История о причинах, истоках, битвах и предательствах времен наитрагичнейшего кровопролития, известного как Танец драконов, записанная архимейстером Гильдейном из Цитадели в Староместе 1 страница

ПРИНЦЕССА И КОРОЛЕВА,

ИЛИ ЧЕРНЫЕ И ЗЕЛЕНЫЕ

История о причинах, истоках, битвах и предательствах времен наитрагичнейшего кровопролития, известного как Танец драконов, записанная архимейстером Гильдейном из Цитадели в Староместе

(ДЖОРДЖ Р.Р. МАРТИН)

«Танец драконов» – под таким выспренним названием вошли в историю годы яростной междоусобицы, когда две враждующие ветви дома Таргариенов боролись за Железный трон Вестероса: 129-131 В.Э. Удивительно неуместным нам представляется слово «танец» как описание темных, бурных, кровавых деяний этой эпохи – нет сомнений, что этакое словцо выдумал некий певец. Много более достойным было бы наименование «Погибель драконов», но традиции и время клеймом выжгли поэтический оборот на страницах истории, и нам придется танцевать вместе со всеми прочими.

После смерти короля Визериса I Таргариена обнаружились два основных притязателя на Железный Трон: дочь Визериса Рейнира – его единственное выжившее дитя от первого брака – и Эйгон, старший сын от второй жены. Хаос, вызванный их соперничеством, заставил и других стремиться к короне – эти искатели, как скоморохи, пыжились на сцене истории пару недель или месяц, прежде чем пасть столь же скоро, сколь они и вознеслись.

Танец разделил Семь Королевств надвое: лорды, рыцари и простой люд выказали поддержку одной стороне либо другой, взяли в руки оружие и пошли воевать друг друга. Даже сам дом Таргариенов разделился, ибо каждый из соперников втянул в войну родню, свойственников и детей. За два года боевых действий пало многое множество великих лордов Вестероса, а в равной же степени их знаменосцев, рыцарей и подданных. Хотя королевский род пережил войну, она преизрядно подорвала мощь Таргариенов, а число драконов – последних в мире – сильно уменьшилось.

Танец был войной особого рода, не похожей на любое иное противостояние во всей долгой истории Семи Королевств. Да, войска выступали в поход и сходились в яростной сече. Однако много более сражений совершилось на воде, и – особенно – в воздухе, когда дракон бился с драконом зубами, когтями и пламенем. В равной степени коварство, смертоубийство и предательство отмечали эту войну, которую вели не только в поле, но в тенях и на лестницах, в палатах совета и дворах замков кинжалами, ложью и ядом.

Вражда, долгое время тлевшая, вспыхнула ярким пламенем на третий день третьей луны 129 года В.Э. В тот день в Красном Замке Королевской Гавани больной, прикованный к постели король Визерис I Таргариен сомкнул глаза, дабы вздремнуть, и умер, не просыпаясь. Его тело было обнаружено слугой в час летучей мыши, когда, согласно заведенному королем обычаю, в опочивальню принесли чашу вина с пряностями. Первым же делом слуга сбежал по лестнице вниз – доложить королеве Алисенте, чьи покои находились под королевскими.

Слуга доставил скорбную весть непосредственно королеве и только ей одной, не поднимая общей тревоги. Кончины государя ожидали уже в течение некоторого времени, и королева Алисента и ее партия, так называемые "зеленые"[1], приняли меры заранее, разъяснив всем стражникам и слугам Визериса, что надлежит делать в день смерти короля.

Королева Алисента тотчас же отправилась в опочивальню короля в сопровождении сира Кристона Коула, лорда-командующего Королевской гвардии. Как только они удостоверились, что Визерис почил с миром, ее милость приказала опечатать покои и приставить к ним стражу. Слуга, нашедший короля мертвым, также был взят под стражу, дабы не распространялись слухи о королевской кончине. Сир Кристон вернулся в башню Белого Меча и разослал своих братьев по Гвардии с приказом разбудить и созвать членов Малого совета. Это был час совы.

В те времена, как и сейчас, присяжное братство Королевской гвардии состояло из семи рыцарей, мужей доказанной верности и несомненного мастерства, принесших торжественную клятву: посвятить свою жизнь делу защиты короля и его ближних. В Королевской Гавани в момент смерти Визериса находилось лишь пять белых плащей: сам сир Кристон, сир Аррик Каргилл, сир Рикард Торн, сир Стеффон Дарклин и сир Уиллис Фелл. Сир Эррик Каргилл (брат-близнец сира Аррика) и сир Лорент Марбранд, находившиеся с принцессой Рейнирой на Драконьем Камне, оставались в неведении и не принимали участие в деле, которым занялись их братья по оружию – отправиться в ночь и поднять членов Малого совета из постелей.

Итак, вот кто совещался в покоях королевы, пока тело ее порфироносного супруга остывало этажом выше: сама королева Алисента; отец ее сир Отто Хайтауэр, Десница короля; сир Кристон Коул, лорд-командующий Королевской гвардии; великий мейстер Орвиль; лорд Лиман Бисбери, мастер над монетой, старик восьмидесяти лет; сир Тиланд Ланнистер, мастер над кораблями, родной брат лорда Утеса Кастерли; Ларис Стронг по прозвищу Косолапый Ларис, лорд Харренхолла и мастер над шептунами; и лорд Джаспер Уайлд, прозванный Железным Посохом, мастер над законами.

Великий мейстер Орвиль открыл заседание перечислением обычных задач и поручений, которые надобно было исполнить в связи со смертью короля. Он сказал следующее:

– Необходимо вызвать септона Юстаса, дабы тот отправил над телом последние обряды и помолился за упокой королевской души. Еще надобно отправить ворона на Драконий Камень – сообщить принцессе Рейнире о кончине ее отца. Не изволит ли ваша милость самолично написать сообщение, дабы смягчить горестную весть словами соболезнования? Далее, о смерти короля всегда объявляют колокольным звоном – за этим кто-то должен проследить, и, конечно, мы должны начать подготовку к коронации королевы Рейниры...

Сир Отто Хайтауэр оборвал его:

– Все это может и подождать, – заявил он, – пока не разрешится вопрос престолонаследия.

Будучи Десницей, сир Отто был полномочен говорить от имени короля, даже восседать на Железном Троне в отсутствие владыки. Визерис даровал ему право властвовать над Семью Королевствами, и власть эта должна была принадлежать сиру Отто «до тех пор, пока не будет коронован новый король».

– Пока не будет коронована наша новая королева, – язвительно ввернул лорд Бисбери.

– Король, – возразила королева Алисента. – Железный Трон по праву должен перейти к старшему сыну его милости.

Вспыхнувший спор продолжался всю ночь до рассвета. Лорд Бисбери выступал от имени принцессы Рейниры. Престарелый мастер над монетой, служивший королю Визерису в течение всего правления последнего, а до того и деду Визериса, Старому Королю Джейхейрису, напомнил Совету: что Рейнира старше своих сводных братьев; что у нее в жилах больше крови Таргариенов; что покойный король сам выбрал ее в качестве наследницы; что Визерис неоднократно отказался изменить порядок престолонаследия, несмотря на мольбы королевы Алисенты и ее зеленой партии; что сотни лордов и рыцарей-ленников в 105 году В.Э. склонили колено перед принцессой и торжественно поклялись защищать ее права.

Но все эти доводы пропали втуне. Сир Тиланд указал, что многие из лордов, поклявшихся защищать право наследования принцессы Рейниры, уже давно скончались.

– Прошло двадцать четыре года, – сказал он. – Сам я той клятвы не приносил. В то время я был ребенком.

Железный Посох, мастер над законами, сослался на Великий совет 101 года, и выбор Старого Короля в пользу Бейлона, а не Рейнис в 92 году, затем пространно рассуждал об Эйгоне Завоевателе и его сестрах, и о священной андальской традиции, по которой права законнорожденного сына всегда выше прав всего лишь дочери. Сир Отто напомнил им, что супругом Рейниры был не кто иной, как принц Деймон.

– Мы все знаем о его природе. Можете не сомневаться, что стоит Рейнире сесть на Железный Трон, править нами будет Деймон, король-консорт такой же неумолимый и жестокий, каким был Мейгор. Я не сомневаюсь, что мне первому отрубят голову, но ваша королева и моя дочь вскоре последует за мной.

Королева Алисента вторила Деснице:

– Они не пощадят и моих детей, – объявила она. – Эйгон и его братья законнорожденные сыновья короля, обладающие гораздо большими правами на престол, чем ее выводок бастардов. Деймон найдет какой угодно предлог предать смерти их всех. Даже Хелейну и ее малышей. Нельзя забывать, что один из этих Стронгов лишил Эймонда глаза. Верно, в то время он был мальчиком, но из мальчика получается мужчина, а бастарды по своей натуре есть монстры.

Заговорил сир Кристон Коул:

– Если принцесса будет править, – напомнил он Совету, – Джекейрис Веларион будет править после нее. Да спасут Семеро это королевство, если мы посадим бастарда на Железный Трон.

Также он говорил о распущенности Рейниры и бесчестии ее супруга:

– Они превратят Красный Замок в приют разврата. Ничья дочь не будет в безопасности, ничья жена. Даже мальчики... мы знаем, кем был Лейнор.

В анналах не записано, заявлял ли что-либо лорд Ларис Стронг во время тех дебатов, но это не удивительно. Хоть и бойкий на язык, когда ему надобно, мастер над шептунами берег свои слова, словно скряга – монеты, предпочитая не говорить, но слушать.

– Если мы поступим так, – предупредил совет Великий Мейстер Орвиль, – то это непременно приведет к войне. Принцесса не станет покорно держаться в стороне, и у нее есть драконы.

– И друзья, – объявил лорд Бисбери. – Люди чести, которые не забудут клятв, принесенных ей и её отцу. Я стар, но не настолько, чтобы просто сидеть, пока вам подобные замышляют украсть принадлежащую ей корону, – сказав так, он встал, дабы выйти вон.

Но сир Кристон Коул толкнул его обратно на кресло и рассек ему горло кинжалом.

Таким образом, первая кровь, пролитая в Танце Драконов, принадлежала лорду Лиману Бисбери, мастеру над монетой и казначею Семи Королевств.

Никаких иных возражений после его смерти не последовало. И весь остаток ночи прошел в обдумывании коронации нового короля (все согласились, что дело должно быть сделано быстро) и создании списков возможных друзей и предполагаемых врагов на тот случай, если принцесса Рейнира откажется признавать восшествие короля Эйгона на престол. Зная об уединении готовящейся родить принцессы на Драконьем Камне, зеленая партия королевы Алисенты радовалась своему преимуществу: чем долее принцесса пребудет в неведении о смерти короля, тем медленнее она будет предпринимать ответные шаги.

– Может быть, шлюха умрет во время родов, – сказала королева Алисента.

Ни один ворон не был отправлен той ночью. Не зазвонил ни один колокол. Слуги, знавшие о смерти короля, были отправлены в подземелья. На сира Кристона Коула было возложено задание взять под стражу людей из черной партии, оставшихся при дворе, тех лордов и рыцарей, которые могли склониться на сторону принцессы Рейниры.

– Не чините им зла, если они не окажут сопротивления, – повелел сир Отто Хайтауэр. – Тем, кто склонит колено и поклянется в верности королю Эйгону, не грозит беда от наших рук.

– А те, кто так не поступит? – спросил Великий мейстер Орвиль.

– Это предатели, – сказал Железный Посох, – и они должны умереть смертью предателей.

И тогда лорд Ларис Стронг, мастер над шептунами, заговорил в первый и единственный раз.

– Да будем мы первыми, кто поклянется, – сказал он, – дабы не было предателей среди нас.

Обнажив свой кинжал, Косолапый провел им поперек ладони.

- Клятва крови, – потребовал он, – что свяжет всех нас вместе, сделав братьями до смерти.

И каждый из заговорщиков разрезал свою ладонь и взялся за руки с другими, клянясь кровной клятвой. Единственно королеву Алисенту освободили от принесения клятвы, ибо она была женщиной.

Начинался рассвет, когда государыня Алисента послала королевских гвардейцев привести ее сыновей на совет. Принц Дейрон, самый мягкий из ее детей, оплакивал смерть своего предка. Девятнадцатилетний одноглазый принц Эймонд отыскался в оружейной. Он облачался в кольчугу и латы для утренних занятий во дворе замка.

– Стал ли Эйгон королем? – спросил он сира Виллиса Фелла. – Или же нам придется преклонить колени и поцеловать щель старой шлюхи?

Принцесса Хелейна завтракала со своими детьми, когда гвардейцы пришли к ним... но, будучи спрошенной о местонахождении принца Эйгона, ее брата и супруга, она сказала лишь одно:

– Будьте уверены, он не в моей постели. Если желаете, можете поискать под одеялами.

Принц Эйгон был с любовницей, когда его нашли. Поначалу принц отказывался становиться частью замысла своей матери.

– Наследницей является моя сестра, а не я, – говорил он. – Какой брат украдет право рождения у сестры?

Эйгон был поколеблен лишь после того, как сир Кристон убедил наследника, что принцесса, надев корону, наверняка казнит и самого принца, и его братьев.

- Пока хоть один законнорожденный Таргариен жив, ни один Стронг не может надеяться сесть на Железный Трон, – сказал Коул. – У Рейниры нет иного выхода, кроме как обезглавить вас, если она желает, чтобы её бастарды правили после неё.

Это, и только это убедило Эйгона принять предложенную Малым Советом корону.

Сир Тиланд Ланнистер, объявленный мастером над монетой вместо покойного лорда Бисбери, немедленно начал действовать, завладев королевской сокровищницей. Золото короны было поделено на четыре части. Одну из них поручили заботам Железного Банка Браавоса, другую под мощной охраной отослали в Утес Кастерли, третью отправили в Старомест. Остаток богатства предназначили для подкупа и даров, а также для оплаты наемников, если в них возникнет нужда.

Дабы заполнить место сира Тиланда на посту мастера над кораблями, сир Отто обратил взор на Железные Острова и отправил ворона к Далтону Грейджою по прозванию Красный Кракен, дерзкому и кровожадному Лорду-Жнецу Пайка, предложив ему адмиральское звание и место в совете за его преданность.

Прошел день, за ним другой. Ни септоны, ни Молчаливые Сестры не были призваны в покой, где лежал король Визерис, раздувшийся и гниющий. Не зазвонил ни один колокол. Вороны вылетели, но не на Драконий Камень. Вместо этого они направились в Старомест и Утес Кастерли, в Риверран и Хайгарден, и ко многим другим лордам и рыцарям, которых королева Алисента имела причины считать сочувствующими её сыну.

Анналы Великого Совета 101 года были извлечены на свет и тщательно изучены. Было взято на заметку, какие лорды поддержали Визериса, а какие – Рейнис, Лейну или Лейнора. Собравшихся лордов, предпочитавших претендента-мужчину претендентке-женщине, было двадцать на одного, но были и несогласные. Такие дома с наибольшей вероятностью предоставили бы свою поддержку Рейнире в случае, если дело дойдет до войны. Сир Отто счел, что принцесса получит Морского Змея и его корабли и, скорее всего, других лордов восточного побережья: лордов Бар-Эммона, Масси, Селтигара и Крэбба. Может быть, даже Вечернюю Звезду Тарта. Все это были невеликие силы, за исключением Веларионов. Северяне внушали больше опасений: Винтерфелл высказался на стороне Рейнис в Харренхолле, как и знаменосцы лорда Старка – Дастин из Барроутона и Мандерли из Белой Гавани. Невозможно было положиться и на дом Аррен, ибо Орлиное Гнездо ныне управлялось женщиной, леди Джейни, Девой Долины, чьи права могли бы подвергнуться сомнению, если принцесса Рейнира будет лишена короны.

Наисерьезнейшей опасностью виделся Штормовой Предел, так как дом Баратеон всегда был преданным сторонником притязаний принцессы Рейнис и ее детей. Хотя старый лорд Бормунд скончался, его сын Боррос был даже более воинственным, чем отец, и малые штормовые лорды определенно последовали бы за ним.

– Значит, его нужно убедить привести их к нашему королю, – заключила королева Алисента, после чего послала за своим вторым сыном.

Таким образом, в Штормовой Предел в тот день отправился не ворон, но драконица Вхагар, старейшая и наигромаднейшая изо всех драконов Вестероса. На её спине восседал принц Эймонд Таргариен, сверкая сапфиром вместо отсутствующего глаза.

– Твоя цель – заполучить руку одной из дочерей лорда Баратеона, – так сказал принцу перед вылетом его дед сир Отто.

– Я не подведу, – хвастливо ответил Эймонд. – Эйгон получит Штормовой Предел, а я получу девушку.

Ко времени отбытия принца Эймонда смрад из королевской спальни распространился по всей Крепости Мейгора, и множество диких историй и слухов разошлось по замку и королевскому двору. Подземелья под Красным Замком поглотили столько людей, заподозренных в предательстве, что сам Великий Септон заинтересовался этими исчезновениями. В письме из Звездной Септы Староместа задавались вопросы о некоторых из пропавших. Сир Отто Хайтауэр, наиболее последовательный человек, который когда-либо служил Десницей, желал еще какого-то времени для приготовлений, но королева Алисента понимала, что откладывать далее нельзя. Принц Эйгон устал от скрытности.

– Король я или нет? – вопрошал он свою мать. – Если я король, так коронуй меня.

Траурный перезвон колоколов раздался на десятый день третьей луны 129 года В.Э., знаменуя завершение правления. Великому мейстеру Орвилю наконец было дозволено выслать воронов, и черные птицы поднялись в воздух сотнями, неся известие о воцарении государя Эйгона в самые отдаленные части королевства. Было послано за Молчаливыми Сестрами, дабы подготовить труп к сожжению. Всадники на бледных конях понесли весть людям Королевской Гавани, крича:

– Король Визерис мертв, да здравствует король Эйгон!

Слыша крики, одни плакали, другие же бодрились, но большая часть простонародья смотрела молча, сбитая с толку и настороженная. А время от времени раздавались крики:

– Да здравствует королева!

Тем временем шли спешные приготовления к коронации. Местом ее проведения было выбрано Драконье Логово. Под его громадным куполом располагались каменные сидения, которые могли вместить восемьдесят тысяч человек. Толстые стены Логова, прочная крыша и мощные бронзовые двери надежно защищали от любой предательской попытки сорвать торжество.

В назначенный день сир Кристон Коул водрузил корону Эйгона Завоевателя из железа с рубинами на чело старшего сына короля Визериса и королевы Алисенты, провозгласив его Эйгоном из дома Таргариенов, вторым этого имени, королем Андалов, Ройнаров и Первых Людей, лордом Семи Королевств и Защитником Государства. Его мать, королева Алисента, любимая простонародьем, возложила собственную корону на голову Хелейны, жены и сестры Эйгона. Расцеловав её в обе щеки, мать преклонила пред дочерью колени и произнесла, опустив голову:

– Моя государыня!

Из-за того, что Великий Септон Староместа был слишком стар и дряхл для поездки в Королевскую Гавань, обязанность помазать чело государя Эйгона святыми елеями и благословить его семью именами бога была предоставлена септону Юстасу. Некоторые из присутствовавших, имевшие наиболее острое зрение, могли заметить, что рядом с королем было лишь четыре белых плаща, а не пять, как ранее. Предыдущей ночью в рядах сторонников Эйгона II случилось первое дезертирство: сир Стеффон Дарклин из Королевской Гвардии ускользнул из города вместе со своим оруженосцем, двумя стюардами и четырьмя гвардейцами. Под покровом тьмы они добрались до задних ворот, где их ожидала рыбацкая лодка для путешествия на Драконий Камень. Они везли с собой украденную корону: обруч желтого золота, украшенный семью камнями разных цветов. То был символ власти, что носил король Визерис, и Старый Король Джейхейрис до него. Когда государь Эйгон предпочел носить корону того, чьим именем был назван, королева Алисента повелела спрятать венец Визериса под замок. Стюард же, получивший такой приказ, вместо выполнения его сбежал, украв корону.

После возложения символа власти оставшиеся королевские гвардейцы препроводили Эйгона к его боевому дракону, великолепному созданию с чешуей, что блестела золотом, и нежно-розовой кожей крыльев. Дракону золотого рассвета было дано имя Солнечный Огонь. Манкан повествует, что король трижды облетел вокруг города перед тем, как приземлиться в стенах Красного Замка. Сир Аррик Каргилл провел светлейшего государя в освещенный светом факелов тронный зал, где Эйгон IIподнялся по ступеням Железного Трона под взглядами тысяч лордов и рыцарей. Здравицы разносились по всему залу.

На Драконьем Камне криков радости не звучало. Напротив, вопли отдавались эхом по залам и лестницам Башни Морского Дракона. Они исходили из королевских покоев, где Рейнира Таргариен тужилась и содрогалась родами уже третий день. Дитя не ожидалось ранее следующей луны, но новости из Королевской Гавани привели принцессу в черную ярость. Этот гнев, вероятно, и вызвал роды, словно бы дитя внутри нее также было разъярено и боролось, дабы выбраться наружу. Принцесса выкрикивала проклятья все время родов, призывая кару богов на ее сводных братьев и их мать-королеву, она описывала пытки, которым подвергнет родню прежде, чем позволит умереть. Она проклинала также и ребенка, бывшего внутри нее:

– Выбирайся! – кричала принцесса, царапая свой вздутый живот, пока мейстер и повитуха пытались сдержать её. – Чудище, чудище, убирайся, убирайся, вон, вон, ВОН!

Когда дитя, наконец, появилось на свет, оно действительно оказалось монстром: мертворожденная девочка, искривленная и неправильно сложенная, с дырой в груди на месте сердца и коротким чешуйчатым хвостом. Мертвую девочку должно было назвать Висеньей – так объявила принцесса Рейнира на следующий день, когда маковое молоко притупило лезвия ее боли:

- Она была моей единственной дочерью, а они убили ее. Они украли мою корону и погубили мою дочь. И за это они ответят!

Танец начался, когда принцесса созвала свой собственный совет – «Черный совет», противостоящий «Зеленому совету» Королевской Гавани. Рейнира заняла кресло главы Совета, также в нем был ее супруг и дядя принц Деймон. Присутствовали и три ее сына, хотя ни один из них еще не достиг зрелости (Джейку было пятнадцать, Люку четырнадцать, а Джоффри двенадцать). С ними были и два королевских гвардейца: сир Эррик Каргилл, близнец сира Аррика, и сир Лорент Марбранд, рожденный в Западных Землях. Тридцать рыцарей, сотня арбалетчиков и триста латников составляли остаток гарнизона Драконьего Камня. Этого числа всегда было достаточно для столь могучей крепости. Принц Деймон угрюмо заметил:

- Однако в качестве орудия завоевания наша армия оставляет желать лучшего.

Также в Черном совете заседало с дюжину малых лордов, знаменосцев и вассалов Драконьего Камня, в их числе были: Селтигар с Коготь-Острова; Стонтон из Грачиного Приюта; Масси из Камнепляса, Бар-Эммон с Острого Мыса и Дарклин из Сумеречного Дола. Но величайшим лордом, обещавшим принцессе свою поддержку, был Корлис Веларион из Дрифтмарка. Несмотря на то, что Морской Змей состарился, он позже говаривал, что «цеплялся за жизнь, как тонущий матрос за обломок потонувшего корабля. Может, Семеро хранили меня для этого последней боя». К лорду Корлису присоединилась его супруга, принцесса Рейнис, пятидесяти пяти лет. Ее лицо было морщинистым и постным, волосы – серебристыми с проблесками белого, но принцесса была столь же неистова и бесстрашна, как и в двадцать два – женщина, известная среди простолюдинов как «Почти Королева».

Те, кто заседал в Черном совете, считали себя верными подданными, но прекрасно знали, что король Эйгон II объявит их предателями. Каждый уже получил вызов в Королевскую Гавань, требующий предстать в Красном Замке для принесения клятвы верности новому государю. Их общие силы не смогли бы даже сравниться с войском, которое легко бы выставили против них одни только Хайтауэры. Зеленые Эйгона обладали и иными преимуществами: Старомест, Королевская Гавань и Ланниспорт были наивеличайшими и богатейшими городами королевства, и все три принадлежали им. Каждый зримый символ законности был в руках Эйгона. Он восседал на Железном Троне. Он жил в Красном Замке. Он носил корону Завоевателя, меч Завоевателя и был помазан септоном Веры под взорами десятков тысяч. Великий мейстер Орвиль был его советником, и сам Лорд-Командующий его Королевской Гвардии надевал корону на царственное чело. И он был мужчиной, что делало в глазах многих законным королем именно его, а его сводную сестру – узурпаторшей.

Против такой мощи возможности Рейниры были невелики. Некоторые старые лорды могли вспомнить клятвы, принесенные ими в тот день, когда единственную дочь короля провозгласили принцессой Драконьего Камня и наследницей отца. То было время, когда она была обожаема высокородным и простым людом в равной мере, когда принцессу называли Отрадой Семи Королевств. Многие молодые лорды и благородные рыцари искали ее благосклонности тогда... Но сколь из них все еще готовы были сразиться за Рейниру ныне, когда она была замужней женщиной с постаревшим и располневшим от шести родов телом? Это вопрос, на который никто не мог ответить. Единокровный брат захватил казну ее отца, но принцесса имела в своем распоряжении богатство дома Веларион, и корабли Морского Змея придавали ей превосходство на море. Ее консорт принц Деймон, испытанный и закаленный на Ступенях, обладал большим боевым опытом, чем все их враги вместе взятые. И последним, но никак не наименьшим преимуществом Рейниры были её драконы.

– Они есть и у Эйгона, – напомнил лорд Стонтон.

– У нас их больше, – ответила ему принцесса Рейнис, Почти Королева, которая была драконьей всадницей долее всех остальных. – К тому же наши драконы крупнее и сильнее, чем у него, за исключением Вхагар. Эти ящеры лучше всего растут на Драконьем Камне.

Рейнис перечислила Совету всех драконов Королевской Гавани. Король Эйгон владел Солнечным Огнем, великолепным зверем, однако молодым. А вот Эймонд Одноглазый летал на Вхагар, и ту опасность, что представляла драконица королевы Висеньи, отрицать было никак нельзя. Королеве Хелейне принадлежала Пламенная Мечта, драконица, некогда носившая среди облаков сестру Старого Короля Рейнис. Небесным скакуном принца Дейрона была Тессарион, чьи крылья были тёмно-синими ровно кобальт, а когти, гребень и брюхо сияли, как чеканная медь.

– Всего четыре дракона боевого размера, – так заключила Рейнис. Близнецы, дети королевы Хелейны, тоже владели драконами, однако лишь детенышами; а у Мейлора, младшего сына Эйгона, и вовсе было только яйцо.

А у черных, на противостоящей стороне, принц Деймон владел Караксесом, а принцесса Рейнира – Сиракс, и оба они представляли собой зверей громадных и грозных. Караксес был особенно ужасен, ибо привык к огню и крови после боев на Ступенях. И все три сына Рейниры являлись всадниками; а драконы Вермакс, Арракс и Тираксес не испытывали недостатка в пище и вырастали все больше с каждым годом. Эйгон Младший, старший из двух сыновей Рейниры от принца Деймона, повелевал юным драконом по имени Грозовое Облако – хотя принцу еще только предстояло впервые оседлать его. Его младший брат Визерис не расставался со своим яйцом. Драконица принцессы Рейнис, Мелеис Красная Королева, обленилась, но все одно внушала страх, особенно будучи раздраженной. Девочки-близнецы принца Деймона, рожденные от Лейны Веларион, также могли стать наездницами. Драконица Бейлы, изящная бледно-зеленая Лунная Плясунья, вскоре вырастет достаточно, чтобы носить девочку на своей спине. Из яйца ее сестры Рейны вылупилось хилое создание, умершее спустя часы после появления на свет, но Сиракс недавно отложила новую кладку. Одно из этих яиц было отдано Рейне. Говорили, что девочка спала с ним каждую ночь, молясь о драконе, который сравнился бы с Лунной Плясуньей.

Помимо них еще шестеро драконов обитали в дымных пещерах Драконьей Горы, возвышающейся над замком. Ими были: Среброкрылая, старая питомица Доброй Королевы Алисанны; Морской Дым, бледно-серый зверь, гордость и страсть покойного сира Лейнора Велариона; древний и седой Вермитор, не седлавшийся со смерти короля Джейхейриса. На заднем склоне горы гнездились три диких дракона, которых еще не объездил ни один человек. Простой народ дал им имена: Овечий Вор, Серый Призрак и Каннибал.

– Стоит отыскать всадников для Среброкрылой, Вермитора и Морского Дыма, и у нас будет девять драконов против четырех у Эйгона. Если оседлать их диких родичей, у нас будет двенадцать, не считая Грозового Облака, – предложила принцесса Рейнис. – Таким образом, мы выиграем эту войну.

Лорды Селтигар и Стонтон согласились. Эйгон Завоеватель и его сестры доказали, что рыцари и войска не могут устоять перед драконьим огнем. Селтигар убеждал принцессу вылететь к столице немедленно и оставить от города пепел и кости.

– И что это даст нам, милорд? – спросил Морской Змей. – Мы хотим править городом, а не сжигать его до основания.

– До этого не должно дойти, – настаивал Селтигар. – Узурпатору не останется выбора, кроме как противопоставить нам своих драконов. Наши девять неизбежно сокрушат его четверку.

– Но какой ценой? – спросила принцесса Рейнира. – Напомню вам, что трех из наших драконов поведут в бой мои сыновья. И нас будет никак не девять против четырех. Мое состояние какое-то время не даст мне возможности совершить полет. И кто сядет на Среброкрылую, Вермитора и Морского Дыма? Вы, милорд? Я так не думаю. Получится лишь пятеро против четверых, и одним из четверых будет Вхагар. Это не преимущество.

Как ни странно, принц Деймон согласился со своей женой.

– На Ступенях мои враги научились бежать и прятаться, едва завидев Караксеса или услышав его рев... ибо у них не было своих драконов. Человеку нелегко стать победителем дракона, но драконы могут убивать подобных себе, и делают это. Любой мейстер, когда-либо изучавший историю Валирии, вам подтвердит. Я выставлю наших драконов против драконов узурпатора лишь тогда, когда у меня не останется иного выбора. Есть и другие пути применения драконов. Лучшие пути.

Затем принц изложил свои замыслы Черному Совету. Рейнира должна будет короноваться в ответ на коронацию Эйгона. А после – они разошлют воронов, призывая лордов Вестероса объявить о своей преданности истинной королеве.

Дата добавления: 2015-09-30