Татьяна Владимировна Солодкова 22 страница

Я послушалась, не в силах сопротивляться, в голове вертелась тысяча мыслей.

Взгляд, которым одарил нас Владимир Петрович, когда мы вошли, передать словами было нельзя: осуждение, недовольство и в то же время насмешка.

Едва мы заняли свои места, в зал быстро вошли Молотов, за ним Петя.

- О! Вы еще не начали! - обрадовался мальчик. - Я думал, опоздаем.

- Садись, а не рассуждай, - подтолкнул его Молотов, потом выпучил глаза на появившихся в дверях Андрея в мокрой рубашке и испуганную Леночку. - Что у вас тут стряслось?

- Мальчики поиграли, - отрезал Золотаревский, давая понять, что вопрос закрыт. - А теперь прошу всех сделать над собой усилие и сосредоточиться на собрании.

Никто, слава тебе, Господи, не высказал возражений.

Вот это утро!

"Он, и правда, твой рыцарь, - не удержался от комментария Зверь. - Защищает честь дамы".

Мой рыцарь, я с трудом сдержала улыбку при этой мысли, потом опять погрустнела. Звучало это сказочно, но в реальности все было гораздо сложнее.

Тем временем Владимир Петрович начал собрание.

- Полагаю, все вы в курсе того, что произошло в Яслях на этих выходных, - сказал он без предисловий.

Я вскинула голову и обнаружила, что все кивают в знак согласия. Я, что, единственная, кому ничего не сообщили? Черт бы побрал Леночку, лучше бы рассказала действительно важные вещи, чем перемывала мне кости!

- Я не в курсе, - я решила немедленно подать голос, пока мы не проехали эту тему, неприятно было осознавать, что мы со Зверем единственные, кто ничего не знает.

Я внимательнее посмотрела на Кирилла и обнаружила то, что под приливом чувств с утра совершенно не заметила: он выглядел уставшим. Неужели опять беда?

- Видишь ли, - обратился Золотаревский уже непосредственно ко мне, - в последние дни ты мало проявляла интерес к нашим собраниям, видимо, поэтому никто и не стал тебя дергать в выходные. И я в том числе.

Я сжала губы. Что ж, я это заслужила.

"А я говорил, что твоя апатия непозволительная роскошь в нашем положении", - высказался Зверь.

- Кир, может быть, ты расскажешь лучше меня? - попросил Владимир Петрович.

Я тут же повернулась к Кириллу всем корпусом. Мне все больше не нравилось происходящее.

- В субботу утром все были разбужены лаем, - сказал Кирилл. - По всему периметру забора собрались собаки. Откуда они взялись, неизвестно. Возможно, из окрестных деревень. Но, судя по количеству, из города тоже. Было даже несколько волков. Хотя, как известно, в лесу неподалеку от Яслей их никто никогда не встречал.

- Дар Илоны, - в ужасе прошептала я.

Кирилл кивнул моей догадке.

- Их было очень много, сотни бродячих собак. Я с трудом смог проехать к воротам, они не хотели пропускать машину.

Не хотели пропускать? Звучало так, будто они просто стояли и смотрели.

- То есть, не нападали? - уточнила я.

- В том-то и дело. Просто стояли, устрашающе скаля зубы. Простояли часа два и ушли.

- Мы полагаем, это было предупреждение, - Золотаревский снова забрал себе инициативу. - Черные Капюшоны явно дали нам понять, что им известно о Яслях и их местонахождении.

- Но ведь вы не можете контролировать Ясли целыми сутками? - ужаснулась я.

- Это так, - согласился Владимир Петрович, - но все же мы с Киром и Антоном приняли кое-какие меры, усилили заклинания защиты. Во всяком случае, если они снова попробуют повторить трюк с животными, ни одно из них не пройдет через ограду.

"Да, что, они идиоты, что ли, повторяться?" - пробурчал Зверь, тоже ни на шутку встревоженный.

- Надо было сразу показать, что мы не лыком шиты, - вставил Андрей. - Я предлагал испепелить их "войско" к чертям их собачьим!

- А еще мы можем перебить всех людей в окрестности, - саркастически ответил Золотаревский, - зато так мы будем уверены, что тот, кто появится на горизонте - враг. Ты это предлагаешь?

- Но это же собаки, - пробурчал Князев.

- Дело не в собаках, - покачал головой старик, - дело в тех людях, кто их направил и главный вопрос: зачем? Это было явное предупреждение. Но вот только что они хотят им сказать? Что намериваются сделать? И чего ждут в ответ от нас. Они ведь так и не приказали животным напасть, только показали свою мощь и все.

- Может быть, они чего-то от нас хотят? - высказался Ковров.

- Что, например?

- Огненного Зверя, - предположил Петя.

Я вздрогнула и посмотрела на мальчишку совсем другими глазами.

"А ведь дело говорит", - был солидарен со мной Зверь.

- А что, - кивнул Ковров, - они же не могут просто прийти и попросить.

- Тогда каких действий они ждут в ответ? - не выдержала я. - Выйти на дорогу, раскинуть руки и крикнуть, мол, вот она я, забирайте Зверя.

Коршун прищурился:

- И ты бы на это пошла?

- Только через мой труп, - процедила я.

- Спокойнее, - попросил Золотаревский, - это всего лишь предположение. Но в любом случае, нам нужно быть готовым к следующему их шагу. Они от нас чего-то хотят и подобрались очень близко. Я прошу всех быть предельно осторожными, перестать ходить поодиночке в темное время суток, смотреть вокруг себя во все глаза. Под ударом каждый из нас.

Военное время какое-то, комендантский час... Я не чувствовала страха, я ощущала настоящий ужас. Нам объявили войну невидимые враги.

- Петя, - продолжал Владимир Петрович, мальчик вскинул голову, - на полигон только с Андреем, никаких прогулок одному.

- Да, понял уже, - вздохнул тот.

- Андрей, забудь о ночных клубах хотя бы на время. Любая из твоих ночных красоток может оказаться одной из них.

Князев надул губы, но кивнул.

- Понял.

- Я думаю, все меня поняли, - подытожил Золотаревский. - Дела очень серьезные. Укрепите защитные заклинания у себя дома, будьте трижды внимательнее, - присутствующие кивали. - Полагаю, сегодня уже нет смысла обсуждать проблемы менее значительные. Все в курсе своих текущих обязанностей, поэтому не смею вас больше задерживать, - потом помолчал и добавил: - Я всех вас очень люблю и дорожу каждым из вас, как собственными детьми.

Мне не понравился и удивил оттенок грусти в его голосе. Он говорил так, будто мы все обречены. Старик словно прощался.

Что это значило? То, что ему, как всегда известно больше, чем он на говорит? Но какой смысл сейчас молчать? Ведь его знания могут спасти чью-то жизнь.

- Изольда, - обратился ко мне Золотаревский, вставая - зайдешь ко мне чуть позже, - я кивнула. - Кир, пойдем, хочу с тобой перекинуться парой слов наедине.

"О! Кажется, кому-то все же попадет за Андрюшкин разбитый нос", - заметил Зверь.

Кирилл встал, подарил мне ободряющую улыбку и вышел вслед за стариком.

Что это значило? Я прощена? Со мной снова общаются? Что это было. Я так растерялась, что ответом на его улыбку были лишь мои округлившиеся глаза.

Когда Кирилл вышел, снова стало пусто и одиноко. Краем сознания я отметила, что все остальные не спешили покидать свои места, продолжая обсуждать тему Черных Капюшонов. Я не хотела ни слушать их предположения, ни вступать в длительные дискуссии.

Я встала и подошла к окну, за которым кружился белый снег, оперлась плечом о раму и скрестила руки на груди.

"Зверь, думаешь, все действительно так плохо?" - спросила я.

"Ну-у... - протянул он. - Честно?"

"Нет, соври мне! Конечно же, честно".

"Думаю, да. Если то, что нам известно о Черных Капюшонах правда, и они положили глаз на вашу группу магов, то это оч-чень плохо, и никакие предосторожности, вроде усиления заклинаний, не помогут".

"Тогда что делать? Сдаться?"

"Кому ты сдашься? Пока никто не потребовал капитуляции. Будешь разгуливать по улицам с белым флагом?"

"Но ведь предположение Пети здравое, - продолжала я. - Что еще им требовать от Золотаревского? Они ясно дали понять, что способны нанести вред Яслям. А раз ничего плохого не сделали, значит, у них есть требования, взамен на неприкосновенность".

"Что ж, - хмыкнул Зверь. - Если им нужен я, значит, ждем гостей".

"Ты думаешь, ты сможешь с ними справиться?"

"А шут его знает! - его голос был слишком беспечным для темы, которую мы обсуждали. - Ну, я попытаюсь, а там поглядим".

"Если они получат тебя, они будут с твоей помощью убивать и калечить магов".

"Но ты ведь им меня не отдашь?" - в голосе просквозило сомнение.

"Я ведь могу отдать тебя только добровольно?" - уточнила я.

"Угу".

"Тогда ни за что не отдам", - твердо ответила я.

"Я тебе верю, но..."

"Что "но"? - его тон мне не понравился. Он, что, мог допустить, что я предам своих друзей ради своей выгоды, предам его и отдам Капюшонам?

"Ничего, просто поверь мне, обстоятельства меняются слишком быстро. Ведь и Нина не знала, что отдаст меня первой встречной девчонке. Все может измениться в любую минуту. Они могут тебя пытать, могут шантажировать дорогими тебе людьми. А потому не зарекайся".

Я хотела снова возразить и осеклась. Конечно же, он был прав. Я задумалась, что бы я делала, если опасность угрожала моим родителям или Кириллу? Если бы на кону стояли их жизни? Отдала бы я Зверя? Я не знала ответов.

"Вот то-то и оно, - подытожил Зверь, а потом его голос снова стал веселым: - А пока у нас все хорошо! Кирилл нам улыбается!"

Он знал, как отвлечь меня от дурных мыслей в этот момент.

Я обернулась и обнаружила, что конференц-зал пуст, я, видимо, замечталась надолго.

Я выглянула в приемную, Леночка сидела за своим столом и разбирала почту.

- Кирилл еще там? - кивнула я на кабинет Золотаревского.

- Да, еще не выходил, - Леночка смотрела на меня по-недоброму, хм, я даже не знала, что она так умеет.

Я пожала плечами, села в кресло, взяла газету. Я могла бы уже пойти взять книги и начать заниматься, но сегодня у меня был определенно нерабочий настрой.

В газете писали, что маньяк продолжает свирепствовать, найдено еще одно изувеченное тело. Странно, что это не обсуждалось на собрании, я не знала, что погиб еще один маг.

Я просидела с газетой минут десять, вчитываясь в версию прессы о маньяке-садисте. Полиция ищет, свидетелей нет, подозреваемых нет...

Когда дверь скрипнула, я отложила газету и встала.

- Ну что? - поинтересовалась я, когда Кирилл вышел.

- А? - он моргнул, как будто я вырвала его из каких-то серьезных раздумий. - А, про Андрея, - понял он. - Ну, отчитал немного, - Кирилл отмахнулся, - ерунда, старик знает, что я просто так на людей не кидаюсь.

Он снова задумался, косясь на двери кабинета, и я поняла: Кирилл считывает эмоции Владимира Петровича.

- Что случилось? - спросила я, бросила быстрый взгляд на Леночку, которая старательно притворялась мебелью.

Кирилл же даже не посмотрел в ее сторону.

- Старик меня пугает, - признался он.

- В смысле? - не поняла я.

- В прямом и переносном. Он закатил мне длиннющую речь, что после его смерти я останусь единственным наследником, и он верит, что я продолжу его дело и так далее в том же духе.

Значит, мне не одной показалось, что старик прощался.

Я пожала плечами:

- Он принял близко к сердцу угрозу Яслям.

Но этой версии Кирилл не поверил.

- Он что-то знает.

- Что именно?

- Хотел бы я знать, - в его голосе сквозило раздражение. - Знает что-то плохое, но, как всегда, планирует выход в одиночку.

- До этого у него прекрасно получалось, - напомнила я.

Кирилл поджал губы, снова прислушиваясь.

- Вселенская тоска, - прокомментировал он.

- Все образуется, - сказала я совершенную глупость, в которую сама не верила.

Кирилл хмыкнул.

- Так или иначе, - отозвался он, потом посмотрел на часы. - Я должен ехать.

Я кивнула, чертовски не хотелось, чтобы он уезжал.

- Будь осторожней, - попросила я.

- И ты, - кивнул он. - Зверь, береги ее.

"А как же!" - обиделся Зверь.

Кирилл подарил мне еще один долгий взгляд и вышел.

Несмотря ни на что, мое сердце пело. Он больше не прячется от меня под маску! Это было чудом.

И я пошла к Золотаревскому.

Владимир Петрович, как и всегда, сидел за столом, только на этот раз он что-то писал. Когда я вошла, он убрал листок и ручку в стол.

- Кирилл за вас беспокоится, - сказала я, садясь в свое привычное кресло. - Я тоже.

- Вам нужно переживать за себя, а не за такого дряхлого старика, как я, - ответил Золотаревский.

- Вы знаете то, о чем нам не говорите? - спросила я прямо, не видя смысла ходить вокруг да около.

И он ответил так же прямо:

- Я всегда знаю больше остальных, разумеется, этот раз не исключение.

У меня мороз пробежал по коже от печали в его голосе.

- Случится что-то страшное? - ахнула я.

На его губах появилась улыбка.

- Девочка моя, это зависит только от того, чего ты боишься. Для каждого человека существует свое "страшное".

- Теперь вы напугали меня еще больше, - призналась я.

- Все будет хорошо, - он подался вперед, наклонившись над столом и смотря мне прямо в глаза. - Запомни раз и навсегда, что бы сейчас ни происходило, все будет хорошо.

- Вы меня гипнотизируете?

- Настраиваю на нужный лад, - усмехнулся старик.

- Все правда будет хорошо? - я не сводила с него внимательных глаз.

Владимир Петрович снова откинулся на спинку кресла, помолчал немного, словно решая, говорить мне или нет. Потом все же решился.

- Существует множество вероятностей будущего, и я тебе об этом говорил. Я вижу некоторые из них, одни ярче, одни совсем мутно. Но это вовсе не значит, что мутные вдруг не станут яркими и не превратятся в единственный вариант будущего. Я скажу тебе правду, я вижу и плохой исход, тот расклад, в котором мы все погибнем, и Капюшоны победят, - я сглотнула. - Но я также и вижу исход другой, хороший для нас, в котором Черные Капюшоны будут побеждены.

Я боялась задавать следующий вопрос, но я во что бы то ни стало должна была получить на него ответ.

- И какой из них ярче? - решилась я.

- Они одинаковые.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать его слова. Одинаковые? Равно мутные или равно яркие? Это значит, что наша жизнь действительно висит на волоске. Один неверный шаг, одно неправильное решение может склонить чашу весов к проигрышу.

- Вы же сказали, что все будет хорошо! - возмутилась я.

Старик не сводил с меня внимательных глаз, одному Богу известно, о чем он думал в этот момент.

Владимир Петрович коснулся своего лба кончиками пальцев.

- Настоящие войны происходят здесь, - сказал он. - И нигде больше. Ты либо побеждаешь в своей собственной голове, либо проигрываешь везде. Если ты проигрываешь здесь, - старик снова постучал себе по лбу, - ты не выиграешь нигде, ты уже сдался, ты уже труп.

- Но если нет возможности победить?

- Возможность есть всегда! - отрезал он. - Не отдавай свою победу никому и никогда.

У меня было такое ощущение, будто бы меня зомбировали. Золотаревский умел убеждать, я ему верила, он вдохновлял на борьбу.

- Но если вы знаете больше, вы должны подсказать, что может произойти, и что мы должны делать, - все же не сдавалась я.

Он покачал головой.

- Очень тонкая грань. Одно мое лишнее слово, и чаша весов с отрицательным исходом перевесит. Ты должна дойти до всего сама. Я возлагаю на тебя большие надежды.

Я что-то не поняла или?..

- На меня? - выдохнула я. Он, что, намекает на то, что чаши весов привязаны ко мне? - Я-то тут при чем?

- Ты моя надежда, устроит такой ответ?

- "Новая надежда. Эпизод четыре", - пробормотала я. - А вы мой учитель Йода?

- О! - Золотаревский рассмеялся. - В точку! Он всегда нравился мне больше других.

- А мне нравился Харрисон Форд в молодости, - я не разделяла его веселья, я ждала ответов.

Владимир Петрович сверлил меня взглядом. И я не знала, что он хотел увидеть во мне? Решимость или, наоборот, смирение? Этот старик всегда оставался для меня загадкой. Старый опытный кукловод. К чему он меня подталкивал? К какому событию подготавливал? На что намекал?

"Сейчас мозги закипят", - заметил Зверь.

"А у тебя есть варианты объяснения его поведения?"

"Мы не знаем, что он видел, - сдаваясь, признал мой друг. - Никаких зацепок".

Я первой отвела взгляд, устав от этой игры в "гляделки".

- И когда же я получу ответы?

Золотаревский остался доволен моей капитуляцией.

- Раньше, чем ты думаешь.

- Когда? - продолжала настаивать я.

- Завтра, как тебе такой вариант?

- Завтра вы расскажете мне правду? - не поверила я.

- Завтра уже многое станет тебе понятно, - со всей серьезностью пообещал старик.

Я не верила. Уже завтра? Все эти загадки, чтобы уже на следующий день приоткрыть завесу тайны? Сегодня, завтра - один день, какая разница? Что может произойти за ночь?

- Что-то мне подсказывает, что завтра вы сбежите за границу, только чтобы ничего не рассказывать, - высказалась я.

- Я могу поклясться тебе своей жизнью, что я никуда не уеду, - ответил Владимир Петрович настолько серьезно, что меня пробрал озноб.

- Простого обещания будет достаточно, - пробормотала я.

- Вот и отлично, - кивнул он. - А сейчас я предлагаю тебе взять книги и идти заниматься. Я должен уехать по важному делу, не смогу составить тебе компанию.

- Вы только будьте осторожны, - попросила я, старик стал мне очень дорог за это короткое время, и хотя я не разделяла его методы кукловодства, я по-настоящему полюбила его и не хотела, чтобы с ним что-нибудь случилось.

- Со мной все будет хорошо, - пообещал Золотаревский. - А ты ни на минуту не забывай, ты моя надежда, но моей веры в тебя мало, ты должна верить в себя.

Когда он так говорил, у меня ком вставал в горле.

Я только сдержанно кивнула и встала. Все необходимые мне книги были в конференц-зале, и я направлялась туда.

Я отановилась в дверях и обернулась.

- До завтра, - сказала я, вкладывая в свои слова больше, чем просто вежливое прощание.

- До свидания, - отозвался старик, я видела, как он снова достал листок из стола и принялся что-то писать.

Я вышла, плотно притворив за собой дверь.

Владимир Петрович уехал из офиса примерно через час после нашего с ним разговора. Мы уже попращались, поэтому я не вышла из конференц-зала, в котором удобно расположилась, только слышала шаги и захлопнувшуюся дверь.

Поведение старика меня беспокоило. Было стойкое ощущение, что меня обманули, но я не могла понять, где и в чем.

Завтра... Завтра все будет ясно. Это звучало еще более фантастически, чем заверение, что все будет хорошо.

Кирилл знал Золотаревского много лет и даже он заподозрил неладное. Утешало то, что и он не смог найти ответов. Как же старику так легко удавалось обводить всех вокруг пальца? Оставалось только надеяться, что ему так же удастся обыграть и Черных Капюшонов.

Я занималась самообразованием до вечера, как и положено. Конечно же, я могла бы поехать домой раньше шести и продолжить занятие там, но книга, за которую я взялась, оказалась довольно интересной, стул мягким, и я просидела, подперев рукой голову, несколько часов, даже не вставая.

Было уже даже немного больше восемнадцати часов, когда я вышла из своего укрытия. Леночка тоже как раз уходила. Я застала ее в дверях с ключами в руках.

Она поймала мой взгляд.

- Дуешься? - спросила Леночка.

Я пожала плечами. Дулась ли я? Нет, наверное. Мне было очень обидно, когда я подслушала их разговор из соседней комнаты. Но и Зверь, и Кирилл были правы, никто не имеет права судить. Кроме этого, именно благодаря случившемуся, Кирилл снова вспомнил о моем существовании, а это дорого стоило.

- Не дуюсь, - ответила я. - Я знаю, что ты не со зла.

- Спасибо, - Леночка кивнула с необычной серьезностью. - Я очень испугалась, никогда Кирилла таким не видела. Он всегда такой сдержанный, а тут...

Я сурово посмотрела на нее.

- Ты опять за свое? Придет завтра Кирилл, вот ему и расскажи. Это некрасиво обсуждать за спиной.

Леночка испугано вскинула голову и прикусила язык. Я же пожелала ей добраться домой без пробок и вышла первая, оставив ее наедине со своими мыслями. Может быть, она вынесет хоть какой-то урок после сегодняшних событий.

Домой я ехала медленно, выпало много снега, и дороги еще не успели расчистить. Многие еще с утра пересели на общественный транспорт, боясь выезжать в такую погоду, но даже это не спасло город от пробок.

На дорогу ушло часа полтора. Я все еще думала о разговоре со стариком и не находила ответов.

"Ты, правда, думаешь, завтра он расскажет правду?" - посоветовалась я со Зверем.

"Какой ему резон лгать? - отозвался тот. - Если он хотел увильнуть, то мог бы назвать какую-нибудь далекую дату, лишь бы ты отвязалась. Скажем, следующий год, месяц, ну, неделю, в конце концов. Завтра наступит слишком скоро, и ему придется давать объяснения".

"Мне страшно", - призналась я.

"Чего ты боишься?"

"Того, что могу узнать".

"Ну ты даешь! - возмутился Зверь. - То терроризируешь старика целый час, допытываясь правды, то ничего не хочешь знать".

"У меня дурное предчувствие, - такое ощущение уже было у меня однажды, в день смерти Илоны. - Кто-то умрет".

"Ты записалась в провидицы, как Золотаревский?"

"Надеюсь, что нет, - ответила я. - Очень надеюсь, что ошибаюсь".

Лифт в моем доме снова сломался, и я поднялась по лестнице, даже не заметила, как пробежала пять этажей, все еще погруженная в свои мысли.

Открыла двери, вошла в свою квартиру. Дурное предчувствие не покидало.

Сегодня я так увлеклась своими мыслями, а потом чтением, что забыла пообедать. Почувствовав голод, первым делом пошла на кухню, сварганила себе бутерброд, сделала кофе, а потом уселась на кухне, забравшись с ногами на табурет. Я даже не чувствовала вкус еды, мозг не расслаблялся, а все еще искал разгадку.

Я успела съесть бутерброд и как раз раздумывала, хочу ли я второй, когда кто-то нажал на дверной звонок. Я вздрогнула.

Я даже не могла представить, кому я могла понадобиться. Время - восемь вечера, дороги занесены, не сезон и не время наносить визиты. Так что я совершенно никого не ждала.

Плохое предчувствие усилилось.

Я встала и медленно пошла к двери, надеясь, что незваный гость не дождется и уйдет. Но в дверь позвонили снова.

"Открывай уж", - заторопил Зверь.

И я решилась, подошла к двери ближе.

- Кто там? - спросила я скорее истерично.

- Служба доставки, - донесся молодой мужской голос. - Для вас конверт.

Как странно. Я не ждала никаких посылок. Мне стало еще более неспокойно.

Пересилив себя, я все же щелкнула замком и открыла дверь.

На пороге действительно стоял молодой человек в цветной куртке службы доставки и бумажным конвертом в руках.

- Вербская Изольда Викторовна? - уточнил он.

- Она самая.

- Вам конверт, распишитесь в получении, - он протянул мне листок, и я трясущейся рукой поставила корявую подпись. - Спасибо, всего доброго, - пожелал юноша, вручил мне конверт и побежал вниз по лестнице.

Я закрыла за ним дверь, потом привалилась к ней спиной, рассматривая то, что мне принесли. Конверт, как конверт, из плотной бумаги, обычный коричневый конверт. Тяжелый. Я на всякий случай его потрясла, что-то зазвенело.

Я нахмурилась и надорвала конверт, на коврик в прихожей вывалились ключи.

- Что за... - пробормотала я, поднимая их с пола. Повертела в руках, самая обычная связка из двух ключей без брелка.

"Не томи, - заныл Зверь, - открывай, что там еще?

Я послушалась и достала из конверта листок бумаги, сложенный вдвое. Развернула.

"Девочка моя..." - начиналось письмо, написанное мелким почерком Золотаревского.

У меня подкосились ноги.

16 глава. Потеря

"Девочка моя, - начиналось письмо, - я обещал тебе новостей завтра, чтобы хотя бы немного охладить твой пыл, но до завтра ждать нельзя. Я расскажу тебе обо всем сегодня..."

Я сползла вниз по двери спиной, села на пол. Мое сердце гулко стучало. Почему он ничего не сказал там, в офисе? К чему это письмо?

"Читай! - зарычал на меня Зверь. - Потом успеем все обдумать!"

Я послушалась, снова вернулась к письму.

"...Я начну издалека, чтобы тебе все стало ясно. Я знаю тебя давно. Впервые я увидел тебя еще тогда, когда ты еще не родилась. Я видел зеленые глаза, светлые волосы, волевое лицо и знал, что эта девушка способна изменить мою жизнь..."

Я снова прервалась, зажмурилась. Это все походило на какой-то бред, розыгрыш.

"...Я ждал твоего появления, но я не знал ни твоего имени, ни где тебя найти. Я был вынужден только ждать. Когда я стал стар, я понял, что ты будешь послана моему сыну, и именно его жизнь ты изменишь.

Ты даже представить не можешь, какое я испытал счастье, когда увидел тебя в своем видении несколько месяцев назад. Тогда, когда на тебя напали слуги Черных Капюшонов. И я сознательно послал именно Кира тебе на выручку. Когда я впервые увидел тебя лично, я сразу понял, что ты именно такая, какой я тебя видел в своих видениях, немного потерянная, но все-таки та самая.

Я знаю, читая это, ты хмуришься и думаешь, что старый кукловод выжил из ума, но, поверь, я отдаю себе полный отчет за каждое свое слово.

Ты правильно все поняла, мои видения завязаны на тебе, именно от тебя и твоих решений зависит, победим ли мы. Может быть, поэтому мой дар и показывал мне тебя долгие годы. И поверь, если именно ты не сдашься в критический момент, мы победим. Жаль, что я этого уже не увижу, но я верю в тебя..."

- Как это, не увидит? - простонала я.

"Читай!" - прикрикнул на меня Зверь.

"...Я не могу сказать тебе большего, так как боюсь все испортить. Но я уверен, ты справишься со всем сама.

Без меня вам будет трудно, но вы преодолеете и это. Ты и Кир, держитесь вместе, вы очень подходите друг другу, вы оба очень сильные люди, вы бойцы, и, если вы будете вместе, вам ничего не страшно, я это вижу, я это знаю.

А теперь я бы хотел перейти к сути. Я ухожу. Не уезжаю за границу, как ты подумала сегодня, не бегу от ответственности, я ухожу из жизни. Осознанно, самостоятельно..."

- Как?! - закричала я, схватившись за голову. - Не надо!

"Да читай же ты!"

"... У меня было видение. Черные Капюшоны. На данный момент я стал их первостепенной целью. Но, поверь, я ухожу сам не потому, что боюсь попасть к ним в руки и все равно умереть, но только в страшных муках. Если бы был хотя бы малейший шанс, я бы боролся до конца, но я не могу себе это позволить. Если мой дар достанется Черным Капюшонам, они будут знать все наперед, они будут опережать вас на несколько ходов. С моим даром у них, у вас не будет ни единого шанса победить. А я не могу рисковать вашими жизнями ради своей.

Не знаю, как, но у Капюшонов существует защита от моего дара предвиденья. Я по-прежнему не вижу их лиц, лишь плащи, лишь обрывки фраз и образов. Из этих обрывков я понял одно: среди нас есть предатель..."

Мои глаза наполнялись слезами с каждой прочтенной строчкой.

"...Я не знаю, кто этот предатель, но я уверен, что он среди нас, ежедневно ходит на наши собрания и играет роль. Благодаря маскировке Черных Капюшонов я не могу вычислить предателя. Я видел, как этому шпиону дали задание: схватить меня и привести на заклание. Это должно произойти завтра, и видение было особенно ярким, поэтому я и не мог больше тянуть.

А теперь послушай меня особо внимательно. Я на самом деле не знаю и даже не могу предположить, кто нас предал. Я люблю вас всех, как своих собственных детей, и мне больно подозревать кого-то из тех, кто провел со мной бок о бок столько времени. Наверняка я знаю одно: это не ты и не Кир. За него я отдам руку на отсечение, ему я верю, как никому другому. По сути, именно ради вас с ним я и ухожу сейчас, чтобы дать вам шанс на спасение.

Ты можешь доверять только Киру, только ему одному. Любой (понимаешь, ЛЮБОЙ!!!) может оказаться предателем.

Ты спросишь, почему я адресовал свое письмо тебе, а не своему сыну. Ответ прост: ты научилась великолепно управлять своими чувствами, ты сможешь спрятать свои знания о предателе так глубоко, что никто не догадается о твоей осведомленности. Кир тоже превосходно владеет собой, но я допускаю возможность того, что он сорвется, когда узнает о моей смерти. Он слишком любит меня. И моя смерть принесет ему боль, и ему понадобится некоторое время, чтобы справиться с ней и мыслить трезво.

Я достаточно обучил тебя, и ты многому научилась сама, теперь пришла пора тебе применить все то самообладание, которому ты научилась.

Сейчас ты оденешься и пойдешь по адресу, который указан в конце письма. Именно пойдешь, оставь машину во дворе, поверь мне, так нужно.

Ты, наверное, уже догадалась, в этом конверте лежат ключи от моей квартиры. Ты войдешь внутрь, защитное заклинание я перенастроил на тебя, поэтому ты войдешь беспрепятственно, а также сможешь впустить тех, кого посчитаешь нужным. (Только не бойся, пожалуйста, Я выпил таблетки и лег в постель, поэтому ничего страшного ты не увидишь, я просто уснул).

Дата добавления: 2015-11-04