Томо увидел, как Норио развел пряди челки, уставился на идеально белую кожу лба - и покачал головой.
- Это ничего, - сказал Норио. - Ты и не должен его видеть. Но другой знак - вот этот - могут видеть все. - Он дотронулся до shi на своей шее, на мгновение стиснул золотой кулон. - Это ей я предназначен. Она заботится обо мне.
- Она... - это даже не было вопросом, Томо знал, что Норио имеет в виду, хотя ему и не хотелось об этом думать.
- Она, - эхом ответил Норио, и нежная улыбка сделала его лицо теплым и милым. - Смерть. Она мой хранитель, и я принадлежу ей. Она ведет меня и дает мне силы - вот почему я не боюсь. Сегун - да ну его, кого волнует сегун. Она обладает властью и над ним.
* * *
Мужчина сосал его язык, а его руки блуждали под кимоно Томо, поглаживали ребра и гениталии. Ерзая на коленях клиента, Томо издавал тихие звуки удовольствия. Напряженный член мужчины терся об его анус сквозь одежду. Должно быть, клиент понимал, что Томо только притворяется возбужденным - не мог не чувствовать, что у того нет эрекции. Но это его, очевидно, не волновало, достаточно было, чтобы Томо хорошо играл свою роль.
Томо улыбнулся, когда мужчина оборвал поцелуй. Улыбка должна была быть соблазнительной, как и его жест, которым он откинул свои длинные волосы. Когда он сидел вот так, кончики его волос накрывали колени мужчины. И Томо знал, что у него получилось, потому что мужчина задышал чаще, и его руки, исследующие тело Томо, заработали еще более активно. Томо надеялся, что на его лице также было соответствующее моменту выражение, показывающее, как он всем этим увлечен - потому что его разум блуждал где-то далеко.
Он снова думал о Норио, об их глупом разговоре и безумных идеях Норио об его богине.
- Если ты принадлежишь ей, то почему ты еще не мертв? - спросил Томо. Он не знал, почему ему так хотелось найти прореху в рассуждениях Норио, но почему-то это казалось важным.
- Глупый! - Норио был особенно хорош в этот момент, с суженными от смеха глазами. - Я не умру. Она хранит меня. Со мной ничего не случится... по крайней мере, еще долгое, долгое время.
- Знаешь, когда сегун обнаружил, что я ему не верен... - продолжил он со смешком. - Если бы это был кто-то другой - он бы просто убил их. Но меня он не может убить. Он заберет меня обратно, через несколько дней - ты увидишь. Он не может без меня. Он у меня по струночке ходит.
Норио произнес это, нарисовав в воздухе тонкую линию указательным пальцем - ту самую струночку, по которой, по его выражению, ходил сегун. Томо даже мог бы поверить ему. Но когда в холле он увидел имя Норио на доске - и цену - и первый клиент подошел к хозяину, задавая вопросы... его вера сильно пошатнулась.
Хозяин, как всегда прекрасный в своих струящихся одеждах, был все еще немного бледен после сегодняшних переживаний. Он улыбнулся и что-то объяснил гостю - Томо не слышал, что именно; возможно, он сказал, что Норио на испытательном сроке, поэтому цена такая низкая. И когда Томо заполучил своего первого клиента, в комнату Норио уже поднимались.
Он чувствовал поцелуи мужчины, слышал его прерывающееся дыхание - но на самом деле, Томо прислушивался к совсем другому - к тому, как скрипела дверь в комнату Норио. Он провел в этом доме достаточно времени, чтобы отличать любой звук.
Кончиками пальцев Томо рассеянно массировал виски клиента. Надеюсь, что у него не очень большой, думал он, пытаясь оценить размер члена под собой. В этот раз не было саке, чтобы было легче терпеть - клиент или пожадничал, или просто сам не пил. Поцелуй стал грубым, болезненным, почти до крови - а затем мужчина отклонился от него и произнес:
- Хирофуми-сенсей передавал тебе привет.
Значение этих слов не сразу дошло до Томо - возможно, потому, что этого он сейчас ожидал меньше всего. Несколько секунд он просто таращился на клиента. Наверное, он ослышался. Конечно же, клиент произнес что-то другое.
- Что вы сказали, господин?
С клиентами он обычно говорил особым заискивающим тоном. Но сейчас горло вдруг пересохло, и у него получился только шепот. В глазах мужчины мелькнуло раздражение, смешанное с похотью.
- Неудивительно, что ты не слышал - ты вообще выглядишь так, как будто тебя здесь нет. Я сказал, что Хирофуми-сенсей рекомендовал мне тебя.
Точно - это была не ошибка. Имя звучало в ушах Томо с болезненной ясностью - и внезапно ему так захотелось, чтобы оно не было произнесено - или чтобы он успел закрыть уши и не слышать его, забыть о нем полностью.
Почему? Почему теперь? Два года прошло - он почти не думал уже о Хирофуми-сенсее. Он мог бы жить и дальше, совсем не думая о нем!
Он покачнулся, как от удара, и мужчина грубо схватил его за руки, подтянул поближе. Но боль от впивающихся в предплечья пальцев была куда слабее, чем та боль, что заливала сейчас сердце Томо. Хирофуми-сенсей... Ну зачем...
Он вспомнил тонкое лицо, круглые очки, широко расставленные близорукие глаза, которые становились такими растерянными, когда Томо с него эти очки снимал... Он думал, что уже забыл это лицо, но сейчас его память подсунула картинку без всяких трудностей, без предупреждения...
Томо застонал. Рука мужчины, тискающая его сосок, удвоила усилия - возможно, клиент думал, что Томо это нравится. Но физическая боль казалась далекой, на самой грани сознания. Так много воспоминаний... Томо не хотел их, но не мог от них избавиться.
"Мне так нравится, как ты улыбаешься, Томо-тян. Улыбнись мне."
Голос Хирофуми-сенсея... И неловкие руки, теплые и мягкие, осторожно касающиеся Томо. Чуть приоткрытые губы, словно в ожидании поцелуя. Захлебнувшийся вздох, когда рот Томо обнимал его член - и короткие жалобные стоны, которые Хирофуми издавал, когда оргазм был близок.
Он был таким красивым, Хирофуми-сенсей. Такой тонкий, деликатный, умный, образованный.
Два года назад Томо все еще был игрушкой Бакуру - тот еще не потерял к нему интерес и по-прежнему каждый день искал способы, чтобы сделать ему больно. И он всегда старался, чтобы у Томо были самые грубые клиенты из тех, кого принимают в заведении. Хирофуми был другим - Хирофуми был не похож ни на кого.
Он сказал, что до Томо у него никого не было - сказал, что ему всегда нравились мальчики, но он боролся со своими желаниями, женился. Жена умерла до того, как он успел сделать ее несчастной. Он попросил Томо показать ему, что делать. И Томо показал.
Позднее Хирофуми всегда выбирал Томо - как если бы они были не просто клиентом и мальчиком, как будто между ними было что-то большее, чем секс и деньги. И конечно, между ними было. Они разговаривали. Они ужинали вместе. Хирофуми приносил ему сладости - ему нравилось класть их в рот Томо, чувствовать, как язык Томо ласкает его пальцы. Именно Хирофуми учил Томо читать. Они выучили почти все кана, только несколько осталось - но они никогда не закончили - а позднее Томо никогда не мог заставить себя заниматься самому.
Хирофуми купил ему игрушку - вырезанную из дерева лошадку - единственную игрушку, которая когда-либо была у Томо. Конечно, тогда Томо уже был слишком взрослым для игрушек - но она ему все равно нравилась. Ему нравилось трогать ее полированные бока и тонкую резьбу гривы. Он прятал ее от Бакуру под матрасом две недели - а затем, не в силах больше выносить мысль, что Бакуру в конце концов найдет ее, и помня, что он сделал с котенком Томо, он сам сжег ее.
Он также помнил ночь, когда он лежал, обнимая подушку, слушая легкий перестук дождя за окном, и смотрел, как Хирофуми протирает свои очки. Томо всегда нравились его очки, он их мерил и смеялся, когда мир вокруг становится туманным и размытым. Он помнил, как Хирофуми-сенсей сказал:
- На следующей неделе я уезжаю в Осаку. Отец хочет, чтобы я продолжил обучение. Он заплатит за это.
Томо сперва не понял, просто спросил:
- А когда вы вернетесь? - и игриво потянулся к Хирофуми. Тот покачал головой.
- Не знаю. Может быть, через четыре, пять лет.
Четыре-пять лет? Невозможно... невозможно было это представить! Чувство комфорта мгновенно исчезло, Томо сел и уставился на Хирофуми, не в силах произнести ни слова. Хирофуми произнес расстроенным голосом:
- Расставание с тобой разбивает мне сердце, Томо-тян.
И эти слова показали Томо, как все серьезно, заставили его действовать. Он торопливо залез на колени к Хирофуми, покрывая его лицо поцелуями - используя все свои навыки, чтобы возбудить его, показать, как он хорош - а сам торопливо шептал:
- Но вам ведь и не нужно расставаться со мной, сенсей!
Тело Хирофуми отвечало на его старания, но печаль не уходила из близоруких глаз.
- Ты не понимаешь, Томо-тян.
- Вы можете взять меня с собой.
Это ведь было так просто, правда? Хирофуми выкупит его, он сказал, что у его отца есть деньги. И он сможет взять Томо с собой в Осаку. И там больше не будет Бакуру, не будет клиентов-садистов, не будет ночей, после которых Томо чувствовал себя вымотанным и больным. Будет только Хирофуми, с его нежными руками и осторожными прикосновения, с приятным запахом волос... это будет так замечательно!
Хирофуми ничего не сказал, входя в Томо. Но когда он кончил, он вздохнул и объяснил, что не сможет, его отец не поймет его отношений с мальчиком.
- Вы можете переодеть меня в девочку, - тупо предложил Томо.
Он так старался; он просил - умолял Хирофуми на коленях, целовал ему руки и ноги. Он плакал; сперва Хирофуми пытался вытирать его слезы, но потом перестал - слез было слишком много. Томо клялся, что будет служить ему всю жизнь, будет сам зарабатывать себе на хлеб, обещал, что вернет Хирофуми деньги за выкуп, и тому никогда не придется тратить на него ни монеты. Ему казалось, что вот, еще чуть-чуть, еще один аргумент, и Хирофуми сдастся.
И тогда он сказал эти слова. Слова, которые запрещено было произносить - не правилами, а негласным кодом, о котором все знали. Потому что эти слова были такими же губительными для проститутки, как болезнь или клиент-безумец.
- Я люблю вас, - сказал он. И когда глаза Хирофуми стали беспомощными, Томо возрадовался, думая, что победил. - Я люблю вас, сенсей.
Наконец Хирофуми сказал, что подумает. До его отъезда еще было время. Только после того, как он ушел в ту ночь, Томо никогда больше его не видел.
- Где он? Где он, господин?
Жестокие ласки клиента на миг прервались.
- А где он должен быть? В Осаке. Я оттуда только приехал.
Острое разочарование нахлынуло на Томо, унося все надежды, которые успели проснуться в нем на протяжении нескольких секунд. Неужели он думал, что Хирофуми мог быть где-то рядом, в соседней комнате - решил сделать ему сюрприз. Не в силах поднять глаза на мужчину, Томо отвернулся, кусая губы. Рисунок закрытых оконных ставней рябил перед глазами.
- Он мне сказал, что ты действительно нечто, - сказал мужчина. - Но пока я не слишком впечатлен.
Это уже становилось опасным; если клиент будет не удовлетворен, он может пожаловаться хозяину - и тогда Томо придется иметь дело с Бакуру. Он вряд ли мог это себе позволить. Он заискивающе улыбнулся и потерся расставленными бедрами о член мужчины сквозь тонкую ткань кимоно. Мужчина застонал.
- Слишком ты тощий, на мой взгляд... но посмотрим, каков ты на вкус.
Его зубы сжались на соске Томо - слишком сильно, чтобы это было приятно - и Томо не смог сдержать стон. Мужчина усмехнулся - на зубах у него был след крови.
- Вкусно. Повернись, сучка.
Когда мужчина перестал смотреть ему в лицо, стало легче. Томо чувствовал, как его кимоно задрали - к счастью, не так грубо, чтобы порвать его. Он привычно приподнял зад, расставил колени, чтобы мужчина смог поместиться между ними, и вцепился в простыню, когда тот рывком вошел в него. Это было жестоко, и боль была сильной, но в этот момент Томо обрадовался боли. По крайней мере, она отвлекала его от мыслей о Хирофуми.
"Томо-тян..."
Он подавил всхлип, прикусил губу. Его дыхание звучало прерывисто, словно в груди что-то застряло, но клиенту это, кажется, нравилось. А затем кашель пришел, возможно, из-за неудобного положения. Томо пытался заглушить его, заталкивал прядь волос в рот, но сухой кашель все продолжал сотрясать его.
Он знал, что мужчина заметит. Сначала пальцы, тискающие бока Томо, замерли, потом и толчки прекратились.
- Неужели ты не можешь перестать? - голос прозвучал брезгливо. Томо только покачал головой. Он очень старался, давился собственными волосами, но ничего не помогало. - Зря потратил на тебя деньги, - сказал мужчина.
Но он все же закончил начатое, входя грубо и глубоко, а его пальцы впивались в бедра Томо. Затем он заставил Томо облизать его член, в виде компенсации за испорченный трах. Это было не так плохо, Томо и раньше это делал - он уже все делал - и его беспокоил не вкус и не то, что клиент сильно тянул его за волосы.
Хирофуми...
Единственный, кому Томо когда-то сказал "Я вас люблю" - и он был уверен, что никогда больше не повторит этих слов.
* * *
Когда мужчина ушел, он чувствовал себя оглушенным и слабым. Дело было даже не в том, что у него все болело от грубого совокупления - болело что-то внутри, и Томо ворочался на постели, пытаясь найти удобное положение и облегчить боль. Оставили бы его в покое, хоть ненадолго! Если бы он мог просто остаться здесь и отдохнуть, ничего и никого не видеть. Он протянул руку и дотронулся до пушистого меха - плаща Норио. Ему хотелось подтянуть этот плащ ближе и закопаться в него лицом.
Но он знал, что у него есть обязанности. Клиент ушел - пора было идти вниз и искать следующего.
От воды, которой он ополоснулся, ему стало холодно. Томо спустился вниз, поеживаясь. Гостиная была ярко освещена, но первый наплыв клиентов уже сошел, лишь несколько из них все еще сидели внизу, обнимая мальчиков. Один сидел отдельно - и Томо уже пытался соблазнительно улыбнуться и поймать его взгляд, когда внезапно понял, кто это.
Генерал; ну да, он ведь сказал, что придет проверить Норио.
Томо видел, как генерал перевернул почти пустую бутылочку саке, выливая последние капли - и в ту же секунду слуга поднес ему следующую. Генерал сделал глоток, глядя в никуда; по его пустым глазам Томо понял, что это далеко не первая его бутылка.
Может, ему все-таки нужна компания? Томо сделал несколько шагов по направлению к нему и вдруг почувствовал деликатное прикосновение. Шепот хозяина был едва слышным, его глаза так затуманены от опиума, что Томо был не уверен, знает ли тот, с кем говорит.
- Он сказал, никого не нужно.
Что ж, оно и к лучшему. На самом деле, Томо совсем не хотелось составлять компанию генералу, только чувство долга могло бы заставить его сделать это. Но когда он устроился у стены, ожидая новых клиентов, он все же не раз еще поймал себя на том, что смотрит на генерала, против своей воли подсчитывает сменяющиеся бутылочки саке. Судя по их количеству, то ли генерал был очень стоек к алкоголю... то ли хотел напиться до бесчувствия. Но, кажется, последнее не очень получалось. Ничего не менялось в точеном лице, в глазах под тяжелыми веками.
Лишь иногда генерал поднимал взгляд, провожая взглядом спускающихся клиентов, да порой переводил взор на доску, где среди других было написано имя Норио.
Он проверяет, напомнил себе Томо, он просто проверяет. Сколько клиентов уже посетили Норио? Томо не знал - но генерал, должно быть, знал точно.
В этот момент что-то случилось с Томо - и раньше бывало, что он воображал вещи так ясно и отчетливо, что они как будто становились реальными. И сейчас - ему вдруг показалось, что он может почувствовать смятение и стыд, исходящие от генерала, спрятанные под ледяной маской спокойствия. Но не только генералу было плохо в этот миг. Томо думал, что может почувствовать, как мучительно несчастливы все в этом доме - и хозяин, и остальные мальчики, живые и мертвые. И Норио, и он сам... Это страдание - он чувствовал, как оно собирается и растет, заполняя дом. Он вообразил, как когда-нибудь оно станет слишком велико, и тогда стены обрушатся, похоронив их всех под обломками.
Генерал тяжело поднялся с места и подошел к хозяину.
- Сегун будет крайне удовлетворен тем, как вы следуете его приказам.
* * *
Воспоминания обессилили Томо больше, чем это сделало бы похмелье. Он неохотно проснулся, повернулся на бок, плотнее свернувшись в комок, без всякого желания подниматься. Остаток прошлой ночи прошел как в тумане, он обслужил еще двоих - и даже не помнил, каковы они были. Внутри у него как будто все онемело - словно в грудь ему кто-то вложил холодный тяжелый камень.
Не буду больше думать о нем, решил Томо, заворачиваясь в покрывало, хватит уже. О нем. О Хирофуми-сенсее. Он все равно думал.
Он вздрогнул, когда почувствовал, что в комнату кто-то вошел - тут же запаниковал, что это может быть Бакуру. Ну почему тот не оставит его в покое, хотя бы на сегодня - ну и что, что Томо проспал... Но его не пнули, не вытащили из-под одеяла за волосы, как Бакуру обычно делал.
- Ну и сколько ты еще собираешься спать? Нам пора принимать ванну.
Норио. Томо не хотелось его видеть. По правде говоря, ему вообще никого не хотелось видеть. Закрывая лицо волосами, Томо пробурчал:
- Иди один, ты же знаешь где.
- Ни за что. Ты должен мне помогать.
- Я тебе сказал, я тебе не прислуживаю! - взорвался он, начал с крика, но закончил хныканьем. Что они все к нему привязались? Почему они не могут просто забыть о нем?
- Вставай.
Форма была как у приказа, но тон был мягким - и рука, коснувшаяся его плеча, была очень легкой. Вздохнув, Томо повернулся к Норио - и в изумлении уставился на него.
Он ожидал, вполне обоснованно, что после тяжелой ночи Норио будет выглядеть так же, как всегда выглядели другие мальчики: припухшие глаза, помятое лицо. Однако Норио, казалось, смотрелся отдохнувшим, жизнерадостным и еще более цветущим, чем вчера.
- Ну пойдем, - Норио присел у футона Томо. - Давай же. Мне надоело, что от меня воняет.
А мне нет, подумал Томо с горечью, мне пофиг, как от меня пахнет.
Но ему все равно надо было сегодня принять ванну, или клиенты начнут жаловаться. Поэтому он вылез из-под одеяла. Норио просиял.
- Я уже даже поставил греть воду.
Чего? Томо остановился так резко, что Норио налетел на него. Наложник сегуна поставил греться воду? Поднимал тяжелые ведра этими своими младенчески мягкими ручками?
- Похоже, ты действительно очень хочешь помыться, - наконец проворчал он. В смешке Норио был отзвук чего-то истерического - но в Норио все было на грани истерики. Да Томо и сам сейчас чувствовал себя так, словно готов сорваться в любой момент.
Только не думать о Хирофуми...
- Иди вниз, - сказал он, когда они были на первом этаже. - Я поставлю ведра на подъемник.
Он как раз ставил одно из них на платформу, когда позади раздались шаги - и в этот раз Томо знал, кому они принадлежат, но не успел ничего сделать.
Толчок швырнул его вперед - он едва успел ухватиться за веревки подъемника, с ужасом глядя на кипящую воду, плескавшуюся на расстоянии ладони от его лица. Бакуру нажал на его затылок еще сильнее.
- Что, я вижу, твое задание тебе очень нравится?
Томо не знал, что сказать - он никогда не мог угадать, как правильно отвечать на обвинения Бакуру, чтобы утихомирить его гнев - впрочем, скорее всего, любой ответ Томо был бы неправильным.
- И как тебе сегунова сучка? Вы уже трахнулись?
Нелепость этих слов была очевидной - и Томо снова не ответил. Его молчание Бакуру явно не устроило. Намотав волосы Томо на руку, он дернул так, что у Томо почернело в глазах. Впрочем, кажется, его испуганного крика тоже было недостаточно.
- Будь осторожен, котенок. Этот красавчик тебя до добра не доведет.
А ты меня довел до добра, мелькнула у Томо бунтарская мысль. А кто-нибудь вообще меня довел до добра?
Он заплатил за эту мысль, даже не произнесенную вслух, когда острая боль пронзила его скальп: Бакуру снова дернул его за волосы. Томо схватился за голову, но Бакуру просто отмел его руку.
- Не дергайся тут. - Шепот возле уха был жарким, но заставил Томо задрожать. - Когда я с тобой разговариваю, котенок, ты слушаешь. Или...
Внезапный толчок - и Томо снова оказался наклоненным вниз, над ведром воды, почувствовал обжигающий пар. Его легкие обожгло, он не мог дышать. Лицо тут же стало мокрым. А безжалостная рука продолжала опускать его все ниже.
- Хочешь умыть свое милое личико? Давай, водичка хорошая. Это сойдет за несчастный случай, Кендзи-сама даже ничего не заподозрит.
Томо отчаянно цеплялся за веревки подъемника, сопротивляясь Бакуру. Но он знал, что надолго его не хватит. И тогда все закончится. Ему повезет, если это убьет его, если ему не придется жить с обожженным лицом...
Аки, мальчик, чью комнату сейчас занимал Норио - Томо вспомнил о нем - вспомнил, как тот кричал, когда перевернул ведро кипящей воды себе на ноги. Его увезли, но Томо успел увидеть, как с его ног сходили лохмотья красной и белой кожи.
Возможно, это не Аки перевернул ведро, внезапно подумал он. Возможно, Аки просто сделал что-то, что прогневало Бакуру.
- Пожалуйста... - Пар обжигал язык и губы. - Пожалуйста, господин...
- В следующий раз ты увидишь в зеркале что-то новенькое, - сказал Бакуру.
И в этот момент - еще шаги, короткий вдох - и внезапно рука отпустила его, выдернулась из его волос. Томо отскочил от ведра, задыхаясь, и услышал, как Ику лепечет своим невыносимо вежливым голоском:
- Бакуру-сама, Бакуру-сама, хозяин хотел бы вас видеть.
Будь благословен этот мальчишка... У Томо все еще кружилась голова, глаза слезились, но он жадно ловил ртом воздух. Бакуру выпрямился, скрестив руки на груди, тяжело дыша. Странно, вид у него был почти что такой, как будто это не двенадцатилетний мальчишка, его "воспитанник", застал его, а как будто его застукал на месте преступления по крайней мере хозяин. Но он не сдвинулся с места, когда Томо прошмыгнул мимо него с кухни - и только когда Томо был уже на пороге, произнес вдогонку одно слово:
- Позже.
Конечно, как же без этого! Томо почувствовал, как губы у него кривятся в беспомощной, почти истерической улыбке. Позже.
Вытирая рукавом лицо, он бегом сбежал по лестнице в подвал, запер дверь на задвижку. Норио сидел на краю о-фуро, играя с наполняющей ее водой. Томо подошел к подъемнику и повернул рычаг.
Его все еще так трясло, что он едва мог контролировать свои движения. Платформа опасно закачалась. Вот сейчас я все же вылью на себя эту воду, подумал Томо. А затем твердая ладонь легла на его руку, и подъемник перестал раскачиваться. Это была на удивление сильная рука.
- Тише. - Томо вдруг подумал, что в этот момент губы Норио едва не касаются его уха - так близко был его шепот. Точно так же несколько минут назад Бакуру почти касался его - и какая же разница была между этими прикосновениями! - Не надо так спешить, Томо.
Пальцы Норио переплелись с его, помогая опускать платформу. Норио стоял за ним, совсем рядом - даже ближе, чем было бы необходимо, подумал Томо, чувствуя, как тело Норио прижимается к нему. Так близко... Но ведь Норио просто помогал ему, да? Очень мило с его стороны... И не было причин, чтобы мысли у Томо так скакали.
Какая нежная у Норио ладонь - словно он не мужчина, а женщина - или совсем маленький ребенок... но какие сильные пальцы...
"Вы уже трахнулись с сучкой?"
Голос Бакуру возник в его памяти, потрясающе не соответствуя моменту. Даже смысл его слов был абсурдным. Конечно, между ним и Норио ничего не могло быть. И Норио не был сучкой, не был подстилкой... Это он, Томо, был подстилкой Бакуру три года. Норио был другим...
- Что с тобой? - произнес Норио. - Ты дрожишь.
- Ничего.
Он обернулся, отошел - спасая себя, словно убегая от угрозы.
- Эй? - голос у Норио прозвучал недовольно. - Я два ведра подогрел. А здесь только одно.
Я за вторым не пойду, твердо решил Томо. Он упрямо встретил взгляд Норио, готовясь спорить, если понадобится. Но Норио только пожал плечами и сказал. - Ну ладно, одного хватит.
Томо подхватил ведро и вылил его в о-фуро.
- Теплая.
- Теплая - в смысле, не горячая? - осведомился Норио, но его глаза смеялись. Он сбросил на пол юката и направился к о-фуро.
Его рубцы выглядели не в пример лучше, чем вчера, с неожиданным облегчением подумал Томо. Однако на фарфоровой коже Норио появились новые отметки - следы ногтей и зубов. Тонкая нить цепочки с маленьким золотым знаком по-прежнему висела вокруг шеи Норио.
Пытаясь чем-то занять себя, чтобы украдкой не бросать взгляды на Норио. устраивающегося в о-фуро, Томо поднял и свернул его юката.
- А ты?
- Чего я?
- Ты собираешься мыться? - глаза Норио из-под мокрой челки блестели даже ярче, чем обычно.
Мыться было надо - Томо вздохнул. Будем надеяться, что Бакуру не будет на кухне, когда Томо туда вернется.
- Залезай. - Широкий жест руки Норио оставил дорожку капель на полу. - Тут хватит места для двоих, Томо, обязательно хватит.
Это было неразумно, Томо не следовало этого делать. Но... но тогда ему не придется идти на кухню за еще одним ведром. И в о-фуро действительно можно было поместиться вдвоем, Томо знал это. Бакуру имел привычку трахать его здесь.
Хватит думать о Бакуру! И без того он постоянно посещал мысли Томо, что бы тот ни делал. Рассердившись на самого себя, Томо тряхнул головой и направился к о-фуро, развязывая пояс.
- Хороший мальчик, - Норио облизнул губы. - Иди сюда.
Томо тут же пожалел о своем решении, когда понял, что ему придется предстать перед Норио голым. Вроде бы, это не должно было бы его смущать - каждую ночь его видели голым три-четыре незнакомца. Но Норио, с его красотой и мягкими линиями тела - что он подумает, когда увидит Томо, с его торчащими ребрами и костями таза? И после того, как он увидел, как красиво у Норио подстрижены волосы на лобке, он вдруг застеснялся своего выбритого лобка, хотя это было правило заведения: волосы следовало удалять.
Он быстро промаршировал к о-фуро и шлепнулся в воду, подтянув под себя ноги - для того, чтобы прикрыться и чтобы быть подальше от Норио. Бархатные глаза наблюдали за ним из-под ресниц, и ему захотелось спрятать лицо от этого взгляда. Обычно Томо прятался за своими спутанными волосами, когда не хотел видеть кого-то или чтобы на него смотрели. Так он сделал и сейчас.
- Ну и? - лицо Норио, с полу-прикрытыми глазами, и его голос были ожидающими.
- Ну и? - тупо повторил Томо.
- Что ты мне расскажешь?
- О чем?
- Например, о своей жизни.
Рассказывать было нечего - да Томо и мало что помнил. До этого заведения он был в другом заведении, очень хорошем, где его не били и не делали слишком больно. А до того было плохое место, всегда холодно, и мужчины были грубые и их было много. А до того - ничего. Ни семьи, ни родителей он не помнил.
- Расскажи мне об этом месте.
- О доме?
- О доме, о подвале. Чего ты так боишься?
Он вскинул глаза в удивлении. Как Норио узнал - он ведь старался ничем себя не выдать.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |