Люцифер улыбнулся и стал ласкать ее волосы.
— Столь же красива как твоя мать, возможно даже больше.
— Не говорите о моей матери. Вы ничего не знаете о ней, — сказала Шайлер, которой было трудно даже говорить.
— Напротив, моя дорогая. Твоя мать и я… хорошо, позволь просто сказать, что мы очень, очень старые друзья. Я знаю Габриэллу, возможно, слишком глубоко. Я, наконец, понял, что это было тем, что она скрывала от меня. Было настолько легко найти, в конце концов. Таким образом, это — то, что она планировала. Спасение. Выкуп. Сегодня не будет никакого выкупа. Только месть и триумф.
Люцифер наклонился над её шеей, Шайлер съежилась и плотно закрыла глаза, готовясь, что его клыки проникнут в кожу.
Но он внезапно отскочил.
— Аббадон! Ты пил из нее!
— Мои извинения, мой лорд, искушение было слишком большим, — поклонился Джек.
— Да, я вижу, — ворчал Люцифер. — Независимо от того.
Темный принц взял свой меч и порезал ее горло, открывая уязвимое место, и ее жизненная основа лилась из нее, на каменную плиту, открывая Врата. Река крови…
Итак, это была смерть. Шайлер задалась вопросом, унаследовала ли она бессмертие семьи своей матери, и теперь она знала. Она не имела его.
Она была смертна. Она могла умереть, и теперь она умрет. Сегодня.
Она больше не могла говорить, думать. Но она держалась за одну вещь, которую она знала точно. Ее любовь.
Джек… Джек… моя любовь… помоги мне…, послала она Джеку. Даже если он не ответит, она все еще держалась за него. Он был всем, что она имела.
Только Джек.
Она уставилась на него, в его безучастные глаза, и она подготовилась к смерти, к концу жизни.
У меня нет ничего, о чём сожалеть. Я ни о чем не жалею.
Она подвела всех — свою мать, Лоуренса, Ковен. Она подвела Джека. Влюбляясь в него, она обрекла его. Но даже в этом случае, она не могла сожалеть об их любви. Она старалась изо всех сил, и проиграла. Она закрыла глаза как и свою жизнь.
Затем внезапно, через туман, как будто очень — очень далеко, Шайлер услышала его. Услышала голос в голове.
Голос Джека.
Обращаясь к ней, как к пути выживания, к свету в темноте. Так же, как она надеялась. Возможно, Священный Поцелуй возвратил его ей, так или иначе.
Но когда он говорил, его голос был холодным и жестоким.
Теперь только твой отец может помочь тебе,сказал Джек, когда он стоял в стороне от Люцифера, наблюдая, как она умирает.
ПЯТЬДЕСЯТ ТРИ
Мими
— Не верю, — сказал Кингсли, уставившись на изумрудный камень что дал ей Люцифер. — Я не верю ни на секунду.
Но Мими устала от ожидания и от того, что играет в эту игру. Он был так близко к ней и настолько дорог. Если бы она не увидела его теперь, то у нее никогда снова не было бы храбрости. Таким образом, она надавила на его меч и направила его против своего горла, желая закончить все это, спасти его, даже если она не могла бы спасти себя.
Она ждала смерти.
Но смерть не приходила.
Кингсли был быстрее, более сильным, и вместо того, чтобы позволить его лезвию разрезать ее надвое, он направил его к сердцу изумруда.
— Нет! — Закричала она.
Изумруд взорвался Белым Пламенем и исчез.
Мими моргнула и открыла глаза. Она была жива, и Кингсли был жив.
Ужасное темное бремя упало с ее плеч.
Она бросилась в его руки и заплакала.
Кингсли сжал ее, и они упали на пол. Он целовал ее, и она целовала его со страстью, которая удивила даже ее.
Он улыбался. Он был так красив и храбр, и он держал ее, как будто никогда не позволит ей уйти.
— Как ты сделал это? — Спросила она.
— Божественный огонь. Мы оборудовали все наши мечи властью Святого Духа. Это разрушило Слезу Люцифера. Что происходит? Ты собираешься рассказать мне?
Она рассказала ему все, в этот момент дверь открылась ударом.
Оливер стоял там, лепеча в истерике. Он использовал кодекс Венатора, который Кингсли дал ему в тайне, чтобы отследить их до явочной квартиры.
— Шайлер! Они взяли Шайлер — они несут её к Вратам!!
ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ
Люпус Телиэль
Они вернулись в подземный мир с остальной частью стаи, вернулись в свои бывшие дома. Блисс могла видеть дым, запах огня, и дышать золой бесплодной земли, затерянный мир, где ничего не росло, и все было мертвым. Вечно серое небо висело над ними.
— Я надеюсь, ты помнишь дорогу, — прошептала Блисс.
— Как будто это было вчера, — ответил Лоусон. — Давай в логово волков.
— А как насчет троллей? — Спросил Малкольм.
— Что с ними? — Улыбнулся Лоусон.
— Не бойтесь, — сказала Блисс.
Он покачал головой.
— Твоя мать. Ангел Господень. Габриэлла. Она назвала мне Фенриром.
Блисс поняла, что он никогда не верил. Даже после того, как он уничтожил Ромула, даже после всего, что он был в состоянии выполнить.
Лоусон не верил в себя. Не мог признать, что он был тем, кто вывел бы волков из порабощения.
С большим грохотом Лоусон превратился в великого волка, и Фенрир стоял перед Блиис. Он был больше, чем Ромул, больше, чем любой зверь ада.
Его сила нарушит наши цепи.
Мы должны возродиться в свой дух.
Блисс посмотрела на стаю: они превращаются, как хорошо. Волки встали вокруг нее. Их глаза светились синим символами серпа, отмеченных Фенриром.
Она была одна.
Она больше не была вампиром.
Но затем она обнаружила, что уже не человек.
Она посмотрела на себя. Ее когти. Чувствовалась острота клыков. В отличие от вампирских. Она чувствовала силу в свем теле, животную природу.
Она была одной из них.
Независимо от матери, она сделала это. Учитывая ее подарок волка.
Учитывая силы, принадлежащие ей.
Лоусон уткнулся носом в неё. Ты действительно одна из стаи.
Останься со мной.
Волки выли, боевой клич, предупреждение: Мы идем. Мы приходим, братья и сестры.
Фенрир вернулся.
Мы должны разорвать ваши цепи. Мы должны привести вас к свободе.
Мы должны довести войну наших врагов.
Встаньте, встаньте! Это наше время. Война небес. Встаньте, волки из логова, волки караула. Встаньте и победите врага, которого мы убили однажды.
ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТЬ
Шайлер
Мой отец? Задалась вопросом Шайлер, когда почувствовала, что ее сознание начало исчезать; поскольку ее жизненная сила просочилась, и смерть приблизилась.
Мой отец?
Почему Джек сказал ей, что отец мог помочь мне?
Как он мог быть настолько беспощадным, чтобы сказать такую вещь?
Мой отец мертв. Мой отец похоронен в земле. Он не помошник никому.
Тогда она поняла …
Ее отец.
Ее бессмертный отец.
Чарльз Форс. Михаил. Ее отец. Это была тайна Аллегры. Это был ключ близнецов. У Шайлер был человеческий отец, чтобы создать новую жизнь, но так или иначе, она также была дочерью Михаила и Габриэллы.
Шайлер помнила те дни в больнице у кровати Аллегры и ее интуицию, мысль, которая трещала в ее голове, когда она видела, что седой человек становился на колени в комнате матери, прося у нее прощение. Как она назвала его тогда? Отец.
У них были те же самые темные волосы, хотя его стали почти серыми.
Они разделили связь, которую не признал ни один из них. Поскольку тайна Аллегры была скрыта так глубоко, когда она разорвала связь, когда она вышла замуж за своего фамильяра. Правда наследия Шайлер должна была остаться тайной, даже от ее собственного отца.
Отец.
Помоги мне.
Помоги мне.
Отец.
Из Белой Темноты появился меч в ее руке.
Меч Михаила.
Лезвие рая. Золотой меч небес.
Меч ее отца.
Она захватила его рукоятку и хлестала по невидимым завязкам, которые держали ее. Она могла чувствовать, что сила возвращалась к ее телу, могла чувствовать рану на шее, которая начала заживать. Она спрыгнула с каменного стола, держа меч наготове.
Люцифер ревел и приказал своей темной армии убить ее, и Шайлер сжалась, поскольку Темный принц сделал выпад с ненавистью в глазах, его собственный меч, сверкающий белый от огня Небес.
Но удар не попал в цель, поскольку Джек бросился на нее, чтобы оградить от нападения.
— Джек! — Закричала она.
Он смотрел на нее нежно, и она знала, что он никогда не лгал ей. Была причина его действий. Он пил оиз нее, поняла она теперь, чтобы не дать Люциферу сделать то же самое.
— Эй, ты, — она улыбнулась и провела пальцем по его щеке. — Где ты был?
— Прямо здесь, всегда, — пробормотал Джек, целуя ее повседу: лицо, шею. Но было мало времени для нежности.
Люцифер пришел в ярость со свирепой силой, и Темный принц вырисовывался. Его обнаженные клыки, он больше не был красив, больше умен как солнце, но показался как вечный король Ада, как ужасающий монстр, он был, темным и искривленным, был злом. Шайлер держалась за Джека и готовилась, что Люцифер будет делать зло.
Но из теней, из темноты, появились сильные животные, готовые к крови. Волчья охрана.
ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТЬ
Блисс
Волки побежали в бой, встречая своих бывших хозяев зубами и когтями. С пеной на губах и кровью во рту. Месть. Победа. Свобода.
Они следовали за Фенриром, когда он помчался обратно через проходы, в сторону Врат Обещания, которые Габриэлла показала ему, и появился на каменной плите тогда, когда Шайлер провела мечом Михаила по воздуху.
— Уничтожьте наших врагов! — Взревел Фенрир. — Заставьте их чувствовать себя наш гнев, нашу месть!
Блисс увидела Шайлер через хаос и хотела бежать к ней, но не было времени. Битва была на них. Они будут бороться или умрут. Волки сбросили свои цепи, они были диким и свирепым. Демоны — истребители. Демоны — убийцы.
Серебро против плоти, Белый Огонь Небес против зверей ада. Волки сражались храбро и мужественно, но их количество не смогло бы победить Божественный огонь, пламя, которое опалило их души.
Они бежали издавая вой отступления.
Что — то осветило темноту.
Светом, который был так же ярок, как Божественный огонь, даже ярче, это был свет от Святого Грааля, освященный духом Сына Божия. Истинный свет небес.
Венаторы пришли.
ПЯТЬДЕСЯТ СЕМЬ
Мими
Ангелы Араквиэль и Азраил пришли, чтобы бороться за свет, чтобы защитить Небесные Врата от своих врагов. Они летели в бой с группой ангелов, одетых в золотые доспехи, в то время как во всем мире, рога, рога, рога звонили триумф, как и когда Михаил привел ангелов.
Их мечи пылали с Божественым огнём, и их сердца были чистыми и радостными, когда они упали на демонов и Серебряную кровь.
Они говорили, что не было больше красивого зрелища в тот день, чем Араквиэль, рассекающий демона Левиафана, неся смерть врагам. Азраил была сильной, в ее когтях пылал свет, и демоны съежились и мечи их пали.
С волками на их стороне, ангелы сражались отважно, и камень стал красным от крови их врагов.
Азраил опустилась на колени, переводя дыхание.
— Победа наша, — сказал Араквиэль.
— Да, — прошептала Азраил. Но она споткнулась, схватившись за живот, где была ранена. Чёрный огонь начал свой путь. Он будет потреблять ее, она могла чувствовать его яд в ее душе.
— Азраил. Ты сильнее, чем это, — говорил в отчаянье Араквиэль. — Ты не можешь оставить меня сейчас.
— Я не хочу оставлять тебя, — прошептала Азраил, но ее губы были холодны на его щеке, и он знал, что ей не так уж много времени осталось.
Его слезы упали на ее лицо, купая ее своим горем.
ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ
Шайлер
Она не могла найти его. Она не могла видеть, куда он пошел. Они разделились в хаосе борьбы. Джек — где ты?Но все было в дыме и пламени, все было анархией, войной и крушением. Вокруг были волки, и венаторы боролись с каждой унцией их душ. Вампиры преобразовались — они были теперь ангелами — точно так же, как в сражении, которое прокляло их к темноте. Теперь они были в заключительном сражении за свободу, изо всех сил пытаясь возвратиться в рай, из которого они были высланы.
Но где был Джек?
Где была ее любовь?
Шайлер боролась смело и устойчиво, владея лезвием отца, находя путь к центру, пока не нашла этих двух ангелов, борющихся друг против друга, Темнота против Света, их золотые мечи, сталкивающиеся по кругу. Тогда один подсунул … и …
Шайлер держала меч перед его сердцем.
Люцифер лежал на каменном круге.
Меч Михаила, держал его там.
Шайлер могла помочь людям победить. Это было для них. Ее шанс уничтожить его раз и навсегда. Уничтожить Темного принца с мечом архангела.
— Ты не хочешь делать это, — сказал Люцифер спокойно.
— Верь мне, нет ничего, чего бы я хотела больше, — сказала она.
— Ты не видишь, что позади нас, — сказал он. — Но я вижу. Аббадон, хотел бы ты, чтобы я описал то, что происходит прямо сейчас? — спросил Люцифер. — Скажи ей, что происходит.
Джек? Что происходит?
Сделай то, что ты должна сделать. Рискни. Не думай обо мне,послал Джек.
— О, как мило, — сказал Люцифер. — Он собирается пожертвовать собой.
Шайлер знала. Она видела его в гломе, в ее мысленном взоре, даже без превращения. Победа была бы полной.
Данэл держал лезвие под горлом Джека. Шайлер могла убить Люцифера, но Данэл убьет Джека. Она победила бы, но потеряла бы свою любовь.
И затем она увидела, что это был не первый раз, когда кто — то столкнулся с этим выбором. Это случилось когда — то давно в Риме, ее отец стоял на том же самом перекрестке.
ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ
Габриэлла
Я могла чувствовать его руки окружающие меня. Его крылья, обнимающие меня, их мягкость на моей коже. Я чувствовала его дыхание на своей щеке, и его губы были на моей.
Габриэлла.
Затем он остановился.
Ты был там. Ты нашёл нас.
Михаил.
Ты держал свой меч у его горла.
Победа в нашем понимании.
Убей меня, прошептал Люцифер,и ты убьёшь Габриэллу.
Демон держал меня в своих объятиях. Он начал погружать в меня нож.
Но время застыло.
В ту долю секунды, когда мир встал.
Ты бросил нож.
Вытащил меч дьявола из меня.
Я упала на землю.
Люцифер увидел свой шанс, и выскользнул из твоих рук.
Я всё ещё жила.
Но ты мог бы быть нашей победой, Михаил. Мы могли бы избавиться от демона, от которого страдает наш народ, демона, который принес позор для ангелов и проклял нас в темноте. От демона, который хотел Небо для себя.
Ты должен был позволить мне умереть.
Смотри, что ты сделал?
Мы бы были счастливы, если бы победили Темного Принца.
Но ты послал его в ад.
Вместо этого ты спас меня.
Мы думали, что ты мог бы избавить мир от зла, но вместо этого, разрешил злу вернуться в мир. Разрешил вернуться в тело моего любимого.
Разрешил охотиться на нас на протяжении столетий. Ты знал, почему умирала Голубая Кровь. Ты знал, что виновата Серебряная Кровь. Ты скрывал это от меня. Ты позволил им взять нас. Ты тренировал Петрувианцев, чтобы убивать невинных людей, и поэтому война продолжалась между нашими родами. Так же, как росла слабость — ослабли и Врата Ада, а потому границы между мирами распалась.
Ты разрушил нашу любовь.
Спасая свою любовь, ты пропустил в наш мир зло.
Я продолжила хранить мой секрет. О путях, которых я нашла.
Хранила тайну нашего спасения от тебя, потому что я не доверяю больше никому. Особенно, когда я увидел их. Молодые. Осушенные. Полное потребление. Вот тогда я побежала в объятия моего фамильяра. Это было, когда я, наконец, перестала любить тебя.
Это был большой провал твоего отца, прошептала Габриэлла на ухо Шайлер. Каким будет твой выбор? Убить любовь ради спасения всех?
Шайлер увидела свой выбор. Это была ее судьба. Это было то, к чему мать не подготовила её. Шайлер боролась. Это было по — другому. Это было не то же самое.
Она была властна над мечом Михаила. Волки в команде с ней. Венаторы вооруженны силой Святого Духа. Она могла спасти свою любовь. Она могла спасти Джека, она знала, что могла, так же, как ее отец спас Габриэллу. Это было в этот раз. Она хотела бы снять меч. Она не могла пожертвовать Джеком. Не после всего, что они прошли, а не после того, как все, за что они боролись. Они сражались вместе, и она все еще может победить и спасти свою любовь. Она все еще могла победить, она знала это. Будет еще один шанс. Сражение не закончено. Она не хотела убивать Люцифера прямо сейчас. Она не могла принести в жертву свою любовь. Никогда. Она никогда не сможет потерять Джека. Она любила его. Она позволит дьяволу уйти.
Мой отец неудачик.
Мой провал.
— Шайлер! — Это был Оливер. Ее друг. Он был весь в пепле и крови, и он тоже держал в руках меч. Что он делал среди этой битвы? Оливер собирался убить. Он был единственным человеком. И, видя его, она вспомнила слова своей матери: Помни, когда ты будешь на перекрестке. Когда время остановится.
Когда путь открется для тебя. Помни, кто был твоим отцом….
У Шайлер было два отца.
Ее человеческий отец.
Стивен Бендикс Чейс. У него не было славы Михаила, он — простой человек, способный делать правильные вещи Хороший человек. Тот, кто бы сказал Габриэлле выполнить свой долг и вернуться к Михаилу. Потому что любовь не была ответом на каждый вопрос. Потому что настоящая любовь означает жертву.
Иногда любить, значит отпустить.
Шайлер знала, что она должна была сделать прямо сейчас. То, к чему она готовилась всю свою жизнь. Каждый момент с Джеком всегда сводился к этому. Всегда. Не существовало выхода. Несчастливый конец для них двоих.
Пришло время прощаться.
Я люблю тебя.
И всегда буду, отправил Джек. Всегда и навсегда. Он всегда был прав, и она была рада, что никогда не сомневалась в нем, ни на минуту. Их время вышло. Нет времени даже на последний взгляд, последний поцелуй, последний…
В гломе она почувствовала его дух, тянущийся до нее. Он был очень красивый, ангел Света. Они были вместе, он был с ней, даже когда ангел Данэл обрушил свой меч и вонзил его в темное сердце Аббадона.
Шайлер закричал от боли, но ничего не смогла сделать.
— Джек! — Всхлипнула она. — Джек!
Но она сделала свой выбор.
Джек рухнул на землю, он был мертв, прежде чем попал в камень.
Аббадона больше нет.
В первый раз Шайлер увидела страх в глазах Темного Принца.
Люцифер посмотрел на нее с удивлением.
— Ты любила его, — прохрипел он. — Разрешила ему умереть.
Шайлер безжалостно посмотрела на него, и с могучей тягой она погрузилась меч Михаила в сердце демона.
Последовал большой взрыв, словно сама Вселенная задрожала под силой его смерти. Демоны визжали, кричали Темные Ангелы. Их горе было невыносимо, и даже само Небо дрожало под удаление своего величайшего сына. Это было, как если бы саму суть времени разорвало на две части, и на мгновение все было тихо и неподвижно, проходы исцелилися и слились в один.
Шайлер рухнула под тяжестью своего меча и горя.
Серебряная Кровь съежилась под смертью своего князя, своего короля.
Но вампиры и волки взяли сердце победы. Они сражались с удвоенной энергией, как безумные, триумф принес им силу и свирепость.
Люцифер был мертв.
Темный Принц был побежден.
Свет Утренней Зари потушен.
Волки выли от триумфа.
Бой был закончен.
ШЕСТЬДЕСЯТ
Азраил
Она увидела Аббадона на перекрестке и попыталась позвать его, но он уже ушел. Она поняла, что сможет вернуться теперь, когда его смерть исцелила ее раны. Связь между ними нарушилась. Наконец разорвалась.
Абаддон был мертв.
Она была свободна.
Азраил открыла глаза.
Видя, что у Араквиила слезы, она вытерла их.
Его лицо было наполнено радостью и солнечным светом, но на мгновение серым цветом.
— Аббадона больше нет. Мне очень жаль. Я знаю, что ты любила его, — сказал он, его голос был хриплым и сломанным.
Она кивнула.
— Я буду скучать по нему до конца моих дней. Но он был прав делать то, что сделал.
Она поняла, что Аббадон играл в игру. Он знал, что Люцифер обнаружил их обман.
Они встали и осмотрели остатки сцены. Многие пали. Венаторы Сэм и Дэминг потеряли своих близнецов. Многие волки потеряли свои жизни.
Существовали горе и печаль, но была и надежда. Они сражались и победили.
Небо было спасено. Люцифер побежден.
— Почему я чувствую себя такой одинокой? — Спросила Азраил.
Связь была нарушена. Она была пуста. Ее близнец, ее звезда, ее брат, ее враг, ее любовь, нет. Она плакала по Аббадону.
— Никогда, — сказал Араквииль. — Ты никогда не будешь одна.
ШЕСТЬДЕСЯТ ОДИН
Шайлер
Здесь был кто — то, кто помог ей, сначала она думала, что это Джек. Но когда она открыла глаза, то увидела, что это не так.
Михаил стоял перед ней. Бессмертный Ангел вернулся из тюрьмы Белой Темноты, из ада, которую он создал для себя, из темноты его неудачи.
Ее отец был белым и чистым. Чистый небесный свет светил от его глаз.
Он мягко улыбнулся ей.
— Дочь моя, — сказал он. — Я так горжусь тобой.
Был кто — то с ним.
Габриэлла. Вечный ангел. Ее мать. Она была красивее, чем когдалибо. Она вернулась к своей полной славе, к своему полному великолепию.
Шайлер теперь поняла, что это значило.
Свободна от грехов.
Полная радости.
Красота и свет.
Был кто — то с ними. Отец Шайлер. Бендикс Чейс. Он странно смотрелся рядом с двумя золотыми ангелами, но Шайлер увидела его добрые глаза, такие синие, и она была рада. Трое из них улыбнулись ей.
Но было еще много кого. Лоуренс был там же, Корделия, Кингсли и Мими, Блисс и Лоусон. Оливер. Дилан. Джейн. Таким образом, многие из них, смотрели на нее, наблюдая, выжидая.
— Что теперь? — Спросила она.
Потом она увидела, что Врата открыты, путь перед ними был наполнен светом.
— Веди нас, — сказала Габриэлла, указывая на путь. — Мы будем следовать.
У нашего народа говорят, что дочь Габриэллы принесет нам спасение.
Возвращение падших начинается.
ПОСЛЕ
Пока мы с тобой вместе, Пусть остальные летят ко всем чертям
— Дэвид Боуи, «Absolute Beginners»
С АБСОЛЮТНОГО НАЧАЛА
ШЕСТЬДЕСЯТ ДВА
ШайлерШайлер приняла решение поступить в институт так далеко от НьюЙорка, насколько она могла, все еще оставаясь в Соединенных Штатах.
Университетский городок был красив, усеян пальмами и красноватокрашеными зданиями, сделанными из штукатурки. Она шутила с Оливером, которого больше радовал загородный клуб, чем университет, поскольку здесь было даже искусственное озеро для того, чтобы проводить уроки под парусом.
Прошло три года с заключительного сражения. Это была первая неделя мая, и друзья Шайлер планировали дела на лето — путешествия, рабочие интернатуры; все были готовы уехать. Шайлер сидела с ними на траве, наблюдая за их оживленными лицами и смеясь над их шутками, но когда они спрашивали о ее планах, она пожимала плечами.
Она думала, что может оставаться здесь максимально долго — наблюдать, как дни становятся более длинными, а ночи короткими, быть молодой столько, сколько может, ведь она праздновала свой двадцать первый день рождения в том сентябре.
Подул бриз, и она собрала свои вещи и прыгнула на велосипед, думая, что она заедет в библиотеку, чтобы взять несколько книг для исследования в области ее темы. Она, наконец, выбрала специальность — испытала желание следовать путем сестры; решила, что это было, в конечном счете, не для нее, к разочарованию Финн. Скай привлекало искусство, но не настолько, чтобы изучать его серьезно.
Финн переехала в Нью-Йорк работать, у нее была мечта, что вдвоем они смогли бы однажды разделить квартиру в городе. Но как бы Шайлер не скучала по сестре и городу, она любила быть далеко от такого количества воспоминаний. Это было слишком рано. Шайлер наслаждалась анонимностью в Калифорнии. Никто не знал, кем она была, никто не задавал ей вопросы о ее прошлом.
Лоуренс всегда страстно защищал и выполнял свой страстный завет: Не трать впустую свою жизнь на тяжелую работу, говорил он ей как-то во время тех бесконечных уроков.
Таким образом, она выбрала предмет, который очаровал ее: История.
Поскольку было сказано, что те, кто не изучал её, были обречены повторить её, и после того, через что она прошла, это казалось достаточной причиной, чтобы выбрать её.
Она припарковала свой велосипед и пошла в библиотеку к своей обычной рабочей кабинке, но обнаружила, что библиотекарь выдал ее резервирование кому-то еще по ошибке. Шайлер вздохнула и обосновалась за одним из больших длинных столов в середине библиотеки, где рядом работали несколько студентов.
Она только разложила свои книги, когда заметила кого-то читающего напротив нее. Мальчик. Он выглядел настолько знакомым. Он читал о Роаноке.
ШЕСТЬДЕСЯТ ТРИ
Мими
Во всех жизнях Мими Форс всегда было идеальное соединение.
Безупречное платье, прекрасное место, лучшая вечеринка.
Но это было не похоже на любое соединение, на котором она когда-либо присутствовала.
С одной стороны, оно было в Подземном мире.
Но, так или иначе, Мими понравилась идея. Было что-то непристойное в этом, и ей понравилась его нервозность. Она все время чувствовала себя немного злой.
Она стояла в садах элизиума, она испила воду из фонтанов, и когда ей дали выбор, она приняла решение приехать сюда.
С ним.
Они не принадлежали ему. Рай не был больше домом. Не для подобных им. Она была сделана здесь. Она была Ангелом Смерти. Тем, кто привел Всадников к Апокалипсису. Для чего она нуждалась в свете элизиума? Она была сделана из огня и самородной серы, дыма и тени.
Они приняли решение прийти домой.
— Ты действительно уверена? — Спросил он.
— Я уверена.
Мими понравилось иметь собственное королевство, собственную область. И Герцог Ада нуждался в невесте.
Кроме того, чего она хотела, когда все было прекрасно? Было много того, что необходимо сделать в подземном мире, и они собирались сделать его красивым. Дела шли хорошо здесь, теперь, когда волки были свободны.
Ад собирался замерзнуть.
— Мы собираемся преобразовать это место, — сказал Кингсли. — Здесь не будет тех, кто не хочет быть здесь, и тех, чье пребывание поможет нам восстановиться.
Их церемония соединения будет в месте, которое было несколько невообразимым несколько лет назад: в розарий, за которым Кингсли ухаживал своими руками.
Он стоял в центре цветов. Он был все еще Кингсли, его распущеные волосы, его немного косая одежда. А что носила Мими? Она не заботилась об этом. Она, возможно, носила тряпки. Это не имело значения.
Кингсли вручил ей букет.
— Все еще уверена, что не хочешь многочисленную вечеринку? С твоими друзьями, или кем-то ещё?
Она покачала головой.
— Джек ушел, а Блисс теперь одна из волков. Шайлер и я никогда не были близки. Оливер, возможно, но он так занят. Это не имеет значения. Все остальные… они не важны. Только ты.
— Тогда будем только мы? — Спросил Кингсли.
Она кивнула.
Мими сказала слова, она ждала, чтобы сказать их целую бессмертную жизнь, слова, которые будут иметь значение для человека, слышащего их.
Новая связь заменит старую. Одно из их собственного создания, их собственного выбора.
— Я даю себя тебе, — сказал Кингсли, беря ее за руки. — И я принимаю тебя такой, какая ты есть. Ты — весь мир для меня!
Мими улыбнулась ему, сверкающей, ужасающе счастливой улыбкой, и почувствовала, что разрывается от радости. Кингсли подхватил её, и она знала, что это правильное решение Но с другой стороны, Мими Форс была редко когда-либо неправа.
ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ
Блисс
Одна из вещей, которая была так замечательна в жизни вне времени — это то, что вы могли бы жить в любой момент и в любом месте в истории. На прошлой неделе они были в Вене, в 1920-х годах. Тогда они провели лето в Ньюпорте в 1870 году, и прыгнули в начало 90-х годов в Сиэтл. Они следовали правилам хронометража, убеждаясь, что никогда не оставляют следы или не вызывают рябь.
Они были там, чтобы наблюдать и охранять, чтобы убедиться, что история разворачивается так, как должна. До сих пор не было никаких других трещин и зеркальных проходов.
Блисс была болельщиком в Техасе, а в Нью-Йорке светской львицей, но она решила, что ей больше всего понравилось это новое воплощение. Она была членом Преторианской гвардии, одна из стаи волков, и супругой своего лидера, Фенрира, который всегда будет для неё Лоусоном.
Это произошло естественно, они не обменивались никакими словами, не давали обеты, но Блисс поняла, что это прошлое, не нуждающееся в церемонии. Они были соединены, и это было так.
Эта стая была разбросана по временной шкале с остальными волками.
Эдон и Арамина были сломаны, а некоторые вещи не подлежат ремонту. Что касается мальчиков, Maк и Рэйф радуются своей вновь обретенной свободе, в напыщенных доспехах преторианцев.
Однажды, Блисс и Лоусон посетили Оливера в Нью-Йорке и Шайлер в Калифорнии. Блисс впустила ее тетя Джейн, но она понимала, выбор смотрителя — вернуться и следовать за Габриэллой и Михаилом в рай. Как и многие падшие, Джейн устала от Земли и ее горестей. А Блисс устала от огорчения. Теперь настало время для радости и удовлетворения.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 16 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |