– Срань... Господня. – Впереди возвышалось окруженное странной дымкой здание,
огромное как Рашмор97. – Охренеть… ну и дом.
Мавзолей, практически.
– Братья очень серьезно относятся к безопасности. – Джейн подъехала к парадной
лестнице, достойной собора.
– Или чьи-то родственники владеют каменоломней, – пробормотал он.
Они вышли вместе, и, прежде чем достать сумки, он огляделся. Подпорная
массивная стена, что шла в обоих направлениях, вырастала из земли на двадцать футов,
везде были установлены камеры, а по верху натянута колючая проволока. Сам особняк,
четырехэтажный на вид, был огромным и раскинулся во всех направлениях. И насчет
крепости: все окна были закрыты металлическими листами, а эти двойные двери? Они
выглядели так, будто сквозь них можно было прорваться только на танке.
Во дворе стояло несколько автомобилей, при других обстоятельствах, он бы
пожелал иметь парочку из них в своем гараже. Поодаль располагался еще один дом,
поменьше, но из того же камня, что и особняк. Фонтан в центре двора не работал, но
Мэнни мог представить умиротворяющие звуки падающей воды.
Национальный мемориал Гора Рашмор (англ. Mount Rushmore National Memorial) находится около города
Кистон в Южной Дакоте, США. Гора известна тем, что в её гранитной горной породе высечен гигантский
барельеф высотой 18,6 метров, который является скульптурными портретами четырёх президентов США:
Джорджа Вашингтона, Томаса Джефферсона, Теодора Рузвельта и Авраама Линкольна.
– Сюда, – позвала Джейн, достав из багажника одну из его сумок.
– Я возьму. – Он взял то, что схватила она, а также все остальное. – Дамы вперед.
Пока они шли, Джейн позвонила своему мужчине, и у Мэнни сложилось
впечатление, что люди Пэйн не собирались убивать его. Но кто мог утверждать
наверняка?
Хорошо, что на себя ему сейчас абсолютно наплевать.
У парадного входа, Джейн позвонила в звонок, и дверь разблокировали. Шагнув за
нее, Мэнни очутился в холле без окон, что заставило его подумать о тюрьме... очень
стильной, дорогой тюрьме с деревянными панелями, украшенными ручной резьбой, и
запахом лимона в воздухе.
Вряд ли они смогут покинуть это место, пока им не будет позволено.
Джейн сказала в камеру:
– Это мы. Мы…
Вторые двери тот час же распахнулись, и Мэнни пару раз моргнул от того, что
предстало перед ним: он совсем не ожидал увидеть сияющее, красочное фойе:
величественное, всех оттенков радуги, оно радикально отличалось от хорошо
укрепленного внешнего вида особняка. И, о Господи, казалось, что здесь использовали все
мыслимые типы декоративного мрамора и камня... и всевозможную хрень из кристаллов и
золота.
Затем он вошел внутрь и увидел высокий, покрытый фресками потолок... и
лестницу, по сравнению с которой та, что в Унесенных ветром, выглядела стремянкой.
Когда за Мэнни закрылась дверь, брат Пэйн вышел из комнаты, похожую на
бильярдную, с ним был Ред Сокс. Вампир шагал вперед, и вид у него был очень деловой,
когда он вставил между клыками самокрутку и поправил свою кожаную одежду.
Он остановился перед Мэнни, и они сцепились взглядами... пришлось лишь
догадываться, закончится ли все это, так и не начавшись… Мэнни почувствовал себя
куском мяса на тарелке.
Но затем вампир протянул руку.
Конечно – мобильный.
Мэнни опустил сумки и достал БлэкБерри из кармана пальто.
– Вот – это…
Парень принял то, что было предложено, но даже не взглянул на вещицу. Он
просто переложил ее в другую руку и снова протянул ладонь.
Жест был очень простым, но нес глубокое значение.
Мэнни обхватил его ладонь своей собственной, и ни один из них не сказал ни
слова. Этого не требовалось, все было ясно и так: стороны выразили и приняли уважение.
Когда они расцепили руки, Мэнни произнес: – Телефон?
Для вампира взломать сотовый было минутным делом.
– Господи... какой ты быстрый, – пробормотал Мэнни.
– Нет. Просто этот телефон ей дал я. Я звонил на него постоянно. GPS-система
сломана, иначе я бы сразу дал вам адрес места, где вы его нашли.
– Черт, – Мэнни потер лицо ладонями. – Там больше ничего не было. Мы с Джейн
прочесали переулок, и я несколько часов колесил по всему центру города. Что теперь?
– Мы ждем. Это все, что мы можем, пока снаружи солнечный свет. Но как только
стемнеет, Братство в полном составе вырвется отсюда. Мы найдем ее, не волнуйся…
– Я тоже иду с вами, – сказал он. – Предупреждаю сразу, чтобы потом не возникало
вопросов.
Когда близнец Пэйн начал качать головой, Мэнни сразу отверг любой протест и
разумные доводы.
– Извини. Я понимаю, там твоя сестра... но она моя женщина. А это означает, что я
тоже буду участвовать во всем этом.
В этот момент парень, что был в бейсбольной кепке, снял ее и пригладил волосы.
– Вот дерьмо…
Мэнни застыл на месте, что сказал парень потом, он уже не слышал.
Это лицо... чертово лицо.
Это – срань Господня – лицо.
Мэнни ошибался в том, где он видел этого парня.
– Что? – спросил парень, окинув себя взглядом.
Мэнни смутно осознавал, что брат Пэйн нахмурился, а Джейн взволновано
смотрела на него. Но его внимание было сосредоточено на другом человеке. Он
внимательно вглядывался в эти ореховые глаза, рот, подбородок, пытаясь найти что-то,
что не сходилось, что-то, что было бы совершенно не к месту... то, что опровергло бы те
два-плюс-два-равно-четыре, сложившиеся у него в уме.
Единственное, что не совсем вписывалось в картину, это нос, но только потому,
что он явно был несколько раз сломан.
Правда была в строении черепа.
И связано это было не с больницей или даже не с собором Святого Патрика –
Мэнни почему-то сразу об этом подумал, он определенно видел этого человека,
мужчину... вампира, как угодно... в церкви раньше.
– Что за чертовщина, – пробормотал Бутч, глядя на Вишеса.
Вместо объяснения, Мэнни нагнулся и расстегнул сумку. И, пока он искал то, что
брать с собой не собирался, он точно знал, что все равно найдет вещицу. Слишком уж
идеально судьба выстроила свои доминошные шашечки, чтобы этого не случилось.
И, ага, вот оно.
Когда Мэнни выпрямился, его руки дрожали так сильно, что рамка фотографии
громко стучала о картонную подложку.
Так как у него совершенно пропал голос, он смог лишь повернуть фотографию
стеклом вверх, давая им взглянуть на черно-белое изображение.
Фото мужчины, точной копии этого Бутча.
– Это мой отец, – хрипло сказал Мэнни.
На лице парня сначала отразилась заинтересованность, затем удивление, а потом и
вовсе шок. Его ладони дрожали, когда он протянул руку и осторожно взял старую
фотографию.
Он даже не пытался ничего отрицать. Он не мог.
Брат Пэйн выдохнул облако ароматного дыма.
– Охренеть.
Мда. Все сложилось просто идеально.
Мэнни посмотрел на Джейн, а затем перевел взгляд на человека, который вполне
мог оказаться его сводным братом.
– Ты узнаешь его?
Когда парень медленно кивнул, Мэнни посмотрел на близнеца Пэйн.
– Люди и вампиры могут...?
– Да.
Когда он снова посмотрел на лицо, которое не должно было быть так хорошо
знакомым, он подумал, вот дерьмо, и что ему делать дальше?
– Так ты...
– Полукровка? – спросил парень. – Да. Моя мать была человеком.
– Сукин сын, – выдохнул Мэнни.
Глава 54
Держа в руке фото человека, который, несомненно, был его точной копией, Бутч
думал, как ни странно, о желтых дорожных знаках.
О тех, что предупреждали ОСТОРОЖНО, НА МОСТУ ГОЛОЛЕД... или,
ОСТОРОЖНО, ОБВАЛ КАМНЕЙ... или временное СБАВЬТЕ СКОРОСТЬ перед местом
проведения дорожных работ. Черт, он думал даже о тех, на которых изображали
прыгающего оленя или большую черную стрелу влево или вправо.
В этот момент, находясь посреди фойе, Бутч реально нуждался в
предупредительном знаке, что его жизнь вот-вот слетит под откос.
С другой стороны, жизненные коллизии – такая вещь, которую никак не
спланируешь и не предугадаешь заранее.
Подняв взгляд от фотографии, он посмотрел в глаза человеческого хирурга. Они
были старого доброго темно-коричневого цвета. Но их форма... Боже, почему он не
увидел сходства с его собственными раньше?
– Ты уверен, – услышал он свой голос, – что это твой отец?
Хотя, он знал ответ еще до того, как парень кивнул.
– Кто... как... – Мда, из него выйдет отличный журналист. – Что...
Приехали. Добавить еще «когда» и «где», и он просто вылитый Андерсон-чертов-
Купер98.
Просто дело в том что, после женитьбы на Мариссе и превращения, он, наконец,
обрел мир с самим собой и с тем, чем занимался. А в человеческом мире, он был отчужден
ото всех, существовал параллельно и никогда по-настоящему не пересекался с матерью,
сестрами и братьями.
И, конечно же, отцом.
По крайней мере, с тем, кого считал своим отцом.
Бутч предполагал, что теперь, когда у него был настоящий дом и любящая супруга,
он удачно вписался в окружающую действительность и мирно разобрался с тем, что
когда-то причиняло ему сильную боль.
Но эта ситуация снова вернула его в прошлое.
Голос человека был серьезен.
– Его звали Роберт Блафф. Он был хирургом в госпитале Колумбия Прес в Нью-
Йорке, когда моя мать работала там медсестрой…
– Моя мать тоже была медсестрой, – Бутч почувствовал сухость во рту. – Но не в
той больнице.
– Он практиковал во многих местах – даже... в Бостоне.
Последовало долгое молчание, во время которого Бутч испытал на себе холодный
душ осознания неверности своей матери.
– Кто-нибудь хочет выпить, а? – спросил Ви.
– Лаг…
– Лагавулина.
Бутч и хирург одновременно замолчали, а Вишес закатил глаза.
– Почему-то меня это не удивляет.
Когда брат направился в бар бильярдной, Манелло сказал: – Я никогда не знал его.
Видел от силы... один раз? Я его даже не помню, честно говоря.
Ви, прямо как стюардесса, принес поднос с расставленными на нем стаканами с
алкоголем.
Когда Бутч отхлебнул из стакана, Манелло сделал то же самое, а затем покачал
головой.
– Знаешь, я никогда не любил это дерьмо до того момента как...
– Как что?
– Как вы, ребята, вытрахали мне мозг. До этого мне нравился Джек. Буквально в
прошлом году... все изменилось.
Бутч кивнул, слушая вполуха. Боже, он просто не мог оторваться от фото, и через
какое-то время понял, что испытывает странное облегчение. Возвращение к корням
Андерсон Купер – модель, а также репортёром на канале CNN.
доказало, что он принадлежал линии Рофа, но его никогда не интересовало, как это вышло
и почему. И вот ответ. Прямо перед ним.
Дерьмо, у него возникло чувство, будто все это время он болел неизвестной
болезнью и вот наконец кто-то дал ей название.
У него был Синдром Другого отца? Или Бастардома?
Теперь все обрело смысл. Бутч всегда считал, что отец ненавидел его и, возможно,
именно по этой причине. Было практически невозможно представить себе, как его
благочестивая пуританка-мать сбивается с пути истинного, но эта фотография служила
доказательством как минимум одной ночи с другим мужчиной.
Первой мыслью было желание отправиться к матери и расспросить ее обо всех
подробностях… ну, некоторых, хотя бы.
Но как это сделать? Слабоумие отрезало ее от реальности, и теперь она витала так
далеко, что едва узнала сына, когда он пришел к ней… единственная причина, по которой
он смог ее навестить. Спросить братьев и сестер он тоже не мог. Они вычеркнули его из
своих жизней, когда он исчез с их орбит. Более того, вряд ли они знали больше него
самого.
– Он все еще жив?
– Не уверен. Раньше я думал, что он похоронен на кладбище «Сосновая Роща».
Сейчас? Черт его знает.
– Я могу выяснить. – Когда Ви заговорил, Бутч и Мэнни посмотрели на брата. –
Одно твое слово, и я найду его, будь он в мире вампиров или людей.
– Найдешь кого?
Глубокий голос раздался с верхней площадки лестницы, громом прокатился по
всему фойе, и все сразу посмотрели наверх. На втором этаже стоял Роф, рядом с ним
сидел Джордж, и было легко догадаться о настроении короля, хотя его глаза скрывали
темные очки: он явно был не в духе.
Трудно сказать, крылась ли причина в человеке, стоящим сейчас в фойе, или нет,
потому что один Господь Бог знал, сколько проблем свалилось на голову мужчины.
Заговорил Вишес – что было очень хорошо. У Бутча пропал дар речи, как впрочем,
и у Манелло.
– Похоже, этот чудный хирург может оказаться твоим родственником, мой
господин.
Когда Манелло отшатнулся, Бутч подумал: срань господня.
Еще масла в огонь.
***
Мэнни потер виски, когда огромный вампир с черными, длиной до пояса волосами
спустился по лестнице. Его вела собака светлого окраса. Ублюдок выглядел так, будто
владел этим замком, и с учетом фразы «мой господин» так, скорее всего, и было.
– Я правильно расслышал тебя, Ви? – спросил мужчина.
– Да. Абсолютно.
Ииииииииииии, здесь появился следующий вопрос… потому что Мэнни
показалось, что у него тоже проблемы со слухом.
– Это наш король, – объявил Вишес. – Роф, сын Рофа. Это Манелло. Доктор Мэнни
Манелло. Не думаю, что вы встречались раньше.
– Ты мужчина Пэйн.
Никаких колебаний в вопросе. Ответ прозвучал также уверенно.
– Да, я.
Из приоткрытого рта донесся низкий гул, частично смех, частично проклятье.
– И каким образом мы оказались родственниками?
Ви откашлялся и встрял.
– Обнаружилось поразительное внешнее сходство между отцом Мэнни и Бутчем. Я
имею в виду... вот дерьмо, я как будто смотрю на фото моего приятеля.
Темные брови скрылись за очками. Затем выражение его лица расслабилось.
– Само собой, я в этом убедиться не могу.
Так он слепой. Это объясняет присутствие собаки.
– Мы бы могли провести для него возврат к корням, – предложил Ви.
– Да, – сказал Бутч, – Давайте…
– Секунду, а это его не убьет? – вмешалась Джейн.
– Подождите, – Мэнни поднял руки. – Подождите хотя бы чертову минуту.
Возврата к чему?
Вишес выдохнул облако дыма.
– Это ритуал, во время которого я смогу проникнуть в тебя и узнать, чья кровь
течет в твоих венах.
– Но это может убить меня? – Черт, тот факт, что Джейн покачала головой, не
внушал особого доверия.
– Это единственный способ убедиться. Если ты полукровка, мы не можем просто
отправить тебя в лабораторию и взять у тебя анализ. Полукровки отличаются от людей.
Мэнни посмотрел на них: король, Вишес, Джейн... и парень, который может
оказаться его сводным братом. Господи, вероятно, именно по этой причине он испытывал
к Пэйн такие необычные чувства – с той самой секунды, как увидел ее, как будто... часть
его очнулась ото сна.
Возможно, это объясняло его крутой нрав.
И после того, как он всю жизнь пытался найти информацию об отце и своих
корнях, подумал Мэнни... он мог наконец узнать правду.
За исключением того, что сейчас, когда они смотрели на него, он вспомнил, как за
неделю до этого направлялся в больницу, будучи уверенным, что на улице лишь первая
половина дня, а оказалось, что стояла ночь. Затем в голову пришла та проблема с Пэйн и
переменами в его теле.
– Знаете что? – сказала он. – Думаю, мне и так хорошо.
Когда Джейн кивнула, будто соглашаясь с ним, Мэнни был уверен, что идет по
верному пути.
Кроме того, они отвлеклись от реальной проблемы.
– Пэйн вернется когда-нибудь, так или иначе, – сказал он. – И я не собираюсь
вставлять дуло пистолета себе в глотку, пока снова не увижу ее, – даже если имеет
значение, принадлежу я этому миру или нет. Я знаю, кто мой отец и, черт подери,
напротив меня сейчас его отражение, я на него смотрю. Этого вполне достаточно… если,
конечно, Пэйн не захочет большего.
Боже... его мать, внезапно подумал он. Она знала?
Когда Вишес скрестил на груди руки, Мэнни напрягся и приготовился к спору.
– Мне нравится твоя белая задница, – сказал парень. – Серьезно.
Учитывая то, что ублюдок испытывал по отношению к нему не так давно, это был
сюрприз. Но он принял комплимент.
– Хорошо, давайте договоримся. Если моя женщина захочет – я это сделаю. А так,
меня устраивает, кто я есть сейчас.
– Справедливо, – произнес Роф.
В этот момент, не было ничего, кроме тишины. Хотя, что можно сказать?
Реальность, в которой не было Пэйн, нависла над всеми дамокловым мечом.
Еще никогда Мэнни не чувствовал себя таким бессильным.
– Извините, – сказал его сводный брат, – мне надо еще выпить.
Когда Бутч поднялся и пошел в другую комнату, Мэнни смотрел, как он исчезает в
арке.
– Знаешь, я бы тоже еще выпил.
– Мой дом – твой дом, – мрачно произнес король. – Бар вон там.
Поборов внезапное желание поклониться, Мэнни просто кивнул.
– Спасибо. – Когда король протянул ему кулак, он стукнул по нему костяшками
пальцев, а затем кивнул Джейн и ее мужу.
Комната, в которую он вошел, поражала невиданным гостеприимством. Черт, у них
была даже машина для изготовления попкорна.
– Еще Лага? – пробормотал парень с другого конца комнаты.
Мэнни повернулся и оказался в шаге от бара. – Да. Пожалуйста.
Он принес пустой стакан, и отдал его парню. Звук разливаемого шотландского
напитка казался громким, словно крик, и Мэнни подошел к звуковой установке, которая
сгодилась бы и для Мэдисон Сквэр Гарден.
Он нажал на кнопку и послышался микс... из гангста-рэпа.
Быстро переключив кнопки, Мэнни вышел на высокочастотное радио в поисках
станции с металлом. Когда послышалась «Dead Memories» Slipknot, он глубоко вздохнул.
Закат. Он просто ждал заката.
– Вот, держи, – сказал коп, подавая ему стакан с напитком. Скривив лицо, он
кивнул на один из динамиков. – Тебе нравится это дерьмо?
– Да.
– Ну, хоть в чем-то мы не похожи.
Близнец Пэйн заглянул в комнату.
– Что, черт возьми, это за какафония? Будто кто-то в состоянии религиозного
экстаза несет ахинею на неведомом языке. Или, может, даже врубил Джастина Бибера.
Мэнни просто покачал головой.
– Это музыка.
– Ну, это по твоим словам.
Мэнни закатил глаза и снова погрузился в очень темный и опасный уголок своего
сознания. Реальность, в которой он ничего не мог сделать для своей женщины, заставляла
его испытывать желание причинить кому-нибудь боль. И то, что в нем текла вампирская
кровь, было именно тем откровением, в котором он сегодня, ну, никак не нуждался.
Господи, он чувствовал себя мертвецом.
– Кто-нибудь желает сыграть в пул? – тупо спросил он.
– Черт, да.
– По любому.
Джейн шагнула вперед и обняла его.
– Можешь на меня рассчитывать.
По ходу, он был не единственным, кому требовалось отвлечься.
Глава 55
Пэйн сидела на чем-то мягком, сложив руки на коленях. Предположительно, она
находилась в машине, потому что легкая вибрация напоминала то, что она испытывала,
когда ехала с Мануэлем в его Порше. Убедиться в этом визуально она не могла, поскольку
солдат Бладлеттера, как и обещал, завязал ей глаза. Ее окружал запах охраняющего ее
мужчины, он явно сидел на месте, не двигаясь, автомобилем управлял третий.
За то время, что прошло между их схваткой и этой поездкой, с ней ничего не
случилось. Она провела дневные часы, сидя на кровати главаря, подтянув колени к груди
и положив оба пистолета на грубое одеяло рядом с собой. Никто ее не беспокоил, поэтому
через некоторое время она прекратила вздрагивать от каждого звука, доносившегося
сверху, и немного расслабилась.
Вскоре большую часть ее сознания заняли мысли о Мануэле, и она стала
проигрывать в памяти сцены того недолгого времени, что они провели вместе, пока ее
сердце не забилось в агонии. Не успела она опомниться, как к ней пришел главарь и
спросил, не желает ли она поесть перед отъездом.
Нет, есть Пэйн не хотела.
После этого он завязал ей глаза девственно-белой тканью – такой чистой и свежей,
что ей даже стало интересно, где он ее достал. А потом он крепко взял ее за локоть и
медленно повел вверх по лестнице, подальше от места, в которое буквально приволок
недавно.
Трудно было определить, сколько времени они ехали. Двадцать минут? Может
быть полчаса?
– Здесь, – наконец сказал главарь.
По его команде, машина, в которой они находились, замедлила ход, а затем и вовсе
остановилась, двери разблокировали. Когда повеяло свежим, прохладным воздухом, Пэйн
еще раз взяли под локоть, поддерживая, пока она выходила. Дверь закрылась с громким
звуком – как будто кто-то ударил по машине кулаком.
Грязь из-под колес полетела прямо на ее мантию.
А затем она осталась наедине с главарем.
И, хотя мужчина молчал, она чувствовала, как он подошел сзади и ослабил
повязку. Когда ткань исчезла совсем, у Пэйн перехватило дыхание.
– Я подумал, раз уж я отпускаю тебя, пусть это произойдет здесь, среди пейзажа,
достойного твоих светлых глаз.
Перед ними раскинулся весь Колдвелл. Его мерцающие огни и светящийся поток
машин были праздником для ее глаз. Они стояли на выступе небольшой горы, а под их
ногами, вдоль реки простирался сам город.
– Как красиво, – прошептала Пэйн, взглянув на солдата.
Он стоял поодаль, до него было не дотянуться, а его уродство скрывала тень.
– Удачи тебе во всем, Избранная.
– И тебе... Я все еще не знаю твоего имени.
– Верно. – Он слегка поклонился. – Хорошего тебе вечера.
И с этими словами исчез, дематериализовавшись прочь от нее.
Через некоторое время она снова обратила взор на раскинувшийся перед ней
пейзаж, и подумала о том, где сейчас Мануэль. Он мог находиться в любом из высотных
зданий, или переезжать мост, или же быть... где-то там.
Да, там.
Подняв руку, она провела невидимый круг возле высокого, узкого здания из стекла
и стали, в котором, как она была уверена, он жил.
Грудь пронзила боль, и она перестала дышать. Постояв еще мгновенье, Пэйн
направилась на северо-восток, в сторону особняка Братства. Двигалась она без особого
энтузиазма, вперед ее толкала лишь необходимость оповестить близнеца, что она жива и
невредима.
Приняв форму на каменных ступенях огромного особняка и подойдя к двойным
дверям, Пэйн испытала какой-то странный необъяснимый страх. Она была счастлива
вернуться домой, но отсутствие рядом ее мужчины убивало любую радость от
предстоящего воссоединения с семьей.
После того как она позвонила в звонок, дверь в вестибюль немедленно
разблокировали, и она шагнула из ночи в помещение…
Через секунду улыбающийся дворецкий быстрым движением распахнул перед ней
внутреннюю дверь.
– Мадам! – закричал он.
Оказавшись в фойе, пленившем ее с того момента, когда она впервые увидела его
несколько дней назад, Пэйн заметила своего шокированного близнеца, выскочившего из
арки бильярдной комнаты.
Но это длилось буквально мгновение.
Какая-то огромная сила оттолкнула Вишеса в сторону так, что он практически
отлетел, стакан выпал из его руки, а брызги того, что было в нем, разлетелись в воздухе.
Мануэль ворвался в холл, его тело неслось вперед, на лице смешалось неверие,
ужас и облегчение одновременно.
Хотя не было никакого смысла в том, что он бежал к ней, непонятно, как он
вообще оказался здесь, в…
Пэйн очутилась в его объятьях прежде, чем смогла закончить мысль, и – о, Святое
Забвение – он пах все также – темными специями. Этот особенный, присущий только ему
одному аромат наводнил все ее чувства. Его плечи были такими же широкими, как она
помнила. Талия такой же узкой. А объятия по-прежнему прекрасными.
Его сильное тело дрожало, пока он крепко держал ее какое-то мгновенье, а затем
отступил, будто боялся, что может навредить ей.
Его взгляд был безумным.
– Ты в порядке? Что я могу сделать для тебя? Тебе нужен доктор? Ты ранена… я
задаю слишком много вопросов, прости. Господи... что произошло? Где ты была? Вот
дерьмо, я должен остановиться...
Возможно, не эти слова хотела бы услышать любая другая женщина в момент
столь романтического воссоединения, но для Пэйн они были важнее целого мира.
– Почему ты здесь? – прошептала она, обхватив его лицо руками.
– Потому что я люблю тебя.
Это ровным счетом ничего не объяснило... но его слова сказали все, что ей нужно
было знать.
Внезапно, она отдернула руки.
– Но что насчет того, что я сотворила с твоим телом…
– Мне все равно. Мы справимся с этим, выясним, в чем дело, но главное, что я был
неправ насчет нас. Я вел себя, как слабак, как трус, я был неправ, и чертовски сожалею об
этом. Дерьмо. – Он покачал головой. – Я должен перестать ругаться. О, Боже, твоя
мантия...
Она посмотрела вниз и увидела черную кровь убитых ею лессеров, а также красное
пятно собственной крови.
– Я цела и невредима, – сказала она четко и ясно. – И я люблю тебя…
Он прервал ее, благоговейно поцеловав в губы.
– Скажи это еще раз. Пожалуйста.
– Я люблю тебя.
Когда он застонал и снова обнял ее, Пэйн всем сердцем почувствовала огромное
тепло и благодарность и позволила этим эмоциям крепко связать ее с Мануэлем. Пока они
обнимались, она посмотрела через плечо своего мужчины. Рядом стояли ее брат и его
шеллан.
Встретившись взглядом со своим близнецом, она прочитала в его глазах кучу
вопросов и опасений.
– Я не пострадала, – сказала она и своему мужчине, и своему близнецу.
– Что случилось? – проговорил Мануэль ей в волосы. – Я нашел твой разбитый
телефон.
– Ты искал меня?
– Конечно, искал. – Он медленно отодвинулся от нее. – Твой брат позвонил мне на
рассвете.
Ее внезапно окружили люди, будто прозвучал неведомый сигнал, который собрал в
фойе всех мужчин и женщин этого дома. Без сомнения, их вызвал переполох ее
появления, но они уважительно держались в стороне.
Было понятно без слов, что их двоих надо оставить в покое.
Отчего Пэйн почувствовала себя так, будто стала частью семьи.
– Я была у реки, – сказала она достаточно громко, чтобы все могли ее услышать, –
когда почувствовала запах врага. Я следовала за ним по веренице переулков и обнаружила
двух лессеров. – Она почувствовала, как напрягся Мануэль, и увидела, что ее брат сделал
то же самое. – Так хорошо было снова оказаться в бою…
На этих словах ее одолели сомнения. Но король кивнул ей. А так же мощная
женщина с короткими волосами… как будто она тоже участвовала в этой войне и была
знакома с ощущениями адреналина и удовлетворения. А вот Братья, судя по всему,
чувствовали себя некомфортно.
Она продолжила.
– После меня туда прибыла группа мужчин – сильные, хорошо вооруженные,
настоящая армия солдат. Лидер был очень высокого роста, с темными глазами и
волосами и – она поднесла руку ко рту, – дефектной верхней губой.
Послышались проклятия – и в этот момент Пэйн пожалела, что не провела больше
времени у всевидящих вод до того, как покинула Другую Сторону. Очевидно, описанный
ею мужчина был всем знаком и крепко не любим.
– Он схватил меня, – здесь послышалось двойное рычание – его издали ее близнец
и Мануэль. Успокоив мужчину рядом с собой, она взглянула на брата. – Он пребывал в
заблуждении, что я причинила вред его кровному родственнику. Он полагал, что является
сыном Бладлеттера, и стал свидетелем того, как я убила нашего отца той ночью.
Воистину, он искал меня на протяжении веков, для того чтобы отомстить.
На этой ноте Пэйн замолчала, осознав, что только что призналась в отцеубийстве.
Но всем, казалось, было плевать – и это без слов говорило о том, какие люди здесь
собрались, и о том, каким ублюдком был ее отец.
– Я освободила солдата от заблуждения, в котором он пребывал. – Она упустила
тот факт, что он ударил ее, и была рада, что кровоподтеки на лице исчезли. Так или иначе,
она считала, что остальным не обязательно знать об этом. – И он поверил мне. Он не
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |