Татьяна Владимировна Солодкова 25 страница

Когда Кирилл открыл глаза, его взгляд был еще серьезнее, чем обычно.

- Все уже там, - уверенно сказал он.

- Как ты... - начала было я и осеклась, конечно же, он почувствовал. - Ты слышишь их с такого расстояния? - ахнула я.

Он пожал плечами.

- Если настраиваюсь, могу и с большего, - я все еще смотрела на него во все глаза. - Чему ты удивляешься? Я тренируюсь всю свою жизнь.

- Действительно, что тут удивительного, - пробормотала я. - Подумаешь, он слышит чувства людей, находящихся на одиннадцатом этаже здания, расположенного в ста метрах от нас. Всего-то!

Кирилл улыбнулся, но комментировать мою тираду не стал.

- Пойдем, - поторопил он. - Вот сейчас будет действительно трудно.

Я поежилась. Еще бы сейчас не было трудно. Все уже там, собрались пораньше, чтобы встретить Кирилла полным составом и сразу же узнать все подробности. Если Золотаревский не ошибся, среди людей, собравшихся наверху, был предатель, но только один, стало быть, остальные должны искренне скорбеть. Мне было страшно, какие эмоции обрушатся на Кирилла, кроме его собственных, горе четырех человек, а возможно и пяти, ведь предатель в любом случае опечален, так как смерть Владимира Петровича расстроила его планы.

Пока мы ехали в лифте, я вспоминала, как поднималась сюда впервые, точно так же вдвоем: я и Кирилл. Тогда еще я не знала его, не доверяла ему, но уже любовалась и отчаянно хотела, чтобы этот человек оказался на моей стороне. Несколько месяцев прошло с тех пор, а, казалось, целая жизнь, столько всего изменилось за это время. И больше не было Илоны и Золотаревского...

Я загрустила, но решительно взяла себя в руки, блокируя свои чувства, не хватало еще мне добивать Кирилла своими эмоциями, с него и остальных хватит.

Когда мы вошли в наш офис, тут никого не было. Я вопросительно подняла на Кирилла глаза.

- В конференц-зале, - ответил он на невысказанный вопрос, вешая свою куртку на вешалку.

Я тоже сняла верхнюю одежду, и мы отправились туда.

Я украдкой бросила взгляд на закрытые двери кабинета Владимира Петровича. Не верилось, что его хозяин больше никогда не переступит порог, не сядет за свой стол из красного дерева, не посмотрит на меня долгим мудрым взглядом и не скажет: "Девочка моя..."

Когда мы вошли, пять пар глаз уставились на нас.

Кто же из них? Кто?

Я задавала себе вопросы, но ответа не находила. Подозревать каждого? Но как же тогда вообще общаться, сидеть за одним столом?

Я бросила на Кирилла быстрый взгляд, его лицо было непроницаемым. Я решила, что он старается просканировать настроение каждого, и очень надеялась, что ему удастся почувствовать предателя. Хотя эта надежда была слабой, если Черные Капюшоны ни разу не прокололись и не вызвали подозрений, то глупо было рассчитывать, что они допустят ошибку именно сейчас, когда они являются хозяевами положения.

- Как ты? - первым нарушил тишину Андрей, у него на лице было совершенно детское сочувственное выражение.

- Жить буду, - отозвался Кирилл.

В этот момент Леночка вскочила со своего стула и кинулась ему на шею.

- Кирюш, скажи, что это все неправда, - всхлипывала она. - Что он жив. Скажи!

Я молча отошла в сторону, поборов в себе желание ударить Леночку. Нет, я вовсе не ревновала, это было бы глупо. Но меня ужасно злило, что она, вместо того, чтобы поддержать Кирилла, наоборот, льет слезы и ищет у него утешения.

Я села на свое обычное место за столом как раз в тот момент, когда Кирилл отстранил ее от себя.

- Правда. Старика больше нет.

Леночка всхлипнула еще раз, размазывая слезы по лицу.

- Но как это произошло? Это Капюшоны?

И она снова сделала попытку повиснуть на Кирилле.

- Лена! - первым не выдержал Ковров. - Прекрати истерику! Если ты сядешь и дашь ему сказать хоть слово, мы все всё узнаем.

Леночка отчаянно закивала, давясь слезами, и побрела на свое место. Глаза остальных обратились на Кирилла.

Он адресовал Коврову благодарный взгляд за то, что он избавил его от девчонки и прошел к другому концу стола. Не было в его движениях ни заминки, ни паузы, но мне казалось, что я физически чувствую его сомнения, куда сесть. Решительным движением Кирилл отодвинул стул во главе стола и занял место, всегда принадлежащее его отцу.

Я была вынуждена признать, что он сделал правильный выбор. Вести это собрание предстоит ему, и с этого места ему будет виден каждый. Хотя я прекрасно понимала, что ему было нелегко принять решение занять этот стул.

- Вчера вечером Владимир Петрович выпил сильнодействующее снотворное с коньяком и скончался, - начал Кирилл. - Предупреждая ваши вопросы, скажу сразу, у полиции и медиков не возникло сомнений: он сделал это намеренно.

- Самоубийство? - ахнул Молотов, потом зажал себе рот рукой. - Простите, - смущенно пробормотал он.

- Именно, - на лице Кирилла была безупречная маска спокойствия, голос ровный. - Владимир Петрович покончил с собой.

Ковров выругался.

- А записка? Объяснения? Почему?!

- Он не оставил ни записки, ни кодированного сообщения, ни сигнала из космоса, - Кирилл сразу же перечислил всевозможные и невозможные варианты, чтобы не допустить дальнейших предположений.

- И как это понимать, черт возьми! - теперь Ковров напоминал коршуна, как никогда.

- Я не знаю, - Кирилл говорил так искренне, так убежденно, что я не сомневалась, не знай я правду, я бы сразу же поверила каждому его слову. - Возможно, он что-то увидел в своих видениях, что-то, что нам знать не дозволено.

- Но бросить нас сейчас! - Ковров рвал и метал. - Черные Капюшоны подобрались к нам близко, как никогда. Мы нуждаемся в нем!

- Антон, - укоризненно произнес Молотов, положив руку ему на плечо, - тише, мы ведь не знаем всех обстоятельств.

- Без старика нам всем каюк, - не унимался Ковров.

- Возможно и так, - спокойно ответил ему Кирилл. - Но мы все хорошо знали Владимира Петровича, и всем известно, что он ничего не делал просто так. Если он решил уйти из жизни, значит, это было необходимо.

Что ж, нужно было отдать Кириллу должное, он не раскрыл карты перед предателем и в то же время сказал для других практически всю правду, только без упоминания о письмах.

- И что теперь делать? - раздался с другого конца стола тоненький голосок Пети. - Что теперь с нами будет?

- Ничего не изменится, - заверил Кирилл. - Естественно, никто никого силой не держит, но для тех, кто останется, все будет по-прежнему. Если ты боишься прекращения финансирования, то можешь не беспокоиться, все обещания, которые дал Владимир Петрович, я сдержу.

- А офис? А собрания? - всхлипнула Леночка.

Кирилл задумался, барабаня пальцами по столу.

- Я не вижу смысла в ежедневных собраниях, - сказал он, наконец. - Никто не станет спорить, если я скажу, что все мы приезжали сюда каждое утро исключительно ради старика, чтобы поговорить с ним и услышать именно его совет. Но если отказаться от офиса и прекратить собрания вообще, мы все просто потеряем связь. Мое предложение - собираться раз в неделю, например, по пятницам и обсуждать, что у кого произошло. В конце концов, у каждого есть свои обязанности, и они лежат за пределами офиса.

- А я? - Леночка окончательно раскисла. - У кого я теперь секретарь? У пустого кабинета?

- В ближайшую неделю, ты секретарь у меня, - отрезал Кирилл. - Мне понадобится помощь, чтобы разобраться с бумагами старика.

- А потом? - всхлипывала она. - Кому я нужна потом?

Мне снова захотелось применить к ней физическую силу. У Кирилла умер отец меньше суток назад, чего они все на него напали? Можно подумать, она сам знает, что будет потом. Ему бы с текущими делами разобраться и для начала хотя бы похоронить старика.

- Мы придумаем, что будет потом, - пообещал Кирилл, в отличие от меня, прекрасно держа себя в руках. - Но позже. Владимир Петрович всегда мечтал о большой библиотеке для детей в Яслях. Я думаю, поручить тебе этот проект.

Леночка вытащила из кармана огромный носовой платок с розовыми ромашками и высморкалась.

- Спасибо, - пробормотала она, смотря в стол.

Я прокручивала в голове каждое ее слово. Человек, который так печется о своем будущем и обрадовавшийся возможности остаться в Яслях, не может быть предателем, желающий всем нам смерти, не так ли? Но ведь и каждое слово агента Черных Капюшонов может быть всего лишь отвлекающим маневром. Или нет?

Я поняла, что если и дальше продолжу всех подозревать, то попросту свихнусь. Не было ни малейшей зацепки, ни единого намека.

Тем временем Кирилл продолжал:

- Сегодня я узнаю, когда можно будет забрать тело из морга и сообщу всем, когда будут похороны.

Ковров нахмурился.

- Кир, ну чего ты все опять берешь на себя? Мы ведь можем помочь организацией, может, съездить куда нужно, сделать что-нибудь. Ты только скажи.

Кирилл благодарно кивнул.

- Спасибо, но нет. Я со всем справлюсь. Одна просьба, присмотрите за Яслями. Я хочу быть уверен, что они под надежной защитой. Кто знает, каким будет следующий шаг Черных Капюшонов. Возможно, они перейдут от угроз к действиям.

- Присмотрим, - серьезно кивнул Антон. - Это я тебе обещаю.

- Будем там дежурить по очереди, - поддержал Молотов, - раз уж пошла такая пьянка.

- Спасибо, - еще раз поблагодарил Кирилл. - В таком случае, я думаю, нам пока больше нечего обсуждать. Мне еще нужно успеть получить амбулаторную карту с посмертным эпикризом и свидетельство о смерти.

- Ты это... звони, если чем помочь, - предложил Андрей. - Мы ведь семья.

Семья... А ведь они действительно были как семья, всегда вместе, доверяли друг другу поддерживали... Мне стало тошно.

Все стали расходиться. Леночка еще раз попыталась прилипнуть к Кириллу, шмыгая носом, но ее оттеснил Андрей. Князев похлопал его по плечу.

- Брат, мы с тобой до конца, даже не сомневайся.

Кирилл кивнул.

- Я верю.

Не "я знаю", а "я верю". Андрей не заметил разницы, а я почувствовала. Кирилл очень хотел верить этим людям.

Все не спеша вышли, мы с ним остались одни.

Когда двери конференц-зала хлопнули, Кирилл шумно выдохнул и закрыл лицо руками. Я встала и подошла к нему, обняла за плечи.

- Что ты почувствовал?

Он отнял руки от лица, маски на его лице больше не было, на меня смотрел очень уставший несчастный человек. Он даже показался мне старше.

- В том-то и дело, что ничего, - его рука, лежащая на столе, сжалась в кулак. - Они все искренне опечалены. Все, понимаешь?

Я кивнула, хотя он и не мог видеть моего движения: я стояла у него за спиной. Чего-то подобного я и ожидала и ни капли не удивилась.

Кирилл резко встал.

- Ладно, - решил он. - Некогда убиваться. Еще полно дел. Ты со мной?

- Конечно.

Когда мы вышли из конференц-зала, Леночка с заплаканным лицом сидела за своим рабочим столом и пыталась перебирать какие-то бумаги. Слезы застилали ей глаза, поэтому она перекладывала документы почти на ощупь, совершенно все перемешав.

Кирилл вздохнул, глядя на это, и подошел к ней.

- Лен, поезжай домой, - предложил он. - Тебе нужно успокоиться.

Она поджала губы.

- Я спокойна... Я... - после чего опустила голову, закрыв лицо руками, ее тонкие плечики сотрясались от рыданий.

- Лен, давай я отвезу тебя домой.

Леночка замотала головой.

- Не надо... Я сама... Что, я не понимаю, что ли, тебе не до моих истерик! - при этом залилась слезами пуще прежнего.

Мне даже стало ее жалко. Ведь вчера возле своего подъезда я ревела ничуть не меньше, просто мне повезло, что, кроме Зверя, моего состояния никто не видел.

Кирилл посмотрел на меня. Я кивнула. Да кто я такая, чтобы возражать? После чего он взял Леночку на руки.

- Мы тебя отвезем, хорошо? Ты сюда на машине приехала?

- На... на такси, - ее трясло, слова давались с трудом.

- Вот и отлично.

Кирилл мотнул мне головой в сторону Леночкиных вещей, я послушно подхватила ее сумочку, а пальто накинула на нее, она была не в состоянии даже одеться. После чего, мы закрыли офис на ключ и вышли. Нам предстояло отвезти Леночку домой, а потом заняться приготовлениями к похоронам.

Несколько дней прошли в постоянной суете, нужно было оформить множество бумаг, подготовиться к похоронам. Все это время мы с Кириллом практически не расставались, ночевал он всегда у меня. Мы только заехали к нему, где он взял необходимые вещи, и снова вернулись ко мне.

Тело Владимира Петровича нам отдали через три дня. К этому времени, все уже было готово. Похороны прошли тихо и, как всегда, печально. Народу, к моему удивлению, было немного. Я ожидала, что проводить старика съедутся маги, если не всей страны, то, по крайней мере, со всего города. Но я ошиблась. На манеже оказались все те же: члены собрания, преподаватели из Ясель и самые старшие воспитанники детского дома, младшим сказали, что дедушка Володя уехал. Так же был водитель Степан, теперь приписанный Кириллом к Яслям.

Кирилл объяснил, что большинство людей, обладающих даром и имевших дело с Золотаревским, попросту боятся появляться в общественных местах, они предпочитали, чтобы никто не знал об их даре, и жили самой обычной жизнью. Кроме того, все догадывались, что смерть Владимира Петровича, так или иначе, связана с Черными Капюшонами, и не хотели показывать хоть какое-то отношение к старику. Словом, эгоизм был, есть и будет, и с этим приходится мириться.

В день похорон было тепло и солнечно, несмотря на по-настоящему зимнюю температуру, стоявшую всю последнюю неделю.

Плакала только Леночка, остальные держались стойко. Даже Андрей был на удивление спокоен, только иногда сжимал руки в кулаки от того, что не в силах ничего изменить. Петя был бледен, как лежащий вокруг снег, ни с кем не разговаривал и смотрел на процесс погребения совершенно безумными глазами.

- Он не грохнется в обморок? - шепотом спросила я Кирилла, уж очень пугающий вид был у мальчишки.

Кирилл сфокусировался на нем.

- Не думаю, физически он чувствует себя нормально. Он просто в панике, и ему страшно.

Больше я ничего не сказала. Мы все были в панике, и всем было страшно. Я вообще не представляла, что теперь будет. Какой следующий шаг предпримут Черные Капюшоны? Каковы их планы? Как будет действовать предатель?

Владимир Петрович уверял, что все будет хорошо, если мы будем сохранять веру в себя и ничего не бояться. Ничего не бояться было трудно, верить в себя в свете последних событий - еще труднее. Как верить в себя, если умирают дорогие для тебя люди, а от тебя ничего не зависит?

Зверь много спорил со мной на эту тему, утверждая, что вопрос силы с вопросом веры не связан, что даже самые слабые люди иногда обладают такой отчаянной верой, что способны свернуть горы.

Мне хотелось ему верить, ведь Зверь прожил на Земле сотни лет, он повидал разных людей и разные события. Я допускала, что все это он говорил, только чтобы меня успокоить, но старалась об этом не думать.

После похорон мы все отправились в Ясли, было решено провести поминки там.

Дорога за город была расчищена плохо, поэтому добирались долго. Леночка напросилась в автомобиль Кирилла, так как боялась застрять в сугробах на своей маленькой машинке. Сюда же попросился и Петя, не захотевший ехать в "Хаммере" Золотаревского с учителями и детьми из Ясель.

- Лучше я с вами, чем с этими, - пренебрежительно фыркнул он.

Я видела по лицу Кирилла, что у него было много, что сказать мальчишке по поводу его напыщенности, но он сдержался, понимая, что сейчас не то место и не то время. Зато Леночка меня приятно поразила, вот чего я от нее не ожидала, так это того, что она развернется к Пете и влепит ему хорошенькую затрещину.

- Прежде чем мнить себя лучше других, добейся хотя бы чего-нибудь своим трудом, - прошипела она.

Мне хотелось аплодировать, но, помня, что мы все еще на кладбище, я только показала Леночке большой палец. В ответ девушка серьезно мне кивнула с самым воинственным видом. Петя же надулся, как индюк, достал телефон и всю дорогу копался в нем, бросая на Леночку, сидящую рядом, косые взгляды, но в дискуссию вступить так и не решился.

- Кирюш, - Леночка подалась вперед с заднего сидения, - я понимаю, что тебе не до меня, но скажи, это правда, что ты сказал на днях про библиотеку?

- А ты чувствуешь в себе силы? - ответил Кирилл точь-в-точь как Владимир Петрович.

- Спрашиваешь! У меня уже столько идей!

Кирилл улыбнулся.

- Вот ты и ответила на свой вопрос. Как только разберем с тобой всю документацию старика, я готов предоставить тебе все необходимое для реализации твоих идей.

- Спасибо, - выдохнула Леночка.

Всю оставшуюся дорогу никто не произнес ни слова, тихо пело радио, шуршал снег под колесами.

Мы приехали последними, потому что позже всех покинули кладбище.

Едва мы вошли в двери, отряхивая снег с сапог, с лестницы по перилам скатилось нечто белое и пушистое и кинулось Кириллу на шею.

- Килилл! - пропел детский голосок. - Я скучалааа!

Линка-Малинка была одета в белое шерстяное платьице, белые колготки, а на светлых волосах располагался огромный белый бант.

- Я тоже скучал, моя маленькая, - на губах Кирилла была самая добрая теплая и искренняя улыбка. - Ты хорошо себя вела?

- Я всегда холошо себя веду, - надулась девочка.

- И к логопеду ходила? - Кирилл сделал вид, что не поверил.

- Ходила! - заверешала Малинка. - Она меня с ложкой говолить заставляет!

- Правильно, а то как же ты научишься букву "эр" выговаривать.

- Я умею "эл" выговаривать!

- Вот именно, что "эл".

- Ууу, - девочка надулась, но с рук Кирилла слезать все равно не хотела. - А куда уехал дедушка Володя? - спросила она. - Я сплашивала тетю Малию, а она говолит "уехал" и все.

Кирилл помрачнел.

- Дедушка Володя далеко уехал. В другую страну.

- В Амелику?! - ахнула Линка-Малинка, видимо, Америка для нее была чем-то далеким, как Тридевятое царство.

- В Америку, - подтвердил Кирилл.

Девочка нахмурилась, но вопросов больше задавать не стала. Кирилл поставил ее на пол, чтобы иметь возможность раздеться. Но как только он повесил в гардероб куртку, Линка-Малинка тут же схватила его за руку.

Я смотрела на девочку с улыбкой. Такая маленькая, такая чистая, так, кажется, сказал о ней когда-то Кирилл. В ней не было ни лжи, ни лицемерия, она не знала бед, она умела любить искренне и все сердцем.

- А нас в столовой ждут! - заторопила она, подпрыгивая на месте и таща Кирилла за собой.

Нас действительно уже все ждали. В столовой Яслей уже накрыли столы для поминок. Маленьких детей тоже усадили здесь, но за отдельный стол и не стали объяснять причину застолья.

Кириллу стоило неимоверных усилий оторвать Линку-Малинку от себя и посадить за детский стол, чтобы она не услышала разговоров, которые ведут взрослые. Он не хотел, чтобы девочка раньше время узнала значение слова "смерть".

Только после того, как он обещал взять ее с собой в город покататься, она согласилась, пошла к своему месту, правда по дороге два раза обернулась, бросая на него недоверчивые взгляды.

Все расселись за столы.

Несмотря на русскую традицию, выпивать на поминках, эти поминки были другими. Водка на столе стояла, но к ней никто не притронулся. Во-первых, все приехали сюда на машинах, во-вторых, здесь были дети.

Андрей встал и поднял бокал с соком.

- Я хочу сказать! - провозгласил он. Голоса смолкли. - Я хочу сказать, как я благодарен Владимиру Петровичу за то, что он для меня сделал. Как сильно изменил мою жизнь. Я не знаю больше таких людей, каким был он. Я хочу сказать, что буду очень по нему скучать. Вечная память!

После чего выпил свой сок залпом, смутился от эмоциональности совей речи и сел на место.

Еще несколько человек высказавылась. Кирилл молчал. Я почему-то ждала, что он тоже что-нибудь скажет, но он не произносил ни слова, лениво копался вилкой в своей тарелке, куда ему практически силой положили еду и молчал.

Высказалась Леночка, снова начав шмыгать носом, потом Ковров.

Ковров был немногословен, и тем больше я верила в искренность его горя.

- Вечная память, - сказал он. - Уважаем. Скорбим. Помним, - этакая интерпретация "помним, любим, скорбим".

Мне было, что сказать Владимиру Петровичу, но, помимо того, что он не мог меня услышать, меня останавливало то, что я знала, что среди присутствующих здесь скорбивших людей был тот, кто неискренен.

Встал Петя.

- Я хочу сказать, что мне будет нехватать Владимира Петровича! Он очень многое для меня сделал и верил в меня!

Кирилл вдруг нахмурился.

- Что случилось? - прошептала я.

Он покачал головой.

- Ничего.

Что он почувствовал в эмоциях мальчишки? Я тоже напряглась, вслушиваясь в голос Пети, но не уловила в нем ничего, что бы могло меня взволновать или вызвать подозрения. Не думает ли он, что предатель - это Петя? Это было бы самым невероятным исходом.

Я не успела додумать мысль, окна залил розовый слепящий свет, все зашумели, некоторые вскочили со своих мест, кто-то из детей заплакал.

Я бросилась к окну вместе с Кириллом. Весь двор тонул в розовом свете, над Яслями раскинулся огромный купол, напоминающий силовое поле. А за пределами купола прямо возле кованых ворот стояли человек десять в длинных черных плащах с капюшонами на лицах.

Мое сердце рухнуло куда-то к пяткам. Они пришли.

- Уведите детей, - распорядился Кирилл железным тоном.

Воспитатели и учителя вскочили и бросились исполнять поручение.

- Мы все умрем! - пискнула молоденькая воспитательница, не старше Леночки.

Кирилл пригвоздил ее к месту ледяным взглядом.

- Могу устроить это прямо здесь, - прошипел он. Она только рот раскрыла, как выловленная рыба. - Уводи детей, живо!

Такой властности в его голосе я еще не слышала ни разу.

Девушка ойкнула и бросилась к детям, похоже, гнева Кирилла она испугалась не меньше, чем Черных Капюшонов.

Мой взгляд вернулся к фигурам у ворот. Они просто стояли, сложив руки на груди, спрятав кисти в широкие рукава своих плащей-балахонов.

"Зверь, - в панике позвала я. - Чего они хотят?"

"Меня", - последовал короткий и ясный ответ.

Я думала так же. Мороз бежал по коже. Что ж, если нужно, я готова на все, я готова умереть, чтобы защитить этих невинных детей, я готова биться.

- Чего они ждут? - в свою очередь недоумевал Андрей.

Кирилл бросил на него быстрый взгляд и снова повернулся к окну.

- Нас, чего же еще.

- Хотят выдвинуть условия?

- Нет, станцевать вальс! - Кирилл злился. - Андрей, перестань задавать глупые вопросы.

Князев смутился и замолчал.

- Мы должны выйти, - решил Кирилл, - они не будут вечно ждать.

"Что это за штука?" - спросила я Зверя, имея в виду розовый свет.

"М-м-м, - протянул Зверь, - ты правильно поняла, это силовое поле. Розовое поле, насколько мне известно, одно из самых сильных и самых сложных для снятия, но, в то же время, самое безобидное. Это блокиратор магии. Они накрыли нас полем, чтобы мы не могли применить магию против них, но и они теперь не могут направить свою против нас, пока не снимут купол".

"Но?" - догадалась я, здесь в любом случае должно было быть жуткое "но".

"Но тот, кто воздвигает подобный купол, может управлять его размерами. Они могут уменьшить его до такой степени, что оно начнет крушить стены, и мы все просто окажемся погребенными под руинами здания. Ну, или просто забудут снять свой купол, и у нас кончится воздух".

Что ж, "но" оказалось еще более зловещим, чем я ожидала. Больше пятидесяти ребятишек... Меня сковал ужас.

- Леночка, Петя, оставайтесь с детьми, - тем временем распорядился Кирилл.

- Но я могу... - вскинулся Петя.

- Я сказал, оставайся с детьми, - отрезал Кирилл. - Детям тоже нужна защита.

Мальчишка с досадой кивнул и поплелся вслед за Леночкой.

Кирилл повернулся ко мне.

- Ты тоже можешь остаться, - его тон стал немного мягче.

- И не подумаю! - я была на девяносто девять процентов уверена, что они пришли именно за мной. Прятаться? Ни за что! Ни за что, когда мои друзья подвергаются опасности, тем более Кирилл.

- Ладно, как хочешь, - он не стал тратить время на споры. - Пошли.

У Молотова было такое выражение на лице, что он был бы счастлив, если бы ему предложили остаться, но малодушничать и просить не стал, последовал следом.

Мы вышли на улицу в чем были, не одеваясь. Лично я не чувствовала холода, остальные, скорее всего, просто не стали тратить время.

Розовый свет раздражал глаза, он походил на искусственный свет лампы. Приходилось щуриться.

"Зверь, а мы с тобой можем прожечь это поле? - спросила я с надеждой. - Наш огонь же не магия как таковая".

"Можем, - отозвался Зверь, - если минут десять будем палить в одно место".

Звучало не слишком-то обнадеживающе. Значит, их поле сильнее Зверя, и, если они захотят, мы все здесь умрем.

"А вот это вряд ли, - не согласился Зверь. - Если бы они хотели уничтожать, они бы давно это сделали. А не играли в бирюльки, то собак прислали, то сами притопали. У каждого из наших магов сильный развитый дар, Капюшоны не станут этим разбрасываться. Кроме того, еще есть дети, с них мало что получится выкачать, но слабый дар - все равно дар. Эти люди разбрасываться сырьем не будут".

Все это звучало логично, но, кто знает, насколько действия этих людей соответствуют логике. Вдруг им внезапно захочется просто крови, и будь, что будет?

Мы подошли к воротам. Кирилл с Андреем впереди, я, Ковров и Молотов следом.

Остановились.

Плащи Черных Капюшонов развивались на ветру, который бился о купол, но к нам не попадал. Зверь был прав, если они не уберут купол, мы просто задохнемся.

- Чего вы хотите? - спросил Кирилл, достаточно громко, чтобы его услышали.

Капюшон ближайшего к нам человека затрясся, как если бы его хозяин засмеялся, но беззвучно.

- А ты как думаешь? - голос звучал так, словно шел из трубы.

Маскируется? Мне стало еще более жутко. Если они прячут истинный голос, значит, это кто-то знакомый, тот, кого мы можем узнать по голосу.

- Я ничего не думаю, - спокойно ответил Кирилл. - Это вы пришли сюда, а не я к вам.

Капюшон снова затрясся.

- Недальновидно, молодой человек, хамить тем, кто держит вас всех с вашими щенками на ладони.

Кирилл пожал плечами.

- Я всего лишь ответил на вопрос. Вы пришли не убивать, а угрожать, а значит, у вас есть требования.

- Мне нужен Огненный Зверь!

"Ну, а я что говорил?" - мой невидимый друг почему-то обрадовался, что его догадка была верна.

- И если ты получишь Зверя, что тогда? - спокойно поинтересовался Кирилл. - Продолжишь убивать нас по одному?

- Заманчиво, - ответил Главный Капюшон, как я его нарекла. - Но должен же я вам что-то предложить взамен за вашу покладистость. Как только я получу Зверя, мы покинем ваш город, он выпит уже до дна, кроме Зверя, меня здесь больше ничего не интересует.

"Зверь, что будем делать?"

"Ну, - протянул он. - Можно сделать вид, что мы сдаемся, а потом пальнуть в него".

"Думаешь, получится?" - усомнилась я.

"Даже не сомневаюсь, что нет. Он бы не качал права, если бы не был сильнее. Зато мы умрем с честью".

Я чуть не зарычала.

"Прекрати! Что мы реально можем сделать?"

"Да ни черта! Их много, за нами дети. Единственный наш козырь то, что меня нельзя передать недобровольно".

- Ну так что, ваше решение? - спросил громоподобный голос.

Меня вдруг обуяла злоба. Да что они о себе мнят? Поставили купол и думали, что напугали? Они убивают наших близких, мнят себя хозяевами положения, да еще и приходят и трясут своими капюшонами от безудержного смеха. Что они могут нам сделать? Убить? Да мы и так постоянно под прицелом, я лучше умру сама, чем буду смотреть, как один за одним умирают те, кого я люблю.

Меня прямо затрясло от ярости, я вышла вперед. Кирилл удивленно посмотрел на меня, считывая мои эмоции.

- А то что?! - я сама не узнала свой голос. - Устроишь яблочный дождь?! Что ты прячешь под своим капюшоном? Проказу? Думаешь, Зверь тебя вылечит, и потому так рвешься его заполучить? Вынуждена тебя разочаровать, Зверь не лечит психические отклонения!

- Вы все умрете, - прорычал Главный.

Но я только рассмеялась ему в... капюшон.

- Давай. Ты думаешь, я боюсь? - чего-чего, но страха я в этот моент действительно не чувствовала. - Да мне уже плевать. Я умру с улыбкой, потому что Зверь погибнет вместе со своим носителем, и ты никогда его не получишь, никогда!

- Изольда!

"Изольда!" - возмутились Кирилл и Зверь одновременно, но меня несло.

Владимир Петрович просил меня верить в себя, что ж, в себя я верила, как никогда, в положительный исход - нет, но мне было все равно. Я не сдамся, со Зверем он получит небывалое могущество и с его помощью будет убивать невинных, лучше мы все умрем прямо здесь и сейчас, чем оказать ему такую услугу. Золотаревский бы одобрил такой выбор.

Капюшон заколебался. Я чувствовала на расстоянии и через купол, как ему хотелось свернуть мне шею, но он желал Зверя куда сильнее.

Дата добавления: 2015-11-04