объективного определения) является собственно философским и будет рассмотрен
Рубинштейном позднее в книге "Человек и мир". Тезис же о субъективном как
качестве, присущем воспринимающей системе (будь то собственно восприятие или
мышление, или переживание) является методологическим и конкретно-научным.
Кроме этих двух аргументов, отстаивающих онтологический статус субъективного,
Рубинштейн выдвигает третий - философско-методологический. Он ставит проблему
особого способа существования психического. Критикуя Сартра, признающего приори-
тет существования над сущностью, с одной стороны, и всю, идущую от Платона,
тенденцию абсолютизации сущности в ущерб существованию - с другой, он интег-
рирует сущность и сущее в понятии "способ существования", который позволяет
методологически дифференцировать сущности, обладающие различными качествен-
ными определенностями, и отказаться от абстрактного гипостазирования сущности как
субстанции. Понятие способа существования сразу открывает перспективу и возмож-
ность выявления развития, функционирования, изменения сущности. Специфика
способа существования психического раскрывается Рубинштейном здесь в третьем
аспекте; это не только преломление внешних воздействий, которое имеет место при
преломлении воздействий через любую систему, и это не только обусловливающее,
т.е. детерминирующее другое - действия, поступки, саму жизнь человека, но и также
способность к самодетерминации, т.е. детерминация процесса в самом ходе его
осуществления. Рубинштейн раскрывает детерминацию психического, связанную не
только с прошлым и будущим, но и с настоящим.
Конкретизируя в "Бытии и сознании" свое понимание идеального, Рубинштейн
имеет в виду способность сознания репрезентировать человеку все, существующее в
мире, непосредственно ему недоступное, отделенное от него во времени и прост-
ранстве. Избирательность сознания проявляется в детерминации настоящим как спо-
собности человека осмыслить, отнести к себе только то, что существенно для него, и
выстроить иерархию собственных смыслов.
Завершая рассмотрение проблемы детерминации психического и детерминации
сознания. Рубинштейн уже в "Бытии и сознании" вводит свое понимание субъекта. В
единую детерминационную цепь взаимосвязи явлений бытия он включает субъекта,
который не только опосредствует внешние воздействия, но и активно включается в
детерминацию событий. "Детерминированность, - пишет он, - распространяется и на
субъекта, на его деятельность..., субъект своей деятельностью участвует в детерми-
нации событий... цепь закономерности не смыкается, если выключить из нее субъекта,
людей, их деятельность. Закономерный ход событий, в котором участвуют люди,
осуществляется не помимо, а посредством воли людей, не помимо, а посредством их
сознательных действий". Рубинштейн проявляет здесь философскую смелость
определения субъекта не только как соотносительного с объектом в процессе
познания, но и как субъекта в единой цепи причинно-следственных закономерностей
бытия. И, соответственно, в этой единой цепи детерминаций определяется роль
сознания, которая получает свою итоговую характеристику на основе своих функций
идеального и субъективного. "В силу того, что человек благодаря наличию у него
сознания, может предусмотреть, заранее представить себе последствия своих дейст-
вий, он самоопределяется во взаимодействии с действительностью, данной ему в
отраженной идеальной форме (в мысли, представлении) еще до того, как она может
предстать перед ним в восприятии в материальной форме: действительность, еще не
реализованная, детерминирует действия, посредством которых она реализуется"
(Наст. изд. С. 184), Идеи "Бытия и сознания" непосредственно продолжаются и разви-
ваются в книге "Принципы и пути развития психологии", которая некоторыми своими
разделами оказывается прологом к последнему труду жизни Рубинштейна "Человек и
мир".
Отстояв на основе принципа детерминизма в его новом понимании самостоятель-
ность психологии как науки, Рубинштейн сначала обращается к проблемам
философской антропологии в ранних рукописях К. Маркса (в книге "Принципы и пути
развития психологии", 1959), чтобы в монографии "Человек и мир" позднее дать свое
решение этих проблем. При всей важности этой небольшой статьи в целом ряде
отношений (и как реабилитации идей молодого Маркса и как реабилитации самой
проблемы философской антропологии, и как анализа соотношения общественно-
исторического и конкретно-исторического способов бытия человека и т.д.) она ставит
совершенно неожиданно и по-новому проблему объекта, предмета соотносительно и
безотносительно к субъекту. Критикуя в той же книге, очень замаскированно, но
одновременно очень остро, понимание материи В.И. Лениным, который определяет ее
только через внеположность сознанию, Рубинштейн в данной статье выступает
против свойственного уже не гносеологии, а историческому материализму определения
бытия, природы только как предмета, "условий, сырья, средств" человеческой
деятельности. "Природа, - пишет он, - иногда низводится на роль мастерской и сырья
для производственной деятельности человека". (Наст. изд. С. 335.) Итак, оказывает-
ся, что Рубинштейн критикует парадоксальным, на первый взгляд противоречивым
образом, оба постулата марксистско-ленинской философии: о безотносительности
бытия (у Ленина - материи) к человеку (у Ленина - сознанию) и о такой соот-
носительности бытия и деятельности человека, при которой оно выступает только
предметом этой деятельности, производства.
На самом деле оба критических положения непротиворечивы и имеют целью
раскрыть специфический онтологический статус самой природы, точнее, бытия в ка-
честве природы. В этой статье как трамплине к идеям книги "Человек и мир"
Рубинштейн хочет раскрыть необъятность и самоценность сущего, прежде всего, в
этом очевидном и философскому и обыденному сознанию качестве природного. В
своих дневниковых заметках этого времени Рубинштейн обращается к идеям
В.И. Вернадского и впервые употребляет понятия: "Космос", "Вселенная". Он хочет
выйти за рамки философских абстракций, связавших субъекта и объекта как бы в
"клинче" как противостоящих в познании и деятельности: он ищет "шатер" для бытия
человека.
Другой аспект его реабилитации природы - это раскрытие природного качества в
самом человеке и исходящее из этого понимание изначальной неразрывности природы
человека в ее собственно чувственном выражении и природы как действительности.
Природное в человеке - это не биологическое, но и не только то, что обычно в
философии понимается под чувственной ступенью познания, а все связанные с
потребностями человека, с его эмоциональностью, превращающейся в способность
чувствовать, с эстетическим отношением к миру модальности человека. Наметив в
данной статье все подходы к постановке этой проблемы природного в человеке,
Рубинштейн уже в "Человеке и мире" назовет эту отличную и от деятельности, и от
познания модальность человеческого существования созерцанием.
Лотка, последовательность изложения проблем и репрезентация категорий книги
"Человек и мир" начинается после краткого рубинштейновского введения в проблему с
установления узловой взаимосвязи: 1) принципа детерминизма, раскрытой на его
основе онтологии взаимодействия и взаимопричинения разных сущих, 2) понятия
способа существования, которое уже на основе выявленной ранее специфики
детерминации психического рассматривается как самопричинение и самоопределение
и, наконец, 3) представления о движении, присущем тому или иному способу сущест-
вования, как о его изменении. В связке этих трех составляющих впервые появляется
кажущееся совершенно неожиданным и парадоксальным в таком контексте понятие
субъекта: "Так встает вопрос о субъекте изменений определенного рода", - пишет
Рубинштейн [17. С. 281]. Оригинальность этого определения очевидна на фоне
традиционных и историко-философских и современных философско-психологических
определений субъекта, которые непременно начинаются с понятия человека как
исходного, а затем, в зависимости от точки зрения либо приписывают деятельность
субъекту, либо добавляют к деятельности субъекта, который не больше чем эпитет
или любое лицо, которое ее осуществляет, не говоря уже о вышеупомянутой
философской оппозиции субъект - объект.
Чего добивается Рубинштейн таким определением? Решая обозначенную во
введении основную задачу - включить человека в состав бытия, он не может
ограничиться чисто пространственными координатами, сказав, что человек находится
внутри бытия, а не как обособленная сущность вне или против него. И решение ее он
начинает не со специфики человека, а с постепенного, шаг за шагом последовательно
проводимого философского доказательства наличия в сущем взаимодействующих друг
с другом различных способов существования, которые являются пребыванием внутри
изменений, что и эквивалентно их сущности. <Понятие сущности, соотнесенное с поня-
тием субстанции, взятой в аспекте изменения, детерминации, означает не только
определенную устойчивость в процессе развития и изменения, но и общность
изменений в процессе взаимодействия> [17. С. 285]. Весьма существенна его перефор-
мулировка принципа детерминизма по отношению к первоначальному варианту в
<Бытии и сознании>: <С этим, собственно, и связано понятие сущности или субстан-
ции, развитое в "Бытии и сознании". При этом, строго говоря, внутренние условия
выступают как причины (проблема саморазвития, самодвижения, движущие силы раз-
вития, источники развития находятся в самом процессе развития как его внутренние
причины), а внешние причины выступают как его условия и обстоятельства> [17.
С. 290]. Детерминистическим объяснением охвачены и способность быть аффициро-
ванным, т.е. подвергаться воздействию, страдать в широком смысле слова, и
способность действовать, и способность сохранять свою качественную определенность
в процессах взаимодействия с другим, и в процессах самопричинения и самоизменения,
и в развитии. Так Рубинштейн <укрепил> новый вариант онтологии всеми катего-
риальными возможностями, вобрав в его обоснование и критически переосмысленный
историко-философский опыт и методологический опыт самых разных наук - их
познания разных качественно определенных сущностей, начиная с физики, включая
эстетику и психологию, и кончая социально-экономическими теориями общественного
способа существования человека.
Подобно тому, как ранее он сблизил психическое с особенностями взаимодействия
всех явлений материального мира, не сводя его, однако, к низшим уровням его
организации (благодаря чему оно на первый взгляд лишилось своей привлекательной
исключительности, но обрело надежную онтологичность и объективный статус),
следуя тем же ходом мысли, Рубинштейн постепенно <выращивает> понятие
субъекта, парадоксальным образом двигаясь не <сверху> - от человека - к низшим
аналогам и основам его бытия, а поднимаясь из онтологических закономерностей всего
сущего. (Между тем традиционно философски субъект, как, впрочем, и понятие чело-
века, оказывалось всегда предельным априорным понятием, что позволяло указать на
его характеристики, но не раскрыть сущность).
Решающий момент определения субъекта Рубинштейном как категории, обозна-
чающей сущность именно человека, связан с раскрытием особенности качественно
иного уровня в иерархии сущих с разными способами существования: это уровень уже
не способа существования, а способа осуществления своей сущности. Осуществление
предполагает не только деятельное, не только познавательное отношение человека к
миру, но и осуществление своей сущности адекватно соотносительности человека с
миром. Последнее есть новое категориальное обозначение специфики человеческого
бытия, т.е. природы, преобразованной человеком по новым историческим законам.
Рубинштейновские категории человека и мира, человека в мире выполняют особую
роль преодоления своеобразной ограниченности исходности и конечности категорий
субъекта и объекта, остающейся даже при учете их непрерывного взаимодействия.
Рубинштейновские категории <расширительны> - они несут в себе временно-
пространственные беспредельности. Определенность, структурность и в этом смысле
конечная завершенность взаимодействий раскрыта в контексте их бесконечности.
Только такое понимание субъекта объясняет рубинштейновскую критику ставшего
модным и в отечественной философии определения М. Хайдеггером специфики чело-
века как <выхода за свои пределы>. Сущность рубинштейновского подхода
заключается в часто применяемом им приеме - превращении данного положения в
противоположное: он исходит не из эмпирического факта существования этой
границы, а из философского вопроса - как она, собственно, возникает. И тогда
эмпирическая трактовка границы как поверхности взаимодействий преобразуется в
проблему сущности в качестве основания изменений, устойчивости как меры
самоопределения и определения другим.
Сущность человека не более, чем основа изменений, происходящих в нем по
определенным историческим законам, а бытие выступает как мир, включающий
человека и соотносительный с ним.
Включение человека в состав бытия как одного из сущих и вместе с тем как центра
его реорганизации, преобразования <направлено, - писал Рубинштейн, - против
отчуждения как человека от бытия, так и бытия от человека. Из учения о катего-
риях, в том числе даже из учения о действительности, бытии, выпадает человек. Он,
очевидно, идет только по ведомству исторического материализма - как носитель
общественных отношений> [17. С. 259] - так критически преодолевал Рубинштейн
<высокую классику> марксистской философии, полностью господствовавшей в этот
период. Онтология, в его понимании, это учение о качественном составе бытия и,
одновременно, - о способах существования в нем разных сущих, субъектов разного
рода изменений и развития, высшим из которых, осуществляющим свою сущность,
является человек.
В некоторых интерпретациях марксистская категория деятельности, заняв ведущее
место в системе философских категорий, стала приобретать все более логизированный
характер, фактически подменяя собой самого субъекта. Рубинштейн не только
восстанавливает в <правах> субъекта как субъекта деятельности и познавательного
отношения к миру. В число его определений он, как упоминалось выше, вводит особое
- третье - созерцательное отношение субъекта к миру. В чем исходный смысл этого
философского хода? Если деятельностная парадигма уже практически подменила
собой субъекта, то гносеологизация, которая особенно очевидно проявилась в
психологии, свела его к познавательной деятельности - субъектом стало само
отражение. Сознание, познание вытеснило человека не только в идеалистической, но
и в диалектико-материалистической философии! Онтологическое утверждение
субъекта осуществляется Рубинштейном и путем сближения его со способами
существования других сущих, и путем указания на его особое место в бытии, и,
наконец, путем раскрытия его качественной определенности, его <логики>.
Уже применительно к определению психического Рубинштейн показал недостаточ-
ность его квалификации как отражения, познания и вскрыл его особенность как
отношения, переживания. Созерцание, которое Рубинштейн не побоялся восстановить
как категорию, несмотря на критику Марксом созерцательного материализма, выра-
жает, по его мнению, <логику> внутреннего отношения субъекта к миру. Относясь к
более высокому уровню абстракций, чем этическое, эстетическое, созерцательное
отношение служит их основанием. Парадоксальным образом Рубинштейн, сам начав с
актуализации и применения категории деятельности, в конце своей жизни выступает
против ее абсолютизации сразу по двум основаниям: по линии понимания природы,
бытия, которое все не сводится к объекту или предмету деятельности человека, о чем
говорилось выше, и, во-вторых, по линии понимания сущности человека как субъекта,
который не может быть сведен к своим деяниям. Здесь имеется ввиду и природная
чувственная основа человеческого отношения к миру, и его ценностное, мировоз-
зренческое, духовное самовыражение и самоосуществление. Осуществление субъек-
том своей сущности не сводится, по Рубинштейну, к производительной и производ-
ственной, даже к творческой деятельности. Он субъект, поскольку воспроизводит
свою сущность человеческим, т.е. собственно этическим образом, поскольку относится
к миру не только предметов и продуктов труда, но и людей как других субъектов.
Этой категорией Рубинштейном осуществляется своеобразная онтологизация, как
он сам выражается, этики, которая превращается их достаточно частного учения о
нравственности, тем более из теории морализирования, в учение о субъекте, который
осуществляет свою сущность согласно критериям человечности.
Этическое раскрывается Рубинштейном как совершенно особое, ценностное, не
только не сводимое к прагматическому использованию человека отношение к нему, но
и как усиливающее, укрепляющее его человеческую сущность. Онтологию этики
Рубинштейн связал с раскрытием активного, содействующего человечности другого
человека отношения к нему в противовес функциональному отношению, использова-
нию его в своих целях, в противовес отчужденному сведению другого к <маске>,
объекту, в противовес христианскому варианту гуманизма, состоящему в абсолютиза-
ции его страдательности, зависимости, обреченности.
Стремясь конкретизировать, если не онтологизировать понимание духовности,
Рубинштейн заимствует из эстетики мало ивзестное за ее пределами - понятие
обобщенного чувства и переносит его в философский контекст в качестве категории
<мировоззренческие чувства>. Последние есть самое глубинное выражение <логики>
субъекта, раскрывающее одновременно способ осмысления им трагики или комизма
собственной жизни. Здесь завершается ряд определений субъекта, поскольку он
получает свое самое конкретное определение через соотнесение не с миром, с кото-
рым соотносится человек на <вершине> философских абстракций, а с самой жизнью.
Качественная специфика человеческого способа существования в полной мере раскры-
вается на самом конкретном (в смысле - не частном, а определенном максимальным
числом детерминант) уровне - уровне человеческой жизни и ее субъекта. Именно
жизнь человека выражает достигнутый им способ осуществления своей сущности в
специфическом для него - необратимом - времени и пространстве социальных и
личных внутренних и внешних событий, отношений, ситуаций и поступков. Он -
субъект жизни, поскольку способен посредством рефлексии самоопределиться к ее
эмпирическому ходу, т.е. не просто существовать, а осуществить, выразить себя в
ней и, тем самым прожить и построить ее соответственно своей сущности, своей
личности и высшим эталоном человечности. Жизнь - это время и пространство и
изменения, и развития личности. Осуществление жизни через противоречия и их
разрешение, жизнь как проблема для субъекта - таковы новые параметры и
модальности, вводимые Рубинштейном (в то время, когда само понятие <жизнь>
употреблялось в литературе лишь как биологическое и вошло в обиход в социальном
значении только после выхода в свет книги П.Н. Федосеева, посвященной образу
жизни).
Особенность человека как субъекта жизни и состоит в его способности разрешить
противоречия между добром и злом, свободой и необходимостью, жизнью и смертью.
Одним из способов разрешения личностью противоречий Рубинштейн считает юмор
как способность снисходительно отнестись к превратностям жизни и ее ударам с
улыбкой взрослого над шалостью ребенка, т.е. с позиции сильного своей правдой и
добротой человека. В палитре жизненных мировоззренческих чувств он находит
совершенно особенный эквивалент качеству субъекта - серьезное отношение к жизни,
<дух серьезности>, или ответственность. Это не только способность осознать послед-
ствия своих действий (и предотвратить негативные), но и чувство ответственности за
все упущенное. Это чувство связано именно с необратимостью жизни, с одной
стороны, и с потенциальностью сущности личности - с другой. Человек, по большому
счету, отвечает за то, на каком уровне ему удалось реализовать свою сущность, свои
возможности, в какой мере ему удалось стать субъектом собственной жизни.
И потому таким не связанным абстрактными ценностями, догмами, правилами,
абстрактной моралью предстает субъект в реальной диалектике жизни в понимании
Рубинштейна. Ответственность - не в верности абстрактному долгу ханжеской
морали, а в верности самому себе, а именно в - доверии к нравственности собственных
чувств, в доверии к своему чувству справедливости.
Таким образом для Рубинштейна этика связана с психологией, с обобщенностью и
вместе с тем - с подлинностью, правдой человеческих чувств. Одновременно этика -
это онтология жизни, т.е. способность субъекта своим этическим отношением изме-
нить течение собственной жизни, изменить в ней расстановку сил или нравственно
укрепить другого человека. Глубина рубинштейновского подхода к этим проблемам
состояла в том, что он увидел их и через философски доказанную конкретность
жизненных противоречий, детерминант и через осмысление реальной бесчеловечности
жизни своих современников, своей жизни. Поэтому свобода для него существует не
как абстракция, а как проблема свободы в условиях принуждения, несправедливости,
насилия.
Таким образом рубинштейновский гений сумел преодолеть основную ограничен-
ность, проявившуюся в самых различных попытках создания философской антрополо-
гии - их абстрактность. Он это сделал благодаря найденному им онтологическому
способу ее построения и фундирования.
На наш взгляд, ему удалось преодолеть критически выявленную им самим разор-
ванность философского знания, <штучность>, <лоскугность> философских областей -
исторического материализма (как социальной философии), гносеологии, этики и других
наук путем построения философской антропологии, раскрывшей множество модаль-
ностей человеческого бытия, определив последнее одновременно и как восходящее к
совершенствованию его сущности и как преодолевающее реальное несовершенство,
противоречивость и трагику.
Парадигмальность найденного им определения человека как субъекта доказы-
вается уже не философскологическим способом. Широкое распространение категории
субъекта после смерти Рубинштейна, все большее обнаружение спектра объяснитель-
ных и проблематизирующих ее возможностей - свидетельство и доказательство этой
парадигмальности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Абульханова К.А. О субъекте психической деятельности. М., 1973.
2. Абульханова-Славская К.А. Деятельность и психология личности. М., 1980.
3. Абульханова-Славская К.Л. Принцип субъекта в философско-психологической концепции С.Л. Рубинш-
тейна // Сергей Леонидович Рубинштейн. Очерки, воспоминания, материалы. М., 1989.
4. Абульханова-Славская К-А., Брутлинский А.В. Философско-психологическая концепция С.Л. Рубинш-
тейна. М.. 1989.
5. Брушлинский А.В. Проблемы психологии субъекта. М., 1994.
6. Брушлинский А.В.. Поликарпов ВЛ. Мышление и общение. Минск, 1990.
7. Леонтьев А.Н. Психологические основы дошкольной игры // Сов. педагогика. 1944. № 8-9,
8. Маркс К.. Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956.
9. Маркс К.. Энгельс Ф. Собр. соч. 2-е изд. Т. 42.
10. Применение концепции С.Л. Рубинштейна в разработке вопросов общей психологии. М., 1989.
11. Рубинштейн CJJ. О философской системе Г. Когена (1917)// Историко-филос. ежегод. 1992. М" 1994.
12. Рубинштейн СЛ. Проблемы психологии в трудах К. Маркса // Сов. психотехника. 1934. № 1.
13. Рубинштейн СЛ. Основы психологии. М., 1935.
14. Рубинштейн СЛ. Основы общей психологии. М., 1940.
15. Рубинштейн СЛ. Основы общей психологии, 2-е изд. М., 1946 (3-е изд. М" 1989).
16. Рубинштейн СЛ. О мышлении и путях его исследования. М., 1958.
17. Рубинштейн СЛ. Проблемы общей психологии. Ч. II. Человек и мир. М., 1973, (1-е изд.).
18, Сергей Леонидович Рубинштейн. Очерки, воспоминания, материалы. М" 1989.
19. Раупе ТЛ. S.L. Rubinstein and philosophical foundations of soviet psychology. Dordrecht, 1968.
20. Rubinstein S. Eine Studie zum Problem der Methode. Marburg, 1914.
БЫТИЕ И СОЗНАНИЕ
О месте психического
во всеобщей взаимосвязи явлений
материального мира
Глава I
О МЕСТЕ ПСИХИЧЕСКОГО
ВО ВСЕОБЩЕЙ ВЗАИМОСВЯЗИ ЯВЛЕНИЙ
МАТЕРИАЛЬНОГО МИРА
К постановке проблемы
Пытливая, ищущая мысль человека, проникая со все возрастающей страстью
и успехом в глубины мироздания, познает материальный мир в его бесконечности -
в большом и малом, постигает строение атома и вселенной, решает одну за другой
проблемы, которые на каждом шагу ставит перед ней природа. Эта пытливая, ищу-
щая мысль человека не могла не обратиться и на самое себя, не могла не остано-
виться на вопросе о взаимоотношении мышления и природы, духовного и материаль-
ного. Это основной вопрос философии. Различное его решение разделяет идеализм
и материализм - главные направления, борющиеся в философии. Теоретическая зна-
чимость этого вопроса очевидна.
Но вопросы большой теории, правильно поставленные И верно понятые, - это
вместе с тем и практические вопросы большой значимости. По-настоящему видеть
крупные теоретические проблемы - это значит видеть их в соотношениях с корен-
ными вопросами жизни.
Вопрос о связи психического с материальным, о зависимости психического от мате-
риальных условий - это вопрос не только о познаваемости, но и об
управляемости психических процессов. Решение вопроса о зависимости того
или иного протекания психических процессов от объективных условий определяет пути
формирования, направленного изменения, воспитания психологии людей. Правильно
поставленные вопросы познания мира в конечном счете связаны с задачами его
революционного преобразования.
Подобно тому как две линии, незначительно отклоняющиеся друг от друга в ис-
ходной точке, чем дальше, тем все больше расходятся, и небольшое вначале откло-
нение от верного пути в теории неизбежно разрастается по мере продвижения от
исходных вопросов теории в жизнь, в практику. Поэтому отстаивание верной линии
в коренных вопросах теории становится делом не только научной добросовестности,
но, в конечном счете, и моральной, политической, ответственности за судьбы людей.
Так относились к коренным вопросам теории основоположники марксизма. К этим
вопросам надо относиться именно так и только так. Иначе не стоит к ним под-
ступаться вовсе.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |