Гарри Поттер и сумасшедшая магия (слэш) 49 страница

В этот момент Мэйт посетило озарение: Люциус упорно сравнивает ее с Нарциссой, он ведь не просто так это делает? “Либо мы с ней действительно в чем-то очень похожи, либо у названного папеньки просто течёт крыша, и он пытается подогнать мой образ под образ умершей супруги. Что у него в голове происходит, я, наверное, никогда не узнаю, а вот попытаться пообщаться со Снейпом с той позиции, как сделала бы это Нарцисса, я могу попробовать”. Роль, в которой ей предстояло выступить, была очень непростой, шансов на успех крайне мало, но интуитивно девушка знала: это необходимо, и если не заставить Люциуса с Северусом разобраться в своих отношениях после смерти их женщины, если они не отпустят ее, оплакав, — то, что с ними обоими будет дальше никому неизвестно. Почему-то у Мэйт не возникало никаких сомнений, что все будет плохо. Весь ее опыт подсказывал: если что-то плохое может случиться, то оно обязательно случится и сделает это в наихудшем, из возможных, виде.

Придя к таким неутешительным выводам, Мэйт поднялась с крыльца, похлопала Люциуса по плечу и пошла в дом. Вечерело, пора было заниматься ужином, кормить небольшой коллектив, да укладываться спать. Люциус остался на крыльце, идти в дом ему не хотелось.

Глава опубликована: 07.06.2011

Глава 41

Северус не первый месяц обдумывал то, что происходит между ним и Люциусом. После смерти Нарси в их отношениях произошли перемены, но самое неприятное было в том, что они оба не искали новый способ взаимодействия, а продолжали жить так, как будто дверь сейчас откроется и на пороге появится Нарцисса. От одной мысли, что её больше нет с ними, становилось нестерпимо больно, а они, вместо того, чтобы разобраться, как два малолетних идиота, прятали головы в песок. Так дальше продолжаться не могло.

Северус пытался представить новые взаимоотношения. Выходило с трудом. Он не был большим специалистом в области человеческих душ и семейных отношений. Весь его опыт был связан с триадой. Ему однозначно нужна была помощь. Он пытался завести разговор с Люциусом, но тот или отшучивался, или переводил разговор на другую тему.

Чтобы достучаться до него требовались решительные действия, но зельевар никак не мог сообразить какие именно — этим всегда занималась Нарси, а они, как два барана, могли упираться сколько угодно, но в итоге делали, как она говорила. И ни разу не пожалели.

Северус чувствовал себя преданным. Он понимал мотивы Люциуса головой, но понимать и принимать — это две большие разницы. Часть его считала, что Люциус отнял у него Нарси, а теперь пытается уйти от него и сам. Вспомнилась старая история с темной меткой, в которую, отчасти, вовлек его Люц, а вместе с историей, вспомнилась и обида. Временами Северусу хотелось просто всё бросить и уйти. Но был Драко, к которому зельевар относился больше как к сыну, чем как к крестнику, был сам Люц, который страдал не меньше него самого, были прожитые годы, и была Нарси, которая очень бы расстроилась, если бы “её мальчики разбежались без неё и посмели стать несчастными”. Сейчас вроде бы все было хорошо: Люц в постели отдавался и брал так, как будто извинялся и пытался сгладить отсутствие третьей частички их души. Но это была лишь иллюзия благополучия.

Северуса раздражало, что Люц очень много внимания уделяет Мэйт и учит её всему, он видел, что это тоже было бегством. Любимый, таким образом, уходил в воспоминания, в те дни, когда Нарси была с ними. НО ЕЁ НЕ БЫЛО! Они остались одни!

Бутылка с остатками коньяка полетела в стену. Нарси научила их быть честными с собой и с любимыми. И Северус чувствовал, что ещё немного, и он или оставит Люца, или покалечит его. Ему нужна была помощь, нужен был кто-то, кто послушает, поймёт и посоветует.

Мэйт вошла в дом, закрыла дверь и в следующий миг шарахнулась в сторону — в стену рядом с дверью впечаталась бутылка и, разбившись, осыпалась на пол блестящими осколками.

— О, простите меня, мисс Малфой, — чуть заплетающимся языком произнес Северус.

— Да ничего страшного, профессор, — отозвалась девушка, подозрительно глядя на мужчину. Он не был пьян, но и трезвым его назвать было трудно. В первые мгновения, когда Мэйт только появилась на пороге, на его лице была видна душевная боль и скорбь, но он с потрясающей скоростью взял себя в руки и лицо превратилось в обычную для него бесстрастную маску. Попытка изобразить немного виноватую улыбку выглядела неестественно и глупо. Мэйт нахмурилась, вытащила волшебную палочку и убрала осколки бутылки с пола, и потеки коньяка со стены.

— Северус, не хотите ли помочь мне с ужином? — спросила она нейтральным тоном. Не то, чтобы ей сильно нужна была помощь, но это был прекрасный повод попытаться поговорить по душам.

Они вдвоем прошли на кухню, и Мэйт заглянула в холодильник, прикидывая, что бы приготовить. Сейчас ей требовалось какое-то такое блюдо, которое будет требовать минимума внимания в процессе приготовления и, в то же время, будет готовиться достаточно долго. “Мясо, овощи... все почистить, порезать и засунуть в духовку. Два часа оно будет там томиться. Самое то, что нужно,” — решила она и вытащила из холодильника все необходимое.

— Почистите, пожалуйста, лук и картошку, — попросила она зельевара, — а я пока займусь перцем с морковкой и порежу мясо.

Северус молча кивнул и принялся исполнять поручение. В руках зельевара работа спорилась быстро и ловко. Тонюсенькая картофельная шкурка вылезала из под ножа и падала на стол ажурными узорами. Мэйт спокойно резала мясо, краем глаза наблюдая за мужчиной. Наконец все было подготовлено и девушка выложила на дно толстостенной чугунной посудины ровно нарезанные кусочки мяса, посыпала его тонко нарезанным луком, болгарским перцем, натертой морковкой и стала резать картошку. Ей нравилось резать, держа ее в руках, а не кладя на доску: всегда было очень забавно наблюдать, как из под ножа выпадают ровные, белые кусочки.

Северус наблюдал за ее действиями и молчал. Но выглядел он отчего-то очень напряженным. Девушка, общаясь с ним на близкой дистанции, научилась подмечать довольно тонкие моменты смены его настроения. “Он, кажется, ждет разговора, а я понятия не имею, что ему сказать. Помоги мне Мерлин!” — думала она, нарезая картошку. Когда та закончилась, и все было посыпано солью, специями и отправлено в духовку, Мэйт сполоснула руки и поставила на огонь чайник. Серьезные разговоры всегда лучше идут под чашку чая, решила она и, дождавшись, пока вода вскипит, заварила чай.

— Чаю? — предложила девушка.

— Пожалуй, — согласился зельевар.

Мэйт разлила чай по чашкам и устроилась за кухонным столом напротив мужчины. Он сидел, все также напряженно выпрямив спину, и смотрел в свою чашку, так, словно на ее дне могли находиться ответы на все волнующие его вопросы.

— Нарцисса готовила? — спросила Мэйт совершенно нейтральным тоном.

— Редко, — буркнул зельевар в ответ.

— Почему? — поинтересовалась девушка.

— Положение, знаете ли, обязывает блюсти некоторые условности. В частности, Леди не положено готовить, — соизволил пояснить Северус.

— Вам не хватает ее? — мягко спросила Мэйт.

Северус вскинул на собеседницу глаза, и та с трудом удержалась, чтобы не отшатнуться. В глазах мужчины плескалось безумие. Северус открыл рот, чтобы что-то сказать, но захлопнул его, так и не произнеся ни звука, и, очень осторожно отставив чашку, из которой так и не сделал ни глотка, стал подниматься со стула.

— Сядьте! — резким тоном приказала Мэйт.

Северус встал и даже сделал пару шагов в сторону выхода из кухни. Гриффиндорка вскочила на ноги, стремительно подошла к нему и, подтолкнув к стулу, силой усадила на место; шокированный ее поведением мужчина даже не подумал сопротивляться.

— Думаете, если вы сбежите, вам станет легче? — звенящим от напряжения голосом, спросила Мэйт. — Думаете, если и дальше прятать голову в песок — что-то изменится? Думаете, если ничего не предпринимать, все пройдет само и к Люциусу вернется разум?

— Мисс Малфой, это не ваше дело! — едко ответил Северус, приходя в себя от подобного обращения.

— Конечно не мое! Совершенно не мое дело: сходящие с ума приемный отец и его партнер.

— Я не схожу с ума, — упрямо возразил Северус.

— Ага, — согласилась Мэйт, — это совершенно не вы сидите и пьете в одиночестве, а потом швыряетесь бутылками. Это не вы ревнуете. И уж, конечно, совсем не вы сию минуту жалеете, что эта боггартова бутылка прилетела в стенку, а не в мою голову, верно?

Северус молчал и тупо смотрел на девушку, руки которой все еще удерживали его плечи, не давая подняться.

— Молчите? И правильно делаете!

— Что вам от меня нужно? — устало спросил Северус.

— Мне от вас? Да, собственно, ничего. А вот вам от меня — нужно. Вам нужно с кем-нибудь поговорить о том, что вас беспокоит. Люциус ничего не желает слышать, Драко занят мною и Гарри, а сейчас вообще находится на другом конце света, а я могу вас выслушать. А, может быть, и не просто выслушать.

— Мне нечего сказать, — ответил Северус и весь как-то съежился, опустив голову.

Мэйт мягко подняла его лицо к себе и тепло улыбнулась.

— Северус, я же вижу, что что-то не так. Я не знаю всего, но догадываюсь, что вам обоим плохо. С Люциусом и вправду бестолку говорить, он не слышит, просто не хочет слышать. В последнее время, мне кажется, что он видит во мне свою Нарси и это... Это страшно, Северус, понимаете? Я не Нарцисса, не его жена, и совершенно не хочу ее для него заменять.

— Я не знаю, что вам сказать, я сам не понимаю, что происходит между нами. Поговорить... Раз уж вы так настаиваете... — согласился Северус и, достав волшебную палочку, запер заклинанием кухню и наложил заглушающие чары. Мэйт отпустила его подбородок и, пододвинув стул, уселась так, чтобы одновременно и быть достаточно близко и не оказаться чересчур далеко. — Нарси была для нас с Люцем таким... островком спокойствия. С тех пор, как мы получили метки, мир превратился в безумный театр, а около Нарциссы было хорошо и тихо. Она спасла нас от...

— Люциус показал мне сегодня, что она сделала, — тихо сказала Мэйт, не желая заставлять собеседника переживать по-новой страшные воспоминания.

— Показал? — удивленно спросил Северус

Мэйт молча кивнула.

— Тем проще, — вздохнув, сказал зельевар, — видя это, вы, наверное, сумели сделать вывод, насколько она была важна для нас. По сути, именно она всегда оберегала нас от самих себя. Без нее... Не знаю. Мне кажется, что Люциус уходит в придуманный им мирок, просто потому, что ему очень больно. И он чувствует себя виноватым в смерти Нарси. Я пытался с ним поговорить, но у меня не выходит: он либо шутит в ответ, либо меняет тему разговора... Мне кажется, что я теряю его... Раньше, если случалось что-нибудь страшное, можно было прийти к Нарциссе, и она находила решение, а теперь...

— Теперь вам придется придумать выход самим... Вам обоим больно, но воспоминания о Нарциссе, может быть, могут и помочь... Северус, а вы не думали, что могла бы сделать Нарцисса в сложившейся ситуации, если бы была жива?

— Что сделала бы? — задумчиво переспросил Северус и замолчал.

Мэйт сидела и ждала, напряженно наблюдая за процессом снейповских раздумий.

— А вы знаете... Вы подали мне великолепную идею, мисс Малфой, — сказал Северус, выходя из раздумий. — Во всяком случае, хуже не будет... А если все удастся...

Мужчина поймал руку девушки и поцеловал кончики пальцев.

— Женщины мудрее мужчин, спасибо за то, что заставили меня заговорить, мисс Малфой.

— Не за что, и можете называть меня по имени и на ты, все-таки мы с вами почти родственники, мистер Снейп, — улыбаясь, ответила Мэйт, поднимаясь со стула, на котором сидела.

— Ну, вы и так называете меня по имени, — фыркнул зельевар, выпуская руку девушки, — так что, обращение с твоей стороны на ты будет лишь естественным продолжением, верно?

Мэйт занялась готовкой дальше, а Северус, отхлебывая чай, принялся обдумывать пришедшую ему в голову мысль. “Скоро Самайн... самое время!”

План был составлен быстро. Северус всегда был человеком действия, и рассчитывал больше на силовые методы, нежели на долгие психологические многоходовки. Это Люциус любил Дамблдоровские пути и мог так вывернуть мозг человеку, что тот сам сделает всё, что лорду Малфою будет нужно, да ещё и будет считать себя обязанным аристократу.

Для задуманной акции было необходимо соблюсти несколько условий.

Уединённое место. Существовало несколько вариантов, и нужно было прикинуть все плюсы и минусы, чтобы решить какой лучше. Второе, и более сложное: нужно заставить Люца заморозить все дела на одну неделю минимум, потому как, если задуманное удастся в полном объеме, то Люцу нужен будет отдых. И, третье, самое приятное, но в данном случае и самое сложное: нужно изготовить достаточно много разных зелий, а для этого нужны ингредиенты и условия, которых в небольшом маггловском домике, конечно, нет. “Ладно, начнём по плану: сначала зелья, когда они будут готовы — подготовить уединённое место, в котором будут все условия и никто не потревожит, а напоследок поставить Люциуса перед фактом, сообщив, что на него настал внеплановый отпуск”, — думал Северус Снейп, и впервые за несколько месяцев на его лице расцвела коварная и довольная улыбка.

Вопрос с зельями решился просто. Не зря же он почти за два года оборудовал в Индийском поместье всё по своему вкусу, одним из изменений стало несколько тайных ходов, о которых не знал даже Люциус. Один из ходов выходил прямо в лабораторию. За эти годы ингредиентов в ней поднакопилось прилично и, конечно, там было всё необходимое. А оборудование там всегда было великолепным (Малфои покупают только лучшее, даже если оно им не надо). Перемещение на такие дальние расстояния было рискованным, но потратив два дня и создав порт-ключ с нужными ему характеристиками, Северус решил и эту проблему.

Теперь нужно было как-то объяснить Люциусу свои постоянные исчезновения. “Как легенда, на этот раз сгодится и правда: пусть думает, что я решил вернуться к исследованиям в зельях. У меня была давняя мечта — модифицировать Веритасерум, но раньше у меня не было в нем необходимости. Как академическое изыскание, это может быть неудобно, может привлечь слишком много внимания к моей “мертвой” персоне. А прикладного применения я ему не видел. Вот и нашлось применение”, — размышлял Мастер Зелий.

Предупредив всех, что его желательно не беспокоить, Северус переместился в Индию.

Всё сработало великолепно: защита не побеспокоила мальчиков, а для домовиков он был хозяином. Узнав у ушастых проныр, чем занимаются парни, зельевар искренне рассмеялся. Получалось, что парни занимались примерно тем же, чем собирался заняться он сам. Это давало некоторую гарантию, что в то крыло поместья, где он обосновался, никто не придёт, а если кто и заявится, то это будет Драко, а уж с ним Северус рассчитывал, в случае чего, договориться.

Посмеиваясь, он начал ревизию ингредиентов. Было почти всё, а остальное можно легко заказать. Рецепт модификации был у зельевара в голове ещё со времён его Темнейшества (тот был одержим идеей получения правды в промышленных объемах). Но тогда он решил не спешить с предоставлением своему Лорду результатов изысканий (как показало время, совсем не зря). Вспоминая это, Северус шел по помещению и зажигал огонь под котлами, рядом с которыми он успел разложить нужные ингредиенты.

— Тут будет сильнейшее заживляющее, тут смазка со свойствами афродизиака, тут зелье, повышающее чувствительность нервных окончаний. А тут усилитель боли, а вот в этом котле — зелье, которое не позволит наступить болевому шоку и потерять сознание, — довольно осматривая идеальное хозяйство, бормотал себе под нос довольный Северус.

Руки делали всё сами: большинство этих зелий было его каждодневной работой для Лорда, и Северус не думал, что когда-нибудь будет готовить такой набор для своих нужд. “Вишенкой на торте” в этом списке зелий являлся веритасерум в форме аэрозоля и с действием в течение суток. Он сам ещё не придумал антидот, так что это “удовольствие” он разделит вместе с Люциусом. Затеваемое нравилась Северусу всё больше и больше, “Обязательно нужно будет отблагодарить Мэйт за отличную идею”, — подумал зельевар, добавляя ингредиенты в очередной котел.

Северус вспомнил, что планировал акцию на Самайн. А этот праздник сам по себе был воплощением смерти и очищения всего отжившего и не способного измениться. В голове родилась дичайшая идея: “А что, если соединить две совершенно не совместимые вещи? С одной стороны ломку, а с другой обряд очищения, и, если получится, выбора пути”.

— Мерлин! А ведь придётся как-то Люциуса продержать три дня на “диете” с зельями, укрепляющими тело и подготавливающими душу и магию к очищающему ритуалу. Надеюсь только на то, что ему сейчас не до анализа еды, — уцепился за новую мысль Северус и принялся прикидывать, что необходимо для реализации: “Первое — это ритуальный зал или место силы (проще создать зал, чем тащить невменяемую тушку на место силы, хотя...). Если найти не работающий храм Кали или Шивы, то может получиться ещё интереснее. Вот ведь напасть, всё как всегда в последний момент! Теперь придется проверить все силовые точки поблизости”.

Дело закипело, и к вечеру половина зелий была готова. Вторая половина будет готова в течение ближайших трёх суток. Теперь нужно было придумать, где провести ритуал. Оставшиеся дни пролетели незаметно: они были заполнены зельями и метаниями по джунглям в поисках подходящего места.

Точек выхода силы было много, но ни одно полностью его не удовлетворяло. Лишь на третий день, когда уже был готов и веритасерум, в десяти километрах от поместья, в самой глуши обнаружилось подходящее место: развалины храма от которых ТАК фонило магией смерти, что начинало слегка плыть восприятие. Северус слышал об этом месте, когда искал информацию о местной магии, которая могла бы снять метку. Решения своей проблемы он не нашел, но наслушался разных баек и легенд, а заодно и узнал довольно много местных ритуалов.

Один из них ему подходил полностью, и при этом, он был похож на кельтский ритуал очищения магии рода. Когда местные рассказывали ему об этом храме, то они всё время оглядывались и говорили, что это плохое место. По всей видимости, храм не использовали несколько столетий, да и на храм это место не тянуло, скорее всего, это было нечто вроде капища. Огромный алтарь из белого мрамора, окружали тонкие мраморные колонны, а венчал воздушное строение полуобвалившийся купол. Статуя, когда-то стоявшая на алтаре, была разрушена, но от места веяло силой и магией. Вдобавок, за алтарём обнаружилась лестница, ведущая куда-то вниз и заваленная камнями и пожухлыми листьями. Древние колонны и алтарь были увиты лианами.

Северус уже не мог отказаться от идеи и, вызвав домовиков, приказал очистить полностью место и где можно подремонтировать. Было бы пошло пройти две магические войны и умереть от свалившегося на голову камня. Через час место преобразилось до неузнаваемости: мелкие помощники смогли не только починить и укрепить здание, но и полностью восстановить нижнее помещение. Спустившись по винтовой лестнице вниз, Северус оказался в круглом зале метра в три высотой и метров семь в диаметре, с выбитой мандалой[1] на полу, при этом мандала была выбита очень странно: казалось, что она состоит из желобков. Посередине помещения возвышались две тонкие резные колонны из темного гранита. Находясь в центре мандалы и на расстоянии не больше двух метров друг от друга, они наводили мысли о жертвоприношениях. Всё помещение, как и храм вцелом, находящийся над ним, было выложено белым мрамором. На стенах, по кругу, располагались подставки для факелов. Для целей, стоящих перед Северусом, всё было идеально и требовало лишь минимальной доработки.

Северус специально отгонял мысли о том, что Именно ему придется сделать, и в этом помогало приведение помещения в порядок и варка зелий. Примерно таким же образом он справлялся со своими заданиями в военное время: главное не задумываться, решая все проблемы по мере их поступления.

“На сегодня — хватит. Не буду настораживать Люциуса, хотя, по-моему, так его сейчас и Круцио в лоб не насторожит”, — с этими мыслями Северус вернулся в Колорадо.

Вернувшись, он с головой ушел в составление обряда. На его счастье, Люциус так увлёкся обучением Мэйт, что ничего вокруг не замечал. Девушка в приватном разговоре с зельеваром, решившем посвятить ее в часть своей затеи, сообщила ему, что Люциус только как-то раз заметил, что его еда странно изменилась. Выслушав это известие, Мастер Зелий загадочно ухмыльнулся и вновь с головой ушел в свою задачу.

В храме работа кипела во всю: домовики укрепляли стены и закладывали основы антимагического щита. Здание было уникально, как, впрочем, любой храм, и при его восстановлении и некоторой перестройке стояла очень сложная задача: не нарушая магию самого места, ограничить применение родовой магии и обычной палочковой. Подобное ограничение избавляло от необходимости гоняться за Люциусом по всему миру, а что он попытается удрать, когда поймет, во что именно его втравили — сомнений не было. Гоняться за ним было занятие хлопотное и муторное — в вопросах спасения собственной задницы Люциус был не меньшим параноиком, чем сам Северус.

Зайдя в помещение, мужчина умилённо вздохнул: немножко усилий домовиков, и из заброшенного подхрамового зала получился преотличный ритуальный зал со всеми удобствами. “Еще немного трансфигурации и будет лучше, чем VIP покои в тюрьме покойного Лорда”, — ехидно подумал Северус, от предвкушения у него буквально чесались руки.

Отделка помещения подходила к концу, и оно приобрело почти законченный вид: одну из стен занял навесной шкафчик с прозрачными дверцами, в котором прекрасно были видны колбы с зельями. Они были размещены на трех полках по несколько флаконов каждого вида. Нижняя полка была отдана стимуляторам, средняя болевым, а верхняя исцеляющим. Противоположную стену заняли открытые полки и подставки, на которых стояли и висели всевозможные изобретения человеческого гения в области причинения максимальной боли с минимальным ущербом здоровью. Здесь были как магические (конечно, изготовленные таким образом, чтобы даже в помещении с блокированной магией — работали), так и маггловские орудия пыток. Они специально располагались так, чтобы было хорошо видно из любой точки комнаты. Центр же отводился для “виновника торжества”.

Последним штрихом стала подготовка комнаты в индийском поместье — здесь Люциус будет выздоравливать после ритуала. Чары тишины и мощные магические щиты отделили эту часть поместья от той, где жили мальчики.

Назначенный день приближался с неотвратимостью и, наконец, настало время для выполнения последнего пункта намеченной программы.

Вернувшись домой, Северус дождался, когда Люциус отправится спать, и перешел в наступление.

— Люциус, ты помнишь, что послезавтра Самайн? — спросил он спокойно и как-то по-философски, хотя внутри всё напряглось, словно перед прыжком.

— Да, Северус, я уже приказал сделать праздничный ужин.

— Ничего не планируй на этот день и на неделю после. У меня для тебя есть подарок, — по тону, которым это было сказано, Люциус почувствовал, что это был скорее приказ, чем просьба.

— Но мне нужно столько сделать, да и Мейт нужно рассказать о древней традиции встречи зимы и поклонении Тьме, — растеряно сказал Люциус.

Для него было полной неожиданностью требование любовника, но отказать ему он не считал себя в праве.

— Ничего, после того, как вернёмся, мы ей вдвоём расскажем все, что требуется. Только предупреди своих компаньонов по бизнесу, что ты будешь недоступен неделю. И ничего не готовь для поездки, я сам приготовил все, что нам потребуется, — проинформировал Северус и отвернулся к стене, засыпая.

Люциус ещё какое-то время смотрел ему в спину, недоумевая, что твориться с любовником, но решил не беспокоиться.

На следующее утро, за завтраком, Северус объявил, что они с Люциусом исчезнут на неделю. Мейт понимающе хмыкнула и скосила глаза на зельевара, тот в ответ лишь слегка прикрыл глаза.

День пролетел очень быстро. В последний вечер перед Самайном, Северусу стало страшно, он взял бутылку вина и, дождавшись любимого, для верности и слабо надеясь, что кардинальные меры не понадобятся, ещё раз попробовал развести его на беседу по душам. Когда и эта попытка не удалась, он провалился в беспокойный сон.

Утро наступило даже как-то слишком рано, сияющий, как новый галеон Люциус, раздражал Северуса неимоверно.

— Ну и какой сюрприз ты мне приготовил? — с радостным, детским предвкушением спросил блондин.

— О, сейчас узнаешь, — мрачным и интригующим тоном ответил Северус, выходя из ванной.

Сигнализация в мозгу Люциуса взвыла как баньши, когда он увидел Северуса, одетого в черную кожаную одежду, которую они одевали под мантии на рейды. Она была удобна при движении, а главное — на ней не особо была видна кровь. Он попытался отстраниться от любовника, ещё не веря своему предчувствию, но не успел. Северус с быстротой кобры метнулся к нему и Люциус, к своему ужасу, ощутил перемещение с помощью сработавшего порт-ключа.

Когда он открыл глаза, произошло сразу два события: он заметил одновременно странный туман в помещении и что-то летящее в его голову. Уклониться он уже не успевал и мир померк.

Придя в себя в следующий раз, Люциус попытался, по возможности, не привлекая к себе внимания понять: где он и что происходит. В его голове роились разные мысли, и самой здравой из них была та, по которой выходило, что вместо Северуса рядом с ним в последние дни жил кто-то из его бывших “коллег” под оборотным зельем, а Северус, если и жив, то находится не в лучших условиях.

Первое, что стало понятно Люциусу ещё до того, как он открыл глаза: он полностью лишен одежды и растянут на какой-то конструкции, но в помещении не холодно. Выводов из этого можно было сделать много, но ни один из них ему не нравился.

Набравшись смелости, мужчина открыл глаза. Помещение было странной круглой формы, стены, облицованные белым мрамором, увешаны пугающе знакомыми предметами, он сам распят между двух темных резных колонн так, что босые ноги еле-еле касаются пола. А самыми страшными были две детали интерьера: первая — шкафчик, с до-боли знакомыми зельями, памятными ему по застенкам его бывшего Господина. Он помнил, что даже Темный Лорд “развлекаясь” со своими жертвами, пользовался этим набором редко, а тут их было подготовлено с явным расчетом на долгое время. И вторая деталь — вальяжно развалившийся в кресле Северус с заинтересованным выражением на лице, разглядывающий его через стенки бокала с коньяком. И это было страшнее, потому, что все жесты и поза говорили о том, что это именно Северус, а не самозванец, проникший к ним в дом.

— Ну что, любовь моя, очнулся?— спросил Снейп со отстраненной улыбкой на устах.

— Да, — на автомате ответил Люциус.

— Вот и чудненько, — мурлыкнул Северус, поднимаясь из удобного кресла. — А то я уже заждался, у меня для тебя столько всего подготовлено... Только вот, думаю, мой подарок тебе не понравиться.

— Северус, что случилось? Зачем всё это? — несколько придя в себя, и от того уже более уверенно, спросил Люциус.

— Это, радость моя, попытка спасти тебя и наши отношения, — спокойно ответил Северус. — И учти: ты вдохнул мою новую замечательную разработку — газообразный веритасерум, впрочем, как и я. Так что нам обеспечены сутки беспрецедентной принудительной откровенности.

— Тогда скажи, зачем тут эти зелья и инвентарь? — для пробы спросил Люциус, начиная понимать, что тут происходит что-то странное.

— А это, солнце мое, чтобы сломать тебя, это же очевидно, — спокойно, как для ребёнка, объяснил зельевар.

— Зачем всё это? — вскрикнул, ничего не понимая, Люциус.

-Так ты же не хотел со мной поговорить по-хорошему. Я много раз пробовал, хоть мне это и было тяжело. Но ты, скользкий лис, всё время ускользал от разговора. Признайся, ты ведь уже придумал, как женить на нас Мэйт?— в бешенстве проорал Северус.

Дата добавления: 2015-10-21