- Конечно.
- Царапины на твоем лице… это сделал Фрэнки, верно?
- Это он тебе сказал? – поинтересовался я, боясь, что Фрэнки мог все еще чувствовать себя виноватым.
- Нет, я просто не поверил тебе, - ухмыльнулся друг.
- Фрэнки разозлился, когда я сказал, что ему нужно есть меньше хотя бы несколько дней после ночи, когда его вырвало. И я не сделал ему завтрак, предложив только чай вместо привычных хлопьев, и он жестко на это отреагировал. Предыдущим вечером он не выпил свои таблетки и находился в очень плохом настроении. Он кинул в меня стулом, побежал и упал, проклиная пол. Мне пришлось сдерживать его, пока он не успокоился, из-за чего я и получил эти «боевые» травмы, - я поднял рукав, показывая следы укуса на руке.
- Оу… ясно. Думаю, такое будет происходить время от времени. Но, Джи, ты не должен врать мне. Я никогда не посоветую тебе запереть мальчика в какой-нибудь психбольнице! Неужели ты до сих пор этого не понял? И кстати, сегодня утром он тоже чуть не устроил мне взбучку из-за того, что я не хотел кормить его между завтраком и обедом, но я смог убедить его перекусить яблоком, и все закончилось с миром.
- Наверное, в последнее время еда стала главным поводом для конфликта, - улыбнулся я. – Но он должен понять, что не может есть постоянно. Если у меня снова возникнут с этим проблемы, то… я воспользуюсь твоим методом и буду давать ему легкую и здоровую закуску.
Мы открыли дверь и две пары наших глаз уставились на двух человек, лежащих на диване.
- Боб! – одновременно с Рэем воскликнул я.
- Что? – пробормотал он с набитым печеньем ртом.
- П-привет! Смотрите, что п-принес мне Боб! – Фрэнки показал нам огромный пакет.
- Тебе обязательно нужно было это приносить, Боб? – не сдавался я, присаживаясь к ним на диван. Фрэнки моментально залез ко мне на колени, продолжая набивать рот печеньем.
- А что не так? Я знал, что Фрэнки болен, поэтому не стал покупать шоколадное печенье, которое он просил. Мы хотели дождаться вас, но этот ребенок оказался слишком голоден…
- Д-да, потому что Рэй не з-захотел дать мне еще х-хлопьев с молоком, - обиженно пробормотал мальчик, и я не смог сдержаться, целуя его в губы.
- Ммм, у тебя очень приятный вкус.
- Фу, а у т-тебя нет! Ты п-пахнешь сигаретами, в-вредина. Не ц-целуй меня, - он отодвинулся подальше, скривив лицо.
- А что, если я съем несколько печенюшек? – я засунул руку в пакет, доставая парочку печений и закидывая их в рот. Они действительно были очень вкусными.
- Т-тогда можно.
- Эй, люди, вы все еще не объяснили мне, что я сделал такого ужасного, – замахал руками Боб, привлекая внимания.
- Ты принес еду, Боб! – ответил Рэй. – И главная проблема не в том, что Фрэнки болеет, а в том, что он не должен есть больше, чем ему положено. Он весь день что-то жует, а потом говорит, что все равно голоден. В последнее время наш ребенок похож на… жуюмэна!
- Я не в-виноват, что х-хочу есть, Рэй! – возразил Фрэнки, смеясь со своего нового прозвища.
- О, да бросьте вы. Парень растет, ему нужно больше питаться.
- Боб, - я посмотрел на него, и сам не сдержал улыбки, – Фрэнки может быть и выглядит молодо, но ему все-таки уже почти девятнадцать. И я не думаю, что он вырастет… если только в ширину.
- Ч-что это з-значит? – спросил Фрэнк.
- Ну давай, теперь объясни ему, что ты имел в виду, чувак, - хихикнул Боб.
- Я просто пошутил…
- С-скажи мне!
- Ну, я имел в виду, что если ты будешь много есть, то вырастешь не в высоту, а… в ширину.
- Он имел в виду, что ты станешь еще толще, - поправил Боб. Фрэнки уставился на меня наполненным болью взглядом, а потом сделал то, чего я никак не ожидал – дал мне пощечину. Мою щеку поразила жалящая боль, а я даже не успел как-то отреагировать, замечая смеющихся надо мной Рэя и Боба.
- Я… я н-не хочу с-становиться толще, я п-просто хочу кушать! И м-мне все равно, если я п-потолстею. А если… если я т-тебе больше не н-нравлюсь, то… ИДИ В З-ЗАДНИЦУ! – прокричал Фрэнк, выхватил пакет из моих рук и выбежал из комнаты. – И З-ЗАТКНИТЕСЬ ВСЕ! ЭТО НЕ С-СМЕШНО!
- Упс, кое у кого проблемы… - пропел Боб.
- Заткнись, это ты во всем виноват!
Я быстро поднялся со своего места и последовал за Фрэнки в спальню. Он сидел на краю кровати, плакал и продолжал есть печенье. Несмотря на то, что я чувствовал себя ужасно виноватым за свои слова, я все равно не смог сдержать усмешки. На этот раз Фрэнк показал самую что ни на есть нормальную реакцию бойфренда. Он имел полное право сердиться на меня – никому не будет приятно слышать в свой адрес подобные шутки, тем более от человека, которого любишь.
- Малыш… прости меня, - произнес я, обнимая его со спины.
- У-уйди, - мальчик попытался вывернуться из моих рук, отодвигаясь дальше.
- Я клянусь, что просто пошутил, Фрэнки. Я очень сильно тебя люблю, и всегда считал и считаю тебя красивым. Ну же, ты ведь знаешь это.
- Н-нет, я не з-знаю. И если ты г-говоришь, чтобы я ел м-меньше, это значит, что я т-тебе больше не н-нравлюсь, п-потому что я т-толстый, - рыдая, пробормотал он, а затем поднял край своей толстовки и зажал в руках небольшую складку на животе. Недолго думая, я опустился перед ним на колени, отодвинул его руку в сторону и шумно поцеловал его в живот. Краем глаза я заметил улыбку на лице Фрэнки, которую он тут же скрыл, стоило мне поднять взгляд.
- Все совсем не так. И это правда, что я сказал тебе, что если ты будешь много есть, то потолстеешь…
- В-видишь? Ты с-снова это с-сказал!
- Тшшш, дай мне договорить. Это правда, но разве я когда-нибудь говорил тебе, что ты будешь нравиться мне меньше, если поправишься? – я крепко держал его за руки, не давая возможности отодвинуться. Фрэнки смотрел на меня с сомнением несколько секунд.
- Н-нет, ты не г-говорил.
- Вот именно. Потому что ты мне очень нравишься, и будешь нравиться всегда, вне зависимости от твоего веса.
- Д-даже если я п-потолстею?
- Да, это ничего не изменит, но ты должен кое-что понять… мы так сильно беспокоимся о том, сколько ты ешь, только из-за того, что хотим, чтобы ты был здоровым. Ты постоянно испытываешь чувство голода из-за таблеток, и в будущем мы обязательно их сменим. Но прямо сейчас мы не можем этого сделать, поэтому доктор Уильям сказал, что мы должны контролировать то, сколько ты ешь. Мне плевать какой ты – худой или толстый, мне важно лишь то, чтобы ты хорошо себя чувствовал. И я не хочу, чтобы какие-нибудь задницы, как ты их называешь, имели еще больше причин тебя высмеивать. Я говорю так, потому что в свое время прошел через это – в детстве я был полным, и надо мной всегда смеялись другие дети, - я озвучил некоторые печальные воспоминания из своего прошлого.
- Н-но… ты был т-таким симпатичным! П-правда?
- Да, наверно. Я знаю, как больно через это проходить. И я понимаю, что ты чувствуешь, когда над тобой смеются. Поверь мне, Фрэнки.
- Р-рэй и Боб с-смеялись… - пробормотал мальчик.
- Они смеялись не над тобой и не над моей шуткой, Фрэнки. Они смеялись, потому что ты залепил мне неслабую пощечину, - объяснил я. Фрэнки поднял голову, снял очки и вытер мокрые глаза платком. Неожиданно он отложил очки в сторону и начал громко смеяться, указывая на меня пальцем. И только спустя несколько минут он смог успокоиться, и то только из-за нового приступа кашля.
- У т-тебя на лице вот т-тут… красный с-след от моих п-пальцев! – шумно дыша, вновь засмеялся он.
- Оу, ну я думаю, я этого заслужил.
- Д-да, ты был ооочень п-плохим мальчиком, - закивал Фрэнки.
- Детка, ты точно понял то, что я тебе сказал? Мне очень важно, чтобы ты действительно понял, - я был счастлив, что спустя пару минут мы уже сидели в обнимку.
- Д-да, я понял. Я не х-хочу, чтобы надо м-мной смеялись всякие з-задницы.
- Отлично. Теперь мне можно тебя поцеловать?
- Д-дай попробовать… - Фрэнки буквально набросился на мои губы, и я почувствовал его язык, настойчиво просящийся внутрь моего рта. Я подчинился, когда мальчик довольно застонал и придвинулся еще ближе, изучая меня. Я скользнул руками по бокам Фрэнки и крепко обнял его, тем самым говоря без слов, как сильно мне нравилось его тело. Мои губы почувствовали неприятную прохладу, когда мальчик оторвался от них.
- Ну как?
- Т-теперь твой вкус уже н-намного лучше, - улыбнулся он и протянул мне пачку печенья. – В-возьми их, я б-больше не буду, л-ладно? Надо д-дождаться ужина. Я п-постараюсь, обещаю.
- Хорошо, сладкий мой. А теперь давай вернемся к нашим друзьям, - я взял его за руку, и мы поднялись с кровати.
- Ммм, их распухшие губы явное доказательство их примирения. Что вы скажете, коллега? – я услышал голос Боба, как только мы зашли в гостиную. Рэй поднялся с места и стал внимательно нас разглядывать.
- Да, я определенно с вами соглашусь.
- Божечки, ну разве они не прекрасны? Сначала ругаются, а потом так бурно примиряются!
- Да заткнитесь вы уже! – засмеялся я, чувствуя, как горят мои щеки.
- Смотри-смотри, он покраснел! – заворковал Рэй.
- Ну правда, хватит! Два идиота.
- Н-не смейтесь над Д-джи, вы… вы… з-задницы! – Фрэнки потерпел неудачу при попытке придумать какое-нибудь новое оскорбление – любовь к этому слову была очень велика. Однако твердость в его голосе сработала, и наши друзья наперебой поспешили извиниться, после чего объявили, что им пора по домам. Я уже закрыл за ними дверь, когда услышал приглушенный голос Боба с улицы.
- Эй, Джи и Фрэнки! Слушайте!
- Что?
- Мимимими! – в два голоса пропели они.
***
Как и следовало ожидать, я заразился от Фрэнка. В какой-то мере я мог считать себя счастливчиком, потому что мне было не так плохо, как ему. К тому же мой живот тоже хорошо себя чувствовал, так что я не стал брать лишние выходные. Я и так слишком злоупотреблял добротой своей начальницы, пропустив несколько недель после того, как меня ранили, плюс еще один вынужденный выходной на прошлой неделе, когда я должен был остаться с Фрэнком.
Однако прошлым вечером я испытал большие затруднения, пытаясь уснуть. Мой нос был забит, а я забыл купить какие-нибудь специальные средства. Фрэнки мирно посапывал рядом со мной, так что я бы не посмел беспокоить его, даже если бы от этого зависела моя жизнь. В конце концов, я все-таки заснул, спустя несколько часов терзаний в нашей постели.
Когда зазвонил будильник, у меня создалось такое чувство, будто я уснул всего пару минут назад. Не сдерживая усталого стона, я приподнялся и осмотрелся. И замер, когда увидел, что другая половина кровати была пуста. Я не стал тратить время на утренние процедуры в ванной и сразу направился на кухню. Даже с моим притупленным чувством обоняния, запах, который я смог учуять в середине коридора, подгонял меня идти именно туда.
Первое, на что упал мой взгляд, была кухонная плита. Все кнопки были включены, синий чайник стоял на одной из конфорок, но ни одна из них не горела. Я сделал шаг вперед, замечая Фрэнки. В одной руке он держал зажигалку, а в другой подожженную газету, которую он поднес близко к лицу и с восхищением смотрел на полыхающий огонь, совершенно не обращая внимания на бомбу замедленного действия в лице включенной плиты. Все мои конечности словно парализовало.
- Г-горячо… так ярко и к-красиво… - прошептал мальчик, не замечая моего присутствия. Он все ближе и ближе подносил горящую газету к конфорке, которая уже вот-вот готова была соприкоснуться с огнем. Только тогда я смог оторвать ноги от пола.
- ФРЭНК, НЕТ! – закричал я, с силой отталкивая его в сторону и выхватывая из его рук бумагу. Сильно испугавшись, он что-то вскрикнул, но я не обратил на это внимание. Дрожа и кашляя, я бросился к раковине, подставляя под струю воды опасный огонь, а уже в следующую секунду выключил все кнопки на плите. И только после этого я открыл все окна на кухне и дверь, ведущую во внутренний дворик.
- Блять… - прошептал я, полной грудью вдыхая свежий воздух и пытаясь успокоиться. Тогда я вспомнил о Фрэнки, и, посмотрев по сторонам, нигде его не нашел. – О, черт… где же он?
Я обежал весь дом, не прекращая звать Фрэнка по имени. Осмотрев каждый угол, заглянув под кровать и даже в туалет, я так и не нашел его. Входная дверь была заперта, а я никогда не оставлял ключи на видном месте.
Вымотанный и не знающий, что делать, я вернулся на кухню и только тогда заметил, что было еще одно место, которое я не догадался проверить. Именно там, в небольшой нише между стеной и столом, сидел дрожавший Фрэнк. Казалось, он старался занять как можно меньше пространства, спрятав голову между коленями и очень крепко обняв себя за ноги. Я опустился перед мальчиком, а когда попытался дотронуться до него, он вздрогнул и сжался еще сильнее.
- Фрэнки… уже все хорошо, детка. Ну же, давай, выходи, - я старался говорить как можно мягче, гладя его по волосам. Он задрожал еще сильнее, как только я к нему прикоснулся. – Фрэнки?
- П-прости… не знаю, ч-что сделал п-плохого, но прости… не з-злись. Н-не отдавай меня… я не х-хочу уколов, нет. П-пожалуйста, не надо, - бормотал он сквозь слезы и продолжал тихонько раскачиваться из стороны в сторону.
- Куда не отдавать, Фрэнки? Я совсем не злюсь… малыш, посмотри на меня, пожалуйста, - я снова попытался его коснуться, но мальчик заплакал еще громче. Спустя несколько секунд он вновь заговорил.
- Т-ты кричал и… и н-назвал меня Фрэнком, и т-толкнул меня, а я упал… и очень с-сильно испугался. Я… я х-хотел сделать з-завтрак. Ничего п-плохого, нет, ничего…
- Ох, любимый мой, прости меня… просто я почувствовал запах газа, а потом увидел тебя с огнем и… испугался. Фрэнки, я не хотел делать тебе больно, я клянусь. Я не злюсь на тебя…
- Огонь к-красивый, не с-страшный, - мальчик, наконец, посмотрел на меня влажными от слез глазами, немного успокоившись.
- Это очень опасно. Ты не должен приближаться к огню и уж тем более прикасаться к нему. Ты понимаешь?
- Н-нет, почему? М-мне понравилось… и я не п-поранился, - он вытянул перед собой руки.
- Потому что я вовремя успел выхватить у тебя газету. Кроме того, ты не должен пользоваться плитой. Если ты хочешь что-то подогреть, то просто попроси меня.
- П-почему? Я могу с-сам. И я хотел, д-да… я включил все к-кнопки, но огня все р-равно не было. Т-тогда я поджег г-газету и хотел п-потом зажечь п-плиту, - он гордо улыбнулся, а я почувствовал, как от усталости и болезни мое терпение постепенно подрывалось.
- НЕТ! – сорвавшись, крикнул я, отчего Фрэнки снова заплакал. Мне тут же стало стыдно за свою секундную вспышку. – Прости, я не хотел кричать. Я имел в виду, что… ты не можешь зажигать плиту таким способом. Даже если включить одну кнопку... Если бы я тебя не остановил, то газ мог бы взорваться. Именно поэтому я так испугался.
- Н-но почему? – по-детски повторил он.
Я ненавидел моменты, когда чувствовал себя беспомощным, словно отец трехлетнего ребенка. Как можно было объяснить что-то тому, кто не мог понять и осознать всей опасности? Я даже не мог представить, как это сделать. Фрэнки был достаточно умен, иногда немного медлителен, но все же он все понимал, если заранее запастись терпением. Однако все было бесполезным, когда дело доходило до объяснения опасности каких-либо вещей или поступков. Я пробовал много раз, снова и снова повторял одно и то же и догадывался, что, должно быть, Грэйс в свое время делала то же самое. Но как бы я ни старался, все заканчивалось тем, что Фрэнки каждые десять секунд спрашивал «почему».
Иногда казалось, что он действительно понимал. Как было, например, с ножницами. Он много раз слышал, как люди говорили, что ему нельзя ими пользоваться, и порой складывалось впечатление, что он понимал, почему, однако на самом деле, он только повторял то, что ему пытались внушить. Он мог уверенно заявить, что опасно выходить на оживленную дорогу, а уже через секунду сделать это. Самым сложным было то, что все это не имело никакого значения к его болезни, но мозг мальчика был травмирован, и все мы должны были только с этим смириться.
- Просто… никогда так больше не делай, это опасно. Я знаю, что ты хотел сделать как лучше, и это очень мило с твоей стороны. Но я счастлив уже от того, что могу проснуться с утра и увидеть тебя рядом с собой. Мне не нужно, чтобы ты делал завтрак, я сам люблю готовить для нас двоих, честно, - я медленно потянул его за руку, усаживая к себе на колени.
- Л-ладно, - Фрэнки поцеловал меня в щеку, - п-прости.
Мы так и сидели на полу, пока Фрэнки не сказал, что проголодался. Завтрак пришлось готовить Рэю, так как мне еще нужно было привести себя в порядок и выйти пораньше, чтобы не опоздать на работу.
Я покинул дом с головной болью, не переставая волноваться о нашей дальнейшей повседневной жизни. Однажды утром я мог бы не заметить, что Фрэнки вновь поднялся с постели раньше меня, и кто его знает, к чему бы все это могло привести. Да, я мог стать вдвое осторожнее и внимательнее, но все же я не знал, как предотвратить некоторые вещи.
***
Прошла еще одна неделя. Из-за событий того утра я стал хуже спать, просыпаясь чуть ли не каждый час. К сожалению, мои опасения были оправданы – Фрэнки еще два раза ускользал из кровати посреди ночи. В первый раз, он видимо немного запутался в пространстве и во времени, и помочился в корзину для грязного белья. Второй раз был хуже. Я нашел его на кухне – мальчик залез на стул и пытался добраться до шкафчика, в котором я прятал от него некоторые опасные вещи – зажигалку, ножницы и ножи. Он так и не смог дотянуться до того, что хотел, но споткнулся и свалился бы на пол, если бы я не подоспел вовремя.
После всех этих происшествий мне в голову пришла идея, и хоть я ненавидел это решение, но мне не оставалось ничего другого, как начать запирать дверь спальни на замок. Я повесил ключ себе на шею, на не очень длинный шнурок, чтобы заметить, если вдруг Фрэнки попытается до него добраться.
В среду Голдберг дал мне одобрение на рассказ Фрэнку об его отце. На следующий день после работы я встретился с Энтони, и мы оба направились в офис к психиатру, чтобы уточнить некоторые детали. Айеро-старший, который не мог дождаться такого решающего момента, очень серьезно отнесся к словам доктора, пообещав, что он будет в точности им следовать.
Рэй все еще скептически относился к моей идее, но все же поддержал меня, задерживаясь с Фрэнки дома, когда это было необходимо.
Тот же торговый центр стал местом очередной встречи – самой важной, той, которая должна была навсегда изменить жизнь мальчика. Я ужасно нервничал уже с той секунды, как только поднялся с постели утром, и исчерпал все оправдания для Фрэнки, который каждые полчаса спрашивал, что случилось. Он всегда чувствовал даже малое изменение в моем настроении, и начинал нервничать и беспокоиться точно так же, как и я.
Тони уже был на месте, теребя в руках салфетку, чтобы хоть немного скинуть напряжение. На этот раз Грег не пришел с ним, уважая решение своего партнера и предоставив ему возможность одному пройти через столь важное событие. Фрэнки широко улыбнулся и побежал в раскрытые объятия отца, как будто знал его всегда, и они снова оба вздрогнули, как только коснулись друг друга.
- Привет, Фрэнки! Ну как ты? Уже поправился?
- Д-да! Я… я заразил Д-джи, н-но ему уже л-лучше. Как д-дела, Тони? Где Грег? – он поцеловал мужчину в щеку и сел на соседний стул.
- У меня все отлично, у Грега тоже. У него были некоторые дела, связанные с группой, поэтому он не смог прийти, - объяснил Тони.
Около часа мы болтали на различные отстраненные темы. Я мог видеть, как нервничал Энтони и как старался держать себя в руках. Его голос порой предательски дрожал, а глаза периодически слезились, и тогда он ссылался на несуществующую аллергию.
Чувствуя себя намного лучше, чем в прошлый раз, Фрэнки болтал, не прекращая, активно жестикулируя руками и звонко смеясь. Он даже напел какую-то мелодию из сериала, заставляя нас подпевать ему. Энтони светился от счастья каждую секунду, проведенную рядом с сыном, но я знал, о чем он думал, когда его лицо неожиданно омрачалось. Он переживал, что это счастье может оказаться недолгим, и боялся говорить Фрэнки правду, а спустя какое-то время эта тревога передалась и мне.
Энтони посмотрел на меня, ожидая жеста одобрения, и это была самая волнительная секунда. Решение полностью находилось в моих руках, и он переложил всю ответственность на меня, чтобы именно я определил подходящий момент. Я кивнул, и теперь отступать было некуда.
- Фрэнки, я… я хочу тебе кое-что сказать. Ты должен обратить на это внимание, потому что это очень важно, - начал Тони, бледный, как смерть. Я боялся, что он упадет в обморок, не успев договорить последнее предложение.
- Л-ладно! – воодушевлённо ответил Фрэнки, ничего не подозревая.
- Помнишь, я говорил тебе, что моему сыну Фрэнки было два года?
- Д-да, маленький Фрэнки. И… и ты с-сказал, что с-скучал по нему. П-почему? Он не ж-живет с тобой, как и п-папа Джи? – слова Фрэнки сломали и без того слабую выдержку Тони, и мужчина не смог сдержать очередных слез. Мальчик взволнованно посмотрел сначала на меня, а потом перевел взгляд на Тони, мягко поглаживая его по спине. – Н-не плачь… все х-хорошо. Твой с-сын будет л-любить тебя, даже если т-ты можешь р-редко с ним в-видеться, потому что… ты очень х-хороший.
- Спасибо, Фрэнки. Я очень на это надеюсь… потому что я люблю своего маленького Фрэнки больше всех на свете, - Энтони сделал несколько глубоких вздохов, пытаясь прийти в себя и мысленно готовя себя к тому, что ему еще нужно было сказать.
- Г-где твой сын? – настойчиво спросил Фрэнки.
- Как раз об этом я и хотел поговорить. Я должен признаться, что соврал тебе. Моему сыну не два года, - продолжил Энтони.
- Н-нет?
- Нет… я сказал это, потому что ему было именно столько, когда я в последний раз его видел. Потом кое-что произошло и мне пришлось… уехать, - он решил скрыть часть правды.
- А м-малыш остался с м-мамой?
- Да…
- Н-но, Тони… ты говорил, ч-что ты гей, но если у т-твоего сына есть м-мама, значит… его м-мама была твоей д-девушкой, - неожиданно подметил Фрэнки. Это заставило Энтони улыбнуться и тем самым немного успокоиться.
- Мне нравятся и девушки, и парни. Хотя раньше я в основном имел дела только с девушками, но с парнями мне повезло больше. То есть… с Грегом, конечно же!
- М-мальчики лучше, у н-них нет сисек, фу, - кивнул Фрэнки с чрезвычайно серьезным видом. – Н-но расскажи мне п-про своего сына.
- Когда я вернулся из поездки… - Тони замолчал как раз перед той частью, где ему нужно было сказать ложь. Голдберг согласился с нами, что некоторые детали из прошлой жизни Энтони могут стать очень сложными для мальчика. - …мама Фрэнки переехала, и никому не сказала куда.
- Она з-забрала малыша с с-собой?
- Да, она так и сделала.
- З-задница! – глаза Фрэнки стали влажными. Он сдерживал слезы, плотно вцепившись в подлокотник своего стула. – И ч-что ты с-сделал?
- Я искал его повсюду, расспрашивал о нем у всех. Я… я искал его в течение многих лет… - Энтони едва ли мог говорить из-за неконтролируемого приступа рыданий. Фрэнки поспешил его обнять, положив голову ему на плечо, но внезапно подскочил на месте, ухватившись за последнее слово, произнесенное Тони.
- Л-лет? Ты не в-видел своего сына м-много лет? Это т-так… так долго! С-сколько прошло л-лет?
- Шестнадцать, - ответил мужчина, не отводя взгляда от глаз сына. Фрэнк нахмурился, и, казалось, о чем-то задумался. Я уже и сам не мог сдержать слез, но не произносил ни слова, только потому, что чувствовал себя напуганным.
- Н-но… но т-тогда… он уже не р-ребенок.
- Да, ему… ему сейчас восемнадцать, скоро будет девятнадцать, - на выдохе произнес Энтони. Мы оба плакали, не плакать в такой ситуации было невозможно. Фрэнки оставался неподвижным, а по его беспокойному выражению лица было видно, как он старался обработать ту информацию, которая смутно казалось ему слишком знакомой. – Но… но он всегда оставался моим маленьким любимым сыном. Я никогда не забывал о нем, он всегда жил и живет в моем сердце, и мне было так жаль, что я не мог обнимать его и играть с ним… видеть, как он растет. Я не мог… я просто не мог…
- Н-нет, замолчи. Н-неправда! Не м-может быть, нет. Т-ты ничего не з-знаешь, заткнись. З-ЗАТКНИСЬ! – Фрэнки схватился за голову обеими руками и тянул себя за волосы. То, что сначала было шепотом, постепенно превратилось в крик, мальчик сжался еще сильнее, громко и нервно дыша. Тони отчаянно смотрел на меня, не зная, должен ли он прикоснуться к нему. Я поднял ладонь, давая ему знак немного подождать.
- Фрэнки, ты в порядке? – спросил я с поддельным спокойствием в голосе.
- Д-да, если он з-замолчит.
- Я? – спросил Тони.
- Н-нет, он… здесь, - Фрэнки указал на свою голову. – З-ЗАТКНИСЬ! Уже л-лучше. Да, теперь л-лучше.
- Ты уверен? – Айеро провел кончиками пальцев по щеке сына, отчего тот жалобно захныкал.
- Д-да, лучше. Ты… н-никогда больше не в-видел своего р-ребенка?
- Фрэнки… мы можем продолжить этот разговор в другой раз, если ты не очень хорошо себя чувствуешь, - предложил Тони.
- Н-нет! Р-расскажи мне.
- Ладно, - вздохнул мужчина. – Да, с тех пор я больше никогда не видел своего сына… до одного вечера, который был несколько недель назад. Наша группа играла в одном баре, здесь, в этом городе. Когда мы закончили, ко мне подошел один парень, которого я никогда раньше не встречал и сказал, что хочет поговорить со мной. Он сказал, что знал моего сына, что нашел Фрэнки и взял его к себе, чтобы заботиться о нем. Сначала я не поверил ему, но он рассказал много вещей, которые переубедили меня. А еще он показал мне фотографию, - Тони снова взглянул на меня, неуверенный в том, что должен продолжать. Я чувствовал себя таким неопытным, молодым, совершенно не готовым для такого столь значительного момента, что не мог произнести ни слова. Что, если мы нанесем Фрэнки еще одну травму? Что, если после всего этого он возненавидит всех нас?
Но останавливаться было поздно. Фрэнки уловил намеки, он, несомненно, понимал, что такие совпадения не могли быть случайными. Он мог отказываться, не верить голосу в своей голове, но все же его нельзя было оставлять в таком состоянии – без более конкретной информации.
- К-какую фотографию?
- Фотографию симпатичного восемнадцатилетнего мальчика с длинными каштановыми волосами и большими карими глазами, скрытыми за очками, - Тони улыбнулся и всхлипнул, в то время как по щекам Фрэнки ручьем текли слезы. Мой парень прижал руки к своей груди и очень шумно дышал, словно ему не хватало воздуха. Мне было страшно, мне хотелось сбежать отсюда вместе с ним, но я не мог. Я не имел на это права. После небольшой паузы Энтони продолжил: – Он… он сидел на стуле и широко улыбался, а на его коленях сидел маленький милый щенок. Грег сказал… он сказал, что мальчик был очень похож на меня.
- Н-нет, но… нет… это же я. Ф-фотография похожа на м-мою… Джи ф-фотографировал меня так! – Фрэнк яростно закачал головой, и Энтони поспешил успокоить его, обхватывая лицо мальчика ладонями.
- Да, на этой фотографии был ты.
- Н-нет… нет, я с-совсем не похож на т-тебя, - заплакал Фрэнки, путаясь в только что услышанных словах.
- Фрэнки, ты… вы с Тони очень похожи, и эту фотографию дал ему я, - я кое-как нашел в себе силы, чтобы подать голос. Фрэнки поднялся со своего стула и бросился в мои объятия, ища защиту.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |