Они любят друг друга, но Адриана понимала, что все изменится, стоит ей поддаться зову сердца. Она переступит границы, в которые сама себя загнала, а обратного пути уже не будет. Близость с Полом будет означать, что они связаны до конца жизни, а Адриана не была уверена, что готова к этому.
А еще она боялась показаться неопытной. У Адрианы были мужчины и до Джека, но целых восемнадцать лет он оставался ее единственным любовником. Близость с другим мужчиной пугала – разве она может отдаться почти незнакомому человеку, пусть даже по любви? Она так боялась разочаровать Пола, что была готова подавить собственные чувства.
Однако сдерживаться Адриана больше не могла. Разве можно оставаться равнодушной, когда на тебя так смотрят? Когда страсть сжигает изнутри?
В горле пересохло, Адриану била дрожь, когда она нерешительно поднялась. Пол по‑прежнему сидел у камина. Она подошла поближе и, положив руки ему на плечи, почувствовала, как мышцы напряглись и через секунду расслабились. Отвернувшись от огня, мужчина посмотрел ей в глаза, и Адриана поняла, что пропала.
Что же плохого, если они оба хотят одного и того же? Адриана давно не испытывала такого умиротворения. Она готова, готова пойти с ним до самого конца.
Пол пристально смотрел ей в глаза. Его лицо смягчилось, и он потянулся за ее рукой. Вопреки ее ожиданиям он не поднес ее к губам, а приложил к своей щеке и закрыл глаза, будто желая навсегда запомнить прикосновение.
Пол нежно поцеловал ее руку и отпустил. Открыв глаза, он нашел ее теплые трепещущие губы.
Адриана прильнула к нему всем телом, Пол обнял ее за талию, и они слились в долгом страстном поцелуе.
Пол нежно гладил ее плечи, спину, руки, и, отдавшись ласкам, Адриана приоткрыла губы, почувствовала обжигающее прикосновение его языка. Пол целовал ее шею, мокрые от слез щеки, а когда он начал ласкать грудь, Адриана почувствовала, что тает от блаженства. Поцелуям не было конца, озаренная красноватым пламенем гостиная кружилась в бешеном водовороте.
Казалось, все беды, заботы и проблемы остались за пределами гостиной, среди беснующейся бури.
Пол зарылся в светло‑каштановые волосы женщины, купаясь в их аромате. А Адриана, прижавшись к его груди, слушала биение сердца.
Когда они смогли оторваться друг от друга, Адриана протянула Полу руку и повела наверх, в синюю комнату.
Глава 13
Аманда изумленно смотрела на мать.
Она слушала, не перебивая, и один за другим выпила два бокала вина. Адриана чувствовала, что дочери не терпится узнать, что произошло дальше.
Но о том, что произошло дальше, говорить совсем не хотелось, да и не нужно было.
Аманда – взрослая женщина и знает о сексе более чем достаточно. К тому же она должна понимать, что их близость всего лишь часть, хотя и очень приятная, ее романа с Полом Фланнером. Ведь если бы не чувства, то в памяти осталось бы только несколько приятных минут, проведенных в объятиях привлекательного мужчины. Они с Полом делили не только постель, а еще и эмоции, переживания, боль, так что эти воспоминания принадлежат только им двоим.
Кроме того, Аманда была ее дочерью. Взгляды Адрианы можно назвать старомодными, однако она не считала возможным обсуждать с дочерью свою интимную жизнь. То, что происходит в спальне, должно оставаться тайной.
Даже если бы Адриане хотелось обо всем рассказать, как передать то, что она чувствовала, когда Пол расстегивал блузку, а его пальцы изучали таинства ее тела? Или какой горячей была его кожа, когда их обнаженные тела переплелись? Какие слова могут описать сладость его поцелуя или учащенное дыхание, когда они стали совсем близки?
Нет, она не станет об этом рассказывать. Пусть Аманда сама представит, как все произошло. Хотя Адриана прекрасно понимала, что никто не сможет вообразить, какой счастливой она была в объятиях Пола.
– Мама? – шепотом спросила Аманда.
– Хочешь знать, чем все закончилось?
Дочь смущенно потупилась.
– Да, – только и сказала Адриана.
– Ты хочешь сказать...
– Да, – повторила мать.
Аманда пригубила вино. В предвкушении пикантной сцены она вся подалась вперед.
– И что?..
Адриана наклонилась над столом, будто боясь, что кто‑нибудь услышит.
– Ничего, – прошептала она и отвела взгляд, снова погружаясь в воспоминания.
Они занимались любовью целый вечер. За окном бушевал шторм, вырывая с корнем деревья, дождь нещадно колотил по крыше, а Пол нежно обнимал Адриану, покрывая поцелуями обнаженное тело. Они вспоминали прошлое, вместе мечтали о будущем, радуясь, что судьба подарила им эту встречу.
Адриана даже не предполагала, что секс может быть так прекрасен. В последние годы семейной жизни, а может, и большую ее часть, секс был заурядным, кратковременным, начисто лишенным нежности и эмоций. Когда все заканчивалось, Джек тут же отворачивался и засыпал, даже не поцеловав жену.
Пол был решительно на него не похож. Даже после близости он продолжал обнимать и целовать Адриану, давая ей почувствовать, что эпилог близости для него не менее важен, чем сам секс. Целуя ее лицо, волосы, тело, он восхищался красотой Адрианы и шептал слова любви.
Ни Пол, ни Адриана не знали, что небо из грязно‑серого стало черным, а огромные волны уже размыли дюну и подбираются к гостинице. Антенна сорвалась с крыши и, пролетев несколько метров, упала в песок. Вода просочилась сквозь заднюю дверь, вибрировавшую от сильнейшего ветра. В предрассветные часы несколько раз отключали электричество, и во второй раз они занимались любовью в полной темноте, доверившись своим ощущениям. Насытившись друг другом, они заснули в самый разгар шторма, бушевавшего в Роданте.
Глава 14
В субботу утром они проснулись сильно проголодавшимися. Электричества не было, шторм понемногу слабел. Пол принес кулер в комнату, и они позавтракали прямо в постели, добродушно подшучивая друг над другом.
К полудню ветер стих настолько, что Пол и Адриана решили выйти на крыльцо. Небо понемногу прояснялось, а пляж был усеян мусором, старыми шинами, обломками ступеней близлежащих домов. Потеплело, но не настолько, чтобы стоять в одном свитере. Адриана сняла перчатки, чтобы ощутить тепло руки Пола.
Электричество дали в два часа дня, затем снова отключили и дали минут через двадцать. Еда в холодильнике не испортилась, и Адриана поджарила бифштексы, которые они съели, запивая третьей бутылкой вина. После обеда влюбленные вместе приняли ванну: Адриана сидела на коленях Пола, который аккуратно водил губкой по разгоряченному телу. Она закрыла глаза, отдаваясь его рукам, таким надежным и сильным.
Вечером они вышли в город. Роданте медленно приходил в себя после шторма, и Пол с Адрианой посидели в баре, послушали музыку и потанцевали. Собравшиеся в баре горожане обсуждали последствия шторма, и, кроме Пола и Адрианы, никто не танцевал. Фланнер нежно привлек свою спутницу к себе, и они медленно закружились под музыку, не обращая внимания на косые взгляды обывателей.
В воскресенье Пол снял железные ставни, убрал их под дом, а затем выставил на крыльцо кресла‑качалки. Впервые после шторма небо очистилось, и любовники отправились на прогулку по пляжу, совсем, как в первый вечер. Как сильно все изменилось! Океанские волны размыли пляж, образовав небольшие лагуны, ветер вырвал с корнем почти все деревья. В миле от гостиницы Пол и Адриана увидели дом, когда‑то стоявший на сваях, а теперь наполовину погруженный в песок. Стены выгнулись, окна вылетели, часть крыши унесло. На обломках крыльца одиноко торчала посудомоечная машина. Перед домом собрались какие‑то люди, которые возбужденно что‑то обсуждали и делали фотографии развалин, скорее всего для страховой компании.
Когда пришло время возвращаться, начался прилив. Пол и Адриана медленно брели по пляжу и увидели полосатую ракушку, наполовину зарытую в песок. Рядом валялись обломки других раковин, а эта каким‑то чудом не пострадала. Адриана поднесла ее к уху, а Пол засмеялся, когда она заявила, что слышит шум океана. В тот момент женщина и не предполагала, что будет хранить эту ракушку всю жизнь.
Любимый сжимал Адриану в объятиях, и она мечтала, чтобы этот миг длился вечно.
* * *
В понедельник утром Пол проснулся раньше Адрианы и, хотя утверждал, что не умеет готовить, разбудил ее ароматом свежего кофе, принеся завтрак в постель. Он смотрел, как она ест, и смеялся, когда Адриана безуспешно пыталась прикрыть простыней обнаженную грудь. Тосты получились восхитительными, бекон – хрустящим, а омлет – неожиданно пикантным от тертого чеддера.
Дети частенько приносили ей завтрак в постель на День матери, а вот муж – никогда. Джеку это бы и в голову не пришло.
Позавтракав, Пол отправился на пробежку, а Адриана успела умыться и привести себя в порядок.
Вернувшись, Фланнер сложил грязные вещи в стиральную машину и встал под душ. Когда он спустился на кухню, Адриана разговаривала по телефону с Джин. Естественно, та хотела знать, как прошел шторм, и Адриана старалась успокоить подругу. Неслышно вошедший Пол обнял ее за талию, его теплое дыхание щекотало шею.
Беседуя с Джин, Адриана слышала, как открылась входная дверь, а затем – скрип сапог по деревянному полу. Она сказала об этом Джин, перед тем как повесить трубку, и пошла проверить, кто пришел. Ее не было несколько минут. Вернувшись, она посмотрела на Пола, будто не зная, что сказать. Глубоко вздохнув, она решилась.
– Он хочет с тобой поговорить.
–Кто?
– Роберт Торрельсон.
Когда Пол вошел в гостиную, Роберт Торрельсон сидел на диване, низко опустив голову. Пришедший поднял глаза, его лицо казалось непроницаемым. Фланнер думал, будто ни за что не узнает Торрельсона, но теперь понял: он ошибался. За истекший год Торрельсон почти не изменился, только волосы стали совсем седыми. Глаза сурово смотрели на доктора.
Роберт молчал, наблюдая, как Пол передвигает кресло, чтобы видеть лицо собеседника.
– Все‑таки приехали, – наконец проговорил Торрельсон. Его голос был скрипучим, грубым, с характерным южным выговором.
–Да.
– Не думал, что вы откликнетесь на мое письмо.
– Я и сам не думал.
Роберт фыркнул, будто именно такого ответа и ожидал.
– Вы уже говорили с моим сыном?
–Да.
Торрельсон криво усмехнулся, прекрасно зная, о чем шла речь.
– Он сказал, что вы и не пытались оправдываться.
– Все верно.
– По‑прежнему считаете, что сделали все правильно?
Пол посмотрел в окно, вспоминая слова Адрианы. Нет, ему никогда не переубедить Торрельсонов!
– В письме говорилось, что вы хотите встретиться и поговорить о чем‑то важном. Я приехал. Чем могу вам помочь, мистер Торрельсон?
Из нагрудного кармана Роберт достал пачку сигарет и спички. Закурив, он придвинул к себе пепельницу и откинулся на спинку дивана.
– Что же все‑таки случилось? – спросил он.
– Ничего, – отозвался Пол, – операция прошла удачно.
– Тогда почему она умерла?
– Я и сам хотел бы это знать.
– Адвокаты посоветовали так отвечать?
– Нет, – спокойно ответил Пол, – это правда. Думаю, вам нужна именно правда. Если бы я знал другой ответ, то дал бы его вам.
Роберт затянулся, а когда выдохнул, Пол услышал негромкий хрип, словно из старой гармоники выпустили воздух.
– Вы знали, что опухоль у нее с самого детства?
– Нет, не знал.
Торрельсон снова затянулся. Когда он заговорил, голос смягчился, будто согретый теплом воспоминаний.
– Конечно, тогда опухоль еще не была такой большой. С половинку грецкого ореха и не очень яркая. Но все равно ничем не скроешь и кремом не замажешь. Будто что‑то попало под кожу. Джилл всегда из‑за нее переживала, даже когда была маленькой. Я на несколько лет старше и помню, как она постоянно смотрела под ноги, когда шла в школу. Понять, в чем дело, не составило ни малейшего труда.
Роберт замолчал, будто собираясь с мыслями, Пол решил его не перебивать.
– Как многие в наших краях, Джилл не окончила школу и пошла работать. Она помогала сушить сети на причале, где мы выгружаем рыбу. Там мы и познакомились. Я крутился вокруг нее целый год, а Джилл и словом не обмолвилась. Но мне она все равно нравилась. Такая честная, работала за троих и все пыталась закрыть лицо волосами. Только я‑то знал, что она скрывает. Когда я смотрел на ее лицо, то видел не опухоль, а самые красивые глаза на свете. Темно‑карие, бархатные, теплые! Я по‑прежнему пытался ее разговорить, но она продолжала отмалчиваться, пока не поняла, что от меня так просто не отделаться! Я пригласил Джилл на свидание, но весь вечер она только и делала, что смотрела себе под ноги.
Торрельсон нервно переплел пальцы.
– Я пригласил ее снова. Во второй раз все прошло лучше. Джилл умела смеяться и веселиться от души, и чем дольше мы встречались, тем больше она мне нравилась. Через некоторое время я понял, что впервые влюбился. Опухоль на лице меня не волновала ни тогда, ни в последние годы ее жизни. Но сама Джилл постоянно о ней помнила и очень переживала.
Роберт перевел дыхание.
– За двадцать лет у нас родились семеро детей, и каждый раз, когда Джилл беременела, опухоль росла. Не понимаю, как это могло быть связано, но Джилл все равно хотела детей и была отличной матерью. Знала, что детям нужна строгость, хотя гораздо больше – ласка и терпение. Жизнь в Роданте легкой не назовешь, а Джилл старалась, чтобы дома мне и детям было хорошо и спокойно. Я гордился женой и позаботился, чтобы об этом знал весь город. Надеялся, что этого будет достаточно. Видимо, я ошибался.
Пол молчал, и Роберт продолжил рассказывать дальше:
– Как‑то раз она увидела по телевизору женщину, которой удалили опухоль. Она показывала фотографии до и после операции. Думаю, именно тогда Джилл и вбила себе в голову, что может навсегда избавиться от отметины. По крайней мере разговоры об операции начались после этого. Удовольствие не из дешевых, тем более что у нас не было страховки, но Джилл старалась придумать какой‑то выход.
Торрельсон заглянул Полу в глаза.
– Я пытался отговорить Джилл, однако безрезультатно. Для меня не существовало женщины красивее, и когда она тихо плакала в ванной комнате, у меня сердце разрывалось. Бедная, она всю жизнь мучилась с опухолью и так устала! Устала оттого, что люди стараются не смотреть ей в лицо, а дети немеют от ужаса. В конце концов я сдался, собрал все наши сбережения и получил в банке ссуду под залог лодки. Вас нам порекомендовали как лучшего специалиста. В то утро Джилл была так счастлива, так волновалась, и я понял, что правильно поступил, согласившись на операцию. Я пообещал, что буду рядом, когда она проснется. Знаете, что она ответила?
Роберт взглянул на Пола, чтобы убедиться, что тот внимательно слушает.
– Она сказала, что всю жизнь хотела быть красивой именно для меня. Я только и успел подумать, что для меня она и так была красавицей.
Пол низко наклонил голову, не зная, что ответить.
– Вы ничего не знали о Джилл. Для вас она была просто женщиной, которую вы оперировали, женщиной, которая умерла, женщиной, чья семья подала на вас в суд. Я хотел, чтобы вы узнали, какой она была. Джилл это заслужила.
В последний раз стряхнув пепел с сигареты, Торрельсон погасил окурок.
– Вы последний, кого видела Джилл перед смертью. Она была самой лучшей женщиной на свете, а вы этого не знали. – Торрельсон сделал паузу, чтобы Пол осознал смысл сказанного. – Теперь знаете.
Он поднялся и быстро ушел.
* * *
Услышав историю Роберта Торрельсона, Адриана осторожно вытерла Полу слезы.
– Ну как ты?
– Не знаю, – признался он. – В голове такая каша.
– Неудивительно. Тут есть о чем подумать.
– Да уж, – отозвался Пол. – Есть.
– Ты рад, что он приходил?
– И да и нет. Он хотел, чтобы я узнал, какой была его жена. Хорошо, что он выговорился. Они так любили друг друга, а Джилл умерла. Очень грустно и обидно.
– Понимаю.
– Почему жизнь так несправедлива?
– Не знаю, – печально улыбнулась Адриана. – Чем сильнее любовь, тем больнее, когда она проходит. К сожалению, любовь и страдание неразделимы.
– Даже для нас с тобой?
– Для всех. Каждый надеется, что с ним ничего страшного не произойдет.
Пол посадил Адриану себе на колени и нежно поцеловал в губы. Так они и сидели, прижавшись друг к другу, будто испуганные дети.
Ночью, когда они занимались любовью, Адриана вспомнила свои слова о любви и страдании. Это последняя ночь в Роданте с Полом, а впереди – целый год разлуки. По щекам текли слезы, и как бы она ни старалась сдержаться, ничего не получалось.
Глава 15
Во вторник утром, когда Пол проснулся, Адрианы в комнате уже не было. Он знал, что ночью она плакала, но ничего не сказал, поскольку боялся, что сам не сможет сдержать слезы. Заснуть долго не удавалось, и он нежно баюкал Адриану, словно хотел насладиться ею на целый год вперед.
Адриана собрала и аккуратно сложила его одежду. Полу оставалось лишь взять то, что наденет сегодня, а остальное убрать в сумки. Он принял душ, оделся, а затем присел на кровать и написал записку. Оставив ее в комнате, он отнес сумки вниз. Адриана была на кухне и жарила яичницу, на столе дымилась чашечка кофе. Адриана обернулась, и Пол заметил, что ее глаза покраснели от слез.
– Привет! – тихо сказал Пол.
– Привет, – ответила она, отворачиваясь. Она сделала вид, что занята готовкой, чтобы Пол не видел ее глаз. – Позавтракаешь перед отъездом?
– Конечно, спасибо большое!
– Я привезла из дома термос, так что можешь взять кофе с собой.
– Спасибо, но думаю, что обойдусь.
Адриана упорно избегала смотреть на него.
– Может, сделать бутерброды?
Пол подошел ближе.
– Не беспокойся, перекусить я смогу в любое время. К тому же не думаю, что проголодаюсь.
Казалось, Адриана его не слышит, и он осторожно погладил ее по спине. Она судорожно вздохнула, стараясь сдержать слезы.
– Эй...
– Все нормально, – прошептала она.
– Точно?
Кивнув, Адриана сняла сковороду с огня и всхлипнула. Промокнув глаза платком, она отвела их в сторону. Слезы и покрасневшие глаза напомнили Полу их первую встречу на террасе. Неужели прошла почти целая неделя?
– Адриана, пожалуйста... не надо...
И тут она пристально посмотрела на него:
– Что не надо? Грустить? Ты едешь в Эквадор, а я возвращаюсь в Роки‑Маунт. Как же мне не плакать, если я не хочу с тобой расставаться?
– Я тоже не хочу.
– Именно поэтому мне грустно. – Она замолчала, пытаясь взять себя в руки. – Знаешь, сегодня утром я проснулась и решила, что не буду плакать. Хотела, чтобы ты запомнил меня сильной и улыбающейся. А потом вдруг поняла, что завтра, когда проснусь, тебя здесь не будет, и с этим ничего не поделаешь. Но не беспокойся, я справлюсь. Все будет в порядке.
Она говорила это, будто стараясь убедить саму себя. Пол взял ее за руку.
– Адриана... Вчера, когда ты уснула, я подумал: может, мне остаться еще ненадолго... Пара месяцев ничего не изменит, мы могли бы...
Она решительно покачала головой, не давая ему закончить:
– Нет, ты не можешь так поступить с Марком после того, что между вами произошло. Пол, эта поездка нужна не только ему, но и тебе. Ты так переживаешь ссору с сыном, а если не уедешь сейчас, то вряд ли сделаешь это вообще. С каждым днем расстаться будет труднее, а я не смогу жить с мыслью, что из‑за меня ты не помирился с сыном. Если ты уедешь через месяц, я все равно буду плакать.
Адриана постаралась улыбнуться:
– Ты не можешь остаться. Мы оба с самого начала знали, что ты уедешь! Это непросто, но и ты, и я понимаем – все правильно. Именно так должны вести себя родители. Иногда приходится идти на жертвы. Твой отъезд – одна из них.
Пол кивнул, нервно кусая губы. Он знал, что Адриана права, да разве от этого легче?
– Обещаешь меня ждать? – спросил он. Голос его дрогнул.
– Конечно! Если бы ты уезжал навсегда, я бы затопила слезами кухню, и ты не смог бы позавтракать!
Фланнер рассмеялся, а Адриана прильнула к его губам. Он чувствовал тепло ее тела и едва уловимый запах духов. Как хорошо ей в объятиях Пола! Как спокойно!
– Не знаю, как и почему, но мне суждено было сюда приехать и встретить тебя, – сказал Пол. – Столько лет в моей жизни чего‑то не хватало, а я не понимал, чего именно. Зато теперь знаю.
Адриана закрыла глаза.
– Я тоже, – прошептала она.
Пол поцеловал пышные каштановые волосы и прижался к ее щеке.
– Будешь по мне скучать?
Она заставила себя улыбнуться:
– Каждую минуту.
Наконец они сели завтракать. Есть Адриане совершенно не хотелось, и все же она ела и улыбалась через силу. Не было аппетита и у Пола, казалось, он старается растянуть время. После завтрака они вместе убрали со стола и вымыли посуду.
Было почти девять часов, когда они подошли к двери. Пол повесил сумки на плечо, а Адриана подала ему барсетку с паспортом и билетами.
– Кажется, все, – проговорил он.
Адриана стояла, плотно сжав губы. Она заметила, что Пол старательно прячет покрасневшие глаза.
– Адрес больницы у тебя есть. Не знаю, как работает почта, но письма должны доходить. По крайней мере Марк всегда получал то, что посылала Марта.
– Понятно.
– Твой адрес у меня здесь. – Он потряс барсеткой. – Напишу сразу, как прилечу, и если будет возможность, позвоню.
– Хорошо.
Пол погладил Адриану по щеке, а она прижала его руку к себе. Оба понимали, что пора прощаться.
Адриана вышла вслед за ним на крыльцо, спустилась по лестнице и стала смотреть, как он складывает сумки в машину. Закрыв дверцу, Пол долго смотрел на любимую, словно не решаясь оборвать соединяющую их нить. Если бы он только мог остаться! Он бросился к ней, расцеловал влажные щеки и губы и прижал к себе.
Адриана зажмурилась. Пол ведь уезжает не навсегда! Они созданы друг для друга и будут вместе, когда он вернется. Жила же она раньше без него! Всего один год, разве это страшно?
Но все было чуть сложнее, чем Адриана пыталась себя убедить. Она понимала, что, будь ее дети постарше, она бы отравилась в Эквадор вслед за ним. Если бы не Марк, Пол остался бы с ней. Они расставались, потому что у каждого свои заботы и обязанности, и внезапно Адриане это показалось несправедливым. Разве они не имеют права быть счастливыми?
Глубоко вздохнув, Пол отстранился. Он на секунду посмотрел в сторону, потом снова на нее и украдкой промокнул глаза.
Она подошла к машине, а Пол уже устроился на водительском сиденье и с грустной улыбкой поворачивал ключ зажигания. Заревел мотор, Адриана отступила к гостинице, а Фланнер открыл окно.
– Всего год, и я вернусь. Обещаю.
– Всего год, – эхом отозвалась она. Улыбнувшись, Пол поехал по выездной дорожке, то и дело оборачиваясь, отчего сердце Адрианы болезненно сжималось.
Вот машина выехала на шоссе, и Пол в последний раз прижал руку к стеклу. Затаив дыхание, Адриана смотрела, как он выезжает из Роданте и ее жизни.
Вот машина превратилась в крошечную точку, которая растаяла на горизонте. Адриана осталась одна, будто Пола и не существовало вообще.
Утро стояло чудесное, по небу плыли легкие облака. Над головой пролетела стая чаек, а желтые и пурпурные ноготки поворачивались к солнцу. Адриана пошла к дому.
В гостинице все было как в день ее приезда. Полный порядок – Пол вычистил камин, добавил растопку и поленья, кресла‑качалки вернулись на свои места, равно как и ключ от синей комнаты, лежавший вместе с другими в конторке.
Остался только запах. Запах их последнего завтрака, его лосьона после бритья, запах самого Пола, пропитавший ее волосы и одежду.
Теперь в гостинице слышались совершенно другие звуки. Стихли неспешные разговоры, шум воды в трубах и ритмичные мужские шаги. Шелест волн, страшное завывание штормового ветра и потрескивание пламени сменились тихим плачем женщины, разлученной с любимым.
Глава 16
Роки‑Маунт, 2002 год
Рассказ Адрианы подошел к концу, в горе пересохло. Несмотря на оживление от бокала вина, она почувствовала, что спина затекла от долгого сидения в одной позе. Пошевелившись на стуле, она снова почувствовала боль – наверняка начинается артрит. Когда она пожаловалась врачу, ее заставили лечь на кушетку в пропахшем нашатырем кабинете, сгибать руки и колени, а потом выписали лекарство, которое она так и не удосужилась купить. Адриане казалась, что пока можно особенно не беспокоиться. К тому же она боялась, что стоит начать пить таблетки, и болезни посыплются как из рога изобилия. Уступишь одному недугу и превратишься в старуху, которая принимает пилюли всех цветов радуги – утром и вечером, до и после еды. Со временем их станет так много, что на аптечку придется повесить график, чтобы не пропустить прием. Слишком много суеты.
Аманда сидела, низко опустив голову. Адриана понимала, что сейчас начнутся вопросы. От них никуда не уйдешь, но она надеялась, что дочь даст ей время собраться с мыслями.
Адриана радовалась, что Аманда согласилась встретиться с ней здесь, в доме, где она прожила тридцать лет. Пусть двери висят криво, ковровая дорожка стала тоньше бумаги, а кафель в ванной комнате давно вышел из моды, однако Адриана чувствовала себя намного увереннее, зная, что посуда для пикника лежит в третьем ящике справа, а зимой, когда в первый раз включаешь отопление, вылетают пробки. У дома были свои привычки. Были они и у Адрианы, а за многие годы они переплелись настолько, что ее жизнь стала предсказуемой и спокойной.
Уютнее всего Адриане было на кухне. Сколько раз Дэн и Мэтт предлагали ей сделать ремонт, а в качестве подарка на один из дней рождения вызвали дизайнера. Молодой парень долго стучал по дверям и ковырял отверткой углы старого гарнитура. Увидев древнюю плиту, он даже присвистнул, а на прощание составил примерную смету перепланировки и список магазинов. Адриана знала, что сыновья хотят сделать как лучше, но, увидев сумму, посоветовала использовать деньги для собственных семей.
Кроме того, Адриане нравилась старая кухня. Ремонт и перепланировка погубили бы ее дух и жившие в ней воспоминания. Именно здесь любила собираться семья, как до, так и после ухода Джека. За этим самым столом дети делали уроки, много лет именно здесь стоял единственный в доме телефон, и Адриана вспоминала торчавший из‑под двери шнур, когда кому‑то из детей хотелось поговорить в своей комнате. На двери кладовой сохранились карандашные пометки роста каждого из детей, и Адриана не представляла, как этим можно пожертвовать ради моды и комфорта. В отличие от гостиной, где постоянно работает телевизор, и спален, где обычно ищут уединения, на кухню приходят пообщаться. Именно на кухне был «дом» в полном смысле слова, именно там Адриане было хорошо и спокойно.
Именно на кухне Аманде предстоит узнать, что за женщина ее мать.
Адриана допила вино и отодвинула бокал. Дождь перестал, но растекающиеся по окнам капли преломляли свет, искажая окружающий мир до неузнаваемости. Адриана ничуть не удивилась. Напротив, с возрастом она привыкла к тому, что когда вспоминала прошлое, окружающий мир менялся. Сегодня, рассказывая свою удивительную историю, она чувствовала, что годы повернули вспять. Интересно, Аманде тоже так показалось? Она что‑нибудь заметила?
Нет, наверняка нет. Наверное, все дело в возрасте: Аманда просто не в состоянии представить себя шестидесятилетней и понять, чем живет мать. Подчас Адриана гадала: когда же дочь поймет, что люди во многом похожи? Старые и молодые, мужчины и женщины, все хотят одного: спокойствия и счастья. Разница лишь в том, что молодые думают, будто счастье их ждет в будущем, а старики убеждены, что лучшие дни уже в прошлом.
Иногда она и сама так думала, но каким бы прекрасным ни казалось прошлое, будущего Адриана не боялась. Разве в прошлом все было легко и просто? Нет, она немало перенесла и выстрадала. Когда она приехала в гостиницу, ее сердце разрывалось из‑за Джека, а потом из‑за Пола Фланнера.
Прорыдав весь день после отъезда Пола, Адриана пообещала себе, что выдержит и не сломается. Она борец, как постоянно говорил отец. Приятно, когда тебя считают сильной, да разве боль от этого становится меньше?
Адриана старалась думать о светлых сторонах жизни: какое счастье смотреть, как растут внуки, и навещать друзей. Со временем она научилась любить даже работу в библиотеке.
Ее перевели в справочный отдел, и когда работы оказывалось немного, Адриана часами наблюдала за посетителями. Выбрав в качестве объекта кого‑нибудь из сидящих в зале, она пыталась представить, есть ли у человека семья, где он работает, в каком районе города живет и какие книги любит. Иногда догадки удавалось проверить: в поисках книги человек подходил к ней, и Адриана завязывала разговор. Очень часто выходило, что все ее предположения верны.
Она была довольно популярна среди мужчин. Если раньше ее поклонники были в основном старше годами, то теперь – наоборот. Лишь процесс ухаживания не изменился: сначала мужчина делал вид, что ищет какую‑то книгу, потом разговор переходил на литературу в целом, а постепенно – на Адриану. Она относилась к подобным разговорам спокойно, и, хотя особой инициативы не проявляла, ее частенько приглашали на свидание. Как бы лестно ни было Адриане, как бы ей ни нравился кавалер, в глубине души она понимала, что место Пола не сможет занять никто.
Дата добавления: 2015-11-05; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |