивых бриллиантов и рубинов, но кто станет подделывать обыкновенные камни? Хотя чем более превосходны вещи, тем труднее сделать что-либо, что было бы подобно им по своей существенной природе и внутренним достоинствам; но тем более многообразными будут подделки, и тем больше искусства и коварства будет проявляться в точной имитации внешнего вида. Так, есть большая опасность быть обманутым при покупке лекарств, которые имеют весьма высокую цену и целительное действие; хотя более трудно подделать их чем-либо, имеющим подобную цену и достоинство; и их подделки ни к чему не годны, когда мы получаем им. Так же дело обстоит и с христианскими достоинствами и добродетелями: хитрость сатаны и обманчивые сердца людей имеют обыкновение проявляться, главным образом, в фальсификации того, что имеет высочайшую репутацию. Так что, наверное, нет добродетелей, которые имеют больше подделок, чем любовь и смирение, так как это добродетели, в которых особенно ярко проявляется красота истинного христианина.
Но, что касается любви, то Писание ясно говорит, что люди могут иметь вид религиозной любви, но при этом не иметь спасительной благодати. Христос говорит о многих исповедующих христианах, которые имеют такую любовь, но любовь которых не имеет продолжения, и они, таким образом, не имеют спасения: «И, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь; претерпевший же до конца спасется» (Мт. 24:12-13). Эти последние слова ясно показывают, что те, о которых говорилось ранее, и любовь которых не выдержала до конца, но охладела, не будут спасены.
Может казаться, что люди имеют любовь к Богу и ко Христу и действительно обладают очень сильными и интенсивными проявлениями этого свойства, но они не имеют благодати. Очевидно, что так было со многими иудеями, не имеющими благодати, которые так высоко возносили Иисуса, следовали за Ним день и ночь, без пищи, питья и сна; которые говорили: «Господи! Я пойду за Тобою, куда бы Ты ни шел» (Лк. 9:57), и восклицали: «Осанна Сыну Давидову» (Мт. 21:9).*
Кажется, апостол намекает, что в его дни было много тех, кто имели поддельную любовь ко Христу: «Благодать со всеми, неизменно любящими Господа нашего Иисуса Христа» (Еф. 6:24). Слово «неизменно» говорит о том, что апостол чувствовал, что было много тех, кто имел лишь видимую любовь ко Христу, но их любовь не была чистой и духовной.
Подобным образом, христианская любовь к народу Божьему также может быть поддельной. Из Писания ясно, что могут быть сильные чувства этого рода без спасительной благодати, как они проявлялись у галатов по отношению к Павлу, когда они были готовы вырвать свои глаза и отдать их ему. Тем не менее, апостол выражает свой страх, что их чувства ни на что не годились, и что он напрасно так усиленно трудился у них (Гал. 4:11,15).
7. Люди, имеющие различные религиозные чувства, сопровождающие друг друга, не могут точно определить, имеют ли они благодатные чувства, или нет.
Хотя ложная религия обычно уродлива и безобразна и не имеет той целостности и симметрии частей, которые можно увидеть в истинной религии, тем не менее, может наблюдаться большое разнообразие ложных чувств, которые могут быть похожими на благодатные чувства.
Очевидно, что существуют подделки всех видов благодатных чувств: как любви к Богу, любви к братьям, что было только что отмечено, так и благочестивой печали о грехе, какая проявлялась у фараона, Саула, Ахава и израильтян в пустыне (Исх. 9:27; 1 Цар. 24:16-17; 26:21; 3 Цар. 21:27; Чис. 14:39-40); и страха Божьего, как у самаритян, которые одновременно боялись Господа и служили своим богам (4 Цар. 17:32-33), и у тех врагов Господа, о которых мы читаем в тексте Пс. 65:3, и которые, по множеству силы Его, покоряются Ему, или, как написано в еврейском тексте, «лгут Ему», то есть, оказывают притворное почтение и покорность. То же можно сказать и о доброй благодарности, как у детей Израиля, которые пели хвалу Богу у Чермного моря (Пс. 105:12); и у сирийца Неемана после чудесного исцеления от проказы (4 Цар. 5:15).
Это же можно сказать и о слушателях с каменистыми сердцами (Мт. 13:20); и особенно о многих из слушателей Иоанна Крестителя (Ин. 5:35). Это же можно сказать о ревности, как у Ииуя (4 Цар. 10:16); и у Павла до его обращения (Гал. 1:14; Флп. 3:6); и у неверующих иудеев (Деян. 22:3; Рим. 10:2). Так, люди без благодати могут иметь серьезные религиозные желания, которые могут быть подобны желаниям Валаама, выраженным им при необыкновенном видении блаженного состояния Божьего народа, отделенного от всего остального мира (Чис. 23:9-10). Они также могут иметь сильную надежду вечной жизни, какую имели фарисеи.
И если люди в естественном состоянии способны имитировать всевозможные религиозные чувства, то ничто не мешает тому, чтобы они могли иметь множество их вместе. И то, что происходит на самом деле, с очевидностью доказывает, что очень часто это бывает именно так. Кажется, очень распространено явление, что когда ложные чувства достигают определенной высоты, многие ложные чувства сопровождают друг друга. Людьми, которые сопровождали Христа в Иерусалим после того великого чуда воскрешения Лазаря, кажется, двигали одновременно многие религиозные чувства, и все они достигли высокой степени. Они, казалось, были наполнены восхищением; была видимость высокого чувства любви, а также большой степени почтения в том, как они постилали свои одежды на землю, чтобы Христос ступал по ним; а также большой благодарности Ему за великие и благие дела, которые Он совершил, в громогласном прославлении Его за совершённое спасение. Они выказывали серьезное желание наступления Божьего Царства, которое, как они полагали, Иисус собирался установить, и большие надежды на него, ожидая, что оно немедленно явится. Таким образом, они были наполнены радостью, которая настолько воодушевляла их в их приветственных восклицаниях, что весь город был наполнен их звуками; и они, казалось, были полны сильной ревности и решительности без промедления следовать за Иисусом и помогать Ему во время великого праздника Пасхи устанавливать Его Царство. И легко, опираясь на естественные причины и на природу чувств, объяснить, почему, когда одно чувство поднято очень высоко, оно пробуждает другие; особенно если чувство, которое поднято высоко, — это поддельная любовь, проявившаяся у толпы, которая восклицала: «Осанна!». Это естественно влечет за собой многие другие чувства. Ибо, как было отмечено ранее, любовь — это главное из чувств и, как таковое, является их источником.
Представим себе человека, который в течение некоторого времени находился в большом ужасе из-за страха перед адом. Его сердце было ослаблено горем и страшными предчувствиями, и находилось на грани отчаяния. Но неожиданно он был избавлен вследствие того, что был решительно приведен, через какой-либо обман сатаны, к вере в то, что Бог простил его, и принимает его как объект Своей сильной любви, и обещает ему вечную жизнь. Например, это случилось посредством некоего видения, или сильной идеи, или картины воображения, вдруг посетившей его, в которой — человек прекрасного вида, улыбающийся ему, с распростертыми руками, с которых стекает кровь, и в этом человеке он признает Христа, безо всякого иного просвещения или разумения, которое дало бы ему видение духовного божественного превосходства Христа и Его полноты и пути спасения, открытого в Евангелии. Или, может быть, посредством некоего голоса или слов, донесшихся, как будто они были проговорены ему (например, «Сын, ободрись, твои грехи прощены тебе», или: «Не бойся, твой Отец благоволит дать тебе царство»), которые он принимает как сказанные ему непосредственно Богом, хотя не было предшествовавшего принятия Христа или отдачи Ему сердца. Послушайте: если мы представим себе такой случай, то какие различные страсти естественным образом наводнят, одна за другой, разум такого человека! Легко объяснить, исходя из простых принципов природы, что сердце человека в таком случае будет вознесено до небес в порывах радости, и будет наполнено страстным чувством к этому воображаемому Богу или Искупителю, Который, как предполагает человек, спас его из оков такой ужасной погибели, страхами перед которой его душа была охвачена, и теперь она принимает его с такой нежностью как особого фаворита. Теперь он будет наполнен восхищением и благодарностью, и его уста будут открыты и полны разговоров о том, что он пережил. Какое-то время он едва ли будет думать и говорить о чем-либо другом, и будет всем видом величать Бога, Который сделал так много для него, и появляться с радостным видом, и говорить громким голосом, хотя перед своим избавлением он был наполнен ругани в отношении Божьей справедливости. Он будет говорить, что теперь ему легко подчиниться Богу и признать свою недостойность, осуждать самого себя и казаться очень смиренным перед Богом, и лежать у Его ног кротко, как агнец, и восклицать: «Почему я? Почему я?». (Вспомните, Саула, который, когда Самуил сказал ему, что Бог назначил его быть царем, отвечает: «Не сын ли я Вениамина, одного из меньших колен Израилевых? И племя мое не малейшее ли между всеми племенами колена Вениаминова? К чему же ты говоришь мне это?» (1 Цар. 9:21). Это напоминает язык Давида, истинного святого: «Кто я, Господи, Господи, и что такое дом мой, что Ты меня так возвеличил!», 2 Цар. 7:18). Также не следует удивляться тому, что теперь он будет наслаждаться присутствием с теми, кто признает и приветствует его блаженные обстоятельства, и будет любить все тех, кто уважает его и восхищается им и тем, что он испытывал, и будет иметь сильную ревность против тех, кто не ценит такие вещи, и будет расположен лишь к отделению от них, и будет как бы объявлять войну всем, кто не в его партии. Он будет теперь хвалиться своими страданиями, и будет решительно настроен на осуждение и порицание всех, кто проявляет сомнение или создает трудности для этих вещей. И пока огонь его чувств будет гореть, он будет целеустремленно прилагать усилия и отвергаться себя, чтобы продвигать интересы тех, кто, как он воображает, благосклонен к таким вещам, и будет казаться горящим искренним желанием увеличить их число, подобно тому, как фарисеи обходили море и сушу, чтобы приобрести хотя бы одного прозелита. * И так я мог бы продолжать, называя многие другие вещи, которые естественным образом возникнут в таких обстоятельствах. Тот, кто думает, что подобные вещи не могут возникать таким способом, безо всякого сверхъестественного вмешательства Божественной силы, должно быть, имеет лишь очень слабое представление о человеческой натуре.
Как из истинной Божественной любви проистекают все христианские чувства, таким же образом, из поддельной любви естественно текут другие ложные чувства. В обоих случаях любовь является источником, а другие чувства являются реками. Различные способности, принципы и чувства человеческой природы словно являются многочисленными каналами из одного источника: если источник дает пресную воду, пресная вода из него будет течь в эти различные каналы; но если вода в источнике будет отравленной, то эти ядовитые потоки также потекут во все эти каналы. Итак, каналы и потоки будут похожими, соответствуя друг другу; но великая разница будет заключаться в свойстве воды. Природу человека можно сравнить и с деревом, на котором растет множество ветвей, выходящих из одного корня: если сок корня хорош, то хороший сок также будет распространяться по всем ветвям, и приносимый плод будет хорошим и полезным; но если сок в корне и в стволе будет ядовитым, то таким же он будет и во многих ветвях (как и в другом случае), и плод будет смертельным. Деревья в обоих случаях могут быть подобными; может быть точное соответствие в кроне; но различие почувствуешь, только съев плоды. Так часто происходит между святыми и лицемерами. Иногда имеется очень большое сходство между истинными и ложными переживаниями по их виду и по тому, что рассказывают и выражают те, кто подвержен им, и разница между ними — такая же, как разница между снами виночерпия и хлебодара: они были во многом похожими, так что когда Иосиф истолковал сон главного виночерпия, сказав, что тот будет освобожден из тюрьмы, и ему будут возвращены благорасположение царя и почетная должность во дворце, главный хлебодар питал надежды и лелеял ожидания, и он также рассказал свой сон, но его постигло горестное разочарование. Хотя сон хлебодара так сильно напоминал счастливый и предсказывающий доброе сон своего товарища, однако его исход был совершенно противоположным.
8. То, что утешение и радость, как кажется, следуют за пробуждением и обличением совести в определенном порядке, нельзя считать верным признаком для определения природы чувств.
Многие люди, кажется, имеют предубеждения против чувств и переживаний, которые приходят таким методом, на котором сильно настаивали многие богословы: вначале такие-то пробуждения, страхи и ужасные предчувствия, за которыми следует такое-то смирение, основанное на законе, в понимании полной греховности беспомощности, и затем такой-то свет и утешение. Они считают все подобные схемы, излагающие такие методы и шаги, человеческим изобретением; и в особенности если высокие чувства радости следуют за большой печалью и страхом, это делается многими аргументом против этих чувств. Но такие предубеждения и возражения не имеют основания в Священном Писании. Несомненно, не может быть неразумным предположение, что прежде чем Бог избавляет людей из состояния греха и вечной погибели, Он должен дать им некое значительное ощущение зла, от которого Он их избавляет; чтобы они могли получить ощутимое избавление, и понять свое собственное спасение, и познать нечто из того, что Бог делает для них. Поскольку люди, которые спасаются, находятся в двух крайне различных состояниях (первое — состояние осуждения, и затем — состояние оправдания и блаженства); и поскольку Бог в работе по спасению человечества поступает с ним в соответствии с их интеллигентной рациональной природой, то представляется разумным и отвечающим Божьей мудрости то, что люди, которые спасаются, должны находиться в этих двух состояниях ощутимо. Во-первых, они должны, заметно для себя, быть в состоянии осуждения, то есть, в состоянии скорбного бедствия и ужасного несчастья. Затем, после этого, также ощутимо, — в состоянии освобождения и блаженства. Вначале они должны быть чувствительны к своей абсолютной крайней нужде, а затем — к достаточности Христа и Божьей милости через Него.
То, что таков Божий способ действия с людьми — привести их в пустыню, после чего говорить с ними утешительно (то есть, назначить им путь в пустыню, чтобы они могли увидеть свою полную беспомощность и абсолютную зависимость от Его силы и благодати, прежде чем Он явится совершать для них великое избавление), — достаточно ясно и определенно показано в Писании. И тогда Бог обычно «судит народ Свой.., когда… рука их ослабела, и не стало ни заключенных, ни оставшихся», и когда они видят, что их ложные боги не могут помочь им, и твердыня, на которую они полагались, тщетна (Вт. 32:36-37). Прежде чем Бог избавил израильтян из Египта, они были приготовлены к этому, дойдя до состояния, в котором они увидели свое безнадежное положение и вопияли к Богу из-за своего рабства (Исх. 2:19,23). И прежде чем Бог совершил это великое избавление ради них у Чермного моря, они увидели себя в великом бедствии, пустыня заперла их, и они не могли повернуть ни направо, ни налево. Чермное море было перед израильтянами, и огромная египетская армия позади них, и они увидели, что ничего не могут сделать, чтобы помочь себе, и если Бог не поможет им, они будут немедленно поглощены. И тогда Бог явился и обратил их вопли в песни. Так, прежде чем они были приведены в покой, чтобы наслаждаться молоком и медом Ханаана, Бог вел их по пустыне, великой и страшной, чтобы смирить их, чтобы испытать их и узнать, что в сердце их, и чтобы впоследствии сделать им добро (Вт. 8:2,16). Женщина, которая двенадцать лет страдала кровотечением, не была избавлена, пока прежде не истратила на врачей все, что имела, и не могла быть исцелена ни одним из них, и была оставлена беспомощной, не имея средств; и тогда она пришла к Великому Врачу, без денег, без платы, и была исцелена Им (Лк. 8:43-44). Прежде чем Христос ответил на просьбу женщины-хананеянки, Он поначалу, казалось, полностью отверг ее, и смирил ее, и привел ее в такое состояние, что она признала себя достойной называться псом. Тогда Он явил ей милость и принял ее как Свое дорогое дитя (Мт. 15:22-28). Апостол Павел до своего чудесного избавления был «отягчен чрезмерно и сверх силы, так что не надеялся остаться в живых. Но сам в себе имел приговор к смерти, для того, чтобы надеяться не на самого себя, но на Бога, воскрешающего мертвых» (см. 2 Кор. 1:8-10). Вначале была сильная буря; корабль был покрыт волнами и едва не тонул, и ученики были вынуждены возопить к Иисусу: «Господи! Спаси нас: погибаем», и тотчас ветрам и водам было запрещено, и наступила великая тишина (Мт. 8:24-26). У прокаженного, до того как он очистится, должна была быть повязка до уст, и он должен был признавать свое великое бедствие и крайнюю нечистоту, раздирая свои одежды и крича: «Нечист! Нечист!» (Лев. 13:45). И отпавший Израиль, прежде чем Бог исцелит его, приводится к осознанию того, что он согрешил и не повиновался голосу Господа, и должен увидеть себя лежащим в своем стыде и покрытым своим срамом, а также то, что «напрасно надеялись… на холмы и на множество гор», и что только Бог может спасти его (Иер. 3:23-25). Иосиф, который был продан своими братьями, и этим самым стал прообразом Христа, вводит своих братьев в смущение и бедствие и побуждает их рассуждать о собственном грехе и говорить: «Мы виновны», и, наконец, смириться и предать себя полностью ему в рабы; и затем он открывается им как их брат и спаситель.
И если мы рассмотрим те необыкновенные явления Бога святым древности, то мы увидим, что Он обычно вначале являл Себя страшным образом, а затем Его явления приносили утешение. Так было с Авраамом: вначале ужас великой тьмы напал на него, а затем Бог открыл Себя ему в сладких обетованиях (Быт. 15:12-16). Так было с Моисеем на горе Синай: вначале Бог явился ему во всем Своем устрашающем величии, так что Моисей сказал: «Я в страхе и трепете» (Евр. 12:21), а затем Он провел перед ним всю Свою благость и провозгласил Свое имя: «Господь, Бог человеколюбивый и милосердый…» (Исх. 34:6-7). Так было с Илией: вначале были сильная буря, и землетрясение, и сильный огонь, а затем веяние тихого ветра (3 Цар. 19). Так было с Даниилом: вначале он увидел Христа, как молнию, и вид Его устрашил его, и он пал в оцепенении; но затем он укреплен и ободрен такими утешительными словами: «Даниил, муж желаний!» (Дан. 10). Так было с апостолом Иоанном (Отк. 1). И можно наблюдать аналогию в Божьем Промысле и в избавлениях, которые Он совершает для Своего народа, и в том, как Он являет Себя ему, как обычным, так и необыкновенным образом.
Но в Писании неоднократно и недвусмысленно отмечается, которые еще более прямо показывают, что это обычный Божий способ: в совершении спасения для душ людей, в явлении им Себя и Своей милости во Христе, в обычном действии Его благодати в сердцах грешников. Слуге, который задолжал своему царю десять тысяч талантов, вначале указано на его долг; царь выносит ему приговор осуждения и приказывает продать его, его жену и детей и уплатить долг. Тем самым он смиряет слугу, приводит его к осознанию того, что весь тот долг справедлив, и затем прощает ему всё (Мт. 18:23-27). Блудный сын расточил всё, что имел и, наконец, увидел себя в экстремальных обстоятельствах, смирился и признал свою недостойность, после чего его отец дает ему облегчение и устраивает для него праздник (Лк. 15:12-24). Старые закоснелые раны должно исследовать до самого дна, чтобы исцелить их; Писание сравнивает грех, рану души, с этим и говорит об исцелении такой раны без глубокого исследования как о тщетном и обманчивом (Иер. 8:11). Христос в действии Своей благодати на сердца людей сравнивается с дождем, выпадающим на свежескошенную траву, траву, которая скошена косой (Пс. 71:6), что представляет Его живительное, утешающее влияние на израненный дух. После того как наши прародители согрешили, они были вначале устрашены Божьим величием и справедливостью, и их грех со всеми его суровыми последствиями был выставлен перед ними их Судьей, но затем они были утешены обетованием Семени жены. О христианах говорится как о «прибегших взяться за предлежащую надежду» (Евр. 6:18). Это сравнение подразумевает большой страх и ощущение предшествовавшей опасности. С такой же целью Христос представлен «как защита от ветра и покров от непогоды, как источники вод в степи, как тень от высокой скалы в земле жаждущей» (Ис. 32:2). Естественным значением слова Евангелие, Благая Весть, является то, что это весть об избавлении и спасении после сильного страха и бедствия. Также есть причины полагать, что Бог поступает с отдельными верующими так же, как Он поступал со Своим народом, которого Он прежде заставил слушать Его голос в законе со страшными громами и молниями и держал их под властью этого наставника, чтобы подготовить ее к принятию Христа; и затем утешил ее радостным звуком Евангелия с горы Сион. Подобным образом, Иоанн Креститель пришел приготовить путь для Христа и приготовить сердца людей к Его принятию, указывая им на их грехи и выводя самоправедных иудеев из их состояния самоправедности, называя их «порождения ехиднины» и указывая им на опасность будущего гнева, говоря им о том, что «уже и секира при корне дерев лежит» (Мт. 3:7,10).
И если это действительно Божий способ (а я думаю, что содержащиеся выше размышления показывают, что это, несомненно, так) — прежде чем дать людям утешение освобождения от их греха и несчастья, Он посылает им внушительное ощущение размаха и чудовищности этого зла и их крайнего бедствия вследствие него — то можно предположить, что люди, по крайней мере, иногда, находясь под этими взглядами, испытывают сильное бедствие и страшные предчувствия разума, особенно если они подумают о том, что это зло, которое стоит у них перед глазами, есть не что иное, а великие и многообразные грехи против бесконечного величия всевышнего Иеговы, а также о мучениях в ярости Его гнева на всю вечность. Мы еще больше в этом убеждаемся, когда читаем в Писании о людях, которые были действительно приведены в состояние глубокой скорби таким осознанием грехов, прежде чем они получили спасительное утешение. В качестве примера можно вспомнить людей в Иерусалиме, которые «умилились сердцем и сказали Петру и прочим Апостолам: что нам делать, мужи братия?» (Деян. 2:37); апостола Павла, который в трепете и ужасе сказал: «Господи! Что повелишь мне делать?» (Деян. 9:6), после чего был утешен; и тюремного стража, когда он «потребовал огня, вбежал в темницу и в трепете припал к Павлу и Силе, и, выведя их вон, сказал: “Государи мои! Что мне делать, чтобы спастись?”» (Деян. 16:27-30).
Из всего этого становится ясно, что весьма неразумно для исповедующих христиан делать это возражением против истинности и духовной природы утешительных и радостных чувств, которые кто-то имеет, когда они следуют после ужасных опасений и душевных страданий, которые были упомянуты.
С другой стороны, это не является доказательством того, что утешение и радость имеют правильное свойство, если они следуют за большими страхами и потрясающими ужасами ада.* Кажется, именно этому некоторые люди придают особое внимание, считая большой страх свидетельством великой работы закона, совершённой в сердце, приготовляющей путь для твердого утешения, не учитывая при этом, что страх и обличение совести — это разные вещи. Ибо хотя обличения совести часто вызывают страх, однако они не заключаются в нем; и страхи часто возникают по другим причинам. Обличения совести благодаря влиянию Божьего Духа заключаются в признании греховности сердца и практики и отвратительности греха как действия, совершённого против Бога, обладающего удивительным величием, бесконечной святостью, ненавистью ко греху и строгой справедливостью в наказании его. Но некоторые люди испытывают содрогающее предчувствие ада, ужасающей бездны, готовой поглотить их, и пламени, готового завладеть ими, и бесов вокруг них, готовых схватить их. Но, в то же время, они, кажется, имеют очень мало надлежащего просветления совести, реально обвиняющей их в их греховности сердца и жизни. Кроме Духа Божьего, на людей может навести страх дьявол, если ему будет позволено сделать это: такое действие — обычное для него, и он может делать это различными путями, но так, что это не приводит к добру.
Он может чрезвычайно запугать людей, навязывая им картины и идеи многих потусторонних явлений — нахмуренное выражение лица, вытянутый меч, черные тучи мести, произносимые слова ужасного проклятия,* разверзающийся ад, исходящие демоны и тому подобное, не для того, чтобы убедить людей в том, что истинно и открыто в Слове Божьем, но для того, чтобы привести их к тщетным и беспочвенным заключениям, как, например, о том, что их дни прошли, что они осуждены на вечные муки, что Бог неумолим, что Он принял решение немедленно истребить их.
И страхи, которые, бывает, люди испытывают, очень сильно связаны с их особенным складом и характером. Нет ничего более очевидного, чем то, что некоторые люди имеют такой характер и строение, что их воображение находится под более сильным впечатлением от того, что воздействует на них, чем у других людей; и воздействие на воображение влияет на чувство и поднимает его еще выше. Таким образом, впечатление и воображение действуют обоюдно друг на друга, пока их чувство не поднимется до огромной высоты, и человек не будет поглощен и полностью не перестанет владеть собой.…
И некоторые говорят о великих суждениях о своей греховности, но на самом деле, когда дело доходит до внимательного исследования и тщательного взвешивания, оказывается, что они испытывают мало или не испытывают вовсе угрызений совести. Они говорят об ужасно твердом сердце и о том, что их сердце подобно камню, тогда как в действительности в своем разуме и мыслях они не имеют представления о том, в чем на самом деле заключается черствость человеческих сердец. Они говорят о страшном грузе и бездне греха, о массе омерзительной грязи внутри них; тогда как, если внимательно всмотреться в этот вопрос, они не имеют перед собой ни понимания того, в чем действительно состоит испорченность природы, ни мыслей о каких-либо особенных вещах, в чем их сердца выявляют греховность или несоответствие тому, что должно быть в них, или вообще о каких-либо проявлениях испорченности в них. Многие думают, что они испытывают сильные обличения в их настоящих грехах, в то время как они не испытывают никаких. Они говорят о том, как их грехи расставляются по порядку перед ними; они видят, как они стоят в ряд, заключая их кругом с ужасным и пугающим видом. На самом же деле ни один грех, в котором они были виновны в течение своей жизни, не предстал перед их взором так, чтобы они были поражены его тяжелыми последствиями.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |