- Они смотрят на меня, как будто я их в любую минуту могу поджарить! – веселился он.
- Достаточно того, что я могу, – поддел его Вильгельм.
- Я не понимаю, чего они тебя так бояться? – нарочито пожал плечами юноша.
- В отличие от тебя, у них есть голова на плечах! – хмыкнул колдун. – В любом случае, это лучше, чем если бы они бегали за мной с просьбами помочь в любой их прихоти. Сейчас они приходят, только когда случается действительно большая беда, и ни к чему им беспокоить меня по пустякам.
Том обернулся к обнимающему его со спины Вильгельму и, надувшись, как индюк, поправил воображаемое пенсне:
- Конечно, о великий и ужасный!
Оба хмыкнули.
На остров уже спускалась ночь: на небе одна за другой загорались звезды, и все отчетливей выделялся бледный лик луны, на площади и верхней террасе вспыхнули факелы, заставив шустрые тени плясать на брусчатке наравне с людьми. Обнявшись, Вильгельм и Том любовались хаотичным движением толпы внизу, пока и их не затянул вихрь веселья и танцев.
Искристые вина, улыбающиеся лица, смех и слаженные движения закружили Тома, заставляя наслаждаться каждым мгновением. В общей толпе он то и дело натыкался на колдуна, радуясь как ребенок каждому прикосновению.
Он был счастлив, где-то в глубине души он принял решение, которое согрело его душу – ему уже и не нужны были клятвы и обещания, лишь бы мужчина с меняющими цвет глазами был рядом и любил его.
С тех пор, как он вернулся, они провели лишь один короткий день, предаваясь ласкам, а потом, как велел ритуал подготовки к свадьбе, их разлучили на долгий месяц, и этот срок мог бы показаться бесконечно долгим, если бы колдун не имел возможности оказываться там, где ему хочется – а чаще всего он оказывался в покоях Тома. Они о многом поговорили за это время, с удивлением осознавая, что чувствуют друг друга лучше, чем каждый из них мог себе представить, эти разговоры породили доверие и желание быть вместе и никогда не расставаться.
И Том уже плыл по волнам блаженства и предвкушения долгой совместной жизни, когда Вильгельм взял его за руку и повел к лестнице, спускающейся на площадь. И возможно, юноша так и пребывал бы в сладких мечтах, если бы, едва они не ступили на первую ступеньку, музыка не смолкла, а все головы не развернулись бы в их сторону. Том боялся даже открыть рот и нарушить торжественность момента, спросив колдуна, что происходит.
Однако стоило им только спуститься на помост, где стояло огромное ложе, как полог был откинут, а в углах кровати вспыхнули световые шары. Вильгельм настойчиво подталкивал уже почти сопротивляющегося юношу к идеально ровной, белоснежной перине, пока полог не закрыл их от любопытных глаз.
- Что мы делаем? – прошептал смущенный и сбитый с толку Том.
- Мы должны доказать всем, что наши тела, как и наши души, составляют одно целое, – Вильгельм сел на кровать и похлопал по ней рядом с собой.
Его новоиспеченный муж, конечно, был категорически против всего этого, но подкашивающиеся ноги не держали его, и он предпочел сесть и поднять растерянные глаза на колдуна.
- Я не буду делать это при всех, – все же заупрямился он.
- Снаружи видно только наши тени, – притягивая Тома ближе к себе, уверил его Вильгельм. – Посмотри на меня и забудь обо всем, не пройдет и пяти минут, как они вернутся к танцам и веселью.
Ласково улыбаясь, он нежно провел пальцами по бровям и скуле юноши.
- Я и так теряю голову от твоих прикосновений, хочешь, чтобы мне еще и память отшибло? – Том усмехнулся, но его руки уже скользнули по бокам колдуна и дальше, на его спину.
Он чувствовал себя очень скованно и неуютно, пока они раздевались и укладывались на хорошо освещенную со всех сторон кровать, их поцелуи были неловкими, а ласки не имели привычного дурманящего действия, но стоило только музыке снаружи возобновиться, как напряжение отпустило Тома, и он поддался страсти, забывая, что снаружи их можно увидеть. Он гладил такое знакомое и желанное тело, целовал бархатную, теплую кожу, выгибался под чуткими, ласковыми руками и принимал в себя плоть человека, которого любил всем сердцем.
До рассвета у них была масса времени, чтобы наслаждаться друг другом и шептать слова любви, так приятные слуху. Они словно забыли о том, что не одни, да и ни к чему им было беспокоиться об этом: Вильгельм был прав –пирующие, оборачиваясь к помосту в центре площади, видели лишь тени, гуляющие по пологу и сплетающиеся в вечном танце жизни.
Они соединялись на несколько томительных мгновений блаженства в одно целое и распадались, повинуясь неумолимым законам бытия, но опять стремились друг к другу, чтобы выразить те чувства, что были внутри и требовали соединения.
На острове есть легенда, которая гласит, что у первых людей было две головы и два тела, и они были так тесно соединены друг с другом, что не знали, где начинается один и заканчивается второй. Эти люди не знали одиночества и потерь, и поэтому не ценили того, кто был рядом. В своем эгоизме они забыли, что им всегда есть с кем поговорить и разделить радость или горе.
Они думали, что их вторая голова – наказание, ниспосланное свыше, и молили Богов отделить их друг от друга. Боги, разозлились их глупости, собрали их всех в один мешок и, встряхнув, разделили, а затем опорожнили его над миром, раскидав некогда целые половинки куда попало.
Тогда и познали глупые люди боль разлуки. Они бросились искать свои половинки, ибо никто иной не мог понять их так же хорошо и любить так же сильно, но было поздно – мир велик, и людей в нем неисчислимое множество.
Но бывает все же, что две половинки встречаются, и тогда унявшим свою гордыню дано познать, что такое истинная любовь.
КОНЕЦ
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |