подпоручик Воронин - Сахалин, другие офицеры - озеро Кизи и бухту Де-Кастри.
Результаты экспедиций говорили об одном - необходимо пройти в Де-Кастри и оттуда
начать поиски южных бухт.
Осенью 1852 года Невельской разместил несколько складов с продовольствием на
пути будущих южных экспедиций. В феврале 1853 года он поручил Бошняку выехать в
Де-Кастри, основать там пост и подготовиться к плаванию на юг.
100 ВЕЛИКИХ МОРЕПЛАВАТЕЛЕЙ
ГЕННАДИЙ НЕВЕЛЬСКОЙ
23 мая Бошняком было совершено крупнейшее открытие Амурской экспедиции - найдена
южная бухта, названная Бошняком Императорской (ныне Советская Гавань). На берегу
бухты Бошняк и его спутники водрузили столб со следующей надписью: "...Гавань
императора Николая, открыта и глазомерно описана лейтенантом Бошняком 23 мая
1853 года на туземной лодке со спутниками казаками Семеном Парфентьевым, Киром
Белохвостовым, Амгинским крестьянином Иваном Мосеевым".
Отдавая должное этому открытию Бошняка, Невельской впоследствии писал:
"Результаты открытий и исследований Н.К. Бошняка были очень важны. Он был первым
из европейцев, который дал свету точное понятие о северной части побережья
Татарского пролива и обнаружил неточное изображение этой части берега на карте
Крузенштерна; он открыл на этом берегу одну из превосходнейших и обширнейших
гаваней в свете и узнал, что там находится еще несколько гаваней, чем разрушил
сложившееся до этого времени мнение, отразившееся на карте Крузенштерна, что
будто бы на всем пространстве этого берега - от залива Де-Кастри до корейской
границы - нет не только ни одной гавани, но даже какой-либо бухты, сколько-
нибудь удобной для якорной стоянки, почему берег этот считался опасным и
недоступным. Наконец, он разрешил окончательно весьма важный вопрос: именно, что
жители, обитающие на этом берегу, никогда зависимы не были и китайской власти не
признавали".
Открытие Бошняка имело огромное значение для будущего всего края; это вынуждены
были понять даже царские чиновники. Под влиянием неоспоримых преимуществ,
даваемых результатами исследований Амурской экспедиции, а также в связи с
ухудшением взаимоотношений с Англией и Францией и опасностью их вооруженного
нападения на Дальний Восток правительство признало важность открытий Амурской
экспедиции и необходимость занятия Сахалина и южных гаваней.
Считая ошибочным стремление правящих кругов направить главное внимание
экспедиции на освоение только Сахалина, Невельской писал Муравьеву: "Не на
Сахалин, а на матерой берег Татарского пролива должно обратить главное наше
внимание... Только закрытая гавань на этом побережье, непосредственно связанная
внутренним путем с рекою Уссури, обусловливает важность для России этого края в
политическом отношении; река же Амур представляет не что иное, как базис для
наших здесь действий, ввиду обеспечения и подкрепления этой гавани как
важнейшего пункта всего края".
И снова Невельской, этот неутомимый и упорный борец с косностью
правительственных чиновников, идет на прямое ослушание: вопреки распоряжениям
свыше, он готовит десант не только на Сахалин, но и в Императорскую гавань.
7 сентября 1853 года Невельской во главе так называемого Сахалинского десанта на
судне "Николай" вышел из Петровского зимовья.
Командовали десантом майор Буссе и лейтенант 47-го флотского
экипажа Рудановский.
19 сентября "Николай" вошел в залив Анива. Основание поста в Императорской
гавани имело очень большое значение. Бошняк писал об этом: "Меня посылали в
Императорскую гавань с целью основать там опорный пункт для дальнейших наших
исследований южного Манчжурского берега и сообщения его с реками Уссури и
Амуром".
Бошняк должен был зимой на собаках, весной на байдарках отыскать путь из
Императорской гавани к Амуру и Уссури.
29 сентября "Николай" прибыл в Императорскую гавань. Невельской, осмотрев
гавань, приказал ставить пост в Константиновской бухте, а сам направился в Де-
Кастри, куда должна была прибыть шхуна "Восток", посланная адмиралом Путятиным.
В Де-Кастри Невельской узнал, что шхуна "Восток" за несколько дней до его
прибытия сюда ушла в лиман.
Невельской поспешил в Петровское, а "Николай" возвратился в Императорскую
гавань, где 7 октября высадил партию Бошняка на первую зимовку в открытой
гавани, превратившуюся и в первую трагедию отважных исследователей. Дело в том,
что рано нагрянувшие морозы сделали невозможным возвращение в лиман Амура
"Николая".
В результате вместо намечавшихся десяти человек в Константиновской бухте
осталось на зимовку девяносто (восемьдесят человек должны были, построив пост,
уйти на "Николае"), Ограниченные продовольственные запасы, отдаленность от базы
снабжения (500 верст), суровая зима сделали зимовку очень тяжелой. В ноябре
началась цинга. Подпоручику Орлову, которого Бошняк послал к Невельскому, лишь в
марте удалось добраться до Петровского. Невельской, еще в январе 1854 года
узнавший от местных жителей о скоплении людей на зимовке Бошняка, отправил к
нему на оленях продовольствие, но зимовщики получили его только в марте, когда
цинга уже унесла 20 человек. Остальных спас приход 17 апреля корвета "Иртыш",
затем барка "Меньшиков" и, наконец, 23 мая, фрегата "Паллада".
Понимая оборонное значение своих открытий, Невельской много сделал для защиты
русских берегов Тихого океана от покушений врага.
На горе Чныррах, в Амурском лимане, была построена крепость. Во всех открытых
гаванях ставились военные посты. В 1854 году соратник Невельского по открытию
устья великой реки П.В. Козакевич организовал отправку вниз по Амуру флотилии в
составе семидесяти пяти барж, во главе с пароходом "Аргунь" (первый пароход,
построенный на Шилкинс-ком заводе). 14 мая флотилия пошла вниз по Шилке. 14 июля
она в пол-
100 ВЕЛИКИХ МОРЕПЛАВАТЕЛЕЙ
ном составе была уже в Марнинске, где первых поселенцев открытого им края
встретил Невельской.
16 мая 1858 года был заключен Айгунский договор с Китаем, который окончательно
закрепил за Россией все открытые Невельским земли в бассейне Амура и в Татарском
проливе.
Все эти мероприятия по укреплению морских границ русского Дальнего Востока
оправдали себя уже в 1854-1855 годы во время Крымской войны, когда англо-
французы, не ограничиваясь наступлением на черноморскую твердыню России -
Севастополь, сделали попытку атаковать и главную базу Сибирской флотилии - город
Петропавловск-Камчатский. Первая атака Петропавловска летом 1854 года была
героически отбита защитниками города под руководством В С. Завойко. Весной 1855
года, чтобы сохранить силы защитников тихоокеанских побережий, Завойко
эвакуировал гарнизон и корабли флотилии в Николаевск-на-Амуре Англо-французы, не
зная об открытии устья Амура и основании здесь нового порта, не смогли найти
русские корабли, а их попытки атаковать ряд пунктов на берегу Татарского пролива
были отбиты гарнизонами созданных Невельским постов.
Открытия Невельского и его спутников, их работу по освоению открытого края по
достоинству сумели оценить лишь немногие современники. Наслушавшись всяких
ужасов и небылиц, многие офицеры неохотно шли служить на Амур. И тем большими
были изумление и радость тех, которые шли служить на Амур из патриотических
побуждений и находили здесь дружный коллектив простых русских людей, отдавших
все свои силы освоению нового края. Душою этого коллектива были Невельской и его
жена - Екатерина Ивановна, героическая русская женщина, переносившая вместе с
мужем все трудности и невзгоды, выпадавшие на долю членов Амурской экспедиции.
Значительную часть первых поселенцев Амура, вынесших на своих плечах всю тяжесть
освоения сурового края, составляли солдаты и матросы. Сам Невельской и другие
офицеры экспедиции высоко ценили эту самоотверженность простых русских людей.
"Вся тягость здешних казенных работ, - писал один из участников Амурской
экспедиции, - лежит на бедных солдатах Зимой по грудь в снегу вытаскивают они из
лесу бревна, летом работают в тайге над просеками или же бревнами, и тогда
бывает им еще труднее от мошки.... Без преувеличения можно сказать, что все
здешние постройки и огороды смочены солдатским потом".
Именно эту созидательную сторону деятельности русских людей на берегах Тихого
океана подчеркивал Энгельс, писавший в статье "Успехи русских на Дальнем
Востоке": "Русские завладели территорией к Северу от Амура и большей частью
берега Манчьжурии к югу от этой реки, укре-
ГЕННАДИЙ НЕВЕЛЬСКОЙ
пились там, произвели изыскания для железнодорожной Ливии и начертали планы
городов и гаваней".
Простые русские люди не жалели сил для дальнейшего освоения и укрепления русской
дальневосточной земли.
Но Геннадию Ивановичу Невельскому не пришлось участвовать в этой созидательной
деятельности. После окончания работ Амурской экспедиции в 1856 году он был
отозван с Дальнего Востока и служил на различных должностях. В 1864 году
Невельской был произведен в вице-адмиралы, а десять лет спустя - в адмиралы. 17
апреля 1876 года Невельской умер.
Царские чиновники делали все, чтобы замолчать его великие открытия. Несколько
десятилетий имя Невельского почти не упоминалось даже в работах, посвященных
Дальнему Востоку. Поэтому особенно большое значение для всех, кто дорожил славой
и честью родины, имели выступления в печати А.П. Чехова в защиту первенства
открытий Невельского и его соратников. Чехов называл Невельского "замечательным
русским человеком". Он писал: "Это был энергичный, горячего темперамента
человек, образованный, самоотверженный, гуманный, до мозга костей проникнутый
идеей и преданный ей фанатически, чистый нравственно".
Чехов с горечью отмечал, что официальная Россия не только не оценила подвиги
русских офицеров, но и предала забвению их имена. Смелым упреком царизму стали
следующие гневные слова писателя: "Интересно, что на Сахалине дают названия
селениям в честь сибирских губернаторов, смотрителей тюрем и даже фельдшеров, но
совершенно забывают об исследователях, как Невельской, моряк Корсаков, Бошняк,
Поляков и многие другие, память которых, полагаю, заслуживает большего уважения
и внимания, чем какого-нибудь смотрителя Дербина, убитого за жестокость".
ФИЦРОЙ И ДАРВИН. ЭКСПЕДИЦИЯ НА "БИГЛЕ"
Фицрой
Дарвин
Большую роль в исследовании Патагонии и Огненной Земли сыграла вторая
кругосветная экспедиция на "Бигле" под командованием Фиц-роя благодаря участию в
ней Дарвина.
Первоочередным заданием кругосветной экспедиции на "Бигле" было уточнение
результатов работы, проделанной экспедицией Кинга, и продолжение описи берегов
Южной Америки. Фактически нужно было завершить съемку Патагонии примерно от 13°
южной широты до Магелланова пролива, тихоокеанских берегов материка от пролива
до 12° южной широты, архипелагов Фолклендского, Огненной Земли и Чилийского.
Другая задача, поставленная перед экспедицией на "Бигле", имела очень большое
научное значение: произвести хронометрические измерения в последовательном по
широте ряде пунктов вокруг Земли, чтобы точно определить меридианы этих пунктов.
Именно для этого "Бигль" под командой Фицроя и должен был совершить кругосветное
плавание.
Английские хронометрические экспедиции, снаряжавшиеся после наполеоновских войн
в те моря, которые еще не были достаточно освоены торговым флотом, в
действительности преследовали не "чисто научные цели", а подготовляли военную и
торговую экспансию Англии.
А для этого в первую очередь нужно было проверить старые морские карты берегов
Южной Америки и составить новые, более точные, основанные на ряде
хронометрических определений долгот. Таким образом, оба задания, полученные
командиром "Бигля" для экспедиции, - гидрографическое и "высоконаучное" - были
взаимно связаны.
ФИЦРОЙ И ДАРВИН. ЭКСПЕДИЦИЯ НА "БИГЛЕ"
Фицрой интересовался естественной историей и поэтому пригласил участвовать в
новой экспедиции только что окончившего Кембриджский университет
двадцатидвухлетнего натуралиста Чарлза Роберта Дарвина, который был определен в
эту экспедицию сверх штата. В 1831 году никто не подозревал, что именно
благодаря его участию экспедиция на "Бигле" войдет в историю мировой науки как
одно из наиболее значительных научных предприятий XIX века.
Находясь в Атлантическом океане до зимы 1834 года, офицеры "Бигля" произвели
новые съемки Ла-Платы, заливов Вайя-Бланка, Сан-Матиас, Сан-Хорхе и Баия-Гранде.
Дарвин за это время совершал экскурсии, изучая природу Уругвая, нижней Параны,
Аргентинской Пампы и северо-восточной Патагонии
В середине апреля 1834 года "Бигль" стал на якорь в устье Санта-Крус, и Фицрой
решил продолжить исследование, начатое Стоксом. Вверх по реке он повел (18
апреля) три шлюпки с командой в 25 человек, считая, что с таким отрядом можно
отбить даже большой отряд патагонских индейцев, которые не имели оснований
дружественно относиться к европейцам. Выше того места, куда доходил прилив и где
вода стала пресной, река неизменно имела в ширину примерно 300-400 метров,
глубина ее достигала 5 метров. "Вода чисто голубого цвета, но с легким молочным
оттенком". Моряков поразило ее быстрое для равнинной реки течение: скорость его
была от 7 до 10 километров в час, и против течения нельзя было идти ни на
веслах, ни под парусами. Фицрой распорядился связать шлюпки нос с кормой,
оставил на каждой двух матросов, а все остальные, не исключая и самого капитана,
превратились в бурлаков и тянули на бечеве шлюпки в две смены, по полтора часа
каждая. В сумерки останавливались на ночлег на первом же ровном месте, где росли
кусты. Топливом служил хворост.
Путешественники, поднимаясь вверх по реке, проходили в день с большими усилиями
20-30 километров. 5 мая, когда они находились, по их расчету, довольно точному,
примерно в 260 километрах от Атлантического океана и в 110 километрах от Тихого
океана, а впереди отчетливо видна была снежная цепь Патагонских Анд, они
повернули обратно. Теперь шлюпки мчались вниз по течению, проходя более 20
километров в час. Через три дня они были в устье Санта-Крус. "Все, кроме меня, -
говорит Дарвин, - имели основание быть недовольными; но мне экспедиция принесла
знакомство с интереснейшим разрезом великой третичной формации Патагонии". Эта
трехнедельная экскурсия по небольшой реке дала великому натуралисту нужный ему
дополнительный и очень важный материал для геологического обобщения о строении
Патагонс-кого ступенчатого плато.
100 ВЕЛИКИХ МОРЕПЛАВАТЕЛЕЙ
ФИЦРОЙ И ДАРВИН. ЭКСПЕДИЦИЯ НА "БИГЛЕ"
В первый раз Огненной Земли "Бигль" достиг 16 декабря 1832 года и оставался там
почти до 25 февраля 1833 года, то есть провел там лето южного полушария;
вторично он находился у Огненной Земли 2 февраля - 5 марта 1834 года. Дарвин
описал быт и обычаи огнеземельцев.
22 декабря "Бигль" в ясный и светлый день обогнул мыс Горн. Но ночью поднялся
сильный встречный ветер, а когда на следующий день "Бигль" снова подошел к
Горну, мыс был "...в его настоящем виде... окутан дымкой, а вокруг его смутных
очертаний бушевали ветер и вода. Большие черные тучи, клубясь, носились по небу,
а шквалы дождя и града налетали на нас так неистово, что капитан решил укрыться
в бухте Вигвамов... неподалеку от мыса Горн".
"Страна представляет собой хаотическое нагромождение диких скал, высоких гор и
бесполезных лесов, и все это видно лишь сквозь туманы да бесконечные бури.
Обитаемы только прибрежные скалы; в поисках пищи огнеземельцы вынуждены
беспрестанно кочевать с места на место, а берег до того крут, что передвигаться
они могут только на своих убогих челноках".
"Ночью эти люди, голые и едва защищенные от ветра и дождя здешнего бурного
климата, спят по пяти, по шести часов на сырой земле... Как только наступит
отлив... они должны подниматься, чтобы набрать моллюсков на камнях... Если убьют
тюленя или найдут в море ' I гниющий труп кита, то это уже праздник..."
\ \
19 января четыре шлюпки - 28 человек под командой Фицроя - вошли в пролив Бигль
и, продвигаясь на запад, через день вступили в район, населенный яганами.
"Вряд ли кто-нибудь из здешних туземцев видел когда-либо белого человека, и едва
ли что-нибудь могло сравниться с их изумлением j при появлении четырех шлюпок.
На каждом возвышении вспыхнули огни (отсюда и название Огненной Земли) - как для
привлечения на- \\ шего внимания, так и для распространения повсюду новости о
нашем '| появлении".
28 января Фицрой на двух шлюпках вместе с Дарвином отправился картографировать
западный участок пролива Бигль - вдоль северного берега острова Осте. К
удивлению англичан, день был очень жаркий, видимость отличная. "...При такой
прекрасной погоде вид с середины канала Бигль был особенно чудесным. Куда ни
глянь - вперед ли, назад ли, - ничто не заслоняло от нас двух точек на
горизонте, где этот длинный, проходящий между гор канал терялся из виду. То, что
канал представляет
собой морской рукав, подтверждала встреча с несколькими громадными
китами".
Через день шлюпки подошли к тому месту, где пролив разветвлялся на два рукава, и
30 января вошли в северный рукав, продолжая двигаться на запад. Здесь, вдоль
берега главного острова Огненной Земли, круто поднимались высокие горы, "одетые
обширным покровом вечных снегов", с вершиной 2350 метров (пик Дарвин).
Новооткрытый северный рукав пролива Бигль Фицрой назвал проливом Дарвина, о чем
тот нигде в своей книге не упоминает.
Продолжая исследование северного рукава пролива Бигль, моряки открыли у его
западного выхода группу небольших пустынных островов и, пройдя между ними,
достигли острова Стюарт, за которым простирался открытый океан. Обратный путь к
месту стоянки корабля "Бигль" они проделали через южный рукав, затем через
пролив Понсонби и залив Нассау, то есть обогнули с юга остров Наварино. Погода
была скверная, море бурное, шлюпки тяжело нагружены, и этот переход был очень
опасен. 7 февраля Фицрой и его спутники вернулись на "Бигль", пройдя в обоих
направлениях в открытых шлюпках около 550 километров и значительно расширив
сведения о южной части архипелага Огненная Земля.
В 1832-1835 годы "Бигль" крейсировал в южноамериканских водах и 20 октября 1835
года, покинув Галапагосские острова, отправился к берегам Новой Зеландии и
Австралии. Через архипелаг Туамоту Фицрой прошел к Таити, а оттуда проследовал к
Северному острову Новой Зеландии. 30 декабря 1835 года "Бигль" прибыл в Сидней,
откуда спустя месяц направился к берегам Тасмании и Южной Австралии. 2 октября
1836 года экспедиция возвратилась в Англию.
Фицрой сделал в Океании весьма скромные открытия: ему удалось лишь впервые
положить на карту два небольших атолла (Таиаро и Кауэ-хи) в архипелаге Туамоту.
Но огромное значение имели работы, проведенные в ходе транстихоокеанского
плавания Дарвином.
Дарвин предположил, что рост коралловых островов происходит в процессе
постепенного опускания вулканических островов. "...Атоллы, - писал он, -
приблизительные контуры карты погрузившихся островов, над которыми они стоят".
Поскольку коралловые сооружения быстро растут на внешнем крае, Дарвин пришел к
заключению, что сперва возникает барьерный риф, отделенный от вулканического
острова лагуной, а затем при дальнейшем и полном погружении острова на его месте
остается лагуна, окаймленная атоллом, причем лагуна постепенно заполняется
продуктами разрушения окружающих рифов.
Книга "Путешествие натуралиста вокруг света на корабле "Бигль" - путевые записки
Дарвина, вышедшая в свет в 1839 году, многократно переиздавалась и на родине
великого ученого, и за ее пределами. На ней
100 ВЕЛИКИХ МОРЕПЛАВАТЕЛЕЙ
воспитывались поколения географов и естествоиспытателей, и главы ее, посвященные
Океании и Австралии, вошли в золотой фонд научной литературы, посвященной этой
части света. В истории геологических наук очень важной вехой явился труд Дарвина
"Строение и распределение коралловых рифов", основанный главным образом на
океанийских наблюдениях автора и капитала Фицроя.
ДЖЕЙМС УЭДДЕЛЛ
Почти поголовное истребление тюленей на известных к тому времени островах
толкало промышленников-зверобоев на поиски новых лежбищ этих морских животных.
В 1823 году английский капитан английского королевского флота Джеймс Уэдцелл был
назначен одной эдинбургской торговой фирмой начальником экспедиции,
направлявшейся на добычу тюленьих шкур в южные моря, где она должна была
провести два года.
На 160-тонном бриге "Джейн" Уэдделл прошел на юг в поисках тюленей до 74° 15'
южной широты и 34° 16' западной долготы, но не достиг берега. В состав
экспедиции входил и 65-тонный куттер "Бофорт" под командованием Мэтью Брисбена.
Оба корабля 17 сентября 1822 года покинули Англию, зашли на Боавишта, один из
островов Зеленого Мыса, и
11 декабря следующего года бросили якорь в гавани Санта-Элена на восточном
берегу Патагонии, где исследовали местоположение этой гавани.
27 декабря Уэдделл снова вышел в море и, взяв курс на юго-восток,
12 января очутился в виду архипелага, которому дал название Южных Оркнейских
островов. Они расположены на 60°45' южной широты и 43° долготы к западу от
Гринвичского меридиана.
Эта небольшая группа островов имеет, по словам мореплавателя, еще более
устрашающий вид, чем Южные Шетландские острова. Куда ни взглянешь, повсюду видны
только остроконечные вершины совершенно голых скал, выступающих из бурного моря,
на котором с грохотом сталкиваются огромные плавучие льдины. Корабли здесь
постоянно подвергаются опасности, и в течение одиннадцати дней, проведенных
Уэддел-лом в море за детальной съемкой островов, островков и скал этого архи-
'"¦T
4Об
100 ВЕЛИКИХ МОРЕПЛАВАТЕЛЕЙ
пелага, экипаж, видевший, что ему каждое мгновение угрожает гибель, не имел ни
минуты покоя.
Затем Уэдделл углубился на юг, пересек Полярный круг по 30 меридиану к востоку
от Гринвича и вскоре встретил многочисленные айсберги. Когда он миновал 70
параллель, количество айсбергов уменьшилось и в конце концов они совершенно
исчезли; погода стала мягче, вокруг корабля снова появились бесчисленные стаи
птиц, и стада китов резвились за кормой. Странное неожиданное потепление удивило
всех, тем более что оно все усиливалось по мере продвижения на юг.
Обстоятельства складывались так благоприятно, что Уэдделл с минуты на минуту
ждал появления какой-нибудь новой земли. Однако этого не произошло. 20 января
корабль находился на 36° Г восточной долготы и 74° 15' южной широты.
"Я охотно продолжил бы исследования в юго-западном направлении, - рассказывает
Уэдделл, - но, приняв во внимание, что время года было уже позднее и что на
обратном пути нам предстояло преодолеть тысячу миль усеянного айсбергами океана,
я вынужден был принять решение воспользоваться благоприятным ветром и повернуть
назад".
Не обнаружив никаких признаков земли в этом направлении, Уэдделл, подгоняемый
сильным южным ветром, пустился в обратный путь, достиг 58 параллели и,
направившись на восток, не дошел ста миль до Южных Сандвичевых островов.
7 февраля мореплаватель еще раз повернул корабль к югу, преодолел полосу
сплошного льда шириной в пятьдесят миль и 20 февраля достиг 74° 15' северной
широты. С верхушек мачт во все стороны было видно только свободное от льда море
с четырьмя айсбергами на горизонте. Исследованной им части антарктического моря
он дал название моря Георга IV (море Уэдделла). Следует особо подчеркнуть
странное явление: по мере продвижения дальше на юг льдов становилось меньше, все
время наблюдались туманы и грозы, воздух постоянно был насыщен сыростью, море
было глубокое и свободное, а погода исключительно мягкая.
Еще одно ценное наблюдение: колебания стрелки компаса в южных широтах оказались
столь же замедленными, как и в арктических областях, где это уже констатировал
Пари.
Корабли Уэдделла, разлученные бурей, соединились в Южной Георгии после опасного
плавания среди льдов, во время которого они прошли тысячу двести миль. Этот
остров, открытый Ларошем в 1675 году, посещенный в 1756 году кораблем "Лион", в
сущности был как следует изучен лишь в результате исследований, произведенных
Куком. Сообщенные им в отчете подробные сведения об изобилии тюленей и морских
слонов побудили многих судовладельцев к частым посещениям этих краев. В основном
то были англичане и американцы, доставлявшие шкуры убитых жи-
ДЖЕЙМС УЭДДЕЛЛ
вотных в Китай, где продавали их не меньше чем по двадцать пять - тридцать
франков за штуку.
В некоторые годы количество шкур убитых тюленей достигало миллиона двухсот тысяч
штук. Неудивительно, что эти животные были здесь почти полностью истреблены.
"Южная Георгия, - сообщал Уэдделл, - имеет в длину около тридцати лье, а ширина
острова в среднем составляет три лье. Берега так изрезаны крошечными заливами,
что местами оба берега этих бухточек почти соприкасаются. Вершины гор очень
круты и всегда покрыты снегом. Летом растительность в долинах довольно пышная;
особенно часто встречается один вид травы, мощные стебли которой обычно
достигают двух футов в вышину. Четвероногих животных на острове совершенно не
водится, но он населен птицами и ластоногими".
Там встречаются огромные стаи пингвинов, которые задрав голову с важным видом
разгуливают по берегу. "Можно подумать, - как выразился старинный мореплаватель
сэр Джон Нарборо, - что маршируют ребята в белых передниках". Там обитает также
множество альбатросов, размах крыльев которых достигает шестнадцати - семнадцати
футов.
Уэдделл побывал также на Южных Шетландских островах и установил, что остров
Бриджмена, входящий в этот архипелаг, представляет собой еще действующий вулкан.
Высадиться здесь оказалось невозможным, так как все бухты были забиты льдами, и
Уэдделлу пришлось направиться к Огненной Земле.
За время двухмесячного пребывания на ней английский капитан собрал ценные
сведения об условиях стоянки у этих берегов и местных жителях.
В глубине острова возвышается несколько покрытых вечным снегом гор; самая
высокая из них, вероятно, не превышает трех тысяч футов. Уэдделлу не удалось
обнаружить вулкана, виденного другими путешественниками, и в частности Бэзилом
Холлом в 1822 году, но он собрал несколько образцов лавы, когда-то излившейся из
этого вулкана. Впрочем, сомневаться в его существовании не приходилось, так как
Уэдделл во время одного из своих более ранних путешествий, в 1820 году, видел
над Огненной Землей небо ярко-красного цвета, а объяснить эту необыкновенную
окраску можно было лишь вулканическим извержением.
До того времени путешественники, посещавшие Огненную Землю, проявляли мало
единодушия в оценке климата этой полярной области. Уэдделл приписывает
расхождения тому обстоятельству, что мореплаватели бывали там в разное время
года, когда господствуют различные ветры. По его наблюдениям, если ветер дует с
юга, термометр никогда не показывает больше двух или трех градусов выше нуля;
если же он северный, тогда бывает тепло, "как в Англии в июле".
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |