Грешники Святого города 5 страница

Одна эта седина говорила о многом. Вопреки кодексу, Гейб не красила волосы в черный цвет. Было это проявлением безмерного тщеславия или признаком того, что она отошла от дел? Движения ее сохранили грацию и гибкость мастера боевых искусств, она ничуть не обрюзгла, как бывает со старыми наемниками или полицейскими. Правда, в ней чувствовалась какая-то напряженность, заторможенность, чего прежде никогда не наблюдалось. Гейб закончила Академию на целых пять лет раньше меня, но оказалась среди немногих псионов с большим временным разрывом между первичной подготовкой и получением аккредитации. Эти годы она провела в Парадизе. Она стала космополитом, но вернулась домой и вступила на семейное поприще — получила дополнительную подготовку, прошла Испытание и поступила на службу в полицию.

Мы с ней дружили очень давно.

Сидя за старой стойкой кухонного бара и глядя в окно на закат, я вдруг осознала, как относительно время. Гейб постарела, а я нет. Я выглядела точно так же, как тогда, когда открыла глаза в особняке в Нуэво-Рио и обнаружила, что демон стал падшим и поделился со мной своей силой. Мои волосы, правда, были короче, но во всем остальном я не изменилась. Во всяком случае, внешне.

Собственно говоря, изменения были не столь уж разительны: морщинки на лице да седые пряди. Возможно, если бы я все это время находилась в Сент-Сити и Гейб была у меня на глазах, я бы ничего особенного не заметила.

— Давно ли все так?

«Почему я ничего не знала? Мне следовало знать. Следовало знать, давно ли это продолжается».

Гейб бросила на меня хмурый взгляд.

— Ты потеряла счет времени? Конечно, ты ведь исчезла. И со временем ты не в ладах.

Я открыла рот, чтобы сказать что-то в свою защиту, но не произнесла ни слова. Я ведь и вправду исчезла. С Джафримелем, о чем она не знала. Похоронила себя в Тоскане, занималась расшифровкой писаний маги, искала возможность узнать о себе то, чего он упорно не желал мне говорить. Мне казалось, что виной всему неловкость — демоны весьма чувствительны к самой теме падения, и Джафу, наверное, тоже не хочется затрагивать столь болезненный и унизительный для него вопрос.

Сейчас я уже не была в том уверена.

Горький смех Гейб вернул меня к действительности.

— Всего пара лет. Не беспокойся, Дэнни, я все понимаю. Я ведь видела тебя после дела Лурдеса, помнишь? Ты, солнышко, тогда походила на ходячего мертвеца. А сейчас на тебя приятно посмотреть.

— Ты звала, — хрипло выдавила я. — Майнутш. Вот я и пришла.

Она следила за чайником, но ее спина напряглась.

— Я сомневалась.

— По-моему, ты хорошо знаешь меня.

«По крайней мере, должна знать».

— Ты все та же, с твоим проклятым чувством чести. — Она откашлялась. — У меня к тебе две просьбы, Валентайн. Выпьем чаю и поговорим.

Я кивнула, хотя она смотрела в другую сторону. Ее аура, помеченная яркими профессиональными некромантскими искрами, кружила вихрем. Где же Эдди? Я представить себе не могла, чтобы он бросил Гейб.

На меня снова нахлынули воспоминания.

— Я поймаю его, Эдди, — говорила я тогда. — Или ее. Неважно, кто бы это ни сделал.

Он щелкнул пальцами, его темные глаза походили на рубцы над впалыми, небритыми щеками.

— Хочешь совет? Когда настигнешь их, не бери живьем. Все, имеющее отношение к «Риггер-холлу», лучше убить.

— И нас?

Эдди выпростал ноги из-под стола, встал, потыкал пальцем в свой датчик и посмотрел на меня сверху вниз. Его белокурые космы падали на глаза.

— Порой мне кажется, что и нас, — тихо промолвил он. Его глаза походили на колодцы, населенные призраками. — Но когда я вижу Гейб, перестаю это понимать.

Ответить мне было нечего. Эдди направился к двери, и я дала ему уйти.

Нет, я не могла себе представить, чтобы Эдди ее покинул.

Наша встреча оказалась еще тяжелее, чем я предполагала. В последнее время так случалось не раз. Может, дело в том, что внутри, под этой золотистой кожей, я стала старше? Когда Джаф изменил меня, я была уже не девочкой. Век псионов-наемников короток, их тела быстро изнашиваются, несмотря на восстановительные генетические процедуры.

Пока Гейб разливала чай, я молчала. Что нужно, она скажет сама, если захочет открыть тайну. Если не захочет, мне следует проявить такт. Если с Гейб что-то случится, не останется никого, кто помнит меня — по-настоящему помнит! — человеком.

И как мне тогда жить? Во всем зависеть от Джафримеля и еще глубже втягиваться в игры Люцифера, стараясь сохранить в себе хоть что-то человеческое? Да и есть ли вообще для меня какое-то будущее?

«Кончай, Дэнни. Будешь думать об этом — сойдешь с ума. Прекрати».

Ромашковый чай был налит в высокую черную ребристую кружку — такую знакомую, что у меня защемило сердце. Себе Гейб налила чаю с молоком и специями, и кружка у нее была новая, ярко-желтого цвета. Перемена заметная — она никогда не отличалась любовью к такой палитре.

«Может быть, ее изменило материнство? Но где малыш, играющий этими игрушками? Рождение ребенка — важнейшая новость. Хотелось бы, чтобы меня вызвали сюда именно по этой причине».

Но до сих пор Гейб даже не намекнула мне на это. Почему? Правда, я тоже не сообщала ей, что живу с демоном, восставшим из пепла. Мы квиты по части секретов.

Гейб склонилась над стойкой, сжимая пальцами кружку. Я заметила, что кожа на обратной стороне ее ладоней уже приобрела пергаментную сухость, и у меня снова защемило сердце. Я подавила тяжелый вздох.

— Нет вопросов? — улыбнулась Гейб. — Ну конечно, ты скорее умрешь, но меня расспрашивать не станешь. Будешь ждать, пока я сама все расскажу, а не дождешься — так тому и быть. О Гадес, похоже, я разучилась с тобой разговаривать.

Она отвернулась, прошлась по кухне, подобрала что-то с захламленного стола. Беспорядок в кухне тоже был для меня новостью — раньше в этом доме царил безупречный порядок. Сейчас в раковине громоздились тарелки, а по столу, покрытому толстым слоем пыли, были разбросаны голографические журналы.

— Надеюсь, у тебя хорошие новости. — Что-то в этом роде мог произнести Джафримель.

— Разные. — Гейб бросила на стойку передо мной папку. — Я хочу, чтобы ты помогла мне убить того, кто это сделал. Кем бы он ни был.

Слова прозвучали почти обыденно, без нажима, но я поняла, что ее вымученное спокойствие висит на волоске.

— Ладно, — без колебаний ответила я, открывая папку.

«Считай их покойниками, Гейб».

Я готова была пообещать это, потому что всецело доверяла ей. А еще потому, что первый же документ в папке представлял собой четкий лазерный снимок тела, лежащего на белом полу. Вокруг разгром, мельчайшие осколки разбитого стекла в огромной растекшейся луже засыхающей крови. Но меня заставило охнуть не это, а лицо покойного.

Знак на моем плече полыхнул болью, помогая очнуться от шока. Я сглотнула, и моя слюна по вкусу походила на желчь.

— Эдди!

То было его тело, однозначно мертвое. Я видела столько убийств, что моментально отметила входные пулевые отверстия. Огнестрельное оружие — хороший способ избавиться от неистового скинлина. Косматая шевелюра, знакомый изгиб скулы, покрытые щетиной щеки. Перед смертью он не брился не меньше суток. А вот следов разрушительного действия времени я не заметила: если он и постарел, то на снимке это было незаметно.

— Когда? — Черная кружка задребезжала на стойке, но я тут же взяла себя в руки. — Когда?

— Десять дней тому назад.

Ее руки снова судорожно сжали кружку, и я почти физически ощутила яростный гнев Гейб, служивший своего рода защитой от потрясения и отчаяния.

Я понимала ее. Я сталкивалась с этим по работе, когда общалась с семьями погибших, и испытала сама, когда лишилась Дорин, а потом Джейса. Казалось, те два события пережили разные женщины — две совершенно разные Данте Валентайн. Затем целый ужасный год я оплакивала Джафримеля, храня урну с его пеплом. Мне ли не помнить горечи одиночества и беспросветного отчаяния! Когда в сознании билось одно лишь слово — «ушел», потому что слово «умер» слишком необратимо. Хотя смерть — моя профессия.

Все мы, даже некроманты, живем с иллюзорным ощущением собственного бессмертия. Конечно, некромантам стоило бы понимать больше… Но это лишь в теории.

— Есть еще кое-что, — промолвила Гейб. — Прежде чем согласишься, тебе нужно это узнать.

— Поздно. Я уже согласилась. — В горле у меня пересохло и першило. — Майнутш.

У нее вырвался долгий страдальческий стон, но глаза оставались сухими. Гейб полезла под стойку, как будто собиралась порыться в кармане, и вытащила еще одну бумагу. Я взяла листок. Там была изображена очаровательная девочка в джинсовом комбинезончике, с темными глазами, как у Гейб, с копной светлых непослушных волос, как у Эдди, и беззаботной улыбкой. Она стояла перед живой изгородью из лавра.

Вот, значит, кому принадлежали игрушки. Да, многое в мире изменилось, пока я, зарывшись в книги, сидела в Тоскане. Неужели Гейб была беременна уже во время охоты на Келлермана Лурдеса? Или сразу после того дела.

«Почему ты ничего не сказала мне, Гейб?»

— Моя дочь, — произнесла Гейб бесстрастно. — Когда я умру, Дэнни, присмотри за ней. Поклянись, что защитишь ее, и если меня… Я хочу, чтобы ее вырастила ты.

У меня перехватило дыхание.

«Какого черта? Я не могу, это же ребенок. Но…»

Мои пальцы сжались, чуть не разорвав фотографию, и она вырвала у меня снимок.

— Гейб?

— Поклянись, Данте. Поклянись.

Она оскалилась, лицо мертвенно побледнело, в глазах вспыхнуло что-то, чего я никогда раньше не видела.

Я не могла не сказать ей правду.

— Гейб, Джафримель жив.

Она застыла, ее зрачки расширились. От Гейб исходили волны страха и ярости, имевшие химический медный привкус.

— Знаю, — промолвила она, и сердце в моей груди взорвалось. — Огонь в твоем доме. Тень внутри. Крылатая тень.

Я кивнула. Во мне всколыхнулось черное, удушающее чувство вины, но я отчаянным усилием подавила его. Теперь мне было трудно остановиться.

— Я лгала. Прости. Не могла сказать тебе, Гейб.

«Я боялась… не знала, что ты обо мне подумаешь. Я и сейчас боюсь».

— Дурочка. — Голос ее был холоден, как леденящее дыхание смерти. — Конечно же, я знала. Но какая разница? Сейчас ты мне нужна.

В ее глазах стояли слезы. Одна слезинка скатилась по щеке, оставив тоненькую влажную дорожку.

Если бы Гейб влепила мне пощечину, это удивило бы меня меньше. Оплеуху я заслужила.

— Говори.

Мы встретились взглядами, и в воздухе между нами повисло напряженное молчание. Мои перстни заискрились, ее изумруд вспыхнул.

— Призываю Анубиса в свидетели, Габриель, я сделаю это. Сделаю все, о чем ты просишь.

Мой возглас сбросил со стойки несколько журналов, мягко шлепнувшихся на деревянный пол. Минуту мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, а потом Гейб подняла снимок.

— Поклянись, — жестко потребовала она, и мне стало ясно: Гейб не успокоится, пока убийцы Эдди не будут мертвы. — Дай клятву. Поклянись собственным именем и именем твоего бога.

Я не стала медлить.

— Клянусь своим именем и именем моего бога Анубиса, владыки смерти, что помогу тебе выследить убийц Эдди. Я убью их, если ты не сможешь сделать это сама. И до конца жизни буду заботиться о твоей дочери и ее детях.

«Правда, не знаю, долго ли мне суждено прожить».

— Даю тебе свое слово.

Мир под ногами слегка качнулся. Все. Дело сделано.

Я была в долгу перед Гейб. Чтобы вернуть этот долг, я должна сделать и это, и гораздо больше. Она — моя подруга, единственный близкий мне человек еще с Академии. Она пыталась помочь мне защитить Дорин. Она погрузилась со мной в ледяной ад логовища Сантино, чтобы выследить убийцу Дорин, и чуть не погибла. Она никогда не отступала перед опасностью, если дело касалось меня. Я не могла отказать ей.

К тому же она сделала то, с чем не справилась я, — проводила Джейса Монро. Вместо меня выполнила у его смертного ложа обязанности некроманта. Такого акта милосердия я не заслужила, и за это я никогда не смогу отплатить сполна.

«Правда, Джафримеля это вряд ли обрадует. — Следом за этой мыслью пришла другая, жесткая и холодная: — Ну и наплевать. Пусть попробует меня остановить. Это в сто раз важнее долбаного контракта с дьяволом».

Гейб хлопнула снимком о стол.

— Ну вот, договорились. — Слезы уже вовсю лились по ее щекам. — А сейчас уходи. Документы забери с собой, изучи их. И приходи завтра.

«Можешь не сомневаться».

— Где твоя дочь?

— В надежном месте.

Пальцы Гейб вцепились в стол с такой яростной силой, что побелели костяшки. Судя по трепетавшей ауре, она едва сохраняла контроль над собой: ее переполняли боль, горечь, гнев и отчаяние. Сорвавшись, она могла броситься на меня. Я была уверена, что смогу отбиться, не причинив вреда Гейб, но как поведет себя уловивший угрозу Джафримель?

— Уходи, Дэнни. Со мной небезопасно.

«Знаю».

Ведь я сожгла собственный дом дотла, утратив близкого человека. Кто-то однажды пытался мне внушить, что печаль пассивна. Но он не знал женщин и не знал некромантов.

Оставив кружку на стойке, я взяла папку и попятилась к выходу. Левой рукой я сжимала ножны меча, гнев Гейб отзывался в моем защитном поле. Воздух потрескивал, перстни сыпали искрами. Пятясь, я спустилась вниз, в холл, и уже там, где меня не было видно из кухни, развернулась и быстро покинула дом, несмотря на слезы, выедающие глаза.

Я обязана Гейб и этим.

Горячие соленые слезы лились по моим щекам, стекая на блузку, хриплые рыдания рвались из груди, когда я выскочила за ворота и упала в объятия Джафримеля.

Глава 8

Леандр не задал мне ни единого вопроса. Я это отметила и была ему благодарна.

Устроились мы в отеле «Брюстер» на Девятой улице, дорогом, комфортном, но слишком уязвимом для возможного нападения. Однако возражать я не стала, молча проследовала через холл в комнату, указанную Джафримелем, бросила на пол сумку с новым ужасным содержимым, повалилась на кровать, сжимая в руках меч, и бессмысленно уставилась на бледно-голубые обои с безвкусным золотым узором. На Сент-Сити опустилась ночь. Я так любила здешние ночи в былые годы, а теперь из темноты на меня словно нацелились ножи.

Джафримель переговорил с озадаченным Леандром, и я расслышала слова Маккинли.

— Я позабочусь о нем, — сказал агент, после чего дверь номера мягко закрылась.

Шаги Джафримеля звучали гулко, пока у стен воздвигались энергетические и магические защитные ограждения, сделавшие наше прибежище почти невидимым в физическом диапазоне.

Потом Джафримель постоял у двери, тихо прошел по бархатистому ковру, и кровать скрипнула, когда он опустился на нее с другой стороны.

«Не прикасайся ко мне. Даже не думай прикоснуться ко мне. Во имя всех богов, если ты хотя бы попытаешься манипулировать мною или причинить мне боль, клянусь, я атакую тебя. И плевать, что из этого выйдет. Анубис, молю тебя, не дай ему тронуть меня!»

Последовала еще одна долгая пауза. Джафримель потянулся, лег и раскинулся на постели. Мое тело омыл бархатный, ласкающий поток энергии.

Его пальцы коснулись моих волос, слегка поглаживая их. Эти прикосновения успокаивали. Он нащупал спутавшиеся пряди и принялся терпеливо их распутывать, потом взялся бережно массировать кожу головы. Блаженство растекалось по моей коже, вдоль позвоночника, озноб постепенно проходил.

Глаза мои были плотно закрыты, но слезы капали из-под опущенных век. Стоило мне подумать о Джафримеле как о последнем мерзавце, и он оказался рядом, ласковый и нежный. Мне были нужны его бережные прикосновения, мне хотелось ощущать его пальцы в волосах, его объятия. На миг я даже подумала о том, чтобы сдаться и сбросить это ужасное гнетущее бремя — желание сохранить себя.

Но это сделало бы меня уязвимой.

«О боги, прошу вас! Пожалуйста! Я могу справиться с болью, но не в силах противостоять этому. Не позволяйте ему быть нежным. Умоляю!»

Знак на моем плече разгорелся, жар растекался по коже. Энергия хлынула в меня, заструилась по нервам. Мое тело жаждало этих сладостно мучительных ощущений, я ничего не могла с собой поделать.

Мои пальцы с ногтями, покрашенными черным молекулярным лаком, дрожали. Меч в лакированных ножнах цвета индиго тихо гудел.

Джафримель подсунул одну руку под меня, а другая его рука, массировавшая мне затылок, спустилась к плечу и ниже, снимая напряжение. Его пальцы, по сравнению с моими толстые, но невероятно нежные, оплели мою кисть, и я перестала сжимать меч. После недолгой борьбы Джафримель столкнул катану с кровати, я же издала тихий стон, как угодивший в силки кролик.

Мне нужен был меч. Только он давал мне ощущение безопасности.

Руки Джафримеля напряглись, и он привлек меня к себе. Он по-прежнему молчал, лишь его теплое дыхание овевало мои волосы. Кольцо его рук сомкнулось вокруг меня, как оковы. Или опора.

Он обнял меня.

Я не удержалась от рыданий. Это были уже не просто подступавшие слезы, с которыми я боролась по пути к отелю, пока Джафримель угрюмо молчал, а Леандр старался скрыть озадаченность и любопытство. Сейчас все наболевшее вырвалось наружу: я рыдала взахлеб, чем дальше, тем сильнее. Рыдания сотрясали меня, вырывались откуда-то из самых глубин, где угнездились чувство вины и горькая печаль.

Прошло немало времени, прежде чем рыдания сменились прерывистыми всхлипываниями. Из глаз по-прежнему струились слезы, знак на плече испускал жаркое пламя, растапливавшее лед в жилах и доходившее до самых кончиков пальцев. Этот жар боролся за меня, не позволял сердцу оледенеть. Джафримель сжал меня так, что мне стало трудно дышать, но это не имело значения. Меня душили рыдания, а не его руки.

Он прошептал что-то, чего я не разобрала. Возможно, на своем кошмарном демонском языке — он говорил, что это наречие не для моих уст.

Тот самый язык, на котором они с Люцифером обсуждали сделку, втягивая меня в эту проклятую историю с непонятными условиями.

Пальцы левой руки Джафримеля сплелись с моими и сжались. Обнадеживающе и совсем не больно.

Не знаю, сколько времени это продолжалось. В конце концов я оказалась в его объятиях. Я расслабилась и рассматривала заплаканными глазами стену над приземистым антикварным столиком, где лежали закатанные в пластик инструкции: как связаться с обслуживающим персоналом, что делать в случае пожара или иной катастрофы.

Жаль, что там нет инструкции для полудемонического создания, чьи близкие и любимые погибают один за другим. Или совета, как справиться со стыдом за то, что тебя не оказалось рядом с другом в тот миг, когда он в тебе нуждался. Или рекомендаций относительно того, что делать с навалившимся чувством опустошенности и одиночества — таким сильным, что даже собственное тело кажется чужим.

Впрочем, что здесь удивительного? Это уже не тело, данное мне при рождении, а иное, измененное, когда Джафримель сделал меня хедайрой. И даже не удосужился объяснить, что это такое. Он до сих пор многое от меня скрывает. Я не подозревала об этом только по глупости.

Джафримель прижался губами к моим волосам и произнес что-то еще — слишком тихо. Его слов не разобрал даже мой демонически обостренный слух. Буравящий жар, исходящий из знака на плече, наконец добрался до кончиков пальцев рук и ног, растопил лед даже там. Я закрыла глаза, прогоняя прочь горючие слезы, и открыла их снова. Рука Джафримеля обвила меня, ладонь легла мне на живот.

— Со мной все в порядке, — прошептала я хрипло и неуверенно.

Кажется, его губы шевельнулись в улыбке.

— Не думаю, любимая, — прошептал он мягко.

Таким тоном он говорил по ночам или в ленивый жаркий тосканский полдень.

Это вызвало у меня смешок, жалкий и вымученный.

— Раньше ты меня так не называл.

В моем голосе слышалась болезненная усталость, и я пожалела, что заговорила. Усталость овладела всем моим телом, будто я снова стала человеком.

«Ох, как бы мне хотелось этого! Боги, как бы мне хотелось снова стать человеком».

— Что, по-твоему, означает хедайра? — спросил он и снова обнял меня.

Пульсирующий знак на моем левом плече на миг превратился в раскаленный золотой шип.

— Ты ведь не хотел мне ничего объяснять.

Мои глаза снова закрылись сами собой. Усталость затягивала меня, руки и ноги наливались свинцом.

— А тебе не приходило в голову, что так я оберегаю тебя — такую, какая ты есть? — Он вздохнул совсем как человек. — Открой я тебе все слишком рано, моя любознательная, ты бы стала бояться меня. Нет уж, для меня лучше испытать твой гнев. Скоро все узнаешь, когда придет время. А я подожду столько, сколько нужно, терпения мне хватит. — Он снова поцеловал меня в макушку. — Чего хочет от тебя твоя подруга?

Я нервно сглотнула несколько раз подряд, а потом рассказала ему все. Темнота под опущенными веками успокаивала; я не могла бороться с Джафримелем, когда он вел себя вот так. Боги, как мне нужна его нежность! Когда он нежен, я могу позволить ему все, чего он хочет. Я готова даже помогать ему.

Если бы он всегда был нежен. Если бы он сказал мне правду.

Джафримель умолк. Можно ли проникнуть в его мысли? Он живет на свете очень давно, дольше всех нас, включая Лукаса и нихтврена. Разве можно рассчитывать на понимание существа столь древнего и столь разительно отличающегося от меня?

Я считала это возможным, я доверяла ему свою жизнь, спала с ним, делилась с ним тем, чего никогда не открывала никому другому. Я относилась к нему так, словно он был человеком. Но он — а'нанкимель. Падший.

Что бы это ни значило. Сомневаюсь, чтобы я хоть на четверть понимала подлинное значение этого слова. Когда я об этом задумывалась, нужно было лишь прикоснуться к плечу и почувствовать изгиб шрама на моей коже. Или вспомнить, как он держал меня на весу, прижав к стене станции подземки в Новой Праге. Как он встряхивал меня, словно непослушного щенка, вдавливая костяшки в нежную кожу груди.

— Она моя подруга, — продолжила я, едва переведя дыхание. — Плевать на Люцифера, я в долгу перед Гейб. Я обязана ей всем! И мне все равно, что ты подумаешь…

— Твои долги — мои долги, — прервал меня Джафримель. — Отдохни, Данте. Ты еще в шоке, это опасно.

— Ты поможешь мне? — Мой голос невольно выразил огромное удивление.

«Спроси его про сокровище, Дэнни. Кажется, он в подходящем настроении. Разузнай про ключ. Спроси, почему все так неожиданно меняется. Не упусти возможность».

И снова меня окатило жаркой волной стыда. Даже в такой ситуации я искала способ воздействия на него, готова была участвовать в игре.

Джафримель тихо хмыкнул, словно от досады.

— Чем скорее мы с этим покончим, тем скорее вернемся к главной нашей задаче: сохранить твою жизнь с учетом требований Князя. А я боюсь, это непростая задача даже для меня.

Его фраза прозвучала так, словно он обдумывал каждое слово, но я слишком устала, чтобы гадать, что за этим стоит. Я была ему благодарна.

Даже если он лживый демон.

— Неужели все так сложно? — Я зевнула, устраиваясь поудобнее в его объятиях.

Джафримель хмыкнул и обнял меня покрепче.

— Данте, тебе предстоит исполнить долг чести. И я обязан помочь. Ведь я — твой падший.

Мой следующий вопрос вырвался невольно и удивил меня саму не меньше, чем его.

— Скажи, что все-таки означает «а'нанкимель»?

Язык мой заплетался, голос звучал так, словно я еще не очнулась после ночного кошмара.

Он еще раз поцеловал мою макушку.

— Это значит «щит». А еще «прикованный». Спи, моя любознательная. Ты в безопасности.

Нет, я не должна спать. Но я страшно устала, еще не оправилась от удара Люцифера и жаждала блаженного забвения. Казалось, даже если проспать целую вечность, сон не даст мне облегчения.

Однако надо довольствоваться тем, что есть. В тот миг у меня были объятия Джафримеля.

Глава 9

Я проснулась в тепле, под уютным одеялом, и увидела сидящего напротив Джафримеля. Тусклый свет, обычный для второй половины дня в Сент-Сити, падал на него и обтекал со всех сторон. Черный плащ, золотистая кожа и сверкающие, как драгоценные камни, глаза создавали единый образ.

Но, несмотря на такое пробуждение, день начался неважно. Во-первых, время суток было для меня непривычное: еще в бытность человеком я, как и большинство псионов, вела ночной образ жизни. Это объясняется необычностью нашего метаболизма, обусловленного наличием отдельного гена. Днем я всегда чувствовала себя вялой; не настолько, чтобы это влияло на мои боевые качества, но весь мир словно окутывала пелена усталости. По-настоящему я оживала только с приходом темноты.

Я пригладила свои влажные волосы и натянула сапоги. Моя любовь к горячей воде не изменилась: потела я теперь редко, но душ старалась принимать ежедневно. Чистота — залог успеха.

Кроме непривычного времени, на меня подействовало неприятное известие: Леандр исчез.

— Что значит исчез?

Я пронзила Маккинли взглядом, но агент Хеллесвранта выдержал это с легкостью. Лишь покосился на промолчавшего Джафримеля. Затем он решил, что мне можно кое-что рассказать, и продолжил. Как всегда, он был в черном одеянии в тон волосам, а из оружия имел при себе только два ножа. Маккинли вообще не испытывал особой любви к оружию: с пушкой я его видела только раз, в Новой Праге.

— Утром в комнате его не оказалось. Вещей тоже нет, если они вообще были. Я могу прочесать город… — предложил он без особого энтузиазма.

— Нет необходимости. — Джафримель, стройный и мрачный, стоял, сцепив руки за спиной. — Возможно, его одолел приступ здравомыслия.

И снова я уловила в его голосе презрение. Почему Джафримель так недолюбливает Леандра?

— Anubis et'her ka. Что с того, что он человек? Я тоже человек, ты не забыл?

«Я осталась человеком в самом главном, Джаф».

Я поднялась на ноги, потопала сапогами, разминаясь, и перекинула через голову ремень сумки, ощутив ее вес на своем бедре. Подвигала плечами, проверила подгонку ремней. Сжала в левой руке меч.

— Клянусь, ты ничуть не лучше нормалов. Думаешь, человек ни на что не годен? Точно как нормалы, которые уверены, что псионы лезут в их мысли.

С этими словами я прошла к дверям. Жаль, что номера здесь в старомериканском стиле. По мне, даже в Сараево апартаменты отделаны с большим вкусом.

Джафримель последовал за мной. Маккинли промолчал и, благодарение богам, остался на месте.

Я вышла из номера, прошла по коридору и вышла на лестничную площадку. Будь я проклята, если воспользуюсь лифтом. И так нервы на пределе. Мои шаги эхом разносились по лестнице, Джафримель ступал бесшумно. Я тоже могла бы идти тише, но к чему? Не то настроение.

Двигаясь через фойе к выходу, за пределы действия климатического контроля, под знакомый холодный душ химического дождя Сент-Сити, я чувствовала на себе неотступный взгляд Джафримеля.

Привычно, почти автоматически я присмотрелась к потокам воздушного транспорта, всеми чувствами вбирая в себя настроение города. Вихри и свечение энергии были так знакомы, что у меня опять перехватило горло.

«Прекрати. Раньше ты никогда не плакала. Не дури, лучше пораскинь мозгами, ведь тебя считают умной».

Облегчение и осознание того, что я снова дома, внушили мне необычайную легкость в сочетании с совершенно нехарактерной для меня слезливой сентиментальностью, как у героини мыльной оперы. Сглотнув, я бросила взгляд вдоль Девятой улицы, открывавшейся к заливу, над которым маячили иглы небоскребов. Конечно, мне хотелось добраться до Гейб поскорее, но я все-таки пошла пешком. Джафримель молча следовал за мной — на три шага позади и чуть левее, беззвучно, как сама смерть.

Я спиной чувствовала его взгляд, знак на плече рассылал по телу приятное тепло. Каблуки сапог стучали по знакомым тротуарам, и мне вдруг захотелось пуститься в пляс от безумной радости.

Потом я ощутила вес сумки с папкой внутри. Заметила новые здания, реконструированные старые дома — и понимание того, что все изменилось, неожиданно ударило меня под дых.

Слабым утешением могло служить лишь то, что теперь, когда Ева вступила в противоборство с Люцифером, а Джафримель упорно умалчивал что-то важное, до дальнейших перемен я вряд ли доживу.

Наконец на углу Пятнадцатой и Польской улиц, как раз на границе района Тэнк, я углядела такси. Водитель, мужчина с азиатской внешностью, не особо обрадовался перспективе заполучить в пассажиры псиона, но он снизился прежде, чем увидел мою татуировку. Джафримель назвал пилоту адрес Гейб на безупречном мериканском. Его способности к языкам были феноменальными.

Демоны вообще склонны к изучению языков, а также к технике, генетике и вмешательству в человеческие дела. Охотно общаются с людьми, но не испытывают к ним привязанности. И не склонны к падению ради них.

Неприятное ощущение в желудке, возникшее сразу после взлета воздушного такси, усилилось, когда я присмотрелась к Джафримелю. Он смотрел прямо перед собой, зеленые лазеры его глаз горели так, словно он собирался разрезать перегородку, отделявшую пассажирский салон от кабины, выжечь лобовую защиту и рассечь световым мечом небосклон.

— Джаф!

— Что?

Он встрепенулся, словно я оторвала его от неприятных размышлений. Обернулся ко мне, и я поняла, что смотреть в его глаза мне стало легче.

— Можно тебя кое о чем спросить?

Моя левая рука, державшая катану, расслабилась. Я даже побарабанила пальцами по ножнам.

— Упаси меня боги от твоих вопросов, моя любознательная. Ну, спрашивай.

Дата добавления: 2015-11-04