Стоит Ади храбро дорваться до боковых окон, как его осыпают грубыми окриками со всех сторон.
– Забирай назад свою чупакабру! Вы чего о себе возомнили?! Одна беда с этими новенькими!! Раз автобус стопорили так долго, можно было и посмирней в углу засесть!.. Безобразие!!!
– Чья бы корова мычала, это вы его пугаете, – не теряется юноша среди злобных взглядов, и, в конце концов, протягивает напряжённые руки к коту, только что устроившемуся под самым люком. – Живчик, вот ты где, сокровище моё пуховое, не фырчи, я уже тебя ловлю…
– Дядя Ади в своём репертуаре, – тихо произносит Веймар, прижимая к груди рюкзак, на крышке которого устроилась Таллула, – а ремни бы здесь никому не помешали.
– Когда у нас будет своя машина, ты сделаешь в ней всё, как надо правильно. – Бодро отзывается маленькая девочка, при этом старается как можно крепче держаться за плетёные лямки багажа.
– Гляньте вправо! – внезапно раздаётся чей-то юный голос из середины салона. – Нет, такое нельзя упускать: смотрите, смотрите!!
– Лучше отвернитесь все, кто у окна. – Мрачно обрывает эти возбуждённые призывы чей-то баритон.
Но большая часть пассажиров так и не пересиливает любопытства, и от её активных движений автобус едва не теряет равновесие. По иронии, Веймар, надеявшийся проделать путь без треволнений, оказывается среди тех счастливчиков, кому не приходится что-либо делать для улучшения видимости в этой жуткой тесноте. Великану стоит лишь немного повернуть голову вправо, и его дыхание замедляется при виде небывалой картины.
Клубящееся рыже-лиловое зарево окрасило ни много, ни мало, третью часть неба над дорогой. Вдалеке под ядовитыми всполохами движутся бугристые дымные полосы, подобно раздутым гусеницам в громадных волдырях. Они вытекают из запутанных золотых сетей, медленно меняющих форму – банианидных веток и воздушных корней, по цепочке сжираемых пламенем. Эти сети над светло-багровым полем, похожим на неравномерно окрашенное бархатное одеяло, имеют множество концов, но проследить таковые не представляется возможным со столь большого расстояния. Веймар невольно отвлекается на голос юноши, наконец-то протолкнувшегося в конец автобуса с котом на руках.
– Видал?.. Как будто там какая-то безумная ярмарка открылась. Издалека красиво, но вот если подъезжать…
Произнеся это, Ади поднимает на Веймара с Таллулой взгляд, полный изумления, восхищения и той положительной тревоги, которая обычно побуждает молодых людей к активным действиям.
– В лагере беженцев мы ведь не будем сидеть, сложа руки? Дотерпеть бы, пока довезут. – Наконец, проговаривает юноша после того, как вид на далёкое пламя сменяется бесконечной чередой тенистых холмов.
– Это сто процентов, но только если что-то умеешь, – отзывается ему старичок, пристроившийся в ближайшем уголке, – меня вон наверняка в больничную палату выдернут, чтобы я кашей с ложки кормил…
– Знакомый голос, – Веймар перегибается через плечо невозмутимого Гэртона-отца в сторону низенького беловолосого пассажира, – эй, а ведь мы виделись в Ущелье! Вы помогли мне с поисками доктора…
В ответ раздаётся довольный смешок.
– Мир тесен! Но это лишь потому, что смелых немного – по поверхностям шастать. Надо думать, скоро время проведём ещё веселее, чем тогда! Рад вас видеть, ребятки! В команде пополнение? – старичок указывает на кота.
– Незаменимое! – заявляет Ади с энтузиазмом. – Эй, давайте, уже представимся друг другу! Такая классная возможность! Вас как зовут?
Старичок засмущался.
– Старайтесь не переспрашивать только, ладно? Кхм… Честь имею… Портвейн Всеядец.
– Здорово, – задумчиво улыбается Веймар, – сразу столько пищевых ассоциаций приходит в голову, не считая той профессии, что у вас.
– Просто моё детство пришлось на тот период, когда везде еды не хватало, так что это ещё ничего, – добродушно щурится старичок, – знали бы вы, как назвали моего тощего соседа, угорели бы со смеху!
– Вы про Вангли? – догадывается Ади. – Ой, а у него ещё и имя есть?
– Леводопа!.. – хихикает старичок по имени Портвейн. – Леводопа, это такое лекарство от старческих болезней! Ну, не хохотно ли?
– Ого, в самом деле!.. – Ади растягивает рот до ушей, что даётся ему проще простого на его узком лице. – Понятно, почему он не представлялся! Ну, и ещё… даже… не состарился толком.
– Да, так и остался мальчиком! Но его можно понять… Страшно подумать, что бы стало с ним на пустошах с его-то даром.
Веймар тут же стремится пролить свет на ситуацию.
– Вообще-то,… это он нас из ущелья вывез. Сейчас, наверное, тоже в тылу работает.
– Ну и новость! – старичок округляет глаза и заново ищет опору у себя под боком. – Теперь вы меня взбодрили по полной программе!
…
Лагерь беженцев, расположенный в глухой каменистой местности, успел сильно разрастись к тому моменту, как его начали заполнять рабочие. Первыми туда прибыли простые семьи – жители деревень, оказавшихся в опасной близости от пожара. Затем по всему периметру территории рассредоточилось несколько отрядов жандармов – терпеливых стражей Леса, которые должны были следить за порядком в лагере, принимая в расчёт, прежде всего, предполагаемые размеры бедствия, а вовсе не особенности менталитета тех, кто оставил свои родные места, только чтобы выжить. Первые строители, привезённые сюда, сразу же получали распоряжения от начальников территории по формированию секций, в которых планировалось размещать всё новых и новых людей, а также их машины.
Уже по своём прибытии Веймар твёрдо знает, что оказался далеко не первым, кто узнал о пожаре в одиночку. Доказательство тому – прогрессивное строительство машинного городка, ожидаемая протяжённость которого наводит молодого мужчину на тревожные размышления, пока начальник территории в порядке очереди сканирует его трудовую карточку посреди открытой платформы.
С первых часов строители неустанно снуют по дорожкам на высоких металлических жердях. Между тем, их суетливые перебранки, прекрасно слышимые издали, знаменуют лишь начало долгого трудового вечера.
– Будете собирать временные павильоны, сменяя друг друга, – сурово чеканит рослый проверщик, пропуская Ади после недолгих сомнений. – На худой конец – полы мести. Раздача пайков – по весовым категориям, дважды в день. Дети и животные будут сидеть отдельно. От соблюдения этих правил зависит, сколько люди здесь протянут, пока ответственные за воду следуют своим задачам.
– Коли хочешь сохранить кота, тебе надо в уборщики загонов! – полушёпотом окликает старый повар юношу со спины.
– Что?! – вспыхивает Ади на ходу и подбирает висящие мохнатые лапы поближе к своей груди. – Живчика я никому не отдам! Будут отрывать – пусть отрывают с мясом: не страшны мне эти гориллы!
– Да я же шучу, глупенький! – отрезает Портви. – Тут кошек не едят; видишь, за палатками зерновой склад достроен? Просто сделай этой тупомордой штуке ошейник с подписью.
– Такой шум!.. – звонко выдаёт Таллула, которая только что соскользнула с отцовской сумки на землю.
– Не могу не согласиться с тобой… – отвечает насупившийся Ади, оглядываясь на стройку, откуда раздаются частые переклички вкупе с отборной руганью.
– Я про яркие машины. – Кроха показывает за забор на гудящую очередь из четырёх причудливых грузовиков, одинаково выкрашенных в красно-белую полоску и обрамлённых замысловатыми блестящими трубками, будто сказочной лозой внеземного происхождения.
– Ну, вот, их теперь обслуживай! – ворчит старичок, интеллигентно вытягивая длинную поварёшку из чехла на своей спине, как какой-то меч. – Пора мне. Этот требовательный народ… Пожарники!
Он исчезает в толпе рабочих так проворно, что Веймар и Ади даже не успевают попрощаться с ним.
– Ладно,… там, вроде, столовая, – юноша собирается с мыслями, – ну, а нам куда,… не знаешь?
В ответ великан качает головой и, выведя дочку перед собой, приманивает Ади к себе взмахами ладони, чтобы тот не отставал.
– Разбираем стройматериалы! – громко объявляет кто-то через рупор за главной стоянкой. – Уборщики и сборщики бараков, вам сюда! Будете решать судьбу добычи шахтёров на благо этому лагерю!
– Похоже, это к нам. – Говорит Веймар юноше.
Недавно прибывшие тягачи всё ещё продолжают вываливать раскопки в общую кучу из приподнятых кузовов. Будучи довольно разбросанной, она также успела набрать приличную высоту. В опасной близости от падающих камней, тяжёлых металлических лоскутов и корневых пластин возятся рабочие, чья одежда успела сильно извозиться.
– Так!.. – Ади отмечает хлопком в ладоши очередную перестройку своего сознания. – Пошли, найдём телегу. Шестиножка со мной? – окликает он кота.
Дорогу юноше преграждает невысокий надзиратель с залысинами и толстыми ручонками в грязных рукавицах. Воинственный взгляд этого человека исподлобья заставляет несколько раз подумать, прежде чем попытаться тут же его обойти. И он заговаривает с новичками первым.
– Детям и животным здесь не место, исправьтесь: палаточная зона в восьмидесяти метрах. Только дисциплина не даёт развалиться этому лагерю! Будете создавать проблемы, и через час они разрастутся, как снежный ком!
Приходится послушаться.
– Гляньте, кто тут, – Таллула, выпущенная своим отцом в каменный манеж, сразу же обратила внимание на маленькую птичку, которую кормили смеющиеся дети, отщипывая кусочки от своих семечковых пайков. – Даже ленточку мою не потерял. Ай, да шустрик, надо ему имя дать!
Ади уже выпустил Живчика и поздно отреагировал на её слова. Под крик детей ему приходится броситься на зверя животом, чтобы не позволить ему схватить тощего голубка, увлёкшегося трапезой. По падении юноша раздавил несколько чужих игрушек, включая дынеобразный тряпичный мяч величиной с голову.
– Ой, Живчику здесь не место, найди другое… – просит Таллула.
Ворчащие и хнычущие малыши вяло расступаются друг за другом, чтобы непрошеные гости как можно раньше возвратились за калитку, где наверняка получат всё, что заслуживают своей глупостью и вероломством.
– Ади, я нашёл телегу!.. – зазывает Веймар.
– Класс! А мне нужна еда… – озабочено бросает Ади в ответ.
Добредя до столовой, он быстро скользит глазами по отрешённым лицам, пока не натыкается на Портвейна Всеядца, устроившегося за котлом. Тот замечает усталое животное под мышкой юноши, тяжело вздыхает и, не дожидаясь вежливых объяснений, всучает Ади жестянку с какой-то тушёнкой на первый взгляд сомнительного происхождения.
– Это не паёк, так что не размахивай им, где ни попадя! И не отвлекай меня! – строго наказывает старичок обрадованному любителю котов.
Три пожарные бригады заполнили всё помещение; эти крепкие бородатые парни жевали кашу с солёными сухарями на диво шумно и поспешно. Каждому из них Портвейн отвесил внушительную порцию. Никто так и не отвлёкся на юношу.
Не желая тащить своё лохматое сокровище в большой и вонючий загон для скота, Ади высматривает местечко в тени под навалом из неподъёмных брусьев. Там юноша вываливает в трещину между камнями половину содержимого своей жестянки, и Живчик охотно уплетает серо-розовое месиво с кусочками тёмной чешуи. На облезлой шее кота уже красуется мешковинная лента с чёрными буковками.
– Так! – довольный хозяин вскакивает. – Теперь ты должен себя вести очень хорошо. Я иду помогать большому брату.
– Ты уже всё? – с подозрением в голосе окликает Веймар Ади, не забывая наполнять усечённый трёхколёсный кузовок металлическими жердями, которые умудрился вытянуть из подножия горы.
В ответ юноша молчит, только распинывает ногами камни, пока сквозь щебень не начинает поблёскивать какое-то плоское изделие в маленьких отверстиях. Стоит взять его в руки, как оно отражает оранжевый свет заката.
– Это не пригодится. – Отрицательно мотает головой великан и перегоняет свою телегу монтажникам, которые её быстро расхищают.
– А мне видней! – Ади кладёт находку рядом с собой и продолжает самоотверженно рыться в пыльной груде.
– Сюда будут люди прибывать, всё больше и больше, – напоминает Веймар, вырвав широкую деревянную пластину и сбросив её двум зазевавшимся точильщикам, которых неплохо знал. – Жандармов на всех не хватит. Каждый должен успеть занять своё место, пока пожар не потушат.
– Успею! – бубнит Ади, отплёвываясь от невкусной пыли и камушков. – Я изучил эти красные машины, пока бегал туда-сюда. Они слабо оснащены. Предложу пожарным… Улучшенную модель… Насоса! – завалившись набок, он демонстрирует в вытянутых руках короткий резиновый шланг, который только что выдернул вместе с шайбой.
– И что потом? – недоумевает Веймар. – Научишь их управлять им? На твоей карточке написано, что ты развозишь сырьё и убираешь мусор.
На горизонте за оградой показываются несколько машин, принадлежащих жандармам. За каждой скачет по широкому прицепу, накрытому почерневшей тканью.
– Что происходит? – озадачено перешёптываются монтажники, первыми увидевшие караван.
– Аварии!.. – коренастый надзиратель насупливается и отворачивается от машин. – Жандармы уже везут людей в лазарет, а мы его не доделали! Все, кто стоит внизу, везите материал туда!
Рабочие покорно собираются у выхода со своими телегами. Веймар замыкает их ряды как самый медлительный, поскольку набрал больше всего тяжёлых предметов. Пока он выкатывает добычу, его догоняет Ади, уже собравший какую-то забавную конструкцию из того, что отыскал.
– Догоню вас позже! Надо толкнуть эту насадку красным, пока они не уехали отсюда!..
Протиснувшись через нестройную очередь, юноша уносится к гаражам.
– Тебя же не послушают там! – толком не успев за ним проследить, кричит ему Веймар и затем сердито выдавливает. – Сам не слушает никого…
Сами от себя не ожидая, тележники добираются до больничного отделения меньше, чем за пять минут – в основном из-за того, что их взбудоражил гул новоприбывших машин с печальным грузом. Перегородки из банианидной коры, установленные в длинном коридоре без потолка, можно пересчитать по пальцам, а итоговая работа должна будет зависеть от количества пострадавших на пожаре, и строителям, скорей всего, придётся их считать самим. Возможно, следовало бы благодарить судьбу, что это вовсе не означает такое же внимательное разглядывание обожжённых людей, каким должны заниматься местные врачи. Только Веймару сейчас меньше всего нравится идея бежать от неудобств: ведь это значит воссоединение со своими тягостными мыслями. И с ещё совсем свежими воспоминаниями о ничтожности прежних усилий, которые могли дать много, но в результате не дали ничего. Разве только новую злость, граничащую с отчаяньем.
Пример неразговорчивого великана – молодого мужчины в синей одежде, который терпеливо ждёт очередей из наспех сколоченных носилок – несколько приободряет его чувствительных коллег по несчастью. Кто-то из старших работников высчитывает приблизительное число пациентов ещё раньше, чем тех прокатывают охранники до третьей части аллеи.
– Начнём с сорока перегородок! Тормозим телеги в хвосте коридора – и по местам!
Строители переполошились: спереди их начали теснить медики, мешая протискиваться дальше. Порядок действий оказался грубо нарушен; увы, это было неизбежно. Веймару почти удаётся избавиться от своих неподъёмных материалов там, где было сказано, как в суетящейся толпе кто-то громко выкрикивает его имя.
– Веймар?! Слава небу, ты здесь, я почти отчаялся!
Доктор Вангли; впрочем, стоило ли сомневаться в этом.
– Как вы сюда попали?.. – первым делом спрашивает у него Веймар, оставляя телегу на милость находчивых санитаров в чёрных рубашках.
– Прикинь, поставили перед выбором: либо сижу в адском огне, либо еду назад домой, либо сяду здесь и буду латать людей, не покладая рук! – жестикулирует почтенный доктор и перешагивает через кем-то опрокинутую капельницу с маслянистым розовым раствором. – Я же вас искал!! Кому бы стало лучше, запрись я сейчас в своём логове. Точно не мне!.. С расстановочкой поможешь, а? Ты высокий, пузыри будешь крепить на нужном уровне, а то видишь, как они слетают с крюков в этой сутолоке?
Стоит бегло окинуть взглядом коридор, и сразу видно, насколько плохо держится оборудование. К тому же, за оставленными носилками уже почти никто не следит: охрану отозвал сигнал тревоги, и строители снова запаниковали про себя. С приоткрытым ртом Веймар вынужденно кивает доктору в знак согласия.
– Обещали прислать сестёр, но боюсь, ждать придётся долго. Не разглядывай погорельцев, на тебе репарантовые тюфяки со шлангами… Время тикает, а я ещё должен сгонять за бинтами через павильон! – на бегу Вангли поправляет отстающие подошвы своих сапог. – Худший день в году!
Жандармы вернулись в свои навороченные вездеходы и отбыли по новому вызову, когда дисциплинированные пожарники только начали собираться в путь. В тени одного из полосатых грузовиков Ади упорно корпит над укреплением своего устройства, роняя капли пота. Юношу уже не раз обсмеяли за его нелепые предложения, но это его лишь раздразнило и заставило трудиться тщательнее. Странности его положению прибавило то, что Живчик всё-таки его нашёл по запаху тушёнки и мешал ему, как умел, желая только дотянуться зубами до кармана его штанов. Вместо того чтобы успешно перекормить кота, Ади умудряется его гладить по голове и чинить свою насадку единственной рукой. Это совсем озадачивает хозяина машины, под которой они устроились.
– Снова цирк! – недоумённый окрик пышноусого человека с фигурой шкафа почти опрокидывает обоих. – Ах, они ещё здесь?.. Соплявка, где твоя мамаша? Ураган бы тебя побрал… Что тебе нужно?!
– Чтобы побыстрей всё потушили! – бегло отвечает Ади, не тратя сил на показную скромность, и, наконец, прикручивает шайбу к широкому ситу до хриплого щелчка. – Поверьте, я хочу и могу помочь! Только разрешите протестировать эту насадку, и я просто уйду, обещаю вам!
– Везде свои идиоты, ну, конечно… – скрипит зубами мужик и легко ставит его на ноги за шиворот, после чего вытягивает шланг из отверстия в кузове. – Хорошо, даю тебе пятнадцать секунд! Если ты решил поводить меня за нос, то сильно пожалеешь об этом, ясно?!
Юноша одаривает главного шофёра искренним благодарным взглядом и в диком волнении привинчивает фиксационный цилиндр, стараясь уложиться в половину срока. Потом он показывает пальцем на кабину, отвечающую за подачу воды. С цыпочек суровый начальник дотягивается до нужной кнопки.
Испуганно зашипев, шестиногий кот проворно юркнул под кабину. Сотни маленьких отверстий, пропустившие воду, формируют широкую зонтообразную фигуру, с краёв которой летит самый настоящий густой туман, который постепенно обволакивает нижнюю часть машины. При этом насквозь промокший юноша не выпускает рукояти насадки у себя над головой, продолжая лихорадочно мять рёбра шланга кончиками пальцев. Оторопелый пожарник кое-как находит в себе решимость разрушить необычайное зрелище, прервав подачу воды. После этого он вылезает из кабины и грубо отбирает шланг у счастливого Ади.
– Признаю… Меня почти впечатлило. И как предложишь с этим обращаться? У нас нету времени учиться твоим трюкам, выезжаем вот-вот!
– Можете взять меня с собой, в крановщики! – Ади моментально находится с ответом, причём таким, какого сам от себя не ждал. – То есть,… шланг вы установить на башню, а меня там посадить… как оператора.
– Звучит интересно. Даже в чём-то разумно… – невольно признаёт мужик. – Но тебя надо одеть в респиратор. Умеешь такими пользоваться?
– Конечно! – с радостью выдаёт юноша. – Много раз их надевал на поле стройки.
– Тогда бегом в соседний грузовик! – грузный палец в блестящей полосатой перчатке мгновенно задаёт ему направление. – Там тобой займутся без лишних вопросов и посадят наверх. Что уставился, как привидение?! – хриплый баритон возвращает изначальную суровость. – Огонь в Банианидах сам себя не сожрёт!
Не желая пререкаться с этим неуравновешенным кадром, Ади улепётывает со всех ног туда, куда он только что ему показал – на самый верх полосатого грузовика. На всех шести лапах кот Живчик мчится за хозяином, снова полный решимости наконец-то добиться своей добавки к сегодняшнему обеду.
2.
Будильник почти прозвенел, но я его остановил. Мы ещё не приехали, а Тиггер Серпентелло стоит у окна и держит саблю наготове.
Там есть, на что глазеть, места должны быть полны сюрпризов. Гигантская сине-чёрная спираль с белыми краями в облачной вышине – прямое следствие работы Метеогенератора.
На самой высокой горе учёные собирают холодный воздух в банки под давлением и потом их хранят на специальном складе как батарейки для центральных механизмов фабрик, которые разбросаны по окраинам Вранова. Таких батареек у них, наверное, сотни тысяч, если не миллионы. Брат говорил, что чтобы запустить Метеогенератор, нужно несколько дней подготавливать целую цепь из механизмов подобного типа. Самый меньший приводит в действие тот, что чуточку побольше, и так далее, пока не заработает Сердце: самый сильный компонент, без которого невозможны манипуляции с погодой. Воздушная Катушка: редкое зрелище. И я вижу её почти вблизи. Выходить наружу сейчас опасно в той одежде, которая на нас с Тиггером: при минус сорока четырёх тела утратят подвижность и умрут в течение нескольких часов, потому что никто не догадается искать школьников в такой дали.
Пока этот странный поезд, управляемый автоматом, не остановится на конечной станции, можно ничего не делать, но я так не согласен.
Тиггер вернулся на софу и увидел мои записки на эсперадо. Посмотрел на меня как на маньяка какого-то. То есть, вообще не нашёл для меня слов. Я ему объяснил, как умел, что это на случай, если нам не суждено вернуться живыми, но наши следы всё-таки кто-то вычислит. Шифр доступен тем немногим избранным, которым я могу доверять, поэтому волноваться о последствиях для наших семей не придётся. Он вроде понял, о чём я.
Спросил меня об отце и матери. Я спокойно рассказал, что мой папа сейчас контролирует некоторые патрули на дорогах за окраинами крупных городов, и иногда проводит лекции для начинающих служителей закона. Дед преподаёт комбинированные искусства рукопашного боя. Мама работает ведущим инженером по системам водоснабжения, и её очень уважают коллеги. Для своего положения в обществе моя семья живёт очень скромно, зато деньги всегда уходят по назначению – на дополнительное обучение брата, на моего личного доктора, на дамские курсы для сестрёнки, на тиражирование маминых разработок, на разъезды по стране. А ещё мы много жертвуем в пользу экспедиций за её пределы – правда, дело может затянуться, но будет круто, если в них примут участие хотя бы будущие дети моих сверстников. В моей семье мы, возможно, немного разобщены из-за обязательств каждого по отдельности, зато поддерживаем друг друга как умеем. Тиггер в первый раз улыбнулся. И сказал, что я везучий до неприличия.
Его семья, кроме женщин, состоит из потомственных телохранителей. Носители фамилии Серпентелло обеспеченные люди. Но порядки в этой семейке жесточайшие. Неприятно себе представлять такую жизнь. Полнедели не проходит без побоев старшими младших, если младшие делают что-то, что старшие не понимают или не любят. Внутри семьи Тиггер считался самым послушным и примерным ребёнком, когда был маленьким. Но на самом деле он просто очень боялся наказаний. А потом, когда уставал бояться, наносил себе увечья сам. В школе совсем другое дело: там он может побыть собой. Хотя эта свобода иногда выходит ему боком, настоящих друзей находить проблемно, зато сбиваться в группы по таким интересам, как охота на слабаков, не так уж и сложно. Достаточно ходить в фехтовальную школу, где учат быть беспощадным к себе и другим. Тиггер мне признался кое в чём. Он не собирается становиться телохранителем для королевской семьи, как его брат-неудачник, а хочет изучать генную инженерию и биологию. И стать известным доктором. Говорит, что понимает, как ужасно могут отреагировать его родители, но планирует рассказать им свой выбор, когда научится быть сильнее, чтобы сносить любые побои и упрёки. Его история меня задела за живое. Могу представить, насколько он умудрялся сдерживать свой гнев, чтобы не вести себя в школе ещё хуже, чем он себя вёл. Возможно, я ещё раньше чувствовал его боль, куда большую, чем моя от кулаков его «дружков», поэтому многое прощал ему, хотя сразу это было не слишком просто.
--
Поезд покрылся ледяной коркой, пока ехал. Она ломается с трудом, хотя я не могу назвать её очень толстой. На станции ещё можно дышать, правда, снегу слишком много. Уже слепил пару снежков из того, что поймал на лету. Тиггер мне кричит, чтобы я не увлекался глупостями. Мы сверяем наши карты ещё раз. К счастью, у меня в ранце есть ещё одна, припрятанная, с пометками. Может пригодиться: думаю, мы оба с самого начала не хотели плясать под дудку Маленькой Белой Ведьмы с точностью до буквы.
Впереди нас ждут обледенелые горы. Там придётся выкапывать ступеньки. Возможно, даже ямы копать руками. Снег может послужить хорошим прибежищем на случай, если всё-таки за нами будут следить.
--
Амика Джу Сон должна вернуться к своим родителям любой ценой. Готово укрытие на случай первого неудачного проникновения на фабрику, это план внезапного появления. Я пока не очень в него верю, но верю Тиггеру, который говорит, что мы должны будем использовать все способы сохранить лицо, даже если терять окажется нечего. Нас ждёт долгий день, какого я никому не пожелаю. И всё наше спасение в постоянных действиях. Не прерывая путь, даже если очень больно, мы будем чувствовать себя живыми. «Зона испытаний» действует не в полную силу, и это только вопрос времени. Тиггер сделал прокоп под забором сабелькой, я помог ему ногами. На обратном пути мы всё засыплем.
Конец записей.
3.
Уже в дороге становится ясно, для чего все эти витиеватые белые трубки, обернувшие полосатый кузов. Двигатель пожарной машины работает не только на основе солнечных батарей, но и задействует стовосьмидесятитонный водяной запас, часть которого кипит, испаряется и конденсируется, пробегая через ускорители шести громадных колёс. В противогазе Ади, к его невольному сожалению, отсутствуют беруши. С бешеной скоростью грузовик сметает хрупкие сухие преграды на корневом поле, и обломки разлетаются выше уровня кузова, почти рядом с перегородкой вокруг башни, которая вот-вот начнёт распылять воду. Круглую площадку, где юноша из строительной бригады разместился вместе со своим приставучим котом, прикрывает лишь металлический купол на трёх жердях.
С первых минут проветриваемая башня показалась Ади самой небезопасной частью из-за того, что там он не нашёл никаких страховочных ремней, и ему приходилось постоянно откидываться на круговое перило, чтобы избежать тошноты. Впрочем, скоро до него доходит, что ему, двадцатилетнему уборщику с претензией на смекалку талантливого техника, только что доверили самую важную часть машины, и если она каким-то образом пострадает, команде придётся прекратить свои разъезды. Разумеется, не стоило тешить себя мыслями, что кого-то из этих бравых ребят волновала его судьба. Он здесь только потому, что хорошо умеет обращаться с новой насадкой для закреплённого шланга. И не более того. За почти два года пребывания на свободных территориях юноша повидал достаточно, чтобы твёрдо уяснить одну очень важную идею. Здесь в порядке дела пускание в расход десяти-пятнадцати человек, даже если это гражданские лица, ради сохранения чуть большей группы, и, если у эсперадийца всё в порядке с головой, он не захочет оспаривать справедливость данного подхода.
Вопросительная усатая морда Живчика вовремя помогает его хозяину оторваться от невесёлых мыслей. Никто и не подумал о защитной маске для кота. Ади лихорадочно перебирает карманы в надежде что-нибудь найти, кроме пережёванного платка, пока, наконец, не вытягивает пупырчатую плёнку вместе с двумя карандашами. Мигом сообразив, он делает в ней множество дырочек точёным стержнем, туго оборачивает обслюнявленной тканью обе стороны того, что получилось, и формирует намордник с правильно расположенными завязками. Над хрустящими полями по обе стороны от машины стелется сизый смог, и Ади не хочется переживать досадную потерю по такой дурацкой причине, как недостаточная экипировка. На его счастье, Живчик не сопротивляется слишком яростно при надевании маски, хоть и пробует содрать когтями крепкие узелки со своего затылка, как только снова оказывается на свободе.
– Будь благодарней, – упрекает юноша кота через респиратор. – До твоей дыхалки внизу вообще никому нет дела.
– Эй, вверху! – резкий окрик из трубки со звукоусилителем в середине площадки ошпаривает сознание не хуже внезапной грозы. – Тебе что-нибудь видно за тем смогом?!
После этих слов становится понятно лишь одно. Самая ужасная ошибка – преуменьшение важности башни. Оказывается, Ади различает в несколько раз больше деталей пейзажа, нежели сам водитель. Другими словами, юношу даже не предупредили, какой тяжёлый груз обязанностей обычно преследует хлипких бедолаг, занимающих «воронье гнездо» на стремительном сухопутном корабле.
Ади отдалённо чувствовал, пока наряжал кота, как меняются краски внизу и вверху, но по своему легкомыслию не придавал этому никакого значения. И это оказалось его, как минимум, первой ошибкой. Осмотревшись сквозь круглые стёкла маски, делающие глаза похожими на яркие фары, Ади промедляет с ответом команде. Потому что юноша в жизни не наблюдал настолько инфернальной картины. Багровение полей, по которым едет грузовик – ни что иное как отблеск ослепительного зарева. Мнимое солнце медленно растекается над корневыми нитями, тонущими в искорчатой мгле подземных туч. Дымная стена, впитавшая алый свет, пропускает только жёлтые всполохи огня на исполинском гребне вдалеке; их количество разрастается в геометрической прогрессии, и невозможно думать, что там ещё осталась хоть какая-то жизнь.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |